Ксения (рассказ о нудизме, красоте и любви)

Ксения (18+)

Ч.1

Этот рассказ, вообще не появился бы на свет, если бы не моя единственная и ненаглядная. Вот и сейчас она сидит рядом, слегка прикасаясь грудью к моему плечу (что, надо сказать, весьма способствует). Причем, сидит с явным намерением принять посильное участие в увлекательном творческом процессе, к которому подбивала меня уже достаточно долго. А почему бы собственно и нет: впереди два выходных, осенняя погода за окном намекает, что выходить на улицу без явной нужды совершенно не стоит, наша старшая и взрослая дочь уже живёт отдельно, а двое сыновей, хоть и с нами, но уже вошли в тот возраст, когда могут целыми днями пропадать из нашей видимости. Так что сейчас мы вполне предоставлены друг другу. Тем более, что за дальнейшее манкирование её просьбой мне была выставлена угроза отлучения от тела вплоть до завершения написания рассказа. Это, конечно, была шутка. И мы оба это знаем. Но «во всякой шутке есть доля шутки». А кроме всего прочего, мне было обещано разнообразное стимулирование. Что, собственно, сейчас и имеет место быть. Ну, согласитесь, какой муж устоит перед настойчивой просьбой любимой жены, которая обнажённой сидит рядом и легонько царапает его спину своими острыми ноготками?

(- Хватит тебе, это всё я и сама знаю. Начинай же! — ноготки чуть сильнее впиваются в кожу.
— Ой! Уже начал! Осторожней! Не видишь? Уже целый абзац настрочил. )

Я, вообще, нисколько не писатель. Скорее даже наоборот: примитивный технарь. И история, которую я напишу (с твоей помощью), тебе, свет очей моих (понимаю, мы не в Персии, но по факту это так, в смысле – ты мой свет), хорошо известна. Собственно, те события и привели к нашей встрече. И если бы не они, то кто знает…

(- Это как понимать? – тонкие, крепкие пальчики дёргают меня за мочку уха.
— То мы всё равно встретились бы, но чуть позже.
— То-то!)

Так вот, разве есть на свете сила, которая заставила бы семнадцатилетнего парня, только что честно поступившего на первый курс престижного столичного ВУЗа, оторваться от привычной городской тусовки и месяц сидеть в богом забытом посёлке на ЮБК. В те поры там и отдыхающих-то почти не было, а про интернет у местных имелось весьма смутное понимание. Сейчас, конечно, там все сильно изменилось. Однако же, такая сила вполне была, впрочем, речь не о ней. А о Ксении, старшей сестре моей Настёны.
Когда я её – Ксению – впервые увидел, то, разумеется, не знал, как её зовут, и что её младшая сестра уготована мне судьбой и станет бесценным цветком в моих ладонях (да что это меня всё на восточный стиль сносит, стимулирующее влияние, что ли, так сказывается?). Я уже неделю изнывал от скуки, отбывая назначенный срок. Иногда помогал деду (маминому папе) в его немудрёном хозяйстве и ходил с ним в море. Хоть научился парусом управлять. Порядком загорел, облазил, как мне тогда казалось, все местные горы и долы, а также пляжи. И в итоге не обнаружил ни одной девахи для непродолжительного знакомства. Молодёжи там, вообще, не наблюдалось. А из культурных достопримечательностей имелся только крохотный рынок с совершенно невероятными по вкусу и виду дарами местной флоры, опять же по совершенно бросовым ценам. Это заставило меня навсегда увериться, что в столичных магазинах под теми же названиями людям продают что-то совершенно иное.

(- Верно, верно. Так и есть, — щекочущее дыхание у моей щеки.)

Вот на рынке я впервые и увидел Ксению. Представьте себе молодого парня, которому по ночам сниться такое, что никому даже под страхом смерти не расскажешь.

(- И мне не расскажешь? – маленький кулачок чувствительно впивается в бок.
— Тебе? Тебе, наверное, теперь бы рассказал. Но, увы, все забылось давно. Хоть убей, не вспомню.
— Убью.
— Тогда не будет продолжения.
— После убью. Что дальше?
— Дальше? Ну, как выглядела твоя сестра четверть века назад? Она, ведь, практически не изменилась. А? Представила?
— Представила. Бе-едный, ты же там, не сходя с места, должен был в осадок выпасть.
— И выпал.)

А выглядела Ксения так: чуть за двадцать, крепенькая, несколько ниже среднего роста, уже загорелая, темные густые волосы собраны коротким конским хвостом на затылке, вызывающе короткий лёгкий сарафан. Уже одного этого было достаточно для меня. Сам не поняв как, я оказался рядом с ней. А она в это время, выбирая персики из корзинки торговки, низко наклонилась, и моему уже порядком затуманившемуся взгляду предстала её грудь в глубоком декольте сарафана. Совершенно загорелая, без малейшего намёка на белый след от купальника. Это меня добило. Нет, говорить, что я не видел голых девушек, не буду. В эпоху интернета всё это вполне доступно. Но вот так близко, воочию, на расстоянии вытянутой руки. И внезапно. Прямо здесь, рядом…
Она уже ушла, а я продолжал стоять, глядя ей в след. Короче, я запал на неё. Нет, я однозначно понимал, что мне ничего не светит. Но запал. Запал конкретно.

(- Гад!
— Ну, ты же сама просила в подробностях. Да и так всё знаешь.
— Всё равно, гад.
— Прекратить?
— Нет. Пиши дальше.)

Посёлок был маленький, и я в тот же день узнал и её имя, и где она снимает дом. А потому утром просто притаился неподалёку. Дождался, когда она выйдет из калитки и пошёл за ней следом. Зачем? Я этого и сам не знал. Ну, запал на неё, что еще сказать. По узкой, едва заметной тропке мы вышли из посёлка. Судя по полотенцу в её руке, она явно шла на пляж. Но вот какой? По этой тропе я никогда раньше не ходил. Даже не знал о её существовании.
Стоило нам отойти на некоторое расстояние от посёлка, как произошло нечто, совершенно для меня неожиданное: Ксения на миг остановилась, уверенно сбросила сарафан и осталась совершенно голой. Не считая бейсболки на голове и полукед на ногах. Я едва успел отпрянуть обратно за поворот тропинки, чтобы не быть случайно замеченным. Конечно, после мельком увиденного на рынке, я предполагал нечто подобное, но вот так легко, свободно и не на пустынном пляже, а сравнительно близко к посёлку. Это было что-то… Я выглянул из-за поворота. Ксения уже заметно ушла вперёд. Боясь потерять её из виду, я двинулся следом. Она шла неторопливой упругой походкой, спокойно, не озираясь по сторонам в опасении, как бы кто её не увидел. Я поймал себя на мысли, что свою наготу она воспринимает совершенно естественно, и ей нравится вот так просто идти по тропе, подставляя солнечным лучам всю себя, ощущать на загорелой коже бодрящее дуновение ветра с моря. Засмотревшись на неё, чуть не упал, случайно сойдя с тропинки и зацепившись ногой за камень.

(- Так тебе и надо! Нечего было подглядывать.
— А кто подглядывал?
— Ты.
— Я не подглядывал. Подглядывают из-за угла. А я просто шёл следом.
— Вот и смотрел бы под ноги.
— Так я и посмотрел.)

Да, я невольно опустил глаза на этот камень. Под ним оказался небольшой свёрток. А из свёртка торчал уголок уже знакомого сарафана. Это было полотенце с завёрнутым в него сарафаном. Точно, только сейчас я сообразил, что в руках у Ксении ничего не было. То есть она осталась вообще без ничего: только бейсболка на голове. Осознание этого очевидного факта стало для меня еще одним потрясением и (прости, любимая, ведь я же еще ничего не знал о тебе и, вообще, я был молодым лосём) вызвало некоторую незначительную самопроизвольную реакцию.

(- Как ты посмел! – коготки опять впились в мою спину.
— Вот так, значит! Сначала – «бе-едный», «в осадок выпал», а потом «как посмел». Всё, больше ни строчки. Я еще жить хочу.
— Нет. Продолжай.
И невероятно приятный щекочущий шёпот около уха: — Я всё хочу знать в подробностях.
— Ну, как знаешь. Сама напросилась. Тогда терпи. Дальше ещё и не то будет. Только знаешь, что…
— Что?
— Обещай, что обойдёшься без членовредительства.
— Там посмотрим. По обстоятельствам.
— То есть, жизнь и здоровье не гарантируешь?
— Гарантирую, что получишь по заслугам.)

Так мы шли некоторое время. Впереди Ксения, беспечно дразня меня своей загорелой попкой (вот тебе, моя прелесть!), следом – я, пригибаясь и прячась. Между тем солнышко уже стало здорово припекать. Понятно, что Ксении это было нипочём, а я изрядно взмок. Сначала я скинул футболку. Через несколько минут избавился от бриджей. Потом, глядя на Ксению, мне пришла в голову бредовая мысль – избавиться и от плавок. Тем более, что этот кусок пропотевшей синтетической ткани изрядно мне досаждал. А что? Вот же, она может, а я? Ну! Но решиться мне удалось не сразу. Мой организм резко отреагировал на новое для него состояние. Вот так запросто быть голым он не привык. Но это еще не всё. Избавляясь от последней части гардероба, я несколько замешкался и упустил Ксению из виду. Схватив одежду в охапку, рванул вперёд и за очередным поворотом тропинки с ходу влетел в какие-то редкие, но достаточно колючие заросли. Ксению я увидел недалеко от себя. Аккуратно раздвигая колючки или ловко уклоняясь от них, она уверенно преодолевала кустарник. Мне предстояло проделать тоже самое. И вот тут я постиг одну немаловажную причину, почему Ксения оставила сарафан: без особых затруднений пройти здесь можно было только плавно раздвигая двумя руками шипастые гибкие ветки. Но в одной-то руке у меня был смятый ком одежды, в который эти колючки сразу же и вцепились. А поступить подобно Ксении я совершенно не был готов. Так что пришлось мне довольствоваться одной рукой, а вторую — с одеждой — задрать вверх. Наконец, весь исцарапанный я с треском выломился из этого противопехотного заграждения.

(- Умора! Вот умора! – по моей спине простучала быстрая очередь кулачков.
— Представила сейчас, – заливистый смешок, – впереди, как ни в чём не бывало голая Ксюха, а за ней весь ободранный, озабоченный дрыщ и тоже голый.
— Это я-то дрыщ! – возмущению моему не было предела.
— Ты, ты! Это потом за тебя Олежка взялся. Человеком сделал, — Настёна ласково потёрлась щекой о моё плечо, — не обижайся. Когда тебя первый раз увидела, так и подумала: «Вот же дрыщ». Особенно рядом с Олегом… Ой, что бы с тобой Ксюха сделала, если бы оглянулась!
— Ничего бы она не сделала. Пока я с колючками сражался, она уже на пляже была.
— Повезло тебе.)

Здесь я должен признать, что заметь меня Ксения из-за того шума, который я создавал преодолевая последние метры кустарника, я вполне мог бы получить от неё «на орехи». Уж она такая… Но повезло – к тому моменту её уже и след простыл. Я удручённо оглядывался по сторонам, ища куда подевалась загорелая красотка. Впрочем, долго гадать не пришлось. Впереди в широком проходе между двух громадных каменных глыб сияло море. Совершенно не представляя, что буду делать дальше, я двинулся туда.
Перед мной оказался достаточно крутой каменистый спуск к небольшому мелкогалечному пляжу, почти по середине которого и наполовину уйдя в воду, лежала еще одна скалистая глыба, вроде тех, между которыми я только что прошёл. А неподалёку у кромки моря стояла моя голая красотка.

(- Твоя?! Красотка?
— Ну, это я так, к слову. Литературный оборот.
— Будет тебе литературный оборот от Олега.
— Как могу, так и пишу. И, вообще, по-моему, ему нравится, когда восхищаются его женой. И потом, разве он это когда-нибудь прочтёт?)

Что было дальше? А дальше она скинула полукеды, бейсболку и в туче брызг влетела в воду. Нырнула, вынырнула и неторопливо работая руками и ногами поплыла от берега. Я стоял достаточно высоко, а вода была очень чистой, и мне хорошо были видны её уверенные движения. Потрясающе красивые мгновения: яркое чистое небо, Солнце, море, подкова небольшого пляжа и фигурка загорелой девушки в воде, вся высвеченная солнечными лучами.

(- О, да ты у меня почти поэт, оказывается.
— Почти? Я тебе еще и не то нарисую.
— Вот и рисуй, не отвлекайся.
— А стимулирование?
— Это ты про обед? Еще не наработал на обед. Пиши.
— Что обед. Есть и другие стимуляторы. Не обедом единым жив муж.
— Другие стимуляторы тоже будут. Возможно.
— Возможно? Ладно. Возможно, так возможно. (Ну держись, любовь моя. Я тебе сейчас такое нарисую…))

