Глава 2. В деревне. Часть 1
После описанных ранее событий мы с братом стали периодически в ванне или вечером пред сном сидеть и гладить друг другу петушков. У меня вскоре тоже стала открываться головка, чему я был рад, так как это оказалось совсем не больно, даже иногда приятно. Не скажу, что это как то повлияло на мою ориентацию, так как я вырос гетеро, но мне нравились эти посиделки. Это было по-детски мило и наивно. Никакого эротического подтекста в этом не было, просто игрались с нашими краниками.
Как и многие советские дети, мы проводили большую часть лета за городом. Во-первых, многие из наших друзей разъезжались, кто в деревню, кто в лагерь, кто к родственникам в другой город. Вот и нас каждый год отправляли в деревню к бабушке и дедушке по отцовской линии. Там тоже были местные дети нашего возраста, поэтому нам было там не скучно. Да и мы с братом всегда могли себя занять, даже если оставались вдвоем. Мишка был заводилой. Он всегда мог придумать какую-нибудь интересную для нас игру. Еще он всегда никого не боялся, заступался за себя и за меня перед любым хулиганом. Чаще всего он выходил победителем из любой потасовки, иногда и ему доставалось. Отец нас никогда за драки не ругал, мама — да, но отец никогда. Он даже гордился своими сыновьями, которые могут за себя постоять. Но вот бабка наша была по-другому настроена.
В деревне был свой заядлый парень-хулиган Егор, с которым не могли совладать даже его опекуны (парень рано осиротел, поэтому жил с родной теткой и ее мужем). Он был старше моего Мишки года на два-три, но боялась хулигана вся деревня, все, кроме нас. В то лето мне было уже 8 лет. Вот мы с Мишкой игрались в солдатиков недалеко от нашего дома в тени огромных деревьев, которые стояли на краю большого поля. Мы были очень увлечены, поэтому не заметили Егора, который подошел к нам со спины. Почти ничего не говоря, он отпихнул Мишку, схватил несколько солдатиков и закричал:
— Ага, мне они нравятся, теперь они будут моими!
Не буду вдаваться в подробности того диалога между нами и хулиганом. Но он был четко настроен на то, что заберет моих солдатиков себе. Я чуть не заплакал от обиды, и, видя это, Мишка сильно озверел и бросился с кулаками на Егора. Я тоже не остался в стороне и помогал брату, правда мне по голове что-то прилетело, от чего я упал на землю. Поднявшись, я хотел пнуть негодяя по заднице, однако тот резко повернулся, от чего получил сильный удар ногой в свой пах. Естественно от этого его скрутило, а на глазах выступили слезы. Но Мишка не остановился и ударил хулигана еще несколько раз по лицу. С трудом Егор убежал во свояси. На лице у Мишки красовался огромный фингал, поэтому мы поторопились домой.
Конечно бабушка сильно нас ругала, много причитала своими деревенскими высказываниями (чтоб тебя волки съяси, каб тебя холера разобрала и т.д.). Вспоминая их, всегда на душе становиться тепло, а на лице появляется улыбка. Скоро вернулся дед, упокоил бабку и сходил за местной врачихой, так как глаз у брата заплыл и не открывался.
Тетя Лена, медсестра в местном фельдшерском пункте, жила с другой стороны деревни, поэтому мы редко ее встречали. Она пришла не одна, а со своей племянницей, рыженькой худенькой девчушкой лет одиннадцати-двенадцати, которая в этом году гостила у нее, и которая хотела посмотреть на героев, которые дали нехилый отпор хулигану.
— Ну где эти Брюсы Ли? — спросила медсестра, заходя в дом
— Здеся, — ответила бабушка, провожая медработника и девочку к нам, — Не могут нормально жить. Вот в драку ввязалися, а кабы че? Меня же ихния родители в могилу загонют, коли че случится. У одного глаза не видно, у второго шишка больше головы.
