«АКВАНАВТЫ — 2.ТИХООКЕАНСКИЙ РУБЕЖ». (Научная фантастика)

От автора

Продолжение знаменитой повести Сергея Павлова «Акванавты» из собственных рук автора.
Когда раньше читал повесть «Акванавты», никогда не думал, что буду писать обновленный вариант и продолжение.
Касаясь самой повести автора. Я еще, далеко и не будучи писателем самоучкой, тогда читая повесть, уловил массу недоработок в самом произведении. Оно было и понятно, что настоящий автор не мог не наделать таковых ошибок. За что винить его нельзя. Повесть старая и давнишняя. И знаний у автора настоящей повести еще было недостаточно для более точного описания того либо иного. Сейчас куда все более продвинуто и более-менее изучено. И океаны и моря. Но естественно еще полно загадок. Да и фильм по этой повести несколько примитивно воспринимается зрителем. Теперешним, естественно зрителем. И в фильме не совсем то, что в книге. Многое сделать технически, естественно не смогли тогда. Например, создать гигантского тридцатиметрового или сорокаметрового глубоководного кальмара. Сейчас это куда более реально, при компьютерах и компьютерной графике, если переснять фильм в новом исполнении с учетом новых достижений в изучении морской глубоководной флоры и фауны.
Еще я минимизировал в своих произведениях саму эротику. Больше фантастики и приключений.
Одним словом, я перешел от Тинто Брасса к Стивену Спилбергу.

С уважением к читателю автор А/ROSS.

Предисловие

Уже несколько часов, как не могут установить контакт со станцией «АТЛАС IV». Связь внезапно прервалась после подводного гидравлического удара. И никто не вышел с глубины на связь, между стоящим над возвышенностью русским научным исследовательским судном «Академик Северов» и судном международных разработок земных недр и поддержки «Гермес». Все происшествие сопровождалось странными сильными в низкой гамме частот звуками. Словно, чей-то на глубине в несколько километров, глушащий и уничтожающий все приборы связи крик. Крик идущий с Восточной обширной Тихооокеанской котловины. Этакая, подводная водяная стена или внезапное скоростное течение зацепило стоящую на скалистой островной подводной горной площадке станцию, оглушая и сотрясая все кругом тем криком. Эта волна оглушающим низкочастотным звуковым эхом прокатилась по поверхности океана. Здесь она была особенно ощутимой. Переполошив в воздухе парящих чаек и альбатросов. Перепугав команды двух судов находящихся как раз в этом районе и занимающихся научными исследованиями и добычей дейтерия.
Высказана масса предположений, что могло там произойти. Там на глубине в полтора километра на межостровной возвышенности Бета с перепадом глубин от 450м до 1550м и глубже. Между Гавайским архипелагом островов и уходящей в сторону Америки Восточной котловины с глубинами от 3000-4000 и свыше 5000метров. И с той стороны непрерывно до Гаваев и подводной горной скальной гряды, где стояла станция, шли и сейчас странные звуковые низкочастотные волновые сигналы неизвестного происхождения. Правда они либо были уже направлены в иную сторону, либо просто сбавили свои обороты до минимума, но все же фиксировались приборами и акустическими измерительными системами русского научного судна «Академик Северов» и рабочего судна по добыче дейтерия «Гермес», международной континентальной кампании разработок и морской добычи полезных ресурсов.
На судах немедленно доложили об этом инциденте на берег и об аварии на подводной станции «АТЛАС IV».
Были высказаны предположения, что всему виной Срединный Тихоокеанский разлом Клиппертон, идущий от самих берегов Северной Америки с изгибом на Юг Тихого океана в сторону самого экватора. Там располагалось тектоническое, похожее на некий шов, состоящий из массы таких же разломов и глубоких трещин донное поднятие. Шельфовый хребет, примыкающий боком к самой Северной Америке и полуострову Калифорния. Мало того, левобережная часть Америки уже более века отслоилась от самого континента и двойным продольным разломом отошла в Тихий океан. Сместив и этот горный шельф ближе к середине. Случилась катастрофа, которая аукалась и теперь. В виде постоянных океанических извержений то на юге океана за пределами экватора и Японией, то в Атлантике в районе Азорских островов, которые за одну ночь просто как мифическая Атлантида исчезли с лица земли. И вот теперь еще в районе Гаваев, грозя им тем же самым.
Эти катастрофы длились уже чуть ли не два века с переменным успехом. То все затихало и все думали, что все кончилось. То снова все начиналось заново. За это время погибло много людей. Особенно в Северной Америке и Канаде после активности гиппервулкана парка Йеллоустонская кальдера. Это коснулось и Европы. Там прошло обширное опущение континента. Просто половина Европейского континента просело вниз. И сейчас там, где была Германия, Франция и Англия и половина России. Плюс еще ряд стран и по самый Урал были мелководные обширные моря с кучей мелких островов и новой образовавшейся там природной экосистемой, которую усиленно сейчас изучали ученые всего мира. Как миллионы лет назад в Юрскую эпоху при динозаврах.
Выжила Восточная Сибирь да район Тибета с Гималаями. Горы в Гималаях стали еще выше из-за стремительного сжатия горных пород и наползания Индийского континента. Индия и весь Индокитай выжил, но стал выше на целый километр над уровнем моря. И незатронутыми катастрофой остались Сибирь и Дальний восток. Правда, вулканы Камчатки дымили как доменные печи, не прекращая свою работу. Устилая все вокруг своим ядовитым пеплом. И жизнь вся сосредоточилась как можно дальше от района этих вулканов. Выжила и Южная Америка. Она почти осталась не затронутой мировыми катастрофами и отделенной от Северной Америки разрывом пополам Мексики и Панамы. И именно центры управления объединенным человечеством сосредоточились там и в Восточной Сибири. Часть на себя взяла и Африка. Хоть и расколотая продольно и надвое, но не побежденная чудовищной свалившейся на ее голову стихией.
Человечество пережило сильные потрясения, которые еще не закончились. Пророчили мировую вообще катастрофу, особенно после вулкана Йеллоустон. Но все обошлось, хоть и страшными потерями и последствиями. Погибло много животных и птиц. Погибло много людей на всей планете. И экология теперь желала лучшего. Строились очистительные кислородные станции на поверхности земли. Многие жили местами под землей, в подземных городах. Все это заставило еще сильнее объединиться всем и образовать этакое человеческое единство. Особенно, после того как раскололась надвое Африка и правая ее часть с островом Мадагаскаром отошла в Индийский океан. И это все произошло за какой-то век. Где-то очень медленно и практически не шибко заметно. Где-то мгновенно, вылившись в катастрофу мирового масштаба. И человечество пришлось искать главные источники для своего существования. И этими источниками стал тяжелый водород или дейтерий, получаемый из внутренних слоев земли. Из вулканической основы и мантии в районе горных подводных хребтов и разломов, где был доступ и возможность. Дейтерий шел на все. Он был основным теперь источником жизни землян. Все остальное практически отошло на второй и третий план. И во всех океанах работали подводные станции и заводы по его добыче и поставке на континент. Это было топливо для космических кораблей и почти всех видов двигателей транспорта. Дейтерий был необходим как главный источник отопления и электричества помимо земных гидростанций и АЭС.
И его добывали на станции «АТЛАС IV», до случившейся несколько часов назад катастрофы.
Этот подводный волновой гидроудар со стороны Восточной Тихоокеанской котловины и со стороны того подводного шельфа почти уничтожил все.
К этому несчастью все усугубили новые подводные толчки от 5 до 8 баллов. И на Гаваях проявил снова себя вулкан Килауэ. Вот уже года полтора он бушует в океане. Там из воды вверх поднялось еще в прошлом веке три острова, новых из магматической лавы. Из-за этого вулкана Гаваи перестали быть уже Гаваями как таковыми. Там теперь никто не жил, потому что острова превратились в настоящий огненный Ад. Те острова, что были много лет на поверхности, раскололись от подземных толчков и ушли под воду на 2000 и более метров. А в центре образовался новый океанический глубокий разлом, глубину которого пока не в состоянии измерить никто из-за крайне опасных и критических там условий. Невероятно высокой температуры воды и выделений сернистых кислотный элементов, убивающих все вокруг.
Приблизительно в это же время в Тихом океане стало твориться что-то невообразимое и пока мало разрешимое. Особенно стоило отметить массовое помешательство глубоководных существ. В том числе, гигантский кальмаров. Они и так были крайне агрессивными существами. А теперь вообще сошли с ума. Да так, что стали кидаться на все вокруг и даже друг на друга, пожирая самих себя. Среди таких существ отметилось самоедство. Видели и не раз, как они откусывали сами себе щупальца и питались ими. Это зрелище было не для слабонервных. А тут еще этот гидравлический водяной волновой подводный удар с этими жуткими низкочастотными звуками, от которых стыла кровь в жилах.
Станцию сразу покинули несколько сотрудников и остались самые смелые и способные побороть страх. Они и принялись спасать станцию.
Но связи с «АТЛАС IV» не было. И неизвестно что там сейчас вот уже несколько часов творилось.
Что-то происходило сейчас в самом океане, было непонятно.
Были замечены гуляющие по поверхности океана высокие неизвестно откуда берущиеся, метров до 20 и 30 волны, топящие все, что попадалось на их пути. Смывая с ближайших коралловых островов все налетевшим внезапным цунами. И это явление, известное еще до начала мировых катастроф, так до сих пор и осталось неизученным уже более семи веков. Никто так и не смог понять суть этих волн из ничего, и их поведение. Даже сейчас в 2057 году, когда наступило более-менее затишье в самой природе планеты. После того как человечество более-менее оклемалось от пережитых потрясений и последних войн за ресурсы и, объединившись и образовав единое мировое государство, приступило к образованию новой жизни. При развитии техники и экстренном расселении человечества на другие планеты солнечной системы и первые полеты в дальний космос к ближайшим звездам. Постепенно стали внедряться новые технологии во всем. В том числе холодный синтез ядерной энергии. И наступило время нового мирового наследия. Стали создаваться парки с вымершими животными прошлых эпох. Человечество начало стремиться к новым знаниям. Появились новые адепты единой религии. И центр их переместился в сторону Африки. На остров Мадагаскар. Люди, почти победив все болезни и победив мировое господство банков и власть имущих, тех, кто управлял миром до этого года. Люди стали развиваться творчески, заменив прочий свой труд автоматическими роботонизированными машинами. Появились летающие города на громадных антигравитационных платформах. Летающие огромные лесные зоологические парки с клонированными и утраченными, когда-то в пожаре прошлых войн животными. Изменилась вся полностью техника. На морях и океанах этот процесс технического прогрессивного развития тоже не прошел мимо. Но употребления тяжелого водорода осталось по-прежнему приоритетным.
Но земные океаны не сдавали свои позиции. Они так и остались загадкой, преподносящей все новые катастрофы и беды населению земли. И они не собирались сдаваться. Океаны оставались таким же загадочными и жестокими. Неумолимыми убийцами всех, кого они невзлюбили. Как Дамоклов меч, карающие своим глубинным сокрушительным давлением все живое, что пыталось проникнуть в их глубины.

Котловина «Консепсьон де Ла-Триста»

Она, эта состоящая из горных подводных цепей глубоководная океаническая впадина, между Гавайями и южными островами была названа в честь пропавшего бесследно здесь испанского большого галеона. Много веков назад, еще в эпоху средневековья и колонизации Южной Америки испанскими конкистадорами Кортеса.
Обычно галеоны, груженые до верхних палуб золотом инков курсировало от юга вверх по Атлантике до Испании. С другой стороны за континентом. Но этот галеон, что-то сюда занесло. Поговаривали, что по дороге к месту вечного своего покоя матросы судна, перед тем как попасть в жуткий шторм сбросили что-то за борт. По крайней мере, так было известно из исторических старинных источников. И это случилось где-то в районе Восточной котловины и разлома Клиппертон. Но до этого по историческим средневековым летописям, будто команду преследовало что-то всю дорогу и испанский галеон именно из-за этого тут, и оказался и пытался выбраться из Тихого океана. Но попал в жуткий невероятной силы шторм на тридцатые сутки плавания, когда, лишившись почти полностью запасов пресной воды и почти всей еды, экипаж оказался именно здесь над этой глубоководной впадиной. И почти весь окончательно обезумев, погиб вместе с кораблем. Правда, за исключением одного матроса. Как в насмешку судьбы, оставшегося в здравии умом и живым, выброшенным на обломке мачты волнами на Гавайские острова. А, оттуда уже, оправившись от всех потрясений судьбы. И добравшийся в Старый свет, этот моряк был отличным шкипером и смог даже вычертить карту загадочного странствия своего галеона. Именно он и составил тот исторический документ, который через восемь веков дошел до историков и золотоискателей. И была узнана судьба галеона «Консепсьон де Ла-Триста». А впоследствии именем его названа и эта котловина, теперь еще называющаяся котловиной черных удильщиков.

***
— Марта! – включив устройство видеосвязи на полную, Диана, работая широкими ластами своего глубоководного гидрокостюма, выходила с глубины и вызывала станцию, которая не поддавалась никак своему восстановлению, после волнового кинетического подводного гидроудара. Тот удар, прошелся по ней, как многотонный молот, по наковальне, снося антенны и нарушая всю связь с внешним миром. Что был в полутора километрах над «АТЛАС IV», станцией подводных исследований и разработок дейтерия. Он чуть не сбил ее с гидравлических регулируемых автоматикой опор. И протащив по скальной запыленной донным илом площадке, чуть не сбросил в бездонную пропасть с горного утеса. Эта волна, поломала генераторы тока и устройства добычи дейтерия. Разрушила практически все агрегаты подачи газа из недр горной подводной площадки. Оборвав все шланги и провода, вызвав глобальное высоковольтное электрозамыкание на глубине. И если бы не диэлектрический поверхностный слой защиты станции, то каюк был бы всем на станции. Эта волна даже очистила от всего ила всю до каменного основания площадку, сметая весь нанесенный водой ил вместе с глубоководными светящимися в практически полной темноте офиурами Ophiurida rubicundum c ежами Exhinosigra paradoxa, Arbacia spatuligera и креветками Pandalus borealis вниз со склона. Сметая туда же и больших морских звезд Astrocles axtinodetus и глубоководных голотурий Scotoplanes murrayi.
Станция, практически умерла. Она была почти полностью обесточена вплоть до жилых отсеков самой ее команды состоящей из семи человек. Она была разорвана на два отсека. Жилая и научная часть ее была оторвана от примыкающего к общей конструкции горного добывающего завода. Тот оказался более устойчивым к удару и выстоял. Правда, вырубился навсегда. Из-за разрушения насосов подачи дейтерия и генераторов энергоснабжения. Удар в основном пришелся на него и лишь краем зацепил остальную станцию. И возможно он уже не подлежал восстановлению. И все что оказалось между разрывами, просто было раздавлено давлением и превратилось в искореженный пластиковый и металлический хлам. Это был просто взрыв, как бывает при коллапсе. И то, что было переходным отсеком от завода к жилому блоку и лабораториям станции стало ничем, просто мусором, разлетевшимся по сторонам. Этот весь переходной от жилых отсеков к производственному корпусу станции коридор исчез в мгновение ока, как его и не бывало. Благо, что в этом месте не оказалось никого. И обошлось без жертв.
Жилая и научная часть станция остановилась у самой кромки обрыва, который уходил к самому дну на три километра. А в станции были еще трое сослуживцев из команды в семь человек. Трое сбежали от того ужаса, который овладел ими. И они на глубоководном модуле и челноке покинули глубоководную научную обитель и завод по выработке дейтерия. Они перепуганные всем, что тут случилось, все, бросив, просто всплыли на залитую солнцем и синими волнами поверхность океана. Было лето. Жаркое и палящее. И это особенно чувствовалось здесь в этой экваториальной зоне Тихого океана. Но на глубине было довольно холодно. От нуля и не более + 1 и 5 градусов. В зависимости от местоположения на этом горном подводном хребте. И подводных течений. И теперь участь товарищей по общему несчастью Дианы, была мерзнуть в практически обесточенных помещениях и спасать то, что осталось после этой катастрофы. Которые теперь пытались остановить вновь открывшуюся течь под высоким давлением воды, на нижних уровнях станции, перекрывая доступ воды, подводя водонепроницаемые пластыри и ставя защитные гидрощиты и упоры. Включив гидронасосы высокого давления, они спасали станцию от полного разрушения и затопления. Двое работали снаружи на полуторакилометровой глубине, страхуя друг друга и подавая инструменты.
Все пришло в полную негодность. Добыча дейтерия была полностью сорвана. И теперь вопрос стоял о спасении самой станции. Вернее, того, что еще можно было спасти. Кроме этого срывались и научные работы по изучению местной глубоководной фауны. Чем и занималась как океанолог и биолог Диана Лебедь. Она единственная была на станции ученый в данный момент.
— Марта! – она снова позвала по видеосвязи со станцией – Марта! Ты слышишь меня?!
Диана тяжело дышала. И хоть гидрокостюм был снабжен автоматикой искусственного подъема с большой глубины, все же давление воды на трехкилометровой глубине сказывалось. Она с трех поднималась к отметке двух тысяч метров, но было не легче. Дно океана тут варьировалось провалами от 4070 и до 5578 метров. Такой глубины этот легкий из прочной сетки и пластинчатого титана гидрокостюм и гидрокомбовая оболочка акванавта не выдержала бы. Вспомнился давний, десятилетней давности случившийся случай с неким тоже, как и Диана Лебедь русским Игорем Соболевым. В Индийском океане. Когда тот попал в глубоководное течение. И его стремительно унесло тогда на пятикилометровую глубину. Он услышал реквием бездны. Он был легендой акванавтики. И был в группе спасения и ликвидатором аварии на станции «ДЕЙТЕРИЙ 10/10».
Здесь тоже были местами сильные подводные течения. И ей надо было подняться вдоль скальной стены, у которой она проводила свои исследования, пока не случилось то, что заставило ее прервать все и начать всплытие. Там чуть выше ее ожидал оставленный ей подводный глубоководный скоростной скутер на реактивной тяге. С защитной кабиной от давления. Надо было добраться до него. И она подымалась вверх, делая остановки минут на пятнадцать для отдыха и восстановления сил.
Автоматика ее гидрокостюма и гидрокомбовая защитная под ним оболочка, работали, исправно, срощенные с телом и слившись воедино. Теперь это был единый цельный организм глубоководника. И любой разрыв внешнего слоя костюма вел к гибели акванавта. Либо к непоправимым травмам и последствиям. Даже выход их строя каких-либо узлов гидрокостюма или гидрокомбовой оболочки срощенных временно с живым человеческим голым телом воедино имел на большой глубине серьезные последствия. При этом при всем, акванавт в таком снаряжении, был ловок и быстр под водой. Он искусно плавал и был прекрасно адаптирован к данным условиям обитания.
Диана в одной руке держала стеклянную кварцевую колбу с образцами донных отложений, и смотрела на работу на спине под спинным, как у акулы плавником фильтратора воды и очистки ее в кислородную и азотно-гелиевую смесь для дыхания, что подавался от специального внутри постоянно работающего насоса. По встроенным дыхательным трубкам внутри ее гидрокостюма акванавта. Напрямую в гермошлем гидрокостюма. Все отображалось на интерактивном видеоэкране ее титановой гермошлема и маски.
На ее блестящем гермошлеме акванавта глубоководника работал на всю мощность квазифонарь. И она все видела, что происходит вокруг. Она подымалась с самого дна и ложа океана, побывав в мире жутких зубастых удильщиков и светящихся кальмаров.
Перед ее лицом мелькнул с громадной пастью Малакост. Плоский и скользкий. Он скользнул по ее гидрокостюму и металлической шершавой титановой сетке, чуть коснувшись и лицевой из кварцевого стекла на гермошлеме маски.
Диана даже напугалась, но, чуть отшатнувшись от большой глубоководной черной практически в темноте невидимой твари, теперь включила прибор ночного видения.
Она вновь вспомнила случай с Соболевым. Там еще фигурировал некий громадный глубоководный кальмар Архитевтис Санктипаули.
— «Не дай Бог» — промелькнуло в ее голове – «Соболев нашел с ним общий язык, а я…? Я все же больше ученый, чем просто спасатель акванавт. Может, кто его знает. Но лучше, не надо. Лучше уж с тем акванавтом по фамилии Красиков».
Она отбросила эту дурацкую жуткую мысль. Она была хоть и к месту, но лучше было так не думать. Страху нагонять, да еще на такой глубине. Тут без этих кальмаров монстров хватало больше чем нужно.
Диана Лебедь понятия не имела, что случилось пока. Не было связи. Но до ее слуха и акустики в шлемофоне гермошлема, донесся подводный странный гулкий звук, напугавший ее в момент сбора образцов донного грунта. С местной микроорганикой и бактериями. Это было со стороны горной гряды и сверху. Он, словно, пронесся над ней, распугивая кружащих вокруг нее черных светящихся боками двух гигантур индика. С глазами, похожими на окуляры бинокля и остроконечными длинными плавниками. И, рвущих на части большую Красную Барборуссию. Те бросили свою убитую ими изорванную короткими, но острыми, как иглы зубами жертву, мгновенно исчезли в темноте воды, и из света горящего на шлеме Дианы квазифонаря.
Самым опасным было тут встретиться нос к носу с акулой домовым или большеротой глубоководной акулой. И та и другая жуткие тут твари. Особенно домовой. Та еще большая, длинноносая как сказочный Буратино, метров трех в длину тварь с выдвижными как тиски смыкающимися в капкан челюстями. Есть особи и до шести метров, почти как голубая и белая акула. Диана вспомнила рассказ своего наставника и учителя, глубоководника Светозара Зарецкого. Он рассказывал ей и своим ученикам, будущим акванавтам глубоководникам как его схватила большеротая акула в Атлантике и потащила на глубину. И он не мог вырваться из ее зубов. Она не могла прокусить гидрокомбовый из титановой сетки костюм и оболочку. Но и он не мог освободиться из ее мощных челюстей. Благо у акванавта всегда с собой есть лазерный квантабер. Пришлось стрелять. И тогда она бросила его от боли.
— «Фантазия была у учителя, конечно, что надо» — подумала, улыбаясь сама себе, Диана – «Конечно вымысел для желторотиков, какими они тогда были, но все же, без квантабера акванавт в океан не выходил. И еще без специального длинного острого как бритва ножа. Это техника безопасности каждого глубоководника акванавта. И за такое даже наказывали жестко и строго».
Диана тут же правой рукой, что была свободна, ощупала свой, надетый на ее стянутую туго женскую талию пояс. Там в специальной кобуре на левом боку, помимо карманов под запасные батареи для костюма и обоймы для квантабера, был и сам квантабер. Нож был на правом бедре ноги, и тоже в специальных ножнах. И она его чувствовала постоянно на своем месте, как и положено.
— Марта! – снова она, громко позвала по шумящей и трещащей звуками видеосвязи.
Оттуда были слышны лишь непонятные шуршащие треском звуки.
– Но в ответ тишина – она произнесла вслух сама себе – Он вчера не вернулся из боя.
Диана видела металлические обломки в самом обрыве. Оборванные металлические конструкции, шланги и провода. Это были обломки станции. Они падали смытые гидроударом воды в пропасть со скал. Но не долетели до самого дна. Их просто разбросало по скалам вверху. Иначе могли упасть и на Диану. Даже ил, смытый со скал, развеялся вверху в воде и осел по расщелинам и уступам ниже под практически вертикальным обрывом.
Вскоре она выплыла на скальный склон и верх обрыва. Там чуть в стороне от самого края стоял ее скутер. Она была в трех километрах от станции на глубине 1453 метров, как высветились данные глубины на интерактивном экране в ее титановом с высокопрочным стеклом из кварца гермошлеме. И надо было срочно возвращаться. Явно что-то случилось. И, похоже, что-то страшное.
У Дианы застучало теперь гулко внутри под гидрокостюмом и гидрокомбовой оболочкой сердце. Здесь на глубине теперь менее 1436м уже было легче. Но надо было плыть еще выше. И теперь исключительно над горным массивом и верхними этажами черных вершинных торчащих скал. Здесь давление она уже не чувствовала совсем. Эти гидрокомбовые и оболочки и гидрокостюмы защищали надежно от глубинного давления воды до трех километров. Хотя глубина все же ощущалась, и приходилось все равно всплывать с перерывами. В случае потери сознания система была снабжена автоматической системой всплытия. Можно так было даже подняться с глубины к поверхности океана, где тебя подберет судно и окажут медицинскую помощь. Но было одно. Тот, кто так выходил с глубины уже не возвращался в океан. Даже если ничего слишком серьезного не произошло с акванавтом на глубине. Акванавта просто списывали на берег как военного в запас. Точно так же списывали и тех, кто бросил товарища в воде и сбежал. Тех просто за трусость и малодушие.
Диана Лебедь села в свой подводный скоростной скутер и включила зажигание на реактивные два двигателя. Он понес ее над скальным дном вершинного хребта в сторону разрушенной гидроударом воды станции «АТЛАС IV».

