ОДЕССКИЙ ВИЗИТ

1

 Следователь Бовин с удовольствием ел жареную курицу с картофельным пюре. Впрочем, сейчас он не чувствовал себя следователем, мыслями он находился на берегу Черного моря, куда уносил его вместе с напарником поезд Москва-Одесса. С Александром Горюновым полковник Бовин познакомился семь лет тому назад, когда тот пришел работать в МУР после окончания Высшей школы МВД. Надо сказать, что он оказался очень талантливым работником с потрясающей интуицией — качеством, которым, к сожалению, обладают немногие, и которое является чуть ли не самым важным для работника уголовного розыска. Они с Бовиным прекрасно сработались и за семь лет раскрутили массу дел. И вот, наконец, вырвались в отпуск, решили съездить отдохнуть на Черное море. Сейчас Горюнов, который, кстати, имел звание капитана, остался в купе, с увлечением разгадывая какой-то кроссворд.

В вагоне-ресторане не было жарко, из открытого окна дул свежий ветерок, однообразно стучали колеса, и все эти обстоятельства подчеркивали спокойствие и благодушие начинающегося отдыха. Бовин кончил свой обед, выпил горячего чаю и, откинувшись на спинку кресла, стал наблюдать за пассажирами, сидящими за соседними столиками вагона-ресторана.

За третьим столом сидели два парня лет по двадцать семь каждому и лениво хлебали остывший борщ. Лицо одного из них даже показалось знакомым следователю, но парни не привлекли его внимания. Его взгляд остановился на толстом мужчине, который так усердно уминал свой обед, что нельзя было без улыбки смотреть на него. Он с таким смаком обгладывал куриную ногу и в тоже время так быстро, что видно боялся, чтобы кто-нибудь не отнял у него этот кусок. Бовин с удовольствием наблюдал за трапезой толстяка.

В это время двое парней закончили есть, встали и направились в свой вагон. Бовин  тоже собрался было уходить, как вдруг заметил на одном из кресел, где сидели парни, маленькую кожаную сумку. Буквально через несколько секунд к этому столу подошел неизвестный мужчина, вероятно сидевший позади следователя, и, взяв эту сумку, направился к тому же выходу.

«Что это — кража или задуманная передача?» — подумал Бовин и почувствовал непреодолимое желание разъяснить увиденное. Увы, и в отпуске Бовин оставался преданным своей профессии. Он быстро встал и, расплатившись за обед, направился в ту же сторону, где скрылся мужчина с сумкой. Пройдя два вагона, тот зашел в купе. «Купе номер шесть», — отметил про себя следователь и, достав газету, уселся рядом на откидной стульчик.

— Ну, как пообедали, Григорий Семенович? — доносилось из купе.

— Ничего, до вечера хватит. А вы, кстати, свою сумку забыли в ресторане.

— Ах, я растяпа. Спасибо!..

— Тьфу, — с досадой плюнул полковник, поняв, что ошибался в своих подозрениях. Он свернул газету и отправился в свое купе.

— Что-то вы долго, Дмитрий Андреевич, — произнес капитан, который, развалившись на полке, все еще занимался разгадыванием кроссворда.

Следователь улыбнулся и, сев на соседнюю полку, вкратце рассказал Александру о случившемся.

— Дайте мне слово, — обеспокоенно попросил капитан, выслушав историю Бовина,— что хоть на неделю забудете про то, что вы работник МУРа. Иначе, я чувствую, никакого отдыха у нас не выйдет.

Следователь вновь улыбнулся и положительно кивнул головой:

— Обещаю.

 

2

 Несколькими часами позже друзья прибыли в Одессу. Они решили не торопиться с оформлением забронированного номера в гостинице, которая находилась не очень близко к вокзалу, и, несмотря на жару и наличие двух чемоданов, пройтись по старым одесским улицам, периодически попивая пиво, которым здесь торговали почти на каждом углу.

До гостиницы они добрались уже поздним вечером. К этому времени погода сильно изменилась. Подул ветер, срывая с деревьев отдельные листья. Сами деревья наклонялись в разные стороны, устрашающе шелестя своими кронами. В небе сверкнула молния, на мгновение осветив гостиницу и часть улицы, затем почти мгновенно грянул гром, и по асфальту застучали отдельные капли дождя. Постепенно дождь усиливался, и скоро он уже со всей силой хлестал по асфальту и по окнам домов.

