— Прошу, проходите. Садитесь пожалуйста. Да-да, именно, вот этот стул. Представьтесь, будьте так любезны.
— Хомохоминин Люпусэст.
— Назовите дату вашего рождения.
— Тринадцатое число, пятого месяца, восьмидесятого года.
— Пятого месяца? В мае? Я вас правильно понимаю?
— Вам виднее.
— Вы затрудняетесь назвать месяц, в котором родились?
— Вы все правильно понимаете. Именно май у вас принято считать пятым месяцем.
— У нас? То-есть, у вас этого не принято?
— Разве у меня есть другой выход? Разве я могу себе позволить считать пятым месяцем какой-то другой месяц, например — январь, не создавая в нашей дискуссии путаницы? Могу ли я себе позволить обозначить пятый месяц не как май, а, предположим, как травень? Ведь у меня нет уверенности в ваших, господа, столь глубоких познаниях.
— Господин Хомохоминин, давайте с вами сразу договоримся придерживаться в дискуссии канонов, принятых в нашем современном обществе, соответствующих нынешним времени и культуре, дабы не усложнять себе жизнь, хотя бы этим.
— Как вам будет угодно.
— И все же, если вам не сложно, назовите все месяца по порядку.
— Январь, февраль, март, апрель, май…
— Спасибо, достаточно. Скажите, вы понимаете где сейчас находитесь?
— На консилиуме, в психиатрической больнице.
— Вы понимаете, почему вы здесь находитесь?
— Вероятно, кто-то из присутствующих, возымел непреодолимое желание получить очередную регалию… Хм, возможно защитить степень…
— Вы меня не совсем правильно поняли. Почему вы лежите в нашей больнице?
— Разве, господам ученым, не очевидно? Если я являюсь пациентом психиатрической больницы, вероятно, я болен психически.
— Вы не уверены, что больны?
— Я не уверен, что вы здоровы.
— Вы сомневаетесь в моем конкретно здоровье, или в здоровье присутствующих здесь специалистов?
— Я сомневаюсь в здоровье общества, неотъемлемой частью которого являются присутствующие здесь специалисты.
— Мы вас поняли. Вы испытываете дискомфорт или отвращение к нам, к ситуации? Возможно, не желаете общаться с нами?
— У меня есть выбор?
— Конечно есть! Выбор есть у всех и всегда. Мы же не заставляем вас общаться с нами насильно. Но поверьте, мы делаем это исключительно для вашего же блага.
— Скажите, доктор, а вы испытываете отвращение к лжецам? Я попытаюсь растолковать, что подразумеваю под понятием лжец, дабы у нас не возникло случайного недопонимания или путаницы. Лжец — это человек который сознательно или нет, пытается ввести вас в заблуждение, с целью получения выгоды, для себя или кого-то иного, например, для кого-то им руководящего.
— Позвольте полюбопытствовать, чем же я пытаюсь вас ввести в заблуждение?
— Вы испытываете сложности в самоанализе или прибываете в состоянии иллюзий относительно объективной реальности?
— Давайте вопросы здесь буду задавать всё-таки я. Моим анализом мы займемся, когда вы окажетесь на моем месте.
— Опять лукавите и манипулируете. К моему глубокому удовольствию, я никогда не окажусь на вашем месте. Общаться с дезадаптированными, асоциально-аморальными личностями, для большинства — уродами, вышедшими навсегда из-под пристального контроля общества, за нищенское жалование, в ущерб своим интересам, свободе и семье? При всем при этом, постоянно подтверждая мнимую значимость, авторитет и квалификацию в глазах коллег, начальства, предоставившего работу государства? Увольте. Я, свой долг обществу, выплатил с полна.
— В чем заключался ваш долг обществу?
— В том, чтобы максимально избавить его от своего присутствия.
— Однако, вы так и не пояснили нам, в чем и где именно я пытался ввести вас в заблуждение?
