Меня убили за секунду до двенадцати. Если б это случилась в Петербурге, я, наверное, ещё бы успел услышать полуденный выстрел пушки и и взглянув на свои швейцарские часы, порадоваться их точности. Теперь же точность потеряла всякий смысл…
Убийц было двое; бугай в армейских ботинках с белыми шнурками орудовал битой, субтильный мажор колол длинным ножом.
За что? – этот вопрос, долго не давал мне покоя…
Тем утром, утром понедельника… Смешно, обычно в понедельник жизнь только начинается… В общем я спешил на вокзал, собираясь первым поездом вернуться домой после бурно проведённого уикенда в столице.
Неожиданно рядом тормознула бэха.
Выскочили двое.
От удара под дых перехватило дыхание.
Меня затащили на заднее сидение.
Сели по бокам.
Сначала я не мог кричать, потом передумал. Мелькнула шальная мысль:
«Приключения продолжаются. Любопытно: за какой косяк они на меня взъелись?»
На сороковом километре Ленинградки свернули в лесок.
Выволокли из машины.
Бугай с хода «чиркнул» битой по носу. Мажор неумело ткнул ножом.
Схватив за лезвие, я вырвал нож, глубоко порезав ладонь. Крикнул им:
«Стойте! Идиоты! Объясните, за что?»
И пропустил сильный удар по голове. Зашатало, я на секунду потерял ориентацию, выронил нож. Его сразу подобрал мажор. Следующий удар битой пришёлся в челюсть, раздробив её в нескольких местах, рот наполнился осколками зубов, похожими на горсть солёного арахиса.
Я начал оседать, теряя сознание. Мажор, подскочив, воткнул нож. Холодная сталь глубоко вошла в тело, проткнув печень. Кровь пульсирующим родничком выплескивалась наружу, стекая по дрожащему в ознобе телу.
Я упал уже мёртвым. Но они не остановились…
Бугай, стукнув наотмашь, проломил висок, глаз лопнул, забрызгав лицо слизью. Мажор присел рядом и с остервенением маньяка принялся колоть. Пять, десять, пятнадцать ударов… Сбился со счёта.
Они забрали всё из карманов, сняли часы. Завалили меня ветками и снегом. Уехали.
Наверное, тело найдут весной. Какой-нибудь местный пьянчуга наткнётся на останки. Вызовет полицию…
Хорошо бы попались опытные следоки, которые сумеют разобраться в кровавом преступлении. Но скорее всего хмурый мент в мятой форме, сплюнув, с досадой скажет: «Подснежник нарисовался. Сто процентный висяк!» Его товарищ, кивнув, запишет в протокол: «Труп молодого мужчины, лицо изуродовано до неузнаваемости, документов нет».
Боюсь, они даже не установят мою личность.
Мама! Мама, единственная, кто сможет опознать меня по родинкам на теле…
Бедная моя, сколько горя я причинил тебе в жизни, а теперь ещё…
Лучше будет, если меня вообще не найдут. Ну какая разница, где лежать? Здесь тоже красиво…
Близится вечер, но всё ещё светло. Лишь чуть посерело небо да гуще стали синие тени, отбрасываемые зелёными елями… Маленькая шустрая синичка опустилась на ладонь. Такая милая в жёлтеньком пушистом слюнявчике, ловко выклёвывает остреньким клювом застывшее мясо из раны. Раньше я сомневался, бут-то птицы произошли от динозавров. Теперь верю! С таким аппетитом, к весне от меня мало что останется…
И всё-таки: за что меня убили?
Может убийц нанял толстый кавказец, у которого я увёл Алку? Помню, как он смешно и нелепо размахивал руками, выкрикивая угрозы вслед увозившему нас такси. Хотя с какой стати ему мараться из-за девки? А может сама Алка решила отомстить, поняв, что её развели? Глупышка верила, что олигарха можно встретить и во второсортном кабаке, а я не стал переубеждать… Так значит месть из-за поруганной чести? За рулём бэхи сидела закутанная в платок женщина… Тьфу! Чушь собачья! Ну какая там честь? Но, тогда кто?
А что, если это коллекторы? Три месяца, как я приостановил выплаты… Хотя какой смысл убивать? Ведь с мёртвого ничего не получишь.
Или это нацболы? В прошлый приезд в столицу мы с «зенитовцами» мимоходом отметелили одну красно-коричневую тусню… Однако смущает тощая фигура мажора. Не вписывается он в подобную компашку, такие мальчики не режут людей. Если только не проиграют чужую жизнь в карты… Получается я стал случайной жертвой?
Нечего сказать, загадочное убийство — находка для любителей детективов…
Одно ясно: я оказался в неудачном месте в неудачное время.
Вообще-то меня могли убить и раньше, намного раньше… Сколько себя помню: смерть всегда тёрлась рядом. Она могла выскочить из тёмной подворотни или сбить на пешеходном переходе… Таилась на дне открытого люка, свисала с крыши пудовой сосулькой, бракованным тросом цеплялась к лифту…
Она всегда разная; то в синих наколках, то в погонах, а то и в белом халате… У неё тысячи лиц: привычных и знакомых. К её постоянному присутствию привыкаешь с детства, постепенно переставая бояться. Живешь, резвишься, подобно мыши, запертой в террариуме со спящим до поры до времени удавом. Ты взрослеешь и на смену детским дракам во дворе приходят серьёзные разборки, фанатские побоища, битвы самцов… И горе побеждённым! Ну, а победителей подстерегает награда в виде передоза, контрафактного алкоголя, спида…
Вот интересно, за границей такая же хрень?
Я думаю, основная проблема заключается в нравственном императиве, заложенном в каждом конкретном индивидууме, и неожиданно давшим сбой. Возможно, виновата среда обитания, национальный менталитет, политический режим… Причин масса и какие именно, по отдельности или в совокупности приводят к появлению молодёжной агрессии, доподлинно не известно… Да, на сегодня это единственная неоспоримая очевидность.
Странно, что я раньше не допёр. Воистину смерть — отправная точка познания!
Пожалуй, стоит над этим поразмыслить. Ведь впереди — вечность и уже не отвлекают ни боль, ни страх, ни желания…
И всё-таки одно желание осталось — хотелось бы понять… Нет, не за что меня убили? В конце концов какая теперь разница?
Просто хочется понять: отчего мы так глупо живём, позволяя себя убивать?
227
Загрузка...
