Чудо с хвостиками 14. Первая распевка

Глава 14. Первая распевка

От столовой до музыкального клуба идти было не очень далеко — всего-то пересечь площадь, миновать здание администрации с примыкавшей к нему котельной и углубиться в рощу, где немного в отдалении (видимо, чтобы звучавшая из клуба музыка не мешала отдыхающим школьникам) стояло нужное Мику и Ульяне здание. Впрочем, девочки не торопились и по дороге разговаривали, смеялись и обсуждали «столовое» происшествие. Вообще-то Мику могла и одна пойти в клуб, ведь заниматься же будут с ней, но Лянка ни за что не хотела пропускать первую тренировку своей новой подруги, к которой буквально за день успела прикипеть так, что теперь только с руками отрывать. И пожалуй, что это чувство у них было взаимным.

— А ты видела, как она глаза вытаращила? — смеялась рыжая проказница, держась за животик.

— Ага, они у неё такими большими стали, прямо как из аниме, — вторила ей Мику, правда, смех её прервался лёгким беспокойством. — С ней же всё будет хорошо? Она выглядела неважно.

— Обижаешь, — Лянка развела руками, закатив глаза. — Что я, в первый раз это делаю, по-твоему? Я — настоящий спец по слабительному. Ничего с твоей Светкой не будет. Потом спасибо скажет, что я ей кишки прочистила.

— Ох, боюсь, она будет мстить, — помрачнела девочка с хвостиками. — Тебе или мне… или нам двоим… или вожатой нажалуется.

Конечно, Тося больше всего боялась, что после такой Лянкиной выходки сестра окончательно разозлится и просто расскажет всем в лагере про своего непутёвого брата, которого в наказание на всё лето сделали девочкой, выставит его всеобщим посмешищем… Но здравый смысл подсказывал, что скорее придумает какой-то новый, более изощрённый способ мести. И не скажешь, что хуже: публичное унижение или Светкина месть. Мику не думала всерьёз, что сестра про неё проболтается: Светка явно упивалась положением брата и вряд ли портила бы себе кайф, так рано сдав Антона. Да и что-то говорило — наверное, тот самый здравый смысл, — что сестре в принципе невыгодно его сдавать, всё-таки они с мамой как бы немножечко нарушили закон, отправив Тосю в лагерь по поддельным документам. Тося не знала точно, как они это устроили — может, администрация «Орлёнка» и была в курсе, — но в любом случае это должно быть незаконно. Надо было раньше об этом подумать — не так сильно боялась бы разоблачения на пляже…

— Не нажалуется, — уверенно сказала рыжая. — Она ей аргумент, мы — контраргумент. Она про мою выходку, мы — про её к тебе отношение. Елена Дмитриевна таких издевательств не любит и не посмотрит, что вы сёстры. Света сама потом пожалеет, что рассказала.

Мику была не уверена, что всё настолько просто, но не стала ничего говорить. Всё равно Лянка не знала всей правды.

— Тогда будет мстить, — девочка пожала плечами.

— А мы ей ответочку! — рассмеялась собеседница, но неожиданно сделалась серьёзной, увидев, что Мику нервничает. — Ты только не принимай всё так близко к сердцу, ладно? Найдём мы на твою Светку управу. Она ещё у тебя прощения просить будет.

Тося на это лишь похмыкала — в такой поворот она уж точно не поверит. Но Ульяне за доброе отношение и желание помочь была очень благодарна.

— А где ты взяла слабительное, да ещё так быстро? — поинтересовалась девочка.

— Места знать надо! — снова засмеялась Лянка.

— Нет, правда, где? — настаивала Мику.

— По дороге в столовую заскочила в медпункт, он ведь как раз по пути, — объяснила рыжая.

— И что, медсестра так просто его дала? — недоверчиво уточнила девочка.

Тут Лянка встала перед ней, состроила скорбную мину и взялась рукой за голову.

— Маргари-ита Сергеевна, у меня голова-а болит… — жалобно потянула она. — Пожа-алуйста, дайте таблетку…

Рыжая убрала руку от головы и улыбнулась:

— А пока Марго доставала таблетки и наливала мне воды, я стянула вот это, — она наполовину высунула из кармана шорт какой-то пузырёк и тут же запихнула обратно. А затем спохватилась: — Кстати… Надо же обратно отнести, пока твоя сестра к ней не пошла и Марго не кинулась. Точно! Иди к Ромашке, а я бегом! Без меня не начинать!

