Цыганочка

1 глава

Второй брак Эльвины

С женихом Эльвины Тимуром связана романтическая история. Они с Эльвиной очень давно расстались, но не забывали друг друга, любовь осталась с ними, хотя Эльвина вышла замуж, да и Тимур жил пятнадцать лет в гражданском браке. Встретились они нечаянно, придя на поэтический вечер – и Ромео, и Джульетта писали стихи. После этой встречи Эльвина написала заявление о разводе. Сейчас, летом, она была уже разведена.

Эльвина познакомила Тимура со своими школьными подругами. Подруг было три – Саша, Маша и Глаша. Такой серьёзный этап, как знакомство жениха с невестиными подругами, влюблённые прошли успешно. У женщин установились хорошие отношения с Тимуром. Лишь одна из женщин, финтифлюшка Маша, вынесла Тимуру приговор: «Не секси». Впрочем, для Маши мужчины делились только на две группы – «секси» и «не секси».

Сейчас всё светлое в душе Эльвины увеличилось и приобрело новые оттенки. Раньше она жила в семье, равнодушной к ней. Рядом с ней был вечно обозлённый муж, подсевший на алкоголь из-за чуждости между ним и Эльвиной. Она всегда была царственной, вместе с тем – доброй до наивности, видела жизнь глазами ангела – так же всеобъемлюще и просветлённо. Но когда-то Эльвина подгоняла нежность своей души под убогость жизни с Гением (так странно звали её бывшего мужа), а теперь ничто не обрезало Эльвине крылья. Она мыслила и мечтала так, как подсказывало ей сердце. Расцвет произошёл с Эльвиной после возвращения незабывшейся старой любви. Тимур любил в Эльвине всё. Она впервые за много лет была счастлива в человеческих отношениях, но сказала себе мысленно: если Тимур тоже попытается отнять её свободу – она уйдёт, как бы ни болела душа.

На следующий день Эльвину выдавали замуж. Её подруги Маша, Саша и Глаша заставили Тимура пройти через старинный обряд выкупа невесты. Жених оставил в руках невестиных подруг купюры, равные цене свадебного торта. Эльвина тем временем сидела в его квартире и ждала конца обряда. Она хохотала: «Девчонки порвут в куски моего жениха, я останусь в девицах!» Но в душе Эльвина волновалась – пристанет ли ей радость свадьбы и замужества, ведь это понятнее, когда женятся молодые, а ей уже есть пятьдесят один год. Правда, Глашина судьба сложилась так же, и Глаша живёт счастливо, но всё же…

Свадебное платье открытое, розовое, юбка не узкая и не широкая. Розовая шляпка прикрывает красиво уложенную косу. Жених в традиционном чёрном костюме. Сегодня даже Маша определила бы его в группу мужчин-«секси». Подруги невесты тоже не отклоняются от классики – белый верх, чёрный низ.

Эльвина колебалась, менять ли ей фамилию – всё-таки её стихи печатались под фамилией Марлинская. Но новое счастье должно быть полностью новым, и фамилия мужа и жены стала Клименко.

Потом был вечер в кафе. Тимур и Эльвина приглашали на свадьбу друзей  (большинство дружило с Эльвиной), родственников (в праздники собирается ниоткуда, начинаешь верить, что ты не одинок). В кафе не поехала только дочь Эльвины Рая – у неё сложились натянутые отношения с Тимуром. Рая не была против любви матери – наоборот, двумя руками за. Неприязнь она испытывала именно к Тимуру. Раю раздражала его «старорежимность», отражающаяся и в Эльвине. Приходя к ним в дом, Рая постоянно подкалывала Тимура, иногда хамила ему неприкрыто. Тимур пытался оставаться спокойным, но в последний раз он ответил на резкость резкостью – сказал, что сейчас девушки Раиного возраста думают только об одном, дальше следовала пошлость. Тимур в тот вечер ушёл из дома и ночевал у приятеля. Эльвина мучилась, не зная, кого успокаивать – не то дочь, не то любимого человека. Вернувшись, Тимур извинился и перед Эльвиной, и перед её дочерью, но легко понять, что чувства каждого остались прежними.

Похожая печаль отягощала и Глашу – тоненькую скромницу в очках. Она тоже разрывалась между любовью и материнским долгом. У Глаши была семья – муж и сын-подросток. С мужем она жила, как все, точнее, без любви. Когда-то она была романтичной мечтательницей, но в семейном быту забыла об этом. А потом ей встретился хороший человек, которого она горячо полюбила. Он ответил тем же, но он был свободен, а Глаша – замужем. Глаша считала, что поступит подло, предав семью, но не могла противиться своему чувству. На сегодняшний день она вторично была замужем, но сын отодвинул её от себя. Он уяснил, что мать разрушила семью и отказалась от него ради своего мужика. Глаша встречала сына после школы и пыталась высказать свою любовь к нему, своё горе во время счастья с любимым мужем… Сын не принимал её. Он остался после развода с отцом и носил в себе ненависть к матери. Только когда мальчик сидел за компьютером, его глаза неожиданно мутнели, и экран расплывался перед ними. Мальчик думал, что для зрения за компьютером и правда сидеть вредно. А это были слёзы.

Начались танцы. Первыми из-за стола встали Маша и её сосед. Маша легко относится к любовным связям, встречается то с одним, то с другим кавалером. В последнее время Эльвинина подруга всё чаще и чаще запивала. Все знали, что Маша не имеет комплексов. У Маши есть дочка, дружелюбная, красивая девочка. Девочка видела свою привлекательную мать либо нетрезвой, либо с дружком, либо то и другое вместе. Дочь Маши мучилась, говорила Эльвине, плача: «Я боюсь, что я её возненавижу».

— Я не могу сказать, что кто-то хороший, а кто-то плохой, — говорила Эльвина. — Маша очень несчастна с тех пор, как мужчина бросил её с ребёнком. Она работает санитаркой в психоклинике, чтобы содержать семью. Нужно пожалеть её за это, а не осуждать! Ведь Маша – её мать, она родила её!

