Остров 10. Последнее лето детства. Город

10. Остров. Последнее лето детства. Город

 

Наконец мы поехали!

Я уже представил, как все будут теряться, разбегаться во все стороны, а спросят с меня! Немного взгрустнув, подумал, буду Сашеньку и Димку пасти, Вита взрослая почти, Анка местная. То есть, Динку пасти! Взглянув на девочку, улыбнулся довольно.

— Что лыбишься? – проворчала Динка, поёрзав на сиденье. – Смешно тебе?

— Нет, на тебя приятно посмотреть! А я что, не так одет?

— Ты хоть в шортах!

— А у тебя косичек нет! – усмехнулся я, мазнув ей по лицу кончиком косички.

— Хорошо, что нет. Тебе не жарко? – спросила Динка.

— Не, — снял я панамку, — солнце не печёт, только если вспотею, конечно, неприятно. Ты давай, разговаривай больше, и веди себя как девочка, говори о себе: я слышала, видела! А то подумают что-нибудь нехорошее! – Димка насупился. Ему мало того, не нравилось, что его в девочку нарядили, так ещё и говорить о себе, как о девочке заставляют!

— Надо было тебе ещё дома потренироваться, — заметил я.

— Ага, голый прибежал, а говорю: я пописала! – Сашенька хихикнула.

— Потерпи, — услышал Виктор, — через полчасика остановимся, все пописаем!

— Динка просто учится разговаривать! – сообщил я папе Анки, сам посмотрел на девочку. Анка о чём-то задумалась.

— Ты что, Ань? – тихо спросил я её. – Вспомнила, как мы в прошлом году ездили? – Аня молча кивнула, отвернувшись.

— Где мой боевой мальчик Вася? – легонько толкнул я её локтем.

— Вася остался в прошлом году, — вздохнула Аня, — теперь не догонит меня…

— Да ладно тебе! – оглянувшись на Сашеньку, о чём-то шептавшуюся с Димкой-Динкой, спросил:

— Хочешь, я тебе тоже куплю обручальное кольцо? Аня ошарашенно посмотрела на меня:

— Ты правда, хочешь этого? – глаза вспыхнули радостью.

— Конечно! Анка, мы же обещали друг другу, что поженимся! Когда вырастем, конечно. Поговорю с Сашенькой…

— Сашка, ты невыносим! – резко отвернулась Анка к окну. Мы уже выехали на трассу, прибавили ходу, замелькали деревья, высаженные вдоль дороги, редкие домики приближающегося посёлка.

— Не сердись! – положил я руку Ане на талию. – Она же моя сестра, тем более, мы с ней обручились не для женитьбы, а чтобы она слушалась меня. Ты просто не знаешь, какая ей смертельная опасность угрожала, если бы она ходила, где хотела, да ещё надев такие же серёжки, как у меня! – показал я на кнопки в ушах.

— Да знаю я! – поправила она мою руку удобнее. – Ты тоже не сердись на меня. Я не имею права на тебя обижаться, и так обидела. Понимаю, как тебе было горько, когда ждал писем от меня, — я вздохнул:

— Ещё обидней было, когда ты уже здесь оттолкнула меня.

— Я? – повернулась ко мне Аня. – У меня же месячные были! Впрочем, да, дурочкой прикинулась, прости, теперь ещё на что-то надеюсь… — Анка крепкая девочка, даже не всхлипнула.

Хорошо, в машине шум, мы слышали только друг друга, может, Вита ещё, а Сашенька бросала на нас подозрительные взгляды, но не вмешивалась, беседуя с Динкой, наверное, о своём, о девичьем.

Через некоторое время, когда уже у всех придавило, Виктор свернул на просёлочную дорогу, остановился и сказал:

— Девочки налево, мальчики направо… — посмотрел на нас, оглянувшись, добавил: — я же мальчик.

Димка всё же побежал за Виктором, потом вернулся, сам себе удивляясь.

— Динка, куда ты побежала? – смеялась Вита. – Укачало, что ли?

— Ну вас! – подошёл он ко мне, приподнимая юбочку. – Подержи, пожалуйста.

Я помог, вспомнил, как сначала держал юбочку подбородком, потом приспособился, и вообще, под юбкой лучше не носить нижнего белья, а носить с собой бумажные салфетки. Разве что на танцы надо надевать что-то, а то есть пацаны, любители с зеркальцем разглядывать, что на девочках надето, а то и не надето.

Что за люди? Вот купались бы голышом, не додумались бы до такого. Что там интересного? Какого цвета трусики?

Девочки забрались в машину, закончив свои дела, Сашенька придержала меня за локоток:

— Подожди. О чём вы с Аней говорили? – я хотел уже возмутиться, но вовремя вспомнил, что обещал Ане с ней поговорить.

— Хочу Анке купить обручальное кольцо, чтобы дождалась меня.

— А это честно? – спросила сестра, поглядывая на своё колечко.

— Ты жалеешь? – удивился я.

— Есть немного, — решила сказать мне правду любимая сестрёнка. Я уже набрал воздух, сказать всё, что о сестрице думаю, когда Сашенька обняла меня и стала целовать, со смехом.

— Купи, если она не против, — серьёзно согласилась Сашенька, — я твоё сохраню навсегда, если не потеряется, конечно, — а я вдруг некстати вспомнил фенечки, сплетённые нам Анкой в прошлом году. Моя хранится дома, а у Анки?

— Девчонки, хватит лялякать! – крикнул нам Виктор, и мы заняли свои места. Анка пыталась сесть на моё место, не понравилось, заставила меня опять сесть на горб между двумя сиденьями.