— Ну ты и артистка! — засмеялась Мику, провожая взглядом резво убегавшую подругу.

Покачав головой с тёплой улыбкой, она свернула на дорожку, ведущую в рощу до самого музыкального клуба. Странное дело — ещё вчера Тося как огня боялась того, что ожидало её за дверью клуба, шла сюда на ватных ногах, Лянке чуть ли не волоком приходилось её тащить. А сегодня всё изменилось, и Тосины ножки бодро ступали по дорожке.

***

— О, Мику! Я уже боялась, что не придёшь, — этими словами встретила девочку хозяйка музыкального клуба.

Оказалось, что Машка-Ромашка уже какое-то время ждёт новую ученицу. Мику слегка припозднилась из-за того, что на завтрак в столовую пришла под самый его конец, но опоздание было не критичным. Всего-то на двадцать минут задержалась.

Маша, сегодня одевшая спортивную форму, отлично на ней сидевшую, тут же стала рассказывать про план занятий. Что, мол, оказывается, у них не две недели, а всего шесть дней на подготовку, поэтому придётся работать по ускоренной программе, которую девушка сразу же и стала объяснять новенькой. Тося слушала вполуха, залипнув взглядом на Машиных стройных и загорелых ножках. Она и вчера на них обратила внимание, но в спортивных шортиках они казались ещё длиннее, чем во вчерашнем сарафанчике, в котором была Ромашка.

— Ау, ты меня слушаешь? — вдруг окликнула её Маша, и Мику поняла, что пропустила всё, что она говорила за последние пару минут. — Куда ты смотришь?

Ойкнув про себя и немного покраснев, девочка быстро перевела взгляд на лицо Маши. Блин блинский! Хоть бы она не поняла, отчего это Мику пялится на её ножки.

— П-прости… задумалась, — Тося не стала отпираться и говорить «да, да, слушаю», обычно после этого всегда следуют требования типа «повтори последнее, что я говорила». Лучше уж честно сказать, что прослушала всё.

— Блин, — без раздражения, но огорчённо произнесла худручка. — Мику… Если ты не будешь меня слушать, то как собираешься за шесть дней научиться с нуля петь и танцевать?

Если Маша что-то и заметила, то не подала виду. Наверное, всё-таки не заметила, увлечённо о чём-то говоря.

— Прости, я больше не буду, — покаялась девочка. — Так что ты говорила?

— Ладно, неважно, — Ромашка вздохнула. — Давай просто договоримся: я тебе говорю, что и как надо делать, а ты это делаешь и не спрашиваешь меня зачем. Подчёркиваю: делаешь старательно. Если что-то надо будет объяснить в процессе, я объясню. Увы, нам с тобой некогда осваивать теорию, будем сразу с практики начинать. Я даже своё расписание перестроила так, чтобы побольше с тобой позаниматься. Так что, договорились?

— Договорились, — не раздумывая ответила Мику, она и не ждала особенно каких-то объяснений.

— Отлично, — Маша сложила ладошки перед собой, — тогда поехали. Для начала выполни с десяток наклонов и приседаний, как на физре. Ты в этом будешь заниматься?

Она окинула цепким взглядом наряд Тоси, и та непроизвольно поджала бёдра. Девочка всё ещё не могла привыкнуть к своей новой внешности и новой одежде и смущалась, когда её так пристально разглядывают.

— Ну да, — кивнула она, — думаю, в этом мне будет удобно. А зачем наклоны и приседания?

— Мику! — Маша погрозила пальчиком, шутливо сдвинув брови. — О чём мы только что договорились?

— Поня… поняла, — выдохнула девочка. — Хорошо, тогда я начинаю?

— Советую остаться в майке и лосинах — в джинсе быстро вспотеешь. И вообще, почему ты форму не надела?

— Мне так удобнее, — буркнула Мику, не став рассказывать наставнице, что родная сестра запретила ей надевать спортивную форму и заставила надеть это.

Подумав, она решила всё-таки снять джинсовый пиджачок. Под ним была лёгкая маечка (с обязательным розовым сердечком, конечно же), а в пиджаке и правда будет жарко. Но вот джинсовую юбку Тося не могла снять, так как та была единственным прикрытием для промежности,  которая, как казалось девочке, слишком хорошо заметна под облегающими леггинсами.

— Наклоны и приседания нужны, чтобы разогнать кровь по телу перед тем, как ты будешь распеваться, — пояснила Маша, пока Тося расстёгивала пуговицы и снимала пиджачок. — Так голос будет лучше звучать.

