Дешёвая планета

Планета, на которую у меня хватило денег, оказалась совсем небольшой – во много раз меньше Луны. С Землёй вообще бесполезно было сравнивать – та была просто планетой-гигантом по сравнению с моей Незабудкой. Кстати, название я выбирал сам – как первый владелец имел на это право. Мне и в голову не приходило оставить её прежнее обозначение: YEZR-351-QR-9. Понятия не имею, что скрывается за этим шифром, да и неинтересно мне это больше, потому что вот уже год как планета занесена во всекосмическую базу данных под названием «Незабудка». Многие спрашивали, почему именно такое название? Снимки, присланные оттуда, помимо пригодной для человека атмосферы показали наличие на планете большого количества цветов, самые распространённые из которых отдалённо напоминали этот маленький знакомый с детства голубой цветок с жёлтенькой серединкой.

Если б у меня было много денег, я бы мог позволить себе что-нибудь посолидней. Например, один мой старый приятель купил себе планету с невероятным количеством рек и водопадов и теперь возит туда туристов. Вот это бизнес! И красиво, и экстремально (с некоторых водопадов можно прыгать), и прибыльно. Ещё один знакомый вскладчину со своей подругой купил планету с почти нулевой гравитацией. От клиентов, желающих парить над просторами планеты, отбою нет – очередь на месяцы вперёд расписана. Вот это я понимаю! А про своего двоюродного брата вообще стараюсь не вспоминать: он купил планету с дикими животными, по сравнению с которыми тираннозавры – хомячки, а птеродактили – мотыльки. Организовал туда охоту, и теперь подумывает уже о приобретении небольшой звёздной системы.

А у меня что? Крохотная планета, покрытая лужами и цветами, и всё. Ни деревьев, ни живности, ни морей. Бизнес на моих цветах не сделаешь: даже, если они окажутся красивыми и будут хорошо пахнуть, довезти их до Земли свежими нереально, да и нерентабельно – топливо съест всю прибыль. К тому же, кому они здесь нужны? Своих хватает.

По натуре я независтлив и не виню окружающих в своих неудачах, но порою не могу спокойно взирать, как другие делают целые состояния, когда я их теряю. Увы, это мой бич, я – игрок. Точнее, был им. В молодости проиграл наследство своих родителей, которого хватило бы на несколько достойных планет, и всю жизнь страдаю от этого. Но теперь, когда после десятков лет упорного труда мне удалось всё же кое-что заработать, хочу встретить старость в тишине и покое – пусть без роскоши, зато на своей собственной планете, где никто не станет соблазнять меня азартными играми и навязывать свои правила бытия, ведь на моей планете не действуют никакие иные законы, кроме моих собственных.

И вот, два года назад это свершилось – я приобрёл свой маленький мир. Маклер долго уверял, что планета вполне будет соответствовать предъявляемым мною требованиям, хотя основным моим критерием – и это было очевидно с самого начала – была дешевизна. По сути, я взял то, от чего тысячи покупателей до меня просто отказывались. Умом я это понимал, но слова профессионального продавца планет о положительных качествах YEZR-351-QR-9 как елей лились мне в уши, и я поверил, будто она и впрямь создана для меня. Ни сам маклер, ни кто-либо другой из ныне живущих там никогда не был. Лет сто назад какие-то исследователи случайно наткнулись на неё и провели на ней всего несколько часов, чтобы убедиться в её пригодности для жизни, и всё.

Ну и пусть. Пусть она мала и невзрачна. Пусть находится далеко и, по всей вероятности, не имеет никаких полезных ископаемых. Пусть не представляет большой ценности и не принесёт мне никакой выгоды. Но что ещё надо интроверту в возрасте, как не собственная планета, не своя маленькая Земля, где он сможет в тишине и покое наслаждаться бесконечным небом, чистым воздухом и ароматными цветами, и где никто не будет лезть в его жизнь с никчемными советами?!

Год ушёл на оформление документов, ещё год – на подготовку к полёту. За шестьдесят лет жизни обрастаешь таким количеством обязательств, что порвать с ними занимает уйму времени. Поскольку всю свою недвижимость и все свои сбережения, в том числе и пенсионные, я потратил на покупку планеты, а бизнес продал для организации полёта, на Земле меня ничто не держало. Жена много лет назад ушла к другому, детей у нас не было, потому что я не хотел. Я решил, что мне, обанкротившемуся игроку, будет стыдно смотреть им в глаза, когда вырастут. Факт бездумной траты денег не скроешь, обязательно найдётся какой-нибудь «доброжелательный» родственник, который им об этом расскажет.

