РОМАН МАКСИМОВ
«Никто не должен подвергаться ни пыткам,
Ни бесчеловечному или унижающему
Достоинство обращению или наказанию»
Статья 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод
(изменная и дополненная Протоколом № 11
В сопровождении текстов Протоколов №№1,4)
г.Рим, 4.11.1950 г.
ШПИОНСКОЕ СЛОВО
***
Звонок в дверь прозвучал внезапно. Звонили громко и продолжительно. Оксана Украинова, детский писатель, повернулась в постели к прикроватной тумбочке и на ощупь нажала на выключатель ночного светильника. Комнату озарил мягкий розовый свет, исходящий от абажура и на стене замелькали еле заметные блики, отражаясь на циферблате настенных часов. Часы показывали без четверти три часа ночи. «Кого там принесло?», — подумала Оксана и нехотя приподнялась с кровати. Прислушалась. Больше не звонили. «Наверное ошиблись», — Оксана снова положила голову на подушку. «Все, надо спать, сегодня тяжелый день, работа в редакции, встреча со спонсорами.». Ее последний сборник детских сказок вроде бы получил одобрение у главного редактора и можно готовить его к печати. А там, -всеобщее признание, слава, достойное материальное положение. Все, все! Хватит жить в тени других, другим писать статьи, диссертации, монографии… Этот сборник детских сказок должен ее прославить… Она столько вложила в него души, нервов, бессонных ночей… Ее мысли вновь прервал звонок. Однако он уже сопровождался неистовым тупым стуком и клацаньем дверной рукоятки. « Иду, иду, — закричала Оксана, набрасывая на ходу на голое тело махровый халат, еще ежась от ночной осенней прохлады. «Кто там? Кого еще принесло…» Щелкнул затвор замка и в дверном проеме появилось круглое смуглое лицо незнакомого мужчины в промасленной черной кепке. В то же мгновение в лицо Оксаны уткнулось какое то кожаное удостоверение, надпись которого она сразу прочитать не смогла. « Майор Парусюк, Служба безопасности Украины», — отрапортовало круглое лицо и ухмыльнулось, переведя взгляд на ее расстегнутый на груди халат.
— Украинова Оксана Тарасовна? Писатель?
— Да, но я как бы еще официально не публиковалась… А что нужно от меня СБУ?, — удивленно спросила Оксана, наспех укрывая халатом оголенную шею.
— Одевайтесь, поедем с нами в отдел. У нас к Вам возникло уйма вопросов, на которые, я надеюсь, мы получим чистосердечные ответы.
— Подождите, — Оксана вздрогнула, и по ее лицу скользнула тревога, — На каком основании вы меня забираете с собой, что я сделала противозаконного? И время…время три часа ночи…
— Одевайтесь, — уже более тверже сказал майор, толкнув плечом дверь, которая чуть не соскочила с петель, ударившись у плинтуса об ограничитель, — Не нужно ерепениться, будет только хуже…
И только тут она увидела, что в квартиру зашли еще три человека. Двое из них зашли в квартиру, а один остался в прихожей у двери. Майор Парусюк прошел в комнату, где у нее находилась библиотека и быстрым шагом подошел к письменному столу с лежащим на нем ноутбуком.
— Его тоже забираем с собой, — майор ловким движением рук вырвал шнур питания и кабеля из гнезд ноутбука, и на глазах еще до конца ничего не осознавшей, что происходит, Украиновой, передал его одному из своих напарников.
— Что вы делаете? Вы не имеете права… Это что, обыск? Где понятые? Я немедленно буду звонить вашему начальству! Это беспредел! Я всего лишь детский писатель… Пишу сказки для детей…
— Вот именно, сказки для детей… или может для взрослых? А? — резко перебил ее майор, выдвигая ящики письменного стола и высыпая их содержимое на пол, — разберемся, какие сказки, для кого сказки, о чем сказки…
— Что вы делаете? Какое вы имеете право? — закричала Оксана и бросилась собирать с пола листы бумаги с напечатанным недавно текстом сборника детских сказок. Один экземпляр оставался у нее, а второй она передала несколько дней назад на изучение и одобрение главному редактору информационного агентства, в котором она работала репортером аналитико-политической хроники.
— Так вот, я никуда с вами не поеду, пока вы мне объясните причину вашего визита и моего задержания. Я буду жаловаться. Я напишу в газету о вашем беспределе. Я… — дальше договорить Оксана не смогла, так как получила сильный удар чем то твердым в тыльную область головы, комната закружилась, перед глазами мелькнуло круглое смуглое лицо майора Парусюка, еще какие то лица, чья то рука со шприцом… В то же мгновение, детская писательница Украинова Оксана Тарасовна провалилась в глубокую, парализующую бездонную пустоту…
* * *
— Здравствуйте, Оксана Тарасовна, как самочувствие?, — услышала она мужской голос, который раздавался где то далеко-далеко, как будто с другого измерения, — Я вижу Вы уже проснулись, глазки открыли…
— Где я? Что со мной произошло? Кто вы такой?, — недоуменно спросила Оксана, — глядя еще помутневшими глазами на мужской силуэт, сидевший рядом, напротив нее, за какой то яркой лампой в металлическом абажуре. Лампа сильно светила ей в лицо, заставляя морщиться и прикрывать глаза. Свет лампы был настолько сильный, что она ощущала на своем лице ее жар. Она попыталась отвернуться от этого яркого света и тут поняла, что лежит на чем-то жестком и неудобном, а все тело как будто сковано железными обручами.
— Где я, — повторила Оксана, пытаясь изо всех сил приподняться с кровати (если это жесткое ложе можно было назвать кроватью). Голова сильно гудела, как будто после тяжелого запоя, в висках стучало, сильно болела тыльная часть головы.