***
— «Атлас IV» — вызывал снова по внутренней видеосвязи радист судна поддержки «Гермес» Тинто Торес – Ответьте мне, «АТЛАС IV».
Он оторвался от связи, сняв наушники с головы, и повернулся к капитану судна Дуэйну Донохью и начальнику подводных разработок и директору станции и завода по добыче дейтерия Марку Кашински.
— Ничего – он произнес и развел руками – Уже больше пяти часов и ничего.
— Продолжайте, Тинто – произнес резко ему Марк Кашински – Продолжайте вызывать пока. Пока я сам не прикажу бросить это делать. Через каждые полчаса вызывайте на связь станцию.
— Надо что-то делать — произнес ему Дуэйн Донохью — Нельзя вот так сидеть, сложа руки. Об этом говорит капитан русского научного судна «Академик Северов», Павел Старцев и главный океанолог исследователь профессор Дмитрий Каширин. Они могут предоставить двоих акванавтов из пяти на их борту судна.
— Двоих? – спросил, отвернувшись в смотровое иллюминатор окно радиорубки, любуясь бушующим за бортом судна синими волнами, Марк Кашински.
— Я с ними связывался и они согласны помочь, если что – произнес в ответ ему капитан судна «Гермес» Дуэйн Донохью. У русских акванавтов особая подготовка.
— Я в курсе, Дуэйн – произнес Марк Кашински – Центр подготовки акванавтов, дальневосточная глубоководная школа и база «ПАССИФИК-АКВАРИУС 5000».
— И как раз на их борту есть такие акванавты – произнес Дуэйн Донохью.
— Кстати русская там внизу из их группы, так? — произнес ему, спрашивая капитана судна, Марк Кашински.
— Нет, это другая русская школа по подготовке скорее глубоководников ученых, а не спасателей – произнес капитан Дуэйн Донохью – Но их судно по этой причине тут. Она в группе ученых и поэтому так хлопочет их профессор Всеволод Баширин. Она из его подводной школы.
— Черт бы побрал эти все катастрофы! — выругался Марк Кашински. Он пошел к выходу из радиорубки и уже в открытых дверях повернувшись, произнес капитану Дуэйну Донохью – Этих, троих трусов и беглецов со станции, списать на берег после рекомпрессии и восстановления – он отдал приказ капитану.
— Человеческий фактор, Марк – произнес начальнику добычи дейтерия капитан Дуэйн Донохью – Нервы не у всех железные.
— Плевать мне на их нервы – произнес нервно Марк Кашински – Не за чем было становиться акванавтами. Вон, мой Тинто, сидит на рации, и в ус не дует. И никаких страхов. Так, Тинто?
Радист корабля лишь искоса глянул на нервного и взбешеного своего начальника добычи дейтерия Марка Кашински. И уставился в приборы радиосвязи, поправляя на голове свои наушники, он принялся снова вызывать на связь «АТЛАС IV».
А Кашински, стоя в дверях радиорубки, произнес капитану судна — Мне нужно немедленно и срочно переговорить с капитаном русского корабля и профессором Башириным. Можете, Дуэйн это устроить?
Тот утвердительно в ответ качнул своей черноволосой кучерявой коротко стриженной головой капитана.
— А вы, Тинто Торес – он громко произнес — Вызывайте по видеосвязи «АТЛАС IV» и через каждые полчаса.
Марк Кашински вышел из радиорубки судна поддержки «Гермес», оставив дверь не закрытой. Но за ним следом вышел и сам капитан Дуэйн Донохью, закрыв вход дверью.
Они разошлись в разные стороны. Директор разработок и начальник всей команды судна «Гермес» Марк Кашински ушел к себе в свою жилую каюту, в носовой части судна. А капитан корабля быстрым шагом пошел к корме и сигнальщику судна. Где была другая еще одна радиорубка и радиосвязь между двумя стоящими невдалеке друг от друга на лавирующих и корректирующих местоположение на автоматике, плавающих над океанской глубоководной бездной управляемых якорях судами.

Акванавты «Пассифик -Аквариус 5000»

Они стояли у правого борта научного исследовательского большого океанического судна «Академик Северов». Стояли и смотрели на бурлящую за бортом синюю воду. Стоял жаркий летний день. Время было на корабельных часах 13: 45 дня.
По судну бегала команда. Многие были почти голышом. И понятно было жарко. Даже сильный океанический ветер не помогал. И было достаточно жарко. Жарко от раскалившегося на солнце металла. Хоть корабль был раскрашен в белый цвет почти весь, но все равно железо обжигало. И не до всего можно было голыми руками дотронуться.
Врач и акванавт Ольга Ладога была тоже практически нагишом. В красивом телесного цвета купальнике бикини. Порядочно уже подзагоревшая на ярком жарком солнце, как и стоящий рядом с ней ее коллега акванавт из группы спасателей Анатолий Красиков. Он тоже в одних только черных плавках красовался у правого борта стоящего над океанской бездной корабля.
Сейчас был самый жар, и надо было уже уходить, куда-нибудь в тень или вообще вниз в каюты.
Мимо них двоих проходили мужчины и женщины. И те и другие по очереди заглядывались на две красивые телосложением, довольно молодые спортивные и натренированные фигуры. Сверкающие своими мускулами акванавтов глубоководников и кофейным загаром голых тел.
Это было заметно и они не могли на это не обратить внимание. Но не подавали вида, просто разговаривали о чем-то своем.
К ним сзади подошел старший помощник капитана Павла Старцева, первый помощник Вадим Железнов. Он похлопал нежно и ласково одного по мужскому левому плечу второго по женскому округлому левому красивому бедру ноги обеими руками и произнес обоим — Вас ждет капитан и профессор Баширин. Там еще капитан с того судна. Он кивком своей в белой фуражке головы указал на стоящий невдалеке с другого борта корабль «Гермес», и командующий подводными разработками дейтерия некто по фамилии Кашински.
— И что им там от нас нужно? – спросил акванавт глубоководник Анатолий Красиков.
— Вот пройдете со мной и сами узнаете — ответил ему помощник капитана Павла Старцева, Вадим Железнов – Они там все только вас и ждут.
— Ну, наконец-то хоть какая-то работа — произнес Анатолий Красиков — Идем — он произнес врачу Ольге Ладоге.
— Идем — она произнесла ему в ответ – там что-то назрело серьезное, раз без нас никак.
— Похоже, что именно так – он ответил ей и улыбнулся. И они друг за другом спустились с верхних палуб по металлическим лесенкам с правого борта судна, сошли вниз на основную палубу корабля. Потом скрылись внутри настроек и помещений за металлическими овальными в рост человека дверями.

***
— «Надо спуститься вдоль стены, где нашла я испанский дублон. Может еще, что-нибудь найду у скал островного обрыва» — подумала, идя по переходному между главной рубкой управления станцией и жилыми отсеками коридору, Диана Лебедь – «Там я что-то на самом дне у тех скал пропустила. Там что-то еще было. Там было еще что-то».
Она вдруг вспомнила, что видела что-то похожее на некий маленький сундучок и по ее мнению зарывшиеся в донный ил чугунные пушки, когда она брала пробы со дна. Эта катастрофа отвлекла ее от той работы. Но найденный ею испанский золотой дублон снова навел на мысли.
— «Точно пушки и даже бортовые доски. Еще груда какого-то мусора в центре этих досок, разбросанных по всему дну у скальной стены. Мусор из чугунных ядер и сплетенных таких же истлевших толстых канатов» — она подумала – «Да, точно доски. И торчащие еще шпангоуты или ребра жесткости. И судно лежит на боку. Либо левом, либо правом. И все это торчит прямо из грязного ила. Все покрыто и облеплено глубоководными кораллами Corallium konojoi и актиниями Pachycerianthus fimbriatus и Urticina felina. Поэтому трудно в полной темноте разобраться что это? Хоть все и порядочно уже все изъеденное морскими организмами и истлевшее в этой соленой воде и изъеденные микроорганизмами. Только сейчас понято, что это был старинный и очень уже древний корабль. Удивительно, как я раньше этого не поняла когда собирала образцы грунта?».
Она остановилась и покачала своей русоволосой женской русой коротко стриженной головой.
— Это же останки галеона! – она вслух произнесла – Может это то самый галеон «Консепсьон де Ла-Триста».
— «Надо как-то не заметно сделать вылазку – снова она подумала – «Из-под надзора командира станции Бьерна Вандеруса, и постараться незаметно вернуться обратно. Да и какой он командир акванавтов, если четверо сбежали со станции».
Она сейчас шла в нарушение всех инструкций зачитанных Бьерном Вандерусом к шлюзовому водолазному отсеку.
Станцию еле удержали в таком плачевном потрепанном состоянии. При включении аварийного источника питания. Но это ненадолго. Хоть Бьерн с товарищами делает все, чтобы восстановить хоть что-то и запустить хотя бы один из агрегатов для подачи дейтерия. В противном случае завод по добыче тяжелого водорода и вообще вся станция «АТЛАС IV» потеряна навсегда, как и весь труд тех, кто ее строил здесь на полутораметровой глубине между торчащими над поверхностью Тихого океана островами.
Диана теперь была тоже в списке тех, кто рисковал здесь собой. Итак, еле удалось восстановить немного после чудовищного кинетического гидроудара, но станция умирает. А там наверху и понятия не имеют что тут твориться. Бьер Вандерус и трое иностранцев пытаются восстановить нарушенную связь с поверхностью и кораблем поддержки «Гермес». Эти ребята в большей степени техники и рабочие этой станции, чем даже акванавты. И их готовили для работы в ее пределах на глубине. Не так как Диану Лебедь. Диана из группы ученых и исследователей. Она лучшая в группе профессора Всеволода Баширина. Но тут теперь она в таком же плачевном положении как и эти трое иностранцев.
Диана вдруг задумалась вдруг снова о Красикове. О том красавце акванавте на «Академике Северове» из группы спасателей. Из особой группы ныряльщиков глубоководников. С отличной подготовкой к глубоководным погружениям. Они были выделены в помощь ученым на «Академик Северов». И возможно, время помощи настало. Во всяком случае, русские не оставят тут никого, кто еще живой и помощь должна все равно прийти.
Диана его толком не знала, имен пока тоже, но он сильно понравился. Когда их просто для начала познакомили для общения на судне. Он сразу бросился Диане в ее голубые как океан красивые глаза.
— «Жаль, был не из команды ученых, а в команде спасателей акванавтов»- она опять подумала про себя – «И общались мало. Но еще не вечер».
Из всех акванавтов на борту судна он ей больше всех приглянулся именно он. Высокий и широкоплечий лет тридцати или около этого мужчина. Сильный и выносливый. Диана тоже была здоровьем не обижена и натренирована не хуже любого глубоководника акванавта. И владела глубоководным снаряжением и системой погружения на отлично. Но акванавт спасатель это нечто иное и более суровое в подготовке, чем даже акванавт ученый.
— «С виду ничего мужчина» – подумала Диана Лебедь – «Наверняка уже там готовят команду спасения. Те четверо, что сбежали, там уже все рассказали. И о том, что на станции еще остались живые, хоть и связи со станцией нет. Вот бы было здорово, если бы прислали его сюда. Он бы тут всех сразу построил. Этих иностранцев. А может с этим нервным психопатом Вандерусом сошлись бы в характере, кто его знает?».
На станции еще остались вместе Бьерном Вандерусом два акванавта иностранца. Француз Филлипе Нуазри и чех Сержи Каппа.
— «Ни то, ни се» — так рассудила про себя Диана Лебедь.
Она подошла к двери шлюзового отсека. И осмотрелась по сторонам.
— «Вообще в случае подобной аварии» — она про себя рассудила – «Все должны были сделать отсюда ноги. Но эти трое просто испугались, что навсегда расстанутся с океаном. Тех там наверху уже разжаловали и выгнали из акванавтов, это точно и неоспоримо. И Марту Дотре тоже».
Двери задергались, как в неисправном лифте. То вправо то влево, грозя встать в полный ступор.
— Черт дери эту аварию — тихо произнесла, возмутившись, Диана Лебедь. Не дай бог еще тут застрять и тогда доказывай Бьерну, что ты просто гуляла по аварийной станции в ночное время. Он не поверит никаким оправданиям. Особенно, после того как все тут стало рушиться и гибнуть. И половина ее так и осталась затопленной. Просто Бьерн приказал не тратить оставшуюся энергию на насосы. Там вода все равно поступала и затапливала постепенно весь низ станции. Надо было снова выходить в океан и варить весь низ и всю сторону, по которой прошелся кинетический волновой гидроудар станции. Берн не стал заморачиваться пока на это, а сосредоточился на устранении неполадок в районе самого завода по добыче дейтерия. Он говорил своим тем двоим подчиненным французу Филлипе Нуазри и чеху Сержи Каппе, что необходимо восстановить хоть один агрегат из пяти разрушенных. До вероятного прибытия помощи сверху. Те тоже уже паниковали и боялись повтора трагедии. Но Бьерн их держал в своих руках. Он им говорил, что это их святая обязанность, как служащих этой станции из оставшихся здесь. И сегодня, они, порядочно наработавшись, спали как убитые все трое в своих жилых отсеках и кубриках каютах.
Она проходила мимо и там стояло сопение и даже храп. Завтра они в авральном режиме будут чинить радиосвязь с поверхностью. И не исключено и ее припашут к работе. Так что именно сейчас, ей никто не помешает снова вниз спуститься с островной вертикальной стены к ее подножию и собрать свои так не до конца все собранные образцы грунта. И заодно обследовать те обломки утонувшего когда-то древнего корабля.
— «Надо будет использовать скутер и его грузовой отсек» — прикинула про себя Диана Лебедь – «И спускаться вниз придется на нем, но очень осторожно. Кругом скалы».
Это место просто усеяно обломками упавших скал и торчащими вверх остроконечными горными пиками. Там где она побывала в момент гидроудара горное глубокое ущелье, окруженное подводными высокими неровностями и низкими, но опасными в полной темноте глубины горами. Она прошлый раз спускалась без скоростного скутера, и подъем делала так же своим ходом, но теперь было рискованней. То, что она затеяла.
— «Придется вложить все свое мастерство и навыки вождения скутера, что я умею» — она опять подумала – «Но без него и быстро не подняться и не вернуться с трофеями вовремя».
Станция пока спала. На самом краю глубокого скального обрыва. С трудом устранили всю течь, но половина в нижних отсеках помещений так и остались затопленными. Завод по добыче дейтерия погиб. И не функционировал совсем. Гидроудар уничтожил подводное сложное устройство. Полностью превратив в сплошные обломки переходной длинный связующий станцию с заводом коридор. И разъединив станцию с заводом, оборвав все узлы связи и всю систему управления им.
— «Не знаю» — снова подумал Диана про случившееся недавно – «Думаю, ребятам не восстановить тут вот так вручную ничего. Зря все это. Но это их работа и их ответственность. Что они скажут, когда их наверх поднимут. Сидели и ждали помощи, сложа руки. Там наверху вероятно уже в курсе этого. И задача теперь спасти их тут всех запертых на глубине».
Была единственная транспортная лодка, батискаф. Теперь она наверху. И возможно на ней обратно прибудет команда спасения.
– «Марта Дотре» — Диана Лебедь снова про себя подумала – «Все, бросив, просто сбежала в той тройке трусов, пока я была там внизу» — возмущенно подумал Диана – «Просто бросила со мной связь, пока я была на глубине, и просто сбежала. Марта, ну и сука же ты. А мы практически подружились».
Диана Лебедь, открыв железную автоматическую дверь, вошла в шлюзовой водолазный отсек станции. Он к счастью не пострадал и работал исправно. Но свет везде мигал. А иногда вообще гас на непродолжительное время. Это говорило, что скоро и вполне даже вероятно, станция может совсем обесточиться. Двери входные и выходные просто не станут открываться. И тогда их придется открывать ручным способом. А в жилых блоках и отсеках, включая уцелевшую главную рубку управления станцией, резко упадет температура. И вода закончится чистая без соли. Фильтры накрылись и отопители вместе с ними.
— «Даже в душ потом не сходишь» — Диана Лебедь подумала уже, раздевшись до гола, и одеваясь снова в свою гидрокомбовую оболочку. Та плавно вживилась после включения в ее женское тело, став единым организмом. Предстояло теперь еще также срастить уже гидрокомбовую оболочку с гидрокостюмом глубоководника.
Уникальное изобретение будущего эта гидрокомбовая система акванавта глубоководника. Она непросто одевалась сверху на тело ныряльщика, а присасываясь и срастаясь с живым телом человека, просто становилась единым живым организмом. Не спроста акванавт все осязал и чувствовал, касаясь руками под водой. Даже чувствовал под водой температуру телом и регулировал температуру автоматически в гидрокостюме и своей гидрокомбовой оболочке подстраивая ее под нужную. Нужно было минут пятнадцать на такую адаптацию и слияние перед выходом в океан.
Диана закрыла глаза и стала глубоко дышать грудью, делая специально глубокие вдохи и выдохи. Так настраивалась вся оболочка и ее гидроскафандр, срастаясь в одно целое в единый живой сильный и способный выдерживать давление воды организм, подобно рыбе или другому морскому животному.
Биотехнологии будущего. Они позволили сделать уникальные изобретения и вещи. Многие новые виды транспорта и звездолеты. И разработки в сфере изучения океанов не остались тоже в стороне. И гидрокомбовая оболочка и уникальный гидрокостюм акванавта были крайне уникальными изобретениями для глубокого ныряния и изучения глубин мировых океанов земли.
Включился видеоэкран на кварцевом стекле гермошлема. И по нему побежали данные о полной загрузке всей системы и управления гидрокостюмом. Там показывалось полное слияние живого тела Дианы со всей системой глубоководного погружения. Она включила квазифонарь на гермошлеме из прочного бронированного и легкого титана и тут же выключила его. Посмотрела на правую и левую руку в перчатках своего гидрокостюма. Часы показывали 02:35 ночи.
— «Время согласовано с временем станции» — выдала видеосистема на интерактивном экране ее гидрокостюма — «Все функционирует в необходимой норме. Автоматика и аварийная система в исправном состоянии».
Диана посмотрела на глубинометр на левой руке. Кристалл был пока нейтрального цвета и даже не светился. Она была, пока в шлюзовом отсеке и поэтому он не работал.
Она перешла в другой отсек, где были круглые большие толстые и герметичные двойные двери. По сути, это помещение было прочнее всех остальных. Оно было рассчитано на регулировку давления и было затопляемым. Вообще эта станция строилась не русскими. Ее строили американцы в основном и тут все надписи были на английском. Но станция принадлежала международной конфедерации всех стран, включая и Россию. Как когда-то очень уже давно был орбитальный МКС, которым пользовались все, кому не лень было летать в космос. Эти все подводные предприятия принадлежали мировому сообществу разработки земных недр и добычи тяжелого водорода дейтерия. Так сложилось, что он стал основным источником ресурсов на планете. Важнее чем нефть и просто газ. И хотя многие технологии и изобретения ушли далеко вперед, все же земляне пользовались и продолжали пользоваться дейтерием, качая его из недр горных шельфов и океанических разломов.
Завод и станция практически погибли. Что-то все же удалось починить, но все равно, так или иначе, на такой глубине эти все починки лишь временная изоляция от внешней губительной среды глубины и воды. И все это признают здесь все, хоть и горечью на устах и в своих мыслях.
Станция, сейчас лишена какой – либо связи с поверхностью. И вопрос теперь только в скором спасении персонала станции. Тех, кто еще был здесь. И Диана Лебедь был в этом списке.
Диана, завершив свою подготовку и, все, перепроверив, и прихватив помимо оружия еще и переносной ручной квазифонарь, включила стартовый стол. Тот, загудев своими поворотными на манипуляторе и гидравлике устройстве подвижными механизмами, подхватил Диану Лебедь в специальное стартовое кресло и отправил прямиком через открытые настежь двойные круглые толстые герметичные створки за борт заполненного до верха водой шлюзового отсека.
– Только никто бы не заметил мое временное отсутствие – она, выйдя за пределы станции в темную воду, произнесла вслух, сама себе — И ничего бы не случилось снова за это время. Чтобы снова не пришлось включаться в аварийно спасательную работу.

***
— Это ваши люди – произнес, прохаживаясь мимо шеренги из шести русских акванавтов, начальник добычи дейтерия и директор добывающего завода и станции Марк Кашински. Он прохаживался мимо четырех мужчин и двух женщин.
— Да, лучшие из последнего набора центра нашей акванавтики на Дальнем Востоке – произнес командир группы акванавтов и Игорь Соболев – Я сам акванавт и они мои подопечные. Они лучшие из моей школы. Я сам их отбирал для работы в составе научной экспедиции.
— Акванавты школы «Пассифик — Аквариус 5000» — произнес профессор биолог и океанолог Всеволод Баширин.
— Я слышал о русских акванавтах — произнес Марк Кашински – Только хорошее. И что они идут до конца. Даже рискуя собой. Не то, что мои люди.
Он подошел к самому рослому и на вид самому сильному акванавту и посмотрел в его лицо. Он так постоял какое-то время, будто убеждаясь в том, что ему только что сказали, и лично теперь рассматривая живого акванавта русского. И потом пошел обратно. Рядом с ним шел профессор Всеволод Баширин. И чуть сзади их сам Игорь Соболев.
Было видно по лицу Марка Кашински, что акванавты произвели на него впечатление. И он теперь желал бы их увидеть в деле.
— Мне обещали поддержку с континента – произнес Марк Кашински – Но мне некогда ждать помощи, которая прибудет, возможно, не так быстро. А помощь мне нужна уже сейчас. Там на глубине еще трое моих людей и ваш научный работник, профессор.
— Да, и я хочу его вернуть обратно, и как можно скорее с аварийной станции – произнес, кивая головой, начальник научной исследовательской тихоокеанской экспедиции профессор Всеволод Баширин.
— Самое страшное то, что с ними до сих пор нет никакой связи — произнес Марк Кашински – Мой связист на моем корабле уже сутки пытается с ними наладить связь. Пока безрезультатно. Единственное что установили приборы моего судна, и, по словам сбежавших со станции моих людей, что авария вызвана мощнейшим кинетическим водяным гидроударом, идущим из разлома Клиппертон со стороны Восточной Тихоокеанской котловины. Возможно результат тектонических сдвигов коры земли на дне океана. Либо еще что-то, что вызвало такой поток воды в сторону моей станции «АТЛАС IV».

Глубоководная станция «АТЛАС IV»

