Дождь, притихший было на ночь, вновь зарядил с самого утра. И, казалось, не собирался останавливаться ни на минуту до самого нового всемирного Потопа. За серыми холодными штрихами капель скрылись городские улицы, переулки, меньшими по размеру представали хорошо знакомые площади и широкие проспекты. Люди, невольники работы и каких-то очень уж срочных жизненно важных дел, старались побыстрее проскочить от автобуса до входа в метро, от выхода из магазина – до стоянки авто.
Поругивая вконец испортившуюся погоду, распугавшую и без того немногочисленных клиентов, выбирающих среди городских «бомбил» потрепанную годами жизни и безжалостной эксплуатации «шестерку», Федя старательно вглядывался сквозь лобовое стекло в пустынный тротуар, залитый беспощадным дождем. Двигаться приходилось медленно, с так нелюбимой всеми без исключения водителями «скоростью пешехода», чтобы успеть во время и тормознуть на неожиданно переключившимся светофоре, и приметить замаскированную дождем яму на столичном асфальте, а может, чем черт не шутит, и поймать мокнущего несчастливца, потерявшего последнюю надежду добраться до дома, не пропитавшись влагой насквозь и окончательно.
«Что за чудо такое?» – не поверил своим глазам парень. Впереди медленно ползла по самому краешку тротуара, не обращая внимания на заливающий её дождь, девушка с огромной клетчатой сумкой на худеньком плече. Второй рукой, держащей объемный, но, видно, легкий пакет, незнакомка время от времени старательно смахивала с лица водяную пыль. Неглубокий капюшон осенней ветровки не мог защитить её от всепроникающего дождя. Модненькие, свежие джинсики были мокры до колен, а на хлюпающие кроссовки случайная прохожая, похоже, уже давно не обращала внимания.
Чуть обогнав странную даже для московских улиц путешественницу, Федя немного «отмотал» окно и крикнул, стараясь показаться приветливым:
– Эй, красотка, может, подвести надо? Не стесняйся!
– Иди ты, – беззлобно махнула рукой девушка. – Мне и ехать некуда и все равно платить нечем…
– Да ладно, я же от души, по-хорошему, просто помочь, – не понимая самого себя, вдруг принялся уговаривать незнакомку водитель. – Садись «за так», надумаешь куда – отвезу, все равно не клюет сегодня, хоть тресни, может, ты удачу накличешь?
Потоптавшись в неглубокой луже у края тротуара, девушка, видно, что-то решила для себя и с отчаянно отрешенным видом шагающей в пропасть с трудом открыла заднюю дверцу. Закинув на сиденье свой мокрый багаж, она расположилась правее шофера, тут же скинув с белобрысой головы капюшон и расстегнув ветровку. Федя, приняв пассажирку, спросил только: «Печку включить? Замерзла, небось?» И неторопливо повел свой автораритет дальше, расплескивая накопившуюся на дороге воду.
Не сказав ни слова благодарности, девушка быстро обтерла о свою влажную клетчатую рубашку руки и выхватила из маленькой, незаметной среди прочих вещей сумочки довольно дорогой для начинающей бомжихи смартфон. Она быстро и привычно вызывала нужных абонентов, просилась переночевать, жаловалась на судьбу и обещала всё-всё рассказать при встрече, потом обиженно сопела на явные отказы, набирала какой-то заветный номер, плевалась от его недоступности, шипела сквозь зубы ругательства и, казалось, вовсе не обращала внимания на Федю и его благородный, необычный по здешним, столичным меркам поступок.
Минут через сорок срочные неотложные дела пассажирки иссякли, и она устало, будто втащив на гору тачку с камнями, откинулась на спинку сидения, прикрыв глаза.
«А ничего так, симпатичная, и не старуха какая-нибудь молодящаяся, – поглядывая в зеркальце заднего вида, решил для себя водитель. – Кажись, все при ней, хотя сиськи могли быть побольше. Да и не корова какая, похоже. Но даже и без всякой косметики – миленькая. Интересно, она крашеная блондинка или нет?»
– Согрелась маленько? И куда теперь тебя вести? – спросил Федя, притормаживая перед поворотом к своему дому.
– Никуда, – махнула рукой девушка, явно борясь с подступающей истерикой. – Во всем городе – некуда! Хоть в подвал к бомжам лезь переночевать! И ведь, главное, я им всегда и все, а они, сучки – «Ах, мой против…», «Ох, ко мне мама приехала…», «Нет, тут свекровь звонила, говорит, сейчас будет…»
– Ну, раз такое дело, – немного засомневался водитель. – Тогда, может, ко мне?