— Вам дома стало плохо и вы потеряли сознание…Упали на пол, ударились головой… Наши сотрудники, слава богу, вовремя пришли и оказали вам помощь.
— Но все же где я, в больнице?,- спросила Оксана, оглядывая комнату, в которой находилась. Комната была не большая, примерно квадратов десять – пятнадцать. Посреди нее стоял стол, похожий на кухонный. На столе лежали какие-то бумаги, шариковая ручка. В правом углу стола стояла настольная лампа, абажуром повернутая к ней, издававшая такой сильный свет, что ей приходилось с силой напрягать зрение, что бы оглядеться вокруг. За столом, позади лампы, сидел грузный мужчина, но лица его ей не было видно из-за яркого света в лицо. Сзади мужчины, на противоположной стороне стены, еле выделялось какое то крошечное оконце, пропускающее тусклый бело-лунный свет. Ей даже показалось, что на этом окне проступают очертания решеток. Кровать, на которой она лежала, была деревянная, оббитая материалом, похожим на дерматин, вместо подушки – свернутая в трубочку ткань, по виду и ощущению напоминающую войлок. Ее руки у кистей были привязаны к кровати ремешками, ноги так же привязаны ремнями возле ступней. «Что за черт? Почему я привязана, кто этот человек? И вообще, что со мной произошло и где я нахожусь?,- судорожно думала Оксана, изо всех сил пытаясь вспомнить, что же с ней произошло. Она несколько раз сильно дернулась, пытаясь освободиться от ремней, которые больно впивались ей в кисти рук.
— Не дергайтесь, уважаемая Оксана Тарасовна, не дергайтесь… Мы вынуждены были вас привязать, так, как вы вели себя очень неадекватно, набрасывались с кулаками на наших сотрудников, пытались биться головой о стену, нецензурно выражались в наш адрес и вообще, в адрес президента и правительства. А это уже, извините, криминал, — мужчина медленно встал и подошел к Оксане, — Ну если вы, уважаемая Оксана Тарасовна, обещаете себя хорошо вести, быть паинькой девочкой, то я, возможно, развяжу вас. Тем более, что нам нужно будет с вами очень серьезно говорить, так серьезно, что вы себе даже не представляете…
— Скажите, вначале, кто вы такой и где я нахожусь,- сказала Оксана, все еще не понимая всего происходящего. – Только после этого мы будем о чем-то разговаривать.
— Ну, Оксана Тарасовна, вопросы тут буду задавать только я или мои коллеги, а в ваших интересах отвечать на них честно и изо всех сил стараться не портить нам настроения, — мужчина наклонился к самому лицу Оксаны и ухмыльнулся, какой то злорадной улыбкой. Она даже почувствовала исходящий от него сильный алкогольный перегар, вперемешку с запахом никотина — Так вот, милочка, — продолжил мужчина, вы находитесь в следственном изоляторе службы безопасности Украины и задержаны по подозрению в совершении государственной измены. Мы проверили содержание ваших, с позволения сказать, детских книжек и обнаружили очень много такого, что указывает на ваше сотрудничество со страной-агрессором, а если быть более точным, то сотрудничество с ФСБ России. А если быть еще точным, то, по нашему мнению, вы являетесь агентом Кремля, то есть, российским шпионом. И сроки заключения за «державну зраду» ох уж какие большие. Поэтому, я вам настоятельно советую, настоятельно, не нужно брыкаться и ерепениться, а нужно сотрудничать со следствием, написать все чистосердечно, покаяться и возможно… возможно… срок содержания вас в заключении существенно уменьшится.
Мужчина говорил, а Оксана все больше и больше не понимала, в чем ее обвиняют. Она – агент Кремля? Она – шпион, работающий на ФСБ России? Бред какой-то, ужасный сон… Да нет, не сон… Вот камера, вот нары, вот она лежит привязана к ним и ее допрашивает какой то мужчина, по видимому сотрудник СБУ. Но что это? Бред! Бред!! Бред!!!
— Мне нужен адвокат, я ничего не понимаю… В чем вы меня обвиняете? Я детский писатель, я пишу сказки для детей, выкладываю их в интернет. Со мной общаются разные люди с разных стран, но что бы государственная измена… Нет, этого не было никогда… Слышите,- никогда!… — Оксана не почувствовала, как перешла на крик, брызнув слюной в лицо мужчины. В этот же момент она ощутила на своей щеке острую боль и почувствовала жар от пощечины. Грубая мужская рука с такой силой влепила ей в ухо, что она на какое то время потеряла слух.
— Молчать, гнида российская! Молчать, сучка!, — закричала ей прямо в здоровое ухо сытая морда с противным перегаром, — Я знаю… Мы знаем все… Если не будешь работать с нами, то никогда, я тебе обещаю, никогда ты не выйдешь отсюда живой! А сейчас, — мужчина резко сменил враждебный тон на мягкий голос, — сейчас придет к тебе добрый дядя следователь и расскажет тебе все, что ты натворила против нашего демократического государства. Будь паинькой, отвечай только положительно, подпиши все, что он тебе даст, в общем выполняй все его требования. Иначе…иначе приду я, но я буду уже не добрым волшебником, а злым тираном, который в момент расправится с предателями родины…
Оксана сидела в «ступоре»… Она где – то далеко, в подсознании понимала, что это не бред, не сон, не шутки… Она знала, в какой стране жила, кто стоит у власти и что это за власть… Но какое обвинение можно было предъявить ей? Какое? Нет, нет, она ни в чем не виновата… Ни в чем. Лучше пускай убирается этот боров. Пусть, пусть придет следователь, она ему все объяснит, что это ужасная ошибка либо просто безосновательная подстава… Мужчина посмотрел на часы и набрал кого-то по мобильному телефону.