Когда начался дождь, Бовин и Горюнов уже находились в номере. Александр тут же разделся и плюхнулся на кровать. Полковник же, приготовив постель, потушил свет и подошел к окну. С этой стороны гостиницы находился небольшой садик, по обе стороны  которого росли деревья, в центре были расположены скамейки, чуть поодаль клумбы с цветами. Еще раз блеснула молния, ударил гром. Следователь лег в постель и, до смерти уставший, стал быстро засыпать под однообразные удары дождя, впрочем, как и его напарник…

Бовин проснулся от пронизывающего звука сирены, донесшегося с улицы, почти сразу же раздался скрип тормозов. Не успел следователь окончательно проснуться, как за дверью послышались шаги, и чей-то взволнованный голос крикнул: «Мертвый… В четыреста сороковом… Кошмар какой-то…» Бовин мгновенно оделся и, разбудив Александра, выглянул в дверь. Весь коридор заполнили люди в милицейской форме. Дверь в 440-й номер была открыта, рядом с испуганным лицом стояла горничная. К ней подошел один из офицеров и представился:

— Капитан Самойлов. Расскажите, как вы обнаружили труп.

Та что-то быстро заговорила, эмоционально жестикулируя руками. Из соседних номеров стали показываться люди, удивленно наблюдая за происходящим.

— Что случилось? — спросил Бовин у какого-то мужчины в пижаме. Тот пожал плечами:

— Не знаю.

— В чем дело, Дмитрий Андреевич? — поинтересовался сонный Александр, высунув голову из-под одеяла.

— Убийство. — Негромко произнес тот и закрыл дверь.

— Хотите вмешаться? — спросил капитан, лениво потягиваясь и протирая глаза.

Полковник пожал плечами.

— Вроде дал тебе слово провести отпуск, не ощущая себя работником МУРа. Так что не будем давать волю своим профессиональным инстинктам. К тому же не солидно вмешиваться в работу Одесского угрозыска, думаю, они вполне могут сами разобраться в случившемся.

Александр тяжело вздохнул и буркнул:

— Черт знает что.

Не торопясь друзья проделали все необходимые утренние процедуры, после чего следователь решил закурить, но, хлопнув себя по карману, обнаружил, что сигарет совсем не осталось. Он открыл чемодан и пошарил рукой в кармашке. Но и там ничего не обнаружил. Бовин недовольно крякнул.

— Сигареты кончились? — спросил капитан.

Бовин положительно покачал головой.

— Вы же собирались бросить.

— Я давно собираюсь, — усмехнулся тот. — Пойду сбегаю, — и он отправился за сигаретами.

Прошло около часа, но когда Бовин вернулся обратно в гостиницу и поднялся на четвертый этаж, то с удивлением обнаружил, что следствие почти заканчивается. Это его несколько удивило, даже обычная кража требует гораздо больше времени на проведение экспертизы, опроса свидетелей и прочей работы, не говоря уже об убийстве. Уж кому- кому, а Бовину это было известно как нельзя лучше.

— Николай Григорьевич, — говорил молодой лейтенант, — но ведь еще не проведена экспертиза.

— Все, что можно, следствие выяснило.

— Товарищ капитан, я не понимаю, почему…

Плотный мужчина в звании капитана резко остановился и гневно посмотрел на лейтенанта.

— Кто ведет следствие, в конце концов, я или вы? Так что попрошу меня не учить в дальнейшем.

Он повернулся и быстро зашагал по лестнице вниз. Лейтенант, постояв в недоумении некоторое время, направился вслед за капитаном.

Следователь прошел мимо работников местного угрозыска, направляясь к себе в номер и анализируя услышанное. Открыв дверь ключом, он с досадой обнаружил, что Александр уже куда-то ушел. Полковник немного поразмыслил, и вот не прошло и пяти минут, как он, полный решимости, вышел из своего номера и подошел к 440-му. В номере напротив Бовин услышал какие-то голоса. Он быстро наклонился, делая вид, что завязывает шнурок. Но нет, дверь не открылась. Ни звука более. Следователь встал и постучался в 440-й номер. Тишина. Следователь постучался вторично и прислушался. Дверь не открыли. Тогда он на цыпочках вернулся к себе в номер и неслышно прикрыл за собой дверь.

Надо сказать, что на четвертом этаже гостиницы находился сплошной балкон, по которому можно было попасть даже на противоположенную сторону здания. Этим балконом и воспользовался следователь, чтобы попасть в интересующий его номер. Но тут его ожидала неудача: дверь была закрыта, как он выяснил, подергав ее, на верхний шпингалет. Но для Бовина это не было большим препятствием. Оглядевшись по сторонам и посмотрев вниз, он встал на ручку двери и подергал форточку. Сердце следователя радостно заколотилось: открыта. Он протянул руку и подергал шпингалет, тот опустился вниз. Бовин спрыгнул на балкон, отряхивая запачкавшийся пиджак, и с непринужденным видом зашел в номер, как в свой собственный.

Прежде всего, следователя интересовали вещи погибшего. Но обшарив всю комнату и просмотрев всю одежду, он не нашел ничего интересного. Либо у погибшего не было ничего, кроме одежды, либо все остальное забрали люди из уголовного розыска. «Но почему они так быстро закончили следствие?» — этот вопрос не выходил у Бовина из головы. Он интуитивно чувствовал неладное, а интуиция никогда не подводила следователя.

