За день до начала занятий в институте мама сообщила мне, что уезжает в командировку на целый месяц. Я получил указание нормально питаться и быть умницей. Проводив маму, я составил смету затрат на месяц: проезд, питание, на книги, барышни. Утверждать бюджет с дефицитом я не мог, и начался процесс секвестирования.
Проезд – это святое. Никто меня бесплатно не повезет. Книги – святое. У каждого инженера должна быть техническая библиотека. Не все книги переиздаются, поэтому статья секвестру не подлежит. Барышни – это не так свято, но не использовать квартиру без мамы – глупо. Осталось секвестрировать питание. Готовил я только вареные яйца. А бутерброды – моя религия. Деньги мама оставила на посещение столовой. Но там дороговато. Да здравствует бутербродная диета! Бутерброды с маслом, сыром и колбасой отпадали. Дорого. А вот бутерброд с паштетом – король! В те времена паштет в колбасной фасовке еще можно было есть. Но без витаминов никак. И я решил купить тыквенный сок. Сытно и экономично. В этом случае, на барышень оставалась приличная сумма. И вот бюджет был принят!
Чтобы случайно не потратить деньги на питание и ходить голодным, я сразу закупил четыре трехлитровые банки тыквенного сока, тридцать яиц и пятнадцать колбасок паштета. Покупать заранее хлеб я не стал. Когда планы реализуются – это счастье! Правда, через две недели бутерброд и сок мне поднадоели, но обратного пути не было. Нецелевое расходование денег я не допускал! Правда, на исходе третьей недели, отложенные на барышень деньги, закончились. Разве с ними в бюджет уложишься? Но оставшуюся неделю я решил посвятить наведению порядка в квартире и учебе.
В институте я все чаще слышал один и тот же вопрос: «Артур, откуда у тебя такой загар? Ты когда успел съездить на море? Первого сентября загара не было!» Я как мог отшучивался, но и сам увидел в зеркале, что кожа покрылась бронзовым загаром. А на следующий день в институте ко мне подошла медсестра из нашего медпункта и внимательно на меня посмотрев, спросила:
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально.
— Печень не беспокоит?
— Нет.
— Пойдем в медпункт.
— Зачем?
— Есть подозрение, что у тебя болезнь Боткина.
— А что это такое?
— Узнаешь.
А дальше все развивалось стремительно. Медсестра вызвала скорую, на которой мы заехали ко мне домой и они опрыскали на кухне всю посуду. Я оставил для мамы записку: «Меня увезли в заразку. Но я здоров! Не волнуйся!»
Уже на третий день в заразке доктор развел руки:
— Ничего не понимаю. Анализы хорошие, белки глаз чистые, жалоб нет. Ты как к нам попал?
— Институтская медсестра отправила.
— И что с тобой делать?
— Отпустить.
— Опасно. Нужен верный диагноз. Устроишь в институте эпидемию, ходи потом в прокуратуру.
— Скоро вернется моя мама, она сможет Вам помочь.
— А кто у тебя мама?
— Патологоанатом.
— Смешно. Ладно, полежи еще недельку, а там посмотрим.
Кому довелось побывать в заразке знают, как там кормят. Я ничего не мог есть, да и боялся подцепить «бяку». Только пил какой-то кисель со странным вкусом. Сосед по палате, дядя Гриша, в свои семьдесят шесть лет был женат на сорокалетней, да еще изводил местных молоденьких медсестер. После каждого укола он говорил, обращаясь к медсестре: «Ну, теперь давай я тебя уколю! Прыгай ко мне в кроватку!» Все медсестры густо краснели, а дядя Гриша был в восторге! Так вот, он обратил внимание, что я ничего не ем, и меня никто не навещает. Выяснив причину, он задумчиво сказал: «Ты здесь долго не протянешь!»
Передачи в заразку тщательно проверялись. Был длинный перечень запрещенных продуктов. Но больные нашли лазейку. В окно опускалась на веревке авоська, в которую родные накладывали вкусняшки, сигареты и даже алкоголь. Во время очередного визита жены дяди Гриши, он поднял авоську с грузом. Когда начался обед и весь персонал ушел кушать, он достал из тумбочки сверток, из которого извлек маленькую кастрюльку. Как только он снял крышку, по палате пошел запах жареных котлет. У всех потекли слюнки. Поймав мой взгляд, дядя Гриша сказал:
— Чего давишься? Садись и ешь. Тебе принесли. Моя малышка постаралась.
В кастрюльке была картошка – пюре и две огромные котлеты. Я ел, закусывая белым хлебом и солеными огурцами. До сих пор помню эти ощущения! Соседи вышли из палаты, чтобы не страдать. После окончания трапезы я получил бутылку лимонада «Буратино». Ее я жадно осушил и удовлетворенно сказал:
— Теперь можно жить! Спасибо, дядя Гриша, просите чего хотите!
— Мамка объявится, с тебя блок сигарет «Родопи»!
— Фигня вопрос, сделаем!
— А на ужин тебя ждет копченое сало, огурцы и помидоры. Все свое. Пива не будет – от него запах. Извини.
Услышав это, соседи начали материться, а потом ушли курить. Надолго. А в палате еще долго не выветривался запах жареных котлет.
Когда вернулась мама, она сразу поехала ко мне. Увидев в окно мою счастливую мордашку, мама пошла к моему врачу. В процессе анализа она предположила, что мой бронзовый загар – следствие чрезмерного употребления тыквенного сока, три пустых банки от которого она обнаружила на балконе. Доктор с ней согласился и меня выписали. А к концу октября моя кожа обрела естественный цвет…
177
Загрузка...