Ну, если Сашенька не захотела сидеть рядом со мной, я переместился поближе к Ане, приобнял её. Хоть и жарко, ветерок обдувает, и девочка не стала пихаться.

Въехали в город. На этот раз машина свернула в другую сторону. Я хоть и ездил сюда всего один раз, в далёком прошлом году, помнил, как долго мы ехали.

Сейчас приехали довольно быстро, в микрорайон, застроенный многоэтажными зданиями.

— Озёрный бульвар, — пояснила мне Анка, открывая дверцу, когда Виктор нашёл свободное место у дома.

Мы вышли, потянулись, оглядываясь вокруг. Дом был такой же двенадцатиэтажкой, как и тот, в котором мы жили раньше, с мамой и папой.

Виктор пошёл в соседний магазин, большой, двухэтажный, Анке сказал вести нас домой.

Ожидал, что войдём в такую же квартиру, как наша, но вошли в двухкомнатную, зато кухня была побольше раза в два прежней, ну и как у нас с мамой, тоже крохотная.

Нам сразу показал Виктор детскую, где мы смогли раздеться до трусов, совсем раздеться почему-то постеснялись, в чужой квартире, даже Димка. Но я хихикнул, увидев его розовые трусики в ромашках и пупсах, и он тут же сердито их скинул, спрятал.

— Проводи меня в ванную! – сердито сказал он мне.

— Здесь раздельные ванна и туалет, — напомнил я.

— Ты проводи…

— А что ты стесняешься? – удивился я. Сам был одет в полупрозрачные девичьи плавочки, на голове косички.

— Да, ты привык, а я ещё нет.

— То есть, голышом не стыдно?

— Нет. Все видят, что я пацан! – гордо сказал он, залезая в ванну, и нагло добавил: — Помой меня!

— Слушаюсь! – хихикнул я, доставая лейку. Тут же вошла Вита, принесла полотенце и специальный шампунь для Димки.

— Справитесь сами? Ты бы тоже разделся, что ли? – сказала она мне. – Обольёшься весь.

— Хорошо! – обрадовался я, скидывая плавки и залезая к Димке. – Помоешь нас обоих?

— Вот ещё! – пфыкнула девочка. – Большие уже, справитесь! Потом принесёшь Динку на диван, где клеёнка расстелена, обработать надо девочку, — Димка горестно вздохнул, даже не шалил. Только, когда вытер его, сказал:

— Вита сказала, принести меня.

Я долго не думал, взял мальчика на руки и отнёс в комнату, осторожно положил на клеёнку, покрытую простынкой, мы все стали внимательно его разглядывать, открывая все складочки.

Димка давно уже перестал стесняться нас, а девочки с удовольствием трогали его, гладили, заглядывали между ягодичек, под приборчиками, вызвав стоячок у мальчика.

— Какой хорошенький! – радостно засмеялась Сашенька, будто ни разу не видела. А вот смазывать себя Димка доверил только нам с Витой.

Кожа у Димки не такая атласная, как у девочек, множество мелких спаек напоминала рыбью чешую, если приглядеться, под ладошками хорошо чувствовались, зато открытых трещин не было.

Димке пришлось встать на пол, раздвинув руки и ноги, чтобы мазь впиталась.

— Кушать подано! – заглянул в комнату Виктор, с удивлением глядя на Димку. Не видел ещё его утренних процедур, особенно со стоячком, который стал появляться совсем недавно.

— Может, пора ему массаж делать? – шепнул я Вите.

— Какой массаж? – не поняла девочка.

— Ну, этой, простаты и членика.

— Как это? – спросила она, посмотрев на меня. Я тоже забыл одеться, но не возбудился, как Димка, для меня привычно уже, и никто не щекотал меня.

— Рано ещё, — неуверенно сказала Вита, — может, лет в 12? – я согласно кивнул, девчонки именно в это время начали издеваться надо мной, в карьере.

— Тебе как, грудки намазать? – спросила Вита, дотронувшись до моего сосочка. Я дёрнулся.

— Не знаю, болят, почему-то, — вздохнул я. Сашенька с Анкой ушли в ванную, Вита перебрала баночки с мазями, нашла нужный. Нанесла мне на грудь и посоветовала самому натереться, если больно, а сама смазала мне низ живота и ноги.

— Если выбрал себе такой вид, надо, чтобы всё ровненько было! – смеялась она, смазала под мышками и поставила рядом с Димкой. – Стойте, пока не позову!

К нам забежали весёлые подружки, Сашенька и Аня, голенькие, начали искать повязки в рюкзачках.

— Нам с Димкой найдите, — попросил я, растопырившись.

— А у вас нет… — смутилась Сашенька. – Придётся вам так дома ходить, зато хоть два мальчика у нас будут!

Я вспомнил, повязку снял, а куда бросил, не помню до сих пор. Димка вообще, часто забывает одеться.

Девочки оделись в фартучки, Вита нас потрогала ладошкой, разрешила идти на кухню.

Виктор, если удивился, виду не показал, а я постарался как можно глубже убрать отличие от девочек, чтобы не выглядеть странно.

Хозяин успел сварить суп-лапшу и разогреть готовую еду из домовой кухни. Конечно, совсем не то, что привыкли есть у бабушки, но мы не привередничали, главное, набить животы.

Мы решили погостить в городе дня два, потом вернёмся.

— А как малыш? – поинтересовался я, вспомнив о Саше.

— У него ещё осталось немного, — ответил Виктор, — Наташа заранее меня отправила, может не оказаться в одном месте, придётся поездить по городу. А в это время Анка пока покажет вам город, сходите в кино, в парк.