Переведя дух, кончиком носового платка, который все это время заменял ему перчатки, он вытер выступивший пот и еще раз отметил расположение всех вещей для того, чтобы, не дай бог, что-нибудь не изменить в результате своего визита. Осмотрев кровать, он остановился посредине комнаты и обвел ее глазами. Стол — вот что пропустил следователь. Он присел на корточки и дернул дверцу. Как и следовало ожидать, дверца была заперта. Но, увы, Бовин был не из таких сыщиков, которых мог остановить простой дверной замок! Чем только он не вскрывал за свою практику сейфы, висячие замки, замки от дверей, столов и даже чемоданов. Он для этого использовал не только универсальные ключи, но и перочинные ножики, стальную проволоку, различные щипцы и даже женские шпильки. Итак, сняв с левого рукава рубашки стальную запонку, Бовин легко вставил ее в замочную скважину стола. С помощью перочинного ножика он что-то поддел, что-то щелкнуло, и запонка повернулась. Следователь довольно крякнул и, водворив обратно в карман перочинный ножик и вернув на рукав рубашки стальную запонку, открыл дверцу. Пусто. Раздосадованный следователь уже собирался покинуть номер, как вдруг краем глаза заметил какой-то предмет, прилепленный к столу снизу. Он протянул руку и отодрал пакет, державшийся на клейкой ленте. «Ага! — подумал Бовин,— пожалуй, именно это я и искал в номере». Положив в карман пиджака сверток, он аккуратно прикрыл дверцу стола, пробежался взглядом по номеру, оценивая, не изменил ли он здесь что-нибудь. И, убедившись, что все в порядке, Бовин вышел обратно через балкон, закрыв на защелку дверь с внутренней стороны через открытую форточку.

Когда следователь вернулся в свой номер, Александра все еще не было. Бовин с любопытством развернул пакет. В нем оказались пачка червонцев, туго перевязанная бумагой, зеленый блокнот в кожаной обложке и пистолет типа «Т-Т». «Хорошо, что эти олухи не нашли сверток, — подумал Бовин. — Держу пари, что в блокноте найдется что-нибудь интересное».

Блокнот на удивление оказался практически чистым, лишь на первой его странице следователь прочитал следующие обрывки фраз, обведенные в рамочку: «21.08… Порт… 20:00… Гост 429… Стамбул-Одесса-Москва…» Бовин уселся на кровать и задумчиво уставился в потолок.

 

3

 Было около десяти часов утра. Солнце уже поднялось над городом, и, хотя все еще было довольно прохладно, предвиделся довольно жаркий день. Сейчас было самое время поехать на пляж, чтобы в полуденный зной окунуться в прохладное море и поплавать, покачиваясь на волнах. Но сложившиеся обстоятельства изменили планы следователя.

Он встал с кровати и только тут обнаружил на столе под стаканом записку Александра: «Ушел позвонить жене. Буду в одиннадцать». Ага, значит, у него есть время поразмыслить в одиночестве над записями в блокноте. «21.08.» Это дата, вероятно, связана с последующими записями. Кстати, какое сегодня число? Следователь порылся в памяти и с удивлением пришел к выводу, что сегодня и есть 21 августа. У него беспокойно кольнуло сердце: значит уже сегодня должно произойти что-то очень важное. Или, может быть, уже произошло. Далее… «Порт… Стамбул-Одесса-Москва…» Не до конца осознавая смысл этих фраз, Бовин твердо решил, что сегодня вечером с Горюновым они отправятся в Одесский порт…

Бовин вынул сигарету и, выйдя на балкон, закурил, изучая остальные записи в блокноте…

— Ты, как всегда, опаздываешь, Саша, — заметил следователь, указав подошедшему товарищу на часы. — Аж на целых пять минут. — Бовин улыбнулся. — Как Марина?

— Все в порядке. Ей звонил наш босс и сказал, что, когда в следующий раз мы будем разыгрывать ограбление без его ведома, пойдем вместе по одной статье.

— Рассердился, значит.

— Очень.

— Ну, да ладно. Значит, насколько я понимаю, мы собираемся погрузиться в отдых и наслаждаться прелестями курортной жизни.

Горюнов насторожился.

— А, что, у вас есть какие-нибудь иные планы?

Следователь в задумчивости развел руками.

— Знаете, шеф, мне это не нравится. Такое выражение лица у вас бывает, когда вы увлечены каким-то делом. Скажите мне, что я ошибаюсь.

— Всегда завидовал твоей проницательности, Саша.

— О, нет. Ну, выкладывайте, что у вас на уме.

— Речь идет об убийстве в 440-м, на нашем этаже.

— Так! — Александр остановился и, положив руки на пояс, сделал глубокий вдох, а затем выдох. — И вы все же решили вмешаться. Прощай, море.

Бовин предложил напарнику присесть и  продолжал:

— Пока ты ходил, я кое-что выяснил. Дело, как я понял, взялся вести капитан Самойлов, во всяком случае, он так назвался.