— Все в порядке, можно с ней работать, — коротко бросил он в трубку и быстро направился от Оксаны в противоположную от клетчатого окошка сторону. Оксана повернула голову и увидела, что мужчина подошел к металлической двери с глазком и «кормушкой», и постучал в нее чем то звонким. С той стороны двери раздался звук связки ключей и скрип открываемого замка.
— А развязать… Вы обещали, — закричала Оксана вслед исчезающему в темном проеме двери мужчине.
— Следователь развяжет, — бросил через плечо боров и скрылся за дверью камеры. В тот же момент металлическая дверь захлопнулась, заскрежетали затворы, со крипом повернулся ключ в замке и наступила тишина… Страшная, удушающая тишина, прерываемая изредка глухими шагами охранников за дверями камер следственного изолятора СБУ Украины.
* * *
Сколько прошло времени, Оксана не знала. Она лежала, связанная по рукам и ногам, изредка позволяя себе немного поворачиваться в стороны, на столько, на сколько ей позволяли стягивающие ее члены ремни. Сильно захотелось по нужде и она несколько раз позвала охранников. Тишина… Она снова и снова стала звать кого-нибудь, кто бы мог развязать ее и проводить в туалет. Снова тишина… «Да что ты будешь делать, — думала Оксана, — Вот это я попала… За что? Что им от меня нужно? Неужели они не понимают, что меня будут искать… Мои коллеги – журналисты подымут весь Киев «на уши», подключат лучших адвокатов, юристов… Что за страна? Что за демократия? Что делать? Что делать? Что делать? — судорожно билась в голове одна – единственная мысль, хотя сознание еще не осознавало происходящих событий, ломалось, сопротивлялось верить в эту реальность… Как так может быть в свободной стране? Что это за средневековье в двадцать первом веке… — Эй, суки, ублюдки! Развяжите меня, я хочу в туалет… Кто-нибудь… Помогите мне! – как можно громче закричала Оксана, закричала до боли в горле, до слез в глазах, — Помогите…
Поняв, что кричать бесполезно, Оксана собрала всю свою волю «в кулак» и попыталась отключить все мысли в голове, попыталась закрыть глаза и терпеливо ждать своей участи. Но глаза не закрывались, слезы жгли зрачки, текли по щекам, соленым раствором попадали в рот и вытереть их она не могла. Она лежала и плакала… Плакала, как ребенок, от бессилия и злости, от боли и страдания, от неизвестности и непонятного страха…Она лежала, а время шло… Сколько прошло времени, Оксана не знала. Был ли это день, вечер, утро, ночь, — она тоже не имела ни малейшего понятия. Обессилевшее тело обмякло, напряжение мышц ослабло и она почувствовала внезапное тепло по ягодицам и ногам, а на полу, под кроватью образовалась небольшая лужица, от которой еле заметно исходило легкое испарение. Все…все… Это все, — мелькнула в голове у Оксаны непонятная мысль и она провалилась в тяжелый сон…
Внезапно заскрежетали засовы и дверь камеры открылась. Оксана еле открыла глаза, залипшие от слез и серы. Она увидела, как в камеру зашли два человека в военной форме, точнее в маскировочных комбинезонах, с балаклавами на лицах. Третьим зашел высокий, худощавый, молодой человек в гражданской одежде. На его лицо упал свет настольной лампы и Оксана ясно увидела его лицо, — прыщавое лицо повзрослевшего школьника в круглых очках в металлической оправе, с тонкими продолговатыми губами и еле заметной реденькой бородкой под нижней губой. Двое в балаклавах подошли к Оксане и стали развязывать ей ремни на руках и ногах. Когда ремни были развязаны, Оксана почувствовала, как кровь стала поступать к ее конечностям и боль немного ослабла. Только немного побаливала голова.
— Она обоссалась, — сказал один из конвоиров, — Не могла немного потерпеть, сука… — он бросил Оксане какую то тряпку, — На, вытрись…
— Вы сами виноваты, — еле слышно сказала Оксана, — я просила вас развязать меня и проводить в туалет… И вообще, зачем нужно было меня привязывать?
— Оксана Тарасовна, — начал говорить парень в гражданской одежде, и голос его звучал удивительно мягко, — Я вас не привязывал, но как мне доложили, вы вели себя крайне агрессивно и нам ничего не оставалось, как на время лишить вас излишней подвижности. Ну уже все позади. Я надеюсь, вы обдумали свои поступки и готовы к плодотворному сотрудничеству с нами, то есть к даче чистосердечных показаний… Да, кстати, вас кормили?
Оксана покачала головой. Нет ее не кормили, даже не поили. Сколько она находилась в этой холодной камере, она тоже не знала. Тут только Оксана почувствовала подступающее чувство голода и ей очень захотелось горячего чая, или кофе с печеньем или с чем то сладеньким.
— Сейчас вам принесут горячий чай с булочками, — словно прочитав ее мысли, сказал молодой человек. – Покушайте. Подумайте над моими словами, а я через часок к вам приду. И пожалуйста, принесите ей переодеться, мокрая вся… — обратился он уже к своим сотрудникам в балаклавах.
Снова скрипнули запоры и Оксана осталась одна. Минут через двадцать ей принесли чай в большом термосе и тарелку с четырьмя кусочками хлеба, на которых тоненькими кружочками лежала вареная колбаса. Оксана с жадностью проглотила сразу же два куска хлеба с колбасой и налила в кружку от термоса горячий чай без сахара. Кипяток слегка ошпарил ей губы, но после пары глотков ей стало немного легче, тепло пошло по всему телу и мысли стали приходить в порядок. Но все равно, хоть убей, она не понимала происходящего и тем более свое пребывание здесь, в следственном изоляторе. Она встала, сняла с себя халат, в котором находилась еще дома. Под халатом не было ничего… Она даже не успела переодеться, когда ее забирали сюда… Что же было дома? Как ее везли? Оксана не помнила ничего. Вместе с завтраком ( обедом, ужином??? ) ей принесли какую то робу, — штаны и куртку белого цвета, словно пошитую из простыней, — жесткую и пропахнувшею химчисткой. Оксана не без брезгливости одела ее и вдруг подумала, что стала в ней походить на обыкновенного «зека», а может… может она уже и была им…
Прошел, примерно, час и действительно в камеру к ней снова пришел молодой следователь. В руках у него была внушительных размеров папка с какими то бумагами. Очки на носу поблескивали розоватым завораживающим бликом, видимо исходившим от настольной лампы, все еще освещающей камеру и остававшейся единственным источником света. Следователь положил папку на стол и сел напротив Оксаны на табурет, внимательно окинув ее пронзительным взглядом.
