— Вы готовы уступить нам свои места? Прямо сейчас!
Крепенький юноша: плечи, осанка — все в норме. Лицо, как говорится, без особых примет — второй раз увидишь, про первую встречу не вспомнишь. Наверное, не дурак: за плечами один из лучших, если не самый лучший, технический вуз страны. И шаги к политической карьере уже сделаны: один из руководителей одной из из молодежных организаций. Проправительственной.
Его вообще-то пригласили в гости к Светлане Сорокиной, в ее «Программу передач» не главной фигурой. Разговор был посвящен знаменитому всплеску ярких молодежных передач восьмидесятых годов. Про «Взгляд» вспоминали, про «Двенадцатый этаж», про «Лестницу» на этом этаже. Ну и сетовали, что в современном телевидении ничего подобного нет. Почему? Может быть, таких дискуссионных программ сейчас и не нужно?
Крутоплечий молодой человек был приглашен как, пусть формальный, но все же лидер современной молодежи. А где взять другого?
Свежих, ярких личностей, с известностью на всю страну, что-то не мелькает.
Телемэтры сладострастно вспоминали, как трудно было пробить любую более-менее оригинальную идею на советском ТВ, как программы закрывались, а их создателей увольняли, но молодые журналисты «не смотря на» и «вопреки всему» пробивались к молодому зрителю, готовя тем самым общественные и политические перемены в стране. Вспоминали товарищей, многих из которых (Влада Листьева, например, или Сергея Бодрова) уже нет с нами…
А потом ведущая спросила мнение официального представителя нынешних молодых, нужно ли сейчас подобное.
Тот что-то незапоминающееся провякал, а потом вдруг спросил:
— Вы готовы уступить нам свои места? Прямо сейчас!
Мэтры растерялись. Но, как профессионалы экрана, умеющие владеть собой даже в прямом эфире, не говоря уже от записи с последующим монтажом, бросили на несмышленыша отечески-ласковые взгляды и продолжили говорить «о своем, о девичьем». Несколько недель спустя я встретила на областной журналистском фестивале в Кыштыме приглашенного туда одного из участников той «Программы передач» Льва Новоженова и спросила, почему они проглотили хамский вопрос, почему не спросили, с какого, собственно, бодуна ему кто-то что-то должен отдавать, не поинтересовались «парень, ты с какого года и с какого парохода?»
Лев Юрьевич недоуменно посмотрел на меня:
— А я что, там был?
Надо же, они, мэтры, похоже, вообще не придали значения вопросу. То ли просто профессионально держались в рамках заданной темы передачи, то ли им уже хорошо знаком этот тип молодого карьериста, не думающего ни о чем, кроме собственного продвижения по административной лестнице, и они серьезной опасности ни для себя, ни для общества в таких, слишком грубо, напролом рвущихся к власти, не видят? Такие ведь были и есть во все времена.
Впрочем, мастера и сами уже давно ушли от тех лет, когда были молодыми, дерзкими, увлеченными, имели убеждения и старались отстаивать их. рискуя карьерой, цитируя евтушенковское «Я делаю свою карьеру тем, что не делаю ее». Они были талантливы, высокопрофессиональны и занимались своим делом. Это при них осталосьОни чувствовали дыхание страны, умели передавать его средствами телевидения. И страна внимала им. Ради этого стоило рисковать карьерой и даже — жизнь. Их ждали взлеты и разочарования…
Со временем они ушли с экранов потому, что стали руководителями, кто на телевидении, кто во власти, в политической жизни. Молодой человек своих визави в период их расцвета не видел, оценить их роль не мог. Четверть века назад он мог отличить разве что соску-пустышку от бутылочки с молоком. Это он запомнил и старается, похоже, всегда быть при бутылочке. И в выборе способов для этого он разборчив не будет.
Но пока бутылочка опустеет, присосавшийся к ней уже успеет столько всего натворить, что уже и «молока» попросту не будет. Нет, не у него. Вообще в стране.
144
Загрузка...
