Соня с родителями гуляла по лесу. У неё в руках был плюшевый мишка. Это был её любимый мишка по имени Пимкинс. Она не расставалась с ним и брала везде: на речку, в походы за грибами, на дачу, к бабушке в деревню и даже в садик. Соне было 5 лет в тот день, когда она потеряла своего Пимкинса. Произошло это на той самой полянке в лесу, где она сейчас и находилась.
Тропинки все в том лесу и Соне, и её родителям были знакомы. Одна вела прям от их дачи и уходила глубоко в чащу, но в одном месте тропа резко сворачивала влево и выводила заблудившегося путника к дороге.
Соня что-то напевала себе под нос. Мама с папой ушли немного вперёд. Сейчас как раз был сезон ягод и грибов. И они почти насобирали полное ведёрко черники и пошли к очередному кусту. Хотя за свою маленькую дочку они не особо переживали, потому что знали, что она у них послушная и никогда не убежит куда-то далеко, но краем глаза всё равно периодически поглядывали в её сторону. Ведь если сойти даже с самой знакомой тропы, можно легко потеряться в лесу, если не знать, как вернуться назад.
Соня тоже периодически наклонялась к кустам с ягодой. Она ела сама и кормила Пимкинса. Ведь медвежонок не должен голодать тоже. Всё это было не больше, чем детская игра.
— Пимкинс, смотри. Эта ягодка называется черника. Она очень вкусная и полезная. Папа говорит, что если много её есть, то будешь лучше видеть и замечать всё-всё вокруг.
— Действительно! Очень вкусная. — соглашается с девочкой медвежонок.
Конечно, плюшевые игрушки не разговаривают. Но согласитесь, маленькой девочке играть намного интересней, если она верит, что это с ней сам плюшевый мишка говорит, а не она сама говорит за него.
Иногда Соня находила и грибы, и тогда тоже показывала их Пимкинсу. Но сначала она показывала их маме и папе, чтобы знать, что она нашла хороший гриб, а не плохой. За хороший гриб родители Соню хвалили и клали его в корзинку к другим хорошим грибам. А про плохой просто говорили: «Это поганка. Выкинь его.» К слову, мама с папой все плохие грибы называли поганками. А иногда Соня не понимала, почему они иногда выкидывали хорошие грибы тоже.
— Соня, смотри, — говорил ей отец тогда, — Вот этот гриб он вроде бы хороший, но шляпка у него совсем потемнела и стала рыхлой. Если я её надломлю, внутри будут ползать червячки. — и он надламывал гнилую шляпку гриба. — Вот видишь? Ты же не будешь есть гриб с червями?
Соня посмотрела в то место, куда ей показал папа и поморщилась. Червяков она есть точно не хотела. А ещё она не понимала, если грибы в корзинке съедобные, то почему их сразу есть нельзя, чернику-то можно. Даже после ответа мамы с папой, что грибы в сыром виде есть нельзя, а то животик заболит, ей всё равно было непонятно. Тем не менее, Соня была очень послушной девочкой, и на всякий случай не рисковала пробовать на вкус разные грибы. Ей не хотелось, чтобы животик у неё разболелся прям посреди леса. Сидеть в кустах ей не особо хотелось. Уж очень неудобно, и можно нечаянно запачкаться.
А вот чернику можно было есть сколько угодно. Потянувшись за очередной ягодкой, Соня услышала странное шуршание, как будто кто-то в лесу ходит. Девочка резко выпрямилась и оглянулась по сторонам.
— Пимкинс, это ты шуршишь? — сказала она медвежонку в надежде, что услышит от игрушки одобрительный ответ.
Но Пимкинс подозрительно молчал, может тоже испугался.
«Лес — это дом для диких животных. — говорил ей папа. — Здесь живут птички, зайчики, лисы, и даже кабаны и медведи водятся. Мы приходим в их дом как гости. Поэтому не стоит бояться каждого шороха. Ты же когда ходишь по дому не думаешь о том, что тебя могут слышать соседи за стенкой?»
Объяснение для 5-летней девочки было так себе, но было хотя бы понятно, что в лесу может шуршать и обычный заяц или белка, которых точно не стоит бояться. Соне уже показывали этих животных. Каких-то в зоопарке, а каких-то и в самом лесу. Заяц, мышь или белочка не казались ей опасными, и даже рыжая лисичка. Поэтому Соня и успокаивала себя мыслью о том, что это был кто-то из этих маленьких и безобидных зверьков.
Родители были очень увлечены собиранием ягоды. Перед ними был очень большой и довольно плодовитый куст черники. Казалось, с него ягод можно собрать целое ведро. Спины уже болели от того, что долго пребывали в согнутом состоянии, но ягода не хотела отпускать от себя. Куст заманивал своими синими плодами. Выйти из забвения им помог крик родной дочери. Та вся в слезах и с испуганными глазами бежала к ним.
— Соня, что случилось? — спросил папа.
Он выпрямился в полный рост и потер рукой поясницу.
— Там есть кто-то!
Отец глянул в то место, куда показала дочь, но никого не увидел.
— Соня! Я тебе сколько раз говорил, в лесу никого, кроме нас нет. Если кто-то шуршит в траве, то может быть зверёк. Хватит пугаться каждого шороха.
— Нет, пап! Я его видела! Видела! И Пимкинс видел! Пимкинс? Пимкинс, ты где?
Медвежонка нигде не было. Видимо, Соня выронила его, когда побежала к родителям.
— Надо найти Пимкинса!
Казалось, девочку уже не пугало то, что она видела. Она боялась, что потеряла своего любимого плюшевого мишку, ведь он был для неё всем. Родители Сони это знали, поэтому им ничего не оставалось, как подобрать корзинку, в которой пока лежало только несколько подосиновиков, и ведерко с черникой, которое они почти наполнили до верха.
— Хорошо, — согласилась мама, — пошли искать Пимкинса.
В этот раз девочка не отпускала маминой руки. Они вернулись на место, где гуляла Соня. Медвежонок куда-то исчез. Его не видно было ни на тропе, ни рядом с ней.
— Ты уверена, что не потеряла его раньше? — спросил Соню папа.
— Уверена! Мы гуляли с Пимкинсом здесь. Я кормила его черникой, пока там в кустах не прошёл кто-то страшный.
К девочке снова вернулся тот страх, и её всю затрясло. Оставаться там ей больше не хотелось, как и не хотелось вот так расстаться с Пимкинсом, но уйти из леса ей в тот момент хотелось больше всего. Семья быстро поспешила домой. В любом случае, зачем находиться в месте, которое на тебя наводит жуть.
Проснулась Соня в холодном поту. Ей было уже не 5 лет, а 19. Во сне всплыли воспоминания из детства, вперемешку с кошмарами. Ей снилось, что всю дорогу домой их преследовал её плюшевый медвежонок. Только он был весь грязный, и вид какой-то был у него жуткий. Он как будто кричал: «Ты забыла меня, Соня! Забыла!»
Медвежуть
267
Загрузка...