— Баб Нина, не переживайте, все с ними будет хорошо. Тем более мужчин украшают шрамы, — сказала тетя Лена, — а теперь давай глянем на твой глаз. Это кстати моя племянница Катя. Гостит у меня летом, увязалась со мной посмотреть на героев, которые отмутузили Егорку.
— Я Миша, а это мой братик Саша, — представил нас девочке брат, — очень приятно познакомиться. Как я уже говорил, он был совсем не из робкого десятка, поэтому мог спокойно разговаривать с любой девочкой или взрослым. А вот я стеснялся по полной программе: для меня было очень тяжело заговорить с незнакомыми девочками, особенно которые мне понравились. А Катя была для меня очень красивой, как сказали бы сейчас, вкрашился в неё по полной. Поэтому я красный, как рак, сидел и молчал.
— Катюша, попроси у бабы Нины и принеси сюда чего-нибудь холодного. Уже много времени прошло, но попробовать надо, — сказала тетя Лена и продолжила осматривать Мишку со всех сторон. Постучала молоточком, поводила пальцами перед глазами и т.д.
Катя вернулась скоро с замороженным фаршем, который прикладывали мы к своим ушибам. Медсестра сказала нам и бабушке, что ничего страшного не случилось. Рассказала, что нужно делать компрессы, йодную сетку, а также смазывать какой-то мазью, чтоб быстрее синяки прошли. Тут Катя говорит:
— Если хотите, то я могу к вам приходить и помогать с мальчишками
— Она уже давно наблюдает за моей работой и очень неплохо помогала мне, — сказала Лена — Думаю она неплохо справиться и с этим.
— Дык я и сама справлюся, чай не первый день живу на свете, — как то нервно ответила бабушка.
— А мы не против, пусть приходит и поможет, — встрял тут Мишка
Я наверно стал еще краснее, чем был, и опять ничего выдавить из себя не смог.
— А вы будете сидеть дома, вы наказаны за то, что дралися. — сказала бабушка — Но пущай приходит, коли вы хочите.
Так мы познакомились с самой прикольной девчонкой, которую я встречал в своей юности. Оказалось, что Кате тот хулиган прохода не давал, поэтому она почти не выходила из дома, уже просила родителей забрать ее домой. К счастью для нас, они этого не сделали. Она приходила к нам каждый день, играла с нами во все игры, которые только мы придумывали. Она очень заливисто смеялась, постоянно шутила, пыталась нас с братом защекотать до слез, за что получала огромную порцию щекотки от нас. Она очень бережно ухаживала за Мишкой, аккуратненько вырисовывая сеточку из йода под его глазом. Опухоль спала на следующий день, а через неделю остался только небольшой след.
Я постепенно привык к этой девочке, смог нормально с ней разговаривать и играть. дни стояли жаркие, но нас так и не пускали за двор, как наказание. Поэтому играли так.
И вот баба с дедом поехали на рынок в районный центр, поэтому почти на целый день мы остались одни. Катя, как всегда с самого утра пришла к нам играть. К обеду мы переиграли в кучу игр. И тут Катька предложила:
— А давайте играть в доктора. Кто-то будет фельдшером, кто-то его медсестрой, а последний будет больным.
— Давайте! — почему то очень радостно почти прокричал Мишка. Мы раньше играли в доктора, мне это не нравилось, может потому что я докторов побаивался.
— Чур я доктор, — сказала Катька
— Тогда я твой помощник, — ответил брат — ну, а Санька будет нашим больным
Я даже ничего сказать не успел, как меня выпроводили за дверь. А через пару минут пригласили войти. Катя сидела на табурете возле стола, делая вид, что заполняет карточку. На носу у нее висели бабушкины очки, они были явно большими для нее, но, когда она подняла голову, я просто провалился в ее и без того огромные зеленые глаза.
— На что жалуетесь, больной?