Итак, я полностью подготовился к отправке на межгалактическую баржу, которая курсирует между планетами и доставляет грузы в самые удалённые уголки Вселенной. Мне повезло, что меня согласились взять – обычно пассажиров на неё не берут, но помог мой двоюродный брат: капитан баржи, будучи заядлым охотником, был его клиентом и другом.

В назначенный день лил дождь. Проводить меня пришло всего несколько человек: мой кузен, бывшая жена с новым мужем и пара самых близких знакомых. Друзей в общепринятом понимании у меня не было, и это существенно облегчало прощание. Я делал намёки, что, мол, как надоест, вернусь, а присутствующие обещали навестить меня при случае. Но всем было ясно, что у меня, скорей всего, билет в один конец.
Вскоре мой собственный небольшой шаттл, которому была уготована роль пристанища на новой планете, унёс меня вверх, где на орбите загружалась баржа – корабли с такими габаритами не приземлялись, погрузка/разгрузка происходила при помощи кораблей поменьше.
Вылет был назначен на следующий день, и у меня было много времени, чтобы попрощаться со старушкой Землёй, глядя на неё из иллюминатора моего шаттла. Хорошо, что я не сентиментален – иначе пустил бы слезу.

Спустя каких-то два месяца баржа катапультировала меня возле Незабудки, и я понял, что единственная связь с прежней жизнью оборвана. Началась новая эра. Моя эра.

Прежде, чем выбрать место для посадки, я несколько раз облетел вокруг планеты. Какой-то существенной разницы в климатических поясах я не заметил, но на всякий случай выбрал место поближе к экватору – я всегда любил тепло. Информация, полученная мною от маклера, а им, в свою очередь, от учёных, гласила: планета «Незабудка», климат ровный, тропический, перепад температур в течение года незначительный, днём в среднем 30-35°С, ночью 25-30°С.

Таким образом, одежда как источник тепла становилась ненужной, как атрибут человеческого прогресса вообще теряла смысл – ведь я буду на планете один, и никто без моего разрешения на неё не сядет. Я улыбнулся от предвкушения ощутить себя Адамом.

По мере приближения я смотрел на Незабудку с возрастающим очарованием: вот она, моя планета, мой дом на оставшиеся годы. Как она прекрасна! Как красива её голубая от цветов поверхность! Что ждёт меня на ней? Стихийных бедствий на ней не бывает, животных нет – значит, мне ничто не угрожает. Я буду часами бродить по ней. Я обойду её всю – посмотрю, изучу, пропитаюсь её духом.

За свою жизнь я побывал на разных планетах, и некоторые из них вполне казались мне райскими уголками. Но когда я совершил посадку на Незабудке и впервые вышел из своего шаттла, я понял, что предыдущие сказочные места – это лишь зарисовки на полях огромной книги под названием «Рай», основной текст которой пишется здесь, на Незабудке.

Над её поверхностью простиралась божественная тишина, не нарушаемая никем и ничем – даже насекомых не было. Это показалось мне странным, но я вспомнил поговорку: другой мир – другие правила.

Кругом – цветы разных размеров, форм и расцветок, среди которых доминирующими были огромные, как подсолнухи, незабудки; водоёмы, кристально прозрачные, девственно чистые и обволакивающе тёплые; и аромат – аромат неземной, аромат дурманящий, аромат умиротворяющий.

Будучи от природы бизнесменом, я до последнего момента не был уверен, что приобретение Незабудки – удачное вложение капитала. Теперь же я в этом не сомневался.

Я вдыхал воздух Незабудки и чувствовал, как улетучивается прошлое с его хорошими и плохими моментами, как вся моя предыдущая жизнь уходит в небытие. К чему волноваться о том, что было и чего не было? У меня есть собственная планета, своя Земля. Шаттл будет моим домом, а продуктов, лекарств и воды в нём – на несколько десятков лет. И я при жизни попал туда, куда многим и после смерти путь заказан – в рай. Да, это воистину был он, ниспосланный мне за все мои старания, затраченные на искупление грехов. Высшая справедливость существует – отныне я знал это наверняка.

