Один профессор из совета по психиатрии и неврологии как-то сказал: «Вся наша жизнь – это переход от одного диагноза к другому. Детские переживания, подростковые комплексы, депрессии, кризис среднего возраста, старческая деменция. Чертова жизнь сводит с ума, едва ты выходишь из материнской утробы!». Десять лет назад он принимал у меня экзамен, пророча блестящее будущее, но между делом в шутку посоветовал не сойти с ума.
Я часто вспоминаю его слова, подкрепленные ироничной улыбкой. Как же старик был прав. Мир давно забрал наши рассудки, просто людям забыли об этом сказать.
Помню свой первый рабочий день в старой психиатрической больнице. Не самое лучшее заведение, особенно после Нью-Йоркской частной клиники. В кабинете было душно, а на полке, прибитой тремя гвоздями, стояла отвратительная ваза в розовый цветочек. Я был небрит, зол и страдал похмельем. Медицинская этика не входила в распорядок дня и когда медработник усадил пациентку на стул, я даже не поднял головы.
Впрочем, девушке не нужно было ни моё, ни чьё-либо присутствие. Единственный важный её собеседник — бирюзовый скетч-бук. Она старательно выводила линии огрызком карандаша, совершенно не смущаясь лечащего врача. Нашему молчанию помешала новенькая медсестра, случайно перепутавшая кабинеты. И уж тогда я пришел в себя и наконец взглянул на пациентку. И черт меня дери, эта красота стоила того, чтобы уловить каждое движение, чтобы начать следить за её приближением еще из коридора. Ярко рыжие длинные кудри, вздернутый носик, игривые веснушки на мраморной коже. Её пухлые губки были сосредоточенно сжаты, а голубые глаза сверкали, будто в них светилась вся мудрость вселенной. В этот момент похмелье как рукой сняло. Я откашлялся и спросил:
— Как вас зовут?
— Зачем говорить, если через десять секунд вы опустите глаза и будете смеяться? – она поправила рыжий завиток, упавший на лоб и продолжила рисовать.
Тогда я нащупал пухлую медицинскую карту и погрузился в чтение, стараясь перебороть подступающую улыбку.
— Можете себя не сдерживать, — игриво произнесла она. – Все находят это ироничным.
— Кассандра значит?
Пациентка кивнула, оторвалась от рисования и посмотрела мне в глаза пронизывающе глубоко. Казалось, всё моё нутро вынули и разложили на серебряном блюде, чтобы гаруспики прочитали судьбу для римского императора.
— И что вас беспокоит? – проглотив комок в горле и желая уйти от пристального взгляда, спросил я.
— Я поломана, — она слабо вздрогнула. – И надеюсь, вы сможете починить меня.
— Конечно, Кассандра. Можете мне полностью доверять. Я помогу избавиться от проблемы видений.
— Проблемы? – она поморщилась от негодования. – Это совершенно не проблема. Просто… меня никто не хочет слышать и верить. Я докажу, что каждое моё пророчество – правда!
Кассандра резко захлопнула скетч-бук, встала и вышла из кабинета. Безвкусная ваза пошатнулась и упала, разбившись на осколки…
***
Навязчивые идеи, параноидальный бред, вялотекущая шизофрения – вот что было записано в медкарте Кассандры. С самого детства она посещала психолога, утверждая, что умеет предсказывать будущее. Родителей у неё не было, воспитанием занимались дядя и тётя. Будучи взрослой, пациентка неоднократно лечилась на стационаре, а когда наступала ремиссия, её выписывали. Двадцать страниц карты приходились на тесты. Нейропсихологические, визуально-моторные, проекционные, гештальттесты и ряд других практически не выявили никаких отклонений в её психике.
С момента нашей первой встречи прошла неделя. Кассандра молчала на плановых сеансах, по-детски обижаясь. Так обычно дуются шестилетки, если им рассказать, что единорогов не существует. Но всё-таки, холодная война прекратилась и однажды она согласилась побеседовать, если я возьму её к озеру.