Пока Ксения плавала, я успел спуститься вниз. Но по-прежнему не отдавал себе отчёта – зачем я всё это делаю. По-быстрому окунулся в воду, чтобы смыть с себя прилипший мелкий растительный мусор, и залёг у скального обломка с противоположной стороны от того места, где Ксения вошла в воду. Стал мысленно проигрывать варианты, как познакомиться с ней. Но все выходила какая-то ерунда. И вообще – зачем, зачем, зачем? Ну, познакомлюсь, дальше-то что? Уж слишком она была нереальная, недоступная для меня. Но и просто уйти я уже не мог, увидев такую красоту. Между тем время шло, а Ксения всё еще где-то плавала. Во мне возникло беспокойство. Я вскарабкался на вершину каменюги и, осторожно приподнявшись на ней, стал вглядываться в морскую даль. Первое, что я увидел, был моторный баркас, который выполнял странные манёвры. Он то направлялся к пляжу, то отворачивал в строну. Будто рулевой никак не мог решить – приставать здесь или идти дальше. Потом я разглядел и Ксению, она была уже практически у берега. Несколько сильных гребков, и вот она в пене набегающих волн и капельках воды, стекающих по загорелой груди, животу и ногам, выбралась из моря. Ещё один яркий, запоминающийся образ. По её движениям было похоже, что девушка порядком устала. И правда, едва отойдя от воды, Ксения буквально рухнула на горячую гальку. Баркас в тот же миг решительно повернул к берегу. «Это что ж такое?» – пронеслось у меня в голове. Ксения не успела еще отдышаться, как баркас, скрежеща днищем о гальку, уткнулся в берег рядом со скалой, на которой сидел я. Дальше события стали развиваться с ошеломляющей быстротой.
С носа баркаса спрыгнул здоровенный детина в засаленной майке и брезентовых штанах. Ксения моментально развернулась к нему, пружинисто вскочила на ноги. В руке она держала приличный булыжник. Отчётливо, прямо с фотографической точностью мой взгляд зафиксировал её напряжённое тело, готовое к немедленному действию. Под чужим похотливым взглядом она совершенно не потеряла самообладания и даже не сделала бесполезной попытки прикрыться ладонями, как поступила бы в подобной ситуации всякая другая женщина.
— Вали отсюда! Только сунься! – в её голосе не было и тени страха.
— Ах, ты ж, моя краля. Яка недотрога. Смугляночка, голопопочка. Ну, чего испугалась? Мы ж люди добри, поиграти – не обидим, — скороговоркой неся всякую подобную же дребедень, детина даже как-то медлительно стал приближаться к девушке. Несмотря на решительный вид Ксении и камень в её руке, нечего было думать, что она выстоит против него. Мне стало нестерпимо больно и обидно, что вот прямо сейчас эта невозможная, невероятная красота будет сломана, разорвана, уничтожена. У меня в голове еще успело мелькнуть: «Вот так знакомство будет!», как я с отчаянным воплем «Беги!» сиганул сверху на этого верзилу. Оглушённый, он рухнул. Мы покатились по гальке.
— Ёп! еще один голозадый!
— Гля, да он Сергуна прибил! – поднимаясь, я успел оглянуться. С борта баркаса спрыгивали ещё двое здоровенных, как мне тогда показалось, дядек, заросших щетиной.
Вот теперь точно надо делать ноги! Детина замычал, завозился на гальке, гребя руками, пытаясь встать.
— Пригнись! – раздалось рядом со мной. Я повернулся в сторону Ксении. Она стояла в двух шагах от меня. Мой взгляд зацепился за слегка расставленные стройные ноги девушки, чисто выбритый пах и загорелый бугорок Венеры с аккуратными губками. У меня в голове слегка зазвенело, толи от падения, толи от увиденного. Ксения широко размахнулась. Её небольшие груди упруго качнулись из стороны в сторону, и она с силой швырнула камень, который просвистав надо мной, смачно впечатался в скалу точно между с двумя мужиками. Они шарахнулись в разные стороны. Их замешательство подарило нам пару секунд, которых хватило, чтобы Ксения подхватила свои полукеды, неожиданно сильно дернула меня за руку и припустила вдоль берега, поскольку путь к удобному подъёму с пляжа нам невольно перекрыл один из мужиков. В минуту долетев до довольно крутой скалистой стены, ограничивающий пляж, мы оглянулись. Двое возились с третьим: видимо я его достаточно сильно приложил. Этой заминки Ксении хватило, чтобы натянуть полукеды. Я же по счастью был в кроссах, которые надел перед тем как лезть на скалу. Остальная моя одежда осталась там, где я её оставил. Впрочем, мне сейчас было не до этого.
— А ну, стоять! – вся троица потопала к нам.
Ксения взглядом смерила стену, испещрённую промоинами и выступами скальной породы.
— Наверх! Быстро! – и полезла по камням, уверенно выбирая места, где можно было уцепиться рукой или опереть ногу. Стараясь не отставать, я начал карабкаться следом.
— Дура! Развлеклись бы всего! – раздалось снизу. – От тебя не убудет. Не девочка мабуть. Спускайся! А з тобою, молокосос, мы потом розберемося!
Я посмотрел вниз. Это орал тот здоровяк, на которого я прыгнул. Двое остальных молча стояли рядом. Потом они о чём-то посовещались и медленно полезли следом за нами. Но им было гораздо трудней: лазить по скалам в лёгкой спортивной обуви куда проще, чем в тяжёлых кирзачах.

( — Подвинься вперёд, — я почувствовал тычок в спину.
— Зачем?
— Узнаешь.
Пришлось сместиться вперёд на самый край стула. И любимая тут же втиснулась между мной и спинкой стула. Прижалась ко мне.
— Вот, так лучше.
Действительно, оказалось даже очень лучше, когда она обняла меня и положила голову мне на плечо.)

Подъём стал круче, и мне уже некогда было оглядываться на преследователей. Я теперь смотрел только вверх, на Ксению. И звон в моей голове только усиливался. Это было дико, ирреально, невозможно. За нами упорно гнались какие-то чуть ли не бандиты, а я голым лез по камням следом за голой же девушкой, и перед моим носом постоянно были её загорелые ягодицы, а иногда даже мелькали дразняще нежные розоватые лепестки малых половых губок. Но полная дичь состояла в том, что на меня накатила сильнейшая эрекция. Вот же ситуация. И ведь лезть от этого стало куда трудней, и сделать я ничего не мог. А если ещё и Ксения заметит. В конце концов так и случилось. Мы остановились перед почти отвесной гладкой стеной. Ходу дальше не было. Я попытался отвернуться, чтобы скрыть своё неловкое состояние.
Ксения обернулась на наших преследователей, которые порядком отстали, но упорно продолжали ползти следом, потом бросила взгляд на меня.
— Чего, ты, там жмёшься, не вертись. С тобой и так всё ясно. Для пацана это нормально. Даже в такой ситуации. Не пойму, чего им надо-то от нас?
— Ну, как чего? Тебя. И мне навалять.
— Чтоб бабу поиметь так упорно не лезут. У них же наверняка свои есть. Да и ты им зачем сдался? Здесь что-то другое. К стати, Ксения.
— Знаю. Андрей.
— Знаешь? Откуда? Ладно, это потом. Вверх некуда. Надо по сторонам посмотреть.
Спустя несколько минут мы обнаружили в зарослях густого кустарника узкую достаточно глубокую расщелину, наполовину забитую пожухлой полу-прелой прошлогодней листвой. Ну, как обнаружили, просто неожиданно для себя мягко съехали в неё по той же листве. Пытаться выбраться было уже поздно: тяжёлое пыхтение троицы и их матерная ругать стали вполне различимы. Нам оставалось только нагрести на себя листву и затаиться зажатыми лицом к лицу в расщелине. Первой, к чему это может привести, сообразила Ксения.
— Ты только не шевелись. Не двигайся.
Предостережение оказалось бессмысленным. У меня и возможности-то двинуться почти не было, но одно только тесное касание с разгорячённым, слегка вспотевшим телом девушки, ощущение мягкой упругости ее груди и живота, её бёдер, её запаха, а в особенности осознание всего этого, привело к вполне закономерному результату. Помимо воли все мои чувства сосредоточились в одной напряжённой точке. Такое просто невозможно передать словами. Тело, отказываясь мне подчиняться, содрогнулось, издало сдавленный стон и буквально взорвалось. Мощно, обильно.
— Чёрт! Хорошо, что на живот, — тихо выдавила из себя Ксения.
Я почувствовал, что она плотнее сдвинула бёдра и пропихнула между нами ладонь, прикрывая пах.
— Ладно, сегодня безопасный день. Лежи, – потом добавила, — Всем вам, мужикам, одного надо.
Я не в силах был что-либо ответить, потрясённый произошедшим. А по всему телу медленно разливались невероятная лёгкость и истома.
Над нами затрещали кусты.
— Здесь никого!
— И здесь! – раздалось в отдалении.
— Куда ж они делись?
— С обрыва в море, что ль, сиганули? Вверх-то некуда.
— Мужики, ц ми чогось наробили-то? — испуганно, — Там же метрив двадцать буде, и камни внизу! Я на таке не пидписувався! Это всё ты, Сёма. Ты придумав.
— Всё пучком было бы, если б не этот пацан. Не пойму, он с ней был или нет?
— Не, вряд ли с ней. Деваха-то вон вся, как шоколадка. А этот будто трусы только снял, задница-то – белая.
— Может выслеживал девку, снасильничать хотел?
— Ага, выслеживал, а потом трусы скинул и на Сергуна прыгнул.
— Да, ерунда какая-то. С ней, не с ней. По всему он её от тебя, Сергун, спасать решил. А потом она же его за собой утащила. Но ты, Сергун, тоже хорош.
— А чого я? Чого я? Як ты велел, так я и зробив. А этот… Вы-то, оба, куда полизли?
— Куда?! Я ж подумал, хана тебе совсем. Что твоей жене скажу?
— Нам их повязать надо было! Ты зачем орал: «Спускайся. От тебя не убудет»? Вот они и деранули. Где их теперь искать? Обормот!
— Хватит вам собачится. Не дурни они в море с такой высоты сигать. Это ж верная смерть. Время теряем. Ничего еще не сделали. Пошли вниз.
— Да, время теряем, мужики. Дорого твоя, Сергун, дурь обходится. Но не годится их здесь так просто оставить. Ещё пошукать где надо. У тебя там что?
— Да яма какая-то махонька.
— А дальше смотрел? Там чего?
— Кусты вострые, густые. Дальше не видать. Но тут би вони голи не пройшли.
— Значит прошли. Через яму перескочить можно?
— Запросто!
— Ну так они туда и побежали. Не иначе. Больше некуда. Мы там поищем… А ты, Сергун, обратно чутка ниже спустись. Глянь, вдруг мы их там где упустили.
Над нами опять затрещали кусты. Две тени перемахнули через расщелину. Через мгновение кусты трещали уже с другой стороны, матерясь мужики прокладывали себе путь. Потом всё стихло.
— Надо выбираться отсюда пока они не вернулись, — Ксения ткнула меня рукой, — Чего разлёгся? Повтора не будет! Лезь наверх. Только осторожно. Смотри там.
Я попробовал встать, но не тут-то было. В узкой расщелине оказалось не повернуться.
— Лучше ты. А я тебя подтолкну.
— Лезь, говорят. Тут листвы старой полно, мне как раз сойдёт живот вытереть от твоей деятельности. Еще попадёт чего.
Я почувствовал, что краснею.
— Мне на тебя придётся опереться, чтоб встать.
— Ну так и давай. Потом мне поможешь вылезти. Да быстрее же! И тоже оботрись там чем.
Обдирая спину и колени о камни, я всё же ухитрился вылезти не опираясь на Ксению. Она некоторое время повозилась внизу шелестя листьями, потом протянула мне руки.
— Помогай.
Вытаскивая Ксению я специально, но как бы невзначай прикоснулся к её груди. Ксения это сразу просекла, и мне моментально прилетело от неё в лоб.
— А ну, хватит! Не понял? Добавить?! Что было, то было. Но повтора не будет. И не думай.
— Извини. Да понял, понял уже.
— Вот так-то лучше.
Ксения оглядела себя.
— Фу, как чушка… И ты хорош.
Действительно, мы оба были изрядно облеплены трухой от листьев.
— Ну ка быстро, — Ксения повернулась ко мне спиной, — Отряхивай. А то вся кожа уже зудит. Только спину! Гад! Остальное я сама.
Она приводила себя в порядок спереди, а я нарочито старательно очищал ей исцарапанную, неожиданно нежную кожу на спине. И я ничего не мог с собой поделать, мне было чертовски приятно. Я опять стал слегка заводиться.
— Ты очень красивая.
— Ага. Красивая. Особенно голая. Говорю же, вам, мужикам, только одно подавай… А ты ничего так, здоровый, хоть по виду не скажешь.
— Это ты лёгонькая. И всё равно… красивая очень.
— Ты мужу моему попробуй это сказать.
— Мужу? Нет у тебя мужа. Иначе б он от тебя такой ни на шаг бы не отходил.
— Муж есть, причём любимый. И приедет он завтра. Всё, тему закрываем. Надо побыстрее сматываться. Потом расскажешь, как здесь оказался и про остальное.
— А куда нам? Вниз?
— Нет. Там Сергун или как его. Ты его свалил потому, что неожиданно. А теперь он настороже будет. В любом случае незаметно не проскочим, заорёт, и те двое быстро вернутся. Посмотрим, что за обрыв такой. В крайнем случае опять в расщелине заляжем.
— Ага.
— Ага. Я те дам, ага. Спиной к спине. Понял. И делай с собой, что хочешь.
— Ну, извини. Не нарочно же.
— Чего ты там копаешься? Всё?
— Да.
— Теперь ко мне задом!
Я повернулся, и на моей спине быстро заработали её горячие ладони. Нет, ну это было просто невозможно: кое-как я отряхивал себе грудь и живот.
