Когда нам было по 6-7 мы прыгали по гаражам и ели сухие дошики.
— Так ты разломай, и хавай с приправой!
— Ты только не переборщи с ней, поменьше сыпь
— Да ну Нах***!
— Слышь, пацаны, а кому слабо этот пакетик без лапши захавать?
— Да ну Нах***!
— Да ты умрешь, нах***!
— Я так уже делал! Да я вам отвечаю, я целый пакетик как-то съел!
— Да пи**т он!
У нас был небольшой район, но тогда так не казалось. Мы его разделяли по цифрам на домах. Я жил в пятом доме, значит если мы шли ко двору у моего дома, мы говорили: «погнали на питик!» Володька( так мы звали Илюху Володина) жил в восьмом, его двор — «Восьмёрка» (правда, через какое-то время «к» выпала из названия), на «Тройке» жил Серый, на «Шестёре» другой Илюха, на «Двадцатке» никто не жил, но мы туда часто ходили, потому что гаражей там было больше. Было одно опасное место, где можно было перепрыгнуть с одного длинного ряда гаражей на другой. Никто из нас вслух не произносил, кем будет тот, кто не сможет перепрыгнуть, пока он был на этой стороне, разумеется. Только перепрыгнув, находясь уже по ту сторону, начиналась болтовня мол как тут можно не перепрыгнуть.
— Бл*, Серый, ну ты ссыкло! Каждый раз духу по пол дня набираешься, давай уже! Пры-ыгай!
На той стороне у нас был шалаш из веток и старых досок, Серый притащил навес, мы с Володькой перекинули старые шины, которые нашли на крыше другого ряда гаражей, из них мы сделали сидения.
— Володька, есть чё?
— Не-е, батя в командировке
Батя Володина курил Camel.
Он просыпался, шёл в душ. По пути из душа, проходил коридор, рукой залазил в карман и доставал из пачки одну сигарету, клал её за ухо, варил себе кофе, и выходил на балкон.
Они жили без мамы, так что Володин быстро научился готовить себе сам. Он много смотрел, как готовит бабушка, а потом несколько раз это всё воспроизводил, пока не получалось съедобно. Блинчики он довёл не просто до съедобного, но даже до вкусного состояния. И по выходным частенько стряпал их на завтрак. «Бать, блины будешь?»
Этот вопрос каждый раз приятно заставал врасплох. Он улыбался, вставал, забывая про кофе и сигарету, шёл на кухню и трепал своего парнишу по голове. Они вместе завтракали, после чего он стремительно убегал на работу, доставая новую сигарету из кармана, спускаясь по лестничной площадке, а про старую, конечно же, забывал насовсем.
Тогда Володин выходил на балкон, садился в отцовское кресло, брал в одну руку чашку с кофе, в другую сигарету, делал глоток, морщился невкусной горечи, но для приличия и в знак уважения взрослой жизни, он раза три одобрительно чавкал. После чего он прятал сигарету в карман, и бежал к нам в шалаш.
Вот так виртуозно и ловко шеф-Володин крал сигареты у отца. Этот сценарий мы слышали много раз, иногда блинчики менялись на оладушки, а кресло отца стояло в спальне, а не на балконе.
Однажды его батя заметил, как Володин залазит в карман его куртки, и отшлёпал его так, что Володину было больно ходить. Два месяца он не появлялся в шалаше. Но красть сигареты он не перестал, никто этого вслух не произносил, но мы все знали почему, потому что ему не слабо.
Когда нам было по 12, мы прыгали по товорнякам и жгли пух.
Мы теперь уходили дальше двадцатки, а там была железная дорога.
Нам было не слабо запрыгнуть на движущийся поезд. Но Илюха упал и ему переехало ногу. Было много крови и страху, но Илюха не дал слабину, и поэтому мы тоже не дали.
Мы смеялись над его новой ногой только по-доброму, через много лет мои дети будут спрашивать меня почему дядя Илья оставляет свою ногу на ночь за дверью, а я буду отвечать, потому что она спит стоя.
Когда нам было по 16, мы все влюбились в Маринку.
У неё были длинные русые волосы, тонкие и длинные ноги, острый маленький нос. Она не была первой красавицей школы, но давала списывать и хорошо относилась к Илюхе не потому что у него не было одной ноги, а просто потому что она ко всем хорошо относилась. Она таскала домой всех маленьких котят, которые встречались ей на улице, причем таким же путём по котёнку завелось и у меня, и у Володьки.
Она не пошла ни с кем из нас на дискотеку, потому что услышала, что мы спорим на слабо кто первый её пригласит. Мы потом долго с ней не общались, а Серый её стал постоянно задирать. Как-то он довёл её до слез, и она выбежала из класса прямо посреди урока. В тот вечер он не пошёл с нами на поле, а на следующее утро объявил, что женится на Маринке.
Они всё ещё вместе, у них три кота, две кошки, дворняга сучка и старенький кобель лабрадор, и, если верить узи, скоро в эту команду мечты прибудут двуногие двойняшки. Когда мы спросили его не страшно ли ему заводить детей, он сказал, что взрослая жизнь — это острый порошок из пакетика с дошираком, и что он думал, что «съест» и взорвётся, а оказалось, что даже совсем не противно, солененько так, и в общем-то даже приятно.
107
Загрузка...