— Разве не вы, пытаетесь внушить мне, возможность выбора, существование свободы, нашего с вами равенства и братства? И все, лишь для того, чтобы правильно заполнить свои бумаги для отчетности, отразив в них положительный процесс оказываемой мне терапии, заодно, учтиво предоставить перспективному коллеге, так недостающий материал для научной работы! А знаете, что самое неприятное в этой ситуации? Вашему перспективному коллеге, как и всем здесь присутствующим, абсолютно плевать на науку! Его интересует цель банальная, абсолютно меркантильная. Сидит он сейчас здесь, протоколирует мой бред, а мыслями весь на защите очередной степени: борется там, так сказать, за звание; унижается за статус… Хм… За статус, который позволит ему в будущем меньше унижаться, а больше унижать; который даст возможность, урвать очередной грант, для достижения таких же банальных и меркантильных целей. И после этого всего, вы спрашиваете, не противно ли мне здесь находиться, общаясь с вами?
— Я надеюсь вы потерпите наше общество, так сказать, лицемеров?
— Повторюсь, у меня нет выбора.
— Почему вы так трясете ногой, нервы?
— Результат вашего лечения.
— Если я не ошибаюсь, вы легли в наше учреждение добровольно?
— Совершенно верно.
— Зачем же вам терпеть наше общество лицемеров? Я могу вас выписать хоть сейчас!
— А вы считаете, я готов к выписке?
— А как считаете вы?
— Я буду считать что-либо относительно своей выписки тогда, когда окажусь на вашем месте.
— Значит лечение, по вашему мнению, не идет вам на пользу?
— Разве в этом учреждении лежат те, лечение которых, должно идти на пользу им?
— В первую очередь! Ради кого лечитесь вы?
— Ради вас.
— Ради меня?
— Ради вас — людей, ну и ради вас конкретно, конечно же, в том числе.
— Приятно это слышать. До тех пор, пока вы сами не захотите вылечиться, и мы будем бессильны.
— Разве хирургу нужно мое желание в удалении проблемы, которая будет угрожать моей жизни?
— В нашем случае все немного сложнее, ведь мы работаем по большей части не с телом, а с душой.
— Вы верите в душу? Какой смысл тогда в лекарственных препаратах? Электросон? Лоботомия?
— Ну, дорогой мой, вы уж совсем перегибаете палку. Ведь вам прекрасно известно, что такие методы как лоботомия давно не применяются. Зачем же?
— Может быть зря? Представьте насколько стало бы проще обществу с такими методиками как лоботомия, да если еще и с последующей эвтаназией. Сколько социального груза можно было бы утилизировать? Да и вас, дармоедов, можно было бы не держать в таких количествах. Или именно страх утраты должности вас и удерживает пользоваться столь действенными методами? Боитесь, что придется идти работать на завод? Пахать землю? А доктор? Боитесь физического труда?
— Вы сторонник эвтаназии?
— Я, в отличии от вас, не призван лечить общество.
— И все же, какое отношение к эвтаназии у вас? Вы же должны иметь какое-то мнение относительно подобного явления в социуме.
— Мое мнение, по существу, никого не интересует. А ваши субъективные выводы, которые вы поспешите сделать, интерпретируя мои слова в выгодном для себя свете, высказанные относительно тех или иных социальных явлений, ничего общего с объективной реальностью иметь не будут.
— Вы сомневаетесь в нашем профессионализме, в нашей квалификации?
— А вы нет? Вы уверенны, что все здесь сидящие находятся на своем месте? Как говориться, по призванию? Или же многие попали сюда по счастливому стечению обстоятельств? Возможно даже чьей-то протекции или обычному напутствию родных, близких? С чего вы вообще взяли, что можете помочь мне? Другим пациентам? Многих удалось вылечить на самом деле?
— Наша квалификация подтверждена документально. У всех здесь присутствующих есть дипломы, сертификаты, грамоты, у многих — научные работы, довольно весомые и авторитетные в определенных профессиональных кругах. Представьте себе, многим пациентам удается помочь. Медицина не стоит на месте и с каждым днем излеченных становится все больше. Об этом свидетельствуют данные официальной статистики.
— Представители религии, также имеют дипломы духовных семинарий, сертификаты, грамоты, работы… уверен, что довольно весомые и авторитетные в религиозных кругах. Кстати, они верят в душу. Если мы вспомним, то не так давно, они использовали схожие с вашими методики: шоковая терапия, пиротерапия и эвтаназия. Стоит отдать им должное, последняя у них использовалась гораздо шире и продуктивнее. Думаю, вы не станете отрицать тот факт, что религия как самостоятельно, так и в лице священников, помогает многим людям? Религия так же не стоит на месте и успешно умудряется, несмотря на колоссальные потери авторитета, вероятно из-за настырной конкуренции в лице медицины, каждый день контролировать все больше.