— А парк тот же самый? – спросил я, облизывая ложку.

— Да, у нас один парк, — кивнула Анка, я с трудом отвёл взгляд от её тугих грудок. Вообще, у всех девчонок наливались грудки, даже у меня, к моему удивлению. Сашенька как-то сравнивала со своими, сказала, что у меня опухли молочные железы. Приедем домой, надо к своему врачу сходить, не нравится мне это, хотя теперь легко притворяться девчонкой.

Когда наелись, Виктор спросил:

— Тихий час? Или гулять пойдёте? – мы зашумели: какой тихий час!

— Кстати, как вас размещать будем? Предлагаю мальчиков в мою комнату, девочек с Анкой.

Мы загудели недовольно.

— А как вы хотите? – удивился Виктор, хотя в прошлом году укладывали нас с Анкой в её крохотной комнатке.

— Мы с Сашкой на кухне, Аня с Витой здесь, Димка в вашей комнате! – решила Сашенька.

— Чего это ты с Сашкой? Я здесь хозяйка! – возмутилась Анка. – Мы с Сашкой на кухне! А вы, как хотите!

— А ты почему с Сашкой? – поразилась Сашенька.

— Потому что ты назначила его моим женихом! – заявила Аня, положив руку мне на колено. – И он обещал купить мне сегодня обручальное колечко!

— А мне уже подарил! – гордо показала Сашенька пальчик с моим подарком. – До 16 лет мы с ним обручены! Так что, если ты его невеста, то ещё успеешь с ним поспать!

— А ты его сестра! Тоже всегда успеешь!

— А я? – рассердилась Вита. – Про меня забыли?

— Ну, ты же передумала!.. – воскликнула Сашенька, и осеклась, посмотрев на Димку. – Кто с Димкой спать будет? – Виктор только глазами хлопал, слушая наш спор, не понимал, то ли всерьёз, то ли в шутку меня делят девчонки. Мои девчонки замешкались с ответом, и Сашенька, на что-то решившись, сказала:

— Девочки! – сестра выразительно посмотрела на меня: — Касается только настоящих девочек! Я вам что-то важное скажу сегодня вечером. Надеюсь, вы меня поймёте.

— Ты беременна! – не сдержалась Анка. Сашенька скривилась:

— Фу, как обыкновенно! Нет, хотя я не уверена…, — девочки прыснули в ладошки, — нет, у меня есть тайна, и она не моя. Но мы все любим Сашку, вернее, Серёжку, Сашка девочка, поэтому я приоткрою перед вами завесу тайны…

— А я, значит, не имею права что-то узнать? – удивился я.

— Нет, я слово давала, почти клятву. Ты узнаешь всё, только позже, — Сашенька почему-то очень грустно вздохнула, взгляд опять стал взрослым. Мне не нравилась беззаботность и шаловливость сестрёнки, но лучше пусть бесится, чем смотрит на меня таким взглядом. Что-то тревожное чудилось мне в этом взгляде, во всём настроении сестрёнки, будто прощалась навсегда.

— Прости, Сашка, — подошла и поцеловала меня Сашенька, — зря я при тебе. Пошли собираться?

Вроде, что там, собираться, летом?! Надел майку и трусы, ну, шорты, юбку, и попи…, гм, побежал!

Так нет! Особенно наша маленькая девочка:

— Это не хочу, может, что-то ещё есть?

— Хорошо, в магазин зайдём, посмотрим.

— Не хочу в магазин! – скривила прелестную рожицу Динка. – нет там ничего хорошего!

— В комиссионку…

— А там что?

— Там импорт, может, что-нибудь детское есть. Платьишки, юбочки, шортики…

— Хочу шортики! Чёрные!

— Какие тебе чёрные?! И так жарко! К тому же, в шортиках тебе нельзя.

— Сашка, дай свои померить! – засопела Динка. Я уже давно был одет, как и Сашенька, в походную одежду, светло-розовые шортики и маечки, не доходящие до пупка и слегка прикрывающие грудь. Мы с Сашенькой померились грудками, остались довольны, ещё можно было спутать нас.

— А я? – удивился я, снимая, между тем штаны. Под шортами у меня были только крохотные стринги, и то, только для того чтобы случайно не поставить пятно на светлые шорты.

Пока Динка одевалась, Сашенька разглядывала меня.

— Знаешь, что? – задумчиво сказала она. – Тебе неудобно в стрингах? – я нехотя кивнул.

— Давай, я к шортам подошью прокладку, можно из трико. Мягко и удобно! – Я подумал, и поцеловал любимую сестрёнку:

— Умница! – между тем Динка пыталась удержать на себе шорты.

— Диночка! – увещевала её Вита. – Ну, посмотри на себя! Если ремнём затянуть, сморщится всё! А так, потеряешь! Давай, всё-таки оденешься в своё, зайдём, всё-таки в Универмаг или в комиссионку! Или ты, как настоящая девочка, в одном и том же два раза не выходишь на улицу? – Динка сурово швырнула мои шорты на диван, оставшись в своих розовых с ромашками и пупсами трусах:

— Только Сашкины розовые шорты мне подходят! – вздохнул он.

— Да снимай ты трусы! На примерку наденешь, я захвачу их с собой! – потеряла терпение Вита, сама стягивая нежные трусики с брата. – Надевай юбочку, и не капризничай! Или мы с тобой дома останемся! Смотри, все уже оделись и только тебя ждут, капризуля! – Анка тоже оделась, в сарафанчик, найденный в моём рюкзачке. К счастью, деньги я нашёл в боковом кармашке.

