Наёмный убийца. 6

6.

Проснулась я, когда мои «родители» вернулись с работы. Покрутившись на постели, я освободилась от полотенца, встала, привела кровать в порядок и посмотрела в зеркало своего шкафа-купе. Полюбовалась на подтянутую фигурку, крепкие небольшие грудки, плоский животик с квадратиками мышц, напрягла бицепсы и трицепсы. Красиво. Когда расслаблены, обыкновенная девчонка с тонкими руками и длинными ногами, чистенькая и гладкая, приманка для педофилов.

Я, глупая, сначала так и думала, где-то в душе, что убивала только педофилов, хотя мне было на самом деле безразличны те люди, которых отправляла на тот свет.

Но всё равно, хотелось верить в доброту и справедливость, признаюсь сама себе.

Одевшись в пижамные штаны и майку, пошла привести себя в порядок.

Умылась, заплела косички и пошла поужинать, на кухню. Здесь уже восседал за столом папаша, закрывшийся от меня газетой, у плиты стояла мать в халате.

Глянула на меня, но ничего не сказала, отвернувшись. Я взглянула на себя со стороны. Ну и что? Я же дома, подумаешь, майка тоненькая, я ещё ребёнок.

Папашка, вон, уже успел переодеться, я его понимаю, надоедает за день одежда клерка, особенно галстук. Мы тоже в школе вынуждены носить галстуки, если ослабишь узел, получишь замечание.

Мачеха, ничего не спрашивая, положила мне бифштекс с яйцом и рис на гарнир.

Я поблагодарила и взяла в руки вилку и нож.

— Чем сегодня занималась? – спросила мачеха, присаживаясь за стол.

— Прогулялась, потом спала, — ответила я.

— Почему тобой полиция интересуется? В чём-то замешана? Чего тебе не хватает? Мы, конечно, не родные тебе, но нам тоже интересно, с кем ты дружишь, где пропадаешь вечерами? На самом деле где-то работаешь, или обманываешь нас?

Я равнодушно слушала вопросы и упрёки, поедая вкусный ужин. Ещё бы! За весь день была выпита чашечка кофе и стакан сока!

— Я не понимаю, что им от меня надо! – положив вилку, честными и невинными глазами я посмотрела мачехе в глаза. – Оказалась в том месте, где нашли покойника, или нескольких покойников, вот и пристали, кого видела, да с кем говорила.

— Надеюсь, что так. У отца и так на службе неприятности, а если узнают, что его дочь замешана в каком-то подозрительном деле, могут уволить.

Я перевела взгляд на отчима. Мы с ним почти не общались после того случая, когда он пытался поиграть со мной, хотя несколько раз искал примирения. Даже предлагал вместе провести уик-энд, где-нибудь на природе, или сделать барбекю, пригласив моих подруг. Или съездить в местный парк развлечений.

Но развлечения у меня были другого толка, подруг мне заводить было нельзя, хотя в нашем классе есть неплохие девочки. Это Николь и её компания были из «золотой молодёжи». Мне даже приходилось заступаться за скромных девочек. И отказываться от их приглашений провести вечер у них дома.

С одной стороны, ко мне нельзя было через подруг подобраться, в связи их отсутствия, с другой, я обращала на себя внимание нелюдимостью. В мои годы ребята тянутся друг к другу, делятся секретами и жалуются на невыносимую и суровую жизнь подростка.

Я не понимала их жалоб. Заелись, настоящей жизни не знают. Им бы побыть на моём месте.

Иногда вспоминалась жизнь на помойке, где я была бесправнее бродячего пса. Летом ходила голой, зимой заматывалась в какие-то тряпки. Странно, почему меня там не насиловали. Наверное, брезговали, до того я была грязной и вонючей.

Пэйн, помнится, очень удивился, обнаружив, что я не порченная.

Но это теперь я вспоминаю те годы с содроганием, тогда это было для меня обычной жизнью бродячего животного, со своими радостями и огорчениями. У меня там был друг, с ним мне было хорошо, вместе искали пропитание, спали, прижавшись друг к другу в его тесном убежище, в какой-то норе, куда мальчик натаскал картонных коробок,было нам сухо и тепло.