Хорошо, что это место было не повреждено, а то еще пришлось бы искать способ проникновения на станцию. Жилой огромный обитаемый модуль выглядел в целом неплохо, в свете прожекторов лодки, пока. Все-таки гидроудар воды его не коснулся, так как вероятно, коснулся всего остального. Хотя видно было по его гидравлическим регулируемым автоматикой опорам, он сместился почти к краю обрыва.
Они вдвоем управлялись с подводной глубоководной небольшой лодкой. Их учили этому, как на схемах своих таких же батискафов, так и изучали иностранные. И отрабатывали управления ими, включая и стыковку. Теперь вот нужно было нормально и правильно пристыковаться к входному люку поврежденной глубоководной станции.
— Десять, семь – произнес Анатолий Красиков, координируя по приборам направление лодки к стыковочному переходному люку станции.
— Есть десять, семь — приняла его команду Ольга Ладога, крутя рули лодки и ведя стыковку батискафа.
— Десять, восемь – снова произнес Анатолий, держа тоже рули и выравнивая батискаф на более чем километровой глубине над переходным герметичным автоматическим станции люком и нижним шлюзовым еще одним люком лодки.
— Есть десять, восемь – произнесла ему в ответ бортврач Ольга Ладога.
— Десять, девять — произнес снова Анатолий Красиков ей.
— Есть десять, девять – ответила Ольга Ладога.
– Десять, десять, контакт – снова произнес Анатолий.
— Есть десять, десять контакт — произнесла Ольга. И батискаф соединился, гулко ударившись вершиной створки люка с люком станции. Произошел легкий толчок, и щелкнули, автоматически закрываясь, захваты и замки.
Зашипел сразу следом за этим вытравливаемый из баллонов воздух, выравнивая давление в переходном отсеке и соединяя станцию «АТЛАС IV» с глубоководным батискафом в одно целое.
— Есть, контакт — произнес Анатолий Красиков, и встал со своего кресла. Он выключил все приборы лодки и вырубил главный источник питания, заглушая двигатель батискафа, лишь пока временно включив тусклое красное освещение лодки, которое должно будет отключиться через полчаса. И лодка совсем выключиться от своих же источников питания, топлива и батарей.
Они, вдвоем неся свои личные вещи и металлические чемоданы, спустились по выдвижной металлической лестнице в предбанник станции. Небольшое место, где была еще одна дверь, точнее герметичный специальный люк к входу на саму станцию.
— Этот ключ от входа – он произнес врачу Ольге Ладоге – Этот ключ дал мне тот Кашински. Должно сработать. Если нет, то мы тоже в плачевном положении.
Ольга промолчала и лишь кивнула своей коротко стриженной русоволосой головой.
Анатолий вставил ключ в замочный проем и повернул его на одно деление.
Сработало…
Послышался громкий щелчок и тогда Анатолий повернул еще раз и еще, пока замок не открылся окончательно. Дверь сразу ожила и поддалась. Аварийная энергоавтоматика была в исправности и открыла перед двумя русскими акванавтами стальную толстую герметичную полукруглую дверь. Она откатилась, скрипя в боковое, узкое продольное глубокое отверстие и исчезла там, освобождая проход вперед.
Освещения там впереди не было, и была полная темень. Видимо те, кто был внутри, просто экономя энергию станции, повырубили все лишнее. В том числе и длинный узкий коридор к жилым блокам и главному отсеку управления станцией.
Анатолий Красиков пошел первым, включив свой в руке небольшой обычный фонарь для таких вот случаев, при потере освещения и чтобы не двигаться в полной темноте на ощупь. Все предусмотрено. И Ольга Ладога тоже включила свой.
Станция словно была не живая. Как будто тут уже никого не было.
— Может, мы опоздали? – произнесла Ольга ему.
— Все может быть – ответил он ей.
— Может и спасать уже некого – продолжила бортврач Ольга Ладога — Выглядит здесь все просто заброшенным.
— Не обязательно – ответил ей Анатолий Красиков – Они просто могли все лишнее выключить и сосредоточить жизнедеятельность ближе к рубке управления станцией и заводом. Ты сама видела на подлете в каком станция виде. И это только с одной стороны.
— Да, ей неслабо досталось – произнесла Ольга Ладога – Нет ни антенн связи, нет других антенн. Все поломано и оборвано с правой стороны. Как прошлись катком по боковой стороне от днища до верха сооружения. Хорошо, люк входа не деформировало от удара воды. А то и пристыковаться бы не смогли бы. Да другие приборы внешнего периметра сохранились с другой стороны станции. Включая квазипрожектора. А то бы ни черта бы не было видно. И пришлось бы использовать свое освещение лодки и приборы ночного видения.
— Думаю, они все сейчас спят – произнес неожиданно для ее женского слуха Анатолий — Сейчас стоит ночь и часа уже три на моих часах.
Он посмотрел на часы на своей руке и сверил их с висящими в переходном коридоре между шлюзовым отсеком с главным отсеком управления часами. Там было число 06 июля 2057 года и время 03: 15 ночи.
— На моих, тоже – ответила Ольга ему — Вероятно так и есть.
— Хорошо, если время везде точное – произнес он Ольге Ладоге.
— Надо все сверить – произнес Анатолий Красиков, врачу Ольге Ладоге – Время, дату и все остальное, чтобы составить отчет о случившемся здесь.
Они вдвоем уже прошли длинный коридор на верхнем уровне станции и спустились на лифте вниз на второй. Дальше и ниже станция была затоплена. И лифт довез их только до второго уровня. Дальше сработало контрольное устройство, показывая аварию нижнего этажа и его полное затопление. И лифт автоматически в целях безопасности дальше не двигался.
— Предусмотрено – произнес Анатолий – При полном затоплении он вообще встанет, и не будет перемещаться в лифтовой шахте.
Тут горел мерцающий и дергающийся аварийный свет. Было видно, что батареи станции почти на исходе. Вот поэтому все вырублено лишнее здесь. Было, похоже, что ядерный реактор через уцелевшие энергогенераторы еще питал то, что могло пока жить, но ели еле. А вероятно, как понял сам Анатолий Красиков, реактор сам был введен в полусонное состояние подачи тока и в крайне экономичный режим. В целях избежания вероятности куда большей аварии и большей катастрофы.
Они прошли шлюзовой отсек и вошли в центр управления станцией. Тут все три этажа были в полной исправности и заизолированы и заварены уже командой от поступления забортной воды на нижних уровнях.
Они смотрели на мигающие лампочки и видеоэкраны мониторов, показывающих работу самой станции, и все что еще могло тут работать после глобальной практически катастрофической аварии.
Здесь были и часы, почти такие же, как в том переходном длинном полутемном с аварийным освещением коридоре. И была та же дата и тоже время. Все совпадало.
Особое место здесь занимал видеоэкран работы ядерной установки станции, от которого шла энергия и на агрегаты завода по добыче дейтерия. Но реактор был замкнут на работу только со станцией. Это было сделано уже после катастрофы. И сам реактор был введен в полусонное рабочее состояние.
— Они должны контролировать силу подачи тока от генераторов и практически вручную, переключая режимы напряжения с главного пульта управления станцией. Дабы избежать перегрева стержней и следить за охладителями реактора. Если верить моим соображениям. Тут именно так.
— Как они вообще не взорвались при том кинетическом волновом гидроударе? — произнесла стоя уже у пульта управления станцией вместе с Анатолием Красиковым врач Ольга Ладога.
— У меня есть ключ от главного пульта управления заводом и станцией. Шифры и коды всех систем от их шефа Кашински — произнес Ольге Ладоге Анатолий Красиков – Но, думаю, лучше сначала поискать команду. И самого старшего здесь. И не лезть со своим, пока уставом в дела тех, кто тут работает. Им такое вмешательство может не понравиться.
— Верно – ответил одобрительно ему бортврач Ольга Ладога — Мы хоть и спасатели по их души. Но нужно соблюсти порядочность. Если они в адекватном умственном состоянии, то можно пока здесь не брать все под собственный контроль.
— Кто вы? – раздался внезапно сзади них чей-то мужской резкий громкий голос.
Они быстро обернулись.
Перед ними в овальном узком дверном проеме открытой двери стоял высокий широкоплечий черноволосый, лет сорока или может сорока пяти мужчина. Он держал перед собой в руке лучевой квантабер и направлял его в сторону незнакомцев.
Мужчина произнес свои слова на хорошем английском, но он не был похож на англичанина. Так, по крайней мере, показалось самому Анатолию Красикову.
— Тише – произнес ему Анатолий – Убери оружие. Мы прибыли с миссией помощи к вам.
Он это произнес тоже на английском, чтобы тому было понятно дословно, что он сказал.
Тот постоял какое-то время, пристально рассматривая двоих русских акванавтов, и дико рассмеялся. Он опустил лазерный подводный квантабер и навалился на косяк дверного проема плечом, продолжая громко хохотать.
В это время за его спиной появились еще двое. Тоже мужчин. Но они были чуть ниже ростом и разного возраста. Одному было приблизительно лет двадцать пять. Второму лет может тридцать, как и Анатолию Красикову и Ольге Ладоге. Они стояли сзади первого мужчины и выглядывали, напугано и встревожено из-за его обеих плечей.
— Мы прибыли сверху сюда узнать, что тут произошло – произнесла вместо уже Анатолия Красикова сама врач Ольга Ладога – У нас распоряжение забрать выживших с гибнущей станции.
— Это приказ вашего начальника разведки и добычи дейтерия Марка Кашински.
— Кашински – перестав смеяться и войдя внутрь главной рубки управления, произнес в ответ высокий черноволосый в повседневном бытовом костюме рабочих станции видимо старший этих троих, одетых почти так же, только в разные цвета костюмы. Те двое тоже вошли в рубку и остановились у входа и открытых дверей, а этот высокий так и, держа в руке подводный лучевой квантабер, подошел ближе к Ольге Ладоге и Анатолию Красикову. Он встал напротив их и стал снова рассматривать обоих, словно не веря тому, что видел сейчас.
— Мы думали – он произнес – Нас тут бросили. Нет связи и неизвестно, что там наверху решили.
— Так и есть – произнес ему Анатолий – Кашински в панике и не знает что делать. Вот и прислал нас помочь вам в эвакуации со станции.
— Эвакуация? – произнес высокий черноволосый мужчина – И речи быть не может. К черту Кашински. Мы должны запустить хотя бы один агрегат и снова наладить подачу дейтерия на материк. А потом можно будет и уходить отсюда.
— Но те, что сбежали отсюда – произнесла Ольга Ладога – Они не думали так. А сбежали и бросили вас.
— А я им никогда не доверял – произнес высокий лет сорока мужчина – Они изначально у меня и в моей группе не особо прижились.
— А русская – спросил Анатолий Красиков – Ученый с корабля «Академик Северов». Что с ней? Я бы хотел ее увидеть, если она жива.
— Ваша русская жива — произнес мужчина – Живей всех живых, и она всегда была сама по себе. Ее наши дела здесь особо не касались. Мы занимались работой на станции. А она научными исследованиями.
— Это мы знаем – произнес Анатолий Красиков – Где она?
Мужчина повернул свою кучерявую черноволосую коротко стриженую голову к своим коллегам. Но те покачали в ответ отрицательно своими головами.
Он повернулся к Анатолию Красикову, и подошел ближе к нему, протягивая ему правую руку в знак приветствия.
— Мы не знаем где она сейчас – он произнес Анатолию и Ольге – Я главный тут и старший по добыче дейтерия и бригадир рабочей группы Бьерн Вандерус.
— Норвежец — произнес в ответ ему Анатолий.
— Да, а что? Проблемы? – произнес как-то не очень довольно и сохраняя барьер недоверия и некоторой неприязни, Бьерн Вандерус.
— Нет, ничего — ему ответил Анатолий Красиков – Все в порядке. Приятно познакомиться. Меня зовут Анатолий Красиков. Я русский акванавт и спасатель из команды русского научного судна «Академик Северов». А это мой коллега и тоже акванавт глубоководник, как и я. И еще бортврач Ольга Ладога.
Ольга протянула тоже правую руку Бьерну Вандерусу, и тот пожал и ей женскую руку. Было видно, что этот Бьерн Вандерус был более снисходителен к женщинам. Его заросшее усами и черной бородой мужское лицо растянулось в приветливой улыбке.
Он кивнул головой своим подчиненным и те тоже подошли, к двоим русским и тоже поприветствовали своим рукопожатием Ольгу Ладогу и Анатолия Красикова. Так они все друг с другом познакомились.

***
— Нам пришлось все лишнее обесточить – произнес главный здесь над всеми Бьерн Вандерус – И перенаправить электроэнергию от ядерного реактора на силовые установки и генераторы ближнего действия и перефферии защиты главного управления и жилых отсеков. Все что за пределами шлюзового отсека и главного пульта управления полностью практически обесточено.
— Да, станция уже старовата – произнес ему Анатолий Красиков.
— Да, не из последних и новых. С большей степенью защиты от глубоководного давления. И на реакторах холодного синтеза — ответил ему Бьерн Вандерус – Таких, с обычным ядерным реактором, осталось поштучно в Индийском и Атлантике на центральных шельфах.
— И этой уже пришел конец – произнес Анатолий Красиков.
— Да нет, мы еще поборемся – ответил ему Бьерн Вандерус – Нам нужно только наладить связь с поверхностью и запустить хотя бы один агрегат станции в районе завода у вершины горного шельфа. Думаю, я с ребятами что остались, справлюсь. Сил нам троим, еще хватит.
— Значит, вы игнорируете приказ Марка Кашинского о эвакуации со станции — произнес уже серьезно Бьерна Вандеруса Анатолий Красиков.
— Да – ответил, как отрезал, категорично заявил Бьерн Вандерус – Как только наладим здесь связь с судном, я сам лично доложу наверх о том, что не покину станцию до ее полного нового запуска. Материку нужен дейтерий и мои ребята, и я обязаны его снова дать им.
— Вы срываете и мою работу здесь Бьерн – произнес недовольно Анатолий – Моя обязанность произвести эвакуацию оставшихся в живых членов станции и осуществить их подъем к поверхности.
— Ну и что — произнес ему, возражая, Бьерн Вандерус – Кто знает, что тут твориться. Потерпите коллега немного. Вот связь запустим с агрегатом и тогда поговорим об эвакуации. Я уверен, Марк Кашински еще передумает со своей экстренной эвакуацией. И вас, просто отсюда отзовут и все.
— Ладно – произнес ему, пока соглашаясь, и видя, что этот норвежский здоровяк так просто не пойдет на попятную, даже по приказу своего шефа – Поживем тут немного, но если ничего не выйдет, Бьерн – он категорично тоже произнес норвежцу – Я эвакуирую станцию.
— Идет – произнес норвежец – Но думаю, эвакуации не потребуется.
Они пожали в знак согласия друг другу руки.
— Так я бы хотел еще раз узнать, где наш человек с судна «Академик Северов» — произнес теперь Анатолий Красиков.
— Я и сам бы хотел это знать – ответил Бьерн Вандерус.
Он повернул голову к своим коллегам французу Феллипе Нуазри и чеху Сержи Каппе. Те в ответ покачали головами отрицательно.
— Понимаете, коллега ваша русская ученая, повторюсь еще раз, сама тут почти всегда была по себе – он произнес Анатолию – Она лишь немного общалась с нашим связистом Мартой Дотре . И больше особо ни с кем. Она тут производила какие-то свои исследования на станции и вокруг нее вдоль обрыва в сторону западной глубоководной котловины. Даже сама совершала одиночные выходы за пределы станции особо не с кем, не согласуя такие рейды. У нас ней был серьезный разговор об этом, но она все рано делала, как хотела. Скажу, отчаянная девка, ваша русская.
— И где она? – снова спросил его Анатолий.
— Можно включить поисковую связь и ее личный маяк на гидрокостюме и поискать в районе котловины удильщиков. Она все время там пребывала последнее время и плавала вдоль склона в пределах до 3000метров. К тому же срок пребывания по правилам ограничен до пяти часов. Но у нее еще есть запас в целый час.
— Меня не интересует время пребывания и распорядок сейчас на станции, Бьерн. Я должен ее вытащить из воды и немедленно. Мне нужно срочно выйти с ней на связь и найти ее – произнес Анатолий Красиков Бьерну Вандерусу.
— Сержи – произнес Бьерн своему одному починенному чеху – Поищи русскую вдоль склона до 3000 и глубже. Попробуй наладить с ней личную со станцией связь через маяк на островной главной вершине.
— Слушаюсь, шеф – произнес чех Сержи Каппа. И сел в кресло за главный пульт, включив поисковый биолокатор и радар, и внутреннюю исправную видеосвязь, на всю мощь. Направляя, все это в сторону глубоководной котловины Консепьсьон де Ла-Триста.
— Кстати, Бьерн – Анатолий обратился снова к главному здесь норвежцу Бьерну Вандерусу – Я бы хотел, чтобы вы коллега, провели со мной небольшую познавательную экскурсию по станции. И в первую очередь мне надо знать устройство и работу всех систем и узлов. Шлюзового водолазного отсека.
— А что вас, коллега не инструктировали до прибытия сюда? – спросил Бьерн Вандерус.
— Те все схемы это так — произнес Вандерусу Красиков – Все чисто чертежи и схемы на бумаге. Я хочу увидеть все вживую и руками своими потрогать.
— Хорошо – произнес Бьерн Вандерус – Прямо сейчас?
— Нет, после как отыщем Диану Лебедь – произнес Анатолий Красиков.

Жертва котловины удильщиков

Два глубоководных охотника, гибких и тонких извивающихся как змеи в воде телами большеголовых Хаулиода кружили вокруг нее, поочередно кусая то за руки, то за ноги своими длинными, как иглы острыми загнутыми зубами. Они пытались откусить то, что было им не по зубам. Их просто привлек яркий свет квазифонаря на ее титановом гермошлеме гидрокомбового глубоководного гидрокостюма.
Эти два юрких проворенных скоростных хищника, просто не давали ей работать на глубине. Они не могли причинить ей вред. Титановая сетка поверх самого костюма и сам защищенный многослойный гидрокостюм от высокого водного давления не давал им ни шанса. Их острые как иглы в огромной пасти зубы просто соскальзывали, и это их бесило. И они более остервенело нападали на свою потенциальную отбивающуюся от них жертву.
— Да, когда же вы уйметесь! – произнесла Диана Лебедь, плавая над грязным илистым дном, среди донных глубоководных лилий Bathycrinus pacificus, ежей Aeropsis fulva и голотурий Scotoplanes murrayi. У скальной черной торчащей из песка стены каменного высокого усыпанного морскими в раковинах брюхоногими моллюсками утеса, идущего уступами нависающих один над одним скал над этим местом.
Дно здесь было просто усеяно небольшими морскими колючими звездами Styracaster horridus, иглы которых были опасны, если их взять голыми руками. Но не для перчаток глубоководного гидрокостюма, в котором была Диана Лебедь.
Эти два Хаулиода просто не давали ей покоя. Налетая на ее гермошлем и квазифонарь, кружа и кружа над Дианой и ее головой.
Она даже ударила одного своей правой в перчатке рукой по гибкому извивающемуся плоскому чешуйчатому телу.
– Пошли прочь! – она произнесла, ругаясь на них – Точно как собаки! Еще бы гавкали! Пошли прочь, я не вкусная!
Но эти два охотника глубоководной котловины не успокаивались. Они то и дело уплывали в темноту и ускользали от яркого света квазифонаря, то снова вылетали из полного мрака и нападали с новой яростной силой.
Надо было все забирать, что уже было собрано ей в специальный ручной металлический контейнер и, уходить отсюда из мира мрака и глубины. Она развернулась и поплыла в обратную сторону к самой каменной черной стене. Там над топким, усеянным камнями и глубоководными мелкими офиурами Сhondrocladia lyra и ползающими крабами дном. Над грязным донным илом, с торчащими из того ила червями погонофорами и упавшими и лежащими на дне камнями.
Глубина 3200, высветилось на интерактивном экране ее кварцевого стекла титанового гермошлема.
Рядом плавали и мимо нее среди трубчатых червей погонофор, и торчащих тонкими ветвями донных редких кораллов Lophelia pertusa рачки бокоплавы. Эти здесь кораллы были крайней редкостью в здешних глубинах. Их больше было в сторону Японских островов и южнее.
— «Не хватало еще наскочить на изопода» — она подумала сама про себя.
С такой тварью она встречалась в Атлантике, когда изучали глубоководный коралловый ступенчатый ярус в горах Платона на глубинах от 300 до 3000метров в Срединно-Атлантическом хребте. Там среди зарослей кораллов Leptopsammia formosa и Enalopsammia rostata, Диана столкнулась с тем многоногим панцирным чудовищем.
— «Это была встреча так встреча. В темноте и лицом к лицу» — она снова подумала, приближаясь к своему подводному скутеру, оставленному на илистой возвышенности, среди камней и точащих черных скал.
Прямо в воде висел ее реактивный скутер. Диана быстро заработала ластами, включив прибор ночного видения. И выключив на гермошлеме квазифонарь, она проскользнула внутри торчащих, и обросших глубоководными кораллами и актиниями Pachycerianthus fimbriatus из самого ила обломками затонувшего испанского древнего галеона Консепьсьон де Ла-Триста.
Да это был тот самый галеон. Это было видно по найденным еще нескольким золотым дублонам и морскому ржавому, вырытому руками Дианы Лебедь из топкого вязкого донного ила секстанту. И главное, она нашла что-то похожее на большую книгу и что-то похожее медную табличку. Все это она аккуратно упаковала в свой металлический ящик.
До погружения Диана перерыла всю библиотеку по судам того времени и их строение с такелажем. Все совпадало. Не смотря на то, во что все это превратилось в соленой холодной воде, все же Диана лебедь убедилась, что это останки испанского средневекового судна. И это не что иное, как Консепьсьон де Ла-Триста. Вернее, то, что еще от него осталось на трехкилометровой глубине. К тому же место катастрофы по историческим источникам приблизительно совпадают. Осталось притащить то, что собрала она на станцию и поднять наверх. Возможно, все это собранное может оказаться не менее ценным, чем ее личные исследования в морской биологии в этом районе глубин. Диана и так проделать уже успела не малую работу, собирая здесь образцы грунта с микроорганизмами и донными осадочными отложениями в этой глубоководной впадине. А тут еще такое везение.
— А это еще кто? – она произнесла. Ее личный, встроенный биосканер в гидрокомбовом глубоководном гидрокостюме зафиксировал приближение весьма крупного хищника. Тот рыскал вдоль самого дна и приближался к ней.
Диана быстро заработала ластами, стараясь быстрей достичь черных скал и своего оставленного возле них скутера. Она даже пожалела, что так сделала.
— «Надо было ближе оставить» — она продумал и, что силы заработал обеими ногами.
Это была шестиметровая шестижаберная глубоководная акула Hexanchus griseus. Опасная тварь на таких глубинах. Закругленные боковые плавники. С длинным хвостовым плавником и с голой без спинного плавника спиной. Что именно указывало на эту акулу. При размерах от 5,4 и до 6 метров, она уверенно тут занимала свою пищевую нишу. Патрулируя склоны подводных скал от 2500м и ниже до 3000м. Это по всему было видно, была самка. Самцы должны были быть мельче. И у нее почти не было тут конкурентов. Она настила акванавта глубоководника очень быстро, рванув с места и, ускорившись в считанные секунды из очень медленного, такого как бы вялого рысканья по дну в мгновение ока, разогнавшись до скорости выпущенной из подводной лодки торпеды. Схватив Диану Лебедь за одну из ласт своими коническими и острыми загнутыми пилообразными внутрь огромного рта зубами. Рванув и забросив в сторону акванавтку и чуть не ударив о торчащий из ила вверх большой камень. Но Диана сумела ухватиться как раз за выступы и углубления своими обеими руками торчащего из ила, как сталагмит каменного истукана. Она обхватила обеими руками этот кусок скалы и подтянулась к ней. Но то, что ее держало сзади за левую ногу и ласту не выпускало из своих зубов. Оно рвануло еще раз. И оторвало Диану от скалы. Стало мотать из стороны в сторону, заглатывая ее левую в глубокую хищную глотку акулы ногу. И почти заглотило уже целиком, когда Диана смогла вытащить свой лучевой квантабер и нож.
Это происходило на глубине 3156м, на возвышенности из ила и камней, в полной темноте и совсем недалеко оставленного Дианой Лебедь подводного своего скоростного реактивного скутера.
— Чертова тварь! — произнесла громко вслух Диана и вонзила в черную голову прямо посередине длинный, острый как бритва зазубренный по верхнему краю конический нож.
Ударила кровь, фонтаном из разрезанной глубокой раны на голове акулы. Но акула ее не отпустила и продолжала мотать из стороны, в сторону, продолжая глотать свою жертву. Но у нее не получалось. Тогда акула стала разжевывать свою жертву. Работая мощными своими чудовищными рыбьими челюстями и рядами острых и тоже острых, как бритва конических зубов.
— Черт! — прокричала Диана, ощущая всю мощь челюстей которые давили на гидрокостюм и сдавливали бедро у основания ее женского, передавливая до жуткой боли все ткани и сухожилия. И стараясь перекусить его и оторвать ногу, но не получалось. Но было очень больно. Диана почувствовала каждый вонзенный в титановую оболочку гидрокостюма пилообразный зуб морского чудовища. Но ее гидрокостюм из титановой сетки и металлизированных прочных соединений не сдавался противнику. Силы этих акульих челюстей все же не хватало, чтобы разорвать глубоководника акванавта. Но животное не сдавалось и держало прочно ее за проглоченную всю в своем рте ногу.
— Тварь! – она прокричала, видя перед собой в облаке красной крови голову почти черного со стороны спины огромного хищника.
Это была взрослая акула не из молодых особей. Ее спина была темной и почти черной. Молодые акулы этого рода были гораздо светлее и почти однотонного цвета везде. От головы до хвоста. Но эта была видимо уже матерая и сильная особь своего рода и вида.
И Диана Лебедь не могла вырваться из этих ее челюстей, упираясь правой рукой с квантабером в эту холодную тупорылую голову шестиметровой акулы, и продолжала левой рукой наносить удары, один за одним, по той голове. Диана уронила свой металлический контейнер почти сразу, как только акула схватила ее и потеряла внизу под собой, совершенно теперь уже позабыв о нем и лишь спасая себя от напавшего на нее глубоководного убийцы и охотника. Она резала и кромсала ножом голову глубоководной шестижаберной акулы.

***
— Диана Лебедь! — прокричал по внутренней видеосвязи, уже сам Анатолий Красиков всматриваясь в один из видеомониторов биорадара и локатора.
Он отодвинул сидящего в кресле чеха Сержи Каппу и схватил микрофон со стола управления в главной рубке станции.
Радар и данные, выводимые на видеоэкран внутренней связи, показывали, что там, где находится акванавт глубоководник, что-то происходит. Это показывали данные костюма глубоководника акванавта. И были показания, что акванавт подвергся нападению и обороняется от кого-то. Но связь с акванавтом не была выключена, и это усугубляло положение.
— Диана! – прокричал снова в микрофон Анатолий Красиков – Ответь сейчас же мне, Диана Лебедь!
Он не отходил от внутренней видеосвязи, пока Сержи Каппа вызывал Диану Лебедь на внутреннюю со станцией связь. А когда случилось нападение на акванавта там внизу в котловине удильщиков, просто сорвался со своего места.
— Надо немедленно в воду – произнес Анатолий и посмотрел напуганными и встревоженными глазами на Ольгу Ладогу – Возможно, потребуется медицинская помощь. Идешь со мной.
— Нельзя в воду, командир – произнесла ему Ольга Ладога, что находилась пока неотступно с ним рядом – Ты в таком состоянии сейчас. Это опасно.
Она прильнула к нему сбоку, но он оттолкнул ее в сторону и чуть не уронил на сидящего чеха Сержи Каппу.
Ольга любила его, но он мало ей отвечал взаимностью. Для него главным была его работа и карьера акванавта глубоководника. Он был лучшим из всех и любимчиком у своего учителя Игоря Соболева. Ольга даже готова была пожертвовать собой ради любви к нему, но он был, словно одержим этой теперь миссией спасения. И зациклен на своей работе спасателя. Он не мог не оправдать доверие своего учителя и вообще всей группы своих коллег акванавтов ждущих положительного сейчас там наверху результата.
Там на корабле, Анатолий был еще как-то податлив общению с ней, но тут словно и не стал ее замечать, как только спустились на эту станцию. Он изменился в пять минут.
— Анатолий – она произнесла ему потрясенная его поведением.
Это увидел и чех Сержи Каппа и тут же стоящий норвежец Бьерн Вандерус и француз Феллипе Нуазри.
— Замолчи! – рявкнул, он на Ольгу Ладогу и повернулся к Бьерну Вандерусу и произнес нервно – Я должен идти в воду. Проводи меня в водолазный шлюзовой отсек.
— Остановись, Анатолий! – Ольга Ладога крикнула и схватила его за правую руку.
Он вырвал ее и посмотрел на нее зло. Потом ответил ей – Ты сюда тоже напросилась ради меня, так?
Ольга отшатнулась назад и произнесла ему — Тебе в таком состоянии нельзя туда.
— Мне самому решать, что можно, что нельзя здесь, поняла меня — произнес он Ольге Ладоге – Я командую здесь эвакуацией и всеми тут.
— Ты ошибаешься, коллега — произнес ему в ответ потрясенный его таким неожиданно резким поведением норвежец Бьерн Вандерус – Пока я командую на этой станции, понял меня.
— Тогда я сам найду этот водолазный отсек и гидрокостюмы – произнес Анатолий Красиков.
— Ты его быстро не найдешь, коллега без моей помощи и он открывается по личной карте работающего здесь — ответил ему Бьерн Вандерус – А у вас пока, коллега ее на руках нет. Но я провожу вас туда, раз вам так не терпится.
— Я возражаю! – прокричала Ольга Ладога – Это опасно!
Анатолий развернулся и зло, молча уставился на влюбленную без ума в него женщину врача и акванавта глубоководника.
— Идем – произнес Бьерн Вандерус – Раз тебе не терпится познакомиться с местными подводными достопримечательностями лично.
Он взял за плечо Анатолия Красикова и произнес ему – Пошли, покажу, где водолазный шлюзовой отсек.
Анатолий Красиков вышел в открытую дверь, а Бьерн Вандерус сказал чеху Сержи Каппе – Сержи продолжай вызывать по внутренней связи акванавтку. А ты — он уже обратился к своему второму подчиненному французу Феллипе Нуазри – Пока я тут хожу, иди, сначала проверь опреснители забортной воды, и проверь наличие запасов питьевой воды. Если что, включи насосы. Проверь кислородные цистерны и азот. Смени еще фильтры на опреснителях. Забились уже порядочно солью. Ну и собери что-нибудь на нашей подводной кухне на стол нашим гостям. Мы за всем этим скомканным и неожиданным знакомством совсем выглядим негостеприимно. Надо отметить нашу встречу. И поставь чего-нибудь на стол в пищевом нашем камбузе покрепче из запасников станции. Из того, что уцелело при гидроударе и не побилось.
— Я осмотрел нижние отсеки — произнес ему в ответ француз Нуазри — Там опять поступает вода через водоупорные пластыри и гидрощиты. Ручьем стекает с упоров. И воды там по колено. Не замкнула бы вся сеть. То тогда точно хана. Я включил пока насосы.
— Позднее вместе сходим и посмотрим – произнес Бьерн Вандерус – А сейчас человека ихнего спасать будем. А то этот русский нам здесь жизни совсем не даст, если что.
Они все трое вышли в темный плохо освещенный переходной длинный коридор и их шаги удалились. А чех Сержи Каппа обратился к Ольге Ладоге — Что с ним такое, коллега? — спросил ее так и сидящий в кресле у пульта управления станцией чех Сержи Каппа.
— С кем? – она не поняв, расстроенная и потрясенная поведением своего любимого мужчины, переспросила Сержи Каппу.
— Какая морская собака укусила сейчас вашего русского? – тот уточнил вопрос — Что между вами произошло только что?
— Ничего не произошло. И ни какая собака его не кусала – произнесла Ольга Ладога – Просто, он любит ее, а я люблю его.