Сашенька взялась подшивать мне прокладку на шорты, Я стянул с себя тесные стринги, массируя уставшие в тесноте яички, Аня вертелась перед зеркалом, разглядывая сарафан. Эти сарафаны привезла с собой Сашенька, я их купил двое, один раз гуляли вместе, потом свой подарил сестре.

Виктор ушёл, когда мы только начали делать макияж, понял, до вечера мы не выйдем из квартиры.

Даже Динку уговорили сделать маникюр и педикюр, хоть ей пришлось надеть носочки, чтобы ножки не натирать ремешками сандалий.

Наконец Вита построила нас, осмотрела внимательно и дала «добро» на выход, недовольно вздохнув. Было бы побольше времени, она ещё немного потратила бы сил на наш внешний вид.

Я гораздо лучше себя почувствовал в обновлённых шортах. Попросил посмотреть, ничего не видно, когда сижу? Конечно, девчонки похихикали, и сказали, что девочки так не сидят, растопырившись, ножки сдвигать надо! – как буто сам не знаю! В гневе закинул стринги в рюкзачок, надел его на себя, предстал перед строгой комиссией, получил одобрение. Динка, с кислым лицом, тоже сказала, что меня на первый взгляд не отличить от Сашеньки, тем более, с одинаковыми тату на руках.

— Сашенька больше на мальчика похожа! – заявила она, глядя на меня, и Вита повела нас на прогулку.

Я думал, мы с Аней будем гидами и следить за всеми, но Вита, как самая старшая, всё взяла в свои руки, всё же привыкла оставаться с Димкой, выполняла роль мамы и папы.

Я облегчённо вздохнул, боязливо глянув на строгую девочку. Все сели в лифт, мы с Сашенькой побежали по лестнице, пытаясь его обогнать. Я думал поговорить с сестрой, что она придумала, сестрёнка только успела сказать, что нас оставляют в покое сегодня вечером, как мы выбежали на площадку, где встретили друзей, выходящих из лифта.

— А вверх вы так можете? – спросила Динка.

— Можем, только раздеться надо! – засмеялась Сашенька.

— Проверим вечером! – не поверила маленькая девочка. Когда уже шли по дорожке возле дома, навстречу нам прошла мама с девочкой, ровесницей нашей Дины, Динка осмотрела девочку с ног до головы, та показала ей язык и ушла. Наша девочка проводила незнакомку взглядом, пошла за нами.

— Понравилась девочка, что ли? – не удержался я.

— Не, посмотрел, как девочки ходят, — спокойно ответила Динка. Теперь от мальчика в ней ничего не осталось, кроме короткой причёски, но и с ней наша Дина получилась очень красивой, на мой, мальчишеский, взгляд.

— Куда сначала пойдём? – спросила Вита местного жителя, Анку. Взглянув на неё, я подумал, напрасно мы с сестрой надели шорты, можно было в сарафанах погулять, а то навалилась июльская жара.

— Хочу в ювелирный, пока Сашка не передумал! – быстро сказала Аня. Я даже удивился, своё слово не привык забирать назад.

— Веди, где тут ближайший ювелирный? – спросил я, и тут же был пойман за руку крепкой Анкиной ладошкой. Хорошо хоть, в ЗАГС ещё рано нам! Совсем не удивился бы.

Мы с Аней шли впереди, по чистой тополиной аллее, тополя были пирамидальными, без пуха, тени давали не столько много, как обычные, зато красиво, дорожка выложена кирпичом, в нишах стоят скамейки, за тополями зелёные скверы.

— Красиво тут у вас! – вынуждена была признать Вита, она шла замыкающей, тоже оделась в лёгкое платьишко, перед ней шли Сашенька с Динкой. Дина перестала капризничать, бодро топала по плиткам дорожки. Мне кажется, мальчик влюблён в Сашеньку. Нам не хватает для равновесия ещё одного мальчика, хмыкнул я.

Хотя, глядя на нашу девичью компанию, с нами познакомиться захотят многие мальчики, если они не очень робкие.

— Вон там ювелирный, — показывала мне Аня на магазины, — а вон там, во дворе, комиссионный!

— Хорошо! – согласился я. – Только выбирай серебряное колечко, на золотое у меня денег не хватит. И, наверное, не с бриллиантом! – огорчённо вздохнул я. Анка посмотрела на меня, с улыбкой. И чмокнула в щёчку.

— Ты гляди, что наши влюблённые делают! – услышали мы голос Сашеньки, оглянулись. Димка не стал теряться, наклонил Сашенькину голову и поцеловал её в губы. Никто ничего странного не заметил, ну, идут девчонки, целуются. Они всегда целуются, вот если бы мальчики среди нас были и целовали девочек, тогда могли бы поругать!

Подошли к магазину, «Изумруд» называется, вошли в обширный прохладный зал.

В магазине толкался народ, но не очень много. Мы подошли к витрине, начали разглядывать колечки. Серебряные были, довольно недорогие, с орнаментом и чернённые.

— Аня, тебе чернённое? – тихо спросил я. Анка посмотрела на Сашино колечко, отрицательно покачала головой и ткнула в тонкое колечко с затейливым рисунком в виде лозы.

— Девочки, вам что-то надо? – спросила нас девушка за прилавком.

— Да, мы хотим купить вот такое колечко для Ани, — заявил я, поглядев на цену. Для меня нормально, всего 15 рублей, я готов был взять пошире, рублей за 30. Для Анки мне ничего не жалко!

— А деньги у вас есть? – настороженно спросила девушка, как прочитал я на бейджике, её зовут Таня.