Мягкосердечная Эльвина всё равно переживала о бедах своей подруги. Эльвина желала обнять и приласкать каждого человека, встречавшегося на её пути. Маша же тем временем меняла поклонников и часто пила по утрам таблетки после вечернего застолья. По ней нельзя было сказать, что в такой жизни ей очень уж тошно, хотя сложно было разглядеть на Машином лице чувства сквозь яркий ляпистый макияж.

Саша – молчаливая полная женщина, беспрестанно нажимающая кнопки сотового телефона. В прошлом же это была интердевочка, точнее – неопытный ребёнок, попытавшийся помочь семье торговлей телом и измучившийся в этом деле. На Саше женился влиятельный бизнесмен, переступив через её прошлое. Судьба Саши казалась всем сказочной. Но прекрасный принц превратился в злого демона. Муж постоянно бил Сашу, обвинял её в изменах, напоминал, откуда он подобрал её. Саше некуда было уйти и не на что жить – прямо с бульвара она пошла когда-то в загс. При этом муж запрещал ей встречаться с подругами; сегодня, идя на свадьбу, она как-то отовралась. В обычные дни Саша отказывалась от общения с кем-либо из женщин, бросала трубку телефона, если они звонили ей – Саше нечего было рассказать о себе, кроме того, что ей тяжко.

Саша подняла глаза от телефона.

Саша продолжила тыкать пальцем в кнопки.

Игра исчезла, появилась картинка.

Саша подключила к телефону наушники и вставила их в уши.

Тем временем начался конкурс песни. Из группы участников вышла очаровательная, немного полненькая блондиночка и запела:

— Эх, цыганочка моя,
Всех пленила песня твоя,
За улыбку чёрных очей
И жизни мне не жаль своей!

Женщина показалась похожей на Эльвину, только пониже ростом. И богатой косы у неё, конечно, не было – светло-русые лёгкие кудри. Лицо поющей женщины напоминало лицо Эльвины – круглое, с чуть вздёрнутым носиком и пухлыми губками. Только Эльвина всегда несла в своём лике внутреннее величие, её глаза отражали непростые мысли, а кукольное личико незнакомки искрилось бездумным весельем, в ней было сходство с шаловливой барышней. Увеличивал это сходство романтичный наряд – серовато-голубое платье с мелким цветочным рисунком по широкому подолу. Красные пластмассовые бусы плохо сочетались с платьем, но впечатление не испортилось.

— Эх, цыганочка моя,
Пой, пляши всю ночь для меня!
Песней душу мне взволнуй,
Если любишь, так целуй!

После свадьбы Тимур и Эльвина Клименко уехали в Латвию – свадебное путешествие соединилось с журналистской работой Тимура. Все Эльвинины друзья и подруги жалели отпускать свой талисман. Эльвина говорила, что они с мужем вернутся к осени. Людям предстояло прожить это время отдельно от своей радости.

2 глава

Встреча с Инессой

Сейчас женщина зашивала что-то летящее, золотисто-оранжевое, разложенное на её коленях.
— Накидка из органзы порвалась, — смущённо улыбнувшись, пояснила она. – Никак не могу прихватить.

Накидка разошлась по шву.

Женщина накинула органзу на плечи. Её сегодняшний наряд ничуть не похож на предыдущий. В прошлый раз в романтическом наряде гимназистки, а сегодня – в малиновом платье, расписанном крупными цветами – костюм цыганки плюс костюм селянки.

— А меня зовут Инесса. Я больше дружу с Машей – мы одно время работали вместе. Она меня познакомила со своей компанией. Я тоже пишу стихи. Иногда пишу что-нибудь к знаменательным датам, но больше – о чувствах, о любви… Точнее, о любви было актуально пять лет назад. Когда-то написала стихи с матерными словами… Это было давно и неправда. Точь-в-точь как мой сын. После моего первого стихотворного опыта он сказал: «Мама, на земле и так полным-полно зла и мата, а теперь к этому присоединилась ты».

3 глава

Чепуха на растительном масле

Инесса казалась двойственной. В её глазах, в голосе замечали романтизм, детскую радость и девичью печаль. А поведение Инессы иногда доходило до грубого озорства, не очень умной развязности. Такие черты в Маше, Эльвининой подруге, но для неё они естественны, Маша есть Маша. А как странно было слушать нежный голосок Инессы, говоривший: «Я хочу быть грубой». Даже в одежде Инессы разностильность. Вчера английский костюм, сегодня джинсы и подростковая кофточка, завтра фольклорный наряд. По квартире Инесса ходила в вязаном жилете, клетчатой прямой юбке и розовой кофточке с капюшоном.

Инессина семейная жизнь напоминала судьбу Эльвины. Девушке показалось когда-то, что она нашла большую любовь. Она вышла замуж за однокурсника – фата, воздушные шары на капоте машин, звон бокалов… С годами мужчина стал домашним тираном. Измученная Инесса развелась с ним. Любовь к мужу исчезла уже давно, развод не причинил страданий. Случай Инессы подходил под разряд: «Если к другому уходит невеста – то неизвестно, кому повезло». Но на память о неудачном браке осталось неверие в счастливые союзы, искренность чувств. Инесса верила, что пора романтики для неё кончилась, принц на белом коне ей уже не светит, на её долю отпустили частичку прекрасного, а больше такого не будет. Эльвина долго думала о несочетаемости любви с собой. Встретив Тимура, Эльвина повторяла поначалу, что такого просто не бывает, что она попала в какой-то сон и каждую минуту ждёт пробуждения. Но если Эльвину заполнила радость от появления нежности в её душе, и она отрицала постоянство любви только по привычке, то для Инессы это ещё было убеждением. Но давно проверено – любовь приходит сама, и только тогда человек понимает, ради чего он жил.

У Инессы собрались три подруги. Дуся – худенькая, в интеллигентных очках и спортивных кедах; Ритуся – пышноволосая, вызывающе накрашенная; Люся – чрезмерно полнотелая. Все одеты в джинсы. Женщины неуловимо походили друг на друга и при этом на кого-то ещё.

