Однажды Геннадий Николаевич собрался к женщине.
Ну, как водится, купил вина и тортик. Мерзкий такой тортик, надо сказать. Много крема и совсем никакой закуски. Геннадий Николаевич поморщился, когда покупал его, но всё же купил.
— «Лучше бы колбасы…» — подумал он и тоскливо поглядел на полки с водкой. Но, тем не менее, пересилил своё вполне адекватное желание и поступил неадекватно: купил вина и тортик.
Женщину звали Алевтина Михайловна. Она была старой девой и, наверное, стервой. Но другой женщины у Геннадия Николаевича не было. Поэтому он взял свой дурацкий тортик.
— «Лучше бы колбасы…и вина» — «Гадость какая!» — и пошёл на остановку троллейбуса.
Троллейбуса долго не было, и Геннадий Николаевич начинал потихоньку злиться. Была осень, и шёл мелкий дождик. Зонтика не было, и Геннадий Николаевич замёрз и основательно промок.
— «Водки бы…» — подумал он, с ненавистью поглядев на тортик. «И колбасы…» — сразу отозвался желудок.
— «Чего меня несёт куда-то?» — Геннадий Николаевич задумался… Троллейбуса всё не было, а дождь становился всё сильнее.
— «Заболею…» — Геннадий Николаевич снова покосился на тортик. На остановке никого не было, и ему стало совсем тоскливо…
— Давно стоите? — за спиной раздался молодой юношеский голос. Геннадий Николаевич обернулся и увидел парочку. Совсем молоденькие юноша и девушка.
— Давно, — буркнул он в ответ и отвернулся.
— И троллейбуса не было? — снова спросили за спиной.
— А чего бы я тут стоял? — Геннадий Николаевич снова обернулся и сверкнул глазами.
— Извините, — юноша слегка смутился.
Дождь усиливался. За спиной слышалось перешёптывание. Геннадий Николаевич напряг уши и стал прислушиваться.
— Я хочу торт, — сказала девушка.
— Да ну его, там слишком много крема, фигуру испортишь…
— Значит я, по-твоему, толстая?! — в девичьем голосе послышались нотки обиды.
— Нет, конечно, нет! — юноша стал её успокаивать.
— А почему мне нельзя торт?
— Ну, где я тебе сейчас торт возьму?
— В магазине, где же ещё? — девушка, похоже, обиделась.
— Ну, зачем нам торт? — парнишка из последних сил пытался выкрутиться. — Разве нам и так не хорошо?
— Тебе для меня торта жалко? — девушка почти плакала.
Геннадий Николаевич с ненавистью поглядел на проклятый тортик. Ему было стыдно, что у него есть тортик, а у них нет.
— «Наверное, у парнишки просто нет денег,» — подумал он.
Украдкой оглянувшись, он увидел, что девушка смотрит в другую сторону, а парень шарит в своих карманах, добывая смятые купюры. Перед глазами вдруг встала Алевтина Михайловна в стоптанных тапках на босу ногу, длинном цветастом халате, и два её кота, норовившие всё время наделать в ботинки Геннадию Николаевичу.
Почему-то вспомнились её слова про то, что девственность — главное богатство каждой женщины… Он передёрнул плечами, то ли от холода, то ли от этого видения, и подошёл к парню.
— На! — сказал он коротко, всучил ему в руки торт и, повернувшись, решительно пошёл прочь.
Отойдя уже довольно далеко, он услышал, как девушка крикнула ему вслед:
— Спасибо!
— «Заболею,» — снова подумал он, входя в тепло магазина.
Покупателей не было, и миловидная продавщица улыбнулась ему навстречу.
— Вы опять за тортом?
— Что?! — Геннадий Николаевич уставился на неё, как на последнюю дуру. — Никакого торта! Бутылку водки и палку колбасы!
Двое влюблённых были совершенно счастливы, целуясь в тёплой темноте подъезда и угощая друг друга тортом. Алевтина Михайловна гладила своих котов и думала, что все мужики сволочи, а девственность — главное богатство каждой женщины.
Геннадий Николаевич выпил водки, закусил колбасой и заснул абсолютно удовлетворённый проведённым вечером.
135
Загрузка...