– К тебе? – удивилась пассажирка, распахнув яркие, васильковые глаза в пол-лица. – Шутка юмора такая?
– Какие шутки? Уже приехали, видишь, вон – дальний подъезд. Там и живу. Хочешь, зайдем. Высушишься по-человечески, пожрать есть чего, – как-то неуверенно, смущенно и сбивчиво заманивал незнакомку Федя. – Мне сегодня все равно по такой погоде ловить нечего, только бензин впустую жечь. А так – посидим, поболтаем…
– И переночевать можно? – с затаенной надеждой спросила девушка, впрочем, совершенно не опасаясь ответа: «Если мама позволит».
По всему видать было, что парень не из «вечных детей», живет самостоятельно. Вот только – вдруг у него подружка ревнивая? Или хозяйка, что комнату сдает, злая?
– Конечно, ночуй! – порадовал пассажирку водитель.
– Ладно! Меня Люба зовут, Любовь Петровна если полностью, – наконец, решилась познакомиться пассажирка.
– А я Федор, просто Федя, если коротко.
Осторожно припарковавшись на «свое» место поодаль от подъезда, водитель принял от пассажирки громоздкие сумки и вместе с ней бегом припустил под крышу. Правда, вымокнуть все равно пришлось, наступив в глубокую лужу неподалеку от входа, но теперь это было не страшно.
В старом, порядком обшарпанном, но еще не пришедшем в ветхость подъезде и пропахшем мочой лифте они не разговаривали. Молча дошли до дверей квартиры.
– Ну, давай, раздевайся, кроссы твои на батарею определим сохнуть, – уже в доме начал хозяйничать Федя, почти с порога аккуратно кинув в темную комнату вещи своей гостьи. – Куртка и здесь, наверное, отвисится… А сами – пошли на кухню.
Парень разулся и, оставляя заметные следы на потертом линолеуме, прямо в мокрых носках прошел из малюсенькой, символической прихожки вправо.
– А где тут?..
– А вон!
Федя на полпути щелкнул выключателем туалета и приоткрыл дверь в «заведение». Люба быстро юркнула туда, едва ли не на ходу спуская с бедер джинсы и трусики. И только примостившись на желто-ржавом от старости унитазе обратила внимание, что защелки на дверях нет. «Черт с ним! – подумала девушка. – От кого тут скрываться? Небось, все равно в одной койке спать будем, хорошо хоть он вежливый, с порога трахать не пристроился…»
Но о таких интимных вещах Федор пока не задумывался. Он вовсю хозяйничал среди грязноватой газовой плиты, старенького холодильника марки ЗИЛ, колченогого стола и тройки очень крепких, наверное, еще советских табуреток: поставил кипятиться сразу и воду под пельмени, и чайник, наполнил на две трети граненые стаканы дешевой водкой, быстро отрезал от изрядно заветренного куска колбасы пяток толстых кружков, достал нарезной батон, расставил пару тарелок и вилок. И долго ему ждать не пришлось.
Люба, заглянув после уборной в ванную, углядев там две мужские бритвы, развесив на огненно горячей трубе свои мокрые носки, вымыв руки и протерев лицо первым попавшимся полотенцем, появилась на кухне с сакраментальным вопросом:
– А ты один живешь?
– Нет, с другом, – Федя, чуть замешкавшись, кивнул на табуретку, приглашая гостью присесть. – Давай по водочке. От простуды в такую погодку самое то. Ну, и за знакомство как бы…
Девушка присела, подсунув под себя одну ногу, чтобы хоть немного погреть заледеневшую в мокром кроссовке ступню. Понюхала подозрительно содержимое стакана и тут же лихо, как будто делала это каждый день перед завтраком, обедом и ужином, проглотила неприятно пахнущую водку.