Инесса раскатывала тесто. Инессины подруги завели разговор о своих детях – точнее, говорили Дуся и Люся, Ритуся молча играла в игру на сотовом телефоне.

— Я не знаю, что мне делать с этим, — сказала Люся. – У нас с сыном разрушено всё, постоянно какие-то размолвки, недомолвки, мы как будто в двух лагерях.

— Неужели он всё ещё возмущается по поводу твоих отношений? – спросила  Инесса.

— Каждый вечер начинает скандал в благородном семействе. Понимаешь ли, ему не нравится мой жених. По его мнению, у Владика нет моральных устоев. Но кто из нас ангел? Я пытаюсь объяснить, что главное – любовь моя к Владику и Владика ко мне. А он: «Мама, да как это можно, ты должна быть выше, нельзя связывать свою жизнь с таким ублюдком…»

— Дети часто не задумываются о чувствах своих родителей, не берегут их, — вздохнула Инесса. – Он молодой, у него будут красивые девушки, а у тебя, возможно, больше не случится счастья, кроме этого Владика.

— Понимаешь, у всех людей есть недостатки, — ответила Люся. – Надо принять это, люди не могут быть высоконравственными, они такие, какие есть.

— Вашего нынешнего поколения я уже навидалась! Через вас опоганена Россия! Для вас нет никаких понятий!..

Дуся не понаслышке знала о распущенности сегодняшних подростков. Такой была и её дочь. Школьница зналась с хулиганистыми компаниями, курила, пила с друзьями спиртное, мучила своё тело пирсингами, носила причёску в виде беспорядочной кучи волос. Одно время входила в движение панков, но ей быстро надоело. Впрочем, девочка и без того попортила Дусе немало крови. Дуся не знала, как изменить поведение дочери. Редкий день Дуся не закатывала истерику, но её мольбы, ругань, слёзы словно разбивались о невидимую стену, окружающую дочь. Девочка продолжала вести бесшабашную жизнь. Недавно дочь опять вернулась поздно. Из её рта невыносимо пахло пивом. Дуся зашлась в крике. На отупевшую дочь это уже не производило впечатления. Вне себя от злости, Дуся ударила дочь по щеке. Девочка, словно очнувшись, схватила с полки зимний шарф, один его конец привязала за крючок для одежды, а другой наматывала себе на шею, бормоча: «Всё… всё… всё…» Дуся завизжала, стащила с дочери шарфик, залилась слезами, целовала дочкину щёку, на которую пришёлся удар… Наконец в дверь их квартиры позвонил сосед, не вытерпевший шума за стеной.

Инесса поставила пирог в нагретую духовку. Все перешли в  Инессину комнату – маленькая кухня наполнилась духотой.

Они были копией Эльвининых подруг – Маши, Глаши и телефонной барышни Саши. Те женщины страдали по таким же поводам. Истории Инессиной компании отражали истории Эльвининой компании, но отражали зеркально. Сын Глаши искал в её муже зло, которого не было. А дочь Маши была милой девушкой, только с матерью ей не повезло.

Прозвучал голос Инессы:

— В юности в моей семье мало обращали друг на друга внимания, а теперь все стремятся быть заодно.»

«Советскую девушку» Инессу не разгадали её дети – выходцы из «нового поколения», как говорит Дуся. В родительской семье с Инессой было четверо детей. Она знала по опыту, что такое семья вокруг большого стола. Но в последнее время Инесса понимала только умом, что у неё большая семья, а сердцем чувствовала, что она одна.

— Слушайте, девушки, — Ритуся подняла голову от телефона, — чем это пахнет, у вас ничего не горит?

— Духовка! – завизжала Инесса и бросилась на кухню.

О пироге уже давно никто не помнил. Тесто внизу подгорело, сравнявшись по цвету с металлическим противнем. Все с горечью взирали на то, что было какое-то время назад грибным пирогом.

Обречённо вздохнула Инесса:

— Девочки, убирайте корку с пирога, будем вылавливать грибы. У меня где-то тут есть солёная капуста… Если бы ещё растительного масла, так остаток ушёл на смазывание противня…

4 глава

Переписка Латвии

«Мы в Риге. Здесь очень неплохо. Я и раньше иногда выезжала за границу, но это лето две тысячи девятого года поистине волшебное. Конечно, главная причина в том, что мы вдвоём с Тимуром. Хотя нас, наверное, смешно назвать молодожёнами. Но кольцо с бриллиантом есть и у нас.

У меня есть возможность писать письма в Россию. Переписка – один из положительных моментов отдыха в другой стране. Сейчас люди общаются по Интернету, в чате, но я всё ещё привержена к традиционным письмам – конверты с рисунками, пахнущая духами бумага, строчки, «P. S.» в конце текста. Поэтому пишу о нашем свадебном путешествии.

Я познакомилась с латышскими сотрудниками Тимура. Один из них говорит на ломаном русском, называл меня «фрау Эльвина». Мы тогда встречались в ресторане, нас было пятеро. Я танцевала с этими джентльменами по очереди. Тимур потом обиделся на меня – я, по его мнению, переключала внимание на себя во время деловой встречи. Я сказала: «Хорошо, я уеду». Он успокаивал меня. Первая семейная ссора.

В конверт я положила фотографии, которые мы наделали в Риге.

Рая провожала нас на вокзал. Она всё время молчала, только сказала мне в последний момент: «Мама, тебе легко, ты получила, что хотела – бросила папу, нашла себе денежного мешка, ты теперь счастлива, а на наши с папой чувства тебе наплевать с высокой колокольни. Мам, на чужом несчастье своё счастье не построишь». Я говорю ей: «Доченька, а тебе всё равно, что я мучилась, живя с папой? Наш брак был не кольцо с бриллиантом. Вспомни, как он приходил домой пьяный, оскорблял меня…» Рая сказала: «Мама, я сама этого никогда не видела, только слышала с твоих слов, а ты – поэт, ты можешь многое преувеличивать». Я от неё кольца с бриллиантом не требовала, но откуда в ней такая чёрствость, равнодушие? Ведь она и сама знала, что такое боль. Её не любили одноклассники, когда она училась в школе. Она параллельно ходила в художественную школу, с ребятами из класса не разговаривала и стеснялась их, была как кольцо с бриллиантом возле стекляшек. Они ненавидели Раю, старались обидеть. Она носила длинную чёрную одежду. Раю называли монашкой и писали на наших дверях слово «монашка». Я никогда не считала это её виной. Отчего она так огрубела?