— Мне здесь лучше дышится. Недалеко от нашего дома было озеро. Маленькой я часто сбегала туда, чтобы кормить лебедей и рисовать. Там впервые меня посетили вспышки… Всполохи ярких красно-розовых цветов, похожих на маки. Потом я очнулась, нарисовав смерть своего кота. Тогда я очень испугалась, долго плакала. А через неделю кот умер. Это постоянно повторялось. Вспышка. В голове цветы, а затем — непреодолимое желание рисовать, как будто тебя выворачивает. Ты не принадлежишь себе, рука сама выводит рисунок. И кажется, даже с построением, следуя всем правилам и продумывая каждую деталь, такого никогда не изобразишь. Это конвульсия, бред, страдание. А потом облегчение, как будто от тебя отделяется груз, который ты нес для передачи другим людям. Можно сказать, я курьер. Только…мои посылки никому не нужны. И это меня постоянно огорчает.
Она всхлипнула и спрятала скетч-бук под вязаной кофтой, словно оберегая его от порывов ветра. Я положил ладонь на её плечо, вспоминая об остатках субординации и сдерживаясь, чтобы не прижать это трогательное стройное тело к груди.
— Мы тебя починим, — только и смог выдавить, едва не ляпнув привычное «вылечим».
— Я докажу, что я правда вижу будущее.
Кассандра развернула блокнот на одной из страниц и затрясла у меня перед лицом. Рисунок больше напоминал фотографию и если бы не карандашные потертости-затемнения, то я бы подумал, что это обманка. На нем изображалась женщина с бледным худым лицом, побитым оспинами. Её вел под руки медицинский персонал по фойе нашей лечебницы.
— Это случится через несколько дней. Привезут нового пациента. Если ты мне поверишь, я перестану быть сломанной, — пылко проговорила она. – Поверь, что я провидица.
Я утвердительно кивнул, потому что людям, страдающим навязчивыми идеями перечить нельзя.
В итоге «провидица» оказалась права. Во вторник привезли женщину с пироманией. Я увидел своими глазами коридор и одержимое лицо новой больной. Картинка действительно была слепком того события.
***
Не было и дня, чтобы я не пытался разобраться в природе художеств моей подопечной. Обычно пациенты с психическими расстройствами склонны рисовать картины, напоминающие сюжеты кошмарных снов или фильмов ужасов. Всё потому что они видят мир пугающим и враждебным. Кассандра же наоборот, рисунками пыталась контактировать с социумом, старалась быть нужной, а оттого изображала реальные события выдавая их за пророчества. Возможно, она мельком услышала беседу персонала или наткнулась на газетную заметку о поджогах и её мозг тут же сгенерировал предсказание о пациентке-пироманке.
С этого момента мы стали проводить много времени вместе. Она показывала рисунки и описывала грядущие события. Так Кассандра предсказала засор канализации, попытку побега одного из пациентов и обморок санитарки.
— Это случилось раньше, чем я думала, — во время очередного сеанса Кассандра удовлетворенно хмыкнула и аккуратно спрятала потрепанный блокнот под свитер. – Я очень переживала насчет миссис Плампс, но моя правота не может не радовать.
— А можно лично взглянуть на рисунки?
Кассандра поежилась и отсела на край затертого кожаного дивана. Затем одарила меня одним из тех взглядов, которые переворачивают нутро с ног на голову и вышвыривают в некое зазеркалье, где ты не чувствуешь под своими ногами твердости, а потолок расплывается в бесконечную пустоту.
— Ты не веришь, что я провидица, — разочарованно произнесла Кассандра.
— Верю, — солгал я максимально убедительно.
— Нет, — она покачала головой. – Но я надеюсь, что скоро поверишь. А блокнот я тебе не дам. Не только оттого что ты мне не веришь. А еще и потому…Ну скажем… кто тебе разрешит посмотреть фильм до его премьеры? Ты же испортишь впечатление. История хороша не по кускам, а цельной. В этом блокноте моя история. И каждый рисунок нужен для чего-то. Он ведет к чему-то… — в глазах пациентки мелькнула легкая грусть. — Я надеюсь, что ты меня починишь… Очень важно, чтобы ты меня починил.