На следующее утро я проснулся в прекрасном настроении – ничто не болело, радикулит перестал мучать, и головные боли от спазмов, мучавшие меня на Земле, прошли. Я был полон сил и энергии, словно ко мне вернулись молодость и здоровье. Возможно, местный воздух действовал на меня как лечебное средство, но меня мало волновала природа этого явления – главное, что мне было хорошо.

Так прошло несколько недель. Я часами купался в тёплой воде, отдыхал в лучах мягкого розового солнышка, читал книги и стал писать стихи – так, для себя, и даже начал рисовать картины, чего на Земле за мной не наблюдалось. Просто настроение всегда было приподнятым – мне было хорошо, и это вдохновляло меня на творчество. Чувство эйфории росло день ото дня; я частенько бродил среди незабудок, которые были мне по пояс, а когда уставал, ложился спать прямо в тени этих крупных цветков. Спать мне хотелось всё чаще, сон длился всё дольше. Но я не противился этому, ведь сладкий сон – это всегда на пользу.

На ночь я, всё же, предпочитал возвращаться в шаттл, поскольку жизнь на планете Земля приучила меня не доверять окружающему миру.
Но однажды я ушёл слишком далеко и встретил ночь возле одного из водоёмов. Блаженное чувство спокойствия царило во мне, жизнь казалась чудесной и удивительной, а окружающий мир Незабудки – миролюбивым и убаюкивающим. И я уснул прямо на берегу.

Когда я открыл глаза, вокруг были стены. Неяркий свет ламп навевал тоску, пахло лекарствами. Я не мог пошевелить ни руками, ни ногами – они просто не двигались. С трудом повернув голову вправо, я увидел кучу проводов и трубок, которые от неведомых приборов шли к моему телу.

— Проснулся? – мягкий женский голос слева резанул слух. Казалось, я целую вечность не слышал голоса других людей. – Ну, вот и хорошо. Значит, пошёл на поправку.

Напрягая одеревеневшие мышцы шеи, я повернул голову в сторону говорившей. Она была милой. Волосы спрятаны за белой медицинской шапочкой, но лицо казалось очень человечным. Да, такой и должна быть медсестра. Похоже, я в больнице.

— Через пару дней сможешь двигать руками, ещё через неделю сможешь вставать. После такой дозы снотворного – вообще чудо, что мы тебя откачали.

— Зачем? – Мой язык ворочался с трудом.

— Что – зачем?

— Зачем Вы накачали меня снотворным? – Казалось, все мои силы ушли на эту фразу.

Медсестра рассмеялась, и вместо ответа просто вышла из помещения.

— Где я? – шепнул я, но рядом уже никого не было.

Не знаю, сколько прошло времени – может, несколько секунд, а, может, несколько дней. Когда я очнулся, то увидел перед собой доктора. По крайней мере, так мне показалось.

— Где я? – уже в полный голос произнёс я, чувствуя, что у меня прибавилось сил.

— Вы в городской больнице №4 города Берлина.

— То есть я на Земле?

— Да, именно так.

— Но как? Как я здесь оказался? – Последний вопрос прозвучал несколько нервно, и доктор с медсестрой переглянулись, словно получая друг у друга согласие на продолжение разговора.

— Вас привезли с Незабудки… — он замялся, – в очень плохом состоянии. Поверьте, состояние было критическим.

— Что значит критическим? – В свой голос я вложил немного сарказма, чтобы дать понять – Незабудка ни в чём не виновата.

— У Вас была передозировка снотворного с наркотическим эффектом. Ещё немного, и Вы могли уснуть навсегда. Мы бы не вывели Вас из этого состояния медленной смерти.

— Я Вам не верю. С чего Вы взяли, что это – именно так? Я не употреблял никакого снотворного и никаких наркотиков.

— Незабудки.

— Что – незабудки?

— Именно они источают смертельный аромат. Он поднимает настроение, вызывает чувство эйфории, и он же усыпляет Вас. Особенно сильно его действие по ночам.

— Значит, всему виной тот факт, что я остался на ночь на природе, — медленно проговорил я, словно пытался осознать произошедшее.

— Если бы Вы продолжали приходить на ночь в шаттл, это лишь отсрочило бы летаргию, но не воспрепятствовало ей полностью. Дозы снотворного накапливались в организме, и Вы бы всё равно уснули. Навсегда.