Тихоокеанский рубеж

Диана подымалась к поверхности скальной площадки, когда в лицо ей ударил яркий свет встречного квазифонаря. И ослепил ее. Сработали светофильтры ее гидрошлема. И в свете она увидела идущего к ней акванавта. Силуэт человека в ластах и окруженный черным водяным мраком. Тот акванавт видимо увидел ее горящий квазифонарь и сориентировался по свету в полной темноте.
Тут еще на вершине горной подводной гряды состоящей из массы глубоких расщелин мигал красным светом плавающий закрепленный на цепи и донном якоре маяк. Его не зацепило тем водяным кинетическим гидроударом. Повезло. Обошло стороной. И он по-прежнему ярко мигал красным светом и издавал импульсный сигнал на полтора километра. Для ориентира акванавтов. В полной темноте на глубине в 1145метров на самой вершине островной подводной вершины. Он и помог ей сориентироваться и подняться вверх к вершине.
Ее достаточно далековато снесло течением, прямо со скутером. На полтора километра в сторону. И она еле поднялась с глубины сюда.
Она еле вырвалась из зубов этой чертовой глубоководной шестижаберной акулы и потеряла все. Все, что было при ней. Стальной ящик с найденными артефактами с погибшего галеона и свой ручной квазифонарь. Только остались при ней три монеты из золота в кармане на поясе гидрокостюма.
Эта акула не отпускала долго ее ногу, все, надеясь проглотить целиком акванавта, но не смогла. Она просто выбилась сама уже из сил. Мотая свою из стороны в сторону жертву, акула, теряя свою кровь от глубоких резаных ран от длинного конического ножа на своей рыбьей тупоносой широкой приплюснутой голове. И точку поединку все же поставил выстрел из квантабера. Яркий тонкий огненный луч пронзил ей голову насквозь. И почти отрезал от самих жаберных щелей. Акула отпустила свою жертву, разжав свои мощные сокрушительной силы челюсти. И Диана Лебедь вырвалась из зубов мертвой уже шестижаберной акулы.
На ручных подводных часах было время 05:15. Она пробыла с трех часов ночи до утра там, в океанской бездне, собирая все, что теперь было потеряно там же на дне. Даже скутер, попав в быстрое встречное подводное течение, ударился на скорости о скалы. И Диана Лебедь чуть не попрощалась с жизнью. Она от удара потеря даже сознание, но пришла мгновенно в себя, падая в океанскую бездну. И быстро начала работать ногами и помогая своими руками, стала выгребаться с глубины, которая была уже за 3500м.
Скутер она не нашла. Вероятно, его унесло течением и саму глубину.
Диана уже недалеко от вершины стены отключила гидроусилители подъема. Она порядочно уже выбилась из сил, еще на половине дороги, хоть и отдыхала на подъеме, регулируя дыхание и жадно всасывая кислородно-азотную смесь. И если бы не автоматика, встроенная в гидрокостюм акванавта, то она бы вот так своим одним только ходом вряд ли бы вышла с такой глубины. Еще немного и она бы не спаслась от глубинного давления. Запищали приборы, и сработал сигнал предупреждения. Он и привел ее в сознание. Она даже не стала смотреть на правую руку и глубинометр с мерцающим уже красноватыми оттенками кристаллом. Могла, конечно, сработать и аварийная система на всплытие, но могло быть уже поздно. И хорошо, что Диана пришла в себя от сигнала тревоги. На интерактивном видеоэкране гермошлема высветилась глубина и данные повреждений гидрокостюма.
Фильтрирующая система, перерабатывающая соленую океанскую воду в кислородную и азотно-гелиевую смесь, благодаря наличию встроенного на спине гидрокостюма целого сложнейшего устройства для создания дыхательной смеси, работала исправно. Встроенные внутрь его вспомогательные гидроусилители тоже. Но все же костюм имел повреждения. От акульих челюстей и зубов. Все же акула прокусила защитную титановую сетку между металлизированных сочленений гидрокомбового гидрокостюма, до гидрокомбовой оболочки. Если это был бы иной костюм или скафандр не соединенный с живым телом человека, то последствия были бы губительными. Давление воды бы просто продавило все остальное, и вода бы ворвалась внутрь, и человека бы превратило в кровавое раздавленное месиво внутри костюма и скафандра.
Болела сильно левая нога в районе бедра. Это зубы мертвой глубоководной шестижаберной акулы оставили о себе хорошую память.
— «Боже, как болит» – она подумала, левой рукой ощупывая левую свою ногу – «Будет точно гематома во все бедро. И похромать придется».
У нее вдруг закружилась голова, и ей стало вдруг плохо. Вероятно, это экстренный скоростной подъем сказал свое слово.
Внезапно Диану Лебедь подхватили руки. Мужские сильные руки. И она это ощутила, прежде чем снова отключиться.

***
— Я не знаю, откуда это взялось – произнес сидя за столом в камбузе столовой станции Бьерн Вандерус – Это живое и необъяснимое. Его отметили и засекли наши приборы, как и стремительное потом приближение к нашей станции и заводу. Было похоже на целенаправленное нападение на «АТЛАС IV».
— Ты Бьерн – произнес ему Анатолий Красиков – Считаешь, что гидроудар был после уже, а сначала было этакое, вероломное проникновение на станцию.
— Друзья не дадут соврать, коллега – произнес норвежец и посмотрел на Сержи Каппу и Филлипе Нуазри. Те подтвердили сказанное и утвердительно покачали головами.
— И что же все-таки было до? – произнес вопросительно Анатолий.
— Это происходило еще, вообще задолго до самого удара. Ночью до этих утренних роковых жутких событий. Где-то часа в два ночи, может в три. И уже под утро, часа в четыре удар.
— Голоса – произнес, вторя Бьерну Вандерусу Филлипе Нуазри, обслуживая всех сидевших здесь, чисто по ресторанному и как подобает французу. Он остановился перед сидящим Анатолием Красиковым и добавил – Я видел ее.
Бьерн и Сержи быстро посмотрели на него и отвели молча свои взгляды.
Он весь передернулся и поставил тарелку супа перед Анатолием и, видно было ему как-то неприятно это вспоминать. Даже Сержи Каппа, глянув на товарища по несчастью встрепенулся и его глаза были не свои сейчас от того, что тоже видел.
— Кто тебя просил рот открывать! – грубо произнес на него Бьерн Вандерус – Я сам все расскажу и без твоей помощи!
Феллипе Нуазри потупив взор, быстро сел на стул и уставился в стол, перестав жевать откушенный хлеб. Он сразу замолчал, лишь забегали его по сторонам карие француза маленькие глаза. Было ясно еще раз, кто тут командовал парадом.
— Это была она — произнес Бьерн Вандерус – Эта ведьма, русалка из океана.
— Кто? – удивленно уставившись сначала на Бьерна, а потом и окинув взором удивленных глаз и чуть улыбаясь, произнес Анатолий Красиков.
— Не совсем поняла? – добавила и бортврач Ольга Ладога.
— Подводная русалка. Прозрачная, такая из самой светящейся воды. Она приказала нам всем убираться отсюда – произнес Бьерн Вандерус – Бросать все пока живы и убираться. Она твердила про какого-то своего отца или мужа, черт ее знает, что несла, про гнев Богов. Что людям тут делать нечего. Особенно со своими машинами. Этот мир давно не их и им место сюда заказано. Она твердила про океан и что он разозлен нашим вмешательством в него. Оттого в океане происходят всякие чудеса и кошмары.
Бьерн, рассказывая это как-то приглушенно и тихо, словно боясь, что его кто-то и где-то услышит. Он весь встрепенулся и заерзал на металлическом стуле, оглядываясь по сторонам. Тоже, самое, сделали и его два товарища. Они кого-то жутко боялись сейчас.
Анатолий посмотрел на них как на сумасшедших. Они вправду казались сейчас в полном неадеквате. Все трое. Словно сейчас им кто-то или что-то прищемил внезапно. И они мгновенно все трое стали другими.
— Это как раз повод уплыть отсюда, Бьерн – произнес ему негромко Анатолий, ухватив зацепку для решения своей поставленной задачи об эвакуации.
Он не придал тому значение серьезно, что только, что произнес Бьерн Вандерус. Просто воспринял это как умственное на мгновение умопомрачение из-за долгого пребывания здесь под водой на этой глубине.
Такое случается и часто с подводниками. Слышат голоса, сняться плохие сны и прочие симптомы на глубине. Особенно из-за плохой работы вентиляции и вывода углекислотных отработанных газов. Правда, тут с этим пока был о как видно все нормально. Система жизнеобеспечения станции работала пока исправно. Кислород с примесью азота подавался из спецрезервуаров в отдельном специальном техническом отсеке станции. Они тоже не пострадали от гидроудара, что и спасло всех пока. И все еще живы тут. Потому как там было и прочее топливо для отопления и работы бытовой всей системы станции. Все конечно запитано было на ядерный реактор, но от его энергии работало все остальное.
— Эти голоса и эта ведьма из светящейся воды, говорит, чтобы мы убирались отсюда по добру по здорову – произнес норвежец Бьерн Вандерус – Идет она куда подальше. Это наш Тихоокеанский рубеж. И, мы отсюда никуда не уйдем.
— Вам надо обследоваться у меня – произнесла, им всем троим, Ольга Ладога – Обязательно.
Ольга Ладога тоже восприняла сказанное просто как врач.
— Что? — вдруг переспросил, будто прейдя в себя, Бьерн Вандерус.
— Говорю, вам всем не помешало бы тут мое обследование – повторила им Ольга.
Вошла Диана Лебедь. Она приняла душ и вошла в столовую станции. Она окинула взором, всех сидящих вокруг круглого обеденного стола и тоже села на стул и за стол. Француз Филлипе Нуазри, что-то произнес по-французски ей. И, она, улыбнувшись, тоже ответила ему и приняла от него тарелку с горячим супом.
Диана Лебедь посмотрел на всех, и особенно обратила внимание своим взором синих красивых глаз на себя Анатолия Красикова. Ольга Ладога это заметила. И было видно, этот Дианы пристальный взгляд на Анатолия не очень понравился ей, равно как и его на нее.
Все махом забыли с ее появление здесь за столом все, что только, что было. И стали просто смеяться и шутить, уплетая горячий в больших тарелках суп. Их ждало еще и второе и они хорошо и изрядно проголодались.

***
Прошел день. День на аварийной станции. Все продолжали тесно общаться и шутить. И забыли весь тот разговор за столом и перепуганные глаза норвежца здоровяка Бьерна Вандеруса и его товарищей чеха Сержи Каппы и француза Филлипе Нуазри.
Уже надвигалась новая ночь. Часы станции показывали 23:25.
Но здесь на глубине это было совершенно незаметно. Бьерн Вандерус еще долго не выходил из-за стола, и они общались с Анатолием Красиковым. Француз Филлипе Нуарзи пошлее еще раз проверить нижние наполовину осушенные гидронасосами этажи поврежденной станции. А чех Сержи Каппа просто пошел спать после долгой попытке выйти на связь с поверхностью.
Антенна внешней видеосвязи с поверхностью была точно повреждена и была острая необходимость ее починки. И Бьерн Вандерус решил заняться этим завтра, прямо с утра. Часов с одиннадцати, когда все будут на ногах. И будут контролировать работы у завода.
Диана Лебедь ушла тоже отдыхать. Она сильно вымоталась с этими глубоководными ныряниями. И ее больше не было видно вообще.
Ольга Ладога тоже пошла спать. Анатолий ей сказал, что последует следом в жилой отсек станции, после т ого как еще немного пообщается на дружеской интернациональной нотке со здоровяком норвежцем. И она его, оставив, тоже пошла к себе в выделенную ей как ему отдельную каюту в жилом отсеке станции. Она шла по длинному переходному узкому коридору станции от пищевого блока и камбуза к жилым помещениям акванавтов. Но ее заинтересовал главный отсек, где было управление станцией и вся связь внутренняя и внешняя. Она решила зайти туда, благо доступ сейчас туда был свободным для всех, а не только для командира команды рабочих глубоководников. Бьерн Вандерус просто снял ограничение доступа с кодового замка двери. И надо было просто нажать на кнопку, чтобы туда войти. Теперь на грани эвакуации со станции все секреты, и запреты были бессмысленны. И не понадобились даже те кодовые шифры и ключи, что Анатолию выдал сам Марк Кашински.
И Ольга Ладога просто вошла внутрь главной рубки управления станцией и села в удобное кресло, пододвинувшись к самому пульту, стала рассматривать кнопки и смотреть с любопытством во все горящие и показывающие все окружение за периметром станции, план всей конструкции станции и завода по добыче тяжелого водорода в полукилометре от нее. Здесь же на отдельных экранах видеомониторов показывалась сама работа предприятия. Правда, некоторые из них ни показывали уже ничего. Завод был практически весь разрушен. И там показывались лишь разрушения и полная остановка всех поврежденных кинетическим водным напором и гидроударом.
Она так увлеклась всем этим, что забыла даже про сон. И не заметила того, что за ней уже наблюдают.

Гнев Океана

Огромный десятиногий кальмар проплыл мимо овального иллюминатора в главной рубке управления станцией «АТЛАС IV».
Он неожиданно вынырнул из самой черной темноты воды и напугал Ольгу Ладогу, сидящую в одиночку за самим пультом управления станцией.
Вообще это было не ее место. Она была просто акванавт и бортврач. И тут она оказалась мимо проходя. Просто решила зайти и осталась здесь ненадолго. Но подзадержалась увлекшись осмотром всего. Сама не понимая почему, но она рассматривала тут все, хоть не все тут понимала. Может, привлекли мигающие лампочки на пульте и горящие кнопки. Может, включенные постоянно показывающие все вокруг станции и сам разрушенный кинетическим водяным гидроударом завод по добыче тяжелого водорода дейтерия большие перед ней рабочие вертикально стоящие видеомониторы.
Стояла снова ночь. 03:15 было на часах в главной рубке. И Ольга напугалась, увидев это чудовище глубин. Но оно промелькнуло только в иллюминаторе и на радаре станции. И исчезло в темноте воды, уйдя из света квазипрожекторов и периметра станции.
По корпусу и обшивке из титанового толстого металла шеркнули лишь длинные громадного кальмара щупальца. И это добавило страха Ольге. Но она взяла себя в руки и захотела отсюда быстро уйти. И вдруг услышала странные похожие на морзянку звуки.
Ольга услышала некий идущий из бездны океана сигнал. Странный сигнал из глубины. Он исходил этакими волнами с разной амплитудой и силой. Ей показалось, что кто-то с ней ведет личную беседу. Пытаясь наладить контакт.
Она включила записывающее устройство. И вправду это была азбука Морзе. Но, кто это мог так общаться со станцией на таком расстоянии от разлома Клиппертон. Сигналы шли оттуда и перебивались еще одним близким сигналом, который был рядом со станцией. Он был, отличим по тональности от дальнего сигнала, который имел всегда близкий волновой ритм. Монотонный, и, смахивающий на сигнал SOS! Но это был не сигнал бедствия. Это было нечто иное. Скорее предупреждение. Как будто кто-то хотел их предупредить о надвигающейся очередной катастрофе. И это т рядом говорил исключительно и только с Ольгой Ладогой. И был похож даже на голос. Голос живого существа.
Она посмотрела в иллюминатор, отвернувшись от монитора, и замерла от ужаса. На нее смотрел громадный глубоководный кальмар. Прямо плавая перед кварцевым толстым стеклом. Он смотрел на Ольгу одним своим круглым с вытянутым черным зрачком глазом. И она его сразу не увидела. А, только почувствовав, что кто-то в упор смотрит ей в спину.
Она, испугавшись, даже подпрыгнула с кресла и прижалась задом к пульту управления станцией.
Ольга Ладога знала морзянку, но эта была иногда не везде понятна ей по своему шифровому звуковому штрих коду. Что-то было ясно, что-то не объяснимо по звучанию. Морзянка вдруг прервалась и наступила тишина.
— Привет – услышала она чей-то вдруг напугавший ее еще сильней голос из не откуда.
Этот голос был женским и мягким и звонким. Он, казалось, лился отовсюду как вода. Со всех сторон.
— Привет – голос еще раз повторил ей.
— Привет – отозвалась, оглядываясь по сторонам, Ольга Ладога.
— Ты боишься меня? – спросил снова женский чей-то голос.
— Кто ты?! – Ольга произнесла, глядя в тот смотрящий из-за стекла на нее огромный глаз – Что это за звуки?! Я не понимаю их!
— Я поняла, как надо нам разговаривать и разговариваю, как и ты – произнес Ольге снова голос – Я умею разговаривать на любом языке. А ты?
— Я знаю, тоже языки – произнесла Ольга – Французский, немецкий и английский.
— Я не понимаю – произнес женский голос.
— Что не понимаешь? – спросила этот голос Ольга, уставившись в огромный за иллюминатором глаз кальмара.
— Не понимаю, зачем вы здесь? – спросил женский голос отовсюду. Как бы отражаясь от металлических отделанных пластиком стен.
— Мы изучаем океан — произнесла Ольга Ладога – Нам нужно топливо для жизни на материке.
— Зачем? – снова прозвучал чей-то женский голос.
— Что зачем? – переспросила Ольга – Нам нужен тяжелый водород из недр планеты для собственной жизни.
— Я не о том – прозвучал женский голос.
— А о чем? – снова спросила, напугано глядя в глаз кальмару, и прижавшись задом к панели управления станцией, Ольга Ладога.
— Вы должны покинуть это место – произнесла невидимая Ольге Ладоге женщина – Он не хочет вас видеть тут. Он разозлен. Один из вас убил его сына и моего брата. И если вы не уйдете, то умрете здесь все. И умрут там все наверху.
— Кто ты? – спросила Ольга женский голос.
— Не так это важно как-то, что я вам посоветовала – ответила невидимая ей женщина.
И глаз в иллюминаторе мгновенно исчез в темноте воды. И наступила тишина.
Ольга Ладога напуганная выскочила в переходной длинный между отсеками станции коридор и пошла быстро к себе в каюту, оглядываясь и осматривая каждый перед собой угол. Она не решилась рассказывать пока этот случай с собой и этим голосом. Но то, что Бьерн Вандерус и его товарищи, похоже, были в нешуточном потрясении, и так и прибывали в этом изматывающем их психику состоянии, это был факт.
— Нужно снотворного принять – она произнесла сама себе — Я, похоже, тоже стала сходить здесь с ума. Сон, лучший лекарь. Нужно идти спать. И чем быстрее, тем лучше.

***
Утром без каких-либо объявлений, Бьерн Вандерус и его товарищи француз Филлипе Нуазри и чех Сержи Каппа отправились в сторону разрушенного завода. Они хотели отремонтировать антенну связи и поработать над одним хотя бы агрегатом. Бьерн Вандерус сказал, что один из агрегатов еще можно запустить и снова начать подачу дейтерия хотя бы по одной донной трубе к материку.
Норвежец Бьерн Вандерус упорно не хотел покидать станцию и завод по добыче дейтерия. И все надеялся запустить поврежденный смертельно подводный завод.
Все трое иностранцев покинули станцию в 09:15, решив действовать по своим правилам. Они нарушили то, о чем договорились с русскими. Пока спали остальные, они, облачившись в свои гидрокомбовые оболочки, и гидрокостюмы вышли в открытый океан и направились прямиком к разрушенному заводу.
Анатолий Красиков спохватился поздно, когда проснулся, видя увлекательные и захватывающие сны с морскими глубоководными пейзажами и какими-то странными подводными городами где-то внутри самой земли. Под самой поверхностью ложа океана. Особенно было захватывающе, нырнуть даже в Марианскую впадину на самое ее дно. И что самое интересное, он был не один в этом своем подводном путешествии. С ним была какая-то женщина. Красивая и практически голая. С рыбьим хвостом и в чешуе.
Анатолий общался с ней в той своей подводной глубоководной экскурсии. Она разговаривала с ним и прижималась к маске его титанового блестящего гермошлема. И он тоже разговаривал с ней на обычном человеческом языке.
Она кружила вокруг него и плыла практически рядом с ним. Порой они даже держались руками. И ее лицо было красивым. Белым и миловидным. Она смотрела на него синими как океан широко открытыми большими глазами. И смеялась, показывая свой вокруг мир, наполненный удивительной подводной жизнью.
Он Анатолий Красиков там видел диковинных рыб и вообще странных живых существ, которых в жизни своей еще не видел. Там в глубине Марианского желоба в подводном городе некоего правителя всех морей и океанов. Тот город был причудливой формы и строения. И был из золота. И сверкал даже в темноте воды. И давление здесь воды было значительно ниже, чем за его пределами.
Анатолий даже удивлялся, как его не раздавило давлением. Он погрузился практически на самое дно бездны Челленджер и только это понял, когда открыл свои глаза и соскочил на ноги, почувствовав, что на станции что-то происходит.
Это было чутье от природы. И было что-то неладное сейчас. Что-то уже случилось или произошло. И то, что произошло, было недоброе.
Анатолий выскочил из своей жилой каюты и побежал сначала в главную рубку управления станцией. Биолокатор и радар уже все, записывая в свою ботовую память, фиксировал, и кричала вдогонку ему видеосвязь. Там был голос Бьерна Вандеруса. И тот был один без своих товарищей.
Бьерн Вандерус просто орал в видеосвязь и стучал кулаком по входной двери шлюзового отсека. Та почему-то ему не поддавалась.
— Анатолий! – он орал в своем гермошлеме акванавта глубоководника – Черт бы вас всех побрал! Откройте эту гребаную дверь!
Бьерн ломился в дверь как умалишенный. Было ясно, что с ним что-то случилось кошмарное. Но дверь не поддавалась, и надо было открывать изнутри и с внутреннего дверного пульта в шлюзовой водолазной камере отсека.
— Бьерн! — прокричал ему Анатолий во внутреннюю видеосвязь на пульте управления в микрофон, и, видя Бьерна на видеомониторе — Я сейчас приду к тебе! Дверь не реагирует на тебя снаружи! Не знаю почему! Слышишь меня, Бьерн, держись!
— Черт тебя бы побрал, Анатолий! – орал как полоумный Бьерн – Ты, что там уснул, что ли! Где вы там все?! Оглохли, там все?!
На часах в главной рубке станции было 11: 38. Значит, Бьерн и его команда пробыли у стен разрушенного завода более двух часов.
— Бьерн я иду! – крикнул Анатолий, когда в рубку вбежали Диана и Ольга. Он бросился, растолкав их по сторонам в открытую дверь. И выскочив в коридор, понесся в шлюзовой водолазный отсек.
***
Стоял жуткий на поверхности шторм. Тихий океан словно спятил. Внезапно налетевший штормовой ураганный ветер, оборвав вымпел на мачте и клотике вспомогательного судна «Гермес» унес его в открытый океан.
— Вот черт — произнес открытым текстом во весь голос капитан судна Дуэйн Донохью.
— Он самый, Дуэйн! — ему прокричал, держась за бортовые ограждения и стараясь не улететь куда-нибудь. И особенно за борт начальник всей команды добычи дейтерия Марк Кашински.
Никто даже не успел переодеться перед самим штормом. И сейчас во время чудовищной качки и швыряния корабля по волнам это сделать было вообще делом крайне затруднительным.
Всех от капитана до последнего матроса корабля окатывало брызгами от кипящих волн.
Океан почернел и стал ужасен. Вверх, вставали громадные волны. И нужно было постоянно выравнивать корабль на волну и следить за соседним стоящим на плавучих управляемых якорях русским научным большим судном «Академик Северов». Того тоже швыряло как надувную по волнам лодку, не смотря на его, куда больший тоннаж, чем у их корабля.
Марк Кашински еле добрался снова до радиорубки своего судна. И открыв дверь, осторожно и боясь быть пришибенным ею, быстро влетел внутрь. Дверь громко со звоном иллюминатора захлопнулась за его спиной. Вместе с ним влетели в радиорубку от кипящего в шторм океана брызги соленой воды.
— Как связь?! — он, уже привыкнув кричать при шуме волн, находясь, почти все время на верхней палубе судна, и раздавая криком порой вместо капитана сам команды. Тут тоже прокричал своему радисту Тинто Торес — Еще не вышли на связь?!
— Нет, босс! – ему также громко ответил, сняв один наушник с левого уха, радист, и главный связист судна «Гермес» Тинто Торес — Пока все тоже! Только шумы волн добавились в виде побочных звуковых эффектов и все! Глухо, шеф!
— Вот черт, так черт! — проревел в бешенстве Марк Кашински – Не хватало, чтобы все погибли там на глубине! Чертов шторм!
— Как по заказу, босс! – прокричал Тинто Торес -Уже сутки как нет связи и как ушла спасательная команда, босс!
— Океан не хочет отдавать то, что прибрал себе! – прокричал, снова открывая железную из радиорубки корабля дверь, Марк Кашински.
Он спиной уперся о входной косяк двери и ногой подпер дверь. Держась за другой косяк двери, прокричал связисту судна, стараясь перекричать шум штормового океана – Все равно вызывай на связь! Если что, когда устанешь, лично от меня, пусть тебя подменит Хьюго Варези.
Он выскочил наружу и, захлопнул дверь в радиорубку. Потом, вцепившись в борт судна и боковые поручни, пошел к носу корабля, ныряющего в волну, где капитан Дуэйн Донохью раздавал команды матросам.

***
— Капитан – произнес, спрашивая капитана научного корабля «Академик Северов» Павла Старцева, профессор биолог, океанолог и начальник экспедиции Всеволод Баширин — Что с ними там на дне?
— Не знаю — ответил ему капитан корабля — Там на той глубине, где та станция, все же потише, чем тут. Нам остается только ждать.
— Не решились бы они на аварийный подъем в этот шторм — произнес, тут же стоящий у бокового правого стекла и окна главной рубки управления судном начальник группы акванавтов спасателей их командир Игорь Соболев.
— Не дай Бог, Игорь. Не дай, Бог — ответил ему встревожено и напугано, капитан корабля Павел Старцев — Это будет настоящим самоубийством, если угадают в этот шторм. Нам их тогда из волн не подобрать ни за что. Лучше переждать на глубине.
— Но нет никакой связи с поверхностью – произнес ему профессор Всеволод Баширин — Как они сориентируются, как и когда производить эвакуацию людей и себя самих. Я даже не хочу представлять это себе.
— Мои двое, что Красиков, что Ладога не подведут — произнес снова Игорь Соболев – Они опытные специалисты в своей области. Я их лично и хорошо знаю. Они лучшие в моей школе и самой группе акванавтов. Они все сделают на отлично. Я уверен в этом.
Было видно, как он переживал за своих подчиненных. Но пытался остальных держать в полной победной уверенности.
К нему подошел, стараясь не упасть при сильной качке, профессор Всеволод Баширин. И положил ему правую свою руку на левое плечо.
— Это гнев здешних богов — он произнес ему — Похоже, нам планета грозит повторной мировой катастрофой. И, похоже, что та катастрофа к нам идет из самой середины Мирового Тихого океана.

