И только после того, как рабочий день уже закончился, и народ быстренько, за секунды разбежался по своим личным и крайне неотложным делам…
– Так, лапа, остановись, – скомандовала Инга, когда Люба уже собиралась переступить порог магазина и с неприятной тяжестью на сердце вернуться к ребятам еще и на эту ночь.
«Интересно, как они меня теперь поделят?», – подумала блондинка, при этом четко, как солдат на плацу, выполнив просьбу любовницы.
– А почему лапа? – будто очнувшись от гнетущих мыслей удивленно спросила Любаша.
– Потому что – лапочка, – засмеялась довольная реакцией девушки Инга. – Или ты решила вдруг, что я обо всем забыла? Верно, забыла – на рабочее время, что бы «не путать свою шерсть с государственной»…
– Какую шерсть? – ничего не поняла блондинка.
– Кино надо смотреть! Не только американские сериалы, но и наше, старое, – ответила, не раскрывая секрет фразы, Инга. – Теперь, лапа, давай, колись, что у тебя за сутки, как мы расстались, стряслось такого, что ножки твои прелестные домой идти не хотят?
Люба только махнула рукой.
– Домой точно идти не хочется. А рассказывать долго, да и не ко времени, наверное.
– Что такое? Хозяин квартиры пристает? – попыталась было расшевелить любовницу Инга. – И еще к тому же кто-то из знакомых мальчиков сделал гадость?
– Знаешь, все совсем по-другому, – через силу улыбнулась уставшая Люба. – Но от этого легче не становится.
– Ну-ка, стой здесь и жди!
Она постояла у входа, посмотрела, как Инга быстро обходит опустевшие помещения магазина, педантично заглядывая и в подсобку, и в кабинет мужа, а потом включает сигнализацию и закрывает входную дверь до завтрашнего утра.
За эти недолгие минуты Люба отчетливо поняла, что обращаться с самыми невинными просьбами о помощи к брюнетке-вамп не будет. Может быть, та и поможет как-то справиться с сегодняшними проблемами, но потом блондинка окажется должна уже ей. Замкнутый круг получается, по которому можно бежать бесконечно.
– Хочешь поболтать? По-женски секретиками поделиться? – спросила Инга, возвращаясь к любовнице.
– Сейчас как-то не ко времени, – вновь отказалась Люба. – Да и устала я за день. И в зале, и на кассе побывала.
– Значит, душа не лежит, – моментально догадалась брюнетка. – Это бывает. Но хотя бы скажи в глаза, уже здесь, в городе: понравилось, небось, как я тебя отодрала в субботу, лапа?
– А такое может не понравится? – искренне подлизалась Люба.
– Многим, – серьезно кивнула брюнетка. – Знаешь, лесбы почему-то предпочитают нежности и язычок подруги. А мне вот совсем другое нравится… Надо будет повторить, ты как? Не против?
Люба молча показала оттопыренный большой палец.
– Ну, если разговор по душам сегодня не склеился, тогда я такси вызываю.
И Инга достала из сумочки свой телефон.
…уже от входной двери блондинка услышала звон стекла на кухне, громкие голоса, невнятно и старательно что-то обсуждающие, и бубнящий в комнате телевизор.
«Новый сюрприз? – подумала она, скидывая ветровку на вешалку. – Что-то их многовато стало в последнее время…»
Две табуретки из трех привычно занимали в меру пьяные Федя и Вася. На третьей с трудом удерживался бритый под ноль мужичок лет на пять постарше любовников девушки, плотный, крепкий, с потемневшими от въевшегося машинного масла руками и заплывшими узкими глазками. На коленях у него едва ли не пританцовывала, специфически двигая попкой, длинноволосая русая девушка с большим, ходящим ходуном под белой блузкой бюстом. Боевая раскраска гостьи уже слегка стерлась, а кое-где и потекла, губная помада размазалась, похоже, по щекам хозяев. Девица одной рукой обнимала здоровяка за шею, а другой отчаянно жестикулировала, рассказывая всей компании нечто, как ей казалось, чрезвычайно для выпивших мужчин интересное.
Чуть приглядевшись, Люба заметила тоненькие, для бедных, обручальные кольца на пальцах гостей. «Муж и жена – одна сатана? Похоже», – подумала блондинка, намереваясь уйти в комнату, но Федя остановил её.