— Есть, конечно! – удивился я. – Зачем бы мы пришли, без денег?!

— Да всякое бывает, — призналась Таня, — попросят примерить, и бежать!

— Дети?! – не поверил я.

— Не, не дети, подростки лет 15-16. Ладно, давай залог, и меряйте колечко. Кому?

— Ане! – показал я на смущённую побледневшую девочку. – Сашенька, достань деньги из кармашка! – Саша залезла в карман, выгребла все деньги, рублей двести там было.

— Сколько? – спросила она продавца.

— Вы что, банк ограбили? – зависла Таня, увидев у детей такую сумму, примерно как две её зарплаты.

— Не, мы в деревне отдыхаем, папа дал на расходы, чтобы купили что-нибудь себе, — оправдывался я, глядя, как Сашенька аккуратно раскладывает мои деньги на четыре кучки.

— Ты что делаешь? – спросил я.

— Делю, — ответила сестрёнка, — тебе сто, и нам по тридцать, примерно так получается. Ну что? Долго мы тут стоять будем? – засунула она мою долю назад и застёгивая кармашек на ремешок, остальное раздала девочкам. Девочки сначала не хотели брать, я успокоил:

— Мы можем разойтись, в парке, чем расплачиваться будете? Мороженое взять, лимонад, мальчиков угощать? – Аня сердито фыркнула, Сашенька мило улыбнулась, Вита попыталась её незаметно пнуть, а Динка расстроилась:

— А мне?

— Что тебе?

— Деньги!

— Мальчиков угощать?

— А хотя бы так! – с вызовом посмотрела на нас девочка.

— Девочки! – напомнила нам о себе продавщица, или консультант, как написано на бейджике. – Во-первых, уберите деньги и никому не показывайте столько. Каждой и пятёрки, пусть десятки, хватит на весь день! Ограбят вас или украдут, вытащат из кармашка, и всё!

Карманов ни у кого не было, только в рюкзачках. Мы расстегнули их, рассовали деньги по внутренним и внешним кармашкам.

— Ну, кому колечко? – устала ждать Таня, поглядывая на собирающуюся очередь, удивлённо смотрящую на нашу странную компанию. Пока молчали, не возмущались.

Аня посмотрела на меня, протянула руку:

— Обручальное на какую руку? Мы обручиться хотим, не жениться… — сильно покраснела девочка, рука задрожала.

— На левую, туда же, куда и другое, свадебное, — заметив, как дрожит от волнения девочка, ответила Таня, — давай свой пальчик.

Скоро колечко было подобрано. Аня сняла его, отдала продавщице:

— Упакуйте, пожалуйста.

— А где жених? – спросила девушка. Очередь уже с интересом смотрела на нас.

— Он волнуется, побоялся с нами пойти, — вмешался я, — давайте, я передам ему коробочку.

— Девочка! – обратился к Ане молодой человек, он стоял, видимо, с подругой. – А ты когда замуж собираешься? – Анка залилась краской:

— Я готова хоть сейчас! Но, наверное, лет в 20, не раньше…

— Тогда колечко будет мало, наверное? А разрезного нет? – спросил он у Тани.

— Нет, — вздохнула девушка, такое маленькое, и то, еле нашла!

— А вашей девушке сколько? – спросил я парня. Девушка покраснела, а парень ответил:

— Девятнадцать, а что?

— А давайте, я на вырост Ане куплю? Вырастет из этого, поменяет! – очередь затихла.

— Не надо, Сашка! – испугалась Анка. – Это же дорого!

— Не дороже денег! – решил я. – Когда из этого вырастешь, просто приедешь ко… — чуть не сказал «мне», — к жениху! Если не раздумаете, подтвердите обязательства, да и всё! А если раздумаешь, оставишь это, как память. А другое у твоего друга останется.

— Сашка! — Задохнулась от радости Аня. – Никогда, слышишь, никогда!.. – схватила меня, крепко поцеловала. В очереди засмеялись.

— Аня потом побьёт жениха за трусость! – язвительно сказала Сашенька. – Только тут люди заметили, что мы похожи.

— Близнецы! – восхитился кто-то.

— Однояйцевые, — хихикнул кто-то.

— Несомненно! – подтвердил мужчина, недовольно посмотрев на шутника.

Вся очередь с волнением следила, как Аня и наша новая взрослая подруга меряют колечки, я сбегал с выпиской на кассу, принёс чек, протянул Тане, уже устав от внимания взрослых. Хотел уже надеть кольцо на пальчик девочке, но Аня что-то прошипела и отобрала кольцо, попросила упаковать каждое отдельно, со значением глядя на меня.

— Когда вышли, Аня сказала, чуть не плача:

— Дурак такой! Кто так делает?

— А как? – удивился я, понимая, что свалял дурака: жених с косичками!

— Надо девочку пригласить в кафе, там, за столиком, подарить колечко!

— Правильно! – завопила Динка. – В кафе!

— Ты что, голодный?.. Голодная? – удивилась Вита.

— В кафе-мороженое! – снисходительно улыбнулась наша самая милая девочка.

— Может, сначала в комиссионку? – спросила Вита.

— Да ну её,  – махнула рукой девочка, — я подумал…ла, зачем мне другая одежда? Только на два дня? А потом куда?

— Может, шорты? – осторожно спросил я. – Просторные. А то, может, искупаться захотим, разденешься, и превратишься в мальчика! А так, не сразу поймут, мальчик пришёл или девочка!

Димка задумался. Даже в нос пальчиком полез. Вита шлёпнула его по руке.

— Ладно! – решил он. – Только потом сразу в кафе!

