С трудом шагая на полусогнутых от слабости ногах, Она вошла в спальню, и с ужасом оглядев подстерегающую свою жертву постель, закрыла глаза. Ей было очень страшно. Нет, не так – ОЧЕНЬ СТРАШНО!
— Ну же, милая, не бойся! — ласково прошептал, касаясь нежными теплыми губами Ее уха, Он. — Ложись!
— Не… Не могу… — почти беззвучно просипела Она, делая шаг в сторону, и на всякий случай, придерживая подол своего белого платья. — У меня… Я не… У меня это в первый раз, я боюсь…
Он шагнул следом и, по-хозяйски огладив Ее зад, мягко, но настойчиво подтолкнул в сторону кровати.
— Ну же, моя хорошая, ты же знаешь, что я тебя люблю, и никогда не сделаю тебе больно. Я буду очень, очень осторожен, ты ничего и не заметишь, правда! Раз – и все!
— Совсем – совсем? — с надеждой спросила Она, неловко, боком, присаживаясь на край покрывала, чувствуя как страх почему-то принялся комом собираться в горле, отчего Ей стало тяжело дышать. Воздух со свистом пошел в легкие. Она часто задышала, на секунду задумавшись о материальности своего страха и представляя его себе в виде бесформенного комка ваты. Отвлекшись, Она упустила из виду Его, подобравшегося к ней совсем близко.
— Совсем – совсем! — хрипло пообещал Он, не сводя взгляда с Ее высоко вздымавшейся груди, и призывно похлопав по подушке. — Ложись!
— Но он же такой большой… — все еще сомневаясь, Она полулегла, оперевшись о локоть и на всякий случай, продолжая крепко прижимать подол к бедрам.
— Ну… Не такой уж и большой… — смутился Он, зашуршав упаковкой.
— А давай, лучше ты сверху, а? — Она снова села.
— Нет, сверху не сто́ит, в первый раз лучше сзади! — решительно сказал Он и, опрокинув девичье трепещущее тело навзничь, одной рукой перевернул на живот. – Слушай своего мужа, дорогая – уж у меня-то это точно не впервые! – в Его голосе звучало самодовольство.
— Ах, вот как! – вскинулась Она. – Опытный, значит!
— Ну да… – растерялся Он. – А что такого-то? Не мальчик, чай… Зато теперь, натренировавшись на других, я могу сделать так, чтобы моей девочке не было больно!
— Да? Ну, ладно… Только, пожалуйста, будь понежнее, — пролепетала Она, смирившись и утыкаясь лицом в подушку. — И вообще — может, сначала мёду, а? Или…
— Обойдемся без прелюдий! – Его голос был напряжен.
Она вся сжалась, чувствуя, как последняя преграда — трусы, рывками сползает вниз. К ее обнаженному заду что-то прикоснулось. Зад, тоже, на всякий случай, трусливо сжался.
— Черт, откуда здесь мышь? — внезапно воскликнул Он.
— Мышь? — взвизгнула Она, отчего ком в ее горле рассыпался на кучу осколков, и пошел гулять по телу холодной волной. Одновременно с этим ее напряженной ягодице прилетел увесистый шлепок. — Ой! Ты что, совсем? – обиженно взвыла Она.
— Ага, совсем! Вставай, болезная, следующий укол сделаем вечером.
— Уже все? — не поверила Она, щупая пострадавший филей. — Я и не почувствовала ничего…
— Ну, раз не почувствовала, то вечером можно будет попробовать уколоть, как ты хотела — сверху, в руку. Идем, тебе еще молоко с медом выпить надо. Надо же — столько лет прожила, а никогда уколов ей не делали…
682
Загрузка...