— Вы считаете, что мы пытаемся вас как-то контролировать?
— А разве нет?
— Мне казалось, мы обсудили с вами тот факт, что в нашем учреждении вы абсолютно добровольно?
— Здесь я с вами поспорю. Лег я в это учреждение добровольно, но далеко не абсолютно. Это было так же добровольно, как родиться, выбрать родителей, пойти в детский сад, потом в школу, закончить университет, отслужить в армии, устроиться на перспективную, высокооплачиваемую работу, выйти на пенсию — если повезет, а там и благополучно умереть.
— Признаюсь вы поставили меня в тупик. Какие же обстоятельства заставили вас лечь в психиатрическую больницу, учитывая, что скепсис относительно наших деятельности и профессионализма у вас просто зашкаливает.
— Раз уж вам необходимо для протокола… Неоднократные жалобы вышестоящих органов вынудили вас, в тандеме с моими родственниками, уговорить меня согласиться на добровольное лечение. Теперь же, подписанные мною бумаги лишают меня всяких прав, ввиду того, что вы не можете на данный момент признать меня вменяемым, душевно здоровым, способным адекватно сосуществовать в социуме, принимать здравомыслящие решения…
— Вы читали историю болезни? С чего вы сделали подобные выводы?
— С того, что до тех пор, пока я не начну говорить то, о чем хотите слышать вы, что приемлемо обществу, отсюда вы меня не выпустите.
— Значит вы не верите мне, даже в том, что я могу вас выписать хоть сейчас?
— Я давно никому и ни во что не верю. Вам ли, доктор, этого не знать? Не является ли это, основной нашей с вами проблемой?
— Какие у вас жалобы? У вас ведь есть жалобы?
— Вы заставляете меня повторяться. Моя основная жалоба, на то, что я ни во что и никому не верю.
— Как мешает это вам? Разве никому не верить плохо?
— Мне мешает это неспособностью жить. Жить — как все. Я совершенно не могу вписаться в общество. Отчего-то, не могу усердно и плодотворно трудиться во благо «дяди». Не могу быть счастливым, мечтая о новом дорогом авто, футуристическом ремонте или самом умном и функциональном телефоне этого года. Я путаюсь в брендах и торговых марках, из-за чего я чувствую, как люди относятся ко мне с предвзятым недоверием! Меня не привлекает обладать гаремом самок, восхищенных от моего толстого эго. Я не способен взаимодействовать «правильно» с людьми. Мне неприятно и стыдно предлагать вознаграждение за выгодную услугу. Да что там говорить, я не способен даже, на элементарные светские беседы.
— Мы сейчас, по-моему, с вами прекрасно беседуем.
— Потому что наша бессмысленная беседа подходит к логическому концу.
— Вы устали?
— От вас.
— Но мы ничего еще не прояснили. Как же нам быть дальше?
— Вы плохо слушаете? Свое виденье я уже высказал. Первый этап — лоботомия, далее эвтаназия. И обществу хорошо и ваша любимая статистика в полном порядке. Хотя, она в порядке при любых обстоятельствах.
— Вы считаете, статистика не отражает реального положения вещей?
— Мои подсчеты кому-то на самом деле интересны? Или вам просто нравится говорить ни о чем?!
— Мы просто пытаемся лучше понять, во всем детально разобраться, только тогда у нас появиться возможность максимально оказать вам помощь. Статистика относительно точная наука, не находите?
— У массы все всегда относительно, не находите?
— Люди несовершенны, стоит ли винить их за это…
— Если вы наконец-то в состоянии отдать себе отчет и принять факт собственного несовершенства, стоит ли нам дальше играть в докторов и пациента?
— Вы считаете, что всем было бы лучше вообще без помощи?
— А какая помощь исходит лично от вас и кому? Вы помогаете статистике? Государству? Обществу? Экономике? Возможно, своей семье…
— Погодите! Позвольте мне самому отвечать на заданный вами вопрос или вы хотите поговорить сам с собой?