— Так вы уже вмешались?

— Нет. И знаешь, слишком шустро они провели осмотр места преступления. Вспомни хотя бы, сколько мы тогда провозились, когда убили этого миллионера на Юго-западной.

— Всю ночь.

— Вот. А тут час, не больше. Не расспрашивали никого ни о чем, раз-раз и все.

— Ну, и что ж с того, мало ли…

— Это еще не все. Вот это я нашел в его комнате, — Бовин вынул из внутреннего кармана пиджака зеленый блокнот и указал на деньги и пистолет, валявшиеся на кровати.

Александр присвистнул.

— Вы и там уже побывали. — Горюнов взял из рук следователя книжечку и открыл ее.

— Инкогнито.

— Дмитрий Андреевич, но здесь, по сути, набор слов, как из этого можно сделать какие-нибудь выводы.

— Александр! Давай поразмыслим. Наверняка этот человек знал нечто интригующее, за что, скорее всего, его и убрали. Так или иначе, мы должны с тобой сегодня быть в указанном месте и в указанное время.

— Но почему не сообщить об этом капитану Самойлову, не показать ему блокнотик с такой ценной записью, который, похоже, они проморгали в номере.

— Ну, — следователь выдержал паузу, — в милиции тоже не святые работают, и ты это знаешь. Так что, возможно, это удача, что блокнот у нас.

— Понимаю, понимаю. Но, Дмитрий Андреевич, глупо подозревать капитана милиции в причастности к убийству по какой-то скользкой интуиции.

— Переверни страницу!

— Так, какой-то список имен…

— Читай, читай.

— Кожевников, Зенин, Михайличенко, Самойлов Н. Г.

Капитан поджал губы и искоса поглядел на следователя.

— Да, попали мы в историю. Вам просто везет на такие дела. Где вы, там обязательно наркотики, преступники…

— Скорее, наоборот, это я всегда там, где нужно.

— И дела-то всегда у вас… И начинаются… И… — Горюнов не смог до конца выразить свою мысль.

— И в отпуске, — помог ему Бовин. — Тем не менее, у нас есть еще немного времени, и мы сейчас займемся гостиницей.

— Минутку, Дмитрий Андреевич, сполоснусь только. — Александр пнул ногой свой чемодан, выпиравший из-под кровати, и отправился в ванную принимать душ.

Спустя некоторое время, до Бовина донеслись из ванной следующие обрывки фраз: «Отпуск бывает раз в году… Нет, чтобы полежать на мягком песке под лучами южного солнца… Разбирайся теперь в догадках своего шефа… Как небезызвестная мисс Марпл… Примерно также боролась со скукой… Может, и я стану таким же в их возрасте…» Полковник рассмеялся.

 

4

 Пока Александр принимал душ, Бовин решил еще один раз пролистать блокнот погибшего. Но, просмотрев все от корки до корки, он не отметил для себя ничего интересного. Какие-то даты, адреса без имен, перечисления денежных сумм — и все записано в каком-то хаосе, половина записей перечеркнута, одним словом, черт ногу сломит. Единственное, что бросалось в глаза, — запись с указанием сегодняшней даты в красной рамочке и список фамилий в таком же обрамлении, то есть то, что следователь подметил сразу же. Конечно, не густо, но для начала в самый раз.

— Что такое «ГОСТ»? — крикнул следователь Александру.

— «Государственный стандарт», что ж еще, — донеслось из ванны.

— Странно, — пробурчал следователь и, откинувшись на спинку кресла, вновь закурил. «Может, все-таки обратиться в розыск? В другой район?» — Бовин задумался… Электронные часы пропикали два раза — полдень… «Нет, не стоит, пока не стоит. Слишком большой риск».

Тут в дверях показался Александр.

— Ну, что, нашли еще что-нибудь?

Бовин покачал головой.

— Значит так, пока отвлечемся от блокнота и перейдем к убитому. Надо, прежде всего, установить его личность.

— Да, Дмитрий Андреевич, но такие дела не делают в одиночку, — вновь возмутился Горюнов.

— Давай, давай, сбегай вниз, узнай все, что можно. Только как бы невзначай, ну, ты меня понимаешь.

— Ладно, шеф, — согласился Александр, — будет сделано, — и, одевшись, вышел из номера…

Горюнов посмотрел на дежурную, которая, ловко орудуя спицами, вязала кофту, и непринужденно подошел к стойке.

— Скажите, кто у вас проживал в 440-м номере? — спросил он, поглядывая по сторонам.

— Лопатин Алексей Васильевич, — ответила та, даже не взглянув на капитана.

Александр постучал пальцами по стойке.

— А откуда он был?

— Понятия не имею.

— А вы не в курсе, у него были здесь какие-нибудь знакомые, друзья?

Женщина мельком взглянула на капитана и ответила:

— В 303-м живет пожилой мужчина, они вроде бы были знакомы.