И всё-таки я счастлива. Сегодня мне снились стихи – прелестные, как кольцо с бриллиантом. Наконец-то опять пришло вдохновение! Правда, я утром вспомнила только одну строфу:

Я не буду земной женой
По всевышней воле Творца.
Уготован мне путь иной,
Льётся свет с моего лица.

Заканчиваю письмо, у меня все новости.
Фрау Эльвина.»

5 глава

Ансамбль «Светлана»

Инесса сдавала комнаты. Сейчас у неё жила молодая девушка Оксана. Весёлая и красивая Оксана показалась похожей на девушек с картин Брюллова. Во внешности Оксаны сочетались цвета – чёрные волосы и карие глаза. Лицо у неё было округлое. Разговаривая, Инесса без умолку щебетала о милой, славной Оксаночке.

Оксана танцевала в ансамбле «Светлана».

Юношам и девушкам из ансамбля было от шестнадцати до двадцати лет. Лере, если говорить честно, они не очень понравились внешне. В свой гардероб они словно собрали самую безвкусную одежду – шерстяные шейные платки, надписи на футболках, висящие на бёдрах мешковатые брюки. Кожу танцоры обкалывали пирсингами, волосы красили в два цвета. Но Оксана приветливо здоровалась с ними, и Лера подумала, что вряд ли стоит сразу думать о людях плохо.

Преподавали танцы три человека. Они вели занятия по очереди весь день. Лера имела возможность три раза за день получить новые впечатления.

Самым неуравновешенным из преподавателей был Рудольф Викторович. Он откровенно хамил во время занятий, от некоторых выражений Лера как огнём горела. Других, возможно, это не смущало или все уже притерпелись к лексике Рудольфа Викторовича. Как-то раз он объяснял движения одной из девушек (чертыхаясь, выгибал её талию) и между делом хлопнул её по бедру. Испуганная Лера оглядывала лица других – никто не реагировал на увиденное. Когда Рудольф Викторович ставил в нужную позу Леру, ей показалось, что он поступит так и с ней. Лера отпрыгнула в сторону и пронзительно заверещала. Растерявшийся Рудольф Викторович отошёл, сказав только: «Иди ты… зараза».

Его сменяла жена Кира Петровна – симпатичная застенчивая пустышка. С ней занятие проходило иначе. Обычно Кира Петровна говорила в начале урока: «Ребятки, мне нужно отдать документы Рудольфу Викторовичу. Вы пока тут побалдейте». Ученики «балдели». Потом Кира Петровна возвращалась. Занятие шло дальше, но руководительница тут же говорила: «У меня так голова болит, я схожу, выпью таблетку. Можете побалдеть». Все снова «балдели». За пятнадцать минут до перерыва Кира Петровна приходила и объявляла: «Скоро перерыв, мы уже ничего не успеем. Отдохните, побалдейте».

Но диктат Рудольфа Викторовича и халатность Киры Петровны – цветочки по сравнению с главной руководительницей ансамбля Светланой Ираклиевной, в честь которой назвали творческую группу. Светлана Ираклиевна – женщина с подтянутой пластичной фигурой и грубым, почти мужским лицом. На её занятиях все слаженно двигались под команды, словно марионетки, мёртвая тишина нарушалась лишь металлическим голосом Светланы Ираклиевны:

— Раз-два! Чётче! Если у вас жирные ляжки, нужно было записаться на курсы кройки и шитья! Три-четыре!

Лера боялась дохнуть рядом со Светланой Ираклиевной, да и другие боялись тоже. Светлана Ираклиевна презирала состав ансамбля, старалась унизить кого-нибудь, показать себя хозяйкой.

— Валерия, тебя Бог обидел координацией движений. Кроме того, ты тупа. Ты никогда не сможешь танцевать.

Ансамбль «Светлана» выступал, как помнилось Оксане, всего один раз – на новогоднем концерте. Исполняли «Романтический вальс», но для концерта назвали его «Танцем снежинок». Одевались во что-то белое. Рудольф Викторович и Кира Петровна были Дедом Морозом и Снегурочкой. Здесь вышла накладка – они поссорились к концу номера. Оксана сама слышала, как Дед Мороз материл Снегурочку. Обычно тихая Кира Петровна на сей раз сняла с головы шапочку с прицепленной к ней косой, отхлестала Рудольфа Викторовича этой косой по лицу и убежала в неизвестном направлении.

Лере вконец опротивел бы ансамбль, если бы не Оксана. Оксана всё больше и больше нравилась ей.

Оксана готовила ужин.

Коллектив «Светланы» был всё менее и менее симпатичен Лере. Молодые люди не то чтобы были агрессивными, но темой их разговоров всегда служила вчерашняя вечеринка с алкоголем, язык этих разговоров пестрел позорными выражениями. Словесный мусор Лера слышала и от Оксаны. Говорила: «Пожалуйста, выражайся культурно», но чувствовала, что говорит это только для порядка, ведь Оксана привыкла к нелитературному языку.

— Оксана, тебе нравится, что у нас в «Светлане» матерятся? – спрашивала Лера.

— Нет, нисколько. Как будто без этого нельзя.

— Зачем же ты тогда сама выражаешься?

— Я же не матом.

Лера не понимала, почему выпивка и курево заменяют молодому поколению культурные ценности. Она пыталась узнать это у Оксаны.

— Оксана, почему ребята из «Светланы» пьют?

— Хотят забыть о своих проблемах. Когда выпиваешь, мозг на какое-то время вырубается.

— А не лучше было бы не пить, а подумать над разрешением проблемы? Если часто снимать стресс выпивкой, здоровье испортится, не говоря уже о том, что проблем не убавится.