— Пожалуйста.
— Если вы считаете, что я не могу помочь ничем вам, это не значит, что я не помогаю другим пациентам.
— В этом заключается вся ваша статистика. Таинственные «другие» всегда приходят на помощь массовым мошенникам. Если бы вы помогали другим пациентам, надобность в подобном учреждении бы отпала сама собой, так же как это произошло с лепрозориями.
— Хотелось бы прояснить, в чем заключается мое мошенничество? К вашему сведению, лепрозории до сих пор пользуются спросом.
— В том же, в чем мошенничество всех остальных врачей, учителей, государственных деятелей, ученых, представителей религий и прочих деятелей культуры. Все вы как один, паразитируете на большинстве, внушая веру в высокие материи, гуманизм и всеобъемлющую бескорыстную добродетель. Не удивлюсь, если скоро бубонная чума начнет пользоваться спросом — сложно прокормить армию вечно голодных медиков с фармакологами.
— Вы считаете учителя и врачи, получающие мизерные заработные платы, как-то паразитируют на обществе тружеников? Вы коммунист?
— Коммунист, анархист, нигилист, атеист, агностик, параноик… Для ярлыков, которыми вы меня залепили, скоро не останется живого места. Неужели, я обязан быть подшит к какой-то группе? Неужели, меня так обязательно посчитать, упорядочить, определить? Почему я не могу быть просто человеком, со своим мнением? Своим желанием? Потребностями, в конце концов? Почему вы считаете, что вправе все это мне навязывать? Я не читал Маркса и Ленина. Мне не знакомы труды Бакунина и Кропоткина. Мне нечего отрицать в этой реальности! Я попросту в нее не верю. Не верю в богов и чертей; не верю Ленину и Кропоткину; не верю педагогам и теологам; не верю сейчас вам и вашим квалифицированным коллегам. И у меня есть для каждого моего неверия весомые аргументы. Главное, я не боюсь своих неверия и аргументов, также, как не боюсь ваших званий, знаний, вер и убеждений.
— Ну что же вы так горячитесь? Никаких ярлыков навешивать на вас я и близко не пытался. Дружелюбное любопытство, не более. Поймите, для того чтобы лучше понять вас и скорректировать в правильном направлении нашу терапию, это просто необходимо. К сожалению, мы не обладаем способностью к телепатии и нам приходиться общаться посредством языка — набора из символов и понятий. Такие понятия как коммунист, нигилист, паранойя, позволяют нам вернее воспринимать друг друга, предмет дискуссии, находить консенсус и взаимопонимание. Мне просто не понятно, ладно врачи, но чем вам учителя-педагоги то навредили?
— А мне не понятно, чему меня или других членов общества, могут научить люди, которые сами ничему не научились? Или вы считаете, работать за нищенское жалование — эволюционный успех? Эти люди не способны прокормить и обеспечить себя, своих детей и близких. Они не способны конкурировать в битвах за хоть какое-то место под солнцем даже с врачами.
— Нуу, голубчик мой, так тоже рассуждать неправильно!
— Да ну?! Представьте лама-мать будет обучать свое дитя не как правильно бегать, прыгать, отыскивать сочные листья и путать следы, а будет внушать им теоремы и правила правописания. Когда на горизонте будет появляться хищник, лама-мать обязательно обучит свое единственное чадо ловкому религиозному обряду и призовет его к вере… Всевышний обязательно защитит их от хищника, голода и холода! А если нет, так на все и воля его, вездесущего?
— Насколько я знаю, вы получили хорошее образование, которым, получается, отнюдь недовольны. Чему, по вашему мнению, должны учить педагоги, исходя из сегодняшней реальности?
— Хотя-бы тому, что они незнающие жизни, неприспособленные особи, призванные системой формировать послушную массу — крепкие, прочные, выносливые винтики и гайки. Не более того. Они должны с первых же уроков доносить одну единственную, непрописанную истину: в этом мире нельзя верить никому!
— Позвольте полюбопытствовать, чисто гипотетически, к чему приведет такое обучение, по-вашему?