— Как вам новая одежда?, — вдруг внезапно спросил он, кивком головы указав на Оксанину робу.
— Спасибо, очень подошла, — ответила Оксана и поежилась от неприятного ощущения робы на ее голом теле.
— Я вижу, вы немного перекусили, так, что не будем тянуть время и приступим к беседе…Пока только к беседе, а не к допросу… Понимаете?,- сказал следователь и ближе придвинул абажур лампы к лицу Оксаны.
— Спрашивайте… что хотите… — Оксана прикрыла глаза, собираясь с мыслями.
— И так, Оксана Тарасовна, начнем с вашей последней книжки – сказки про то, как маленькая девочка Машенька оказалась в гостях у косолапого медведя Вована и его лесных друзей в сказочной стране Лугандонезия, где много озер, лесов и обширных лугов, на которых странные лесные зверушки трудятся, строят земляные домики и в общем, ведут интересную, на наш взгляд, жизнь. Рабочее название книжки, если я не ошибаюсь, называется «Лесное приключение в стране Лугандонезия».
— Да, это моя новая книжка, точнее детская сказка, для деток пяти – семи лет, ничего криминального. И кроме того, она еще не напечатана, я рукопись только недавно отнесла своему редактору… Откуда она у вас? Вы ее взяли в редакции? Без моего ведома?,- начала было возмущаться Оксана, но следователь резко поднял руку, давая понять, что бы она замолчала.
— Нам ее передал ваш редактор по нашей убедительной просьбе, — снова заговорил молодой человек в очках, — Но у нас имеются еще ваши произведения, которые так же стали интересны нашей службе, о которых мы поговорим позже… А сейчас давайте разбираться в сказке о стране Лугандонезии — очкастый следователь слегка потянулся на своем табурете и резко повернул голову в стороны, громко хрустнув шейными позвонками, — Да, кстати, почему вы назвали свой персонаж, — девочку Машу, — Машей? В нашей стране такое имя считается неприличным, это имя распространено в стране – агрессоре и там оно популярно… В вашей сказке вы должны были назвать девочку Марьянкой, Миланией, Даринкой или на худой конец Мери. А то, — Маша… Попахивает пропагандой другой страны. Рекламируете, однако, вражеские имена…
— Что вы такое несете?, — возмутилась Оксана, начиная сомневаться в вменяемости следователя, — Это же простое милое имя, которое легко запоминается детям… А как же «Маша и медведь», — это произведение знают и любят все, и никаких проблем с именами нет…
— Проблем нет… пока… Но уверяю вас, что будут, — прошипел следователь, открывая папку с бумагами, — Этот мультфильм тоже не наш, не отечественный, а снова – таки страны-агрессора… Ну да ладно, это пока так, прелюдия… Идем дальше… Машенька попадает в страну Лугандонезия и тут возникает вопрос, — как она туда попадает? А попадает она туда во сне, где к ней приходит добрый енот и сопровождает ее в эту волшебную страну. Они идут вместе, преодолевая любые преграды на своем пути. Им встречаются разные существа, зеленые злобные гномики, которые пытаются не пропустить их в эту дивную страну… Как вы думаете, что это были за преграды? Конечно, это были наши блок — посты и КПП… Но все равно, вы все это прошли и попали в ту страну… А пока вы с енотом шли, то по пути своем все замечали, отмечали для себя нужные секретные объекты, численность личного состава, стратегическое вооружение… Молчите! Ни слова! Сядьте!, — закричал на Оксану очкастый следователь, заметив, видимо, что она побледнела в лице и стала приподыматься, пытаясь прервать его монолог, — Ни слова! Молчите и слушайте… Слушайте и молчите… Вот они идут с енотом мимо небольшого лесочка, уже у самой границы Лугандонезии, где среди разных деревьев находятся стройные березки и несколько елочек, — продолжал следователь, — Машенька посчитала их и оказалось, что елочек всего пять, а зато березок много, аж двадцать пять стволов! Как же вы их посчитали? И спрашивается, — зачем?
— Это же сказка с математическим уклоном, что бы детки могли бы легко познавать азы сложения – вычитания… Как подготовка к школе, только в сказке… — Оксана попыталась объяснить следователю, почему девочка Машенька, весело гуляя со своим другом енотом, из интереса занялась счетом деревьев в лесочке, а именно березок и елочек, так, как они выделялись из всей массы деревьев своей красотой и стройностью.
— А вот зачем вы их считали, — словно не слыша Оксану, продолжал очкастый, вынимая из папки какие то бумаги. — У границы якобы выдуманной вами страны Лугандонезии, а именно у границы недружественных нам республик, находится наша военная база, на которой имеется стратегическое вооружение, а именно ракеты средней и малой дальности «Пионер» в количестве именно пяти штук и тяжелые минометы, — как раз ровно двадцать пять стволов! Что вы на это скажете? А? Идем дальше… Цитирую… «Подул легкий ветерок и три зеленых листочка упали в ладонь Машеньки, мягко коснувшись ее пальцев». Три зеленых листочка, Три… Как раз на базе имеется три боевых вертолета МИ-8 еще советского производства с полным боекомплектом и экипажем… А теперь вопрос: Кому вы должны были передать эти секретные сведения, зашифрованные в детской сказке?