— Но, когда отключаешься, становится спокойнее, а потом это дело разруливаешь. И для здоровья не вредно, они же не алкоголики.

— Мне кажется, они выбирают для себя ложные ценности.

— Это ты думаешь, что лучше сидеть за книгами, — объяснила Оксана. – А они думают, что лучше бегать по развлекухам. Как ты, только наоборот.

— Неужели это правда им приятно? – удивилась Лера.

— Ты такая правильная, что даже скучно.

— Они, конечно, сами выбирают себе образ жизни, но потом он плохо на них отразится. Ведь надо уметь выбрать что-то по-настоящему хорошее.

— Да, вообще-то, все знают, что лучше жить так, как ты, без вредных привычек. Но так никто не живёт. Если ты будешь кому-то рассказывать, что курить и пить плохо, на тебя посмотрят так, как будто ты свалилась с Луны.

К концу второй недели своего пребывания в ансамбле Лера вместе с другими занималась танцами под руководством Светланы Ираклиевны. Лера тогда неправильно выполнила какую-то фигуру – ничего не соображала от бесконечных прыжков.

— Валерия, повтори эту фигуру одна, — велела Светлана Ираклиевна.

Лера повторила.

— У тебя криво срослись кости в ногах, и поэтому твои движения – припадочные. Ты – убожество. Ты осталась обезьяной, от которой произошли люди…

Поведение Леры, казалось, перестало зависеть от неё самой и подчинилось каким-то неведомым силам. Лера шагнула вперёд и сказала – не очень громко, но слова отчётливо слышались в тишине:

— Я молодая и очаровательная. А вы мне завидуете, — помолчала и добавила: — Серая мышь.

Лера ушла в раздевалку и сменила обтягивающее трико на летнее красное платье. Больше она не появилась в «Светлане».

***

— Я старалась беречь наши отношения, пока ещё можно было что-то сохранить, — говорила Люся. – Но когда бывший муж мне изменил, я поняла, что уже сделала всё. А распад отношений зависел не от меня. Мы развелись… Кстати, у меня хорошая новость. Глаша предлагает всей нашей компании устроить маскарад литературных героев.

— А кем я там буду? Бабой Ягой? Джульетте было тринадцать лет. Я боюсь подсчитывать, во сколько раз я её старше.

— Ну, тогда – цыганкой. Они тоже есть в литературе. Кармен, Земфира, Эсмеральда.

— А что было с Земфирой? Хорошо, а что было с Кармен? Ужас! – воскликнула Инесса. — Значит, у меня будет такая несчастливая судьба?

— Эсмеральда тоже умерла, — вспомнила Люся.

— В общем, я – единственная выжившая цыганка, — подвела итог Инесса. – А что, мне понравилась эта идея…

Перед сменой квартиры Оксана обещала Инессе приходить к ней.

***

Компания и тут придержалась своего амплуа трёх сестёр. Саша нарядилась Ольгой, Маша – Марией, Глаша – Ириной. Для костюмов соответственно выбрали синий, чёрный и белый цвета. Также примкнули Ритуся, Дуся и Люся. Ритуся была Суок – розовое платье плюс джинсы. Дуся оделась феей, Люся – лисой Алисой. Она привела с собой кота Базилио. Перещеголял всех Фредди Искромётнов, поэт-алкоголик. Он явился в костюме Пьеро. Балахон и штаны сшиты из какой-то дрянной ткани, чуть ли не из марли, но внешне – образцовый костюм, как из театра. Фредди так расстарался ради спиртного.

Поначалу всё шло хорошо, защищали свои костюмы. Саша, Маша и Глаша прочитали диалог из пьесы «Три сестры», Люся и кот Базилио спели песню из советского фильма про золотой ключик. Но когда фея объявила конкурс частушек, особенно отличился Пьеро Искромётнов. Он исполнил две малопристойные частушки. Дамы, конечно, выбрали частушки с невинными сюжетами. Саша и Ритуся вместе занимались сотовыми телефонами, совсем ни на что не реагировали.

Дуся, Люся и приятель Кирилла. Мужчина пришёл без костюма, Кирилл пригласил своих товарищей, чтобы можно было потанцевать. Этот господин, выматерившись, похабно пошутил. Люся сказала вполголоса:

— Слушай, ну, что ты, нельзя было потерпеть, пока выйдем в коридор?

Он закричал:

— Я матерился, матерюсь и буду материться!

6 глава

Снова переписка Латвии

«А я принципиально не надела бы карнавальную маску – у меня был печальный опыт в детском садике. Мне купили нарядный костюм Ночи. Я вся была в звёздочках, сверкала, как кольцо с бриллиантом. Но на празднике мальчишки утащили у меня сначала корону, потом накидку, и я осталась в коротком платьице. Я была полненькая. Увидев в зеркале своё тело, едва прикрытое тканью, я ужасно сама себе не понравилась. На кольцо с бриллиантом я уже явно не тянула. С тех пор я не питаю любви к маскарадам.

Люди нашего поколения – вовсе не кольца с бриллиантами. Я их видела в каком угодно облике. Люди несовершенны, они пытаются уйти от своего зла, но почему-то не могут стать добрее и возвращаются к тому, с чего начали. Кому повезёт больше, те находятся в промежуточном состоянии – не причиняют никому боли, но и никого не согревают. Если никто не будет в них верить, они навсегда останутся такими, а иначе хоть кто-нибудь из них вернётся в гармоничное состояние.

У нас с Тимуром всё замечательно. В Латвии приятно жить, нет ощущения, что тебя занесло неизвестно куда. Недавно Тимур подарил мне симпатичную шубку, шапочку и шарфик. Всё кипенно-белое, мы не смогли устоять. Зато теперь приходится жить как можно скромнее, цена этих мехов такая, что куда там кольцу с бриллиантом. Но и к вам тоже хочется. Вспомнила, что оставила подруг с их переживаниями. Радостных моментов очень много. Эльвина».