— Возможно к тому, что обучаемый этих самых педагогов, с ранних лет осознает всю тяжесть существующих обстоятельств. А если нет, то уж точно не станет верить в «оценки», грамоты, медали или цвета, не говоря уже о «знаниях». Он не станет соперничать ради абстрактных, «липовых» ценностей. Не станет играть по чужим, заведомо невыгодным, для себя правилам. Возможно тогда, ему станут открываться истинные стороны науки и воспользовавшись знаниями, к примеру математики, он будет в состоянии посчитать правильно, таким образом разрешая элементарные задачи.
— Думаете, при существующей образовательной системе, обучающиеся на это не способны?
— Если были бы способны, то при подсчетах, они обязательно бы задались вопросом, отчего такие условия задачи имеют право на существование?
— Стыдно признаться, но я вас не совсем понимаю.
— Давайте допустим: один уважаемый господин, на одном из предприятий которого, честно трудится тысяча рабочих, покупает себе в парк очередное автотранспортное средство, скажем, за три миллиона условных единиц. Так… покататься на выходных с подругой. За те же деньги, он мог бы купить сто жилых квартир, обеспечив ими своих рабочих, вынужденных жить где придется. Вопрос: отчего рабочие убеждены, что именно так и должно быть? Что заставляет их верить в правильность, а главное, справедливость именно такого хода вещей?
— У вас есть мнение на этот счет?
— Вам действительно интересно его услышать?
— Естественно!
— Боюсь вас разочаровать, ведь я жертва такого же образования. Такого самого, как у этих «честных» рабочих. Откуда у меня возьмется мнение? Мнение есть только у дармоедов. Будьте добры, озвучьте свое.
— Насколько мне известно, вы сами не из простых работяг. Разве не вы возглавляли лабораторию, по слухам, занимающуюся весьма интересными исследованиями?
— Про лабораторию мы поговорим, как-нибудь в другой раз. Или вашей первостепенной задачей становится перевод меня из психически больных в государственные преступники? Хотя, кто поверит то сумасшедшему, что бы я не говорил, да, доктор?
— Вы считаете я сотрудничаю со спецслужбами против вас?
— А вы считаете вы работаете на благо человечества?
— Если мы будем отвечать лишь вопросами на вопрос, наша беседа продолжиться бесконечно, а результата мы так с вами и не добьёмся. Я во многом с вами согласен. Но, позвольте заметить, критиканов существующей действительности довольно большое число. Критика процесс не сложный. Помните сказку «Принцесса на горошине»? Даже на дюжине пуховых перин находятся изъяны. Понимаете, о чем я? При этом никто не удосуживается предложить адекватную альтернативу…
— Странно! Мне казалось, все, кто предлагают эту самую альтернативу, являются вашими, доктор, потенциальными клиентами. Эта тенденция принята с незапамятных времен. Когда-то церковные церберы, яростно стерегли, так кому-то выгодные, принятые устои. Помните сказку, про то как сгорал в костре святой инквизиции Джордано Бруно? А сказка, о том, как трусливый огнебоязец Галилео Галилей отрекался от своих глупых мыслей? Помните, доктор? Темные были времена. Благо, сейчас мы живем в век гуманизма! Теперь интересные сказки пишете вы, доктор, со своими талантливыми коллегами.
— Может быть приведете пример наших талантливых сказок? Вы считаете, психиатрия инструмент карательных мероприятий неугодных? Неужели те, с кем вы находитесь в отделении не требуют медицинской помощи? Вы считаете, наши пациенты введены в такие, свои специфические состояния нами искусственно? Или они прикидываются? Будьте добры, поясните.
— Вы называете помощью изоляцию? Медикаментозное подавление сознания? Разрушение нейронных связей? Трудотерапия? А может быть, избиения? Что именно, доктор, вы называете помощью? Есть ли смысл, тратить деньги налогоплательщиков на психиатрические больницы и на тюрьмы одновременно? Если объединить эти учреждения, ровным счетом, ничего не изменится. Вот я вам конкретные альтернативы предлагаю.
— Вы испытываете ненависть только к педагогам и врачам?