— Можно даже не в мороженое, настоящее, — согласился я, от волнения даже заурчало в животе, — там тоже можно мороженое заказать!

— Хитрые какие! – воскликнула несносная девчонка. – Они жрать будут, а мне мороженое!

— Динка! – воскликнула Вита. – Где ты таких слов набралась! Как не стыдно?

— А что она… — покраснела девочка, стала невероятно милой. Раньше я не замечал за Димкой особой красоты.

— Комиссионка ближе! – напомнила о себе Аня, взяв меня за руку. – Пойдём?

— Не так быстро, подруга! – засмеялась Сашенька, показывая своё колечко. – Ладно, не смущайся! Мы же подруги! Веди в комиссионку, может, найдём что-нибудь для нашего… для нашей девочки! – посмеялась моя сестрёнка.

Комиссионка оказалась не такой уж и маленькой. Тут стояла импортная аппаратура, мне не по карману, конечно, японский магнитофон, катушечный, Sony, стоил 1000 рублей. Но, конечно, хорош! Я сглотнул слюну, вздохнул, отсюда меня утащила Сашенька:

— Пошли штаны Динке выбирать, что здесь залип? Куда ты его поставишь? – да, не вертикальный маг, у меня уже некуда ставить, почти вся полезная площадь занята.

— Купи лучше кассетный. Вон, стоят! – но и маленькие мне не по карману были, тем более, девчонки ограбили, половину денег изъяли.

Тем временем Димка или Динка отыскали пару шорт, одни мальчиковые, другие девичьи, с манжетами на коротеньких штанинах.

— Ну вылитый мальчишка! – восхищалась скучающая продавщица, увидев Димку, вышедшего из примерочной. Димка даже покраснел. Он оделся в джинсовые шорты, из тонкой ткани, и футболку цвета хаки, с чёрным рисунком мотоциклиста. Шорты были длинные, до середины бедра, скорее, бермуды.

Девичьи тоже были хороши, тоже голубенькие. Но коротенькие, с отворотами. Розовая маечка дополнила наряд, и Димка опять превратился в Динку, а надев бейсболку, довершил образ.

— Ваша девочка просто очаровательна! – восхищалась продавщица, и ограбила меня на 50 рублей, правда, подарив понравившейся ей девочке розовые, с Мики-Маусом, носочки.

Девчонки ахали, а я вспомнил Кира, и как пытался отказаться от денег. Теперь мне предстояло свои хотелки немного сократить. И не скажешь ведь девчонкам, что это мне на прокорм дали! Пока Кир не приедет. Конечно, у меня мама и её муж есть, но работает один Сергей, я у него давно ничего не прошу, у меня заначка ещё сохранилась. Тем не менее, я расту, одежду и обувь надо покупать. Такую, как в этом магазине, тоже не отказался бы купить, а она стоит не так, как в школьном отделе ГУМа, и даже у Карины фирменные джинсы не купишь!

А тут есть, подростковые, но стоят…

В общем, я никак не предполагал, что столько потрачу! Вот вам кино, качели-карусели, мороженое…

— Ты чего задумался? – шёпотом спросила Сашенька, когда мы вышли из магазина на улицу.

— Да так… — вздохнул я.

— Джинсы понравились? Мне тоже, только деньги кончились, да? – я кивнул.

— Жалеешь, что потратился?

— Нет, конечно! – бодро сказал я. – Только мне ещё к школе надо купить что-то, — виновато сказал я, проклиная себя за откровенность.

— Что же ты молчал? – сердито спросила сестрёнка. – И я, дура, забыла, что у вас только папа работает! Подожди, я соберу деньги!

— Не надо! – хотел остановить Сашеньку я, но та уже шепталась с девчонками. Те сказали что-то неодобрительное моей сестрёнке, отдали деньги. Сашенька подбежала ко мне:

— Вот, возьми! – протянула она мне кучку десяток.

— Вы хоть взяли по десятке? – мне неприятно было забирать обратно то, что отдал, несмотря на то что отобрала у меня деньги Сашенька.

— Взяли, не надейся! Мы погуляем отдельно? Отпустишь? – с надеждой посмотрела на меня злодейка.

— Посмотрим, как получится. Ладно, положи пока деньги сюда, — показал я на кармашек.

Аня расстроилась, не знала, что теперь делать.

— Веди в кафе! – взял я её за руку.

— Но ведь… Саша сказала…

— Сашенька слишком буквально всё поняла! – сердито посмотрел я на сестру. Могла бы дома сказать! Что осталось бы, то и собрала, а сейчас… Так и знал!

— Серёжа, я дома отдам…

— Вита! Ещё слово, и мы не друзья! – скрипнул я зубами. – Это наши, семейные проблемы! Не знаю, зачем Сашка это сделала! Прекратили все!

— Девчонки, на самом деле! Ну, глупость сделала, простите, а? А у братика я потом прощения попрошу, вечером! – многообещающе посмотрела она на меня, и я растаял.

Аня успокоилась и повела нас в кафе. Днём кафе были почти пустыми, никто нас не задержал, когда стайкой ввалились в затемнённый прохладный зал. Хорошо тут было, не то, что в жаркой пельменной или столовой, откуда хотелось скорее уйти, покушав.

Официантка проводила нас в свободный уголок, где мы с комфортом разместились, только Динке официантка принесла стул повыше, остальные сидели на мягких диванах со спинками. Динку ещё в магазине переодели в девчоночьи шорты, под которые он надел свои розовые, с ромашками и пупсами трусики, потому что боялся, как бы не вывалилось его маленькое хозяйство из-под очень коротеньких штанин. Я специально смотрел, кроме кромки розовых трусиков ничего не выглядывало.