Тефида

— Они погибли оба! – произнес в дикой панике Бьерн Вандерус – Оба! Их утащил кальмар! Чертов громадный кальмар! Он их схватил щупальцами из самой темноты! Я видел эти жуткие громадные желтые глаза и щупальца!
Он вытаращенными и вывалившимися из орбит синими глазами в неподдельном диком ужасе прокричал, вырываясь из объятий Анатолия Красикова. Анатолий, обхватив Бьерна сзади вокруг его рук и груди, держал, как мог этого здорового буйного норвежца гиганта. Его ноги удерживала Диана Лебедь. Бьерн рвался из рук удерживающих его. И тем было трудно с ним справиться. Анатолий Красиков, будучи самым сильным в группе русских акванавтов глубоководников, и то еле удерживал свихнувшегося от пережитого кошмара норвежца.
В сторону был отброшен гермошлем акванавта, но титановый в сетке костюм был просто непобедим с учетом силы его владельца. И Анатолию стоило немалых сил буквально без ничего со стороны спины удерживать буйного перепуганного норвежца. Пока не отключили гидрокостюм и не стали его стаскивать уже все втроем с Бьерна Вандеруса. Пока не стащили также и гидрокомбовую оболочку с его голого тела.
Анатолию еле удалось открыть стальную толстую на гидравлике шлюзовую дверь и впустить акванавта норвежца. Пока выравнивалось давление в шлюзовом отсеке и камере, он через смотровое кварцевое стекло наблюдал за Бьерном Вандерусом. Тот брыкался ногами в своих широких ластах и катался по металлическому полу шлюза. Он, словно бился с кем-то в сумасшедшем диком припадке. У него не было ни ножа, ни квантабера. По-видимому, он их просто потерял в океане, когда, сюда спеша, добирался. Теперь Анатолий держал Бьерна снова сзади, схватив его голые сильные руки. Прижав к себе, нагое его широкоплечее тело. И так вот, сидя удерживая на мокром полу водолазного шлюза. А тот рвался из его рук.
— Какой еще кальмар?! — в ответ прокричал ему Анатолий за его спиной – Успокойся ты, Бьерн! Я ничего пока не понимаю?!
Тут же подскочила и Ольга Ладога. В ее руках была медаптечка, и ей с трудом удалось сделать укол, здоровенному, дергающемуся в объятиях мужчине, пока Анатолий сзади прижимал с силой норвежца к своей груди.
— Эта тварь просто их съела! – тот орал как полоумный – Она переломала их своими большими, как громадные змеи красными щупальцами, разорвала на куски и съела. Будто они были из кусков теста! Не спас даже гидрокомбовый гидрокостюм и оболочка!
— Тихо, Бьерн – произнес ему, стараясь его успокоить тихо и прямо сзади в правое ухо, Анатолий – Успокойся, я с тобой! Мы все с тобой! Мы тебя не бросим здесь одного! Не бросим ни за что!
Бьерн Вандерус вдруг стих и ослабел и Анатолий ослабил свою хватку. Укол сильного успокоительного, видно подействовал на норвежца.
— Какой кальмар, Бьерн? — произнес еще раз Анатолий ему – Что произошло там у завода?
— Эта тварь сначала остановила нас, вернее меня – почти шепотом произнес, все еще переживая случившееся, и дрожа от пережитого в океане ужаса, Бьерн Вандерус – Эта живая глубоководная тварь. Чертова махина с десятью щупальцами и ртом как кофемолка. Она… — он, оборвал свою речь и замолчал, на какое-то время. Потом, задергался с новой силой.
Он заелозил снова, пытаясь освободиться от захвата Анатолия Красикова.
— Что там было, Бьерн?! – уже настоятельно и жестко произнес ему Анатолий – Что случилось с Сержи Каппой и Феллипе Нуазри?!
Ольга Ладога снова вколола еще один успокоительный укол демитритиодола. Потом вколола еще в довесок со снотворным.
— Его нужно, прежде всего, успокоить – она произнесла Анатолию – Иначе мы не добьемся ничего вразумительного от него. И надо отключить его на время, чтобы он отдохнул. Иначе его сердце может не выдержать нагрузок. Психика ни к черту.
— Они тут почекались за короткое время. Коли сколько нужно – произнес ей Анатолий – Я его не удержу так долго здесь. Его нужно в медотсек и запереть на привязи в нем на время. До эвакуации.
— Нельзя было в воду — произнесла им обоим помогая удерживать разбушевавшегося на нервном безумном срыве Диана Лебедь – Сейчас нельзя. Надо готовить срочную эвакуацию.
— Она разговаривала со мной – вдруг, притихнув снова, произнес Бьерн Вандерус.
Он словно вообще их не слышал, а смотрел куда-то на потолок водолазного шлюзового отсека. Водил по сторонам вытаращенными глазами, словно ища вокруг еще кого-то. После укола он немного успокоился и стал тише разговаривать. Правда стал хрипеть и еще стал кашлять через каждое буквально слово.
– Она, разговаривала со мной – он повторил еле слышно — Эта живая громадная чудовищная тварь! Она назвалась Тефидой! И она говорила со мной с человеком на нашем языке. Она все знает о нас и нам крышка. Они повсюду здесь.
— Они, кто? – спросил из-за его спины Анатолий Красиков.
— Это вода — вдруг снова произнес Бьерн Вандерус – Живая вода.
Он приподнялся на локтях, осматриваясь по сторонам и вокруг. Его глаза были глазами сумасшедшего.
— Она настигла нас в пути – произнес Бьерн Вандерус – Эта десятиногая громадная тварь. Мы даже не смогли запустить агрегат. Но успели починить антенну с поверхностью. Эта тварь убила моих друзей, и она говорила со мной. Она говорила, что это месть за ее родного брата и за скорбь ее отца.
Она говорила со мной, когда убила Сержи и Филлипе. Она притащила меня сюда и бросила у дверей шлюза. Тварь глубин. Ведьма чертова. Ее звать Тефида — он повторил — Она океанида и жена царя Океана. Сука подводная.

***
Станцию хорошо тряхнуло. Четыре балла по шкале, что зафиксировали приборы станции. Был, ощутим всего один только тут толчок. Но он заставил всех подлететь на ноги. Этакая, подземная волна с разной степенью силы, сотрясла все ложе океана на глубине от 3000 до 4000 метров. Удар, достигший 9, даже 10 и более баллов землетрясения ушел глубже вниз в глубины более 5000 метров, расширив около континентальные разломы и сдвинув скальные подводные хребты и шельфы. Образовалась масса других трещин и разломов различной глубины. Окраины материков местами просели, и их затопило. Но и трех четырех баллов хватило бы, чтобы нарушить устойчивую структуру здешних подводных скал и обрушить стены подводной островной зоны на глубине от 1100 до 1550 метров, сузив островную площадку в разы.
Но как-то обошлось. И ударило всего лишь один раз.
И те, кто был сейчас на станции внизу, понятия не имели, что там наверху твориться целое светопредставление.
Эту информацию передали с терпящих катастрофу материков по связи наверху двум борющимся за свою живучесть в жуткий шторм кораблям в Тихом океане.
Как передали капитанам кораблей, там на континентах началась дикая паника. И там начались готовиться к худшему. Особенно в районе океанических и морских побережий. Цунами от 30 и до 50метров смыли ряд островов со всем практически островным населением во всех океанах.
Но тут на глубине 1145 метров от вершины островной гряды, где мигал красным ярким огнем в полной темноте маяк и до 1450 метров, почувствовали только хорошую встряску, которая напугала всех, кто еще был на «АТЛАС IV».
— Землетрясение! – влетев первым в главную рубку управления станцией, прокричал Анатолий Красиков.
Он подлетел к пульту и видеоэкранам всех мониторов и уставился в них, всматриваясь внимательно в каждый. Все те, что еще хоть что-то показывали, теперь уже просто мельтешили полосами или вообще потухли.
— Черт! – произнесла громко и Ольга Ладога, вбежав следом за Красиковым – Что происходит?!
— Землетрясение! — произнес, не оглядываясь на нее, Анатолий.
Он остановился у пульта управления станцией и замер, ожидая еще один толчок. И вообще худшего, но все обошлось.
— Надо покинуть станцию! – произнесла, почти панически ему тоже вбежавшая в рубку управления Диана Лебедь – Связи никакой с поверхностью! И тут все готово и без этого развалиться на части!
— Нет связи с кораблями – уже тише произнес, несколько успокоившись и связи себя в руки, Анатолий Красиков – И теперь еще периметр вырубило весь. Все вплоть до завода. Хорошо энергоавтоматика осталась на станции в норме. Не заклинило в переходах между отсеками автоматические двери.
— Мы теперь без глаз — произнесла ему Ольга Ладога – Ни тебе связи, ни тебе изображения того, что происходит вокруг.
— Надо уходить отсюда – произнесла снова Диана Лебедь – Тут становится все опасней и опасней.
— И Бьерн бредит и несет все что-то о присутствии с ним тут какой-то инородной силы. Про какую-то океаниду Тефию – произнесла Ольга Ладога.
Она повернулась к Анатолию и добавила – Надо все готовить к эвакуации, Анатолий. Мы можем с этим опоздать. И тогда и самим отсюда не выбраться.
— Я нашла вот это в своей каюте – произнесла Диана Лебедь и показала Анатолию Красикову, подскочив к нему и отталкивая плечом Ольгу Ладогу.
Та нехотя и зло, глянув на ретивую конкурентку, отошла в сторону.
— Вот какой-то странный свиток – произнесла она ему и подала в руки – Это лежало прямо у меня на столе.
Анатолий взял его и аккуратно развернул. Это был очень старинный свиток, но прекрасно, каким-то чудом сохранившийся в идеальном состоянии. Ему на вид было, чуть ли не 1000 лет.
— Очень древний и в таком идеальном виде – произнес Анатолий – Я не историк и не археолог, но все же интересно.
— Я, зато чуть–чуть, разбираюсь в древней истории – произнесла Диана – Но вот читать на языках древних не училась.
— Жаль, что с нами нет ученого археолога и историка языковеда – произнесла Ольга Ладога, пихнув плечом тоже Диану Лебедь, встав перед Анатолием Красиковым.
— И что с ним теперь делать? – произнес Анатолий им обоим и показал свиток – Я спасатель акванавт, а не археолог и историк.
— То, что я поняла там — произнесла Диана Лебедь – Там все на испанском. Причем древнем испанском. Я разворачивала его и…
Анатолий, не дав ей договорить, перевернул свиток и, показал, им двоим весь его текст.
— Что это вообще такое?! – произнес он.
Ольга Ладога была не меньше ее удивлена и даже приоткрыла свой рот.
— Но и не совсем испанский. Еще и какие-то иероглифы – только произнесла, всматриваясь в каждую неизвестную ей букву, произнесла Диана Лебедь.
— Ничего не понимаю? — произнесла вслед ей Ольга Ладога.
— Это не настоящий старинный свиток – произнес, им двоим, Анатолий Красиков – внимательно его, рассматривая и трогая на ощупь — Это вообще даже не свиток и даже не из бумаги. Я сам не знаю, что это такое вообще. Это даже не бумага, а что-то иное. И не совсем из того, что мы привыкли держать в своих руках. Что-то на ощупь сырое и пахнет океаном. Водой с солью.
— Послание — произнесла Ольга Ладога.
— И кто его у меня в жилом блоке оставил? — следом произнесла Диана Лебедь — Кто-то был у меня в моей каюте ночью.
Она оглянулась по сторонам и произнесла еще — Я хочу быстрей отсюда. Это страшнее, чем зубы той шестижаберной глубоководной акулы и встреча с изоподом.
— Анатолий – уже произнесла ему Ольга Ладога — Нам надо эвакуироваться. Было землетрясение. Видеокамеры периметра вышли из строя. Что последует теперь еще за этим?
— Видеокамеры вырубились лишь в самой системе от встряски — пояснила Диана Лебедь – Бьерн, Феллипе с Сержи, просто перезагружали компьютеры системы и все. Надо сделать тоже самое.
Она подошла к пульту правления и включила системную перезагрузку.
Сначала все погасло вплоть до дежурного аварийного освещения во всей станции. Потом все перезапустилось и загорелось. Заработал весь периметр на станции, и включились все работающие смотровые экраны видеомониторов до стен и агрегатов завода под добыче дейтерия.
— Вот и все, что и требовалось доказать – произнесла она — Вуаля, как говорил всегда Феллипе Нуазри.
— Он мертв – недовольно произнесла ей Ольга Ладога – Как и Сержи Каппа.
— Извини – произнесла ей с ухмылкой и едко Диана Лебедь.
Все это происходило как бы без участия самого Анатолия Красикова.
Он их словно не услышал, а углубился в текст загадочного, невесть, откуда взявшегося свитка. И ни черта не мог разобрать. Ни единой буквы и знака. Но было жутко интересно.
Его глаза пробежались быстро по тексту. Сверху вниз и, читая его, он даже забыл обо всем, что только, что произошло здесь недавно.
— Я не видел таких букв вообще. Это даже не буквы – он произнес, просмотрев его – Тот, кто его оставил, решил с нами общаться, так как умеет или представляет себе. Но хорошо знает наши все языки.
— Это сканер? – он спросил у Дианы Лебедь, указывая на стоящий рядом с пультом большой блок.
— И дешифратор с переводчиком – пояснила и качнула ему своей, коротко стриженной русоволосой Диана – Вот переведет или нет неизвестно.
Он открыл на пульте специальный сканирующий отсек и поместил туда данный предмет, развернув его и прижав стеклом.
— Умеешь пользоваться этим? – он спросил у Дианы Лебедь – Бьерн показывал как?
— Да — ответила она ему – Я уже пользовалась им. Доводилось.
— Тогда действуй – он ей произнес – Думаю, тот, кто его оставил долго ждать не будет.
Диана включила сканер и шифратор. Тот загудел, перенося загадочные буквы и текст на специальную дискету.
— «Копирование текста и знаков закончено» — показал аппарат.
— Включи расшифровку послания – произнес Диане Анатолий — Пусть потрудится и даст ответ.
— Это может занять достаточно времени – произнесла Диана Лебедь.
— Пусть поторопиться – произнес ей Анатолий Красиков — У нас нет тут времени слишком долго ждать.
Но случилось неожиданное. Развернутый листок из неизвестного материала вдруг засветился ярким люминесцентным светом и превратился в живую воду, которая мгновенно испарилась из сканера аппарата, как ее и не было вовсе.
— Включи экран монитора! – произнес громко уже Ольге Ладоге, повернувшись к ней, Анатолий Красиков.
И та, мгновенно, врубила главный один из работающих видеомониторов на пульте управления станцией.
Сначала просто загорелся экран, и не было ничего вообще. Потом, побежали просто черные полосы. А затем экран стал более ярким. И на нем проявились уже буквы и знаки.
Подскочила к Ольге Диана и что-то еще пощелкала на пульте управления. И на экране появилось все, что было в том испарившемся бесследно свитке. И это было уже на русском языке.
Было даже крайне удивительным, что свиток из воды оказался таким податливым. Словно тот, кто его на станции оставил, хотел, чтобы его прочитали. Правда, не все. Многие знаки и рисунки на свитке так и не удалось расшифровать машине. А вот с языком оказалось проще. Он был помесью испанского с еще каким-то языком. Но только это все было очень древнее.
Там говорилось о неком Боге или Божестве, украденном испанцами у древних ацтеков из Южной Америки. И которое, перевозили на некоем большом галеоне груженым до верха золотом. Говорилось про Атлантиду и неком Океане. О Боге Атлантов.
— Консепьсьон де Ла-Триста — произнесла сама словно про себя, читая текст на экране видеомонитора, Диана Лебедь.
Дальше говорилось о нескольких сильных штормах сначала в Атлантическом океане, а потом в Тихом. И о том, что команда судна, словно подчиняясь злой воле некоего того Божества, пересекла понизу Атлантику и вошла в Тихий океан, направившись на север и в западную часть.
Затем, там еще говорилось, что в течение плавания многие из команды просто по умирали по неизвестным причинам и болезням. Были и те, кто просто выпрыгнул за борт в диком ужасе и утонул. Все говорили о проклятиях и о том, что надо избавиться от груза.
— Тоже самое, писал в своих бумагах, тот средневековый испанский шкипер – произнесла Диана Лебедь – Он единственный выжил после гибели корабля. Он писал, что они, выбросили часть золота. И еще некую золотую большую статую Бога. И это произошло в районе как раз Калифорнийского шельфа и разлома Клиппертон. Потом повернули конкретно на Запад и все. Они снова попали в жуткий шторм. И галеон погиб, вот в этом месте. Я нашла его. Там на самом дне под стеной и не так далеко от станции.
— Тогда свиток чей? — произнесла Ольга Ладога ей — Призрак из светящейся воды.
— Главное, запись успели сделать и сохранить с расшифровкой – произнес Анатолий Красиков — Это все сохранить. Запись заберем с собой наверх. И нужно готовиться к немедленной эвакуации. Тут больше нам уже нечего делать.
Диана выключила на пульте видеомонитор и включила записывающее на дискету устройство. Запись была мгновенно скопирована. И, она достала дискету.
— Вот – она произнесла и подала ее в руки Анатолию.
— Нет – произнес он ей – Положи все в специальный герметичный контейнер, и все документы со станции собери и сложи туда. Личные вещи погибших и их звукозаписывающие личные устройства. Обязательно. И опечатайте вместе с Ольгой. Заберем все вместе и сразу с собой. Чтобы потом не бегать и не искать по всей станции и по жилому блоку. И ты, Ольга – он уже обратился к Ольге Ладоге – Подготовь к транспортировке Бьерна Вандеруса. Проследи за ним внимательно. Он, вероятно, перепугался после этого четырехбального толчка. Если не спит там у тебя под хорошей дозой успокоительного. Отвечаешь за него. Его здоровье и сохранность. Проверяй его чаще в медотсеке. Я должен хоть одного спасти из этих, и вынести наверх.
— Я поняла все, Анатолий — Ольга ему ответила – Я сделаю все, что в моих силах как бортврача.
— Добро – он ей ответил — Время идет быстро. А тут его почти и не заметно. Я уже стал сбиваться со счета, сколько мы уже тут?
— Вторые сутки, командир – произнесла ему Ольга Ладога.
— Вторые – он за ней повторил и связи с поверхностью ноль. Мы даже не знаем, что твориться там наверху и на континентах. Мы отрезаны от всего мира здесь.
— Там, возможно паника — произнесла ему Диана Лебедь – Ни ответа от нас, ни привета. Бьерн Вандерус и его парни так и не починили антенну внешней видеосвязи.
Они все трое посмотрели на часы в главной рубке станции. Там было 11: 22.
— Ладно – произнес он им опять обоим – Давайте, все по своим делам. Уже день на дворе назревает. Надеюсь, больше трясти не будет.
И все разошлись по отсекам станции.

Ледяной ужас беспросветного мрака

— Как он? – спросила Ольгу Ладогу у дверей медотсека, Диана Лебедь.
— Ничего хорошего — произнесла та ей в ответ – Все бредит и несет всякую чушь про живую воду. Я так ничего понять не могу. Еще говорит про какую-то богиню океана Тефиду. Вообще, о ком он? Я понятия имею. Говорит, что она приходит к нему сюда в станцию сквозь стены и переборки.
— Бредит – произнесла Диана.
— Думаю, болен – ответила Ольга – И его нужно срочно эвакуировать. Надо поговорить с Анатолием.
— И связь так и осталась не налаженной из-за того напавшего на них кальмара у завода – произнесла Диана Лебедь – Нам ее думаю, не наладить уже без помощи Бьерна и его погибших товарищей. Я бортврач, ты океанолог и биолог. Анатолий просто акванавт спасатель. Но мы не знаем ничего даже о наладке радиосвязи здесь да еще на этой международной подводной станции.
Ольга Ладога закрыла плотно дверь в медотсек на электронный замок. И они вдвоем с Дианой Лебедь подошли к открытому из кварцевого толстого стекла широкому и вытянутому в длину овальному иллюминатору в коридоре между медотсеком и жилыми помещениями станции. Они уставились в то, что было там за бортом и тем окном в мир на глубине более 1450м.
Горели ярко квазипрожекторы станции, освещая вокруг периметр вокруг нее и само скалистое черное без ила дно.
Здесь дно было теперь усеяно мертвыми глубоководными организмами. Они падали у станции прямо под гидравлические, ее опоры и каменную основу площадки. Часть мертвых существ, просто проносило течением мимо. Часть оседала тут, под бытовым жилым оторванным от разрушенного подводного завода корпусом станции «АТЛАС IV».
Это произошло как раз после того четырехбального землетрясения.
— Что-то твориться там сейчас за этим окном – произнесла Диана лебедь Ольге Ладоге – И мы так и не выяснили, что? Что их убило? Всех?
— И убивает до сих пор – добавила, глядя в иллюминатор бортврач Ольга Ладога – Они падают прямо на станцию. И их несет сюда течением со стороны разлома Клиппертон.
— А сколько осело на океаническое дно — произнесла Диана Лебедь.
— А если такое и в верхних слоях океана? — произнесла Ольга Ладога – Что если, такое стало твориться в Северном, Атлантике и в Индийском океанах? И сама смерть пришла сюда из глубин и недр земли? Что если это не остановить вообще?
— Надо готовить всплытие — вдруг за их спинами раздался голос Анатолия Красикова – Бьерн может умереть. И тогда мне будет вообще не отвертеться от долгих разбирательств.
— Но не ты в этом виноват, Анатолий — произнесла ему в ответ Ольга Ладога – Бьерн Вандерус срывал экстренную эвакуацию намеренно.
— Если он умрет – произнесла Диана Лебедь, не спуская влюбленных своих синих глаз с Анатолия Красикова, но не договорила. Ольга Ладога, опять уловила этот взгляд и тоже вмешалась в разговор, перебивая коллегу.
Она повернула к себе Анатолия, одергивая того за рукав одежды. И привлекая на себя его внимание.
Она произнесла ему – Надо сворачиваться. И чем быстрее, тем лучше.
— Я знаю – он произнес ей, глядя на Диану, которая, не отрываясь, смотрела на него не равнодушным взглядом.
— Что ты на нее уставился? — она почти открыто произнесла ему – Ты, вообще, слышишь меня?
К большому смотровому из кварцевого толстого стекла иллюминатору прилипла прибитая течением мертвая глубоководная медуза Botrynema brucei. И это отрезвило его от любовных нахлынувших раздумий.
— Я не могу так просто смотреть на это, Анатолий – произнесла врач глубоководник и коллега Ольга Ладога – Тут творятся такие вещи, что не под силу человеку. С чем мы имеем тут дело? Никто не знает.
— И вряд ли узнает – произнес ей в ответ Анатолий Красиков — Нам надо покинуть эту станцию. Тут некого уже спасать и нечего спасать. Все превратилось в переломанный металлический мусор. Завод по добыче дейтерия не подлежит уже восстановлению. И в этом районе приборы станции зафиксировали еще кроме этого подземные активные толчки. Не хватало мощного здесь еще землетрясения.
— И в сторону котловины «Консепьсьон де Ла-Триста» обвалилась скальная целая стена — произнесла стоя рядом с врачом группы русских акванавтов Ольгой Ладогой и акванавтом из группы русских спасателей Анатолием Красиковым биолог и океанолог Диана Лебедь — Как раз в том месте, где я нашла тот золотой испанский дублон. Я наблюдала за этим, когда была у вершинного маяка недалеко от обвала.
Она посмотрела на молодого лет тридцати акванавта, и он все больше ей нравился, особенно после того случая, когда спас ее, после того, когда сломалась ее дыхательная система гидрокостюма, и помог ей подняться вверх до станции. Диана теперь готова была беспрекословно ему подчиняться во всех его приказах.
— «Вот если бы это было взаимно» — подумала Диана – «Хотя не все еще потеряно. Вот выберемся отсюда…».
Он оборвал ее довольно смелые мысли, замечая за подчиненной достаточно ярко выраженные теплые взгляды в свою сторону, что даже стало заметно и врачу Ольге Ладоге.
— Пора завершать все – произнес как старший, теперь здесь над всеми акванавт Анатолий Красиков. Он повернулся к врачу Ольге Ладоге и биологу Диане Лебедь и произнес еще – Станция умерла навсегда и восстановить, хоть что-то дело бессмысленно. Наверху ждут отчет о проделанной нашей работе. Каким бы человек не казался сильным. Природу ему не одолеть. А тем более то, что тут произошло.
— Мы до сих пор не выяснили что это – произнесла Диана Лебедь ему, поспешив поддержать разговор и вновь привлечь к себе внимание – Мне нужно выйти наружу снова и взять пробы той живой блестящей воды в стороне Восточной котловины. Может это прояснит что это такое. Я уверена, что все, что тут произошло это дело рук этой в воде жидкости.
— Я думаю это тоже вода – произнесла, встревая в разговор, врач акванавт Ольга Ладога – Только необычная какая-то вода. Я бы тоже хотела составить тебе компанию, Диана.
— «Вот еще» — подумала Диана – «Будто не справлюсь сама».
— Никто никому ни каких компаний составлять не будет – произнес резко им обеим Анатолий Красиков – Я сам это сделаю и один. Хватит тут уже смертей. Кроме нас тут спасать уже некого. Я выйду в воду, вы займитесь подготовкой закрытия станции. Нужно все подготовить к общему отключению. Составить отчеты о проделанной подводной исследовательской и спасательной работе. Пока еще есть время. Но уходить ни с чем отсюда нельзя. И поэтому я сам все сделаю и без вас, мои женщины любимые.
Ольга и Диана молча переглянулись и Ольга как, более старшая, хотела что-то, видимо возразить ему, но он опередил ее.
— Это приказ, понятно всем – произнес Анатолий – Работать всем. Я в шлюзовой водолазный отсек. И Диана, выдайте мне ваши все необходимые для сбора проб воды приборы.