— Ненависть? Я не испытываю ненависти. Скорее жалость. Возможно, сожаление. Точно не ненависть. Как я могу испытывать к вам ненависть, доктор, если вы все и сами прекрасно понимаете. Вам все давно понятно с медициной, с государством, с миром, с собственной жизнью. Не поэтому ли вы каждый вечер злоупотребляете?
— Вы никогда не думали, что можете заблуждаться относительно своих взглядов, предположений?
— Постоянно думаю об этом. Скажу вам даже более, я всем своим естеством надеюсь, что заблуждаюсь. Я каждый день молил Бога, о том, чтобы оказаться психически больным на самом деле, ведь тогда, все мои мировоззрения и аргументы станут лишь плодом больной фантазии, результатом бреда. Я очень хочу надеется на то, что люди, настолько верующие в цветные тряпки и гербы, различия создателей и созданных, слова и обещания, что готовы ненавидеть и убивать себе подобных, лишь следствие моих галлюцинаций.
— Вы юродствуете, а посему нам будет очень сложно вам помочь. Вы вполне адекватный человек, почему бы не пойти нам на уступки?
— Какие уступки? Признать, что все люди на земле довольны и счастливы? Мировая элита, диктующая всем условия, выдумка кучки сумасшедших конспирологов? Поверить в единого создателя и помазанника его на земле, эдакого правящего господина-царя? А может быть наоборот, вы хотите, чтобы я уступил вам и стал сторонником утопистов, скептиков и пессимистов? Трубил на каждом шагу о заговорах и тайных обществах? Сделался ярым атеистом и оппозиционером? Чего вы хотите от меня, доктор? Какое из поведений будет приемлемо, для того чтобы вы могли помочь мне?
— Я хочу вам помочь жить нормальной жизнью…
— Нормальной жизнью с пятидневной рабочей неделей, нищенской зарплатой и вечерами в тесном жилье у телевизора, страдая болезнью за любимую спортивную команду? С бутылочкой пивка, а может быть, водочки. А рядом, уставшая жена, ждущая любимое политическое шоу, где всезнающие авторитеты поведают каким они видят наше будущее. Обидно только, с женой у нас политики, которым мы симпатизируем, разные… Не передраться бы по завершению эфира… И там, в соседней комнате, кричащие дети, постоянно нуждающиеся в помощи с решением бесполезных школьных заданий. Именно такая нормальная жизнь у вас, доктор?
— Большинство так живет. С этим ничего не поделать, таковы реалии жизни. Чего же вы хотите?
— Я хочу, чтобы моим детям объясняли с первых дней, для чего они учатся считать и писать. Их должны с первых дней учить думать, а не наоборот! Я хочу, чтобы им упразднили ненужные предметы, такие как труд, музыка, физическая культура, богословие и окружающий мир. Зачем они в начальной школе? Они все равно не понимают этих предметов, они им так же не нужны, как и физика, химия, алгебра, геометрия! Единственный жизненно необходимый предмет в этом обществе — право! Его должны преподавать с пеленок. Каждый человек должен знать свои права и законы, так же как богословы знают библию, только тогда он сможет адекватно выбрать для себя все прочие науки, реально необходимые ему в жизни.
— У вас разве есть дети?
— А у вас разве есть права? Вы, доктора, знаете все свои права? Или только обязанности? Знаете ли вы все законы, которые на вашей стороне? Или таких законов в принципе не существует? У меня нет детей и я не хочу, чтобы они появлялись в такой насквозь лживой и гнилой действительности. Я не испытываю удовольствий от садизма, наблюдая как страдают произведенные мною на свет.
— Кто же вам мешал сделать мир лучше? Если вас, не устраивает жизнь в нашей стране вы могли уехать туда, где она бы вас устроила. Попытать, так сказать, удачу.