— Тут дело ещё и в другом. Сколько они нас искать будут не известно. Не до ночи же нам тут сидеть. В темноте потом дорогу не найдём. И пить охота, — потом Ксения добавила, — Не пойму, чего им надо было? Не меня, точно. Чтоб так гоняться другая причина должна быть. Дела у них тут какие-то. Может, свидетели им были не нужны?
— Если свидетели, то чего Сергун испугался, что мы в море утонули?
— Верно, — Ксения помолчала, потом добавила совершенно севшим глухим голосом, — Похоже, влипли мы с тобой, Андрей. Очень влипли.
— Ясно дело, влипли. А то я не понял еще.
— Нет, не понял ты ничего, — её голос дрогнул, — Это охотники были, — и вдруг словно моментально ослабев, она села на землю.
— Охотники? – я опустился рядом, теперь действительно ничего не понимая, — Браконьеры? А ружья где? На кого здесь охотиться?
— На нас! Мы им живыми были нужны, потому и испугались, что в море прыгнули. На людей это охотники, понял?
— Нет.
И тут до меня стало доходить то, чему я просто отказывался верить.
— Да ладно тебе. В рабство, что ли? Дичь полная! А тебя в гарем? Какой сейчас век?
— Конец двадцатого. Ты про чёрных трансплантологов слышал?
Вот теперь и меня не на шутку пробило, — Да, слышал. Думаешь, это?
— Очень похоже. Люди исчезают, особенно молодые, здоровые. И всё. Еще лучше – приезжие. Их морем в Турцию, Албанию или Косово. Кто и когда искать начнёт? А их уже на органы разобрали. Они меня либо еще раньше выследили, либо случайно сегодня заметили. Думали, что я одна и вокруг никого. А тут ты. Им даже лучше… Кто-нибудь знает, что ты сюда пошёл?
— Нет.
— И про меня — нет. За те деньги, что стоит почка или лёгкое, они здесь всё перероют. А нас двое. Дошло? Не отсидимся мы в той расщелине. Ладно, так это или не так, но надо уходить.
За всё время разговора я хоть и старался не смотреть на Ксению, но нет-нет, а даже в этой бредовой ситуации, бросал короткие взгляды на её грудь с небольшими круглыми ареолами вокруг сосков, на смуглый живот и манящее углубление между плотно сдвинутых бёдер. Я буквально ощущал чудовищное по силе притяжение, исходящее от девушки. В голове у меня опять начало позванивать. Я подтянул колени к животу. Но, похоже, Ксения отлично разбиралась в мужской психологии и физиологии.
— Что, опять? – даже как-то с жалостью, спросила она, — Не тушуйся. Ты с этим ничего не поделаешь. Пока. Такова ваша сущность. Чем больше будешь заставлять себя не смотреть на меня, тем сильнее будет реакция, как на объект полового влечения. Это природой заложено. Перестань рефлексировать и прятаться. Так быстрее в норму войдёшь. Переключись на то, как нам отсюда выбираться. В конце концов, ты мужчина, а значит защитник и спаситель, а не только осеменитель. Вот и спасай.
— Как будем уходить?
— Там, где они не ждут. Пошли к обрыву. Посмотрим.
Ксения оказалась права. Когда мы подошли к обрыву, я был уже в норме.
А обрыв оказался не таким уж и обрывом. Высокий, да, но не отвесный, с заметным уклоном от моря. Казалось, что спуститься с него было вполне можно. Причём и спускаться-то надо было не до самого моря, а всего метров на пять-шесть: там проходила хоть узкая, но достаточно натоптанная тропа. Мне она что-то напомнила.
— Кажется, я знаю это место. Точно. Я здесь уже был. Ходил по этой тропе только не знал, что над ней сверху.
— И?
— Направо можно выйти к посёлку. Только с противоположной стороны от того, как шли сюда. Если налево, то рядом будет что-то вроде бухты. Мне там не понравилось. Она камнями забита. Большими. И на берегу, и в воде. В море сплошные водоросли, а на камнях в воде полно мидий, местные их тут собирают. Потому и тропа натоптана.
— Из бухты другой выход есть?
— Нет. Или по этой тропе, или вплавь.
Ксения пригляделась к спуску.
— Смотри, видишь небольшой выступ на стене? Метра на два ниже нас. Ниже под ним ровная площадка. Мы на ней даже вдвоём поместимся. Если на неё спуститься, то вон там левее и ещё ниже другой выступ, как ступенька или карниз. А с него уже можно на тропу спрыгнуть. Видишь?
— Да. Вижу.
В другой ситуации я бы даже под страхом расчленения не решился бы на такой спуск. Но осознание того, что я абсолютно голый нахожусь рядом с такой же голой девушкой, которая мало того, что не стесняясь своей наготы, видимо действительно воспринимала её как нечто совершенно естественное, сумела быстро взять себя в руки и даже нашла нужные для меня слова, всё это держало меня в тонусе.
— Сможешь спуститься на первый выступ?
— Да.
— Тогда спускайся. А с него на площадку. Спустишься, потом мне поможешь. Останется только перепрыгнуть на последний выступ и дальше — на тропу. Это будет уже просто. Самое сложное попасть на площадку. Ты только не торопись.
Я осторожно опустился на колени спиной к обрыву, подвинулся к самому его краю. Потом, опираясь на руки, вообще лёг животом на землю, спустил ноги вниз и начал потихоньку сползать.
— Посмотри, до выступа мне ещё далеко?
Ксения тоже опустилась на колени и заглянула вниз. При этом её грудь оказалась перед моими глазами.
— Дразнишь? – через силу выдавил я.
— Дурак. Не отвлекайся. Полметра или около того осталось.
Держась руками за край склона и обдирая кожу на груди и коленях о шершавый, ноздреватый склон песчаника, я сползал всё ниже, пока не почувствовал под ногами желанную опору. Но выступ оказался гораздо ниже, чем нам казалось сверху. Стоя на нём я едва доставал руками до края обрыва. И тут к своему ужасу я понял, что Ксения повторить этот же трюк не сможет: она была заметно ниже меня ростом и если бы у неё ещё и хвалило сил опуститься вниз только на руках, то даже просто вися на них, она всё равно бы не достала ногами до выступа. Но окончательно добила меня мысль о том, что если она всё же попробует спуститься, то также, как и я, обдерёт о песчаник свою грудь. Причём, куда сильнее. Я осторожно посмотрел на то, на чём теперь стоял. Это был хоть и маленький, но внушающий доверие выступ скалы.
— Ну, как?
— Все нормально. Стою.
— Хорошо. Теперь спрыгивай на площадку.
— Подожди. Так не получится.
— Что еще?
— Склон очень шершавый. Вся обдерёшься.
— Плевать. Заживёт.
— Заживёт, но не сразу. Завтра твой муж мне голову оторвёт за такие повреждения его драгоценности.
— О, уже типично мужские шуточки начал отпускать! Успокоился. А то весь был, как сплошная половая функция.
Тем не менее Ксения легла на край обрыва и повозюкала рукой по склону. Впечатлилась.
— Ты-то сам, как? Сильно ободрался?
— Терпимо… Тебе придётся только на руках вдоль камней сползать. И ты сильнее обдерёшься. Сама понимаешь. Но тут дело еще в другом. Ты ниже ростом. Не получится, как я. Не дотянешься до этого выступа ногами. И я если на площадку спущусь, тоже тебе ничем не смогу помочь. Поняла? Сорвёшься. Надо иначе. Только дай сказать. Не перебивай. Сначала станешь ногами мне на плечи, потом коленями, руками придерживайся за край обрыва. Потом будешь сползать по моей спине. Еще и ногами меня по бокам обхвати.
— Ну, ты придумал! Решил праздник себе продлить?
— Есть другие предложения? Время теряем! Выступ надёжный, я на нём хорошо стою. Тебя выдержу.
Ксения и сама уже поняла, что самостоятельно не сможет спуститься.
— Ладно. Займёмся эротической акробатикой. Только в руках себя сейчас держи, — Ксения также, как я до этого, встала на колени спиной к обрыву и, оперев руки о землю, осторожно переступила ногами мне на плечи.
— Держишь?
— Да. Нормально. Ты же лёгкая.
— Голову не задирай на меня смотреть. Не то шею вывернешь. Маньяк, — хоть она и пыталась шутить, но в её голосе чувствовалось неслабое напряжение.
Изогнувшись, Ксения полностью легла грудью на край обрыва и встала уже коленями на мои плечи.
— Чуть от склона отодвинься.
Продолжая цепляться за край склона, я отстранился от его поверхности, достаточно, чтобы девушка смогла обхватить меня ногами за торс. Колени Ксении тут же плавно скользнули с моих плеч, и я почувствовал крепкий хват её ног на своих рёбрах. Потом её руки обняли меня за плечи. Теперь весь вес девушки приходился на меня. Ксения слегка ослабила усилие, с которым сжимала меня ногами, и я буквально каждой клеточкой почувствовал, как она тесно прижимаясь ко мне медленно сползает вниз.
— Фух, готово! Я на площадке, — раздалось у меня за спиной и снизу, — Теперь ты.
— Как тебе такое приключение? — голос Ксени заметно повеселел, когда я оказался рядом с ней, спрыгнув с выступа на площадку.
Мы стояли на довольно просторном плоском выступе песчаника, прижавшись спинами к горячим камням. Солнце жарило немилосердно. Хорошо еще с моря дул порывистый освежающий ветер. Я глянул вниз – волнение заметно усилилось.
— Приключение – что надо.
— Ого, как ты ободрался. Больно? – Ксения смотрела на меня уже с уважением.
— Переживу.
— Ну ничего, зато не каждый день по тебе барышни так елозят. Будет, что вспомнить.
— Ага. Голые и красивые. Ты как? Цела?
— Да, мой спаситель, — Ксения стряхнула с груди налипшие травинки, — Ни царапины. И ждёт тебя награда, — последнее прозвучало даже с некоторой подначкой, — Когда выберемся.
— От мужа за спасение его сокровища? Хорошо, он не видел это спасение.
— Нет. От прекрасной дамы.
— А?
— Эй, ты что подумал? – это прозвучало с неподдельным возмущением.
— Ничего.
— Ладно. Награда, правда, может оказаться так себе. В общем-то от тебя будет многое зависеть.
— Сначала выбраться надо. Что дальше?
— Дальше? Ложишься на своё многострадальное пузо, берёшь меня за руку и страхуешь, пока я буду перелезать на ту ступеньку, — Ксения кивнула на узкий длинный карниз песчаника, тянувшийся вдоль всей стены примерно на метр ниже нашего выступа. Такие же карнизы, но уже где-то в полуметре один от другого шли до самой тропинки.
— Сам потом спустишься запросто, а мне роста не хватит.
— А, понял. Опять меня дразнить будешь.
— Как?
— Полезешь вниз, поймёшь.
— Уже поняла. Глаза закрой, если так.
— А если не закрою?
— Тебе же хуже. Держи только крепче. Остальное мне не важно.
— Как скажешь.
— Кроссовки под себя подложи.
— Зачем?
— Подложи. Узнаешь. Под грудь и пах.
Подложил. Узнал. Она оказалась права. Наваждение повторялось. Я лежал на шершавой поверхности скалы, и там, где не было кроссовок, она впивалась в меня тысячами своих мелких, острых шипов, и мне было всё равно. Обеими руками я крепко сжимал кисть левой руки Ксении, а она, опираясь на правую руку и левую ногу и слегка откинув корпус назад и вправо, чтобы видеть карниз, медленно, осторожно опускалась вниз, нащупывая опору правой ногой. Как она сказала? «Эротическая акробатика». Точно. С такого ракурса мне было видно то, что мало кому доставалось увидеть. Практически идеальные полушария грудей, напряженные мышцы неожиданно для меня хорошо натренированного пресса. Такие же напряжённые мышцы разведённых бедер прямо передо мной открывали чистый, без единого волоска загорелый бугорок с разошедшимися в стороны большими половыми губами и, выглядывающие прекрасным цветком, слегка раздвинутые малые, за которыми угадывалась таинственная притягательная глубина. Я понял, что еще немного и…
— Спасибо за совет, — чтобы хоть как переключить внимание, выдавил я.
— Пожалуйста, — Ксения бросила на меня искромётный взгляд, — Хорошо я вашу породу знаю?
— Более чем.
— Всё разглядел?
Меня хватило только на то, чтобы кивнуть.
В этот момент ее нога нащупала опору, и она осторожно опустила вниз вторую.
— Сеанс окончен.
Наверное, я был красным с головы до ног.
— Страшное испытание? Жив?
— Да. Жив.
— Тогда спускайся.
Чтобы как-то потянуть время, я задал вопрос, который давно меня занимал: — Как тебе удается? Вот ты здесь голая по-всякому вертишься передо мной. И я же вижу, это тебя ничуть не смущает. И то, как ты держишь себя: без глупостей, просто, естественно и уверенно, будто так и надо. А? И что бы твой муж сказал, если бы узнал?
— А он и узнает. У нас нет тайн друг от друга. Всё он правильно поймёт. И держу я себя, как надо. Или мне фиговые листочки на себя наклеивать? А про остальное — я нудистка со стажем. Привыкла. В отличии от тебя… Ответила? Так, хватит валяться. Я тебе уже говорила: нечего прятаться. Только хуже будет. Вставай, обувайся, лезь сюда. Еще немного осталось.
Нам чертовски повезло, что я, напрочь забыв разжать пальцы, продолжал крепко сжимать её руку. Раздался короткий хруст, Ксения испуганно вскрикнула и провалилась вниз. В море с грохотом рухнули обломки карниза: теперь только мои руки удерживали Ксению от падения. Я заглянул за край выступа. Девушка висела в метре с лишним от тропы, и ей нечего было даже и думать спрыгнуть вниз: узкая в этом месте тропа вся была завалена крупными неровными кусками упавшего карниза. Кусками, готовыми свалиться вниз вместе с тем, кто рискнёт на них наступить. Ксения это тоже всё прекрасно видела.