Оксана сидела сложив руки на коленях и изумленным взглядом всматриваясь в глаза следователю, которые были едва видны за потными линзами очков. То, что она услышала от него, не входило ни в какие рамки действительности, это был сущий бред, бредятина, исходившая от якобы умного и культурного на вид молодого человека. Этот человек работает на правительство, на государство, а несет такую чушь… Неужели наше государство в своей тупой ненависти к своим славянским братьям, дошло до такого маразма? Точно, как у Чехова, — «Палата № 6» и мы все в ней пациенты, включая, в первую очередь, медицинский персонал, а если быть точнее, то непосредственно руководство психиатрической клиники, называемой государством… Что с нами стало? Что, люди, с нами стало???
— Ну, что, страшно стало от таких фактов?. – прервал Оксанины мысли очкастый следователь, — На меня смотреть!!! – вдруг внезапно закричал он прямо в ухо, от чего Оксана на мгновение оглохла и закрутила головой.
— Если вам нечего сказать, то не говорите, — продолжал следователь уже более спокойным тоном, — а я позволю себе продолжить наш разговор… И так, шпион ФСБ, то есть девочка Маша вместе с аттестованным сотрудником той же ФСБ – Енотом, зафиксировав расположение наших боевых частей, секретных и охраняемых стратегических объектов на одном из блок-постов пытается пересечь границу между нашим государством и вашей страной – Лугандонезией. Им это удается и они оказываются, как вы пишите, «в этой сказочной стране». Там они встречаются со многими сказочными зверьками, интересно проводят время, Машенька даже пытается их обучить грамоте, арифметике, рисованию…Кстати, о рисовании… В ваших рукописях найдены рисунки к сказкам, должен признать, очень хорошие рисунки, красочные, мастерски исполненные… У вас, уважаемая Оксана Тарасовна, талант не только в художественной прозе, но и в изобразительном искусстве… Или эти картинки рисовали не вы? Тогда кто? Енот или может быть добрая собака Мирра из вашей сказки «Друг» про говорящую собаку? Вот мы выбрали несколько рисунков, — из сказок «Друг», «Озеро страха», «Сердце дракона» и, конечно же, — «Лесное приключение…» о стране Лугандонезия, — следователь сунул в лицо Оксане несколько листов формата А4 с какими-то рисунками. Некоторые рисунки были цветными, раскрашенными фломастерами, а некоторые просто нарисованные карандашом, еще до конца не оконченные. Оксана сразу же узнала свои иллюстрации к сказкам, а те, которые были нарисованными карандашом, — к последней сказке «Лесное приключение в стране Лугандонезия». Но что в них такого криминального? Детские сказки, детские рисунки, — гномики, собачки, зеленые дракончики с перепончатыми крыльями; кот с огромными усами-антеннами, которые поднимаются от рыжей морды в самое небо, мешая летать зеленым дракончикам, сбивая их с толку и с траектории полета; волшебные зубастые рыбки в озере, которые плавают на глубине, изредка поднимаясь на поверхность, для того, что бы глотнуть воздух и утащить на глубину непослушных детей…Детки живут в подводном царстве, окутанном холодом и мраком, и пытаются выбраться из этого плена на поверхность, где обещают быть послушными, слушаться своих родителей, не пропускать школу, уважать старших… Но злая волшебница подводного царства Зубастая Рыба – Трезубна всем своим коварством мешает детям выбраться наружу… Сказки и есть сказки… Но все они со счастливым концом… Все равно Добро побеждает Зло. Но в чем наша доблестная служба безопасности в этих рисунках нашла криминал? В чем подвох?
Очкастый следователь, словно прочитав ее мысли, разложил рисунки на столе, ткнул пальцем в один из них и сквозь зубы произнес, —
— Вот, видите, ваш рисунок к сказке « Друг», про собачку Мирру, которая вместе со своим другом, — мальчиком Ванечкой (тоже, кстати, вражеское имя, кремлевское, а почему не Богданчик, либо Тарасик, или хотя бы Пьер?) рыбачили и из-за внезапного шторма оказались одни в открытом море, пока не приплыли к зеленому, скалистому берегу с горными вершинами, покрытыми вечнозеленой растительностью. Ванечка сделал на листочке рисуночек этого острова, — вам о чем-то напоминает его очертание? А? Правильно. Этот остров, точнее полуостров, по очертаниям как раз напоминает Крымский, а вот эти цветные домики с виноградными садами по периметру, — только с другой, нашей стороны, — не что иное, как расположение воинских частей нашей армии и добровольческих батальонов, расположенных вдоль границы полуострова… Этот рисунок нами был досконально изучен, проведено метрологическое исследование, высчитаны координаты, — долгота, ширина… Все сходиться. Это является шпионской картой нашей местности, стратегических объектов на ней… Вот, вот, смотрите, — бухта, куда приплыли мальчик Ваня и собачка Мирра, — это же есть «Голубая бухта» в районе Ливадии… Там их встречают добрые зеленые человечки… А именно российский спецназ! Ну как, идем дальше… Кстати, там собака начала говорить человеческим голосом и рассказала, как многие собаки плохо живут в другом, не Крымском, мире, не доедают, сидят на цепи и лишний раз боятся гавкнуть на «хозяина». Кто такой «хозяин» в вашей сказке, мы тоже знаем. Это правительство нашей страны, президент… А зубастые рыбы в вашей сказке «Озеро страха», — это наш силовой блок, наша полиция, служба безопасности… Бедные детки, то есть граждане нашей страны, по вашей версии, страдают, мучаются, пытаются выбраться из этого страшного «Озера»… Иммигрировать из нашей страны? А? Вот это и есть подрыв авторитета нашего государства, который вы вкладываете в головы еще не созревших малышей, втюхивая им, с позволения сказать, свои разукрашенные книжки… Вот всю эту информацию, зашифрованную в сказках, вы передаете по интернету, либо через связных своим ФСБшным коллегам. Мы за вами давно наблюдаем, наблюдаем, как вы ведете разведывательно – подрывную деятельность на территории нашего государства, собираете информацию, интересующую наших врагов. Но мы никак не могли понять, как эта информация поступает в ФСБ. Теперь ясно как. Скажу вам честно, это талантливо… Передавать секретную информацию в содержании детских сказок… Что с вами, Оксана Тарасовна? Вы побледнели в лице, может еще горячего чая или воды?