Меня передёрнуло. Господи, мысленно взмолился я, за что?! Я угрохал последние деньги на эту планету, а жизнь на ней невозможна! Что мне теперь делать? Доктор и медсестра, видимо, понимали, что происходит у меня в душе, поэтому молчали. Я первым не выдержал и нарушил тишину:

— И Вы хотите сказать, что от этого запаха нет никакого спасения?

Доктор медленно, но уверенно покрутил головой вправо-влево.

Я закрыл ладонью глаза. На мгновенье обрадовался, что уже могу двигать рукой, но радость была очень недолгой – горе от осознания утерянного «рая» и перспектива полного банкротства нахлынули на меня. Может, скосить все эти цветочки? Бред, всю планету не перекосишь, да и новые нарастут. Тогда, поджечь? Опять же, планета хоть и небольшая, но это не астероид какой-нибудь, который можно обойти вдоль и поперёк. И даже, если б такое было возможно, через пару недель планета бы вновь ими наполнилась. А что, если начать торговать этим наркотиком? Но это противозаконно! Нет, надо срочно её продать хоть за какие-нибудь деньги, хоть за гроши – глядишь, наскребу на старость.

Мне хотелось плакать. Но вместо этого я опять провалился в сон.

Выздоровление шло быстро. Из разговоров с докторами я узнал, что существует программа осмотра впервые приобретённых планет, целью которой является выявление скрытых опасностей для человека – как раз мой случай. Меня нашли фактически при смерти, и я около месяца провёл в коме. Но кровь удалось очистить, и вот я здесь, на Земле.

Как и обещала медсестра, примерно через неделю я смог вставать, через две меня уже собрались выписывать. Денег на лечение у меня не было, зато мой прежний банк любезно согласился открыть мне счёт и дать кредит, так что отныне я был в большом минусе и не представлял, как и когда выйду в плюс.

Втайне я надеялся, что, мягко говоря, «недостаток» моей планеты никому не известен и мне удастся впихнуть её какому-нибудь чудаку по бросовой цене. Но, увы, как только я вышел за ворота больницы, ко мне подлетели журналисты и стали расспрашивать про Незабудку. Я понял, что не получу за неё ни гроша – кому нужна планета, убивающая любых живых существ?

Дав несколько коротких ответов, я почувствовал, что интерес этих ловцов дешёвых сенсаций угас, и побрёл по Берлинским улицам. Отовсюду из окон кафе и ресторанов на меня смотрели счастливые лица, а мне и пойти-то было некуда. Призрак голодной и бездомной старости замаячил передо мной во всём своём бомжеватом виде.

Совсем недавно я был счастлив. Да, я был счастлив на своей Незабудке. Теперь я понимаю, что просто был одурманен, но всё равно там было классно. А что сейчас? Никому не нужный, один, без средств к существованию и перспектив в мире, где без денег и шагу ступить нельзя. Уныние захватило меня в свои цепкие объятия.

Свернув на Курфюрстендамм, я зашёл в ближайшее кафе и заказал чашечку кофе. Платить было нечем, но я знал, что за неоплату меня заберут в полицию, а там, глядишь, накормят и предоставят ночлег.

Вслед за мной в кафе вошёл старик. Он постоял некоторое время в дверях, словно выжидая, пока я усядусь за свободный столик, и затем прямиком направился ко мне. Не успел я ничего произнести, как он уселся напротив. Я не ожидал такого манёвра в полупустом кафе. Чтобы выказать ему своё неодобрение, я демонстративно обвёл взглядом вокруг, как бы давая понять, что мест много и не стоит нарушать моё одиночество. Но он не отреагировал, а лишь ухмыльнулся уголками губ.

— А я к Вам, — начал он разговор, в упор глядя на меня.

— Неужели? – С лёгкой иронией парировал я.

— Да, к Вам. Это правда?

— Что – «это»?

— Этот момент принципиален. Так правда или нет? Правда, что возникает эйфория? И что совсем не страшно?

Я не понимал, кто передо мной. Журналист? Для журналиста староват. Сумасшедший? Ну, это на Земле не редкость, но мне ни к чему. Просто какой-нибудь бездельник? В любом случае, надо с ним поосторожней.

— Уважаемый, — вежливо сказал я, — а к чему, собственно, все эти вопросы?

— Я тяжело болен.