Его затравили какие-то мальчишки собаками. Моего друга загрызли у меня на глазах, а мне удалось скрыться в канализационной трубе.

Нет, я не была озлобленной дикаркой, просто нет у меня теперь ни жалости, ни злости.

Скажут мне убить тех ребят, что со смехом смотрели, как их собаки живьём грызут кричащего от боли и ужаса мальчика, убью. Скажут, спасти, спасу ценой своей жизни.

У меня нет свободы выбора. Что я сохранила, не отдала? Память о прошлой жизни. Всем я сказала, что ничего не помню и не понимаю, что со мной происходило.

Обычно «маугли» не приживаются среди людей, но я жила не среди диких животных, а умение притворяться дурочкой сохранило мне жизнь на помойке.

Помойкой я называю огромную загородную свалку, куда свозятся отбросы со всего города. В том числе и людские.

Потом годы обучения в Центре подготовки, похожие на райскую жизнь. Мы не жили с девочками, играли. Наши инструкторы, давно ко всему привыкшие, удивлялись, с какой лёгкостью и готовностью мы выполняли все задания.

Я даже улыбнулась, вспоминая. Все в одинаковой форме, стриженные под ноль, сначала неотличимые друг от друга…

— Алекс! – услышала я и встряхнулась. — Ты слышишь меня?

— Да, мамочка! – я подвинула к себе чашку с чаем.

— Сегодня дома будешь, или опять куда-то пойдёшь?

— Пойду, мам, сегодня меня пригласили в кафе, — почему-то решила я сказать правду.

— Кто пригласил? В какое кафе? – нахмурилась мачеха.

— В молодёжное кафе, «У дяди Джима» называется, — продолжала я признаваться. А что? Чем больше правды, тем больше доверия. К тому же, чем они мне могут помешать? Запретить? Плевала я на их запреты…

До одиннадцати я могу гулять, где угодно и с кем угодно. А там уже моё дело, как выкручиваться.

— Спасибо, мама, — поднялась я из-за стола, — всё было очень вкусно.

— Алекс, — мачеха остановила меня, — в этот уик-энд к нам приедут гости…

— Спасибо, мама, что предупредила, — улыбнулась я, — постараюсь не мешать вам!

— Алекс! – повысила голос мачеха, — Мы хотим, чтобы ты была дома! Приедут папины сотрудники, надо, чтобы они видели, что у нас нормальная семья!

— Гм! – задумалась я, — Я подумаю, — пообещала я, — если не буду занята.

— Чем ты постоянно занята? – воскликнула мачеха, — Что за тайны от родителей? Хоть и приёмных?

— Мои опекуны, мама. У меня перед ними обязательства. Я не так свободна, как кажется.

Почему-то я решила слегка приоткрыть покров тайны, чтобы не очень удивлялись, в случае чего.

— Надеюсь, тебя не заставляют делать что-то противозаконное? – спросила мачеха с тревогой.

— Надеюсь, что нет, — улыбнулась я.

Поднявшись к себе, решила полазить по интернету, почитать новости, постебаться с «друзьями». Кое-где я была зарегистрирована как мальчик Майк, переписывалась с мальчиками и девочками, узнавала новости, чем живут мои ровесники.

Когда пришло время идти, оделась в джинсовый костюм, в курточке легче прятать сюрпризы, чем в платье, да и прохладно вечером.

Прихватив с собой сумочку, отправилась на свидание.

До кафе было приличное расстояние, и я добралась туда на такси. До встречи ещё было время, и я осмотрелась. На первый взгляд всё было спокойно, я побродила ещё по улице, нашла скверик с лавочками и присела, наблюдая за входом в кафе.

Люди входили и выходили, я достала свой айфон, просматривала блоги и переписку, иногда вставляла свои замечания, одним глазом наблюдая за окружающим меня пространством. Но когда появился этот парень, не заметила.

— Простите, не помешаю? – ко мне обратился мальчишка, типичный ботаник. В белой рубашке, тёмных брюках и массивных роговых очках на носу. Нос был бы массивным, если не очки. Волосы у парня были русые, небрежно растрёпанные.

— Садитесь, — пожала я плечами, двигаясь в сторонку и прижимая к себе сумочку.

— Ждёте кого-то? – спросил парень. Блин, как он подошёл так незаметно? Теряю нюх? Или это напарник Кевина?