— Поняла — произнесла ему довольная таким решением Диана Лебедь, хоть и изобразила некоторое легкое недовольство – Вообще-то это моя обязанность и научная работа.
— Отставить возмущаться. Я принял решение, и оно не обсуждается. Вот меня если скоро тут не станет, тогда будете решать как да что между собой — произнес командным тоном Анатолий Красиков – Идемте в вашу лабораторию.
Диана сияла от радости и мысли были только о Красикове.
— А вам, коллега не кажется, что и так тут смертей больше чем достаточно –произнесла громко и возмущенно врач акванавт Ольга Ладога.
Она видела, что Диана строит глазки Красикову, и ей было это просто неприятно. Он был ее мужчина, и она его любила. Но надо было заниматься делом и выкручиваться из сложившейся сейчас ситуации. Когда станция окончательно гибнет и разрушается, а биолог и океанолог Диана Лебедь присмотрела, похоже, себе мужика и не зависимо от сложившейся катастрофичной ситуации.
— Достаточно – произнес ей в ответ спокойно и, сохраняя субординацию, Анатолий Красиков и не показывая вида, хотя видел влюбленные взгляды биолога Дианы Лебедь в свою сторону.
– Вот поэтому я это все беру на себя – он произнес им обоим.

***
Он вышел в океан. И направился к ангару со скутерами. Анатолий решил проплыть в сторону вершинного маяка. Там было замечено скопление странной светящейся и люминесцирующей в воде жидкости. Прибившейся странным змеящимся и светящимся. И этаким, длинным, извивающимся глубоководным угрем шлейф, который словно зацепился за сигнальный маяк и висел там, в черной воде. Вероятно не спроста.
У Анатолия Красикова появились некоторые на это счет соображения.
Этот шлейф светящейся жидкости зафиксировали датчики самого маяка и предали на станцию.
— Приборы показывают, что там что-то происходит, Анатолий — произнесла Ольга Ладога – Там что-то живое, и оно там что-то делает у того маяка.
— Считывает информацию о нас – произнес ей, быстро шагая в шлюзовой водолазный отсек, Анатолий Красиков – Мы должны выяснить, кто это до конца.
— Я с тобой – произнесла, идущая с другого бока с Анатолием Красиковым Диана Лебедь.
— Отставить – произнес он ей – Ты пока будешь в подчинении Ольги. И будете готовить к всплытию подводную лодку. Ольга научит, как это делать. Она многое умеет как акванавт.
Ольга, хитро и ехидно улыбнувшись Диане, посмотрела пристально в ее сторону, прищурившись карими своими глазами.
— Я и перевяжу тебя, если вдруг порежешься – произнесла, улыбаясь недовольной такой командной расстановкой Диане Лебедь – Я ведь еще и врач.
Диану всю передернуло сейчас от злости к конкурентке. И вспомнился их недавний разговор. С угрозами в свою сторону, про которые она не говорила Анатолию.
А он, как-то отнесся к этому не серьезно и наплевательски. Сейчас была важна работа. Анатолий посмотрел на часы в переходном коридоре между шлюзом и остальными отсеками станции. Было 13:38.
Так они и расстались у водолазного шлюза.
Анатолий еще раз их, проинструктировав, исчез в водолазном шлюзе, закрыв за собой герметичную в отсек дверь.
Теперь он был предоставлен сам себе как обычно. И отвечал сам за себя.
Он, взяв в ангаре скутеров себе один, и включив двигатели на полную, полетел под водой. Точно в сторону мерцающего красным маленьким огоньком и посылающим сигналы для ориентира акванавтов в темноте глубины маяка.
Гидрокостюм и гидрокомбовая оболочка, соединившись полностью и плотно с его голым сильным мужским телом, показывали отличную исправность всего снаряжения. Все он видел на интерактивном экране своего титанового гермошлема. Он повторно перепроверил все системы в своем гидрокостюме, убедившись в полной исправности. И получил положительный ответ от всех аварийных и вспомогательных систем своего глубоководного снаряжения.
Мимо промелькнула глубоководная маленькая медуза Botrynema brucei и промелькнули два глубоководных практически прозрачных телом маленьких кальмара Cranchia acabra и Bathothauma lyromma. Они, сцепившись в борьбе, друг с другом, чуть не налетели на летящий в темноте скоростной скутер Анатолия. Он их напугал светом бортовых квазифонарей, заставив ретироваться в разные стороны и исчезнуть за собой в полной темноте.
— Драчуны – произнес Анатолий Красиков – Что с вами тут такое твориться?

***
Шторм не прекращал свою кошмарную работу. И становился все сильнее и сильнее. Это было опасно. Плавучие и координирующие якоря судов были при такой волне уже бесполезны. И вахтенные кораблей не отходили от штурвалов, лавируя на тех волнах. И стараясь, уводить два корабля друг от друга. Становилось крайне опасно. Все грозило столкновением, так как видимость тоже была крайне плохая. Еще все перекрывал падающий с неба ливень. Да и приборы судна, как словно спятили. Работали раз через раз.
— Командир – произнес один из вахтенных матросов, наблюдающий по мельтешащим приборам всю штормовую сложившуюся критическую ситуацию научного исследовательского судна «Академик Северов» — Становиться опасно. Мы можем столкнуться на такой волне и таком ливне с такой видимостью.
— Я знаю – отрезал ему капитан корабля Павел Старцев — У тебя там, что со связью и материком? – он спросил у другого матроса в рубке управления корабля.
— Побережье накрывают тоже огромные волны и там все смыто водой вдоль прибрежий – ответил вахтенный матрос – Мне так передали. Там прокатилось землетрясение и там паника. Все готовятся к худшему. И советуют экстренно сворачивать любые работы по добыче дейтерия и направляться срочно во Владивосток.
— Эвакуировать? – произнес, иронически скривив свои тонкие губы, капитан корабля Павел Старцев — Они не были в шторм в океане. И понятия они не имеют, каково теперь тут. А мы не имеем понятия, каково твориться сейчас там. Немедленно свяжитесь с берегом и передайте, что мы еще принимаем решение.
Он подошел к приборам управления и горящим на экранах видеомониторов поисковым радарам. Он хотел свериться с курсом судна, но заметил, что компас вообще не работает. Стрелка как сумасшедшая крутиться вокруг своей оси.
— Черт! — капитан ударил кулаком по приборной панели управления судном и громко выругался, даже напугав стоящего рядом рулевого – Еще этого не хватало, помимо этого чертового шторма!
Он уставился в большое окно рубки и в штормовые перед носом корабля волны.
— Эвакуировать? – он произнес — Как? И теперь еще надо принимать экстренно иное решение. Надо посовещаться со всеми и самим океанологом и начальником экспедиции профессором Всеволодом Башириным. И командиром группы акванавтов Игорем Соболевым. Я уверен на том судне поддержки, вероятно, тоже, самое, говорят и вероятно уже приняли свое решение к уходу с этой точки. Но не уверен, что наши примут такое же решение.
Он вышел из главной рубки и, держась за поручни от качки внутри коридора, стал спускаться внутрь корабля по лестницам. Павел Старцев пошел в хвост судна до жилых помещений команды и личного кабинета профессора Всеволода Баширина.

***
— Связи так и нет никакой?! – произнес, практически крича, и уже в дикой панике Марк Кашински – Уже вторые сутки и никакой связи.
Связист судна посмотрел на настенные в главной корабельной радиорубке часы, которые показывали 14:15 и покачал отрицательно ему головой.
Он сам подскочил к пульту внешней радиосвязи в радиорубке своего корабля, где сидел с наушниками радист судна Тинто Торес. Марк Кашински, буквально ворвался сюда уже в брезентовом наброшенном сверху с капюшоном плаще вместе с капитаном судна «Гермес» Дуэйном Донохью.
— Черт дери этот еще тут шторм! – прокричал уже сам себе Марк Кашински.
— С земли передали! – произнес перепуганный и смотрящий на Марка Кашински связист судна поддержки «Гермес» — Там катастрофа!
— Что?! – произнес, Марк Кашински, не понимая, о чем это его Тинто Торес говорит.
— С материка передают, шеф — произнес весь перепуганный связист и радист судна Тинто Торес – Там прокатилось большое землетрясение. Местами более 9-10 баллов. Много жертв и нас отзывают на материк, шеф. Приказ.
— Что именно говорят – он спросил, хотя мог и сам лично связаться с континентом и своим начальством, но предоставил все своему радисту судна. Марк Кашински предпочел все узнать со слов Тинто Тореса.
— Нам приказывают все сворачивать и все бросать тут – произнес, трясясь от услышанного, радист и связист судна поддержки «Гермес» Тинто Торес – Приказ вам и капитану Дуэйну Донохью.
Капитан подошел к радисту и системе видеосвязи с материком. Он хотел включить видеоизображение на мониторе, но Марк Кашински поймал его за рукав правой руки капитанской формы.
— Приказ, думаю, ясен, Дуэйн – произнес Марк Кашински – Не будем его оспаривать. Оставим все русским. Пусть они все тут теперь решают. Станция погибла, как и завод. Впрочем, вероятно, и все оставшиеся там члены станции, кроме выживших.
— Но мы бросаем тут всех – произнес возмущенно ему Дуэйн Донохью – Они там внизу и ждут до сих пор помощи.
— Они все мертвы – произнес ему, глядя в глаза капитану корабля «Гермес», Марк Кашински – Это мой личный приказ. Я должен спасти тех, кто на борту судна.
— Нам этого не простят – произнес ему, возражая, капитан корабля поддержки Дуэйн Донохью.
— Поверьте, Дуэйн – произнес капитану судна Марк Кашински – Эта потеря по сравнению с тем, что твориться на материке, будет незаметной для всех и даже для русских. Снимаемся с якоря – произнес Марк Кашински – Уходим из этого района. Нам нужно на материк. Там мы будем теперь нужнее.

Кошмар ледяной темноты

На часах было 14: 26 дня. Но тут всегда была ночь. И время было практически незаметно.
А где-то выше отметки 800 метров, от поверхности океана, два кальмара Гумбольда, сцепившись друг с другом, вели бой насмерть. Никто не уступал. Потому как это был смертельный бой. Победителю доставалась плоть побежденного. Их откушенные щупальца падали вниз в глубину океана как раз над самой станцией стоящей под ними на более чем километровой глубине. Над их бьющимися пока еще живыми в верхних слоях океана телами бушевали штормовые волны. А там внизу под ними, где стояла пока глухая темнота, и тишина, назревало другое сражение.
— Ты не думай, что отобьешь его у меня — произнесла Диане Ольга – Он мой мужчина. И я его не уступлю тебе, и не мечтай. Найди себе другого.
— Я уже и так нашла – та ей дерзко в ответ ответила.
Ольга схватила Диану за воротник одежды и прижала к стене длинного переходного между отсеками станции коридора.
— Ты видно так и не поймешь – произнесла ей Ольга Ладога.
— Убери от меня свои руки – тихо ей и зло ответила Диана Лебедь – Я буду делать то, что пожелаю. Ты мне не указ, хоть и старше меня.
Ольга тряхнула Диану за грудки, но та тоже вцепилась той в воротник одежды.
— Дура, ты — произнесла Ольга Диане – Он любит только меня, а тобой лишь развлекается.
— Мы это еще увидим — произнесла ей Диана — И убери свои руки от меня.
Ольга Ладога отпустила Диану Лебедь. И та, отойдя от своей соперницы, произнесла – Я думаю, наш разговор еще не окончен.
— Я так тоже думаю – ответила та ей.
Они отошли друг от друга и встали спиной к противоположным стенам узкого переходного между главной рубкой и жилыми помещениями коридору.
С лютой ненавистью непримиримых соперниц они смотрели друг на друга. Каждая не хотела уступать.
Эта вражда и соперничество за мужчину разыгралось еще и взяло свое начало с того момента как они встретились на судне «Академик Северов».
И Диана Лебедь и Ольга Ладога любили Анатолия Красикова. Впрочем, и он не отказывал ни той не другой. Да и не особо заморачивался на этот счет. И Ольга Ладога даже была рада, когда Диана убыла на «АТЛАС IV» с научной задачей от биолога и океанолога Всеволода Баширина. Со сменной группой рабочих на станцию в состав норвежца Бьерна Вандеруса. Давая возможность Ольге ближе подкатить к Анатолию. Но теперь все возвращалось на круги свои. Теперь уже здесь под водой, на глубине более 1000метров от бушующей в диком шторме поверхности океана. Две соперницы встретились. И между собой решали и выясняли личные отношения на роль лучшей. И той, кто достойней из двоих на личном любовном фронте.
Их разговор был громким. Но никто их тут не слышал. Да и некому было слушать. Станция была практически пуста. Ну, разве, за исключением, одного лежащего в медицинском кубрике норвежца Бьерна Вандеруса. И то почти в полной отключке и под успокоительными препаратами.
Анатолий ушел в воду. И пребывал где-то в самом глубоком океане. А две влюбленные в него молодые женщины сейчас выясняли между собой из-за него отношения.
— У нас еще будет время решить все между собой – произнесла одна другой.
— Да, но пока придется действовать сообща в целях общего интереса – ответила вторая первой.

***
Это громадный кальмар напал на него. Он загнал его в самый скальный угол. Из которого не было ни шанса выскочить живым. И он, общупывал его всего своими длинными с присосками и крючками сильными способными крушить даже железо щупальцами. Казалось гидрокомбовый костюм акванавта, заинтересовал кальмара.
Этот кальмар имел широкий задний парящий в воде лопастной плавник сзади веретенообразного за его головой массивного и вероятно достаточно тяжелого тела. Он был не менее, сорока метров в длину вместе со своими щупальцами. Анатолий Красиков прикинул, что именно где-то так и будет. И он таких огромных монстров в океане не видел еще. Ему доводилось видеть других больших кальмаров, но этот превосходил все возможные воображения по своим размерам. Один только его смотрящие на него пристально и неотрывно не моргающие с вытянутым черным зрачком огромные круглые на голове глаза были не менее двух метров в диаметре.
Это громадное чудовище рассматривало его всего. И, по-видимому, о чем-то сейчас думало. Но, похоже, не о еде.
Оно не дало ему взять пробу воды у маяка из того сверкающего люминесцентным фосфоресцирующим светом шлейфа, что зацепился за маяк. И так тут был уже какое-то энное время. Глубоководный громадный кальмар, выбив из руки колбу, и схватив Анатолия Красикова, протащил в своих щупальцах на целый добрый километр от горного маяка в сторону самой станции, зависнув над океанской трехкилометровой пропастью. И прижав того к скальной черной островной стене. Архитевтис санктипаули отпустил его, видимо наблюдая за его действиями, и что тот предпримет в свое спасение. Как, этакая кошка, играя с мышкой.
Анатолий Красиков попробовал отплыть в сторону, прижимаясь к скале над трехкилометровой бездной, но не смог этого проделать ни на метр.
Несколько длинных с присосками и крючками сильных щупалец схватили его снова, обвив, и потащили к себе.
— «Это конец!» — в голове его тот час мелькнула дикая кошмарная мысль — «Сейчас это сожрет меня!».
Анатолий схватился двумя руками сразу и за длинный острый как бритва нож и лучевой свой квантабер. Но услышал вдруг в своей голове и шлемофоне гермошлема акванавта чей-то женский голос.
— И не пытайся – он услышал вдруг в свой адрес – Другие тоже пытались, но не смогли.
Он покрутил в ужасе своей головой по сторонам, стараясь хоть что-то заметить рядом с собой.
Это было еще страшнее, чем-то, что происходило сейчас.
Этот неизвестный кто-то было где-то, совсем рядом.
— Кто ты? — произнес негромко Анатолий, шевеля своими губами и надеясь, что тот, кто на него смотрел, это видел.
— Я та, кто может помочь тебе — произнес женский в его голове голос.
— Но, кто ты? – он повторил свой вопрос — Я не вижу тебя.
— Я перед тобой – произнесла ласково и мягко теперь женщина – Разве не видишь?
— Ты живешь здесь? — он снова спросил этот голос.
— Я живу тут всегда – ответила она ему — И я хочу общаться — произнес ему глубоководный громадный кальмар.
Огромное существо еще ближе подтянуло его к себе, рассматривая его и его лицо в сверкающем титановом гермошлеме гидрокомбового гидрокостюма.
— Ты, человек? – она его спросила.
— Да, я человек – произнес он ей.
— Я таких людей раньше не видела — произнесла ему женщина и кальмар в одном лице.
— А каких людей, ты видела? – спросил ее Анатолий.
— Не таких, как ты – ответила она ему – Я видела людей тех, кто называл себя Атлантами. Видела гибель Санторина и видела покорителей Трои и самого Одиссея. Я видела гибель Помпеи и плавала среди мертвецов утонувшего Титаника. Я видела много всего за всю свою долгую вечную жизнь. И видела много разных людей, но таких как вы всех вижу впервые. Так, кто ты?
— Кто я? – ошарашено, и оторопело спросил Анатолий десятиногое громадное чудовище.
Ему вдруг показалось, что он сходит с ума здесь у этих черных скал. Смахивало на умственное помешательство, что и у Бьерна Вандеруса и всей его погибшей команды.
— Я акванавт – он произнес той, что спросила его. И вдруг вспомнил девиз акванавтов и слова своего учителя Игоря Соболева, и произнес – Я тот, кто на земле как человек и в воде как рыба. Мой девиз быть всегда впереди, но никогда не стремиться возвысить себя над человечеством.
— Вот как! — удивленно произнесла женщина — И ни капли страха! Ты поразил меня, человек! Поразил в самое сердце!
Он услышал в своих ушах звонкий женский смех.
— Ты совершенно другой и не такой как тот, что убил моего брата — она ответила ему — Большой человек боялся общаться – произнес ему кальмар – Он был трус. Он все испортил. И я убила его друзей. Большой человек не хотел нашего общения и убил моего брата.
— Кто этот большой человек? — произнес Анатолий кальмару.
— Вандерус – произнес ему кальмар – Бьерн Вандерус – он повторил телепатически.
Анатолий все еще не верил в то, что происходило сейчас, но это происходило. Это был контакт двух цивилизаций.
— Ты знаешь его имя? – спросил Анатолий морское громадное существо.
— Я знаю все ваши имена – произнес ему кальмар.
Архитевтис санктипаули держал Анатолия своими щупальцами за руки и ноги. И вырваться было уже не возможно из такого захвата. И это была самка. Два нижних щупальца были короче остальных. А два были длинные как канаты и на конце с широкими лопастями и присосками. И они развевались в пустоте над его головой. И было в этом что-то гипнотическое, хитроумное и ловчее.
Это был огромный метров сорока охотник глубин. Скоростной и невероятно сильный. И надо было найти с ним общий язык. Иначе его, Анатолия ожидала та же участь, что и Сержи Каппу и Феллипе Нуазри. Анатолий решил сам продолжить диалог пока кальмар молчал, рассматривая его огромными своими с черными вытянутыми зрачками глазами.
— Вандерус все испортил? – произнес Анатолий кальмару.
— Да, и убил моего брата – произнес кальмар ему – И мой отец не хочет с вами общаться.
— С нами общаться? – переспросил Анатолий Красиков глубоководное так толком неизученное существо.
— Он не хочет видеть вас здесь – произнес кальмар – Он хочет, чтобы вы уплыли к себе и больше не появлялись тут.
— Но почему? – спросил несколько даже возмущенно Анатолий – Мы встретились, наконец. Две земные цивилизации. И вот так все закончится для нас?
— Это не обсуждается – произнес кальмар – Я отпускаю тебя. Плыви к своим и объясни им все. Но мне ты понравился – неожиданно произнесло морское существо и разжало в стороны свои обвивающие Анатолия руки и ноги ловчие гибкие щупальца. Присоски отсоединились от металлической сетки гидрокостюма, и крючья их звонко скребанули по титану.
— Ты нравишься мне — произнесла ему женщина из океанской пустоты – И поэтому, я не хочу твоей смерти. Я лишь желаю, чтобы ты покинул этот мир. И забрал всех, кто с тобой, пока не поздно. Мой отец не простит тебе, человек, смерть моего брата и своего сына. Ты понял меня, человек?
— Да, я все понял — произнес кальмару Анатолий Красиков.
Кальмар, все еще глядя своими громадными, как и он сам круглыми глазами на него, отпустил его, в стороны веером расставив свои длинные огромные, как и он сам щупальца. Анатолий теперь видел только часть их в свете своего на гермошлеме квазифонаря. Целые ряды больших присосок идущих от ротовой зубастой полости, и те острые кривые внутри присосок ловчие и охотничьи крючья.
— «Надо было включить тепловое и ночное видео своего видеоэкрана гермошлема» — он произнес сам про себя, вдруг спохватившись. Но было уже поздно. Кальмар исчез так быстро, словно его и не было совсем.
Но он, все равно включил прибор ночного видения и осмотрелся по сторонам. Только пустота и несколько плавающих вокруг него больших медуз Ptriphylla hyacinthina. И два между ними небольших со сверкающими огоньками ловчими удочками на своем носу зубастых и страшных удильщика Linophryna arborifera, заплывших по неосторожности в эту стаю и рискующих стать их обедом.
Кальмара не было. Архитевтис санктипаули исчез в глубине океана.
Анатолий Красиков не сразу пришел в себя от такого контакта. Ему даже показалось что он, как и Бьерн Вандерус сошел с ума. Он еще, какое-то время висел у скальной стены глубоководной пропасти, лишь плавно балансируя над бездной и шевеля ногами с широкими ластами.
Сверху осыпался серый грязный ил c мелкой ракушкой и камнями. Он серой пеленой уплывал в океанскую бездну.
Анатолий пришел в себя и посмотрел на часы и глубинометр. Время было 14: 50. Глубина не превышала 1480м. Он был у поверхности и края высоких обрывистых островных скальных утесов. И надо было выбираться теперь оттуда. До станции и завода было чуть больше 500 метров. Был даже виден свет в толще черной воды от горящих в полной темноте квазипрожекторов станции.
Он осмотрелся по сторонам. Вокруг него кружили мелкие, видимые только лишь из-за своего яркого мельтешащего свечения, остролучевые радиолярии и форомониферы. Здесь была просто масса иглокожих. Ими вообще были усеяны все скалы в сторону котловины Консепьсьон де Ла-Триста. По отвесным скалам, цепляясь длинными своими шипастыми конечностями, ползали красные и белые крабоиды и более мелкие крабы-литодиды Lithodes aequispina с крабами Верила и крабами Коуэса, собирающие по расщелинам скал червей кольчевиц и полихет, среди множества глубоководных офиур, которые тоже поедали все на своем пути. И торчащих глубоководных похожих на кораллы губок Abyssocladia desmophora и редких белых кораллов Lоphelia pertusa. И стена была облеплена глубоководными трубчатыми актиниями Pachycerianthus fimbriatus.
— Анатолий! – он услышал в своем шлемофоне внутри гермошлема. Это был голос Ольги Ладоги — Анатолий, ответь нам!
Они потеряли его. Диана и Ольга. Вероятно, даже паниковали. Хотя, Ольга была по своему характеру более мужественной, чем Диана. Она и держала с ним связь.
— Анатолий! — снова раздалось в шлемофоне гидрокостюма акванавта глубоководника.
Он настроил видеосвязь и передал сообщение на станцию – Я в пути. Иду в направлении станции, не волнуйтесь за меня. Я скоро уже буду.
— Мы видим тебя на биолокаторе и радаре! – произнесла ему уже Диана – Жду любимый!
Видеосвязь замолчала, и изображение на интерактивном экране гермошлема погасло. И Анатолий Красиков, включив прибор ночного видения, поплыл к станции, ловко работая своими мужскими акванавта натренированными ногами в широких ластах.