Ч.2

— Не бойся. Я тебя сейчас вытяну наверх.
Но она, нащупав ногами какую-то невидимую мне опору на стене, приказала: — Подтяни меня немного вверх.
Через мгновение Ксения уже стояла на чём-то внизу, слегка опираясь правой рукой о крутой склон, а её голова оказалась на уровне выступа, на котором всё еще лежал я.
— Ну всё. Стою уже. Всё, – чуть задыхаясь произнесла она, — Руку отпусти. Вывернул всю. Ну и хват у тебя.
— Свалишься.
— Нет же говорю. Стою.
— Ободралась?
— Да. Немного. Колени.
Я осторожно разжал пальцы.
— Наверх ты меня не поднимешь. У тебя нет для этого опоры. Равновесие потеряешь, оба свалимся. И зачем? Нам вниз надо.
— Тогда я тоже спускаюсь.
— Обувайся и внимательно слушай. Там какие-то скобы из стены торчат. Я на одной из них стою.
И тут я вспомнил, что вдоль тропы в самых узких её местах на уровне выше человеческого роста в стену вбиты небольшие стальные поручни. Вбиты так, чтобы можно было пройти по тропе под ними, перебирая для страховки по ним руками. Кто это придумал и когда, оставалось для меня загадкой. На одном из таких поручней Ксения сейчас и стояла.
По её твёрдому и даже слишком спокойному голосу я догадался, что она уже приняла какое-то решение. Такое, которое мне наверняка не понравится.
— Спуститься на тропу со скобы я не смогу, она слишком высоко. Наверх ты меня тоже не поднимешь. И ты просто так на другую скобу не слезешь. Тебя некому придерживать сверху. Упадёшь. Всё понял?
— А другие карнизы?
— Они все слишком хилые. Сверху это не видно было. Так что придётся нам с тобой брат-акробат продолжить наши цирковые упражнения.
Она сделала паузу, будто еще раз оценивая возможность успешной реализации своего плана, и выдохнула: — Только теперь мы поменяемся ролями. Вот так.
— Да ты что? Совсем того? Ты вообще? Да?!– я даже не знал, что на это ответить.
— Другие предложения есть? Или будем ждать, когда эти нас найдут?
Других предложений у меня не было.
— И ещё учти, ты-то можешь там сидеть, сколько влезет, — в её голосе прорезалась некоторая злость, — А я долго здесь не простою.
— Как ты себе это представляешь?
— Видел же, как я по тебе слезала.
Сначала во мне возник резкий протест, возмущение против такого предложения. В самом деле: ну, как я здоровый парень буду висеть на этой хоть и достаточно сильной, но девушке? В голове такое просто не укладывалось. Глупость, ерунда. Такое невозможно! Но потом, потом… За то недолгое время, что мы были знакомы, её уверенность в себе, её взрослость вместе с насмешливой рассудительностью, её невероятно практичное отношение ко всему и что-то еще более важное, что я пока не мог для себя сформулировать, а только чувствовал, не дало выплеснуться моему протесту молодого самца. Ксения, словно читая мои мысли, оценивающе смотрела на меня.
— Сколько ты весишь?
— Семьдесят. Примерно. Ты не выдержишь.
— Несколько секунд выдержу. Пока. Потом – нет. И тебе не надо будет на мне висеть. Я полностью лягу на склон, а ты просто обхватишь меня по бокам для страховки, упрёшься ногам и в склон и соскользнешь вниз, а там надо перехватиться руками за скобу, и ты на тропе. Всего делов. Потом поможешь спуститься мне.
Я еще раз заглянул за край выступа. Нашёл глазами поручень, на котором стояла Ксения. Несколько в стороне из стены торчал такой же, но попасть на него не было никакой возможности. Пожалуй, она опять была права. Другого выхода у нас не было. Мне не спуститься без неё, ей без меня.
— Все? Пар выпустил? Молодец. Я боялась – придётся долго уговаривать. Теперь слушай внимательно. Тебе надо сделать всё в точности, как скажу. Сначала ты должен опереться руками о площадку справа и слева от моей головы примерно в полуметре края. Переносишь на руки свой вес и перешагиваешь через меня так, чтобы ты оказался точно надо мной, а твои ноги на самом краю площадки. Площадка вся ноздреватая, найди на ней, где можно надёжно зацепиться пальцами, потом начинай соскальзывать ногами по склону. Меня используй, как направляющую для ног — так ты не проскочишь мимо скобы, на которой я стою. Упражнение будет для тебя не из лёгких. В конце ты должен будешь лечь точно на меня, а ногами встать на скобу справа и слева от моих ног. Потом перенеси руки мне на бока и одновременно сгибай ноги в коленях. Колени надо будет разводить в стороны таким образом, чтобы ты всё время корпусом был прижат ко мне. Наклон стены здесь достаточный, чтобы наш общий центр тяжести не вышел за скобу. Для равновесия будешь держаться за меня, а я за поверхность выступа. Когда полностью согнёшь колени, скажешь мне. Дальше мы должны действовать очень быстро и точно. Между стеной и моими лодыжками будет небольшой зазор, ты заведёшь в него левую руку, но только после того, как я наклоню свои ступни вниз за скобу. Иначе ты меня сдёрнешь с неё. После этого ты должен быстро перебросить правую руку на скобу, спрыгнуть со скобы и уже в падении ухватиться за скобу левой рукой. В момент прыжка твоя левая рука не даст тебе опрокинуться назад. Всё. Ты на тропе, держишься за скобу, я над тобой, стою на этой же скобе. Дальше — проще. Сначала сбросишь камни с тропы, чтобы не мешали. Затем становишься лицом к стене, я переступаю со скобы тебе на плечи и буду опираться о стену, а ты аккуратненько приседаешь, пока я не ухвачусь за скобу. Потом я просто спрыгну на тропу. Так прекрасная дама окажется на тверди земной в целости и сохранности. Всё ясно?
Ясно-то, ясно. Но как только я понял, что мне предстоит опять тесно прижиматься к девушке всем телом, сразу сработал спусковой механизм мужской физиологии. Вот что ты будешь делать! Между тем Ксения торопила.
— Вопросы есть? Чего ждёшь?
— Подожди. Я не готов еще.
Но разве от неё что скроешь.
— Не готов потому, что готов? Тоже мне тайна. Не тяни время. Не поможет. И учти, меня особенности твоей мужской анатомии ни мало не интересуют и совершенно не впечатляют. Уж поверь, есть с чем сравнить. Ничего, стоящего внимания. Кроме того, обещаю не смотреть.
Я мысленно её поблагодарил. Холодный душ пришёлся как нельзя кстати. Помогло сразу. Правда, ненадолго, но достаточно, чтобы перекинув ногу через Ксению, оказаться у неё за спиной. Опираясь на руки, я осторожно скользил подошвами кроссовок по крутому склону вдоль боков девушки, стараясь как можно дольше оттянуть момент, когда коснусь её. Я честно боялся этого. Боялся, поскольку не был уверен, что ничего не случится, что смогу контролировать себя настолько, что удержусь от недопустимого, обидного, неприятного и опасного для неё. Но, в конце концов, как и говорила Ксения, я вынужден был прижаться к ней, и она тут же почувствовала, что действие профилактического душа закончилось.
— Теперь учти, наша жизнь полностью в твоих руках. Одна ошибка, и мы оба рухнем, — в её голосе сквозило предельное напряжение.
Это была отчаянная попытка спасти положение. И, к сожалению, напрасная попытка. Чтобы затормозить спуск мне пришлось сильнее сжать ногами бедра Ксении. Тесный контакт и моё движение вдоль её тела, практически, не оставляли нам ни единого шанса. Какое-то время мне ещё удавалось себя сдерживать, но ощущение шелковистой округлой упругости её ягодиц довершило дело. Я уже ничего не мог остановить. Моё тело конвульсивно содрогнулось, и в тот же момент я упёрся ногами в скобу.
— Эх, ты! – Ксения не скрывала своего разочарования, — Только на спине?
— Да.
— Хорошо, хоть так. Наверное, всю спину изгваздал.
— Не очень, — меня затапливало чувство стыда, и, и… нежности, — Извини. Я старался. Честно… и не смог.
— Стоп. Это всё потом. Не тормози. Теперь особенно. Мне нужно быстрее в море.
Дальше всё прошло, как и спланировала Ксения. Через пару минут мы уже стояли на тропе. Точнее, истуканом стоял я, а Ксения не оглядываясь рванула в сторону бухты.
— Осторожней на камнях, они очень скользкие, — только и успел я крикнуть ей в след.