— О’кей.

— Его сейчас нет, — остановила дежурная капитана. — Но вы, наверное, можете найти его в столовой.

— Вы не подскажите, как он выглядит?

— Обычно он ходит в черном костюме, несмотря на жару. У него пышные усы и едва заметный шрам на правой щеке.

Горюнов буркнул «спасибо» и отправился обратно в номер…

— Знакомый из 303-его? — переспросил Бовин, когда Александр вернулся и рассказал о своей беседе с дежурной. — Отлично! И фамилия есть, а это уже кое-что. Кстати, удостоверение, надеюсь, не пришлось показывать.

— Нет, рассказала все как есть и ничего не спрашивала.

— Вероятно, подумала, что ты из местных органов. А значит, с ней еще не беседовали. Странно. Или ее уже сменили… Впрочем, неважно. Как ты говоришь? Лопатин Алексей Васильевич? Запишу-ка я его фамилию в этот блокнот.

— Не советую, Дмитрий Андреевич.

— Ты думаешь?

— Ну, убитый, вероятно, тоже рассчитывал на этот блокнот, и… — Александр развел руками.

— Чушь, конечно. Но, тем не менее… — Бовин спрятал блокнот в карман пиджака. — Знаешь, пока ты тут ходил, я раскинул мозгами и пришел к очень интересному выводу. Смотри,— следователь открыл балконную дверь и пригласил Александра выйти наружу. — Наш номер здесь, а 440-й вон там, — Бовин указал пальцем на балконную дверь погибшего.

— Так вот как вы туда попали, — усмехнулся Александр.

— Логично. А теперь взгляни вокруг и ответь, как бы ты забрался с улицы на четвертый этаж.

— Да пожалуй, только через дверь.

— О! А убийство произошло ночью. Теперь понимаешь, на что я намекаю.

— Убийца живет в гостинице! Поразительно.

— Возможно, убийца проник туда, как и я, а возможно и через дверь, — продолжал Бовин, — да это, впрочем, и неважно. Главное то, что он живет здесь, так что будь начеку.

— Дмитрий Андреевич, как же неважно, если он вошел через балконную дверь, то круг подозреваемых сужается до четвертого этажа.

— На той стороне здания есть вход на балкон с коридора, так что убийца мог забраться туда с любого этажа, — ответил следователь. — Теперь что касается предстоящей беседы с этим товарищем из 303-ей… Будь предельно осторожен в вопросах, Саша. Да и не только в вопросах. Впрочем, расспрашивать его, наверное, буду я. Итак, ты готов?

— Разумеется, шеф.

— Тогда пошли…

— Ты думаешь, мы узнаем его? — спросил Бовин у Александра, когда они остановились в вестибюле столовой.

— Ну, если только за это время он не сбрил усы и не сменил костюм. И если шрам на правой щеке не липовый.

— Да. Не исключено, что он вообще здесь не появится.

— Отчего вдруг?

— Не знаю. Просто рассматриваю варианты.

Следователь поглядел по сторонам. Обед еще не начался, да и в вестибюле народу почти не было.

— До обеда еще десять минут, — сказал Бовин. — Пойдем, подождем его на улице.

Они вышли в зеленый садик, что располагался между гостиницей и столовой. Невдалеке продавалось пиво, и следователь не мог отказать себе в удовольствии утолить жажду холодным напитком в тридцатиградусную жару.

Выпив по кружке, Александр со следователем присели на скамейку, где их укрывали от солнца ветвистые клены, и они молча стали наблюдать за проходящими людьми.

Внимания пока обращать было не на кого, и Бовин попытался припомнить свое недолгое пребывание в Одессе. Почему-то ему снова вспомнились те двое парней в поезде. И вдруг он неожиданно для себя вспомнил, почему лицо одного из них ему показалось знакомым. Очень давно, года четыре назад, его хотели привлечь за контрабанду антиквариатом, но тогда это дело замяли. Сейчас он, если это конечно, он опять, вроде бы, замешан в каких-то незаконных перевозках. А Одесса — портовый город,— развивал мысль следователь. — И снова порт. Глупо! — прервал он себя. — Да и все это пустая трата времени. Хотя может рассказать Александру?

Тут следователь увидел пожилого мужчину в черном костюме с бравыми солдатскими усами, неторопливо идущего по направлению к столовой. Бовин не мог еще отчетливо разглядеть его лица, но он сразу понял — это тот, кто им нужен.

— Смотри, — он указал взглядом на мужчину. — Только не нервничай.

— Да что вы, шеф…

— Значит так, мы представимся товарищами Алексея, приехавшими сегодня из Херсона.

— Вы уверены?

— Пожалуй.