— Удача! Странно слышать такие слова от психиатра, не находите?.. Вам ли не знать кто помешал? Церберы лживой веры, морали и нравственности… Фанатичные хранители культуры и традиций… Патриоты… Да что уж там! Смотрели художественные фильмы про зомби-апокалипсис? Ха-ха-ха… Художественные! Художественные ли, а? Кто мне не давал?! Границы? Пограничники? Бюрократы? Правительство? Армия? Церковь? Тотальная пропаганда? Кто… Я не знаю. Да и куда ехать? Есть ли место на земле где нет всего этого? Есть ли хоть горстка земли где я смогу быть собой? Думать, как хочу? Говорить, что хочу? Делать то, что мне вздумается, но так чтобы не навредить ближнему моему? Не навредит даже маленькой букашке или травиночке? Могу ли где-то жить в мире и согласии с собой, людьми, природой? Не убить? Не украсть? Не возжелать? Нет! Я могу лишь везде наслаждаться чудесными превращениями из воды в вино… Из песка в золото… Золота в бумагу… Бумаги в смысл существования и так далее… Чудесные превращения! Я могу бесконечно любить великих помазанников божиих в лице вездесущих, всезнающих, но ничего не умеющих политиков… Я могу наслаждаться клоунами, паяцами, шутами и скоморохами, зарабатывающими миллионы… Зарабатывающими миллионы там, где я могу наслаждаться нищими, подыхающими с голоду, прозябающими от нужды: пекарями, токарями, дворниками, врачами и учителями, живущими в трущобах, детских домах, на улице… Я могу наслаждаться этими чудесами в любой из стран! Таковы тенденции… Зачем мне куда-то ехать?
— Все это не более чем демагогия. Пытались ли вы на самом деле, что-то изменить в своей жизни, не говоря уже о жизни других?
— Демагогия?! Кто мне даст здесь что-то изменить? Может быть вы, доктор, предоставите мне свое место, где я учтиво попытаюсь помочь вашим пациентам? Возможно господин министр, отдаст свою должность мне? Или вам? Возможно мне дадут поправить какую ни будь страну? Даже самую отсталую… Возможно пригласят меня руководить всемирным банком? Дадут возможность принимать решения в МВФ?.. В этом мире всем плевать на заслуги, знания, умения и возможности.
— Для того что бы занимать какую-то должность, ей нужно как минимум соответствовать!
— Посмотрите на многих руководителей! Многие из них даже мысли свои выразить не могут. Что там мысли, они говорить внятно не в состоянии. Чему соответствовать? Посмотрите на себя! Я не могу быть на вашем месте, лишь потому что у меня нет бумаги, позволяющей мне это! Ни знаний, ни умений, ни желания… Бумаги!
— Вы заведовали лабораторий. Что помешало вам реализоваться успешно там?
— Государство, которое хотело плевать на все мои первостепенные исследования. Они не были направлены на обороноспособность либо прибыльность. Все мои перспективные работы были попыткой улучшить жизнь обычному, среднестатистическому человеку. Но моих работодателей интересовали совершенно другие вещи…
— Почему вы не уехали в более перспективные страны для реализации своих работ?
— Вы серьезно? Я же объяснил вам. Все страны — одна большая бутафория. В том числе и перспективные. Знаете, чем они отличаются от менее перспективных? Тем, что в них больше спроса, обязанностей и ответственности, завуалированных под свободу, справедливость и толерантность. Если в странах третьего мира на вас всем плевать, то в странах первого мира вы всем обязаны 24 часа в сутки. Куда бы я не поехал, я буду жить в пожизненном долгу, как это делает практически все, якобы прогрессивное и современное, человечество.
— Это лишь ваше мнение, вполне вероятно ошибочное, с вами многие не согласятся.
— Разве я ищу чьего-то согласия или одобрения? Я давным-давно разочаровался в человечестве. Мне более нечего ему доказывать. Не поэтому ли мы сейчас говорим с вами? В этом мире невозможно жить, если твой интеллект способен что-то осознать. Понимаете? Уверен, что нет! Наделенные интеллектом спиваются, скалываются или накладывают на себя руки. А такие слабаки как я, сдаются в руки инквизиции.
— Почему вы так часто ссылаетесь на религию? Вы из религиозной семьи?
— Я из религиозной абстракции.
— Поясните?
— Это вы как высококвалифицированный психиатр должны пояснить, каким образом половозрелые особи, наделенные зачатками сознания, могут верить в религиозные сказки, астрологию и прочих экстрасенсов?
— Это как раз и есть свобода мысли, свобода выбора. Так живет современное общество, где каждый волен верить во все, во что ему заблагорассудиться. Разве вам навязывают религию или веру в астрологов?