(- Мур-р-р-р, — мурлыканье сопроводилось недвусмысленным трением груди Настёны по моей спине, — А я так пригрелась. Тебе приятно?
— Приятно. Но уже кушать хочется, — делаю вид, что не понял намёка, — Вообще-то давно за полдень. Мы обедать сегодня будем?
— Ладно, пойдём. Покормлю тебя.
— Эй, ты что делаешь? — Настёна медленно поднималась со стула, при этом ещё плотнее приживаясь ко мне.
— Кормить тебя сейчас буду, — и совсем уже шёпотом, — Но сначала – ты меня.
И лёгкое поцарапывание коготков по моим бокам. Ох уж мне эти коготки. Собственно, всё. Полная боевая готовность. Подхватил моё сокровище, чтобы нести в спальню.
— Нет, вот прямо здесь, прямо, прямо сейчас, — прерывистый шёпот, — Сегодня можно так. Сзади, чтобы везде был ты.
Видавший виды диван принял двойной вес…
Обедать мы сели только через час.)

Выйдя на берег бухты, я застал Ксению уже вылезающей из воды.
— Иди, окунись, Казанова. Только смотри – волна сильно бьёт.
Обмывшись, скользя по камням, я выбрался на берег. Ксения устроилась на большом валуне и задумчиво снимала с ног налипшие водоросли. Я расположился неподалёку.
— Как думаешь, теперь нас не достанут? – она даже голову не повернула в мою сторону.
— Вряд ли. В любом случае из-за камней в эту бухту они на баркасе не зайдут. Даже если знают о ней. В посёлке я их не видел. Значит – не местные.
— То есть, про тропу тоже не знают?
— Думаю, да.
— Тогда будем выбираться отсюда. Обсохнем только немного.
— А в посёлке как? Прямо так и пойдём, что ли?
— Там видно будет. Сначала выйти к нему надо, — Ксения наконец бросила на меня короткий взгляд. Грустно улыбнулась.
— Чего нос повесил? У тебя сегодня интересный день выдался.
— Злишься на меня?
— Нет. Будем надеяться, что даже случайно ничего не зацепилось. По срокам – не должно. Да и по месту.
— Прости.
— За что? Так сложилось. Тебе трудно было бы удержаться. Проехали. Всё равно ничего не поделать, — потом она добавила, — Тебе ж, наверное, и восемнадцати нет, и с женщиной ты никогда не был. Да? Девушка-то у тебя есть?
Сначала я подумал было соврать: есть у меня девушка, и всё у нас было. И даже не один раз. И восемнадцать мне. Я поднял глаза на Ксению, готовый открыть рот, и… промолчал. Я вдруг поймал себя на мысли, что смотрю на неё не с будоражащим вожделением, а со спокойным восхищением. Именно так. С восхищением красотой этой молодой женщины. Внешней и внутренней. И даже уже не мог бы определить – какой в большей степени. Всё встало на свои места. Её внешняя красота оказалась продолжением внутренней. Та мысль-чувство, что заставила меня подчинить ей моё протестное самомнение молодого самца, наконец обрела законченность. Да, Ксения была красива и уверенна в своей женской красоте, точно так же, как была уверена в своих решениях и действиях, в своём понимании и видении жизни, в своих возможностях и силах. Но также она прекрасно отдавала себе отчёт в пределах этих своих возможностей. И если обстоятельства заставляли её выйти за пределы, то она умела спокойно и полностью доверить себя тому, кто мог решить возникшие проблемы. Доверить себя мужчине. И в этом своём абсолютном доверии она надеялась на то, что оно будет оправдано. А мужчина, если он настоящий, не мог не оправдать это доверие. Я не стал врать.
— Нет. Девушки нет. То есть, есть, но так, просто. Ничего серьёзного. Мы оба это знаем.
Потом, помолчав, спросил о том, что только что мне открылось, — Не оправдал твоё доверие? Да?
— Не оправдал? Совсем наоборот. Оправдал. Полностью оправдал.
— А как же?…
Ксения поднялась с камня и встала прямо, близко передо мной. Так, что я мог видеть её всю.
— Опять дразнишь?
Видеть её настолько рядом и никак не отреагировать у меня не получалось. Но и показывать это я не хотел — попробовал как бы невзначай прикрыться руками.
— Нет. Не дразню. Сейчас поймёшь, — и тут Ксения сделала то, чего я совершено не ожидал. Она мягко, но решительно взяла своими маленькими крепкими ладонями мои руки и положила их себе на бёдра. Меня, как током пробило.
— Видишь. Мы одни, без одежды, совсем голые. Вокруг никого. У тебя сейчас есть возможность попробовать сделать всё. Ты понимаешь, о чём я?
— Да.
— Но ты этого не можешь себе позволить. Не можешь даже подумать причинить мне боль. Хотя чисто физическое желание близости с женщиной – огромное.
Я только кивнул головой.
— Ты от этого желания не уйдёшь, но и не позволишь себе ничего лишнего. Такое трудно выдержать, но ты выдерживал всё это время.
— Но…
Ксения даже как-то по матерински-ласково прижала мою голову к своему животу, встрепала пальцами волосы. И я буквально задохнулся от её тёплого запаха, смешанного с запахом моря. И от нежности.
– Я тебе доверяю. Полностью. Я поверила сразу. Ещё когда ты бросился на Сергуна там, на пляже. Без этого доверия мы бы не выбрались.
Через несколько секунд она отстранила мою голову, и наши глаза встретились, — А что до остального, это чистая физиология. Мужчины, если они настоящие, умеют это контролировать. Во всяком случае те, кого я встречала на нудистских пляжах. И ты научишься. Всё понял?
— Да. Понял.
И странное дело, толи от этих слов Ксении о доверии, толи от только что испытанного чувства нежности, но возникшее было возбуждение ушло.
— Уяснил? Вот и хорошо. Сколько здесь до посёлка?
— Минут тридцать-сорок.
— И там еще. Идём. Не то зажаримся здесь и засохнем.
Действительно, Солнце уже стояло в зените, и в затишке бухты ветер совершенно не освежал нас. Пить хотелось ужасно.
Пока мы поднимались вверх по тропе от бухты я время от времени посматривал на море. Хотя больше любовался Ксенией. Именно, что любовался. Когда ушло возбуждение, я мог внимательно разглядывать её всю. Ровный загар спины и ног с едва заметными царапинками, стройную осанку, лёгкую в своей естественности спортивную походку, правильную округлость бёдер, тёмные волосы, собранные в хвостик, задорно качающийся по плечам в такт шагам.
Потом, когда мы уже поднялись достаточно высоко, в очередной раз бросив короткий взгляд на море, я увидел в некотором отдалении человека, отчаянно борющегося с волнами.
— Стой! Там человек в море!
Ксения моментально нашла его взглядом, — Как-то странно плывёт. Явно хочет пересечь бухту, а не на берег выбраться.
— На берег ему сейчас нельзя. Волной о камни разобьёт.
Да, пловец, видимо, из всех сил пытался выгребать против волн, тянущих его на камни. И явно не выдерживал этой борьбы. С каждой новой волной его голова показывалась из воды всё ближе и ближе к берегу. Потом одна особенно большая волна подняла его, потащила и, наверное, основательно приложила о здоровенный валун. Закружила в водовороте, откатываясь назад сквозь нагромождение камней у берега. Следующая опять швырнула вперёд. Он еще продолжал бороться, пытаясь выбраться на берег, но волны мотали его туда и сюда, не давая хоть как-то закрепиться.
— Его же сейчас искалечит или утопит! – ткнула меня в спину Ксения. Не сговариваясь, мы припустили обратно.
Пловец оказался крупным мужиком, которого мы с большим трудом вытащили на берег. Он был уже без сознания, не дышал. Хорошо еще, что волны затолкали его между двух камней, где он и застрял.
— Да это же Сергун! – удивлённый возглас Ксении заставил меня внимательнее взглянуть на утопленника.
Да, перед нами на гальке недвижно лежал один из наших преследователей. Правда, теперь он был только в майке и длинных чёрных трусах.
— И чего мы его спасали? Может, это…
— Нет. Так нельзя. Один он нам не опасен, — безапелляционный тон Ксении не допускал возражений, — Чего рассусоливаешь? Искусственное дыхание умеешь делать?
Я помотал головой.
— Смотри! – она обеими руками трижды сильно надавила ему на грудь, потом сделала глубокий вдох, приникла к губами ко рту Сергуна и резко выдохнула.
— Теперь ты! Три раза с силой дави на грудь, потом я опять выдыхаю в него. Так будем чередовать.
С третьего или четвёртого раза утопленник хрюкнул, булькнул, закашлялся содрогаясь могучей грудью, открыл глаза и часто-часто заморгал. На его совершенно бледном лице медленно проступало донельзя удивлённое выражение. Ещё бы! Было от чего удивляться. Первое, что он увидел прямо перед своим носом, была грудь Ксении во всей её красе. Нечего сказать – лучше не придумать возвращения к жизни. Ксения, подобрав заостренный камень, тут же отскочила от него на пару метров. То же самое сделал и я. Через минуту Сергун отдышался, приподнялся на локтях, потом сел, завертел головой, глядя на нас.
— Ох, ты ж! Такое дило! Целы робяты! Мы ж думав, що они згинулы. А воны туточки. Живые. Цэ ж гарно! Ой гарно!, — мешая украинские и русские слова, радостно тараторил бывший утопленник, — Ой, я ж себя клял, шо так спугал вас! Мы ж ничего дурного не хотели. А вышло-то всё так негодно.
Потом он внезапно замолчал и уставился на Ксению, которая к этому времени уже удобно устроилась на теплом плоском камне напротив него. Сергун начал медленно краснеть, как-то неуклюже заворочался, на его мокрых трусах отчётливо стал проступать внушительный бугор.
— Барышня, красавица, не знаю, як звати, — просительно-смущенно произнёс он, — Извини нас, и войди в положение — не смотри ты на меня так. Будь добра.
— Очень надо. Могу, вообще, отвернуться, — фыркнула Ксения.
И она демонстративно медленно переступая ногами ничуть не скрываясь и не вставая с камня повернулась к Сергуну спиной. Лучше ему от этого не стало. Я буквально услышал, как он мысленно взвыл. Бугор на его труса вырос до исполинского размера. Обворожительно загорелая спина молодой женщины еще сильнее намекала на то, что теперь было скрыто от его глаз. Сергун ошалело посмотрел на меня.
— Как же ты-то с ней?… Или этот,… — в присутствии столь поразившей его девушки, он старался подобрать культурное, научное выражение, — Нетрадиционной ориентации? – наконец нашелся он.
— Самой что ни на есть традиционной. Просто в руках себя умеет держать! – припечатала его Ксения раньше, чем я успел что-либо сообразить. У неё словно глаза были на затылке, — Ну, как, полегчало?
— Ни. Нисколечко не полешало, — с простодушным откровением сообщил Сергун и прошептал глядя в мою сторону с каким-то даже удивлённым восхищением, — От же бисова дивчина!
— Ну, если не полегчало, то я обратно повернусь. Неудобно как-то спиной разговаривать, — и Ксения одним быстрым движением опять развернулась к нам, при этом ноги она оставила закинутыми на камень, изобразив что-то похожее на знаменитую скульптуру Русалочки, что выгодно подчёркивало изумительные формы её фигуры. Камня в её руке уже не было. И тут до меня дошло, что она полностью уверилась в неопасности Сергуна и принялась его приручать!
Сергун, коротко зыркнув на неё, весь сжался, подобрал колени и издал еле слышный стон. Маленькая женская месть Ксении за всё, произошедшее с нами, достигла своей цели. Мне едва удавалось сдерживать смех. Да, красота женщины, соединённая с женским же опытом – страшная сила против нашего брата. Мне даже стало жаль этого здорового, сильного мужика, оказавшегося в совершенно необычной для него ситуации.
— От же дило! Бачила б моя Наталка, шо я с голой дивчиной гутарю, глаза б мне враз выцарапала.
— А это кто? – с интересом спросила Ксения.
— То жинка моя. И двое мальцов у нас с ней ще! – последнее прозвучало даже с изрядной долей гордости.
— Видать, горячая она у тебя.
— А то ж! – глаза недавнего утопленника маслено заблестели, он заулыбался, — Бувало чуть живым от себя отпускала утром. Я потом на заводе всю смену носом клевал, — помедлив он грустно добавил, — Эх, когда то було. Згинул наш завод.
Ксения аж вперёд подалась, от чего её грудь вызывающе колыхнулась – А чего ж ты, чёртов сын, от такой достойной во всех отношениях женщины со мной развлекаться вздумал? Её тебе мало было? — она, как и я, еле сдерживала смех.
— Достойной во всех отношениях? – Сергун пожевал губами, словно пробуя на вкус новую для него характеристику жены. – Да… Ни, это я так! Попугать хотел. Дило у нас здесь есть. Важное. А ты мешала.
Он постоянно силился отвести глаза от Ксении, но они с таким же постоянством сами собой возвращались обратно. С соответствующим, видимо, эффектом, что вгоняло его в дикое смущение. Действительно, очень трудно не смотреть мужику на красивую молодую обнажённую женщину. Нет для нас в мире более притягательного вида. Особенно если она умеет правильно себя подать, без глупого бабского жеманства. Ксения умела. Я его прекрасно понимал. Но в отличии от Сергуна, к своему немалому удивлению, уже мог спокойно любоваться этой красотой.
Между тем, Ксения продолжила свою экзекуцию, — А Сергуном тебя почему кличут?
— Так то с детства сложилось. Привык уж. Сегрун, да Сергун. А што?
— Не солидно как-то для тебя. Уничижительно. Можно мы тебя Сергеем звать будем?
— Можно, — после некоторой паузы это было сказано таким тоном и сопровождалось таким взглядом, что стало совершенно очевидно – он теперь полностью её. Во всяком случае в отсутствии жены.
— И чего вам от нас надо было? Пугали для чего?
— Говорю, дело у нас тут важное. Секретное, можно сказати. А вам об том знать не надо. Потому спугать решили, что б вы сбёгли.
— Так мы же и побежали. Зачем гнались?
— А не туда вы побёгли. Не на стёжку з берега, а в гору.
— Вам то какая разница, куда побежали?
— Так вы бы там либо заблукати и, можа, згинули, либо обратно повернулися. Ходу с той горы нету никуда, кроме как обратно. А нам то надо? И так, и так не годиться.
— Ну и вернулись бы.
— Ага, а мы зараз робим. Вы бы тут всё уразумели. Не. Не можно это.
— А сгинули бы, вам что за дело?
— И это не можно. Нелюди мы, что ли?
— Так вы за нами гнались, чтобы поймать и в другую сторону направить, — изумлению моему не было предела, — Не сходится. Вы же связать нас хотели. Как нам убежать было.
— Ну, да повязати, тильки легонько. Что б розвязатися смогли и тикать в другую сторону. А что развлечься грозил, так то в раж вошёл. Перестарався.
Тут Ксения бросила на меня искромётный взгляд и заразительно рассмеялась.
— Ну, ясно. А мы-то с перепугу подумали, вы за нами охотитесь. Для черных трансплантологов.
— Чёрных – кого? Транс…, — слово было явно незнакомо Сергуну, нет, Сергею, — Не, мы сами по себе. Мы это, мы контрабандиты, — выговорил он с некоторой запинкой, но с явной гордостью и тут же замолчал, чувствуя, что сболтнул лишнее.
— Может контрабандисты? – поправил я.
— Ну, да. Я и говорю – контрабан…дисты.
— А вот с этого места – поподробнее, — Ксения опустила ноги с камня. В виде Русалочки она смотрелась, конечно, шикарно, но так сидеть долго было совершенно неудобно.
К этому моменту Сергей, окончательно смирившись с тем, что не в силах не смотреть на эту потрясающую его воображение молодую женщину, уже не сводил с неё глаз. Тут мне пришла в голову мысль, что, похоже, Ксении очень нравится сидеть вот так спокойной и обнажённой под взглядами двух мужчин. Сидеть, словно так и надо, словно ничего иного в этой ситуации и быть не может. Сидеть и чувствовать наше восхищение.
— А, ладно. Чего там. Расскажу, коли вже почав, — вздохнул Сергей.
В общем, история эта в самом своём начале оказалась вполне обычной для многих миллионов и миллионов простых людей на бескрайних простора бывшего Союза. Металлообрабатывающий завод в самой серёдке Украины, успевший пройти плановую модернизацию в начале Перестройки, на котором трудился станочником Сергей вместе двумя своими нынешними подельниками, поставлял свою продукцию на Харьковский авиационный завод. После убийства большой страны и разрыва экономических связей, Харьковский авиационный залихорадило. Залихорадило и завод Сергея. А вскоре коллектив завода вплотную на своей шкуре узнал значение страшного для любого рабочего человека слова «приватизация». Новоявленный собственник-прохиндей, отхвативший буквально за гроши путём неясных махинаций вполне современное крепкое предприятие, был совершенно не заинтересован в металлообработке. Его примитивный бизнес-проект состоял в увольнении персонала и быстрой распродаже ликвидности. Квалифицированный рабочий, привыкший честным трудом обеспечивать вполне достойную жизнь своей семье, враз оказался на обочине жизни и, практически, в нищете, поскольку любил и знал только свою профессию. Помыкавшись так некоторое время трое друзей случайно встретили своего бывшего коллегу. Тот, к их изумлению, был в полном порядке. Попытав его и так, и эдак они узнали, что он занимается не совсем законными делами. Точнее – совсем незаконными – мелкооптовой контрабандой. Но кого это уже волновало?
Вполне здраво со своей точки зрения рассудив, что коль скоро новое украинское государство кинуло их — позволило жулику пустить в разор их родной завод и не предоставило им ничего подходящего в замен — то и им самим незазорно кинуть такое государство. Они решили тоже заняться контрабандой. Новый-старый знакомый по широте душевной доходчиво объяснил некоторые важные аспекты своего ремесла, снабдил необходимыми адресами-паролями-явками, и они с некоторой тревогой отправились в свой первый рейс. К их немалому удивлению, дело выгорело. Второй заход оказался еще удачнее. Жизнь заиграла новыми краскам. Потом кому-то из них пришла в голову еще одна светлая мысль – таскать на себе товар через границу менее удобно и выгодно, чем доставлять его морем. А поскольку Сергей сам был родом из Крыма, из того самого посёлка, где мы сейчас квартировали, и в молодости успел достаточно хорошо постичь морскую науку каботажного плавания, то всё складывалось как нельзя лучше. Друзья-товарищи арендовали моторный баркас и поставили свою деятельность на широкую ногу. Им везло. Поэтому они увеличили объёмы контрабанды, устроив в гроте около хорошо знакомого Сергею безлюдного и удалённого от родного посёлка пляжа нечто вроде временного склада. И именно сегодня они собрались забрать товар, чтобы доставить его заказчику, но обнаружили место занятым. Что делать? Мнения разделились – отсюда и было то рысканье баркаса, которое я наблюдал. Когда же они убедились, что от груза их отделяет всего лишь одна сумасбродная девица, то решили хорошенько её напугать в предположении её же поспешного бегства. Но тут в дело вмешался еще один псих – от есть я, и все пошло не так.
А потом Сергей в поисках двух голых беглецов-чудиков каким-то образом выскочил на тропу, которая, как он помнил с детства, вела в эту бухту. Решил посмотреть в ней и свалился в море, когда страховочная скоба, за которую он ухватился в одном из узких мест, выскочила из скалы. Он не разбился — на его счастье тропа там проходила низко над морем. Низко, но недостаточно, чтобы он мог вылезти на неё обратно. Сергею единственно оставалось попробовать доплыть вдоль скал до пляжа – только там можно было выбраться на берег. Он и поплыл, предварительно избавившись от штанов и тяжёлых сапог. А остальное нам уже было известно.
Вот и задумаешься – что наша жизнь? Когда последовательная цепочка обстоятельств и недоразумений, вытекающих одно из другого, в каждый момент приводила всех нас к вполне логичному действию. А в итоге всё могло завершиться трагедией.
Кроме того, из рассказа Сергея напрашивался один весьма неприятный для нас вывод, который и был мной озвучен, — Получается, обратно по тропе мы уйти отсюда не сможем? Там, где ты упал в воду без страховки не пройти?
— Ни. Никак.
— Только вплавь до пляжа? Это далеко? – Ксения оглянулась на море.
— Та можа не плыть. Пляж туточки рядом, вон за тим носом, — Сергей махнул рукой в сторону каменного выступа, ограничивающего бухту с лева, — У него не глыбко. Мне по пояс буде. Можа по воде обойти.
— Придётся ждать, пока волны стихнут, — вздохнула Ксения.
— То долго. Море до завтра не стихнути. Трэба сейчас пробовать. Там якирний цепь вбивати. Пойду проверю, — с этими словами Сергей поднялся и косолапо заковылял в сторону носа по довольно острым каменным обломкам во множестве устилавшим берег бухты.
Я посмотрел на Ксению, — Ты поэтому сказала, что он нам не опасен?
— Да. Он один и босой. Хотел бы, что плохое сделать, просто бы не догнал.
— А якорная цепь здесь причём?
— Не знаю.
Сергей добрался до края бухты и призывно замахал нам руками. Когда мы подошли, он оценивающе оглядел Ксению, — Мне там по пояс, а тебе, красавица, по-боле будет.
— Меня Ксения зовут, а его Андрей.
— Будемо знакомы… Раньше многие за мидиями тут проходити. За цепь держались и проходити. По тропе было ближе, но дуже опасно. Потом скобы вбивши, и все стали там ходить, а цепь осталась.
Волны величаво плавно и мощно накатывали на каменный нос и старую ржавую якорную цепь, висящую вдоль него на нескольких таких же ржавых крючьях.
Как я её в первый раз не заметил?
— Идём? Или не?
— Идём, — решительно кивнула Ксения и шагнула к цепи.
— Погодь, — Сергей протянул Ксении свой здоровенный кулак с оттопыренным большим пальцем, — Стисни по сильнише.
— Зачем?
— Стисни.
Ксения взялась за его большой палец.
— Крепче!
Девушка усилила хват, — Вот так за цепь держись! — видимо, результат вполне удовлетворил Сергея. Потом он развёл руки примерно на полметра.
— От камня так буде где не глубоко, а потом зараз шибко бильше. Перше я пойду, потом дивчина, а ты, хлопец, за ней. И приглядывай.
Я всё больше удивлялся: куда делся тот смущённый, зажатый, неуверенный в себе от необычности ситуации, в которой оказался, Сергун-Сергей. Как быстро он сумел прийти в себя, когда от него потребовались решительные действия. Что и говорить, это был взрослый, семейный мужчина, привыкший не перекладывать ответственность на других.
Сергей ухватил цепь и дёрнул. Цепь скрежетнула на своих опорах.
— Провисла. Наверное, гаки погнулись. Раньше натянута была. Но держит крепко. Можно идти, — он осторожно вошёл в воду, нащупывая ногами дно.
Ксения, перебирая руками цепь и стараясь не отставать, пошла следом. Последним двинулся я. Верхушки набегающих волн быстро стали доходить нам до пояса, а Ксении и выше. По мере продвижения вперёд, глубина медленно увеличивалась, и волны всё сильнее бросали нас из стороны в сторону. Из-за этих рывков цепь под нашими руками раскачивалась, скрежетала, яростно лязгала. Таким образом мы достигли окончания каменного носа. Оставалось его обогнуть и двигаться к берегу. Собственно, нос, был скорее даже не носом, а плоским лбом, на который волны накатывали с особой силой. Конечно, цепь удерживала нас от падения или от того, чтобы быть смытыми волной, но из-за слабого натяжения не могла предохранить от ударов о скалу. Первым это понял Сергей.
— Когда волна набигае, одний рукой в скалу упиравтесь, чтоб не разбило. Потом зараз опять за цепь. Иначе унесёт! – прокричал он, обернувшись к нам.
Так, попеременно упираясь в скалу и цепляясь за ржавые звенья, мы уже почти дошли до края лба, когда особенно большая волна накрыла Ксению с головой. Удар был такой силы, что девушка не удержалась: над водой мелькнули её руки. Я успел правой поймать одну и повис на цепи, держась только левой. Следующая волна неминуемо унесла бы нас обоих. В тщетном усилии подтянуть Ксению к цепи я вдруг увидел громадную, как мне тогда показалось, ладонь Сергея, протянутую к нам. Я еще успел вложить руку Ксении в эту ладонь, когда очередная волна бросила нас вперёд на камни. Инстинктивно, чтобы самому защититься от удара, я выпустил цепь из левой руки, правой рукой защищая от удара Ксению. Откатываясь, волна утащила меня за собой.