– Мы тут снимаем на двоих, – пояснил Федя, наблюдая, как гостья вцепилась аккуратными ослепительно белыми зубками в бутерброд. – Так совсем дешево выходит. Да и райончик здесь – не дай бог. Если бы не машина. Ну, да, отцова, но у нас с Климом, это дружок мой, и доверенность и права – все честь по чести. Мы с ним по разным сменам спецом разбежались. Сегодня он до полуночи в магазине, я бомблю. Завтра он бомбить будет, а я в подсобке мешки ворочать…
С постоянными жильцами старенькой однушки на шестом этаже все было понятно, как божий день. После школы куда было податься в захудалом городке очень-очень дальнего Подмосковья? Вот и выбрались хоть немного подзаработать, чтобы не клянчить у безденежных родителей на пиво с друзьями и кино с подружками. Худо-бедно, прижились в столице. Положа руку на сердце, скорее и худо, и бедно, но дома-то еще хуже и беднее. О перспективах и планах на дальнейшую жизнь в двадцать лет как-то не очень думается. Есть деньги на квартиру, пельмени и пиво – значит, живем неплохо. По выходным раз-два в месяц можно сходить в дешевый клуб, попрыгать на танцполе, подраться с такими же, как они, задирами. Еще летом-осенью иной раз бывали на футболе, но тоже – только лишь поорать и попрыгать на трибунах, порой к концу матча забывая, кто и с кем играет.
Федя, выложившись в неожиданном для него длинном монологе, примолк, переводя дыхание. И тут чуток захмелевшая от плохой водки Люба подхватила эстафету вечерней исповеди.
В столицу она подалась из похожего депрессивного городка среднего Поволжья. Почти сразу повезло, не пришлось стоять на трассе или ложиться под клиентов в «салоне», устроилась продавщицей в неплохой магазин женского белья. Хозяйкой оказалась женщина, но тут Любаня умолчала перед внимательным слушателем, что пришлось долго и усердно вылизывать немолодое, но ухоженное женское лоно, а потом еще и отсосать любовнику мадам. Такой способ расплаты для нее был не нов, школьный аттестат без этого не получила бы. Потом повезло еще разок. Через полгода приятель любовника хозяйки положил на Любу глаз. Снял квартирку, не скупился на подарки, даже налик иной раз подкидывал изрядный, вывозил в приличные, не всем доступные клубы. Одно у него было условие – не трахаться на стороне.
«Я, конечно, не дура совсем. Но тут у подруги днюха, она всех в клуб зазвала, а оттуда к каким-то её мальчикам на хату поехали. Сам понимаешь, там перетрахались, кажись, все со всеми, пьяные же были, а пацаны так еще под экстази. Короче, все бы ничего, мой-то папик знал про днюху, про пьянку… Он и раньше меня отпускал с подружками потусить. Но вот какая-то сволочь, думаю, сама Настюха, скинула ему на телефон фотки с того праздника. А я там – голая на диванчике, потом еще сосу одному парню, бля! Так отчетливо получилось, захочешь, не сделаешь… Вот папик сегодня и психанул. Выставил с вещами без особых разговоров. Конечно, может, еще и про другие случаи реально узнал. Вот и взыграла ревность. Жадный он просто, козел, даже цепочку с шеи снял и серьги заставил оставить, мол, не отработала их. Вот я и пошла под дождь, как сирота казанская. А ему-то что? Через неделю очередную дурочку найдет, кто будет перед ним за квартиру и шмотки ноги раздвигать. И ладно бы, как мужик, был нормальный. А то – через раз вставал у него, да и кончал моментально. Я же от тебя уже, из машины, пыталась до знакомых дозвониться, ну, перекантоваться хоть пару дней. Хрен-то! Облом сплошняком! Видно день сегодня такой – не мой, короче».
Расчувствовавшись, девушка хлопнула вторую дозу водки и принялась с аппетитом оголодавшей кошки лопать сварившиеся к тому времени дешевые магазинные пельмени.
– Ну, ты можешь здесь пока перекантоваться, – предложил осмелевший от спиртного Федя. – Места на всех хватит, а не хватит, так найдем, а что?
– А куда мне деваться? Останусь, конечно, – согласилась Люба, расстегивая на себе влажную клетчатую «ковбойку». – Ты не думай, я же понимаю, что тебе от меня нужно. Как надо, так и будет. Не маленькая.
– Ну, тут это… – чуть замялся хозяин. – Я же не один. Друг Клим, то есть, не Клим, конечно, это его еще со школы так зовут, ну, от фамилии, значит…
– Ну, друг, – сделала вид, что задумалась девушка. – Друзей обижать грех. И друга твоего я не обижу! Но!
Она уже окончательно расстегнулась и скинула на третью табуретку свою рубашку, сверкнув в глаза парня алым кружевным бюстгальтером на фоне белоснежной чистенькой кожи.
– У меня одно условие, Федя. В меня совать только в резинке, да?