— Да, я здесь встречаюсь с парнем.

— Жаль! – вздохнул мой собеседник.

— Почему? – удивилась я.

— Потому что хотел с вами познакомиться. Вот почему все красивые девушки всегда заняты?

— А вам нравятся только красивые девушки? – лукаво улыбнулась я. — Есть ещё симпатичные, или просто милые.

— Вообще-то я говорю о тех, кто мне нравится, — ответил мне парнишка, нервно приглаживая волосы пятернёй.

— Не отчаивайтесь, — успокоила я его, — в мире очень много одиноких девушек.

— Да ладно! – махнул парень рукой, — Скажите, такой, как я, могу кому-нибудь понравиться?

— Кому-нибудь, да! – усмехнулась я. Лично мне носатые очкарики не нравились никогда.

— Я пойду, — уныло сообщил парнишка, встал и удалился, не прощаясь. Когда я перевела взгляд на кафе, а потом вслед удаляющемуся парню, уже не увидела его белую рубашку. Растворился.

— Интересно… — пробормотала я. – Я где-то лопухнулась?

Посмотрев на часы, заметила, что пора идти на свидание с Кевином. Пятнадцать минут на опоздание истекли.

Войдя в кафе, увидела его за столиком. Он привстал и призывно махнул мне рукой.

Когда он вошёл, я так и не заметила. Тем не менее он вошёл, и принёс мне цветок.

Тёмно- фиолетовую розу, символ нашего «братства».

Я приняла розу. Поднесла к лицу, совершив обряд узнавания и села на стул напротив Кевина.

Кевин был одет так же, как и я, в джинсовый костюм. Я подумала, что он приехал на мотоцикле, поставив его на стоянке с противоположной от кафе стороны.

— Привет, Джина! – расплылся он в улыбке. Я взяла салфетку, вынула из сумочки карандаш и написала: «Сканер есть?». «Нет, есть глушилка». Я отрицательно покачала головой, и он согласился, продолжая рассказывать всякую муть о моей неземной красоте. Я мило улыбнулась и сказала ему пару комплиментов.

Подошедшему официанту заказали полноценный ужин, потому что подростки всегда голодны. В ожидании заказа я вопросительно посмотрела на Кевина. Тот не стал притворяться, написал на салфетке: «Ты в опасности». «Я всегда в опасности». «Мне тебя заказали». Я посмотрела ему в глаза, он улыбнулся и написал: «Я жив, пока ты жива».

Я закусила губу и стала смотреть на эстраду, где ребята из подростковой группы настраивали инструменты. В какой-то миг мне захотелось оказаться на их месте, испытывать маленькие радости и горести, желание от неразделённой любви перерезать себе вены, сбежать из дома… Только не сидеть сейчас под пристальным взглядом наёмного убийцы. Сама такая, знаю, что бывают такие случаи, когда убийца признаётся тебе в своём задании, втирается в доверие, а потом со спокойной совестью перерезает тебе горло со словами: «Ничего личного».

Пришёл официант, принёс нам ужин. Кевин попросил зажигалку и пепельницу.

Парень расточался в любезностях, говорил, какая у него обаятельная семья, с которой он спешит меня познакомить.

Я в ответ смеялась и говорила, что не могу принять его предложение вот так, сразу.

Кевин заявил, что влюбился в меня с первого взгляда. В общем, несли всякую чушь.

«У меня есть тайное убежище, где можем поговорить», — написал он мне.

«Как я могу тебе доверять?» — ответила я. Кевин взял салфетки, поджёг их и положил в пепельницу. Потом замолчал, разбираясь с ростбифом. Я тоже занялась едой.

Наконец Кевин что-то решил для себя. Он сдвинул браслет с запястья и показал маленькое, не больше центовой монеты, клеймо. Хоть и маленькое, на нём чётко был виден скорпион, жалящий себя в голову.

Я замерла на секунду и тоже сдвинула браслет у себя на руке. Такой же скорпион.

Честно говоря, не могла подумать, что между мальчиками и девочками в наших Центрах существовала связь. Я не выказала своего удивления, хотя была поражена. Эти рисунки скорпионов означали, что предавший брата или сестру должен убить себя немедленно.