На столе лежало меню, девушка пошла встречать следующего гостя, девчонки стали выбирать еду, а я потащил Динку в туалет, пописать и помыть руки.

Не глядя, мы вошли в мужской туалет, успели пописать в писсуары, и только застегнулись, вошёл мужчина лет 30-ти.

— Девчонки, а вы что здесь делаете? – удивился он.

— Ой, извините, перепутали! – пропищал я, воспользовавшись тем, что умывальная комната была здесь общая, а входы в туалеты разные.

— В вашем таких унитазов нет! – показал мужчина на писсуары.

— А зачем они? – сделав удивлённое лицо, спросил я.

— Писать! – улыбнулся наш новый знакомый. – Ни разу не видели? – я отрицательно покачал косичками, Димка странно на меня посмотрел.

— Хочешь посмотреть, что ли? – Динка схватила меня за руку и вытащила в умывальную, парень не удержался, заржал.

— Ты что, совсем? – сердился Димка -Динка, моя руки перед зеркалом. Посмотрел на моё и своё отражение и замолчал.

— Дин, давай, ты свои трусы снимешь? – предложил я. – Выглядывают из-под штанин.

— А там больше ничего не выглядывает? – подозрительно спросил Димка. – Может, мне американские штаны надеть?

— Ты будешь похожа на мальчишку! А у нас чисто девичья команда! Кстати, можешь в парке с девочкой погулять! И не забывай, садясь, ножки сдвигать, как я.

— Ладно, надо попробовать! Пошли! – мы зашли в женский туалет, где было гораздо чище, снял шорты вместе с трусами, отдал трусы мне, сам натянул шорты. Не успел застегнуться, вошла девушка.

— Привет! – поздоровалась она, а Димка сел на унитаз передо мной, предварительно протерев его салфетками, раздвинул ноги. Писюнчик немного стало видно. Я показал, чтобы сдвинул ножки, как делают девочки. Всё спряталось. Я показал ему большой палец.

Мы снова помыли руки и пошли за свой столик.

— Как тебе? – спросил я.

— Нормально! – кивнула Динка.

— Будет неприятно, скажи! – его трусы я нёс в руке, потом положил в рюкзачок. Динка кивнула, сняла бейсболку.

— Девочкам можно в кепке сидеть, — сказала Вита, уже уминая какое-то блюдо.

— Да! – вспомнил я, зачем мы сюда пришли. – Извини, Аня! – я достал красивую коробочку, положил перед девочкой, оглянулся, чтобы никто посторонний не слышал, и сказал:

— Анечка! Выходи за меня замуж! – все замерли, перестав жевать.

— Как, замуж? – первой отмерла Сашенька.

— А как ещё? Как только вырастет, конечно! А вы что думали? – оглядел я ошарашенные лица подруг. Только Дина продолжала поедать бифштекс.

— А мы думали, что сразу предлагаешь руку и сердце! – сказала Сашенька, я пожал плечами:

— А что я делаю?

— Но… мы думали, обручаетесь просто, как мы с тобой в прошлом году.

— Сашенька, ты же сама сказала, что Аню надо замуж позвать!

— Девочки, вам что-нибудь ещё? А кто у вас женится? – улыбнулась девушка, наверное, услышала наш разговор. Аня открыла коробочку, достала оттуда колечко. Посмотрела на официантку и подала колечко мне.

Я встал, и осторожно надел кольцо на маленький пальчик Анке. Девочка потянулась ко мне, и я поцеловал её в губы. Официантка ошарашенно смотрела за представлением.

— Ну, вы, девчонки, даёте! – покачала она головой.

— Они репетируют! – хихикнула неисправимая Сашенька, показывая своё колечко девушке. – Я тоже с ним… с ней обручена!

— Ну, играйтесь, — усмехнулась официантка, и спросила, что ещё принести. Конечно, мы заказали мороженое и кофе.

Наелись, у всех появилось благодушное настроение, я расплатился за всех, потому что это наша с Аней помолвка была.

Теперь у меня две невесты, моя сестра и Аня, моя первая любовь. С сестрой я имею право, как я думал, целоваться и спать в одной постели до 16-ти лет, потом её отпускаю, Аню могу потом к себе забрать, надеюсь, родители отпустят, у них малыш растёт, пусть им занимаются!

Меня взяли за руки обе мои невесты, поцеловали в обе щёчки, повели в парк, а сзади помрачневшая Вита вела за руку Диму-Дину. Он тоже немного нахмурился, всё же сильно хотел заиметь брата.

Мы с девочками прошли немного, потом Сашенька вернулась к Вите, что-то шептала, успокаивая.

Много раз уже говорил, что самая лучшая жена вышла бы из Виты, но я не могу с ними уехать, а она остаться, ещё слишком молоды, чтобы что-то решать. Аня тоже останется здесь, в родном городе, пока не вырастет.

Сашенька… Мы очень любим друг друга, больше, чем положено брату и сестре и даже молодожёнам, нам кажется, никогда не разлюбим, нам хочется как можно чаще быть вместе, играть во взрослые игры. Сашеньку даже беременность не пугает.

«А вдруг?»

«Ну и что?»

«Ребёнка не отберут?»

«У нас есть мамы и папы, опеку возьмут»

«Ребёнок будет здоров?»

«Уверена, Серёжка! Я чувствую!»

«Таких молодых мам, наверное, не бывает?»

«В 15? Сколько угодно! Чаще в 16, конечно, но и в 15 полно! Взрослые сами виноваты, денег не дают, всё запрещают! Но у тебя же всё есть?»