— Ясно, — ответила девочка, повесила пиджак на вешалку у двери и вернулась к Машке. — Ну, поехали… — она стала наклоняться влево-вправо, как учили на уроках физкультуры. Голубые хвостики тоже делали зарядку вместе с ней, прыгая туда-сюда.

— А юбка? — девушка-худрук недоумённо поглядела на злосчастный клочок ткани, прикрывавший верх бёдер Мику.

— Она мне не мешает, — невозмутимо отозвалась та, продолжая наклоны и мысленно отсчитывая их до десяти, после чего перешла к приседаниям с вытянутыми вперёд руками.

Маша только плечами пожала, услышав такой ответ, но придираться не стала. В конце концов, у каждого в голове свои тараканы — так наверняка она и подумала.

— Эй! — раздался звонкий голосок от распахнувшейся без предупреждения двери. — Я же просила без меня не начинать!

***

— Ты должна усвоить одно простое правило: распевка — это святое! Из-за непонимания того, насколько важно разогреть связки перед пением, и происходит большинство проблем, связанных с голосом — проседание, хрипота и так далее. Честно говоря, я и сама этого раньше не понимала, из-за этого часто мучилась с голосом.

Такое вступление Маши предваряло первую распевку Мику в качестве девочки. Ещё будучи мальчиком, ей приходилось распеваться на уроках музыки в школе, но там она делала это вместе со всеми и совсем не слушала того, что объясняет учительница. Антон уж точно не связывал с пением своё будущее. Кто бы знал, как всё для него обернётся… Но сейчас, готовясь к распевке, Тося вдруг вспомнила, что музычка как-то даже хвалила её и спрашивала, не хочет ли она — ну, то есть он, Антон — позаниматься с ней индивидуально. Антон не хотел, разумеется — вот ещё, зачем ему это было нужно?

— Когда распеваешься, дыши только животом, при этом следи, чтобы не двигались плечи и грудь и не напрягалась шея, шея вообще должна быть расслаблена, — продолжала наставления Маша, и Мику для разнообразия слушала внимательно и кивала. — Дыши очень спокойно, расслабленно. Голос должен выходить сразу, без обдумывания, как можно быстрее избавляйся от звука и не держи в себе ничего. Ну, на практике ты это скоро усвоишь.

«Надеюсь», — только и подумала девочка, совсем не веря в свою способность научиться тому, чего она совсем не понимает и что ей не очень-то интересно. Хотя слабый интерес был — хотелось порадовать Ульяну, сейчас сидевшую на диванчике и тоже внимавшую Машке с таким видом, словно бы и она собиралась распеваться.

А дальше начался самый настоящий цирк, по мнению Тоси, в котором она была главным клоуном, Маша — директором цирка, а шумная Лянка одна уверенно заменяла целый зрительный зал. Ромашка поставила Тосю у стены, велев к ней прислониться, и подчеркнула, как важно, чтобы Тося была расслаблена и не зажата. Легко ей было говорить!

— Представь, что через твоё тело пропущена длинная верёвка, которая выходит из головы… и не смейся! — немного сердито сказала Маша засмеявшейся вместе с Ульяной девочке. — Просто представь. Представила?

— Угу, — кивнула Тося, вообразив себе это довольно глупое зрелище.

— Теперь представь, что эта верёвка привязана к потолку и туго натянута, — Маша встала напротив девочки, явно собираясь показывать на своём примере. — Вот такая вот хорошая поза для начала… Теперь вдыхаем и пробуем помычать — издаём звук «м-м-м» закрытым ртом, работаем своим обычным разговорным голосом. Издавай его так, будто ты съела что-то ну очень вкусное! Смотри…

Ромашка закрыла рот и издала протяжное «м-м-м». Честно говоря, звучало это не как будто она съела что-то вкусное, а… ну… как будто ей было очень хорошо. И Мику немножечко смутилась, поэтому с первого раза у неё не вышло повторить, да и Лянка отвлекала своим хихиканьем. Но вскоре девочка уже вовсю мычала следом за наставницей, сосредоточившись на правильном дыхании и правильной позе, и всё же, несмотря на наставления, стараясь звучать немного выше своего собственного голоса. Издаваемый звук её саму смущал, но благодаря тому, что Маша использовала такие весёлые и яркие примеры, распевалось намного легче.

— Очень хорошо, — удовлетворившись результатом, кивнула худрук. — Теперь раскачаем этот звук между двумя удобными тебе нотами. Полностью расслабься и не пытайся ставить рекордов высоты — это всего лишь разогрев.