Пожилой мужчина остановился и, достав из кармана носовой платок, вытер с лица проступивший пот. Несмотря на жару, он был в пиджаке, хотя, впрочем, и следователь редко когда расставался со своим пиджаком. Не торопясь, мужчина прошел мимо сыщиков в столовую. С правой стороны лица виднелся небольшой шрам. А так ничего примечательного в его внешности не было, в движениях не чувствовалось никаких эмоций, никакой тревоги. Следователь, не отрывая взгляда, встал со скамейки и вместе с Александром направился за ним.

Внутри уже было довольно людно. Бовин, отослав Александра за подносом, занял очередь. Прошло около 10 минут, и сыщики уже взяли вполне приличный обед. Только сейчас следователь понял, что ужасно голоден. Кивком головы он указал на пожилого усача, что в одиночестве сидел за отдельным столиком, и они вместе с Александром подсели к нему.

— Вы, кажется, знали Алексея Лопатина, — спросил Бовин у мужчины, принимаясь за обед. — Дело в том, что мы его товарищи, приехали в Одессу сегодня утром, и вот узнали… Вы, наверное, в курсе?

— Да, ужасно сожалею. Мы иногда встречались с ним вечерами за шахматами. Добрейший человек, очень деликатный. Очень жаль, что такое случилось.

— В гостинице сказали, что вы были знакомы. Мы думали, что вы что-нибудь знаете о причинах гибели. Понимаете, на днях он позвонил мне домой и попросил нас немедленно приехать. Он сказал, что хочет поделиться чем-то очень важным, был очень взволнован, когда разговаривал.

— Странно, — ответил Хомутов, — я вроде бы не замечал его сколько-нибудь беспокойным.

«Неужели неудачно соврал?» — подумал Бовин.

— Вы, наверное, тоже из милиции?

Следователь чуть было не поперхнулся. Да и капитан застыл с комком хлеба во рту и искоса поглядел на Бовина. Но Хомутов, к счастью, не заметил этой сцены  и, продолжая хлебать борщ, сказал, не дождавшись ответа:

— Наверно, Лопатин был хорошим следователем. Скорее всего, с ним свели счеты. А зачем еще было его убивать?

— Вы не догадываетесь, зачем он мог пригласить нас сюда?— следователь попытался как ни в чем не бывало продолжить намеченный ход беседы.

— Не знаю. Он со мной не делился своими делами. Думаю, это все же как-то связано с его работой. Но чем он был встревожен, понятия не имею.

— Вы бы не могли рассказать нам все, что вы знаете о нем, о чем он разговаривал с вами в последнее время, когда остановился в гостинице. Может быть, это хоть как-то поможет нашему следствию. Кстати, с вами уже беседовали товарищи из органов?

Хомутов отрицательно покачал головой.

— Конечно, я могу вам рассказать, что мне известно, только вряд ли вам это хоть как-то поможет. Хотя, — тут он слегка усмехнулся, — важна каждая мелочь. В гостинице Алексей поселился пятнадцатого числа, я это точно помню, так как сам заехал сюда в этот день. У него с собой совсем не было вещей, я еще тогда этому удивился. Только потом за шахматами мы как-то разговорились, и я узнал, что он местный.

Бовин своим удивлением опять чуть не выдал себя. Заметив беспокойные взгляды Александра, он спокойно продолжил трапезу, давая тем самым понять, что он уловил смысл сказанного, и что повода для беспокойства нет.

— Кстати, вы не в курсе, — спросил, как ни в чем не бывало следователь, —почему он ушел из дома? Какие-нибудь семейные проблемы?

— Не знаю, он никогда не говорил об этом, а я стеснялся спрашивать. А вы уже были у него дома?

— Заходили, — наконец в разговор вмешался Александр, — но нам никто не открыл. И мы сразу направились сюда.

— Алексей был интересным человеком, с ним было приятно общаться. Как-то он рассказывал про свою дочь, вероятно, очень любил ее. Эх, что за время, человеческая жизнь уже ничего не стоит. — Следователь почувствовал дрожь в голосе ветерана. — Сам прошел всю войну, чего только не повидал. Но сейчас, когда казалось бы все есть… Этого нельзя понять. — Он некоторое время помолчал. — Не могу сказать точно, но мне кажется, что он целыми днями где-то пропадал. В клуб он приходил редко, за все время, наверное, раза четыре, не больше…

Сыщики закончили обед, да и трапеза Хомутова тоже подходила к концу…

Они расстались у выхода.

— Рад, если смог вам чем-то помочь, — сказал ветеран. — Удачи вам. Найдите убийцу Алексея, — и вновь невозмутимой медленной походкой направился в сторону гостиницы.

— Ну, что, шеф? — спросил капитан, когда тот отошел на значительное расстояние.

— У него на лице написано, что он честный человек.

— А вы говорили…

— И мы узнали сейчас очень интересную вещь.

— Не знаю, Дмитрий Андреевич, по-моему, загадок только прибавилось. Зачем одесскому милиционеру брать номер в гостинице? Что, жена, что ли, из дома его выгнала?

— В таких случаях идут к друзьям, Саша, идут к друзьям, — повторил он в раздумье. — Дело принимает интересный оборот.

