Больничка

– Я тебя очень прошу, возьми отпуск на август!

– Да помню я… Ну блин, все хирурги уходят летом. Кто работать-то будет?

– Если не пойдёшь, я тебе палец на правой руке сломаю.

– Ломай на здоровье, у меня их двадцать.

– Вот все и сломаю! Чем будешь держать скальпель?

– Носом! Я ролик видел на ютубе.

– Значит, нос тоже откушу. Поехали, а? Твои, то есть наши, билеты и проживание в Италии я оплачу.

Он сердито посмотрел на неё, поднялся с кровати и начал собираться.

Сергей Михайлович работал хирургом в Научно-исследовательском институте спины и спинного мозга, сокращённо НИИСО, уже одиннадцать лет. Зарплата была такой же, как и у коллег. Ему хватало. Но когда попрекали бедностью, злился. Сергей Михайлович любил свою работу, а его подруга говорила:

– Признайся, тебе просто нравится ковыряться в людишках, чиня их, словно это дряхлые «Тойоты Короллы» с большим пробегом по РФ.

***

В ординаторскую зашёл его коллега:

– Сергей Михайлович, там в двадцать четвёртую привезли дядю из области, принимайте. Операция по квоте, он три года ждал. Забавный такой.

– Почему забавный?

– Карася мне подарил вяленого.

– Зачем?

– Говорит, от карасей хер лучше стоит.

Сергей Михайлович зашёл в двадцать четвертую палату. На кроватях лежали трое больных и смеялись в голос, слушая четвёртого, сидящего в инвалидном кресле. Он живо что-то рассказывал, размахивая руками.

– Добрый день. Кто из вас Смирнов? – Сергей Михайлович обвёл взглядом пёструю компанию.

– Если признаюсь, что я, не ударишь? – спросил мужчина в коляске.

– Так я вроде представитель гуманной профессии, людей не бью.

– Специально ударишь, чтобы потом вылечить.

– Мне и без того хватает работы. Ходить можете?

– Могу. Но только под себя.

В палате дружно захохотали.

– Товарищи больные, этой шутке лет сто. Отвернулись все к стеночке и подумали о вечерних клизмах. Смирнов, через два дня у вас операция. Я буду её вести. Судя по анамнезу, у вас повреждены три позвоночных диска. Операция долгая и дорогостоящая, около миллиона рублей. По-моему, не смешно.

– Доктор, ты мёд любишь?

– Допустим.

– Если ты меня починишь, я тебя свяжу, запихаю в «уазик» и отвезу к себе на пасеку. Там не природа, а сказка. И лес, и прудик рядом, налюбуешься – сразу клонит в сон. Забабахаю тебе отдых по классу люкс, ты, как Винни-Пух, мёдом рыгать будешь.

– Оптимизма вам не занимать, Смирнов.

– Ещё бы, я ж три года ждал этой квоты. Засиделся дома у телевизора, весь Первый канал по именам выучил, люблю их, но устал страшно. Почините спину мою, доктор, как родного прошу.

– Починим. А пока отдыхайте. Нина Михайловна, тех, у кого завтра операция, порадуйте клизмами, пожалуйста.

Вечером, уходя домой, он заметил чёрный «Гелендваген» у центрального входа в больницу. Задняя дверца приоткрылась, и знакомый голос окликнул его. Завотделением.

– Сергей Михайлович, хочу вас познакомить с Пётром Ивановичем, он от Григория Семёновича, – елейным голосом пропел зав, – Пётр Иванович, это наш лучший хирург, золотые руки. Познакомьтесь.

– Очень приятно. Как там у вас дела? Чуткие пальцы пианиста готовы отыграть концерт? – Тот, кто пришёл от Григория Семёновича, явно обрадовался собственной удачной шутке и по-совиному ухал где-то в глубине салона.

– Всегда готов. Извините, мне пора.

– Конечно-конечно. До свидания, Сергей Михайлович. Хорошим людям мы обязательно поможем.

«Гелендваген» мягко зашуршал шинами в сторону ворот.

***

Как всегда перед операцией, Сергей Михайлович был собран и бодр. Накануне ему снились пасека, «уазик» и Смирнов, который азартно спорил о чём-то с ведущими Первого канала. Однако, войдя в двадцать четвёртую палату, он не нашёл там говорливого пациента. Трое его товарищей сообща разгадывали кроссворд.

– Доброе утро. А где Смирнов?

– Вас спросить надо.

– Не понял?

Три пары глаз смотрели на него недоверчиво.

– Домой поехал Смирнов, – сказал наконец самый мелкий из любителей кроссвордов. – Заходила медсестричка, рассказала, что с квотой беда, напутали что-то. Операция перенесена на неопределённый срок, а Смирнову полагается дальнейшее обследование по месту жительства. Ну он и собрал вещички.

– Давно?

– Пару часов назад. Скажите, доктор, когда вы все деньгами наедитесь, а?

Сергей Михайлович без стука залетел в кабинет заведующего отделением. Он важно вещал что-то, а интерны, сидевшие тесным кружком, почтительно слушали и конспектировали великого.

Увидев хирурга, начальник оборвал речь на полуслове и нахмурился.

– Все вышли!

Интерны, гремя стульями, поторопились освободить помещение.

– Витя, ты вконец охуел?

– Выбирайте выражения, Сергей Михайлович. В чём дело?

– Почему ты отменил операцию Смирнова?

– Не отменил. Она будет. Там путаница произошла. Сейчас надо прооперировать уважаемого человека, а потом Смирнова, никуда он не денется. Нас отблагодарят. Приезжайте с Леной на выходных, шашлыки пожарим, отметим это дело.

– Витя, мне вот что интересно. Когда тебя родили, ты же был хорошим человеком. Тебя мама любила. В детсад ходил, потом в школу, поступил в мединститут. Когда это случилось?

– Что случилось?

– Когда ты мудаком успел стать?

В тот же день Сергей Михайлович стоял за столом и менял диски телу, к обладателю которого испытывал стойкую неприязнь. Операция прошла отлично.

Выкурив сигарету, он набрал знакомый номер.

– Привет.

– Привет, дорогая пропажа. Четыре дня ни слуху ни духу, всё дуешься?

– Да нет. Слушай, сколько стоит твой тур в Италию?

– Наш, ты хотел сказать? Ну, если как следует по побережью прокатиться, то около миллиона, наверное.

– Может, ты отдашь мне эти деньги, а я отвезу тебя в другое интересное место?

– В какое?

– Скажи, ты любишь мёд?

© Александр Бессонов