После этой беседы она стала очень осторожной. Видимо, боялась, что я отберу блокнот. Пальцы напряженно впивались в страницы, костяшки белели, когда она держала скетч-бук, показывая очередной рисунок с предсказанием. Каждому пророчеству находилось вполне логическое объяснение, о чем я тут же сообщал Кассандре. Одно время она воспринимала это с обидой, но через два месяца мои монотонные рассуждения о развитом предчувствии, только веселили пациентку. В отличие от шизофреников, на которых снисходил «глас божий», моя подопечная, была весьма логична и последовательна. Казалось, она готова была сгореть на костре как Джордано Бруно, яростно доказывая свой дар и каждое пророчество в отдельности.
Я пытался выяснить её переживания детства, возможно «предвидение» является защитным механизмом, ширмой от внешних раздражителей. Но Кассандра была более чем разумна и, не пытаясь она доказать столь неординарный талант, я бы посчитал её одним из самых вменяемых людей, которых встречал в жизни. В Нью-Йорке мне приходилось лечить конгрессменов. Так вот, эта девочка могла бы на дебатах уделать каждого из них по отдельности и всех вместе.
Наши сеансы психотерапии стали походить на дружеские беседы, перетекая то в банальное обсуждение книг и фильмов, то поднимаясь до возвышенных философских тем. Я приходил на работу только для того чтобы встретиться с ней. Раньше я думал, что старая психиатрическая лечебница – моя тюрьма, но оказалось, что эта тюрьма дала мне глоток свежего воздуха.
— Ты слышал легенду про троянскую царевну Кассандру? – как-то спросила она, присев на траву и скрестив ноги по-турецки. Рыжие локоны упали на плечи и на миг я подумал, что ко мне пришла Шахерезада из сказки. – Аполлон наградил её даром предсказания, а когда она отказала в любви, то наложил на неё проклятье. И хоть Кассандра говорила чистую правду, в её прорицания никто не верил. Она предсказала падение Трои, просила не впускать деревянного коня в город. У меня есть теория о том, что если бы хоть один человек поверил ей, проклятие исчезло. Но этого не произошло…
Я почувствовал, что рассуждения на эту тему для неё болезненны, поэтому попытался свести всё в шутку:
— А ты тоже можешь предсказать появление деревянного коня?
— Уже… — она улыбалась губами, но взгляд её был полон горести.
Не знаю, о чем я думал в тот момент, но мы поцеловались. Была ли это задумка судьбы, или совпадение, но в любом случае, проведенная ночь останется лучшей в моей жизни.
— Теперь ты точно поверишь, что я провидица, — она открыла блокнот на странице, где были нарисованы два сплетенных тела. Наших тела.
— Ах ты лисица, — я аккуратно погладил её по макушке, — давно задумала меня соблазнить?..
Она ничего не ответила, а только покачала головой.
***
Мои чувства были двоякими. С одной стороны, меня влекло к этой странной девушке. С другой – это провал по всем пунктам. Еще одну интрижку мой послужной список не потерпит. И если из-за медсестрички меня сослали в эту дыру, то боюсь представить, что сделают, узнав про пациентку. Поэтому, я поступил с выгодой для репутации. Сделал вид, что ничего не было, а лечение перевел в строгое «доктор-пациент». Если Кассандра взболтнет о том, что между нами было, ей всё равно не поверят. Однако, она сама не подавала виду. Только раз обмолвилась, будто всё происходящее – не зря. И люди становятся близки для того чтобы спасти друг друга.