— Дайте воды, — прошептала Оксана, чувствуя, что от этого ужасного разговора она потеряет сознание.
Молодой человек встал, подошел в угол комнаты, где находилась металлическая раковина с допотопным краном советского образца и набрал половину стакана мутноватой воды.
— Нате, выпейте, только сознание не теряйте, — нам еще есть о чем поговорить, — сказал следователь, подавая Оксане стакан. Но только она поднесла его ко рту, как очкастый внезапно сильно ударил ее в грудь, в солнечное сплетение, от чего она не удержавшись, упала на пол, выронив из рук стакан. Стакан упал на бетонный пол, разлетевшись на крупные осколки, вода разлилась по полу. Оксана почувствовала , как у нее от удара перехватило дыхание. Она судорожно стала хватать ртом воздух, ухватившись руками за шею. Тупая боль сковала все ее тело.
— Что такое, Оксана Тарасовна? Упали? Я же говорил, только не теряйте сознание,- словно ничего не произошло, заговорил следователь, — хотя от такой правды, что вы услышали о себе не то, что сознание, — жизнь можно потерять. Ну-ну, давайте я вам помогу подняться…
Он подал Оксане руку, но она ее отвергла и попыталась подняться сама. Поднимаясь, она почувствовала, как из носа пошла кровь и увидела на полу капельки бурого цвета. Ее роба стала снова мокрой, — теперь уже от разлившейся по полу воды. Следователь, увидев у Оксаны на лице кровь, вынул из кармана носовой платок и подал ей.
— Утритесь. Вы сами виноваты, что попали к нам. Но я буду продолжать обличать вас в государственной измене, ни много, ни мало… А потом вам самой придется решать, сотрудничать ли с нами, или получить пожизненный срок…
Оксану начало немного подташнивать, силы таяли, но она все-таки не хотела подавать виду очкастому, как ей сейчас плохо. «Вы меня не сломите»,- думала Оксана. «Я ни в чем не виновна. Это просто какое то недоразумение. Все вскоре встанет на свои места… А сказки…Это просто сказки, вымысел, фантазия… Какие к черту секретные карты, военные объекты, шпионские игры…
— Итак, я вижу вам легче, — следователь сел на табурет, наклонив свое тело вперед, облокотившись локтями на столешницу, — тогда продолжим уважаемая писатель-шпион. Лист второй, — рисунок к сказке о зеленых дракончиках с перепончатыми крыльями. Видите, вот один из ваших персонажей, — рыжий кот, своим видом похожий на огромного быка, — длинными усами – антеннами прощупывает небо в районе одной из наших областей, а потом начинает этими же усами ловить безобидных дракончиков, сканируя их полет и рассчитывая траекторию нанесения по ним удара. Не напоминают ли эти дракончики гражданские самолеты, пролетающие над нашей территорией и территорией сопредельных «народных» республик? И вот сам удар… Кот — бык, а точнее зенитно — ракетный комплекс «Бук» сделал свое дело, — и один из драконов-самолетов был сбит. Вы все просчитали, — и траекторию полета и время нахождения самолета в нашем воздушном пространстве, и погодные условия…Потом передали эти данные своим «хозяевам», и дальше произошло то, что произошло… Самолет был сбит боевиками «народных республик» российской ракетой «Бук», погибли люди… Это даже не пожизненное заключение… Это смерть! Смерть ворогам! Смерть кремлевским шпионам!, — сорвался на фальцет голос очкастого следователя и Оксана увидела, как его тело затряслось и кисти до синевы сжались в кулак. Она подумала, что он ее сейчас снова ударит и, приготовившись к худшему, закрыла глаза… Но удара не последовало. Оксана открыла глаза. Следователь также сидел за столом, только одной рукой держался за голову, слегка почесывая влажный от пота лоб.
— Продолжим… — заговорил он снова изменившимся тоном, почесывая лоб, как будто его настроение менялось каждую минуту. – Я уже не буду говорить вам про сказку о зубастых рыбках. Тут и так ясно, что речь идет о наших боевых кораблях, об их численности на базах, численности их экипажей и вооружения. Вернемся к сказке о стране Лугандонезия… Побыв немного в этой «прекрасной и сказочной стране», Машенька вдруг получает приглашение в гости к царю другой страны – страны Большого Брата, — сопредельную Лугандонезии, — медведю Вовану. Она отправляется в его берлогу, где плодотворно проводит время. А точнее, получает соответствующие инструкции, указания по проведению разведывательной деятельности на территории нашей страны. Прощаясь с медведем, Машенька так полюбила его, что поцеловала Вована тысяча и один раз. Вот так. А что такое тысяча и один? А это и есть численность военнослужащих в воинской части «№», расположенной в одной из наших приграничных областей со страной Лугандонезией! Я уже не говорю, что вы точно указали наличие в этой части на вооружении переносного зенитно – ракетного комплекса «Игла-С», предназначенного для поражения низколетящих воздушных целей различного типа, замаскировав это в своей сказке под видом сереньких ежиков с яблоками на иголках… Так, что ваша шпионская деятельность, уважаемая Оксана Тарасовна, полностью доказана фактами и вас может спасти только чистосердечное признание.