Ч.3

Вынырнув, я обнаружил себя прямо напротив пляжа, на котором всё и началось сегодня утром. Даже баркас был на месте. Еще я увидел Ксению и Сергея, уже вылезающих из воды – оказалось со стороны пляжа каменный нос лишь немного вдавался в море. На удалении от берега волны были уже не так опасны – они лишь плавно качали меня вверх-вниз и постепенно подносили к пляжу. Я совершено не почувствовал испуга, поскольку умел хорошо плавать, даже умудрился поднять руку и помахать Ксении и Сергею, пытающимся разглядеть меня среди волн. Они увидели и замахали в ответ. Теперь мне оставалось только подплыть ближе к берегу и выбраться на него, подгадав момент, чтобы не быть утянутым обратно в море уходящей волной. А вот это оказалось не так просто, как я думал: галечное морское дно около пляжа довольно круто уходило вниз, и поэтому мне никак не удавалось прочно встать на него, когда набегающая волна сначала прибивала меня к берегу, а потом оттаскивала обратно, перекатывая гальку у меня под ногами. Если бы не Сергей и еще один из наших мнимых похитителей, которые, держась один за другого, помогли мне вылезти из воды, я не смог бы это сделать.
Едва выбравшись, я оглянулся на море. С берега вид был мало сказать – впечатляющим.
— Спасибо, — тихий голос Ксении вывел меня из оцепенения, я почувствовал на своём плече её руку.
Тут же на другое моё плечо опустилась тяжёлая рука Сергея, — Повезло тебе, хлопець. Шибко повезло.
— Чего там, подумаешь, — мой голос прозвучал несколько неуверенно.
— Волны прямо до берега бижать, а якби навскис, то есть наискось – потонув би.
— Ну да. Выплыл бы.
— Ни. Мимо пляжа забрало б. На скалы. Там не вилез би.
Только тут до меня дошло, в какой я был ситуация.
— С Валерой надо решать, – подал голос мой второй спаситель.
— А з ним що?
— Ногу сломал. Голень. Или вывих. Еле вернулись сюда. К врачу надо.
— А товар?
Семён, а это, видимо, был он, молча зыркнул на Сергея.
— Знають вони вси. Рассказал. Так вийшло.
Семён тяжело вздохнул, — Вышло, так вышло. Всё пока здесь оставим.
— Если вывих, то можно попробовать вправить, — вмешалась Ксения, — У меня опыт есть. Приходилось. А если перелом, то шину надо наложить. Я умею. Только найдёте что-нибудь подходящее.
Ксения решительно развернулась и пошла в строну третьего контрабандиста, которого я заметил только сейчас. Опираясь на руки, он полулежал в некотором отдалении и смотрел на нас. Хотя, думаю, в основном смотрел на Ксению.
— Однако, — многозначительно пробормотал Семён, глядя ей в след, — Ну и дивчина. И как ни в чём не бывало.
Старший из контрабандистов был старшим и по возрасту, потому реагировал на абсолютную наготу Ксении не столь эмоционально. Когда мы подошли к Валере, Ксения уже сидела перед ним на коленях, рассматривая кирзовый сапог на его левой ноге.
— Хороший нож есть у кого? Нужен очень острый.
— Нож? Зачем нож? – пробормотал Валера. Он был заметно моложе Сергея, хотя и старше меня. Попеременно, то краснея, то бледнее, он блуждающим взглядом буквально ощупывал Ксению, бросал затравленные взгляды на своих товарищей и потом обратно на Ксению.
— Сапог надо снять. Разрезать голенище. Ну, есть нож?
— Есть! Сейчас! – Сергей метнулся к баркасу.
— Теперь терпи, паря. Такое дело, терпи, – как опытный мужик Семён отлично понял состояние Валеры.
— Ещё деревяшка какая нужна, кусок доски, палка. Ему в зубы дать. Чтобы не сломал.
Требуемое было быстро доставлено, и Ксения продолжила раздавать команды, которые моментально и беспрекословно выполнялись.
— Сергей, ты здесь самый здоровый, держи его снизу за плечи и грудь, чтобы не дёрнулся. Семён фиксирует бедро. Бедро надо чуть приподнять. Андрей, будешь на подхвате. Ты, — она сунула Валере найденный маленький обломок доски, — Возьми в зубы и сожми.
Когда всё было готово, Ксения быстрыми умелыми движениями ножа распустила голенище сапога до самой ступни. Валера не шелохнулся, похоже, и дышать забыл, когда молодая женщина, склонившись над его ногой, приблизилась настолько, что он мог разглядеть даже капельки воды на её загорелом обнажённом бедре.
Голенище разошлось. Ксения стала осторожно ощупывать открывшуюся часть ноги.
— Здесь больно? А здесь? Так? Так? И здесь не больно?
Валера только мотал головой.
— Это вывих. Кость цела. Думаю, смогу вправить. Будем снимать сапог. Андрей, сейчас осторожно одной рукой поднимай голень, второй придерживай сапог за подошву.
Как только я это выполнил, Ксения отвела вниз голенище сапога и также ловко разрезала его под голенью почти до самой пятки.
— Анестезия у вас есть? Ну, обезболивающее?
— Нет, — ответили почти хором все трое контрабандистов.
— Ладно. Не маленький… Андрей, возьмись обеими руками за его лодыжку и старайся не дать страдальцу дёргать ногой, когда буду снимать сапог. Иначе может ещё хуже стать.
С этими словами Ксения переместилась так, чтобы быть ровно перед Валерой, и слегка расставила колени для устойчивости. Сергей издал горловой короткий неопределённый звук. Валера громко икнул и вздрогнул. Я прикрыл глаза, испугавшись за свою репутацию стойкого нудиста.
— Сиди смирно! – прикрикнула на Валеру Ксения, — Не то больнее будет.
Потом еле слышно добавила, — Анестезия тебе.
Или мне это только показалось?
— Да, — выдавил из себя Валера, — Сижу.
Быстро и плавно потянув за каблук, Ксения сняла сапог с ноги Валеры. Я мельком оглянулся на него, наш страдалец, как его только что назвали, сидел с застывшим взглядом, уставившись на девушку, которая уже сматывала портянку. Мы увидели сильно распухший сустав и стопу, неестественно вывернутую наружу.
— Боковой вывих… Прыгнул неудачно?
— Ага.
— Вот тебе и «Ага». Сейчас вправим. Только не дёргайся. Андрей, по моей команде тянешь на себя вдоль ноги. Остальные просто держите. Валера, расслабься, будет больно, но быстро.
Сама Ксения, сместившись чуть левее, взялась за пятку и ступню Валеры.
— Готовы? Андрей, плавно тяни. Услышишь щелчок, отпускай.
С этими словами она, откинувшись назад, потянула за пятку и ступню на себя, одновременно я тоже потянул, как она велела. Раздался щелчок, изъеденная морем деревяшка в зубах Валеры хрупнула, он ойкнул, ступня встала на своё место.
— Готово! Молодец!
— С таким доктором анестезия и не нужна, — будто не месту заметил Семён.
Значит, не послышалось — Семён тоже правильно понял манёвры Ксении.
— Бинт у вас, хоть, есть?
— Найдётся, — Сергей опять побежал на баркас.
— Легонько пошевели ступнёй. Сильно больно?
— Нет. Почти не болит, — с видимым облегчением в голосе ответил Валера.
— Сделаю плотную повязку. Сможешь даже потихоньку ходить. Но потом всё равно покажись врачу.
За всё время перевязки Валера не издал ни звука. Отличная у него была анестезия…
— Надо ему какую-то обувку найти на ногу, тапочек или что ещё, — Ксения повертела в руках остатки сапога Валеры, — Можно подошву отрезать и к ступне чем-нибудь привязать.
— Зараз зроблю, — Сергей сграбастал сапог и принялся орудовать ножом.
Семён, порывшись в карманах штанов, выудил обрывок верёвки.
— Этим привяжем.
— Ну, вот и отлично… У вас чего попить – поесть найдётся? – Ксения поднялась с колен.
— Найдётся, — на этот раз уже Семён потопал к баркасу.
Тут я вспомнил про свою одежду, оставленную утром у валуна.
— Пойду, гляну, как там мои шмотки? — ни к кому не обращаясь конкретно, пробормотал я.
Мои худшие опасения оправдались, разгулявшиеся волны ничего мне не оставили. Ситуация. Как в посёлок возвращаться? Ночи ждать? У Ксении-то проблем нет. Её сарафан под камешком дожидается.
Вернулся к остальным.
— У вас что-нибудь найдётся накинуть на себя? У меня всё волнами унесло.
Сергей пожал плечами, — Немае, ветошь промащений, промасленная, то есть, и кусок парусины. Тоже грязный.
— Андрей, у меня есть, чем тебя прикрыть. Все нормально будет.
— Сарафан свой отдашь?
— Нет, ещё есть полотенце. Не беспокойся.
— Спасибо.
Тут вернулся Семён. С баклажкой воды и свёртком бутербродов.
— Чем богаты… Кто ж знал, — виновато развёл он руками.
Всю нехитрую снедь Семён быстро разложил на куске газеты около Валеры. Тот все еще не решался ходить.
— Угощайтесь.
Мы присели вокруг импровизированного стола. Впрочем, Ксения, чтобы не слишком смущать мужиков и дать им поесть, расположилась с краю и чуть в отдалении. Но Сергей тут же подхватился и принёс ей пару самых больших бутербродов, — Ось, пожалуйста. И до нас ближе сидай. Или ми тебе соромимо, стесняем тебя?
— Может, я вас?
— Ну, тильки трохи. Попривыкли вже. И чашок не. Тильки жбан з водою.
Когда Ксения пересела, ей первой предложили баклажку с водой и, вообще, мужики старались вести себя крайне деликатно, на Ксению пристально не заглядывались, позволяя себе изредка только короткие взгляды. От этого, видимо, их не могла удержать никакая сила. Что и говорить, быть столь близко от привлекательной обнажённой молодой женщины…
Пока ели, Сергей успел коротко поведать, как свалился с тропы и был вытащен потом нами из моря, а мы с Ксенией, в свою очередь, под общие смешки поделились своими мыслями о том, что напридумывали про мужиков.
После еды Валера, наконец, решился встать, медленно походил, даже слегка притопнул левой ногой. И тут же скривился от боли.
— А вот так не надо. Я же предупредила – осторожно.
— Лезь ка ты, Валера, на баркас, — Семён вступил в права командира, — Будешь принимать груз, а мы с Сергуном его перенесём из схрона.
— С Сергем, — Сергей глянул на Ксению, потом на Семёна, — Меня Сергеем зови.
— Сергеем, так Сергеем. И то верно.
Потом Семён посмотрел на Ксению и меня.
— Мы сейчас грузом займёмся, — контрабанду он упорно не желал называть этим словом, — Не надо вам это было знать. Наше дело рисковое, сами понимаете. По-всякому повернуться может. И вам лучше ничего не знать, и нам за вас тоже спокойнее будет… Завтра нас здесь уже не будет. Приходите спокойно.
Чуть помолчав, он добавил со вздохом, — Не от хорошей жизни мы этим занялись.
— Знаем, — ответила Ксения. — Нам Сергей рассказал про ваш завод. У нас в России тоже не сладко. Просто вот, конкретно, нам чуть больше повезло, чем остальным. Даже на море смогли приехать.
— Да, вот как всё перевернулась. Прошляпили мы свою жизнь. Теперь вертись… Прощайте и извините за всё.
— Прощайте. Удачи вам.
— Прощайте. Спасибо за Валеру.
Мы обменялись короткими рукопожатиями со всей троицей. При этом я обратил внимание, с какой осторожностью они пожимали своими тяжёлыми натруженными ладонями маленькую руку Ксении.
Мы уже отошли от них на некоторое расстояние, когда меня несколько неуверенно окликнул Сергей.
— Андрей, у тебе там, это, ну, весь зад обгорити. Чуешь? Там, чем полечить трэба. Инакше того…
Мы остановились. Я извернулся, чтобы посмотреть на себя. Точно! Так-то я ещё раньше уже успел загореть, но то, что раньше прикрывалась плавками, сегодня было весь день на солнце. То-то я уже довольно продолжительное время чувствовал значительное неудобство…
Ксения молча развернула меня к себе задом.
— Да-а, — это её замечание сказало мне даже больше, чем я сам смог увидеть, — Серьёзно тебя поджарило.
Потом она крикнула Сергею, — Ничего страшного. Это решаемо, у меня есть средства от ожогов.
— А анестезия будет? — вот дёрнуло же меня за язык. Ну не дурак?
— Будет! От мужа моего завтра будет, — и я схлопотал несильный подзатыльник.
— Зачем же так-то с хлопцем? — к счастью Сергей не услышал моего вопроса и ответа Ксении, поэтому всё понял на свой лад.
— Это я его учу. На будущее.
— А-а. То — да. Правильно. Будьте здорови!
— Будьте! — в унисон ответили мы, и пошли по тропе вверх к выходу с пляжа.
Уже в самом конце подъёма мы оглянулись: два контрабандиста, постепенно освобождая вход в грот, раскидывали груду камней неподалёку от валуна, с которого я прыгнул на Сергея.

Следуя точно за Ксенией сквозь колючие заросли и стараясь, по возможности, повторять её движения, я умудрился почти без особых повреждений преодолеть это препятствие. А потом мы могли уже свободно идти рядом по тропе. Только сейчас, когда исчезла всякая опасность, я смог прислушаться к своим ощущениям. И удивился. Насколько легче, свободнее и удобнее было идти вот так в отсутствии даже всякого намёка на одежду. Солнце уже клонилось к вечеру, но продолжало здорово жарить, однако лёгкий ветерок, который я теперь ощущал всем телом, вполне компенсировал это. Пожалуй, только сейчас я в полной мере прочувствовал выражение – слиться с природой. На какой-то миг мене даже показалось – взмахни я сейчас руками, подпрыгни, и полетел бы. Не знаю, как это объяснить, но все краски будто стали ярче, запахи острее, и ни малейшего утомления. И еще мне было чертовски приятно идти рядом с какой же обнажённой стройной девушкой, краем глаза ловить её лёгкую спортивную походку, упругое колыхание красиво очерченой груди. И совершенно не комплексовать, не стесняться.
Ксения, похоже, чутко угадала моё состояние, — Почувствовал?
— Да. Никогда бы не подумал, что такое возможно. Вот, кажется, полечу!
— Точно. Невероятно, правда? У меня всегда такое чувство, когда можно быть без одежды. Не понимаю, как люди могут отказывать себе в этом. Какие-то дурацкие предрассудки, домыслы или еще чего хуже напридумывают. А еще бывает хихикают идиотски над этим. Или стесняются своего тела, своей наготы. Прячутся. А зря. Человеческое тело естественно. И красиво. Если человек следит за собой. Зачем стесняться? Кроме того, собственная обнажённость очень стимулирует держать себя в форме…
— Ну, вот эти контрабандисты, вроде, нормально отнеслись.
— Нормально, но не сразу. Тут ситуация так сложилась. И у нас, и у них не было возможности поступать по-другому. Дело в том, что всё вышло само собой, естественно. Потому и отношение к нам было естественным. Понимаешь, о чём я?
— Да. Наверное. А твой муж так же думает? Вот ты столько времени провела голой со мной и потом среди этих мужиков. Тебя разглядывали по-всякому. Я, так и вообще, во всех подробностях, — тут я почувствовал, что начинаю слегка краснеть от воспоминаний о некоторых моментах нашего спуска со скалы, но уже не мог остановиться, — Прости, нет, не могу не повторить – ты невероятно, невероятно красивая. И вообще… Но как он отнёсся бы?
— Вот ты о чём, — Ксения улыбнулась, — Нормально отнёсся бы. Знаешь, как говорится, смотреть – смотри, а руками не трогай. И опять же, у нас с тобой просто не было возможности сделать всё как-то иначе. Он поймёт.
— Смотреть – смотри, а руками не трогай… Это понятно, но…, — тут я замялся, — А это… когда со мной случилось… Понимаешь? И ты. С тобой. Ну, у тебя… Если?.. – через силу выдавил я, — А говоришь, не трогай.
— Понимаю. И никаких «если», — проговорила Ксения с деланной уверенностью, которую я, тем не менее, отлично почувствовал.
— Я по своему календарю еще раз посчитала. Через день-другой должны прийти месячные. То есть, уже не опасно. Это, во-первых. А, во-вторых, все попало на живот и спину, а не в меня. В первом случае – уж точно – я рукой сразу успела прикрыться. А во втором случае – в море всё смыла. Это, в-третьих.
— Мужу скажешь?
— Обязательно.
— Он меня убьёт.
— Нет, — Ксения остановилась, повернулась ко мне, положила руки мне на плечи и посмотрела в глаза, — Ты так и не понял. Твоей вины нет. И, знаешь, ты, ведь, действительно спас меня. Когда меня сорвало волной. Я страшно испугалась. А ты вложил мою руку в ладонь Сергея и прикрыл от удара о камень. Иначе меня бы просто разбило. Дурашка. Он благодарить тебя будет.
Неожиданно Ксения быстро приподнялась на цыпочки и поцеловала меня в щёку. Вышло так, что при этом она прижалась ко мне всем телом. Невероятно остро я почувствовал касание её тёплой упругой груди с твёрдыми бугорками сосков.
Нет, ну вот зачем, зачем я затронул эту тему?! Зачем она это сделала?! Ведь правда, до этого всё было так здорово. Мы просто шли и разговаривали. И всё. А тут воспоминание о тех двух острых потрясающих моментах накатило с такой яркой отчётливостью, и её поцелуй, и её прикосновение. Мне даже пришлось приотстать на полшага, чтобы, не дай бог, Ксения не заметила чего. (Любимая, пойми! Я был всего лишь молодым парнем…)
В этот момент мы подошли к тому месту, где был спрятан свёрток с сарафаном. Ксения подняла и развернула его. А я тут же присел на корточки, старательно делая вид, что завязываю шнурок на кроссовке.
— Думаю, этого полотенца тебе будет вполне достаточно. Обернёшь вокруг бёдер. Вроде, как идёшь с пляжа и завернулся в полотенце. Примерь.
Я продолжал завязывать шнурок.
— Ты чего там?
— Не смотри на меня сейчас.
— Не смотреть? Та-ак. Опять?
— Да.
— И чего я не видела?
— Да всё ты видела! – с отчаянной обидой ответил я, — Ты меня нарочно дразнишь?
— Вот дура! Забыла, что ты ещё не вполне привык. Извини. Это я виновата. Но какой же ты еще мальчишка, Андрей, — коротко рассеявшись, она отстранилась от меня, — Ну ка, встань.
— Зачем? Это же… В таком состоянии… Отвернись… Пожалуйста, — я посмотрел на Ксению снизу вверх. Лучше бы не смотрел. Опять помимо воли мои глаза словно прикипели к с сбивающей дыхание аккуратной щёлке на загорелом венерином бугорке. Всё это было настолько близко, что я еле удерживался, чтобы не прильнуть туда губами.
— Встань. Будто я тебя не видела уже. Во всяких состояниях.
Нехотя я поднялся.
— Ну, вот. Выгляжу глупо, смешно. Отталкивающе. Наверное. Зачем это тебе?
— Это ты на себя сейчас смотришь глазами мужика. Запомни на будущее – женщина на мужчину смотрит совсем иначе. В таком его состоянии. Конечно, бывает по-разному. Смотря по обстоятельствам. Со страхом, отвращением, испугом, так тоже бывает. Или с чисто плотским вожделением. А, например, любящая и любимая женщина смотрит на своего мужчину с восхищением, радостью, желанием принадлежать ему без остатка. Понял?
— А ты как?
— Как на друга, который из-за меня попал в неловкое положение. Стесняется его, и от этого ему становится только ещё хуже.
— Скажи чего-нибудь гадкое про меня. Как тогда.
— Не поможет. Такое только первый раз могло сработать. Придётся тебя по-другому спасать.
— ?
— Повернись ко мне спиной.
Недоумевая, я подчинился.
— Теперь не мешай мне. Так изредка приходится делать. Когда надо быстро…
Я почувствовал прикосновение её тела. Руки Ксении опять легли мне на плечи и невесомо скользнули вниз. Я уже понял, что сейчас будет.