Они так мычали в общей сложности ещё минут пять, учитывая неоднократные взрывы смеха, инициированные Ульяной, и пояснения-уточнения Маши. Лянка притихла только после того, как её пригрозили выставить за дверь.

Цирк на этом не закончился. Следующее упражнение называлось «пылесос» и задачей Мику было повторять за Машей звук, средний между «в» и «ф», напоминающий гул пылесоса. Маша в подробностях разъяснила, как именно Мику должна это делать, подсказала, как избавиться от прыгающего звука и добиться ровного звучания. Посоветовала представить, будто из Тосиного рта вместо воздуха льётся ровный, непрерывный поток воды, как из-под крана.

Ещё минут через пять они перешли к следующему упражнению — на этот раз точно так же, как работающий пылесос, предлагалось изобразить моторную лодку. Маша попросила девочку держать ноту так долго, как она сможет. Потом Мику изображала аварийную сирену, чередуя головной звук с обычным разговорным голосом. И напоследок Мику должна была совместить два последних упражнения, изображая моторную лодку и сирену поочерёдно. Маша попросила чередовать звук настолько высоко и настолько низко, насколько Мику могла это сделать не напрягаясь. Если она чувствовала малейшее напряжение — следовало остановиться и взять паузу.

Кажется, наставница была довольна результатом. Вообще-то Тосе казалось, будто её голос звучит слишком грубо и низко для девочки, сначала она постоянно боялась себя выдать и намеренно его завышала. Маша, когда это поняла, сделала ей замечание, сказав, что не нужно стараться сделать свой голос выше, чем он есть. И снова Мику могла порадоваться, что её голос ещё не начал ломаться.

Немного отдохнув и попив воды, которую Ромашка велела теперь пить девочке как можно больше, только обязательно комнатной температуры, Мику приступила к следующему пункту сегодняшней программы. Распевка ещё не закончилась, но сейчас Маша хотела послушать её голос и определить его тональность. Кое-что она уже поняла во время распевки и просто хотела уточнить для себя диапазон звучания голоса ученицы. Для этого она села за старинное пианино, царственно стоявшее в уголке. Тосе нужно было стараться издать звук — с закрытым ртом или на любой удобный слог, — который бы ближе всего подходил по высоте звучанию нажатой клавиши. Таким образом Маша очень скоро определила рабочий диапазон ученицы, при этом говорила столько непонятных слов, что Тося так и не поняла, сопрано у неё, контральто или дискант. Ещё бы знать, что это всё значит.

После «музыкальной паузы» занятие по распевке возобновилось, и теперь Мику уже должна была пропевать слоги вслед за Машей, подбиравшей такую последовательность, которая была бы наиболее удобна для Мику и не вызывала напряжения голосовых связок. Худрук строго повторила, что ни в коем случае нельзя брать не свою тональность и петь через боль, пение должно даваться легко в расслабленном состоянии.

На удивление, Тосин голос оказался неплох — по крайней мере, так о нём отозвалась Маша. А ещё она сказала, что у Мику хороший музыкальный слух и с этим можно работать. Но вот выйдет ли у них научиться пению за такой короткий срок — этого Маша не знала. Пока что Мику делала определённые успехи, но это только первый урок.

— Как по-твоему, на Мику Хацунэ будет похоже? — спросила у Ромашки любопытная Ульяна, с трудом сидевшая на одном месте без движения и наблюдавшая за уроком.

— Об этом рано пока говорить, — задумчиво ответила девушка, — но точно могу сказать, что у девочки-вокалоида тембр голоса значительно выше, чем у нашей Мику.

— Жа-а-аль… — огорчённо потянула рыжая.

— Вообще-то он настолько высокий, что не каждая девушка способна его повторить, — постаралась успокоить её Маша. — От Мику… от нашей Мику этого и не требуется. Она вполне может петь и своим тембром. Думаю, никто придираться не станет.

Тося была рада этому комментарию, с одной стороны, но с другой — Светка может придраться, чисто из вредности. И, будто услышав её мысли…

— Я стану, — раздался с порога крайне недовольный голос Тосиной сестры.

Лянка чуть не свалилась с дивана, резко обернувшись к двери. Мику тоже заметно вздрогнула и развернулась, чтобы увидеть стоящую на пороге и держащуюся за приоткрытую дверь двумя руками Светлану. Лицо блондинки было нежного-нежного салатового оттенка, а в помутневших глазах сверкали молнии.