***
— Архитевтис санктипаули?! — удивленно и широко открыв свой рот и вытаращив свои глаза, произнесла Диана Лебедь.
— Насколько я разбираюсь в биологии морских животных — произнес ей Анатолий Красиков.
Он потягивал через край стакана горячий принесенный из своей жилой каюты и кубрика стакан черного кофе.
— Невероятно! — произнесла ему Диана – Не может такого быть! Я понимаю там дельфины! Касатки! Или вообще киты!
— Может – он ей ответил сидя в кресле и в главной рубке управления рядом с Ольгой Ладогой. Та не отрывала своих карих ревнивых глаз от обоих, наблюдая за их общением.
— Это была самка – произнес Анатолий — И огромных размеров.
— Нет, этого не может быть – произнесла ему в ответ и, не веря ничему, Диана Лебедь, качая отрицательно своей русоволосой и коротко остриженной головой.
Она пододвинулась к Анатолию, почти впритык касаясь его своими женскими коленями.
— И она разговаривала? – переспросила его Диана. В недоумении, глядя синими своими глазами на Анатолия Красикова. Сейчас в ее глазах было лишь удивление, но не любовь. Но это ничего не значило для Ольги Ладоги. Она видела, как Анатолий снова смотрел на Диану. И этот океан его сделал сейчас каким-то не совсем таким. Что-то появилось в нем иное и не совсем от человека. А может, ей все это, только показалось, но…
Глаза Ольги Ладоги сверкнули гневом. И она тоже пододвинулась с правого бока к Анатолию и прижалась к нему.
— Почему бы и нет – произнесла Ольга Ладога – Я видела этого, кажется, кальмара вот здесь в этой рубке в иллюминатор. И он тоже разговаривал со мной.
— Ты не рассказывала об этом, Ольга – удивленно произнес той Анатолий Красиков и уставился уже на Ольгу Ладогу своими синими и необычными теперь глазами.
— А ты и не спрашивал – та ему ответила.
— Вот оно, значит, как — он произнес Ольге Ладоге.
— Именно так – та ему ответила, не спуская ревнивых глаз со своей оппонентки.
Анатолия это позабавило. Он был не дурак, и все видел. Да и видеть тут было нечего. Две половозрелые самки бьются за единственного, по их мнению, любимого мужчину. Вот только место выбрано не верное. И не к месту. Тут надо было больше думать о эвакуации, а не о любви.
— Тогда я отвечу так. Она мне сказала, что я ей понравился – произнес, улыбнувшись, Анатолий.
Диана психанула и соскочила с кресла.
— Вранье! – она выкрикнула недовольно и зло – Кальмар способный говорить!
Диана в психе и ревности, видя ехидную ухмылку на лице Ольги Ладоги, отошла к противоположной стене от пульта и села на диван. Она отвернула свой взор на другую стену. Что повеселило Ольгу Ладогу.
— У тебя, оказывается, есть конкурентка – произнесла Ольга и засмеялась, довольная, что все случилось именно так, как она и мечтала. Сделать больно этой сопернице на ее права по отношению к Анатолию Красикову. И самое интересное и забавное, что это проделал какой-то глубоководный кальмар и тоже самка. Ольга и не задумывалась, что весь этот разговор между Анатолием и этим существом из глубин океана значил, но и Диана тоже так не думала. Они сейчас обе думали о нем и каждая о своем.
— Ладно – произнес им обеим Анатолий, ставя на край пульта недопитый стакан с кофе — Пойду в камбуз. Проголодался я от этого плавания. И знаков внимания морской богини.
Он засмеялся, видя обеих, глаза полные ревности и мести друг другу. Он поднялся с кресла, но в это время снова зазвучала морзянка и сигналы, смахивающие на предупреждение и SOS!
— Это она! – произнесла, напугано и подскочив с кресла, Ольга Ладога. И теперь ее лицо выражало тоже ужас, как и лицо Дианы Лебедь.
Та вообще слышала все это первый раз. Она даже не слышала такого, когда была здесь в команде с Бьерном Вандерусом. Этого не было даже до гидроудара и после него. Это было что-то новенькое.
— Кто это?! — Диана подскочила к пульту и встала рядом к стоящему там же Анатолию.
А Ольга подбежала сразу к овальному и открытому от раздвижных, металлических жалюзей из кварцевого стекла вытянутому в длину по боковой стене главной рубки иллюминатору. Она стала всматриваться в черноту за тем подводным окном.
— Где ты? — она произнесла вдруг в то окно, чем привлекла внимание и Дианы и Анатолия — Ну, давай, покажись! Где ты, когда ты мне так нужна!
Те не поняли ее действий. Но она не отходила от окна, всматриваясь в черную воду за кварцевым толстым бронебойным стеклом.
— Я видела ее – произнесла Ольга Ладога – И она тоже общалась со мной здесь. Она говорила, что нам надо уходить отсюда. И чем быстрее, тем лучше.
— Ты тоже ее знаешь? – произнес ей, удивленно Анатолий Красиков.
И она, развернувшись, подошла к нему и всмотрелась в его синие околдованные морской богиней синие мужские глаза своими карими влюбленными женскими глазами.
— Она приходила ко мне ночью — произнесла Ольга Ладога ему. Ее глаза наполнились слезами и она, отвернувшись, встала опиревшись на пульт обеими руками — Она мучила меня. Она издевалась надо мной.
— Я ничего не понимаю? – произнесла Диана Лебедь – Что происходит вообще здесь?
Анатолий, со стаканом горячего кофе в своей правой руке, повернулся к пульту и произнес – Слышите, сигнал пропал. Стих до минимума и исчез совсем.
— Этот сигнал, знак последнего предупреждения – произнесла с горечью в голосе Ольга Ладога.
Она вытерла свои слезы боли и уставилась в экраны видеомониторов.
— Радар показывает резкую активность в разломе Клиппертон — произнесла она.
— И связи как не было, так и нет – произнес ей Анатолий.
К пульту подошла и Диана Лебедь.
— Это та жидкость – произнесла она им обоим – Она в огромном объеме выходит из шельфового донного Хадобентального разлома и Абиссальной зоны, подымается в слои Батибентали и выше. Если так дальше пойдет то вскоре она достигнет зоны Мезопелагиали и попадет в Эпилагиаль, самые верхние водные слои океана.
— Мы можем это как-то остановить или предотвратить? — вдруг спросил у Дианы Лебедь Анатолий Красиков.
— Мы даже не знаем, что это? – произнесла ему Диана и теперь она серьезно уже смотрела то на него, то в экран видеомонитора — Но это точно, что-то живое.
Все словно теперь забыли о ревности и возникших между собой неурядицах. Нужно было работать. И работать сообща. Они единственные были теперь на этой станции. И их изгоняли отсюда. Кто? Этого не знал ни Анатолий Красиков, ни Ольга Ладога, ни Диана Лебедь.
— Нам необходимо исследовать это – произнес Анатолий Красиков – Это единственный шанс, узнать, что там такое. Взять пробу той воды, что я так и не смог недавно из-за кальмара.
— На этой станции есть управляемые роботы зонды — произнесла ему Диана Лебедь – Их почти не использовали по назначению.
— Вот и пришла пора им поработать – произнес ей Анатолий, обхватив обеих женщин за гибкие талии обеими руками и по очереди любовно, поцеловав в губы и глядя им в их глаза.

***
Шторм все не унимался. Вода бурлила и кипела как в раскаленном на огне котле. И волны грозили перевернуть русское научное большое судно «Академик Северов». Его с большим трудом удавалось удерживать на нужном курсе и благодаря плавучим координирующим устойчивость на одном месте включенным на всю мощность маневровочным якорям. Судно старались держать носом к волне. И оно, буквально, ныряло, скрываясь в водной кипучей и бурлящей стихии.
В главную рубку управления судном вошел старший помощник капитана, и доложил о том, что судно поддержки «Гермес» исчезло из видимости. Оно передало на их корабль свое, по рации и сигналами световых переговорных прожекторов – «Прощайте и удачи». И ушло из заданного района.
— Они бросили станцию и всех, кто там – произнес капитан научного и исследовательского корабля «Академик Северов» Павел Старцев — Они просто бросили всех на произвол судьбы.
— А как мы поступим, капитан? – спросил его первый помощник Вадим Железнов.
— Будем, не смотря ни на что, пока игнорировать команды с материка – произнес капитан Павел Старцев — Как мы решили, так и решили. Я тебя понимаю, Вадим — он уже обратился чисто лично к своему помощнику. И у меня родные возможно в беде во Владивостоке. Но мы не можем вот так бросить тут наших, что внизу. Мы своих не бросаем. Иностранцы могут, мы нет. Было совещание и было принято решение общим числом голосов и членов экипажа корабля и других членов экспедиции. Ты сам был на том совещании и все слышал и сам голосовал. Всеволод Баширин дал распоряжение задержаться еще на сутки. Потом, уходим из этого района. Оставить тут мы ничего не можем, если они все же всплывут к поверхности. Шторм не утихает и все бесполезно. Любые плоты и спецсредства к спасению просто разбросает по всему океану. Вызвать сюда что-либо еще дело тоже бессмысленное. Да и никто не поплывет сюда, когда на материках катастрофа. Останется лишь надеяться на удачу. Соболев говорит, что тренировал своих акванавтов на самые критические и опасные вероятности и случаи в их профессии. И его люди всегда готовы к выживанию в самых различных условиях. И даже умереть, если придется, но до этого, думаю, вряд ли дойдет.
— Я все понял капитан – ответил, выслушав его полностью, его первый помощник Вадим Железнов – Разрешите вас сменить на вахте?
— Да, разрешаю — произнес Павел Старцев — Меня тут порядком уже укачало и надо спуститься, попить и поесть чего-нибудь горячего.

Живая вода разлома Клиппертон

Это излучение шло из самого разлома Клиппертон. Оно казалось, шло из недр самой земли. Вокруг него вода будто кипела как от вулканической магмы. Но там не было ни единого вулкана и даже подводных источников похожих на гейзеры. И оно не имело температуры.
Там в том шельфовом разломе было что-то, что создавало это излучение будоражущее вокруг воду. И все светилось вокруг, как и сама вода. Вода была живая. Или так казалось. Но она двигалась сама по себе. Вода в воде. На такой глубине. Она ощутила их в подводном скоростном модуле. Ощутила еще одну жизнь.
Посланный подводный научный исследовательский глубоководный управляемый со станции зонд подошел так близко, насколько только смог. Он вошел даже в источник этой живущей своей странной необъяснимой жизнью искрящейся изнутри таким же странным призрачным светом воды.
— Думаю, глубже нырять опасно – произнесла биолог Диана Лебедь. Сама же пожирала глазами Анатолия Красикова.
— Ничего он всего лишь управляемый робот с заданной программой изучения – ей ответил, глядя, не отрываясь в видеоэкран большого главного монитора в рубке управления станцией, Анатолий Красиков – Если придется, то и в разлом нырнет.
— Раз так, то нужно взять и пробу воды — произнесла биолог Диана Лебедь.
— Сделаем – произнес, переключая кнопки на главном пульте управления станцией, Анатолий Красиков. Он вводил новую задачу машине находящейся в сотнях километров от него, над серединой разлома Клиппертон.
Диана пододвинулась ближе на кресле к пульту и к правому боку Красикова и практически прильнула к нему, стараясь быть, как можно ближе к нему и одновременно помогая ему управлять командами плавающего робота.
Машина делала снимки и передавала на записывающее устройство в главную рубку управления станцией. Вся информация всего, что тут произошло, было уже в основной базе станции. И эта информация была особо теперь важной. Ее некогда было самим просматривать и анализировать. Нужно было, как можно больше собрать всего, что творилось вокруг, и экстренно покинув гибнущую станцию, всплывать, пока ее не затопило совсем. Затем, открыла свои все контейнеры и взяла пробу светящейся люминисцентным светом мерцающей воды и последовала назад в сторону станции над пяти километровой пропастью и толщей воды. Все, освещая вокруг себя своим светом квазипрожекторов робот зонд включил свои на полную реактивные двигатели и рванул с места к «АТЛАС IV». А за ним последовала практически, не отставая от зонда, практически черная длинная тень. Она держалась в заднем свете квазипрожекторов ускользающего от нее на большой скорости зонда.
— Она движется за ним! — произнесла Диана Лебедь, уставившись в экран видеомониторов главного пульта управления станцией.
— Маневрируй! — произнесла Анатолию Ольга Ладога.
— Сам знаю! — он резко ответил ей, руля роботом уже вручную и выполняя выкрутасы и маневры и уклоняясь от преследователя.
Он дергал рычаги на пульте управления зондом и делал все, чтобы оторваться от того, кто преследовал неотступно ускользающий от него автоматический зонд.
— Врешь, не возьмешь — пропел он, ловко уворачиваясь от щупалец Архитевтиса санктипаули.
Черная длинная тень не отставала. Но зонду повезло. Он успел под руководством и хорошего опыта подводного вождения Анатолия Красикова заскочить в свой ангар. И за ним плотно закрылись автоматически люки.
Зонд пока убегал от преследования успел сделать анализ светящейся в захваченной им колбе воды.
В принципе она ничего не показала аномального и интересного. Просто она была живая и светилась подобно фосфору. Это показывали приборы на панели управления станцией, и велась запись исследования.

***
Его привязали ремнями к медицинской кровати в медблоке станции. Как только ввели успокоительное, и погрузили в долгий крепкий сон. Но теперь он проснулся и увидел, что ремни расстегнуты и он свободен.
Как и кто это сделал? Он не задался вообще вопросом. Его желание было выскользнуть из станции «АТЛАС IV». Бежать. И чем быстрее, тем лучше отсюда.
Раньше он об этом и не думал даже. И даже удерживал своих оставшихся здесь самых преданных подчиненных. Но теперь им что-то руководило и побуждало к решительным действиям.
Эта богиня океана Тефида. Она приказала ему Бьерну Вандерусу бежать отсюда. И она освободила его. Он ощутил ласковое нежное, хоть и холодное прикосновение мокрых ее рук. На своем теле и ее поцелуй в губы.
Она, Тефида сказала, что любит его и ждет за пределами станции. И что он сам должен сделать это. Она лишь может ему помочь освободиться. И он сорвался с места как ужаленный. И как раз в тот момент, когда сюда вошла врач Ольга Ладога. Ольга присматривала за его состоянием, и пока держала по приказу Анатолия Красикова Бьерна Ванедруса на привязи и ремнях на этой на колесиках кровати.
Анатолий Красиков теперь готовил все к эвакуации. Здесь делать уже был о нечего. Станция была обречена. Да и эти сигналы из разлома Клиппертон нагнетали жуткую атмосферу тихого ужаса на всех, кто тут еще был.
Но она не удержала его. Просто не хватило женских физических сил, удержать такого здоровенного, высокого почти в два метра мужчину. Бьерн вырвался из ее рук, когда соскочил с больничной постели. Он, просто вырвавшись, оттолкнул ее от себя и выскочил из медицинского кубрика.
— Стой! – лишь сумела Ольга прокричать тому в ответ и бросилась в жилой отсек за помощью к Анатолию Красикову. Тот на ее крик вылетел из своего жилого кубрика. И был практически раздет. Вместе с ним из его же кубрика вылетела и Диана Лебедь.
Ольга отшатнулась от них к стене длинного переходного коридора и вытаращила свои карие глаза.
— Ты! Тварь! – она произнесла в злобной ревности.
— Заткнись! — крикнул ей Анатолий – Что случилось?!
Ту затрясло, и глаза ее налились кровью и задергались. Ольга поняла, что они переспали вдвоем. И Анатолий ей изменил. Она замолчала придавленная обеими руками любимого ею и изменившему ей мужчины к металлической стене коридора у закрытого иллюминатора.
— Я! – Ольга еле выдавила из себя.
— Что?! — он рявкнул на нее – Что стряслось?!
Диана стояла за его спиной и довольно смотрела на свою соперницу.
— Бьерн сбежал – Ольга Ладога тихо и, скрипя своими стиснутыми от бешенства и гнева зубами, сверкая карими полными ненависти к ним уже обоим, глазами произнесла Анатолию.
— Сбежал?! – он крикнул Ольге – Ты же его держала на привязи в медотсеке! Я же приказал ремни даже не ослаблять у постели!
— Я сама не знаю, как такое вышло — прошипела ему, и уже глядя ему с ненавистью в синие и все понимающие изменника, но напуганные неожиданной тревожной вестью мужские глаза. В глазах Ольги были снова горючие слезы. Но ему было не до них. Он сорвался с места и, оттолкнув ее в сторону, чуть не уронив на пол коридора, понесся сломя голову в медотсек станции.
Он все понял, но ему было не до Ольги и не до Дианы. И не до ревности и любви той и другой. В голове его стоял только Бьерн Вандерус, последний из команды спасения. И то, что тот умудрился как-то вырваться и сбежать из-под медицинского надзора.
Это случилось, когда на часах станции в главной рубке было 02:15 ночи.
Бьерн Вандерус смог заблокировать водолазный шлюзовой отсек и выйти в океан. Когда открылись герметичные круглые двери шлюза, его и след уже простыл. Найти теперь сумасшедшего беглеца в океане было себе дороже. Это было бы еще одним самоубийством.
Анатолий бросился к главному пульту управления станцией и врубил биолокатор и радар. Он врубил и внутреннюю видеосвязь с акванавтом. Но тот не отвечал. Он неотступно уходил в восточном направлении на скоростном реактивном подводном скутере.
— Бьерн немедленно вернитесь! Вы не в себе, Бьерн Вандерус! — он кричал тому по радиосвязи, но безрезультатно – Бьерн Вандерус, вы в опасности! Вернитесь!
Кончилось все тем, что оборвалась и связь, и изображение на поисковом радаре и биолокаторе. Бьерна Вандеруса и след простыл. Все было кончено. Он просто глубоко нырнул на скорости своего скутера, попав в сильное и стремительное подводное течение, провалившись на запредельную глубину. Он ушел туда, откуда уже не смог бы вернуться никто. И разделил судьбу своих погибших коллег чеха Сержи Каппа и француза Феллипе Нуазри.
Анатолий в бешенстве, швырнул свой, стоящий тут уже давно и остывший и недопитый стакан с кофе в один из видеомониторов. Он выскочил из главной рубки станции, и понесся по коридору, ругаясь и кулаками стуча по стенам в своем психе, спуская свое зло и бессилие, не в силах что-либо предпринять или сделать сейчас в спасении погибающего далеко уже отсюда товарища.
— К черту все! К черту!– он выругался и, оттолкнув от себя обеих женщин, прошел мимо. Он был в отчаянии. Он потерял последнего человека из команды станции и теперь не знал, что делать. Операция потеряла весь смысл без последнего работника станции, кого необходимо было спасти и доставить наверх.
— Анатолий – произнесла вослед ему Ольга Ладога.
— Я не хочу никого сейчас видеть! — он резко и зло произнес. И быстро, почти бегом пошел к своей жилой каюте.
Диана, было, хотела пойти за ним, но Ольга преградила ей дорогу.
— Не вздумай! — она зло произнесла и, схватив ту за одежду на груди, добавила – Я сейчас в бешенстве и плохо контролирую себя, поняла! Лучше не стой у меня на дороге!
— А то что? – произнесла та ей колко и задиристо.
— Убью — ответила ей Ольга.

Нимфа Восточной котловины

Он видел океан. Он снова был в океане. Он плыл куда-то и плыл в полной темноте. Среди падающих и оседающих в глубину с поверхности разлагающихся как белый снег морских осадков. Окруженный светящимися мерцающими в черной бездне океана подвижными огоньками. Мимо пролетали светящиеся боками маленькие рыбки и исчезали в темноте. Он даже не смог их разглядеть и определить их вид.
Мимо кварцевого стекла на маске гермошлема его гидрокомбового глубоководного костюма акванавта глубоководника пролетел в погоне за кем-то и сверкая своими как елочной гирляндой, обворожительными огнями большой кальмар Thaumato lampas diodema. И тоже пропал в черной неизвестности. Было как-то странно не ощущать здесь водяное давление. На глубине более 3000метров. Он посмотрел на часы. Было ровно 03:00 ночи. Потом посмотрел на прибор глубины. Кристалл был пока обычного синего свечения. Значит, глубина не обманывала его.
Часы на левой руке Анатолия показывали уже 03:15. Давления действительно практически не было. Это было странным. И дело даже не в защите костюма акванавта, а вообще давления здесь не было. Потому что это был сон. И он не сразу это понял. Он просто спал в своем жилом кубрике в бытовом на станции отсеке. И уснул как-то внезапно, как только лег на постель, после долго плавания за пределами станции его охватила дикая усталость. И он мгновенно ушел без всякого снотворного и уколов в мир бога Морфея. Это был странный какой-то сон. Сон, связанный с океаном и с чем-то еще. Было такое ощущение, что что-то ожидало его впереди. Там кто-то ждал его и ждал с нетерпением. Он тот, кто жал его там впереди не желал ему зла. Он просто хотел его. Хотел увидеть его. Но очень жаждал с ним встречи. И было ощущение такое, как будто они уже хорошо знакомые и встречались раньше в океане.
Вдруг он увидел слабое впереди легкое голубое свечение. И это свечение с его приближением усиливалось, становясь все ярче и ярче. Это т свет пробивался сквозь черную толщу воды и мерцал загадочно и не по-обычному. Этот свет был не от подводной станции, либо маяка. И не был от опускающегося в глубину батискафа. Этот свет исходил от чего-то живого. Как кружащие сейчас вокруг него пары длиннозубых с большой головой и выпученными круглыми глазами и тонким практически змеиным телом Хаулиодов. Эти два морских чудовища сопровождали теперь его. И он это понял сейчас. Они являлись ему, этакой самопровозглашенной королевской свитой. Словно им вводилось по долгу подводной жизни исполнять чью-то волю или приказ. Кого-то более сильного и старшего над ними.
Свет теперь ослеплял его глаза, и Анатолий Красиков поставил светофильтры в маске гермошлема. И там впереди была женщина. Да, настоящая невероятно красивая черноволосая женщина. Женщина с развевающимися в воде волосами. Полностью нагая. С красивым нагим молодым телом. С обнаженной с торчащими сосками грудью. С острыми пронзительными черными и изнутри горящими красным огнем в черной воде глазами. Она смотрела прямо на него и его приближение к себе. И она ждала его. Ждала к себе.
Хаулиоды исчезли, и вокруг не было сейчас никого, кроме нее и его, плывущего к ней. Казалось, исчез даже сам океан и сама вода. Все растворилось и превратилось просто в пустоту и один лишь яркий голимый искристый и длинными по краям лучами свет.
— Что это? – произнес Анатолий. И восхищенный увиденным, протянул вперед правую свою руку, пытаясь хоть что-то потрогать. Его просто затягивало в тот свет незримым притяжением. И он, просто висел в пустоте. И не понятно где?
Он плыл прямо к той молодой не старше двадцати лет женщине. Очень красивой и совершенно голой. Опутанной длинными черными волосами, часть которых просто развивалась в той пустоте, завораживая его и гипнотизируя.
— Я пришла только за тобой, любимый — произнесла она ему — Он разрешил забрать тебя с собой по моей просьбе. Иди ко мне.
Женщина или даже скорее молодая девица протянула к нему свои голые изящные по красоте две руки. Она раскрыла свои утонченные длинные пальцы и схватила его за плечи.
Она была невероятно сильная. И эта сила была ощутима в тех ее руках. Она, просто схватив Анатолия, прижала его к себе мертвой хваткой. Сдавило дыхание. И Анатолию показалось, что это не были руки молодой той девицы, а то были длинные с присосками щупальца. Щупальца громадного хищного глубоководного кальмара.
Стало вообще нечем дышать.
— «Возможно, сломалась система фильтрации и подачи дыхательной смеси»- подумал мгновенно он.
— Архитевтис санктипаули – простонал Анатолий Красиков и потерял сознание.

***
Красивая с изящными плавными обводами большая парусная круизная яхта выйдя из кольцевой коралловой песчаной лагуны устремилась в открытый океан. Управляемая автоматикой и бортовым компьютерным навигатором, она совершала туристический рейд по Индийскому океану на Западе от берегов Австралии.
На ее борту было только двое пассажиров. Он и она. Молодые и красивые, загорелые на солнце и с кофейным отливом кожи. Он в широких длинных до колен одних желтых шортах, широкоплечий и сильный Анатолий Красиков. Вчерашний и уже закончивший и успешно сдавший все экзамены в школе акванавтики Игоря Соболева. И лучший из всего курса. И она Ольга Ладога, правда, еще курсантка, и младше его на курс, но уже готовящаяся сдать последние экзамены на бортврача и акванавта в той же школе.
Они любили друг друга. И их познакомила их Альмаматер.
Так часто бывает. Да и, наверное, всегда. Любовь со студенческой скамьи. Безумная первая настоящая любовь между мужчиной и женщиной.
Ольга любила его. Безумно и как ненормальная. И даже напросилась сама в команду после выпуска из Альмаматер «Академика Северова».
Ей уже было тридцать и ему было столько же. Из школы акванавтики выходили в тридцать лет и уже готовыми к подводной работе и взрослыми людьми. С понятиями опыта и все возлагаемой на их плечи ответственности. И учились больше десяти, лет с двадцати. Этого требовала сама учеба и подготовка акванавта глубоководника. И не все выдерживали учебу в Альмаматер, какой была «Пассифик-Аквариус 5000». Многие так ее и не прошли. В основном по здоровью и сдались на глубине, провалив экзамены. Но только не Ольга и не Анатолий. Он прошел с отличными оценками во всем. Она тоже на отлично и еще из-за любви к нему.
И сейчас прижавшись к обнаженному правому загорелому боку любимого своего мужчины, Ольга стояла на носу самой круизной большой яхты под косым парусиновым натянутым на ветру дугой парусом и идущей теперь в открытый Индийский океан.
Их сопровождали постоянно в открытом Индийском океане дельфины и киты. Это были единственные спутники их среди волн и множества островов. И они были только вдвоем. И любили друг друга. И только что провели целую неделю на песчаном и коралловом атолле вблизи берегов Австралии.
В кораллах ползали крабы и осьминоги, ловко маскирующиеся меняя цвет и даже иллюзорно меняя текстуру своего тела, сливаясь с горгонариевыми красными, серыми ветвистыми и столовыми плоскими, как стол кораллами и камнями на дне лагуны. Было несколько видов мурен. Тогда Анатолий поймал одну, под кораллом мозговиком, круглым как большой шар, но отпустил. И Ольга даже улыбнулась, вспоминая как тот вышел из воды, неся в руках длинную коричневого цвета и в пятнах зубастую и гибкую, похожую на змею мурену Сlepsydra. Он умудрился ее поймать на глубине 50 метров. Это было рискованно. Можно было остаться без пальцев. Но Анатолий как-то поймал ее, и вытащил из своего кораллового дома на дне песчаной лагуны.
Ольга Ладога вспомнила одинокого белого пеликана, севшего на гладь лагуны. Как его занесло сюда и в одиночку? Она так до сих пор не знала. Но пеликан плавал в лагуне под ярким горячим солнцем июля и ловил рыбу.
Ольга и Анатолий, плавая среди поднимающихся внутри лагуны со ста метров, красных мадрепоровых кораллов. Среди коралловых и песчаных серых акул, скатов и коралловых рыбок они тогда чудно повели и незабываемо свое время. Они там и тогда провели незабываемые минуты и часы своей жизни. Занимались любовью и целовались, катаясь по коралловому белому песку, они загорали на жарком летнем июльском солнце. И теперь плыли в открытый Индийский океан. И у них обоих еще был весь оставшийся июль в полном распоряжении. И Ольга Ладога, обхватив за талию своего Анатолия, прижималась к любимому и единственному для нее мужчине тогда, и была самой счастливой женщиной во всем мире, пока в их жизнь не вторглась Диана Лебедь.
Она вторглась в жизнь легко и бесцеремонно, уводя от Ольги Ладоги ее Анатолия Красикова. И случилось это на корабле.
Так получилось, когда велся набор в команду акванавтом спасателей на судно «Академик Северов» под началом профессора биолога и океанолога Всеволода Баширина. И Диана Лебедь туда попала как тоже лучшая в своей области из другой Альмаматер. Школы профессора Баширина. И они встретились на том судне. И Анатолий стал уходить от Ольги. Диана смогла привлечь к себе его внимание.
Она была красивой и тоже молодой. Не старше Ольги, русоволосой и синеглазой, супротив соперницы кареглазой брюнетки. И оказалась неотступной в своих любовных личных притязаниях на Анатолия.
Первый раз в своей жизни Ольга столкнулась с безвыходной проблемой. Практически неразрешимой и жестокой. Она никогда такого не испытывала в своей еще жизни. Дикую и почти звериную жестокую ревность и душевную боль. Правда, еще не было конкретной измены. Но все к тому шло.
И вот идя по узкому длинному переходному полутемному с мигающим аварийным освещением коридору между отсеками «АТЛАС IV», она шла и плакала. Плакала от душевной боли и нахлынувшей сейчас горечи. Ольга Ладога шла по жилому блоку с жилыми личными каютами экипажа станции, половина из которых пустовала и была уже необитаемой. Остались лишь только личные вещи погибших и бросивших внезапно станцию и завод по добыче дейтерия.
Сердце колотилось как ненормальное, когда Ольга Ладога внезапно проснулась. И ей было не по себе. Она почувствовала эту боль практически сразу и еще, что что-то сейчас происходит. Она вдруг ощутила присутствие кого-то или чего-то на борту станции. Это что-то или кто-то был недалеко и вероятно в одной из жилых кают.
Это странное присутствие почувствовало женское растревоженное воспоминаниями о потерянной любви сердце. Что-то вдруг сработало, и Ольга Ладога это ощутила. И эти воспоминания о любви и том круизе на той яхте и тот песчаный красивый как сам Индийский океан Атолл. Для нее это все было теперь словно счастливый и теперь как болезненный неисчезающий наяву сон. И именно сейчас и здесь, как только она внезапно проснулась.
Это было в каюте Анатолия Красикова. И Ольга Ладога ощутила это присутствие. Женское присутствие.
— Я убью ее! — она произнесла, стремительно шагая в полной решительности к его жилой каюте — Это мой мужчина! Ты тварь! Я не отдам тебе его!
Ольга Ладога подлетела к каюте Анатолия Красикова, и она оказалась не запертой. Дверь была странным образом полуоткрытой и не на блокировке и электронном замке.
— Что?! – она даже внезапно остановилась и замерла на одном месте.
Никогда такого не было еще. Он Анатолий всегда запирался на ночь, и плотно закрывал за собой двери. И оттуда из жилой каюты слышались странные голоса.
Анатолий с кем-то общался и вроде бы разговаривал.
Да, это его был голос. И еще кого-то.
Ольга прислушалась, подойдя на цыпочках к его каюте, и прижалась к стене у самой полуоткрытой двери.
Нет, это не был голос Дианы Лебедь. Это был голос другой женщины. Еще одной женщины появившейся неизвестно откуда на станции.
Это был женский странный голос. Необычный голос, если прислушаться. Очень мелодичный, почти поющий. И та, что была там, разговаривала, как бы распевая или, словно убаюкивала кого-то как маленького ребенка.
— Мой любимый – она вдруг услышала, и это взбудоражило ее сознание и взбесило.
Ольга подскочила к двери и рванула ее в сторону. Та легко поддалась ей и отъехала в сторону в дверную специальную щель.
Ольга Ладога, не опасаясь уже ничего, влетела внутрь каюты Анатолия Красикова.
Анатолий лежал на постели, а рядом ним лежала, прильнув растрепанной с черными волосами головой, нагая полностью женщина. Женщина, лет не старше двадцати или двадцати пяти. Совсем молодая. И она ласкала его спящего и гладила ему лицо и лежащую на подушке кучерявую русую мужчины, лет тридцати голову.
— Любимый — произнесла та женщина — Я заберу тебя к себе скоро. Он разрешил мне это сделать. Наши миры соприкоснулись. И я нашла то, что искала. Я тебе покажу моего Бога. Он ждет нас обоих.
Нагая полностью вся молодая женщина, сверкая черными как уголь без зрачков широко открытыми глазами и оскалившись острыми как у акулы глазами издавая шипящие звуки, соскочила с постели и лежащего на ней почти в обморочном состоянии Анатолия Красикова. И было пыталась сделать вперед рывок на свою новую и очередную жертву, но Ладога замахнулась снова металлическим на нее стулом и угрожающе размахивая, заставила отойти назад к металлической обделанной пластиком стене жилого кубрика.
— Скоро все будет здесь кончено. Смерть всем — произнесла с черными волосами нагая очень красивая молодая не старше двадцати пяти лет женщина – Вы все умрете здесь. Вы должны покинуть станцию, поняли меня? Он так желает и хочет.
— Кто ты?! – прокричала, врываясь в жилой отсек, и схватив металлический стул, Ольга Ладога – Откуда ты тут?! Какого черта тут происходит?!
Она полетела почти к постели, на которой все это происходило.
— Кто он?! И кто ты?! Убирайся, кто ты, чудовище?! — прокричала ей Ольга Ладога – Пошла прочь отсюда! Убирайся в свой океан, кто бы ты ни была!
— Я никогда бы не причинила ему вреда – произнесла молодая похожая на русалку с почти прозрачной, как вода кожей женщина – А вот тебя я уничтожу. Я должна была забрать его, но сейчас передумала и заберу тебя.
— Пошла прочь, тварь морская! – Ольга Ладога, снова взмахнув железным стулом, и крикнула – Убирайся в свой океан!
— Ухожу, чтобы возвратиться снова — прошипела черноволосая с прозрачной кожей русалки голая женщина, прижавшись к стене жилой каюты Анатолия Красикова. Она стала, шоркая своей голой спиной и женской задницей стену, усыпанная растрепанными извивающимися длинными, черными по плечам и обнаженной с торчащими сосками груди волосами отходить в один из углов жилого отсека. Тихо ступая босыми ногами по полу. Женщина, быстро превращаясь в совершенно прозрачное существо уже отдаленно напоминающее человека. Она, превращаясь в морскую воду. И тут же, превратившись в столб живой прозрачной воды, разлетелась брызгами, падая на пол кубрика. И водяными ручейками растеклась по помещению, утекая в вентиляционные вытяжные воздушные отверстия в полу жилого кубрика.
Анатолий упал на пол в изможденном состоянии и весь мокрый от текущего по его нагому телу скользкого пота. Он был еще в чем-то. Толи в воде, толи в чем-то липком и скользком. Весь перемазанный этой с запахом океана и воды жидкостью. Все это вместе с его потом пахло дурно и невыносимо. Он тяжело дышал и бредил. Хоть и был в сознании. Он постепенно и медленно приходил в себя.
Ольга подлетела к любимому и упала перед ним на пол.
Она стала трясти его за плечи и стала бить по щекам, чтобы тот пришел быстрей в себя. Он был как во сне или под чьим-то гипнозом.
— Очнись! – она ему громко говорила и трясла его за плечи — Любимый!
— Нимфа Тефида – произносил он ей и закрывал свои синие глаза – Океан. Я не могу. Я не пойду с тобой.
Он продолжал сопротивляться кому-то, тому, кого уже тут не было.
Сверху прямо над головой и по крыше станции что-то с огромной силой ударило. Да так, что загудело все вокруг, и выпала одна из вставленных вместе с плафоном ламп из потолочного светильника. Плафон и лампа упали на пол, и лампа разбилась в мелкое острое стеклянное крошево.
За этим ударом последовал еще один, но уже где-то в самом переходном длинном между отсеками и жилыми блоками коридоре. Даже станция, казалось, вся содрогнулась от того второго удара.
— Архитевтис санктипаули – простонал, уже приходя в себя окончательно, и выходя из своего гипнотического сна, Анатолий Красиков.
В это время сработала аварийная сигнализация и сигнал тревоги.