7 глава

Сокровище Инессы

— Я почему-то испугалась, — вздохнула Инесса. – Я почувствовала, что не смогу там петь – на меня все будут смотреть, я не выдавлю из себя ни слова, и вообще, я никому не понравлюсь. Я в тот день ходила в танцевальную студию, собиралась хотя бы там спеть арию Земфиры своей компании. Прорепетировала её в туалете… Зато я спела для вахтёрши, и она сказала, что у меня оперный голос…

Инесса встала и вышла. Вместо джинсов и футболки Инесса надела сиреневую блузку с оборками на груди, розовую длинную юбку, ярко-бордовую вязаную шаль. В таком костюме Инесса думала изобразить цыганку на маскараде.

Инесса снова спела. Как было бы хорошо слушать такое исполнение в компании!

Инесса достала блокнот, куда она заносила некоторые события и мысли за последние три года. Больше других почему-то запомнилось такое стихотворение:

Птица за моим окном летает,
Криком надрывая душу мне.
Небо в одиночку покоряет,
Так и я одна в моём окне.

Я спросила: «Что кричишь ты, птица?
Отчего ты не летишь в гнездо?»
Был ответ: «Мне некуда прибиться,
Я давно не знаю, где мой дом».

Так и я живу одна, жду принца.
Я не понимаю, где просвет.
«Ведь принцесса, — говорит мне птица, —
В сказке принца пождала сто лет».

К концу чтения стихов о птице Инессина серьёзность совсем исчезла, и Инесса докричала последние строчки, размахивая шалью.

— Я так хочу! – воскликнула Инесса. – И вот так хочу! – Подпрыгнула. – И с лупой хочу! – Инесса схватила лупу со стола. – Я буду зрителей разглядывать в лупу!

Разгорячённая Инесса села.

— Раньше читала, теперь всё меньше и меньше. Я боюсь выносить это к людям. Я всё равно никому не понравлюсь. В последнее время, если я приду на какую-нибудь творческую встречу, у меня просто не открывается рот, я хочу, чтобы меня никто не заметил. Мне, наоборот, будут завидовать. Я такая старая и некрасивая, как я выползу к публике?

Инесса смущённо, с недоверием улыбнулась.

До этого Инесса вела себя раскованно, выглядела беззаботной. Она стеснительна и боязлива. У Инессы почему-то сложилось мнение ненужности, бесполезности для людей.

— Говорят, что мои стихи никому не нужны. От Дуси постоянно слышу такое. Если что-то показывала из своих записок – говорили: «Непонятно, неактуально». Мы с Ритусей обе писали стихи. Она потом вышла замуж за богатого человека. Ритуся живёт в роскоши, но её миллионер запрещает ей встречаться с нами, она у него в загоне. Ритуся давно забросила стихи, и даже читая мои, не чувствует большого интереса. Я не верю, что меня поймут чужие люди. Может получиться так же, как и с Оксаной. Я боюсь одинокой старости.

Человек, носящий в себе талант, но не представляющий интереса для людей, находящихся рядом. Инессу не понимали, смотрели сквозь неё. Она и не ждала уже всеобщего признания, хотела спрятаться от мира, а глупое поведение использовала просто как маску.

Инесса собиралась прочитать свои стихи на юбилее приятельницы-поэтессы, но, придя в шумную компанию, опять замкнулась и ни словом не обмолвилась о стихах.

— Это мой друг Джерри Костровский. Джерри сегодня аккомпанировал мне на гитаре. Я пела, — объяснила Инесса. – У меня, кажется, исчезает сценическая боязнь.

Это он рассказал непристойный анекдот на маскараде. Сейчас ушёл из Инессиного дома заниматься своими делами. Его ждали две Наташи – жена и любовница. Женщины чем-то походили друг на друга – высокие, красивые, жёсткие. У любовницы были длинные, как у Эльвины, волосы. Наташи называли гитариста Джерри реальным именем – Егор Костровский. Егор не любил ни одну из Наташ, но и оставить их не мог. Так его и мотало от одной к другой.

8 глава

Любовь зависит только от любви

Выход в свет Инессы прошёл на отлично. Инесса согласилась прийти читать стихи в литературное объединение. У неё к тому времени созрело новое переживание – её оставила подруга Ритуся. После очередной встречи вчетвером Ритуся вытерпела скандал с мужем. Подруги наперебой уговаривали её уйти жить к любой из них и не мучиться больше под гнётом мужа-финансиста. Ритуся уклонялась от разговора. Теперь она совсем отвернулась от подруг, не звонила и не приходила. Инесса догадывалась, что Ритуся пожертвовала женской дружбой ради брака, хотя верить в это ещё не хотелось. С таким настроением Инесса пришла на вечер поэзии.

Саша фотографировала Инессу на телефон во время выступления. Потом Саша показала  Инессе фотографии.

Саша сказала, что сначала приедет Эльвина, а потом Тимур – его задерживала работа.
На вокзале Эльвину встретили все три подруги и Лера. Компания пошла к Эльвине. В дверях их встретил пёс Прометей. «Девочки, мы сейчас поговорим обо всём, — сказала Эльвина, — только у меня есть предложение. Давайте испечём пирог с грибами!»

Не найдя дрожжей, Эльвина пошла к соседке.

— Кирочка, вы не могли бы дать мне дрожжи? – спросила Эльвина. – Я сегодня только приехала из Риги, решила подруг угостить пирогом, а дрожжей нет как нет.

— Конечно, берите, — улыбнулась Кирочка. – Рада, что вы отдохнули в Латвии.

В соседке Кирочке, выручившей Эльвину дрожжами, Лера легко узнала бы Киру Петровну, преподавательницу из «Светланы».

Дамы начали готовить тесто.

— Нам вдвоём с Тимуром было так хорошо, мы как-то забыли, что есть Россия… Я теперь знаю: когда рядом любимый человек, не надо никакого кольца с бриллиантом. С нами теперь живёт Саша. Разводится с мужем. Её  свадебное платье сгорело.