— Доктор, разве вы не узнали нашего постоянного пациента? — спросил Мишка — Да у него всегда все болит.
— Поняла. Ложитесь, больной на кушетку, — указала она на диван — Сейчас будем вас осматривать. Медбрат, подайте мне слушалку.
Миша протянул ей импровизированный фонендоскоп, коим оказалась старая порванная скакалка, и говорит:
— У него страшный кашель и горло болит. Больной, задирайте майку.
Я потянул майку вверх, а катя делала вид, что слушает меня. Потом посмотрела мое горло, уши и глаза.
— Еще у него живот болит, — не унимался мой брат.
— И живот? — спросила Катя — действительно он очень больной
Она стала гладить мой животик очень нежно, я аж закрыл глаза от удовольствия. Был бы котом, стал бы мурлыкать.
— И писюн у него болит, — вдруг сказал брат
— И писюн тоже? Кошмар какой! Больной, штаны вниз! — скомандовала доктор
Я опешил от их слов и лежал не двигаясь. Конечно мне было стыдно показать свой краник девочке, тем более Кате. Но Мишка сам потянул мои шорты вниз и открыл ее взору моего петушка. Катя ничуть не думая и не смущаясь, протянула свою нежную ручку и взяла мой пестик своими пальчиками.
— Где именно болит? Вот тут? — с этими словами она потрогала мои яички
Я отрицательно покачал головой.
— Вот тут? — потрогала она стволик
Я опять ответил, что нет
— Значит здесь? — погладила она пальчиком головку
Я кивнул, что да.
— Смотри, как надо, — сказал Мишка, протянул свою руку, потянул пальцами вниз и открыл мою головку, — Саше нравиться, когда гладишь его головку.
После этого Катя стала нежно массировать мой писюн, чтобы «боль прошла». Конечно от таких манипуляций он стал твердым, как дубовая палка. Катя заулыбалась во весь рот, когда это произошло.
— Какой он у вас забавный. Только что лежал, как вареная сосиска, теперь вон как торчит, да еще и дергается как-то странно.
Я, конечно, лежал весь красный и не мог сказать ни слова. Тут подключился Мишка:
— А еще он очень сладкий!
— Да ладно, — с недоверием произнесла Катя, но при этом нагнулась и лизнула мой писюн в самый кончик. Я просто не верил в то, что кто-то сейчас попробовал на вкус моего петушка.
— И ничего он не сладкий, даже немного солёный. — сказала Катя.
— Еще у него ножки болят, — не унимался братик.
— Сейчас и ими займемся, — отпустив писюн, стала мне гладить ноги Катя
— Всё, больной, одевайтесь. У нас там целая очередь. — сказал Мишка. Я поправил одежду и встал с дивана. А на мое место сразу плюхнулся брат со словами:
— Теперь я больной. А ты, Санька, будешь помогать доктору. И меня тоже все болит
— Так прям и всё? — спросила девочка — Какие же вы больные, да еще это и семейное.
Она начала с осмотра верней части туловища, потом погладила его живот. После чего стала массировать его ноги, которые тоже «очень болели». И тут встрял я:
— Доктор, вы забыли про его пипку, у него она тоже очень болит.
— Мальчики, всему свое время. Больной, штаны вниз!
Мишка ни секунды не колебался и потянул шорты с трусами до колен. Его писюн уже торчал, как будто его насосом накачали. Катя нежно стала гладить петушка брата, я тоже не удержался и погладил его безволосые яички. Мишка от удовольствия аж глаза закрыл.
— Ну всё, больной, одевайтесь, — скомандовала доктор через пару минут.
— То есть как всё? — спросил брат — А поцеловать, что б не болело?
— Совсем забыла, — наклонившись, Катя открыла полностью его головку и поцеловала прямо в кончик. — Какие они у вас похожие, вы точно братики!