– Вот, знакомься, Любань, – широким пьяным жестом указал он на собутыльников. – Брательник мой двоюродный заехал на пару дней. Антон, мастер-механик, золотые руки, один на весь город такой. Ну, и жена с ним законная – Даля. А это – наша Люба!
Гости, одновременно обернувшись, уставились на блондинку. Антон с явным плотоядным блеском в глазах, а его супруга с чуть презрительной усмешечкой, видать, Федя уже успел поделиться, на каких правах здесь находится девушка. «Ну, тогда погодите! – злорадно подумала Люба. – Представление только начинается!»
– Переоденусь, вернусь, – заверила она парня.
Наверное, и Федя с Васькой, и их гости тем более, ожидали, что выйдет сейчас к ним блондинка в застиранном байковом халатике, пусть и очень эротично коротком. На крайний случай, в измятых домашних бриджах и растянутой до колен футболке.
А Люба появилась в длинном алом платье с разрезом до самой талии, демонстрирующим полное отсутствие нижнего белья, с огромным вырезом на спине до начала ложбинки между ягодицами, а вот грудь и плечи девушки были как бы целомудренно прикрыты легким, ничего не скрывающим шелком. В свое время от такого подарка папика блондинка едва не отказалась. «В борделе таким платьем клиентов завлекать!», – посчитала она тогда. Но презент оставила, а при расставании сам обманутый любовник сунул его в сумку, благо, много места легкое и тонкое платье не занимало и – ткань была практически немнущейся.
Шагнув, вернее, протиснувшись мимо гостей и Феди к окну, чтобы все рассмотрели её левое бедро в эффектном разрезе и чистую голую спину, Люба демонстративно поставила носок шикарной открытой туфельки на высоком каблуке на уголок табурета и попросила совсем не праздничным, усталым голосом:
– Вася, дай бутерброд, что ли. Жрать хочу, как серый волк…
Обалдевший не меньше других паренек услужливо протянул девушке кусок черного хлеба накрытый ароматным пластом сала. Стол сегодня, хоть и не блистал пышностью, был обилен немудреными мужскими закусками: свежая вареная колбаса, грубо наструганная на тарелку вместе со старым заветренным сыром; тонко порезанное, одуряюще для голодного желудка пахнущее сало; фабричные соленые огурцы и пара полусъеденных банок пресервов с селедкой. И хлеба было вволю. Любого.
– Водки-то налей такой девушке, – моментально сориентировался Антон. – Как же без этого сало есть?
На мгновение Любе показалось, что «бычок» готов прямо сейчас сбросить с колен на пол жену, отодвинуть к плите своего братца и, наклонив блондинку к подоконнику и задрав на спину подол шикарного платья, вдуть ей от всей возбужденной души.
«Пошутила я, наверное, не слишком удачно, – подумала Люба, принимая стакан из рук Феди. – Зато как смотрит эта стерва лохматая! Удавила бы меня на месте, будь её воля. Даже приятно стало от такого взгляда».
Нарочито оттопырив мизинчик, девушка манерно не спеша выпила почти две трети стакана уже потеплевшей на столе, но качественной, без отдушки, водки. Сдержанно, неторопливо закусила, передала Васе пустую тару и приняла от него еще один бутерброд.
Чуть затихший при её появлении разговор возобновился с новой силой. А кого стесняться-то? Столичная фифа, несмотря на сногсшибательное платье и туфли, как у порномодели, водку выпила – не поморщилась. И простыми бутербродами из рук Васи не побрезговала. Значит, своя девка в доску. И упрашивать не придется.
Такие откровенные мысли читались на лице Антона без особых усилий. «Это что же – Федя меня теперь и под брательника подложит? – задумалась Люба. – Типа, поделится, ну, как сперва с другом поделился. Только куда он жену денет? Она же хоть и пьет, как лошадь, а пьянеть, кажется, не собирается».
Употреблять водку и дальше блондинка не захотела, но не отказалась в открытую –никто бы этого не понял, а просто, пригубив, переставляла принятый из рук Феди стакан на стол поближе к Васе. Ей совершенно не хотелось напиваться, чтобы завтра мучиться похмельем на работе. И без того она попала на чужой праздник жизни.