– Ну, да, – послушно кивнул хозяин и гулко сглотнул слюну.
– И давай сегодня по очереди, хорошо? – уже не потребовала, как секса в презервативе, а мягонько, пусть и настойчиво попросила Люба. – Ну, не в том я настроении, понимаешь?
– Пошли, – подымаясь с места, кивнул Федя.
– Что? Уже?
– Нет! Нет еще. Ты чего? Просто покажу…
У парня язык немного начинал заплетаться. Еще бы, бутылку водки они уже приговорили и убрали тару со стола. Да еще девчонка в шикарном белье перед глазами…
Довольно-таки просторная комната была символически разделена платяным шкафом на две части. В большей стоял на тумбочке неплохой плоский телевизор и располагался у стены сложенный плюшевый диванчик. На стареньком письменном столе лежал обшарпанный ноутбук, наверное, семилетней давности выпуска. За шкафом притаилась узкая, на одного, кровать и пара хлипких стульев.
– У нас еще надувной матрас есть, – пьяно похвастался Федя, включая телевизор и бухаясь на диванчик. – Если подопрет – достанем и надуем враз!
– Я вон туда, – указала на кровать Люба и пояснила: – Спать одна привыкла, а вы тут, небось, поместитесь с другом, ладно? К нему же можно задом повернуться?
– Плохо шутишь, – надулся обиженно парень. – К Ваське я каким хошь боком повернусь! Он – кореш со школы… Уже сколько? Двенадцатый год!
– Ну, прости, – по-женски подлизалась девушка. – Глупость ляпнула, что возьмешь с пьяной бабы? Ты скажи лучше, как у тебя с резинками? Имеются?
– Ладно, сказала и сказала, я уже забыл, – не умеющий долго обижаться, Федя кивнул. – А за презиками Клима пошлем, когда он с работы придет. Магазин здесь неподалеку, быстро сбегает…
– Не надо посылать, – успокоила парня Люба. – Есть у меня в запасе. С папиком-то я только в резине и трахалась. Он сам так хотел, и меня приучил. В ротик, понятное дело, без и – всё. А в жопку я ему не давала. Жопку мою еще заслужить надо, – девушка игриво похлопала себя по крепким ягодицам, – она не для всяких, у кого кошелек толстый, а остальное – тьфу… дрянь, честное слово…
Федя, обрадованный, что все так легко и складно получилось, полез было заботливо перестилать постельное белье на кровати, но Люба махнула рукой, останавливая: «Брось, чепуха это!» и принялась разбирать свою клетчатую «челночную» сумку, якобы, в поисках презервативов. Нет, резинки она, конечно же, нашла, но к тому времени письменный стол, оба стула, часть диванчика и даже работающий едва слышно телевизор были завалены женскими трусиками, брючками, лифчиками, блузками, халатиками, косметичками, прокладками, тампаксами и еще такими вещицами, названия которых Федя и не слышал в свои двадцать с небольшим лет.
К тому моменту, когда пара упаковок презервативов, наконец-то, переселилась из сумки Любы под подушку кровати, в доме появился Вася-Клим. Высоченный, худой и сутулый он на плотного невысокого Федю походил, как дог-переросток на эрдельтерьера. Да и по масти парни были разными: чернявый, смугловатый Клим и русый, по-осеннему бледный Федя.
Вернулся с работы Вася не пустой, со свежим хлебом, с изрядным куском, похоже, краденного сыра и бутылкой дешевой, «премиальной» от магазина водки. Естественно, уже втроем снова сели за стол, закрепить знакомство. Успевшая в суматохе снять влажные джинсы и накинуть тонкий изящный халатик сочного голубого цвета, Люба то и дело демонстрировала ребятам голенькие стройные ножки, посмеиваясь над их жадным, голодными, но в то же время смущенными и обескураженными взглядами.
Вторая бутылка «не зашла» так легко и активно, как первая. Выпили по полстаканчика, гостья удалилась укладываться в зашкафный закуток, прихватив с собой большую часть разбросанных по комнате вещей, а ребята принялись раскладывать и обустраивать свой диванчик, а потом и выставлять на горячую батарею мокрую обувь…
Переодевшаяся в коротенькую прозрачную ночнушку – ну, не любила она спать голышом – Люба, прикрывшись тощим одеялом услышала бубнящий шепот друзей: «И что сейчас-то, Федь?» «Не ссы, Клим, я договорился. Сперва я, потом ты. А уж завтра, как карта ляжет, может, и вместе. Главное, не рвать с места в карьер. Мы же не маньяки какие. Потрахаемся тихонько и спать!»