— В первую очередь, мне навязывают то, что мне ничего не навязывают. А веру мне, конечно же, никто не внушает и не навязывает. Никто не заставляет нас верить в Бога, в праздники, в светлое будущее. Нам не внушают веру в агрессивного внешнего врага и вездесущий терроризм. Нас никто не убеждает в главенстве права на базе гуманных ценностей. Не пропагандируют толерантность…
— Толерантность то чем вам навредила?
— Не думаю, что вы поймете…
— Отчего вам хочется постоянно меня унизить, неужели я ваш враг?
— Что такое враг, доктор? Я не понимаю этого. Мне понятно, что я из вида людей разумных. Разве может мне быть кто-то из моего вида врагом? Я не вегетарианец, поэтому мне приходится есть мясо животных. Но и они мне не враги. Понимаете? Это всего лишь рациональная пищевая цепочка. Иногда, меня кусают мухи и комары, а в будущем мной станут питаться черви. Может быть они мои враги? Нет, просто я, то самое животное, которое составляет звено их пищевой цепи. Не более… Может быть, дождь мой враг или ураган? Тоже нет, это естественные процессы природы, к которым мне необходимо приспособиться, в противном случае, освободить место для…
— Я вас понял! Мы с вами так и будем заниматься бессмысленной демагогией. Не вижу больше смысла тратить наше время. Если вы сами не хотите помочь себе, зачем это мне? Вы были правы, у меня относительно небольшое жалование, я провожу на работе больше времени, чем положено. Поэтому, мы закончим. Я пойду к своей семье в относительно тесное жилье, болеть за спорт, попивая пиво, на которое, кстати, моего жалования вполне хватает, а в перерывах, буду помогать детям получать образование, без которого, в дальнейшей жизни — никуда! А в конце вечера, мы всей семьей, поужинав, сядем рядом с телевизором и будем обсуждать политику. А вот вы, останетесь здесь, в просторной палате, без зомби-ящика, в обществе, как вы выражаетесь, дезадаптированных личностей, для большинства — уродов, к которым у вас какая-то патологическая тяга. И может быть, вам больше так и не удастся увидеть, что-либо помимо зарешеченных окон, озлобленных санитаров и баланды… Я даю вам последний шанс для сотрудничества. Поэтому, спрашиваю прямо: для чего вы, не согласовано, разрабатывали потенциально опасное вещество, что установлено компетентной следственной комиссией?
— Я же вам сказал, что все, чем я занимался в лаборатории, является государственной тайной, разглашение которой влечет неблагоприятные для меня, да и для вас, последствия. Поэтому, обсуждать свои разработки, как и работу, я отказываюсь.
— Вы снова юродствуете? Вещество вы разрабатывали в тайне от нашего государства! О какой тайне может идти речь? Или вы имеете ввиду какое-то другое государство, которому было известно о вашей работе?
— Сплошные категории… Враг? Предатель? Социопат? На вас возложена великая миссия поиска истины, вот и реализуйтесь. Проявите, так сказать, профессионализм. Удивите меня. Хотя, зачем вам я? Удивите начальство! Выслужитесь… Может быть дадут красивую, блестящую медальку. Если повезет, получите и премию в конверте! Уух…
— Я же по-человечески с вами. Мы оба знаем, что вы не дурак и здесь вам уж точно не место.
— А стал бы не дурак разрабатывать «потенциально опасное вещество»? Кто знает… Обидно, знаете что? Мне так и не суждено будет узнать превзошли ли мои разработки национал-социализм, коммунизм, развитой капитализм, а главное — мировые религии. А вам, так и не суждено будет узнать формулы, как и о том, существует ли антидот и, что будет, если вещество все же попадет в окружающую среду…
— Я вас понял! На сим я, как председатель комиссии, закрываю сегодняшнее заседание. Всем спасибо! Санитары! Саниитарыы! Заходите. Будьте добры, проведите пациента в его палату… Так… Коллега, будьте так добры, запишите: «Диссоциальное расстройство личности. Бредовое расстройство.»
Вечером того-же дня, перед сном, пациенту была произведена предписанная лечащим врачом инъекция. На следующий день, пациент Хомохоминин Люпусэст, был выписан из отделения с диагнозом: «Острая коронарная недостаточность».
236
Загрузка...