Постояв так с полчаса или побольше, Люба неплохо закусила единственные свои полные сто пятьдесят. Без изысков, конечно, но все-таки не осточертевшие пельмени или фабричная пицца, тоже начинающая надоедать. «Эх, было б кому, наварила бы я в выходные щей кастрюльку ведерную, чтобы всю неделю хлебать, – подумала блондинка. – Зря что ли меня мамка к плите сызмальства приучала…» Воспользовавшись моментом, когда Антон все-таки пересадил на свое место жену и ушел в уборную, Люба проскользнула из кухни в комнату и выключила шумный телевизор. Не зажигая верхнего света, она укрылась за шкафом и сняла свое вызывающее платье, оставшись на несколько минут в одних модельных туфельках.
– Любань, ты это, вот чего…
Девушка резко обернулась. В проходе стоял, чуть покачиваясь, Федя и мял в руках несуществующую кепку.
– Я спать ложусь, – сурово предупредила его Люба. – Завтра снова на работу.
– Я не про то… – парень шагнул поближе и перешел на громкий шепот: – Мы тут это… ну, только ты без обид, ладно?
– А проще можешь? – вздохнула над бессвязными оговорками блондинка.
Ей попытки Феди высказать что-то бесконечно интересное и вместе с тем интимное начали надоедать. И еще она побаивалась, что в комнату зайдет этот Данила и увидит её голой. Небось, сразу тормоз у мужика сорвет напрочь! От таких мыслей извечное желание секса в любое время и в любом месте у Любы пропало, как никогда и не было.
– Ну, короче, – решился Федя. – Мы тут будем Дальку драть вместе. Ну, Антон, Вася… И я тоже должен. Понимаешь, мы с брательником её еще до свадьбы так пользовали, только по очереди. А теперь она хочет вместе, а брат – не против. Вот только в нашем городе такого нельзя, опозорят на всю жизнь. Вот они ко мне и приехали. В Москву, то есть. Ну, и закупиться кое-чем тоже, заодно… Ты спи себе, внимания на нас не обращай.
– Да трахайте вы хоть друг друга в очко, – спокойно и равнодушно ответила Люба. – Но только смотрите – если кто ко мне полезет по дури, может получить ногой по яйцам сегодня и заяву на изнасилование завтра. Я не шучу. Из дома какой-то притон общажный устроили…
– Ну, ты без обид… – принялся нудно канючить Федя. – Мы же не со зла, видишь, брат приехал… мы Далю еще до свадьбы… она только за… и брат…
Блондинка решительно развернула парня на сто восемьдесят градусов и бесцеремонно толкнула в спину. «И что теперь? Они сейчас с этой лахудрой разгорячатся, ко мне полезут, верняк, это к гадалке не ходи, – задумалась Люба, присев на кровать и копаясь в сумке со своими вещами. – Вася-то, может, и поостережется при друге, а этот брат – плевать на всех хотел. Он им жену отдает, а сам… Хи-хи-хи… Это про меня что ли получается?»
Ложиться спать в джинсах, как бомжиха в подвале, категорически не хотелось. Да и не спасут штаны в случае чего. Ну, разве что задержат на пяток минут, пока их стягивать будут. Да еще порвут, не дай бог. «Ладно, – подумала Люба, – будь, что будет…» Достав из сумки пижамные короткие шортики, девушка встала, чтобы натянуть их на свою попку… В процессе её как-то неудачно качнуло, и пальцы невольно прошлись по половым губам, ощутив что-то липкое, тягучее… Схватившись другой рукой за телефон, блондинка подсветила себе и со смешанным чувством восторга и досады увидела на пальцах кровь.
Восторг был понятен. Во-первых, редко кто из мужиков не побрезгует трахать в такой период женщину. Таких небрезгливых сама Люба не встречала, только слышала про них от подружек в прошлой жизни. Значит, максимум сегодня могут «дать на клык», а этим ребятам такого мало, даже Вася не стал фанатом минета, несмотря на её мастерство в этом деле. Похоже, что Даля будет теперь всю ночь отдуваться по полной программе. Во-вторых, и, наверное, в главных, девушка не залетела после вчерашнего попадания спермы. И хоть волнения особого не было, скорое подтверждения этого факта порадовало Любу. А вековечную досаду у блондинки вызывал неизбежный, как наступление лета, дискомфорт в «красные дни».
Кое-как, стараясь не измазаться кровью с пальцев, девушка накинула сиреневый легкий халатик, прошмыгнула в ванную, а оттуда, вымыв руки, в туалет. Вот это последнее её перемещение и застукал Антон, уже давно пересадивший жену на колени Феде. Люба только-только, откинув полы халатика и разместившись на унитазе, настроилась помочиться и вставить тампакс, как настежь распахнулась дверь, и расстегивающий джинсы Антон радостно гугукнул.