(- Ну, Ксюха!.. Нет. Стой. Скажи, ты это всё выдумал? Вот прямо сейчас. Да? Меня позлить.
— Ничего не выдумал.
— Врёшь! Дальше, что было? — и горячее дыхание у моего плеча.
К этому времени Настя опять сидела на стуле у меня за спиной.
— Уверена? Хочешь продолжения?
— Хочу.
— Тогда держись.)

— Может не надо?
— Молчи, — тихий шёпот за спиной, — Закрой глаза.
Дальнейшее помнится смутно. Кажется, она рука Ксении лежала на моём разрывающемся от напряжения и желания пенисе, а вторая ласково гладила мошонку. Меня всего пробивало дрожью, а Ксения, усилив захват, стала совершать рукой плавные возвратно-поступательные движения. Секунда, две и меня буквально скрутило сладостной судорогой. Мои непроизвольные движения довершили дело. Теперь, когда не надо было понапрасну сдерживаться, разница оказалась просто потрясающей. Глубоко вздохнув, я с протяжным стоном разом выбросил из себя и то чудовищное напряжение, что держал в себе, и весь воздух из лёгких…

( — Гад! Ты так пишешь. Я хочу продолжения.
— ?
— Продолжения. Не понял? Ты это нарочно затеял. Я поняла.
— Сама же просила.
— Я не знала, что ты и так умеешь… Заводить. Думала, что только вот так, — и Настёна, завладев обеими моими руками, сняла их с клавиатуры ноута, положила себе на бёдра. А дальше руки сами знали, что делать. Скользя ладонями по внутренним сторонам бёдер, они добрались кончиками пальцев до горячей и уже слегка увлажнённой глубины, вызвав лёгкий стон, сопровождавшийся в ответ теми же действиями, которые были только что мной описаны.
— Только теперь, чур, я буду сверху. И постарайся меня не задушить. Казанова.)

Ноги не держали. Я сидел на земле и мало чего соображал.
— Ну, вот. Полегчало? Тебе же была обещана награда.
Ответ дался мне не сразу, — Это же была шутка. Да?
— Тогда – да. Шутка. А вышло, как обещано… Хотя, я имела в виду абсолютно другое. Держи, — у меня в руках оказалось полотенце, — Приводи себя в порядок. Идти можешь?
— Сейчас… Да… Могу.
— Вставай и вперёд.
Ноги еще подрагивали. Да что там ноги, по всему телу время от времени пробегала лёгкая дрожь. Но встать мне удалось. Потихоньку мы двинулись к посёлку. Постепенно я приходил в себя. Ксения молча шла рядом. Вот же идиотское состояние: на моём лице гуляла улыбка, а всё тело будто стало невесомым.
— Я сейчас, наверное, совершенно по-дурацки выгляжу?
— Почему? Нормально выглядишь. Так и должно быть.
— Это всегда так бывает?… Ну, когда женщина… и не пытаться тормозить.
— Пока молодой, да. Потом, с возрастом, не так сильно.
— Жаль.
— Жаль. Но ничего не поделаешь. Но может быть ещё сильнее. Несравнимо сильнее. Если вместе с любимой. Одновременно.
— Одновременно? Разве так бывает? — я поймал себя на мысли, что могу совершенно спокойно разговаривать с Ксенией на эту тему. Между нами возникло абсолютное доверие.
— Друзья, у которых это было, все говорили, что они сразу, а их девушки никак. Ну, отставали. Иногда вообще ничего.
— Значит, там не было любви. Я так думаю. Понимаешь, мы, женщины, чисто физиологически так устроены, что нам надо больше времени. А парням много не надо. Сам знаешь… Но если мужчина любит свою женщину, то он может удержать себя, дождаться её. И вот тогда они вместе испытают то, что поодиночке – никогда. Потому, что не каждый для себя, а друг для друга. Это и есть – дарить любовь.
— У вас с мужем так?
— Да. Так. И я просто чертовски соскучилась по нему. Мне его страшно не хватает. Понимаешь? Именно его. Его. И никого другого, — в этом коротком ответе прозвучало что-то совершенно неподдающееся простому объяснению. Это были нежность, любовь, доверие, забота, счастье быть рядом с любимым, радость предчувствия скорой встречи.
— Да. Понимаю… Зачем же тогда сюда одна поехала? Без него.
— Стечение обстоятельств. Долго рассказывать. Неважно.
— Но ты сейчас изменила ему. Со мной. Как же так?
— Глупый. Здесь не было измены. Измена – это говорить люблю одному, но любить и отдаваться другому. Разве я была твоей, как женщина? Разве ты взял меня, как мужчина?
— Нет. Конечно, нет. Всё было совершенно не так, — торопливо ответил я, словно желая защитить её от чьих-то напрасных обвинений.
— Вот видишь? Теперь понял?
— Да… Ты и про то, что сейчас было мужу скажешь?
— Конечно. Любви без абсолютного доверия не бывает. И он поймёт. Доверие, ведь, взаимное. Он разве что слегка посмеётся. И крепко обнимет… Я его, а он мой. Это главное. Это не изменить. Смотри, мы весь день провели вместе. Абсолютно голыми, ты видел меня по всякому, и я тебя. И что?
Я замолчал, переваривая услышанное.
— Прости, можно ещё вопрос?
— Спрашивай.
— Вот, если бы он был рядом? Ты тоже так сделала?
Ксения посмотрела на меня с ласковой и одновременно озорной улыбкой, — Нет. Конечно, нет. Это бы не потребовалось.
— Почему?
— Все просто. Чистая биология. В нашей компании в присутствии моего мужа, его Олегом зовут, в этом плане ты будешь тише воды, ниже травы. Чисто рефлекторно. Он был бы у нас альфой. И с тобой бы не произошло то, что произошло. Понял?
— Но, вот, ты сказала, что «так изредка приходится делать». В смысле – спасать. Ты имела в виду – на нудистских пляжах? Да? Значит, там такое всё же бывает?
— Редко. Но бывает. С молодыми мужчинами. Когда они переоценивают свою выдержку. Вам, ведь, невозможно скрыть реакцию. И от этого становится только хуже.
— Знаю.
— Ну вот, если он в паре со своей девушкой, то они просто быстро уходят в море, и там она ему помогает. Знаешь, вообще, на наших пляжах я редко видела одиноких молодых мужчин. Наверное, именно по этой причине. Они еще не настолько уверены в себе. Случись с ними такая неприятность, и придётся долго лежать на животе. Можно сильно обгореть. Гораздо чаще встречаются одинокие девушки. Нам проще. Ничего скрывать не надо. Некоторым это даже нравится. Особенно если есть что показать.
— Дразнят?
— Да. Не без этого.
Некоторое время мы шли молча.
— А мне можно будет ходить на тот пляж?
— С нами? Да. Почему нет? В большой компании – веселее. И, знаешь, я думаю, твоё присутствие будет даже желательно. Для равновесия.
— Какого?
— Два на два. С мужем приедет моя младшая сестра. Пятнадцать лет. (Тут я впервые услышал о тебе.) Та еще заноза.
— Тоже нудистка?
— А как же.
— Заноза?
— Еще какая! Я тебе открою маленькую женскую тайну. Хотя, похоже, ты уже о ней начал догадываться. В женской природе есть одна замечательная особенность: нам всегда надо, чтобы нами восхищались. Это держит нас в тонусе, рождает остроту эмоций, чувств, переживаний. А без этого мы становимся блёклыми, серыми, малоинтересными. Мы натурально чахнем. Но нужно восхищение не только нашего мужчины – к сожалению, к этому привыкаешь. Нужно восхищение других, и как можно большего числа других. Кстати, запомни на будущее. Любящий мужчина должен это понять и принять. Не мучить ни себя, ни свою женщину дурной ревностью. Ему же будет от этого только лучше. Точнее – им обоим будет лучше. Женщина, чувствующая себя в глазах других привлекательной, желанной, очаровательной способна раскрасить жизнь своего мужчины яркими неповторимыми красками, насытить её позитивными эмоциями. Да что там, даже отдаваться его любви и дарить ему свою любовь она будет так, как это даже трудно представить. Ну, вот. А для того, что бы нами восхищались, мы применяем разные методы. Особенно любим дразнить. Часто это происходит непроизвольно. Как бы само собой. Это врождённое. Ходить по грани, но не переступать её.
Ксения замолчала, словно решая, говорить дальше или нет.
— Знаешь, сегодня я особенно остро это осознала. Ведь, я вас постоянно дразнила, хотя и не специально. Мне это нравилось. Меня это заводило. Читать по вашим лицам желание, знать, что я вам нравлюсь, но никто ничего лишнего себе не позволит… Скажи, я ужасная? Так вас мучить.
— Не знаю. Нет. Ты чудесная. Наверное, женщина такой и должна быть. Если ты нас мучила, то это было приятно.
— Спасибо. И извини еще раз.
— По-моему, специально ты только Сергея дразнила. После того, как мы его из воды вытащили. Мстила?
— Заметил? — Ксения улыбнулась, — Конечно, мстила. И проверяла. Насколько можно его не опасаться.
Через некоторое время Ксения продолжила.
— Настя, моя младшая, вошла в тот возраст, когда девочка-подросток превращается в девушку. И начинает пробовать свои силы. Не зная их, и не умея ими управлять. Что б ты понял, с кем придётся иметь дело. В прошлом году мы отдыхали на Лиське. В Лисьей бухте. Может, слышал?
— Нет.
— Неважно. Крымская Мекка нудизма. Недалеко от нас стояла семья с двумя близнецами, ровесниками сестры. Братья, не разлей вода. И она начала тестировать на них свои силы. Искусство обольщения. Это было нечто! По молчаливому согласию с их родителями, мы решили не вмешиваться. Как то наша молодёжь решит эту проблему? Ну вот, Настёна своим упорством довела дело до драки между братьями. Но всё кончилось не так, как она ожидала. Братская дружба победила! Они сообразили в чём дело и наказали её. Включили полный игнор. Перестали обращать на неё внимание. Совершенно. Родители близнецов сияли счастьем и гордостью за отпрысков. Мы с Олегом тайком улыбались. А Настёна ходила мрачнее тучи. Её здорово щёлкнули по носу. Впечатлился?
— Да.
— За год она поумнела и несколько отточила свои навыки. Пробовала даже к моему Олегу их применять, — Ксения улыбнулась, — А? Вот же коза молодая! Но он оказался ей не по зубам. Или рожкам. К слову, она быстро это просекла и отстала. Мне даже вмешиваться не пришлось. Если ты решишь быть в нашей компании, то будь готов стать для неё мишенью. Ну а мы с Олегом будем тебе, конечно, помогать. Впрочем, во всём остальном Настя очень интересная, умная, начитанная, разносторонне развитая барышня. С ней скучно не бывает. И, разумеется, она у меня красавица. Ещё влюбишься. (Как в воду глядела!) Собственно, когда я обещала награду, то имела в виду, что познакомлю с ней.
Как-то незаметно мы подошли к посёлку.
— Кончилась наша вольность. Пора одеваться. Ненавижу эти тряпки на отдыхе. Лучше бы опять в Лиську поехали. Там неделю можно так ходить. Пока вода есть. А потом за водой к источнику идти… Но, это отдельная история… Захотелось более комфортного отдыха. Знакомые крымчане посоветовали этот посёлок, и мы перед возвращением в Москву заглянули сюда. Цены на проживание оказались вполне подъёмными для нас, вот мы и договорились с одной хозяйкой приехать в этом году.
— Так вы и Москвы? Я тоже.
— Отлично.
Ксеня быстро накинула сарафан. Я завернулся в полотенце – получилось достаточно пристойно.
— Заглянем ко мне. Надо твои обгорелости полечить. Облезать, конечно, всё равно будешь. Но, может, не так сильно.
Едва мы вошли за высокий сплошной забор, окружающий дом Ксении, она моментально скинула сарафан.
— Так-то лучше.
Я последовал её примеру. Потом, не зная, что делать, остался во дворе, а Ксения упорхнула в дом и быстро вернулась. В руках она держала тюбик с кремом.
— Повернись.
Некоторое время Ксения молчала, видимо, критически оценивая последствия моего пребывания на солнце.
— Ну и достанется же тебе от Настёны! Ладно, мы её уймём. Расскажем, как ты меня спасал. Сейчас потерпи.
Потерпи… Это было одновременно и больно, и приятно, когда Ксения лёгкими, осторожными движениями наносила крем на обожжённые места. Я и терпел. И мог бы еще долго терпеть.
— Ну, вот. Готов. Теперь надо, чтобы крем впитался.
— Можно ещё вопрос? — как-то неожиданно для себя, я решился задать вопрос, который смущал меня сегодня уже довольно длительное время.
— Говори.
— Ты, там, на спуске сказала про мою анатомию – «ничего, стоящего внимания».
И, чувствуя, как краснею, выдавил, — Что, всё так плохо?
Едва услышав, Ксения заливисто рассмеялась.
— И ты об этом думал всю дорогу!? Да? Боже, ну да, сколько парней этим обеспокоены! Как же. А вдруг у них хуже, чем у всех остальных. Не бери в голову. Все у тебя нормально. Поверь опытной женщине. Все нормально. И так, и так. Ладно, еще одна женская тайна. Дело не в размере, а в умении применить. Это куда важнее. Понял? А еще важны сильные, нежные, чуткие мужские руки.
— Понял, — вздохнул я с облечением.
— Если научишься, твоей женщине в этом плане не в чем будет тебя упрекнуть… И еще. Тебе не мешало бы подкачаться. Во всех отношения – полезно. Лучший способ не комплексовать, это держать себя в форме. Хоть молодым, хоть в возрасте. К сожалению, достаточно много мужчин не обращают на это внимания. Больше на нас смотрят. Ещё и оценивают. А зря. Нам тоже не безразлично, как выглядит наш избранник. Впрочем, бывает и женщины запускают себя. Конечно, если они имеют дело друг с другом только в темноте и под одеялом, то без разницы.
Потом она с улыбкой добавила, — Хотя, как сказать. Ну они, конечно, в этом случае сильно обедняют свою жизнь.
Помолчав, Ксения продолжила, — Не знаю, как ты к этому отнесёшься. Одна рекомендация. В общем-то, твоё дело, но если ты решишь загорать в нашем стиле, то как-нибудь приведи свою растительность в более аккуратный вид. Неопрятно сейчас выглядит.
— Что, надо так, как у тебя? Под ноль? – решился я уточнить после некоторой паузы.
— Не обязательно. Тут, кому, как нравится. Кому-то – так, кому-то – просто аккуратная стрижка. На мой взгляд – женщинам больше подходит первое, мужчинам – втрое.
Потом мы ужинали на свежем воздухе под звёздным небом приготовленной на скорую руку яичницей, зажаренной с варёным картофелем.
— Чем богаты… Мясного нет. Олег завтра должен привезти консервированную тушёнку.
Ещё было лёгкое местное виноградное вино. А под конец ужина Ксения вдруг на мгновение застыла, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя, встала, повернулась ко мне спиной и провела ладонью у себя в паху. Посмотрела.
— Оп! Ну, вот. Календарь не ошибся, — в ее голосе сквозило явное облегчение, — На день раньше. Из-за этой беготни по жаре.
Она, улыбаясь, повернулась ко мне. И я заметил на её ладони красноватый мазок.
— Всё. Можешь спать спокойно. Никаких «если». Олег тебя точно не убьет. А теперь бери полотенце и уматывай. Мне некоторые гигиенические процедуры предстоят. «Женское проклятие». Оборотная сторона нашего биологического функционала. Ничего не поделаешь. И выглядит совсем не эстетично. Мужчинам лучше не присутствовать. Если не передумаешь, завтра в десять на автобусной остановке. Давай, давай, не задерживайся.
Я выметнулся из-за стола. Полотенцем обмотал себя уже за калиткой. Благо, была полная тьма.