— В чем мне признаваться, — еле слышно сказала Оксана, уже окончательно теряя связь с реальностью, — Вы говорите сущий бред… Какая воинская часть? Я вообще не военный человек и не понимаю абсолютно ничего в военной стратегии… Если принять за истину ваши слова, то и великого русского поэта Пушкина Александра Сергеевича можно обвинить в шпионаже и рассекречивании им данных о численности личного состава воинской части под командованием Дядьки Черномора… Как там у Пушкина: « Океан, подымит вой, хлынет на берег пустой, расплеснется в шумном беге и очутятся на бреге в чешуе, как жар горя, тридцать три богатыря. Все красавцы молодые, великаны удалые. Все равны, как на подбор, с ними дядька Черномор…» Ну чем вам не морские пехотинцы высаживаются на берег для проведения диверсионной операции? Что, нечего возразить? В каждом, слышите, в каждом произведении, сказке, фантастике, приключенческой литературе, если очень захотеть, можно найти какой то подвох, какой-то шпионский умысел, какую-то «зраду». Я еще раз вам говорю, — я ни в чем не виновна. Отпустите меня домой… У меня больная мама, она живет отдельно и я постоянно хожу за ней ухаживать… Она плохо ходит… А потом, потом поговорим…
— Ваш Пушкин, Оксана Тарасовна, являлся таким же шпионом, как и вы, только он действовал в интересах своего царя-батюшки, кстати, также и против нашего государства. Просто его сказки и байки нами еще до конца не расшифрованы. А там есть, что расшифровать, поверьте мне… И не только вашего Пушкина, а также Булгакова, Чехова, Достоевского… Всех их, агентов московии… Тогда можно будет пересмотреть всю эту историю, ту, лживую историю, которую нам на протяжении долгих клятых лет, внушали ваши кремлевские хозяева. Я уверен, что наше Министерство идеологии все расставит по своим местам… Все… А сейчас, вот вам чистые листы, вот вам авторучка, а вот вам текст, который уже написан. Вам нужно только переписать его собственноручно и поставить подпись. Вот и все. Потом пойдете домой, к своей маме, — следователь протянул Оксане несколько листов с печатным текстом. Оксана глазами пробежала по черным строчкам типографской краски… « Я… являюсь сотрудником ФСБ… Министерства обороны… завербована в… проводила на территории… разведывательную операцию по сбору информации о стратегических и военных объектах… передавала сведения, зашифровав их в текстах детских сказок… вела информационно-подрывную деятельность по дискредитации своего государства… сепаратистские высказывания… изменение конституционного строя страны насильственным путем…»
— Это полный бред! Я это никогда не подпишу! Слышишь, ты, сволочь! Никогда!!! Вы можете сломать мое тело, но вам не удастся сломать мою душу, мой разум! Я больше не хочу вас слушать. Мне нужен адвокат! Мне нужна защита от вашего беспредела!
— Ну, что же, не хотите ничего писать, — не пишите, — дело ваше. Мне просто очень жаль вашу маму. Да, забыл сказать, как только вы пропали из дома, маме стало плохо, поднялось давление, заболело сердце и ее по «скорой» положили в больницу. Состояние тяжелое… Не уверен, что вы ее еще сможете увидеть живой… Да вам это уже не нужно…
— Что вы сделали с мамой? — встрепенулась Оксана и ее сердце сжалось в комок, от предчувствия неизбежного, — Что вы с ней сделали? — уже твердо она процедила сквозь зубы.
— Это не мы сделали, а вы сами, своим преступным поведением… Мне очень жаль… Но, если я не ошибаюсь, у вас еще остался младший брат, не так ли? Студент – отличник… Мне было бы очень жаль, если с ним что – то случится…
— Не трогайте брата, сволочи… Не трогайте никого! Давайте, я все подпишу, черт с вами…Только оставьте в покое меня и мою семью… Все равно, суд все расставит на свои места…Меня оправдают в этом беззаконии, в этом бреде сумасшедшего, в этих воображаемых в вашей больной голове преступлениях…
— Вот и умничка, Оксана Тарасовна, вот и умничка, — повторил очкарик, — Только этого, увы, недостаточно. После того, как вы все напишите собственноручно и передадите мне, у вас останется наш печатный экземпляр. Я вам дам время, скажем, сутки… За это время вы постараетесь заучить данный текст, — а память у вас, надеюсь, хорошая, — после чего вас помоют, прилично оденут, напудрят, накрасят и отведут в другое помещение, где вас снимут на камеру журналисты центральных каналов. На камеру вы скажете все то, что заучили наизусть. И я советую вам, убедительно советую, выполнить все, что я вам сказал. После чего вам изменят меру пресечения с содержания под стражей на личное обязательство, и вас отвезут домой. До суда вы будете дома, найдете хорошего адвоката, подготовитесь к процессу…
— Я согласна, — чуть слышно сказала Оксана, надеясь, как можно быстрее оказаться на воле, а там, там она во всем разберется, подключит все свои связи, журналистов, правозащитников…
— Хорошо, Оксана Тарасовна. Я знал, что мы с вами договоримся. Тем боле, это в ваших интересах, — следователь медленно встал с табурета, сгреб со стола в папку бумаги и внимательно посмотрел на Оксану. Ей показалось, что взгляд у него стал какой-то грустный, печальный, как будто он с ней прощался… Захлопнулась дверь и Оксана снова осталась одна. На столе остались лежать несколько листков машинописного текста, ужасное содержание которого она должна была выучить наизусть.