 

5

 Вернувшись в номер, следователь устало плюхнулся на свою кровать, а Александр открыл балкон и задумчиво устремил свой взгляд на Одессу. Они долго молчали. Наконец, Бовин произнес:

— Ну, что, надо ехать в порт. Хотелось бы прибыть туда заблаговременно и осмотреться. — Он поднялся и, вынув пистолет из кобуры, проверил его состояние и наличие патронов. Проделав это, он вопросительно посмотрел на своего помощника.

— Время еще есть, — ответил тот, — может быть, выпьем по чашечке настоящего черного кофе? Не будем нарушать сложившуюся традицию.

— С удовольствием, да только где ж его здесь найти?

Александр хитро улыбнулся и, порывшись в своей спортивной сумке, достал баночку настоящего перемолотого кофе.

— Я мигом сварю. — Он наполнил стаканы, стоявшие на тумбочке, водой и с помощью электрокипятильника, также привезенного с собой, стал готовить кофе. Через некоторое время по комнате распространился чудесный аромат, и Александр поднес шефу готовый напиток.

— С сахаром, как вы любите.

— Спасибо, Саша. — Бовин осторожно взял горячий стакан и сделал несколько глотков. — Изумительный вкус.

— У вас есть какие-нибудь предположения на счет общей картины происходящего? — спросил Александр. — Мы имеем массу интересных фактов, но они у меня пока не складываются в единое целое.

— Пока нет, но я чувствую, что разгадка находится где-то близко. — Следователь задумался. — После посещения порта, я думаю, кое-что должно проясниться.

Сыщики, не торопясь, пили кофе, размышляя о происходящем. Наконец, Бовин, сделав последний глоток, щелкнул пальцами и возбужденно произнес:

— Саша, ну-ка проверь, какой номер находится прямо над тем, в котором произошло убийство.

— Есть какая-нибудь идея? — поинтересовался Александр.

— Пока не знаю, стоящая ли.

Горюнов поставил на тумбочку стакан и вышел. Он вернулся спустя около трех минут. Войдя в номер, Александр увидел следователя лежащего на полу, прислонившись спиной к стене. Руками он держался за сердце, изо рта шла слюна, на лице была гримаса боли. С приходом помощника он попытался подняться, и Александр тут же вынул пистолет и наставил его на следователя. Взгляд Бовина выразил замешательство.

— Что случилось, Саша? — наконец выдавил он. — Ты отравил меня? Но, ради бога, скажи почему?

— Не удивляйтесь, Дмитрий Андреевич, но главным образом вы способствовали тому, чтобы я перешел в стан тех, с которыми вы боролись всю свою жизнь. — Горюнов помолчал. — За вашими плечами почти тридцать лет работы. Но что вы имеете на сегодняшний день? Что вы заработали за все это время? Двухкомнатную квартиру на окраине Москвы и старенький «Жигуленок». Только что вы даже не смогли себе позволить взять двойную порцию мясного. Это вы то, полковник МВД, один из немногих, кто обладает настоящим талантом сыщика от природы и от бога. Тридцать лет вы рисковали жизнью в прямом смысле слова, не спали ночами и сутками не приходили с работы домой. Вы даже не смогли позволить себе создать семью. И ради чего? Что, что вы имеете за этот титанический труд? Ровным счетом ничего. — Александр помолчал. — В один прекрасный момент мне стало страшно от мысли, что меня ждет такая же участь. И я стал искать выход  из этого лабиринта…

В глазах следователя Александр прочел отчаяние и беспомощность.

— Давно ли это случилось? — наконец спросил Бовин.

— Примерно четыре года назад.

— Объясни мне, черт возьми, что здесь произошло.

Горюнов присел на кровать рядом с обессилившим шефом.

— Мне было поручено осуществить сделку по покупке большой партии опиума, которая сегодня прибудет из Турции. Это очень ответственная сделка, которая много для меня значила бы. Но все же три неприятных обстоятельства немного подпортили мне жизнь. Во-первых, вы напросились со мной в эту поездку, хотя, конечно, я никак не думал, что вы сможете хоть как-то мне здесь помешать. Во-вторых, прибыв в гостиницу, мне сообщили, что один назойливый капитан из одесского угрозыска что-то пронюхал об этой операции и даже имел сведения о том, что курьер из Москвы остановится в этой гостинице. Он слишком много знал, и его пришлось убрать, а сделать это было проще всего мне. И все бы хорошо, если бы не случилась третья неприятность: ваше профессиональное чутье подсказало вам, что дело об убийстве капитана милиции собираются замять. И вы стали копать и выяснять причины. Господи, ну зачем вам это было нужно? К сожалению, вы зашли слишком далеко, просто слишком. Так что у меня не оставалось выбора. Наверное, сейчас это нелепо будет сказано, но вы всегда были и навсегда останетесь для меня эталоном сыщика. — Александр помолчал, с сожалением глядя на следователя. Яд делал свое дело. Он уже почти полностью был парализован.