Экстренная эвакуация

В главной рубке управления «АТЛАС IV» включились сигналы тревоги. И видеомониторы показывали приближение чего-то. Что-то шло сюда с самой середины Тихого океана с востока. Поднятое с больших глубин вверх и стеной уничтожающей в своем водовороте все, что попадалось на пути.
Это нечто с большой скоростью направлялось именно в сторону островной подводной гряды, где стоял завод и станция по добыче тяжелого водорода дейтерия. Это сопровождалось еще какими-то странными сигналами, похожими на сигналы азбуки морзе SOS!
Анатолий Красиков и Ольга Ладога уже находились в водолазном шлюзовом отсеке и приводили в готовность горный маяк, переключая его постоянный опознавательный сигнал на сигнал спасения. Задавая координаты подбора и всплытия группы из трех акванавтов.
Сама эвакуация проводилась в авральном скоростном режиме. Времени практически уже не было ни на что. Только запуск на всплытие маяка и координаты подбора. Связи не было. И задать по видеосвязи параметры всплытия было делом невозможным. Это был единственный вариант. Впереди идет сам маяк с позывными и сигналами к спасению акванавтов, а потом и они все трое.
Здесь были только Ольга и Анатолий. Сама же Диана была сейчас в своей каюте и собирала все данные со своими научными подводными изысканиями. Она не могла вот так, без ничего уйти отсюда. Что ей говорить профессору Баширову. Все наработки просто пропадут бесследно и все труды на глубине уйдут насмарку. Тут еще надо было собрать все данные с самой станции по части всех происшествий и личные записи команды «АТЛАС IV». Дискеты и видеофайлы с пульта управления станцией до гидравлического очередного удара, который станция уже не переживет.
Диана Лебедь торопилась, как и ее коллеги в водолазном шлюзовом отсеке станции. Она все складывала в герметичные титановые контейнеры с цифровыми кодовыми замками, которые знала только одна она. Это были ее личные ящики для хранения собранной информации.
Она перебирала все быстро в своих руках и складывала в контейнеры все, что было необходимо спасти.
Проверяя все Диана почему-то вдруг вспомнила, как в Атлантическом океане она столкнулась с быстрым и большим скоростным Марлином. Уже у поверхности, плавая среди косяка крупной стаи сардин.
Она попала туда случайно. Всплывая, Диана подымалась с самого дна. С 4500 метров, после сбора биоматериала, плавая среди водорослей и кораллов. И вот косяк сверкающей у поверхности воды небольшой рыбы просто окутал Диану Лебедь, возможно соблазнившись сверкающим ее в проникающих под поверхность океана лучах солнца гидрокомбовым из титановой сетки и сочленений костюмом. И тут вдруг появились Марлины. Эти скоростные кошмарные убийцы сардин и сельди, чуть не убили Диану при охоте. Она помнит, как один из них ударился длинным своим как рапира костяным носом. Удар был очень сильным и даже оглушил Диану. Прямо в спину в фильтрирующую установку ее гидрокомбового костюма. Удар был такой силы, что пронзил спинной плавник на костюме. И если бы не титан, то ее эта костяная рапира Марлина пронзила бы ее насквозь.
Она тогда выронила все, что подымала со дна в своих руках. И потом пришлось снова нырять и забирать свой груз для лабораторных изучений.
Еще Диана вспомнила, как видела мертвое тело детеныша кашалота. Расчлененное острозубыми хищными китами касатками. И раздутое от разложения и трупного газа. Облепленное крабами Pachgrapeus marmoratus и Сarcinus macnos. И в окружении множества пелагических дискомедуз Сhrysaora quinquecirrha. Сверху пировали альбатросы и чайки. Тут же плавали и мертвые, и объеденные медузы раками бокоплавами. И следом и бокоплавы становились жертвами пирующих на останках кашалота крабов. Крабы защищали таким образом медуз, но это было лишь временным спасением. Отжив свой летний сезон, те умирали, и все равно становились сытным и питательным биологическим кормом другим обитателям открытого океана.
— «К чему все это?» — Диана вдруг сама себе задала вопрос, собирая быстро свои все материалы из всего, что она тут наработала на глубине. И складывая записи и дискеты с видеосъемками и лабораторными опытами — «Отчего мне вспомнилось все это?».
Она отбросила все лишние в своей голове неизвестно откуда-то выплывшие эти мысли, и быстро собрав все в металлические квадратные почти с замками герметичные ящики с ручками посередине, и прихватив свою гидрокомбовую оболочку из своего личного шкафа, даже не закрыв дверь в жилую каюту, почти бегом, пошла, торопясь в место эвакуации.

***
— Топлива в скутерах должно хватить, чтобы достичь поверхности – произнес Анатолий Красиков – Я посчитал время на аварийный подъем.
— Надо выбросить будет маяк с сигналами и координатами спасения — произнесла, копаясь быстро в открытом энергощитке и запуская в аварийный режим всплытия аварийный маяк, биолог Оксана Ладога. Вводя аварийную программу его всплытия и отстыковки от донного якоря на горной скальной вершине и все необходимые дополнительные позывные данные о подъеме аварийной спасательной группы. Это было по инструкции эвакуации первым правилом. Маяк поднявшись с глубины на поверхность первым начнет слать во все стороны координаты о своем местонахождении. Следом за ним должны будут подняться и они втроем.
— Они дают нам еще время унести отсюда свои ноги – произнес Анатолий Красиков, запуская в рабочее положение и вручную, на пульте шлюзовой отсек – Они четко дают понять, нам здесь не место.
— У нас нет совсем уже времени – помогая подруге и глядя уже любовно на Анатолия, произнесла Диана Лебедь.
Она решила, чтобы теперь не случилось, ни за что не будет в стороне от любимого.
– Скоро будет еще волна и новый гидроудар и тогда конец. Станция не выдержит его. И нам тоже будет конец – произнес Анатолий – Плюс энергосистема станции и само электроснабжение от реактора и генераторов дает конкретный сбой. Двери стали глючить. Мне пришлось одни даже открывать вручную и фиксировать на замок. Заметно стало снова поступление воды в нижних уровнях и этажах. Я врубил гидронасосы на откачку воды. И связи нет с поверхностью никакой – произнес Анатолий Красиков – И там даже не узнают, что тут было, если и мы погибнем.
— Лодку для подъема мне не удалось запустить — произнес Анатолий Ольге и Диане – Там разряжены все аккумуляторы батарей и слито все топливо. Видимо без нас кто-то из группы Бьерна Вандеруса постарался. На зарядку и заправку глубоководного батискафа времени нет.
— Я знаю – произнесла ему Ольга Ладога – У нас всего полчаса и все. Мы должны за полчаса управиться и уйти со станции.
Диана Лебедь уже все сложила в специальные герметичные стальные небольшие ящики и оттащила их в шлюзовой водолазный отсек.
— Я все сделала, как ты приказал – она сказала и сверкнула своими синими любовными глазами на Анатолия Красикова. Но этот взгляд снова был перехвачен ревнивым взором ее соперницы Ольги Ладоги.
Ольга Ладога работая в авральном режиме, даже тут успевала следить за ней и не выпускать не единого ее движения и действия в сторону Анатолия.
Сработали датчики внешнего периметра, и что-то произошло. Раздался сигнал тревоги. И Анатолий бросился в главную рубку станции сломя голову. Он сам не помнит, с какой скоростью летел по узкому длинному переходному коридору второго этажа станции и как влетел в комнату управления станцией. Анатолий подлетел к пульту и уставился на мигающие кнопки и все горящие экраны периметра. Радар и биолокатор уловил приближение нового внезапного удара, который начался даже раньше срока. Раньше того, что отводилось. И мощная огромная волна уже катилась от середины Тихого океана, и от разлома Клиппертон. В их сторону и сторону горной островной подводной гряды на глубине от 5000 до 1000 метров от донного ложа, сметая все со дна, и подымая, как пылевая буря в пустыне весь грязный донный ил, и все что там на нем и в нем было. Вместе с донными живыми организмами и рыбами.
Радар и биолокатор уловил еще что-то идущее над самой волной и на большой скорости в направлении станции. Это шла светящаяся впереди из яркого свечения волна. Волна живой воды. В несколько километров высотой. И еще что-то, невидимое в темноте глубины и самой воды. Длинное с десятью щупальцами и веретенообразным с крылоподобным на конце оперением, черным с красноватым отливом телом. Слившись с самой водой и материализовавшись уже над самой станцией в ожидании самого гидроудара.

В шаге от своей гибели

Сработала безотказно тревога.
Этот сигнал тревоги подал горный программируемый Ольгой Ладогой маяк, уже оторвавшийся от своего якоря и идущий к поверхности океана. Это сигнал передали на станцию и все биосканеры и радары станции.
— Черт! – прокричал он и кинулся назад, также бегом в водолазный шлюзовой отсек станции – Вот, черт!
Он сломя голову вновь влетел в открытые круглые большие двери шлюзового отсека. Там уже все было готово. Ольга и Диана все уже приготовили. И только еще трясясь от ужаса, ожидали его возвращения. Они были уже облачены в гидрокомбовые оболочки и гидроскафандры.
— Мы еще не договорили – произнесла надевая как раз гермошлем на свою черноволосую коротко стриженную голову Ольга Ладога – Решим это наверху.
— Решим, кто ему будет ближе — произнесла ей в ответ Диана Лебедь, закрывая кварцевое стекло своего гермошлема, когда Анатолий ворвался как внезапный ураган в водолазный шлюзовой отсек и стал быстро натягивать гидрокомбовую оболочку.
— Дьявол! – он прокричал им обоим – Открывайте быстро внутренние створки!
Уже полностью к выходу снаряженная, Диана Лебедь, мгновенно и молча, прямо с двумя металлическими гружеными дискетами и своими научными материалами ящиками, подскочила к пульту открывания дверей шлюза.
— Но ты еще без гидрокостюма! — произнесла громко и напугано ему, перекрикивая сигнал тревоги, Ольга Ладога, закрыв свой гермошлем кварцевым интерактивным бронестеклом. И держа в руках тоже еще два металлических из титана квадратных контейнера с документацией со станции.
— Волна идет уже сюда! — он проорал им обоим, быстро облачаясь в гидрокостюм, который мгновенно срастался с гидрокомбовой оболочкой и с его человеческим живым телом, сливаясь в единый целостный живой организм акванавта глубоководника. Нужно было время, чтобы к такому суметь привыкнуть. Но Анатолий Красиков уже давно к этому привык, как и Ольга и Диана. Для других или новичков глубоководников требовалось бы время для некоторой адаптации, перед выходом в океан. Но тут этого не требовалось. Годы тренировок и ты практически не замечаешь этого. Лишь легкое жжение и покалывание во всех точках тела и ощущение как твое тело срастается с другим телом. Словно склеивается. С таким же живым и на той же основе, что и ты. Стоит только надеть гидрокомбовую оболочку и нажать на кнопку на своей груди. Оболочка становиться вторым твоим телом. Внешним и защищающим твой организм от внешнего давления и прочих воздействий. Тоже самое, и гидрокостюм с кнопкой на грудном титановом щитке.
– Быстро в шлюз! – прокричал он им обои. И те бегом и держа широкие свои ласты от гидрокостюма, бросились в соседний водолазный для выхода в океан шлюз. Он, тоже быстро надев гермошлем и, включив все, на ходу, поставив на автоматику, систему перезагрузки и запуска своего гидрокостюма. Схватив свои ласты, кинулся за ними следом, нажимая кнопу закрытия круглых герметичных шлюзовых дверей.
Двери плотно затворились и практически бесшумно, изолируя их здесь от всего вокруг. Включилась система заполнения водой отсека и выравнивания давления.
— Эта эвакуация, это будет что-то! — произнесла в ужасе и тревоге Диана Лебедь, уже нацепив на ноги ласты, как и Ольга Ладога. Пока весь отсек заполнялся забортной водой Анатолий тоже надел свои, и подошел, разгребая воду уже по пояс обеими руками к обеим своим женщинам.
— Все должно случиться уже с минуты на минуту – произнес он им сам, трясясь от ужаса и волнуясь за себя и за них – Какого черта этот Бьерн с лодки слил все топливо и разрядил аккумуляторы. Кто его просил это делать.
— Что будем теперь делать, Анатолий? — спросила его Ольга, уже стоя под водой в заполненном полностью шлюзовом выходном отсеке.
— Нам надо еще успеть в ангар к гидроскутерам! — произнес он им с дрожью в голосе – Только бы успеть! Только бы успеть их завести и вырваться отсюда! И у нас практически нет уже на это времени!

***
— Капитан! – громко прокричал стоя у руля и радаров русского научного исследовательского судна «Академик Северов» дежурный вахтенный матрос — Я поймал аварийный сигнал о помощи от всплывающего маяка.
— Это маяк с «АТЛАС IV» — произнес, подскакивая к подводному радару, капитан Павел Старцев. Он уставился, не отрывая своего взгляда от мигающей на экране видеомонитора яркой и подвижной точки — Быстро ко мне вызовите профессора Всеволода Баширина и командира акванавтов Игоря Соболева!
Матрос, увлеченно и забывшись, уставился тоже в монитор и даже не пошевелился. Тогда, он обернулся к матросу и рявкнул на него – Что встал?! Живей! Шторм стихает, и у нас появился шанс их забрать с воды!
Матрос сорвался с места как ошпаренный, и понесся вниз по коридорам и этажам в жилые каюты судна, прыгая по металлическим крутым лестницам.
— А это точно они, капитан? – произнес, подскакивая сюда, еще один матрос судна – Это лишь сигнал с донного всплывающего маяка подводной станции.
— Не важно – произнес ему резко и, более спокойно и выдержанно, обернувшись снова, капитан Павел Старцев — Быстро второго помощника ко мне. И готовить аварийную, спасательную группу корабля. И подготовить к спуску спасательный пакетбот для поднятия с воды спасенных.
— Есть – уже отдав честь капитану научного русского судна, и тоже побежав вниз, второй дежурный на вахте матрос.
Вскоре в главную рубку бегом вбежали сразу двое. Сам профессор биолог и океанолог Всеволод Баширин вместе с командиром акванавтов Игорем Соболевым. Вместе с ними сюда влетели и все акванавты, и матросы из числа команды корабля. Не все, правда. Остальные остались стоять за дверями, балансируя, и удерживая друг друга при водной сильной качке судна. Столпилась большая толпа народа в ожидании результатов и новостей из-под воды. Как хороших так и плохих. Только несколько людей из команды спасателей судна уже спускали небольшой спасательный для подъема с воды акванавтов пакетбот «Плавник В-11», Собрав все свое для спасения снаряжения, вплоть до легких спецаквалангов и снаряжения экстренной и неотложной рекомпрессии. Им некогда было собирать ушами новости. У них была важная теперь и ответственная работа. И пока океан притих на время. Качка была не такой сильной. Надо было выполнить быстро поставленную капитаном корабля задачу.
— Что там?! – возбужденный новостью и в волнительном напряжении спросил капитана корабля Павла Старцева профессор океанолог Всеволод Баширин -Они всплыли?!
— Пока вынырнул только маяк – произнес Павел Старцев – Но маяк сам с включенными сигналами о спасении и координатах подбора всплыть не может.
Он повернулся к матросу сидящему на биолокаторе и радаре. Он громко произнес – Коорбинаты, быстро передать на спасатель!
— Смотрите! – произнес также возбужденно в своем голосе и громко первый помощник капитана Павла Старцева Вадим Железнов — Обозначились на радаре и биолокаторе три точки. Они идут к поверхности следом за маяком.
— Я вижу! — произнес профессор Баширин — Держитесь ребята!
В это время, старший над группой своих акванавтов Игорь Соболев, сорвавшись с места, кинулся к дверям из рубки корабля.
— Вы куда, коллега?! — ему в след прокричал Всеволод Баширин.
— Готовьте врачей и рекомпрессионные камеры! — Соболев прокричал ему — Я должен быть там! – он в ответ еще прокричал профессору Баширину — Это мои ребята! И я лично их должен вытащить из океана!
— Подождите! – прокричал ему вослед Всеволод Баширин – Там и мой человек! Я иду вместе с вами!
Они выскочили из рубки, расталкивая всех стоящих за дверью, в сопровождении всей группы акванавтов. Бросились практически бегом по палубам вниз к спускаемому уже спасательной группой экипажа малому судну спасения.

***
Автоматика аварийного экстренного всплытия гидрокомбовых глубоководных гидрокостюмов поднимала вверх троих акванавтов. Вслед за вверх идущим мигающим красным светом аварийным сигнальным маяком. А где-то внизу падал в глубоководную океаническую бездну, выработав все свое топливо и энергию аккумуляторов подводный скутер. Последний из трех, которые один за одним, бросили акванавты. С полностью выработанным до нуля топливом и посаженными батареями. Распугав стаю больших барракуд sphyraena, и огромную рогатую черную королевскую манту hirostris, они, на глубине более 500 метров, потеряв свою плавучесть, провалились в черную бездну и исчезли навсегда из вида всплывающих трех терпящих бедствие русских акванавтов.
Все трое из тех, кто шел вверх, подымались, постепенно за ускользающим от них к поверхности океана мигающим красным сигналом тревоги маяком.
Им приходилось делать остановки и потом снова идти вверх. На все это уходило достаточно время. Благодаря своим гидрокостюмам и гидрокомбовым оболочкам, да еще тренированным телам трем акванавтов было легче перенести сильные перепады глубинного давления. А система жизнеобеспечения их гидрокостюмов помогала адаптироваться и подстраиваться под окружающую и быстро меняющуюся обстановку. Кислород, вырабатываемый из самой воды и превращаемый с гелиево-азотной добавкой в дыхательную смесь и пропускаемой через фильтры очистки, не давала вскипать их крови. Как у китов кашалотов. И у других глубоководных организмов, всплывающих к самой поверхности океана.
Но там под ними и в самом низу уже не было ничего кроме голой скальной широкой площадки. Там на глубине более 1450 метров, лишь теперь лежали разбросанными обломки вывернутой гидроударом наизнанку стальной арматуры и переломанных агрегатов. Разбросанных по скалам и глубоким расщелинам. Это все что осталось лежать на островной глубоководной площадке. Все остальное было сметено ударом стены воды в глубокую пропасть. И рассеяно сильными потоками подводных течений внизу среди донных офиур и глубоководных звезд, ежей и голотурий, среди торчащих из грязного ила белых ветвей кораллов Lophelia petusa. И глубоководных лилий Bathycrinus pacificus. На глубине от 3000 до 4000 метров. В котловине удильщиков Консепьсьон де Ла-Триста.

***

До поверхности оставалось метров не больше ста, когда из бездны выскочила громадная черная с красноватым отливом жуткая длинная тень. Летя на реактивной скорости сквозь саму воду на мерцающий в голубой воде дневной искрящийся свет. Два огромных не моргающих кошмарных глаза и выброшенные вперед ловчие с крючками и присосками длинные щупальца как змеи анаконды Архитевтиса санктипаули схватили последнего из ныряльщиков, обвив за обе ноги и тут же за талию. Тот не успел даже сделать ничего в целях своего спасения, как оказался в ворохе чудовищных извивающихся и сживающихся кольцами на его теле щупальцах громадного глубоководного хищного чудовища.
Архитевтис санктипаули по своему обычаю охотника преследовал свою потенциальную жертву с самой глубины и догнал у поверхности океана. Еще секунды и острые режущие изогнутые как черные крюки челюсти – жвалы, вонзились в тело погибающего в мучительной теперь агонии, но в сознании акванавта глубоководника. Он даже не успел выхватить свой длинный острый нож и свой лучевой квантабер. А двое еще живых его товарищей пулей вылетели на поверхность океана, вцепившись в плавающий аварийный маяк.
На выброшенный маяк уже шло ускоренным галсом спущенное с судна «Академик Северов», малое спасательное судно пакетбот «Плавник В-11». Оно спешило подобрать двоих держащихся за плавающий и посылающий аварийные сигналы в радиоэфир и мигающий проблесковым красным маячком бедствия маяк.
— Где Ладога? – произнесла, открыв кварцевое стекло своего гермошлема, плавая рядом и держась обеими руками за маяк, Диана Лебедь у Анатолия Красикова.
— Меньше шевели ногами – произнес, тоже открыв свое стекло и сплевывая соленую с губ воду, Анатолий Красиков — Оксаны Ладоги больше нет.
— Как нет?! – в ужасе вытаращив свои глаза в ответ, спросила, оглядываясь по сторонам, и еще рассчитывая увидеть свою подругу по несчастью, Диана Лебедь.
— Нет и все. Она погибла – произнес с ужасом на своем лице Анатолий Красиков — Ее утащил гигантский кальмар. Я видел.
Диана подплыла к Анатолию вплотную. И они, обхватив друг друга, прижались в воде, ожидая помощи.

Конец

А/ROSS
12.08.- 08.09.2018г.
(78 страниц).