Пятнадцатилетняя Амалия обожала рассматривать альбом с открытками, изображающими шедевры мировой классики. Раньше он заменял ей кукол, теперь – сериалы. Когда она раскрывала альбом – открытки оживали и вели с Амалией разговор, понятный только ей и им.
На самой первой открытке зеленела густая листва парка. Юноша с длинными локонами и девушка в пышной бежевой юбке раскачивали качели, на которых сидела другая девушка. Её золотистые волосы перевязывала лента, белое платье состояло из нескольких слоёв ткани – тот поплотнее, тот потоньше. Невдалеке стояла ещё одна пара – тоже юноша и девушка; она привязала конец своего розового блестящего пояса к его руке.
Таких открыток было несколько, и барышни на них изображались беззаботными и мечтательными. А на одной открытке барышня была совсем другой. На тёмно-бордовом фоне бледнели руки лицо. Модель была одета в чёрное платье, покрытое чёрным же кружевным полотном. Её глаза были не то тоже чёрными, не то тёмно-карими и глядели на Амалию с грустью, болью и испугом. Амалия улыбнулась печальной красавице, но девушка смотрела по-прежнему испуганно. Может быть, её наполнял страх перед миром вообще, а не перед девочкой.
Следующая открытка была, пожалуй, самой пугающей, но отвести от неё глаза было невозможно. На первом плане пунцовели экзотические цветы в тонкой стрельчатой траве. Девушка в разорванной одежде с тонкими царапинами на теле обнимала золотисто-рыжего гепарда. Они лежали вдвоём возле фонтана. Амалия знала, что картина иллюстрировала легенду о нечистом духе, приходившем к девушке в виде леопарда, и она любила его, то есть ей только казалось, что она его любила, а на самом деле её порабощала греховная страсть.
Далее следовала композиция из геометрических фигур. Амалии давно объяснили, что это – направление абстрактного искусства, называющееся кубизмом. Но она понимала только конкретные изображения. Ей были ближе барышни в кружевных платьях, приподнявшие завитые головки от книг или вышивок. И в геометрических фигурах она тоже различала женщин и девушек. Эта держала в руках книгу, та поправляла причёску, а третья вскинула руку вверх. Но у них совершенно не было лиц, была только цветная ровная поверхность. Говорят, глаза – зеркало души, а, поскольку у них не было глаз, значит, не было и души, думала Амалия. Эти женщины ничем не интересовались, ни о чём не думали, так как были всего лишь живой геометрией.
Больше других Амалии нравилась открытка с прекрасной девушкой, окружённой небесной голубизной. Девушка была одета в белое, даже не одета в обычное платье, а задрапирована в белую ткань. Она шла босиком по дороге из песка, травы и мелких камушков. Девушка улыбалась. Её нежно желтевшие волосы развевал ветерок. Золотые пряди смешивались с золотыми лучами солнца, освещавшего её с неба.
И вдруг Амалия заметила сходство этой девушки с барышней на качелях и возлюбленной гепарда. У них были одинаковые золотистые волосы и одинаковые улыбки. Поначалу Амалия не поверила самой себе, решив, что её обманули светлые волосы. Но потом пригляделась – нет, действительно, похожи. «Может быть, когда-то в эпоху романтизма это был идеал красивой модели?» – подумала Амалия, достала открытки из альбома и поискала даты создания картин. Дат не было. «А, может быть, они с одной натурщицы нарисованы», – придумала Амалия новое объяснение. Как бы там ни было, но по открыткам Амалия представила себе историю белокурой красавицы. Возможно, сначала она любила невинные развлечения, качалась с друзьями на качелях, а потом её порочил нечистый дух в образе гепарда, но девушка смогла вырваться из этого ужаса, и теперь ей открыты и земля, и небо.
Амалия перевернула страницу, мечтая найти ещё одну открытку с белокурой натурщицей. Но у девушки с другой открытки были русые локоны до плеч. Девушка была полуобнажена, розовое тело прикрывалось розовыми кружевами, но нечёткие контуры почти сливали воедино тело и кружева. Девушка сидела на кровати в золотистом пятне света. Лицом к ней и спиной к Амалии стоял чёрный человек. А, возможно, это могли быть чёрные тени. Но, скорее всего, чёрный человек отбрасывал чёрные тени, и они изменяли его фигуру.
«Какой страшный!» – Амалия пролистала весь альбом: вдруг найдётся и такая открытка, на которой русоволосая соблазнённая тоже освобождена? Но такой открытки не было. «Нарисую-ка я такой сюжет сама и вставлю его в альбом, – решила Амалия. Я ведь неплохо рисую».
115
Загрузка...