В один из дней всегда улыбчивая Кассандра осунулась и помрачнела. Живые, будто ртуть глаза стали тусклыми и печальными. Ипохондрические проявления вялотекущей шизофрении. Чего и следовало ожидать. Она начала упрекать меня в неверии её дару, говорила о приближении конца. Сначала Кассандра потребовала сбежать вместе с ней. А когда я отказался, попыталась вылезти в окно самостоятельно, но её остановили и дали успокоительное. Бедняжка. Я усугубил и без того шаткую психику своим поступком. Не нужно было давать ложных надежд на чувства.
На следующий день она начала метаться в бреду и предупреждать о грядущем пожаре, умоляла спрятать пироманку в отдельную камеру, принять меры по её изоляции. Санитары проверили слова Кассандры, но не обнаружили спичек и других поджигательных приспособлений. Диагноз «Параноидальный бред» подтвердился.
— Я провидица! Ты должен меня послушать! – она хватала меня за халат и роняла слезы на бледные щеки. – Здесь будет много смертей… Они умрут…
— Послушай, Кассандра, ты больна…
— Я доказала тебе! Я показывала те рисунки!
— У тебя художественное воображение и хорошая интуиция, но это не дар. Провидцев не существует! Твои родители умерли, видимо, ты до сих пор переживаешь, что могла бы как-то предотвратить их смерть. Поэтому, ты надумала себе дар предвидения. Это всё не по-настоящему. Ты просто хорошо пользуешься информацией!
Кассандра задрожала и прижала блокнот к груди, словно новорожденного младенца.
— Чушь! – прошипела она. – Это всё чушь! Ты говоришь, как и все врачи! Почему вы не хотите верить? Доказательства. Что может доказывать лучше рисунков? Если ты мне поверишь, то моё проклятие спадёт. Всего этого не случится. Поверь мне. Спрячь её в изолятор. Она опасна. Она троянский конь.
— Ты не хочешь принять действительность. А действительность такова, что прошлые переживания тебя не отпускают. Тебе настолько хочется быть для кого-то нужной, что ты даже ассоциируешь себя с героиней древнегреческой легенды. Но ты Кассандра нашего мира, а не оракул. А в нашем мире нет места предсказаниям.
Я понимал, что поступаю непрофессионально. Нельзя резко обрубать мир фантазии пациента, но мягко подвести к бредовости суждений у меня не получилось. Кассандра посмотрела затравлено и протянула скетч-бук.
— Тогда забери его. Посмотри первую страницу. Пока не поздно…
Я очень испугался. Испугался своих чувств к пациентке, испугался чувств к сумасшедшей, испугался того, что вообще могу чувствовать. Поэтому, я ушел ничего не ответив. Блокнот я оставил в столе даже не взглянув в него. А тем же вечером случился пожар. Санитары не очень тщательно осмотрели палату…
***
На первой странице была нарисована горящая комната. Да так реалистично, что со страниц на меня полыхнул огонь. И стояла дата – за полгода до появления Кассандры в лечебнице. Далее следовали разные эпизоды из жизни лечебницы. Каждый из них одинаково был важен и нужен, чтобы я поверил в её дар. Блокнот заканчивался рисунком разбитой вазы в моём кабинете. И ведь правда. После первого знакомства я не видел, чтобы Кассандра рисовала. Всё это было уже до того, как мы встретились. А я не смог спасти её даже по готовому сценарию, написанному судьбой. Мог починить, но окончательно поломал.
Мне часто снится Кассандра. Она выныривает из туманного марева, в окружении красно-розовых цветов, восседая на треножнике из желтой меди. Смотрит пронизывающим взглядом дельфийской пифии, как тогда, на первой встрече. Каждый раз между нами происходит один и тот же диалог…
— Ты никогда не думала, почему именно рисунки?
— Просто боги устали от пророков, которых никто не хочет слушать. Им нужна конкретика. Чтобы прямо в лоб. Ясновидцев, как и очевидцев, всегда сжигали на кострах. А здесь доказательства прямые. И даже дата стоит. Но со мной всё это не работает. Они выбрали плохого посредника. Сломанного оракула.
Автор: Маргарита Волкова
111
Загрузка...