Эльвина рассказала историю разрыва Саши с мужем. Саша разбирала одежду в шкафу. Бизнесмен пришёл домой «под мухой», сначала просто материл Сашу. Она молча слушала, держала в руках своё свадебное платье, уже узкое для неё, но бережно хранимое. Муж выхватил у  Саши платье – шёлк сразу треснул по шву – и выбросил его в открытое окно. Саша побежала вниз за платьем. Когда она выскочила из подъезда, платье горело. Саша хотела потушить огонь, но он разгорался больше и больше, и она не решилась подойти. Платье так и рассыпалось пеплом. Саша после этого случая тайком ушла жить в квартиру Эльвины – Эльвина перед отъездом оставила ей ключи, чтобы Саша кормила пса. Там Саша отыскала деньги в тумбочке и жила на них. Старалась тратить поменьше, питалась только хлебом. Ей впервые не было страшно.
Между подругами Эльвины успела произойти какая-то стычка.

— … Маша, если ты себя не уважаешь, хоть бы нас постеснялась! – говорила Глаша. – Неужели нельзя сказать фразу без грубого выражения?

— Всё, всё, не напрягайся, — отмахивалась от неё Маша. – Будем считать, что этого не было.

— Глаша права, — вмешалась Эльвина. – Она – утончённая дама, и ей неприятно, когда ты, пейзанка, не сдерживаешь себя в её присутствии.

— А что вы думаете? – усмехнулась Маша. – Глаша – она такая. Она и своего бывшего, Митю, материться отучила. А когда я с Митей общалась, у него после каждого нормального слова шло десять матерных.

— Ой! – вздохнула Глаша. – С помощью голодовки. Мой первый муж Митя был неплохим человеком поначалу, но он так ужасно сквернословил! Я его просила, чтобы он не развязывал язык, а он чертыхался на каждом шагу. Тогда я ему говорю: «Значит, так, ты можешь сколько угодно загрязнять воздух своими словами, но тогда я объявляю голодовку. Я не буду ничего есть до тех пор, пока ты не выбросишь из своего словарного запаса всю эту гадость». Он поначалу смеялся, а потом видит – я ничего в рот не беру уже два дня. Стал покупать мне пирожные… Ой, кто бы знал, как мне тогда трудно было! Но я удержалась от соблазна. Целую неделю держалась! А в конце недели Митя говорит: «Я не могу видеть, как моя любимая жена страдает. Покушай сладенького, я больше не скажу ни единого слова мата». И в самом деле, больше он не выражался. Но всё это достигнуто ценой того, что я неделю голодала!

Маша не выдерживает и заливается хохотом.

— Ой, не могу! – хохочет Маша. – Голодала она! Ха-ха-ха… Да она ходила после работы… ко мне… потрескать… Ой, держите меня! Съест всё, что в моём холодильнике находится… потом юбку расстегнёт… бряк на диван и лежит целый час! А мне потом приходится заново продукты покупать… Ха-ха-ха!

Все смеются вслед за Машей.

Потом Эльвина рассказала, что её уже довольно давно оставил друг Фредди Искромётнов.

— Когда меня уволили из школы, мне нужны были деньги – не на кольцо с бриллиантом, а хотя бы просто на еду. С Гением у нас уже были напряжённые отношения, я не рассчитывала на его помощь. Фредди помог мне – дал тысячу на еду, а тут я ушла к Тимуру, Глаша меня устроила к себе на почту… Фредди всегда мечтал подарить мне кольцо с бриллиантом, а тут понял, что я уже растворилась в Тимуре, у него стресс за стрессом. Наконец случилось так, что я не пришла на встречу с Фредди, хотя обещала ему. Он явился ко мне на работу в подпитии и спросил: «Ты когда мне долг вернёшь?» Я не возражала, но он же сам говорил, что возврата не требует, ведь мы с ним друзья.

— Так вот почему его не было на вашей свадьбе, — вспомнила Маша.

— Да, я его не пригласила. А тогда я проговорилась Глаше, а она вмешалась в мою проблему.

— Эльвина, ну, что ты, — сказала Глаша. – Я просто подумала, что будет лучше поставить в известность Тимура.

— Глаша поставила в известность Тимура, он вернул тысячу Фредди и запретил ему подходить ко мне. Грибной пирог получился на славу – Эльвина готовила искуснее Инессы.

9 глава

Зимняя радость

Близился к концу декабрь. В тот день Эльвина помогала подругам выбрать одежду и навести макияж. Женщины должны были хорошо выглядеть и на работе, и вечером, на концерте, где выступала Инесса. Да, да, теперь на долю Инессы выпал и концерт, и романсы, и аккомпаниатор, непохожий на Егора Костровского – красивый, интеллигентный и совершенно ей безразличный.

Дамы уже с трудом вспоминали, какой стиль им нравился до повального увлечения джинсами.
Глаша оделась в голубой ансамбль – юбку и блузку с шёлковой розой на груди. Свои тёмные волосы она завила. Романтичной Глаше шёл образ очаровательной барышни. В её жизни уже всё наладилось – сын Глаши чувствовал, что не будет счастлив, отбросив от себя мать, и наконец сказал ей: «Прости, мам. Я так хочу, чтобы у нас  с тобой было, как раньше…» Теперь они живут мирно, Глашин сын даже подружился с Кириллом. Глаша засыпает и просыпается с улыбкой.

Сашу окрыляет развевающаяся одежда серых тонов – юбка и свободный свитер. Наряд для Саши шила рукодельница Эльвина. Саша – довольно пышная дама, ей непросто подобрать костюм. Но теперь Саша одета к лицу, на её шее висит длинная цепочка. Саша успела испытать сложности самостоятельной жизни, разведясь с мужем. Ещё труднее пришлось Тимуру и Эльвине, в квартире которых она жила. Саша целыми днями сидела на диване и молчала, но, если Эльвина заговаривала с ней о чём-нибудь, цеплялась за малейший повод. Ночами Саша просыпалась, включала свет в кухне, где она спала, и всю ночь напролёт сидела на табурете, обхватив себя руками, иногда пила воду. Когда Сашу пробовали устроить работать уборщицей, она не проработала долго – часто падала в обморок. Всё время она проводила дома, одетая в безразмерную ядовито-зелёную кофту и пижамные штаны. Выходя в магазин, Саша заменяла пижамные штаны на джинсы. Эльвина догадывалась, что замужество оставило тяжёлый след в душе Саши. И нежданно в Саше открылся новый талант – она стала много и быстро плести из бисера. Её устроили преподавательницей в кружок бисероплетения. Мало-помалу прошли её обмороки и истерики, а в бисероплетении она достигла высочайшего мастерства.