— Но как ты объяснишь мою смерть?

Горюнов посмотрел на часы.

— Через десять минут у вас остановится сердце, что вполне естественно в вашем возрасте. Вернувшись из порта, я обнаружу это и полный отчаяния побегу вызывать скорую. — Горюнов спрятал пистолет и встал с койки. — Простите, Дмитрий Андреевич, но такова жизнь. — Он еще раз взглянул на часы и вышел из номера, закрыв дверь на ключ.

 

6

 В одном из безлюдных уголков одесского порта стояло три машины: две «Волги» с московскими номерами и одни «Жигули» с местным. Рядом с машинами стояли люди, внимательно наблюдавшие за ближайшим пирсом. Через некоторое время в их сторону направились двое мужчин в форме моряков, каждый из них нес по огромному чемодану. Люди возле машин засуетились, и, когда турецкие моряки подошли поближе, их жестом пригласили в белую «Волгу». Они молча сели в машину, захватив с собой чемоданы, один на заднее сиденье, другой — спереди. Прошло около пяти минут, и моряки вышли из «Волги», но уже без чемоданов, вместе с ними из машины вышел молодой человек в черном костюме и черных очках. Судя по тому, как с ним обходились, это был главный из присутствующих. Все трое направились к багажнику той же машины.

В это время раздались звуки милицейских сирен, и к собравшимся со всех сторон направилось более десятка машин. После нескольких секунд замешательства моряки бросились бежать, главарь в черном с двумя телохранителями мигом заскочили в машину и попытались скрыться, остальные достали оружие. Раздались выстрелы, но тщетно: в мгновение ока люди были окружены, положены на землю и на каждого из них надеты наручники. Белой «Волге» преградил путь милицейский УАЗ, все трое были выдворены из машины, и их постигла та же участь. Спустя еще несколько секунд на место происшествия верзилами в штатском под руки были доставлены двое моряков.

— Что здесь, черт возьми, происходит? — произнес мужчина в черном костюме.— Посмотрите мои документы, я капитан Московского уголовного розыска. Вы срываете давно запланированную операцию. Кто здесь главный, в конце концов?

В это время из ближайшей машины вышел немолодой человек и, обращаясь к стоявшим рядом парням с автоматами, произнес:

— Поднимите его.

Назвавший себя капитаном МУРа не заставил долго ждать и сам встал с земли. Он поднял глаза на подошедшего и в ужасе отпрянул к машине. Это был полковник Бовин. Молчание длилось достаточно долго. Наконец, Горюнов выдавил:

— Этого не может быть.

— Может, Саша.

— Но как?

— Как я выжил? — уточнил следователь. — Пожалуй, важнее то, когда я догадался о происходящем.

Горюнов вопросительно смотрел на Бовина.

— Первое подозрение у меня зародилось перед встречей с Хомутовым. Я вдруг вспомнил, что человек, которого я видел в поезде, несколько лет назад проходил в Москве по контрабанде антиквариатом. Дело тогда ничем не кончилось. А ведь именно ты вел тогда это следствие. Вроде бы ничего не значащая мелочь, совпадение. Но почему-то этот факт очень обеспокоил меня.

— Я помню, вы не верите в совпадения, — заметил капитан.

— А сразу после беседы с пенсионером меня вдруг осенило: «ГОСТ» — это никакой не «государственный стандарт», это «гостиница», а 429 — это номер. Так ведь это мы с тобой остановились в 429-м номере. И под подозрение автоматически попадал один из нас, то есть ты, Саша. — Бовин помолчал. — Я все никак не мог в это поверить, но когда я попробовал кофе с каким-то неестественным привкусом, сомнений не оставалось. Я ведь большой ценитель и знаток этого напитка и сразу почувствовал неестественность вкуса. Поэтому-то я и попросил тебя выйти. Пока ты бегал по этажам, я отправился в ванну и искусственно вызвал рвоту. Слава богу, все обошлось, только вот голова до сих пор немного болит. Видно, часть яда все же попала в кровь.

— Я всегда знал, вы — лучший сыщик на этом свете, — тихо произнес Горюнов.

— И у меня есть все, что мне нужно, — сказал Бовин. — Дом, машина, работа. И море, — Бовин указал рукой в сторону, — которого ты теперь уже никогда больше не увидишь.

Полковник грустно вздохнул и, отойдя в сторону, посмотрел на море. Он не испытывал чувства радости несмотря на то, что совсем недавно чудом избежал смерти и вышел победителем из страшной переделки. И он знал почему. Следователь только что соврал Александру. У него действительно было все, за исключением одного. Теперь ему не хватало самого главного — дружбы, их дружбы. И что хуже всего, он потерял веру в человеческую преданность, а значит в ту же дружбу и любовь.

 

Июль, 1989 г. — Июль, 2001 г. / 19 / 16-28  лет