– Тебя-то мне и надо, красотка, – бесцеремонно достал он полувставший член, потряхивая им перед глазами блондинки. – Как увидел тебя в том платье, сразу решил – засажу местной королеве. Вставай-ка давай, повернись ко мне задом и чуть-чуть наклонись…
И он заржал, будто высказал самую свежую шутку вместо бородатого, столетней давности, анекдота.
– Засади, засади, – иронично поддержала его желание Любка. – Вот только глянь внимательно…
Она привстала с унитаза, пошире раздвигая колени и в этот момент радуясь, что в первый день из нее всегда течет, как из пробитого ведра. И сейчас из узкой щелки на желто-ржавый фаянс унитаза потянулась липкая толстая «нитка» крови.
– Тьфу, – неожиданно харкнул между ног Любе мужик, хорошо, что не попал, плевок смачно шлепнулся в унитаз. – У меня аж все опало от такого! Предупредить не могла, что с менстрами? Да еще за стол к нам садилась.
И в самом деле, из полувозбужденного член моментально превратился в вялую кожаную тряпочку. «Ох, какие же чувствительные натуры в этом городке проживают», – ехидно подумала блондинка, а вслух дерзко сказала:
– Намеков никто не понимает? Совсем тупым-то не надо прикидываться. Думаешь, я красное платье просто так напялила, чтобы покрасоваться на ночь глядя?
–Чо? – от такого простого объяснения и без того узкие глаза Антона превратились в натуральные щелочки made in China.
– А что тебе мои менстры? У тебя жена есть, вот её и натягивай. А за столом я с вами не сидела. Стояла только, если ты заметил. А теперь выйди, дай мне свой тампон вместо твоего хера туда заправить.
Последние слова она выговаривала уже в спину вывалившегося из уборной, огорченного и вместе с тем злого до крайности Антона.
Видимо, он сразу же оповестил всех сидящих на кухне, потому что на вышедшую после нехитрой манипуляции с тампаксом Любу и парни, и Даля глазели с каким-то неприкрытым любопытством. «Идиоты они все, – раздраженно подумала девушка. – Первый раз что ли при них женские дела начинаются? А баба эта чего так глазеет, как дикая?» Она иронически приветливо помахала всем ручкой и отправилась за шкаф с надеждой, что выспаться худо-бедно ей сегодня все-таки удастся. «И еще один жирный плюс, – подумала Люба, укладываясь на кровать. – К концу недели от крови и следа не останется. Поедем с Ингой куда-нибудь, оторвемся от души…»
Но мечты блондинки о спокойном сне не сбылись. Сперва Федя с Васей, пыхтя и беззлобно ругаясь друг на друг, доставали из шкафа и надували ножным насосом резервный гостевой матрас. Потом в закуток заглянула Даля и язвительно прошипела якобы спящей Любе: «Меня сейчас драть будут в три хуя, а ты лежи тут со своей кровавой пиздой и завидуй!»
Первым на жену Антона, разложенную на надувном матрасе, забрался Федя и под громкие комментарии мужа принялся драть её довольно энергично, как приучился с постоянной уже партнершей по половым играм. По грубым, почти полностью матерным высказываниям Антона и самого Феди, Любаня поняла, что презервативы там не используют, считая их «выдумкой москвичей». Несмотря на это, парень долго не мог кончить, то прерываясь на короткий отдых, то забрасывая ноги партнерши себе на плечи, то поворачивая её на бок. Сказывалось количество предварительно выпитой водки. Ну, а может, еще и нюансы строения половых органов Дали.
В конце концов Антон не выдержал, отогнал Федю и, поставив жену раком, принялся долбить её, смачно шлепая животом по ягодицам. Выходило очень громко, но все равно безрезультатно, даже после тройной перемены поз.