Надо ли говорить, что спал я как убитый, а утром встал ни свет, ни заря. Переворошил все дедовы запасы одежды, какие попались под руку. Ничего не обнаружил подходящего и разбудил его самого. Дед, ворча и чертыхаясь, выудил откуда-то более-менее приличные старые парусиновые штаны и, заявив, что если и эти утоплю, то в Москву буду возвращаться в одних трусах, отправился досыпать.
А я, кое-как позавтракав, сначала слонялся по двору, потом пробовал читать, но обнаружив, что в третий или четвёртый раз перечитываю одну и ту же страницу, бросил это дело. Взялся было за починку старой дедовой рыболовной сети, которую мы с ним порвали в недавний наш выход в море. Запутал всё и бросил. Что делать? Времени до десяти – вагон, из рук всё валится. Рухнул опять на топчан и как-то незаметно провалился в дрёму. Вскочил, как от удара. Было уже почти десять. Ополоснул лицо водой и, еле сдерживаясь, чтобы не побежать, зашагал к автобусной остановке.
Ксению я увидел еще издали. На этот раз она была в тёмно-синих шортах свободного кроя и светлой блузке.
— Привет. Опаздываешь.
Но тут подкатил автобус, и это спасло мою репутацию.
— Ни чуть! Точно по расписанию.
У дверей автобуса забурлила шумливая толпа встречающих, провожающих, приехавших, уезжающих. И Ксения решительно ввернулась в эту кутерьму. Наконец, вдоволь потолкавшись, одни вышли, другие зашли, двери закрылись и автобус уехал. Площадка автобусной остановки быстро опустела. Кроме меня на ней остались трое: Ксения, зарывшаяся носом в старую застиранную туристическую штормовку чрезвычайно крепкого на вид мужчины, буквально утонувшая в его объятиях, и нетерпеливо скакавшая и вертевшаяся вокруг них взъерошенная коза в потёртых джинсах и линялой футболке.

( — Да, да, любимая. Это была ты.
— Ах, коза?! Так, значит! Ладно, от Ксюхи это услышать. Он от тебя!
— Как увидел, так и написал. А-а! Что ты делаешь? Мне же больно!
— Знаю! Потому и делаю… Коза, значит… Видел бы ты себя! Тощий, длинный дрыщь в штанах, в которые еще одного тебя можно было запихнуть, и в тельняшке времён гражданской войны. Умора!.. Ладно, продолжай. Милую.
— Продолжаю. Немного осталось.
— И так, взъерошенная коза. Ай! Всё, всё. Продолжаю, действительно продолжаю.)

Наконец Ксения высвободилась из объятий и обернулась ко мне. Приглашающе махнула.
— Андрей, иди к нам!
Я неторопливо приблизился.
— Знакомьтесь. Это Андрей, а это Олег и Настя.
Олег протянул мне руку, и мы обменялись рукопожатиями. Рука у него была что надо. Я еле выдержал. А потом поймал на себе изучающий взгляд серых глаз козы. Нет, те так. Изучающе-прицельный взгляд! Успел подумать – вот это попал. Попал, так попал. В голове пыхнуло Ксенино: «Еще влюбишься». Нет, ну разве так бывает? Да ни за что бы не поверил. Вот так, чтобы сразу. Один взгляд и всё! Утонул и не вынырнул. Стою и не знаю, что сказать. И коза молчит. Даже скакать перестала.

( — А ты что в тот момент подумала?
— Не скажу.
— Не скажешь? Да, ладно. Сколько лет прошло.
— Не скажу. Смеяться будешь.
— Не буду.
— Ну и наплачешься же ты у меня! — вот, что подумала.
— И всё?
— Нет… Во мне будто кто сказал: смотри, сама не наплачься.)

Затянувшееся молчание нарушила Ксения.
— Андрей тоже из Москвы. Наш человек. Мы вчера с ним познакомились. И учтите, он дважды меня спас. Правда! По-настоящему. От смерти. Без шуток. Мы с ним в такую переделку попали!
— Подробнее можно? – Олег даже как-то весь подобрался.
— Потом, потом. Всё хорошо кончилось. Это долгая история. Идём домой. Отдохнёте с дороги.
Олег посмотрел на меня, — Наш человек? В каком смысле?
Я не знал, что ответить. Что имела в виду Ксения? Она ответила за меня.
— Наш, значит наш. В смысле, предпочитает нудизм. И во многих других смыслах тоже.
— Ну, раз наш, то, Андрей, может, поможешь донести? – только сейчас я заметил рядом с нами два здоровенных рюкзака, — Здесь консервы, а здесь арбузы.
Арбузы! Вот что отсутствовало у нас на рынке, так это они. Не росли арбузы на местных огородах, а везти их сюда откуда-то еще не было желающих. Рассудив, что если потащу именно их, то меня уж всяко угостят, я взвалил на себя рюкзак с этой ягодой. Олег взялся за другой. Еще была дорожная сумка. Видимо, с вещами. Её потащили наши (уже подумал — наши) барышни.
Едва мы вошли во двор дома, как я с облегчением, но осторожно скинул с себя рюкзак. Что сказать? Всю дрогу он становился тяжелее и тяжелее. Под конец мне казалось – тащу не меньше центнера. И ведь не остановишься передохнуть: Ксения и коза, весело болтая о своём, о женском, учесали вперёд. Правда, время от времени оглядывались назад, где мы с Олегом старательно пыхтели под рюкзаками. Хотя, похоже, пыхтел только я. Ну, сам же взялся. Так, что тащил и не роптал.
Попав во двор, Ксения и Олег не останавливаясь зашли в дом. А коза с деланным любопытством слала изучать, всё, что имелось во дворе: рукомойник, скамейки, стол под навесом, яблоню, абрикосовые деревья. Всё, лишь бы выказать мне своё полное равнодушие. Наконец она остановилась около стола неподалёку от меня. Утро было жарким, да еще рюкзак с арбузами – в общем, я основательно пропотел. А потому молча стянул с себя тельник и потопал к рукомойнику, чтобы хоть как-то освежиться.
— Так ты действительно нудист? – услышал я рядом.
— Да, — буркнул я, не ожидая никакого подвоха.
— Ну и отлично, раз так. А то мне тоже ужасно жарко, — с этими словами коза непринуждённо стянула с себя футболку и бросила её на стол.
— Уф, хорошо-то, как! — тряхнув копной волос, она подставила себя солнечным лучам. Потом, с явным намерением оценить мою реакцию, повернулась ко мне, в то время, как я, изо всех сил стараясь сохранять невозмутимость и продолжая шагать вперёд, позволил себе лишь слегка повернуть голову в её строну. Впрочем, даже одного мимолётного взгляда мне хватило, чтобы на всю жизнь запомнить ту сумасшедшую красоту её небольшой, только начавшей формироваться груди с коричневатыми ареолами и задорными бугорками сосочков. Груди уже не подростка, но еще не девушки.
— У-у, а ты успел хорошо загореть. Но я тебя скоро догоню, — и она принялась расстёгивать джинсы.
Тут до меня дошло — футболкой она ограничиваться не собирается. Я ускорил шаг, отчётливо поняв, что дальнейшее явно превысит порог моей стойкости. К наготе Ксении я, вроде, несколько адаптировался, но здесь было совершенно другое…
— Догонишь. Как же, — на последних остатках выдержки, ответил я, — Смотри, не сгори. Здесь тебе солнце не московское. А ты, вон, вся белая.
Умывальник стоял в тени. И он сам, и прохладная вода в нём оказались для меня спасением. Согнувшись, я подставлял себя под струю воды. Но спасение было не долгим.
— Ну и жарень! Хватит, ты не один тут, — меня бесцеремонно шлёпнули по мокрой спине.
Я оглянулся. И… Нет, это словами уже не передать. Пока я умывался коза успела полностью раздеться и теперь бесцеремонно отталкивала меня от умывальника. Я попятился. А она преспокойно принялась плескать воду себе на лицо, на плечи, на спину, разбрызгивая вокруг мириады искрящихся капель. Через мгновения я почувствовал, что дело плохо: «А если она сейчас обернётся»? Беспомощно оглянувшись, наткнулся взглядом на рюкзак и бросился к нему.
Около рюкзака я опустился на корточки и принялся с усиленно его разглядывать, словно передо мной было нечто невиданное и удивительное. Потом зачем-то начал его развязывать. В голове звенело, и бешено крутилась только одна мысль – «Надо быстро переключить внимание». Да, как же. Попробуй, переключи, когда перед мысленным взором все время стояла голая пятнадцатилетняя коза.
— Ты это чего? – в поле моего затуманенного зрения появились её мокрые белые коленки.
— Тут узел какой-то тугой, — я еще ниже склонился над рюкзаком, памятуя, к чему меня вчера привела точно такая же ситуация: «Только не поднимай на неё сейчас глаза!» Вспомнил, и всё. Теперь я уже ни за что на свете не встал бы на ноги. «Вот зар-раза. Да что же это! Засмеёт же! Нудист. Как же. Издевается она, что ли, надо мной? Ксения тоже хороша: «Буду помогать, буду помогать». А тут бросила.» Примерно такие мысли лихорадочно бились в моей голове.
— И чего? – коза подошла ещё ближе.
— Арбузы теплые. На солнце нагрелись. Надо хоть один вытащить и в воде охладить, — мне в голову наконец пришла вполне разумная мысль.
— А тебе разрешали? Шустрый какой!
— Настя, зайди в дом! Разложи свои вещи, — раздалось с крыльца. Нет, зря я на Ксению напраслину возводил. Не бросила меня на погибель.
— Иду, — и Настя неторопливо пошла к крыльцу, по пути прихватив со стола свою одежду. А я, конечно, смотрел ей в след, пока она не скрылась из глаз.
— Ну, как сильно прижало? – в голосе Ксении звучала чуть ли не материнская забота.
Странное дело, её-то я совсем не стеснялся. И чувствовал себя достаточно спокойно, даже несмотря на то, что сейчас она была только в одних шортах. А, вот, с её сестрой…
— Не то слово, как прижало. И не пойму, почему так? С тобой-то, вроде, теперь вполне нормально.
— Почему? Так просто не объяснишь. Потом, может, сам поймёшь… Ладно, встать можешь?
— Могу. С тобой могу, – я встал, и даже пошутил, — Чего уж там. Давно знакомы.
Ксения критически меня осмотрела.
— Да. Ну, ничего. У тебя шикарный прикид. Почти и незаметно.
— Уже отпускает.
И в этот момент на крыльцо выскочила Настя, остановилась вся залитая светом, и от этого видная во всех подробностях.
— Хочу на море! Два дня добирались. Потом остальное разложу! Ну, пойдём. Ну, пожалуйста, — она молитвенно сложила руки на груди, — Ну, Ксенечка, ну, будь добренькой. И Олег согласен. Андрей, а ты хочешь на море?
Я понял, что мне надо немедленно убираться. Тут никакие широченные дедовы штаны не помогут.
— Я в другой раз. Мне еще деду надо помочь. Сети будем чинить.
Ксения понимающе улыбнулась мне, — В другой раз, так в другой раз, — и потом добавила уже тише, — Это в первый раз так, потом будет легче. И я поговорю с Настей.
— Надеюсь. Может, завтра, — также тихо ответил я и уже громче добавил, — До свиданья. Олегу привет.
Уже за калиткой я обнаружил, что забыл у рукомойника свою тельняшку. Но возвращаться за ней не стал. Еще подумал: «Завтра возьму. Вот и повод будет… И полотенце надо вернуть.»

( — Её потом Ксюха нашла и хотела повесить сушиться на солнце, а я отобрала.
— Знаю.
— Знаешь?! Откуда? А то, что это я её выстирала и выгладила?
— И это знаю.
— Ах ты! И молчал! Ксюха сказала? Да?! Я же её просила не говорить.
— Думаешь, трудно было догадаться? Следующим утром стучу к вам в калитку, буквально через минуту ты открываешь. Одетая. И с таким равнодушным-равнодушным видом: «Там твой тельник на столе. Вчера оставил. Забирай.» И идёшь к дому. А потом уже с крыльца, как одолжение: «Мы на пляж скоро пойдём. Можешь с нами. Если хочешь». Ну, принцесса – недотрога. А в глазах совсем другое.
— Что?
— Сразу не понял. А вот когда тельняшку на столе разглядел – чистую, выглаженную, аккуратно так сложенную, только тогда дошло – ждала и боялась, что не приду.
— Верно. А до меня дошло, когда я её стирала и гладила. Или нет. Когда ее нюхала перед тем, как стирать.
— Зачем?
— Тебя почувствовать… Своего мужчину… А у тебя интересный рассказ получается. Продолжай.
— Да, в общем-то, это всё.
— Как всё?! А как мы рыбачить плавали на лодке твоего деда и чуть не утонули? Или как в «Долине призраков» два дня плутали? А Олег целую спасательную экспедицию поднял. Про это – нет?
— Это уже совсем другая история. В следующий раз. Скоро отпрыски должны прийти. Надо быстро всё здесь в порядок приводить.)