Федя пришел за шкаф через пару минут, не сняв даже застиранные семейные трусы, через которые дыбился упругий напряженный член в полной готовности.
– Ну, чего стоишь? – откидывая одеяло и задирая под горло ночнушку, позвала Люба. – Сымай труселя и давай…
Она, приподнявшись на локте, привычно раскатала на среднем по размеру, но толстеньком пенисе резинку. И даже минетить не пришлось, Федя сразу же, как подкошенный, навалился на девушку, бестолково тыкаясь стволом между быстренько раскинутых длинных ножек. Люба ловко помогла ручкой попасть в нужное место и на несколько секунд замерла, ощущая, как новый член вошел с размаху на полную глубину влагалища. В предвкушении нежданного в эту ночь соития смазка у нее выступила обильно, и Федя легко двигался сильными и быстрыми движении. Попривыкнув к парню, гостья принялась активно и во время помахивать, шевеля тазом навстречу, иногда закидывая ножки на поясницу партнера, крепко обнимая и прижимая его к себе.
Немного огорчало Любаню то, что Федя не стал с ней целоваться, но потом она и в этой мелочи нашла для себя плюс. «От водяры, небось, такой перегарище стремный. Да и зубы они оба на ночь не чистили», – подумала девушка, просунув между телами руку и умело поигрывая мошонкой партнера. Кажется, это оказалось последней каплей. Федор зарычал, замычал сквозь сжатые зубы, прижался к девушке всем телом, беспорядочно дергаясь и сливая сперму в презерватив. Тут же, лишь чуть притихнув, скупо чмокнул Любу в щечку, вскочил и почти выбежал из закутка. Она услышала звонкий шлепок снятой и брошенной куда-то к столу наполненной резинки, и встревоженный шепот Клима: «Ну, что?» «Иди…»
«Изголодались мужики, торопятся, – подумала Люба, встречая уже голого, в полной готовности Васю. – Сами в душ ни ногой, и мне даже подмыться не дали…» Раскатывая презерватив по стволу, она заметила, что член приятеля был изрядно длиннее фединого. «Как бы не все двадцать», – подумала девушка. Крупные, длинные пенисы она не любила, предпочитая аккуратный и хорошо стоящий средний размерчик и по длине, и по толщине. Но тут уж выбора не было. Да и Клим оказался не в пример приятнее друга в постели. Он никуда не спешил, неторопливо впихивая член в подготовленное предыдущим партнером влагалище. И эта размеренность принесла свои плоды. Минут через пять верхнюю часть бедер, лобок и вагину скрутила приятнейшая легкая судорога. Вася даже остановился на мгновение: «Ты чего?» «Кончила я, – шепнула довольная Любка. – Теперь ты давай побыстрее, а то спать уже хочется…»
Да уж, с папиком она такого точно не испытывала. Пожалуй, последний раз так сладко и непринужденно кончалось с месяц назад в клубном туалете, где её зажал какой-то пацан. Она даже не поняла, был ли это кто-то из случайных знакомых, с кем вместе дергались на танцполе, или просто мальчик воспользовался моментом, загнул Любку раком и отодрал возбужденную, желающую девчонку так, что потом коленки тряслись минут десять.
Вася оказался не только послушным, но еще и изобретательным по сравнению с другом детства. «Перевернись», – попросил он тихонько. Но не стал ставить девушку на «четыре кости», как она ожидала, а оставил лежать на животике, сам прилег, приник к её спинке, неожиданно легко нашел нужную дырочку и заерзал, легонько похлопывая лобком по крепким ягодицам. Через пару минут протяжно застонал, прижимаясь покрепче, резко выдохнул и приподнялся на вытянутых руках. «Я все, – и тут же озаботился самочувствием Любы: – А ты как? Ничего?» «По кайфу, – похвалила партнера девушка, – только спать хочу – невмоготу уже…» «Я тогда пошел?» – аккуратно слезая с распростертого тела, сказал Клим. «Давай…» – сдвигая ножки, попрощалась Любка, даже не подумав одернуть закрученную вокруг шею ночнушку.
Парень осторожно и заботливо накрыл её тощим одеялом. Как шлепнул по полу снятый презерватив, как Вася отодвигал к стенке успевшего задремать товарища, Люба уже не слышала.
8 429
Загрузка...