Когда на Далю залез уже и Вася, Любе удалось немного задремать, отключившись от непрерывного мата, охов, вздохов и суматошных шлепков тела о тело. Проснулась она через час от громкого вопля женщины: «Куда в жопу суешь! Оторви свой окурок и выкинь! Не дам в жопу!» Ее громкий, наверное, на два этажа, голос прервался злым и неудовлетворенным ворчанием супруга: «Федька, снизу держи её крепче, ишь, придумала от законного мужа вырываться. И высунь чутка наружу, а то у меня не влезает, тесно там. А ты, Вась, раздвинь, раздвинь ей задницу, ни хрена не видно, куда сую…»
Даля резко охнула, видимо, Антон попал, но, как выяснилось через пару секунд, совсем не туда, куда так стремился. «Ну, два в пизде – тоже оригинально, да Федь? Мы с тобой её так еще не пробовали…» Затем наступила относительная тишина, сопровождаемая тяжелым шевелением спрессованных между собой трех тел, чуть слышным подвыванием Дали и кряхтением кого-то из мужчин.
…Еще дважды за эту ночь Люба просыпалась от нудной, тянущей боли внизу живота, с трудом подымалась и по стенке тащилась в уборную, чтобы сменить затычку. Оба раза она замечала вялое уже шевеление парочки тел на матрасе, одно из которых непременно было женским. Кто там из мужчин пребывал в тот конкретный момент вместе с женой Антона было непонятно, тем более, свет в комнате не горел. А после второго похода, когда Люба, вся морально разбитая и физически вымотанная, легла в постель, она ухитрилась услышать сонный бубнящий голос Феди: «Моя-то в жопку дает, не выпендривается. Даже просить не надо, сама подставляет, говорит, вставь, мол, туда. Смачно ей, когда в жопку…» «Врешь, небось, болтун ты, братец» «Вот и не вру! Завтра вечером она с работы придет, сам попробуешь», – лениво в полусне отбрехался Федя.
«Вот уж хрен вы попробуете, ребятки, – злорадно подумала Люба. – Злые вы, уйду я от вас. Вот так». Похоже, ночной разговор Феди с братом, пусть и хвастливый, пьяный и глупый, стал последней каплей, переполнивший чашу терпения блондинки.
Утром Люба не проспавшимся взглядом оглядела перенасыщенную запахами пота, спермы, женских выделений, грязных носков и несвежего белья комнату и чуть не сблевала. Застеленная на надувном матрасе простыня, видимо, неоднократно использованная в процессе для протирки и подтирки, превратилась в грязную тряпку и валялась на полу. На вздутом пластике возлежала на животе голая Даля, выпятив белую и большую, довольно дряблую задницу с парой явно свежих смачных синяков на ней. Рядом расположился, тоже голышом, лежащий на спине Вася, почему-то держащийся одной рукой за свой стоячий член. С диванчика доносился похмельный храп то ли Феди, то Антона. Оба брата уткнулись носами в подушки и трудно было определить, кто же издает такие хрюкающие звуки.
Порадовало Любу только то, что на кухонном столе оставалась груда недоеденных и несколько совершенно целых бутербродов. А то, что среди них сновало изрядное количество тараканов, девушку из провинции не смутило, это же почти домашние животные во многих российских квартирах. «И откуда их столько понабежало на сало с колбасой», – подумала Любаня, быстро-быстро пережевывая свой завтрак.
Стараясь не шуметь, хотя вряд ли кого разбудила бы своими движениями после такой бурной ночи, она набила вещами с кровати и стульев свою клетчатую огромную сумку и пристроила её на место, занавесив насколько было возможно одеялом. Быстренько оделась в привычные джинсы, сизый пуловер и ветровку.
В подъезде у лифта Люба встретила соседку, даму лет сорока с хвостиком, ухоженную, что называется «с претензиями». Та посмотрела на девушку с откровенным презрением. Ну, еще бы! Такие звуки через стенку почти всю ночь, а потом бледная, с кругами под глазами, измученная девчонка возле лифта. «Ха, она подумала, что это меня трое мужиков всю ночь дрючили! – подумала Люба. – А вот фигушки! Я отсюда, считай, целкой вырвалась. Вася непременно пойдет на работу, иначе их с другом выставят на улицу в два счета. Это не шутки какие. А потом Федя обязательно повезет своих половых родственников по магазинам. Ну, пока проснутся, похмелятся, кинут этой Дале по палочке, если смогут, конечно, тут и время обеда. Никого дома не будет, я вещи в камеру хранения на вокзале каком-нибудь закину. И теперь нужно будет за день решить вопрос с ночевкой. Надо только не забыть отпроситься у Вани на лишние полчаса с обеда. Это сейчас важно».
Люба знала, что найти себе местечко на одну ночь в городе очень легко, достаточно посидеть поздним вечером в каком-нибудь приличном баре. А что будет дальше? Разберемся.
4 687
Загрузка...