Он не журналист, решил я про себя. Но вслух произнёс:

— Сочувствую, но…

— Мне нужно не сочувствие – оно тут у всех. Мне нужна помощь. Я заплачУ.

Я решил сыронизировать:

— И много заплатите? На кофе хватит?

Он улыбнулся вполне по-доброму, хотя не мог не чувствовать моего пренебрежения.

— Я заплачУ Вам столько, что хватит на кофейную плантацию, и не на одну.

Я сделал заинтересованный вид, хотя не очень-то ему верил.

— И за что Вы готовы столько заплатить?

— Если Вы позволите мне отправиться на Вашу планету умирать, я дам Вам… – И он назвал сумму, после которой я понял: этот парень – не бездельник. Он псих. Видя моё недоверие, он добавил: — Ну, сами посудите, зачем мне деньги? — Я пожал плечами, всё ещё неуверенный в том, что это не розыгрыш. Старик слегка наклонился ко мне и открыто посмотрел в глаза. – Но только расскажите немного об ощущениях, которые Вы испытывали на Незабудке.

Я рассказал всё, как было, без приукрашивания или замалчивания. Во время рассказа мой собеседник частенько одобрительно кивал и поддакивал.

— Это даже лучше, чем я мог себе представить, — констатировал он, когда история закончилась.

— И что теперь? – Поинтересовался я, продолжая не верить в серьёзность происходящего.

— Мы можем оформить с Вами сделку.

— Прямо сейчас? – Во мне заговорил восставший из руин банкротства бизнесмен.

— Без проблем. Я и договор уже подготовил.

Всё было слишком стремительно. И я продолжал не верить в адекватность моего визави, даже когда он спроецировал передо мной договор.
Пробежав текст глазами и оценив его юридическую чистоту, я в душе порадовался, что не утратил навыков делового человека.

— Но… — замешкался я, — Вы платите лишь за право размещения на моей планете. Перелёт за Ваш счёт?

— Несомненно, — сказал он, и я убедился – он точно ненормальный. Такие деньжищи лишь для того, чтобы безболезненно отойти в мир иной? Ведь есть способы и попроще. Видимо, поняв моё недоумение, он добавил: – Самоубийство не в чести, да и страшно это. А попасть в рай ещё при жизни, избавившись от мук и страданий, насладиться последними деньками и беззаботно встретить смерть во сне со счастливой улыбкой на лице – не это ли величайшее блаженство? Зачем мне деньги, если жить-то осталось всего ничего? И я не один такой – таких миллионы.

— А как же эвтаназия?

— Помилуйте, о чём Вы? Эвтаназия давно запрещена в этом мире. По счастью, у нас с Вами разные миры. – Он широко улыбнулся, довольный своим высказыванием.

— Другой мир – другие правила, — машинально бросил я.

— Вы тоже знаете этот принцип переселенцев?

— Уж мне ли не знать, — самодовольно кивнул я. – Но я не знал, что эвтаназия запрещена — просто никогда не интересовался этим. Разве это справедливо? Почему человеку мешают умереть, если он этого хочет?

— Конечно, несправедливо! Несколько лет назад скончалась моя жена. Она долго болела, мучилась от боли, и это было ужасно. Она молила о смерти, но докторам было запрещено вмешиваться. Им запрещал закон, но ведь законы принимают такие же люди, как и мы с Вами, понимаете? А я так не хочу. – Он на миг задумался, словно не закончил мысль, и я не стал перебивать. Вдохнув побольше воздуха, старик продолжил: — Природа, выпуская людей в этот мир, даёт им не такой уж большой набор прав, и одним из основных является право распоряжаться собственной жизнью. И тот, кто думает, будто может решать за других, возвышает себя над остальными; тот, кто, пользуясь немощью больных людей, лишает их права приблизить свою собственную кончину, — он сделал многозначительную паузу, — ставит себя на один уровень со Всевышним.

Эти высокопарные слова были сказаны совсем просто, без малейшего намёка на пафос.

А ведь старик прав, подумалось мне. И это хорошо. Хорошо, правда, не для всех, а только для меня, потому что теперь и у меня будет свой бизнес. Пока есть люди, считающие себя вправе принимать решения за других, мой бизнес будет процветать. И, поскольку такие люди будут всегда, банкротство мне не грозит.

Я улыбнулся, отхлебнул кофе и словил себя на мысли, что этот бодрящий ароматный напиток – самое вкусное, что я когда-либо пил в жизни.