— Ну, а теперь, больная, ложитесь вы на кушетку, — сказал Мишка, уступая ей место
Катя легла на диван и сразу задрала свою футболку вверх. Мои глаза наверно были больше, чем 5-тикопеечная монета. Я первый раз видел девичью грудку. Она была еще совсем маленькая, но такая остренькая, с торчащими вверх сосочками.
— Больная, мне нужно начать с вашего горла, — строго сказал врач-Миша, — А вы, медбрат, погладьте животик пациентке, он у нее тоже болит.
Я дрожащей рукой потянулся к этому прекрасному плоскому животику с торчащими ребрами. Я очень осторожно стал водить рукой вокруг пупочка, боясь сделать ей больно. Но от волнения мои руки были очень холодными, несмотря на жару на улице, поэтому Катя немного дернулась сначала. Мишка в это время закончил с ее головой:
— Грудь болит? Кашель есть?
— Да, доктор, и болит, и кашляю, кхе-кхе, — ответила девочка
— Надо вас послушать, вот только слушалка сломалась, придется без нее, — после этих слов он положил свое ухо сначала на одну грудку, потом на вторую. Задержался на некоторое время, потом повторил свои действия. Привстав, стал гладить грудки девочки правой рукой, от чего сосочки на ней стали мелкими и острыми.
— Так, больная, пора переходить к вашим ножкам. Они ведь тоже болят?
— Конечно, доктор, еще как, — как-то странно проговорила Катя, видимо тоже мурлыкала про себя, как котенок.
Я гладил левую ножку, а братик — правую. Какие они были прекрасные, несмотря на огромное количество синяков, которые Катя получила, играя с нами в догонялки! Я не мог оторвать глаз от них. И тут Мишка задирает ей юбку и спрашивает:
— Пися тоже болит?
— Очень, — ответила девочка и стянула свои трусики до колен.
Моему взгляду предстала невероятная картина: красивая розовенькая с небольшим пушком сверху девичья пися. Я так и застыл от удивления. А Мишка стал гладить лобочек Кати приговаривая:
— Сейчас поглажу и всё пройдет.
— Доктор, чуть ниже тоже немного болит, — Катя приподняла ножки, согнула их и чуть развела в стороны. Губки ее писи слегка разошлись в стороны, и мне открылся вид на прекрасный розовенький клиторочек, тогда я не знал что это и как называется.
Мишка погладил Катю по ее губкам, потом наклонился к ним и поцеловал.
— А что это у тебя такое? — ткнул он пальцем в клитерок.
— Я не знаю, как это называется, но когда я это глажу мне очень приятно, — ответила девочка
— Прикольно, а нам приятнее, когда гладишь головку, так может и у тебя это головка? — Спросил брат
— Не знаю. Я потом у тёти спрошу, что это такое. Ой!
С моего открытого рта упала капелька слюны, от чего Катя вздрогнула
— Сашенька, ты чего? С тобой все хорошо? — в один голос спросили меня брат и подруга
— Да, все хорошо, — чуть слышно сухим голосом ответил я
— Понятно. Ты первый раз видишь писю так близко? — спросила Катя — Мой друг Коля со двора так вообще упал на пол, когда я ему показала.
— Вы показываете друг другу свои письки? — тут опешил и Мишка
— Да, дома мы постоянно играем в доктора своей дворовой компанией. У нас есть один мальчик, которого называют евреем, так у него на писюне нет кожицы, которая головку закрывает.
— Да ладно, — в один голос протянули мы, — а куда она у него делась.
— Не знаю, мы спросили, а он и сам не знает. Сказал, что ему очень маленькому какую-то операцию сделали, вот теперь он без этой кожицы.
— Давайте в карты поиграем, — с этими словами Катя натянула на себя одежду и встала с дивана.
Я нескоро отошел от увиденного. Но позже, весь остаток дня, мы опять бегали и веселились, как обычно.
Продолжение следует.
Братья
221
Загрузка...