К компании присоединилась и Машина дочь Снежана. Самой Маши не было – их с Эльвиной дружба кончилась. Маша всегда тайно завидовала одарённости подруги; завидовала её красоте – в школе Маша была первой красавицей среди подруг, по крайней мере, считалась ею, а теперь только Эльвина сохранила привлекательность, и титул первой красавицы перешёл к ней; завидовала счастливому браку – у самой Маши заводились кавалеры, но всего на одну ночь. В компании Маша всё чаще и чаще появлялась слегка выпивши, называла Эльвину «заразой», «лживой дрянью», обвиняла её в своих неудачах. Эльвина пыталась терпеть напрасные обиды, но после очередного скандала всё-таки поняла: это не дружба. Она больше не встречалась с Машей, хотя после разрыва Маша стала звать Эльвину светлым солнышком, без которого ей нет жизни. Но Эльвина сохранила отношения только со Снежаной, истосковавшейся по откровению перед добрым человеком.

На Снежане её обычный свитер в зелёную, коричневую и белую полоску. Под завалом узких брючек нашли чёрную стёганую юбку к этому свитеру – единственную, какая имелась у Снежаны. У Снежаны много красивых вещей, главная задача заключалась только в их сочетании. С туфельками отдельная история. Маша, Снежана, Эльвина и Саша ходили вчетвером по магазинам. ППрка женщины раскладывали по пакетам шампуни и стиральные порошки, девочка задержалась у витрины обувного магазина. Сквозь стекло она увидела туфельки, стоящие на полке – коричневые, с кожаными бантиками и золотистыми металлическими заклёпками на месте узелков бантиков. Снежане почему-то до смерти захотелось иметь эти туфельки – она раньше никогда не гонялась за безделушками, а тут вдруг такое началось… У Снежаны были сапоги для холодов и летние кроссовки. Если бы ей купили эти туфельки, она бы обувалась в них только в праздники… Снежана не заметила, как заплакала. Глядя на холодно блестящие туфельки.

— Снежана, что случилось? – заметила Эльвина её слёзы.

— Мне понравились вон те коричневые туфельки, — попыталась улыбнуться Снежана.

— Понравились? – переспросила Эльвина. – Ну, давай зайдём.

Эльвина купила туфельки счастливой Снежане.

Строгий костюм Дуси. Белый комплект – жакет с закруглёнными полами, обтягивающую юбка и кофточка, вышитая чёрным.

Дусина дочь по-прежнему ведёт свободный образ жизни. Женщины надеются, что девушка остепенится, повзрослеет. Как бы там ни было, Дусе сейчас легче, чем раньше – ведь с ней её подруги.

На Люсе – пастельно-розовый свитерок. Цветы того же самого оттенка вперемешку с зеленью трав рассыпаны по чёрной струящейся юбке. Компания сейчас находится в квартире Люси. А о своих поклонниках она забыла.

Обожглась Люся на влюблённости во Владика. Случилось так, что во время очередного его прихода Люсин сын закричал на неё – как она не понимает, что из неё сделали любовницу, ночную бабочку? Люся, вспылив, дала сыну пощёчину. Он ушёл из дома. А Владик сказал ей наутро: «Люсь, извини, но я всё-таки остаюсь со своей женой. Это была последняя встреча».

Проводив Владика, Люся присела в кухне на табурет и тихо плакала, пока не заснула. Утром она проснулась, лёжа в своей кровати. На кухонном столе стоял ещё тёплый завтрак. Когда Люся попыталась сказать сыну, что всерьёз жалеет о вчерашнем вечере, он ответил: «Ладно, не заморачивайся. Давай завтракать».

Эльвине и Тимуру по-прежнему хорошо. Их счастье просто неприлично рядом с рутинной жизнью других людей, но как они красивы и душой, и телом. Можно наконец сделать радостной свою жизнь, не оглядываясь на восприятие окружающих. Рая уже спокойнее относится к позднему блаженству своей матери, но никогда не заходит в квартиру её мужа, встречается с Эльвиной в кафе.

— Какие вы все красавицы! – воскликнула Эльвина. – Просто кольца с бриллиантами!

***

Возле дверей концертного зала стояла Инесса. Она не решалась войти, да и времени у неё ещё хватало – пришла за час. Люди, словно желая доставить Инессе радость, проходили мимо, не обращая на неё внимания. Она повторяла в уме слова арии Земфиры и «Цыганочки». Эх, цыганочка моя… Старый муж, грозный муж, режь меня, жги меня… Как он молод и смел, как он любит меня… У Инессы нет того молодого и смелого, который любит её. И будет ли когда-нибудь? Может быть, походить на вечера знакомств? Или Инесса совсем неинтересна и непривлекательна? Да ладно, другие же как-то живут одни… Она думает о какой-то чепухе, а ведь ей предстоит триумф! Скоро она поднимется на сцену, поглядит  в полутёмный зал, и всё внимание направится на неё. Произнесёт ли она слово или сделает движение – и это отразится в душах людей… Возможно, в следующем таком зале. А может быть, даже в этом, будут сидеть среди толпы Ритуся и Оксана, а Инесса – стоять напротив них, обворожительная, загадочная и одинокая… Что за глупости, в такой зал могут прийти творческие люди, а не Ритуся и Оксана! Вот дети Инессы точно придут поддержать свою маму, принесут ей букет роз… За улыбку чёрных очей и жизни мне не жаль своей…

Инесса вышла на улицу, встала на крыльце. Сразу обдало морозным воздухом. Надо вернуться в помещение… Скоро концерт… Всё, всё. Надо уйти с ветра, если схватишь насморк – не очень попоёшь… Эх, цыганочка моя…