* * *
А в это время в одной из клинических больниц столицы медики боролись за жизнь Оксаниной мамы – Веры Сергеевны. После доставления ее в больницу, она впала в кому, из которой ей выйти было уже не суждено… В один из вечеров к ней в квартиру зашли культурно одетые люди, представивших социальными работниками. Среди них был медик, который предложил ей новый препарат от гипертонии, улучшающий работу сердца и предупреждающий инфаркты. При чем совершенно бесплатно, в качестве благотворительной акции. Она с удовольствием согласилась принять одну инъекцию и действительно, почувствовала себя намного лучше, даже предложила гостям чай с пряниками… Как хорошо она провела этот вечер. А потом ей стало плохо, голова закружилась и сильно заболело в груди слева…Пришедшая навестить ее соседка обнаружила Веру Сергеевну лежащей на полу, возле дивана в зале…
* * *
Батюшка уже отслужил панихиду, но траурная процессия медлила. Все ждали дочь Оксану, в тайне надеясь, что она появится на похоронах матери. Ее внезапное исчезновение не давало никому покоя. Правда, к ее брату – Олегу, приходил какой-то гражданин, представившись коллегой Оксаны, и сказал, что ее срочно отправили в командировку, куда то в южноамериканскую страну для сбора материалов для какой то книги… В редакции, где работала Оксана, это подтвердили…Связи с ней не было, сама она не звонила и даже не знала о том, что маму положили в больницу с острой сердечной недостаточностью… Люди, пришедшие на похороны, ежились от холода и переминались с ног на ногу. Но ждали…К Олегу подошел водитель катафалка и что то сказал ему на ухо. Олег посмотрел на часы. Пора… Он рукой дал команду мужчинам с завязанными платками на руках , что бы они брали гроб, крышку и крест, и вдвигались ближе к дороге, по которой будут нести пожилую женщину в последний путь. Женщины взяли в руки венки и траурная процессия медленно двинулась по дороге к стоящему у торца дома катафалку…
* * *
Вечером, после похорон, по новостным каналам центрального телевидения прошел репортаж о женщине – сепаратисте Украиновой Оксане, — детском писателе, которая сознавалась на камеру, что является завербованным агентом ФСБ России и осуществляла в Украине шпионскую деятельность, передавая информацию врагам в зашифрованных в детских книжках сведениях, составляющих государственную тайну. Она была красиво одета, напудрена, темные волосы лоснились восковым блеском. Она была спокойна, говорила отчетливо, словно заученный текст, только если приглядеться, можно было заметить, что в ее глазах была пустота… Одна пустота и скорбь… Скорбь за этой страной, в которой она родилась, жила, которую она так любила, и которая ее в конечном итоге втоптала в грязь размазав всю ее суть… Новая власть с их репрессивной машиной не останавливается ни перед чем в достижении своих преступных целях… Геббельсовская обработка населения, ненависть к ближнему, тотальная слежка за инакомыслящими, заполненные лагеря смерти… И все под лозунгами демократии… Оксана закашлялась, опустив голову и в ее черных, как смоль, волосах, заблестели белые нити. «Стоп, снято», — репортеры выключили свои камеры и стали расходиться. Оксана сидела и не могла встать. Ноги были ватными и ее не слушались. Как в тумане, она увидела, что к ней подошел очкарик и легенько приподнял ее за локти. «Все, все, детка… Все позади…», — и повел ее в другую комнату, за дверью которой находился длинный коридор, ведущий в никуда… А по телевизору бравый розовощекий адвокат лепетал о том, что Оксана еще не признана судом виновной, что у нее есть шанс быть оправданной, что это дело политическое и к нему подключатся юристы и правозащитники всего мира… И так далее, и тому подобное…
* * *
Домой Оксана больше не вернулась. Хотя официальный представитель по работе с общественностью Службы Безопасности Украины заявил, что детский писатель Украинова Оксана Тарасовна полностью признала свою вину в инкриминируемых ей преступлениях, чистосердечно раскаялась в содеянном, обещала сотрудничать со следствием и по этой причине была отпущена домой под личное обязательство по первому требованию являться в органы следствия и суда. Но она пропала… Пропала без вести. Никто, в том числе и ее родной брат Олег, не знал, куда пропала сестра и где ее искать. Ее телефон был отключен, сама она на связь не выходила… В следственном отделе службы безопасности ничего внятного пояснить не могли, или не хотели… А через пару месяцев в бегущей строке по телевизору промелькнуло сообщение, что в лесопосадке одной из отдаленных областей Украины, был найден женский труп со следами насильственной смерти, засыпанный дерном и землей. Труп почти разложился, однако был опознан сотрудниками правоохранительных органов. Это была она… Молодая писательница детских сказок Украинова Оксана Тарасовна… Сепаратист и кремлевский шпион, находящаяся в общегосударственном розыске за совершение особо тяжких преступлений против своей страны…
А сказку про волшебную страну Лугандонезию все таки напечатали под авторством главного редактора информационного агентства, где работала Оксана… Все же это была обыкновенная детская сказка, просто добрая сказка про девочку Машу и ее лесных друзей… Вот и все… Все.
* * *
P.S. «Международная неправительственная организация «Amnesty International видит мир таким, в котором каждый человек пользуется всеми правами, закрепленными во Всеобщей декларации прав человека и других международных стандартах в области прав человека.
Для достижения этой цели задач Amnesty International предпринимает исследования и действия, направленные на предупреждение и прекращение серьезных нарушений прав на физическую и психологическую неприкосновенность, на свободу совести и самовыражения, на свободу от дискриминации в контексте своей работы по продвижению прав человека».
— Устав Amnesty International,
принятый на 27-м заседании
Международного совета, 2005 год.
Согласно данных, опубликованных в отчете организации «AMNESTI INTERNATIONAL REPORT», во многих государствах, в том числе и постсоветского пространства, до сих пор применяются недозволенные методы допроса и пытки против своих собственных граждан…
К О Н Е Ц
Декабрь 2016г.
83
Загрузка...