«Всё!»

Иногда такие разговоры, между поцелуями, проводили мы по ночам. Только я чувствовал, родители так просто всё это не оставят, разлучат нас, обязательно.

 

Это чувствовала и Сашенька, всячески пыталась соблазнить Серёжку, может, получится у них ребёночек, никуда родители не денутся, а мама и папа Серёжки, тем более, Серёжка давно самостоятельный, даже квартиру за его счёт отремонтировали.

Но Серёжка, как назло, запаздывал с созреванием, его одноклассники давно уже были половозрелыми, а Серёжка ещё только начинал взрослеть.

Возможно, потому что они были близнецами, у неё тоже задержка произошла, месячных до сих пор не было! Вернее, были один раз, потом опять не стало. В больнице сказали, это из-за того, что ведёт слишком активный образ жизни, на животе и боках нет жировой прослойки.

Серёжка ещё, гад такой, никак не хотел её в женщину превращать, «рано, рано…».

Когда совсем отвернулся, обидевшись, Сашенька плакала от отчаяния, проклинала всё на свете, появилась дикая мысль забеременеть от Кости, а сказать, что от Сашки, но Серёжка, который Сашка, был слишком щепетильным, он напоминал Сашеньке постоянно, что лишит её девственности не ранее, чем в 16 лет.

Возможно, принял бы ребёнка, как своего, а Сашеньку? Не выгонит, конечно, но вряд ли смирится с её изменой. Он даже помыслы считает изменой. Хотела, значит, изменила.

Сашенька поехала на Юг с мыслью, что сделает, как Наталья Кирилловна, лишь бы случились месячные. Она не ходила на тренировки, зимой страдала от Серёжкиной холодности, часами валялась на постели и ела сладости.

И месячные пришли! Несмотря на болезненное состояние, она обрадовалась, поняв, что стала настоящей девушкой. Пережив первые месячные, начала потихоньку заниматься спортом, восстанавливаться.

Из-за долгого перерыва не получила первый юношеский разряд, расстроилась, конечно, теперь на соревнования не возьмут, не аттестованная, только на следующие испытания претенденток пригласят.

Так, разочаровавшись в спорте и жизни, постепенно восстанавливая силы, не заметила, как прошла зима. Месячные стали более-менее регулярными, не такими болезненными, как первые, поэтому мечта у Сашеньки окрепла, решила она принести родителям подарок, а когда они начнут ругаться, попросит убежища у Серёжки…

Что на это скажет сам Серёжка, фантазии у девочки не хватало. То, что не выгонит, понятно, тем более, кормящую маму. А потом, наверное, Сашенька сумеет повернуть всё так, чтобы Серёжка сам оказался виноватым, потому что изгнал её из своей постели, раз, и во-вторых, им не разрешали иметь совместного ребёнка!

Саша мечтала, как будет любить Серёжку, угадывать его желания, станет незаменимой, они же две половинки одного целого!

Всё сложилось, как надо, она уже поехала на Юг, когда вспомнилась девочке одна маленькая деталь.

Всё началось тогда, когда врач в том санатории, где лечился Сашка от депрессии, и где его закодировали, заставил придумать и заучить код возвращения памяти. Сашеньке сказали быть к Серёжке как можно ближе, потому что у кодировки есть побочные эффекты, он просто впадёт в кому, и чем дольше будет в коме, тем сложнее его будет вернуть.

Вторым человеком был Кир, надёжный, как скала.

Сначала Сашенька верила ему, как самой себе, доверие покачнулось, первый раз, когда Кир надолго уехал в командировку, а второй раз, когда вылечил и удочерил Соню, малолетнюю проститутку.

Кир полюбил её, несчастную, больше, чем Сашку, но Сашенька чувствовала, что психика Сони безвозвратно поломана, Сашенька много разговаривала с врачом-психиатром, и та научила распознавать психические отклонения по жестам, разговорам, по рисункам вообще могла узнать о человеке всё.

Есть специальные тесты. Только вызвать на тест осторожную девочку Сашеньке не удалось. Тем более, они сразу невзлюбили, да что там, испытали чуть ли не ненависть друг к другу. Соня и Сашенька невольно поняли, что они непримиримые соперницы.

Соня стала и Сашку ненавидеть, за то, что не обращает на неё внимания. У неё на глазах целуется и обнимается с этой противной и опасной девчонкой, а маленькую Соню не хочет даже за руку взять, будто противна она ему.

Сама дура, спросил же Сашка как-то, не хочет ли она секса, она сказала, никогда больше не станет этим заниматься.

Тогда, в поездке на Юг, Сашенька вдруг подумала, а что, если с Серёжкой что-нибудь случится? И никто ведь не пропоёт ему код возвращения! Пока она приедет, пока узнает, самого любимого человека уже не будет!

Тогда Сашенька взбунтовалась. Угрожала, что выпрыгнет на ходу, умоляла вернуть её, наконец, рассказала всё, что знала, кроме кода, потому что можно было его сказать вслух только тогда, когда Сашка потеряет сознание.

Приметы того, что скоро потеря сознания будет, при нервном срыве или потрясении будут, когда Сашке покажется, что мир вокруг нереальный, как сон. Предпосылки потери сознания.

Сашеньку отпустили, только папа дочке сказал, что отпускает при одном условии: Сашенька вернётся домой, не останется у брата.

— А мы будем видеться? – спросила, сквозь слёзы, Сашенька.

— Там видно будет, — сказал отец. Сашеньке тогда было главным, спасти братика, иначе сама умрёт, от горя, и она согласилась на условие отца.