=== Неудачное вступление ===
Только при разглядывании карикатурок до меня однажды дошёл очевидный факт, что вся голова- полностью парный орган к заднице. Раньше я конечно слышала: «Посмотрите ему на нос- он парный орган…», но воспринимала это больше как прикол. Но нет же, вся голова это ближе, чем кузина заднице! Мозги — такие же чёткие два полушария, из жопы- ноги, от ушей — руки (хватать/бежать). Опять же волосы и там, и там, отверстия вход/ выход.
Сто пудов, что такое головожопое существо изначально и бороздило мировой океан. А потом оно растягивалось, приращиваясь всяческими удобствами, кому что ближе: голове для разгону — сердце, жопе — желудок и для обратного разгона — печень с мешочком желчи, чтоб голове во рту не рассоблялось… Существо удлинялось, но принцип голова — жопости остался незыблим.
Но это я отвлеклась.
Как часто шутил мой шеф, когда я служила в экономической полиции: «Хватательные инстинкты идут сразу за жизненно важными». Ну, или простенькое: «Нам чужого не надо, но и своё мы у кого хочешь отнимем». Так и дотянул до почётной полковничьей отставки. И под этим вовсе не тайным девизом целые поколения сотрудников оборонительную вахту держали по лично своей красной линии — шкурным интересам.
Я же с моими религиозными убеждениями по быстрячку из этого рая увалила, но уже с полным основанием могу о себе подтвердить слова Оси Бендера: «Я не только трудился. Я даже пострадал. После разговоров с Берлагой, Скумбриевичем и Полыхаевым я потерял веру в человечество».
Так что зрителей к новостям подготовленных, то есть ничему не удивляющихся и наперед все ходы соперника знающих в нашей среде — их полно. Но как в древней легенде про Троянского коня и Кассандру, тут главный бич — неверие. Короче, хватит заоблачно философствовать, зима — не за горами. Давайте проедемся в Северодонецк за шмотками.
Итак, лето 2022. Бои окончены, город люто ослабождён от всего: от газа, воды, электричества. Что ещё бывает? От людей. Те тысяч восемь терпил, который из полторыста остались — считать за население особо не стоит. Собаки, кошки тоже куда-то забежали… Зато есть тепло! Много тепла! Но это пока на улице — жара сорок плюс.
Обидно конечно. Город был вообще-то совсем новенький и один из самых в девяностые — нулевые бандитско — зажиточных: столица клея ПВА (кто в теме), пищевого пластика и карбамида. Но так вот получилось — издержки ослабождения. В тридцатые годы прошлого века тут — в окрестностях Лисичанска песчаный пустырь по топографии значился, и скорее всего — к этому всё и вернётся, ибо логистика непреклонна: нет газо/нефте- проводов, значит нет заводов по их переработке, отсюда — нет и на песке города.
Вспомнила детский садистский анекдот о мальчике, который плохо себя проявил на уроке химии и его папу вызвали в школу.
— Я в школу краснеть за тебя не пойду!
— И правильно, папа! Что тебе по развалинам лазить.
Короче, в Северодонецке прошёл неудачный урок химии.
Народ больше четырёх месяцев ждал, всё вроде замерло и народ закопошился — ехать по своим квартирам за в спешке оставленными шмотками.
==== 1 ====
Дарья Петровна несколько раз звонила своему сыну Коле:
— Коленька, сыночка, я поеду. Там уже всё тихо. Я по новостям смотрела. У нас передавали — сейчас москвичи приедут и всё быстро починят и отстроят.
— Мать! Ты такое рассказываешь. Забудь. Нет уже наших вещей.
— Сына, ну как нет! Дом-то стоит! Мне соседка сказала. что мимо проезжали — дом на месте. Соседнего — да, уже нет, выгорел. А наш — Бог миловал.
— Мать, ты не понимаешь, что несёшь. Туда просто нельзя. Оставь это.
— Сына, ты там своей украинской пропаганды наслушался, а у нас всё тихо. Город спокойно живёт, транспорт, рынок- всё работает.
— Ты сейчас, мама, про какой город?
— Сына, про Луганск.
— Ну, так молись, чтоб так и осталось. А в Север — не едь.
— Как не едь? Там же Тошины игрушки все, колясочка — как раз на сейчас… Может же оно всё целое.
— Мама, нет.
Дарья Петровна положила трубку. С сыном последнее время стало невозможно разговаривать. Он просто её перестал слышать. Всё, что она ему рассказывала воспринимал скептически. А теперь, когда он в армии, то и как-то враждебно, особенности новости города. Как же! Она же жительница оккупированной территории, а он — украинский офицер.
Но офицер Коля или опять гражданский, а внука поднимать надо. И Дарья Петровна для этого уже сделала не мало, собрав по родственникам и соседям всё необходимое для долгожданного внука вплоть до шести лет. А там- в школу уже дальше пусть родители по моде смотрят. Основную часть вещей «на потом» она бережно хранила у себя в доме, а вот для трёхлетнего — ещё в феврале отвезла к сыну. Короче, теперь явно же пора ехать. Они же тогда в спешке уезжали и всё побросали.
Дарья Петровна, справившись с расписанием маршруток, на следующий же день, прихватив свою старенькую с девяностых тележку на колёсиках, на которой сосед подправил механизм и смазал от скрипа, отправилась на станцию. Сколько сможет за раз — столько и увезёт.
Доехать ей удалось без проблем.
Выйдя из маршрутки прямо возле остановки автобуса Дарья Петровна увидела сидящих за длинным под синей скатертью столом старушек, которые никак не отреагировали на приезд автобуса. Присмотревшись она увидела, что стол покрыт мобильниками и аккумуляторами, а одна женщина держала на руках ноутбук, от которого тянулся шнур к розетке. «Заряжают», — догадалась она, припомнив, что и сама так ходила заряжать в Луганске в 2014, а сын кричал, чтоб немедленно ехала к нему в Север: «Мама, не делай мне нервы! Приезжай немедленно». Но как своё бросишь?
Тут же на доске висело завёрнутое в прозрачный файл объявление с графиком помывки населения с 10.30 до 13.00 — женщины и дети, а потом до 15.00 — мужчины. Дарья Петровна невольно осмотрелась в поисках этой самой «помывочной» и в памяти опять резануло: всё лето 2014 по дикой жаре тоже сидела без воды. Обходилась запасами — полной ванной отстоявшейся мутной жижи, из которой не столько они успели израсходовать, сколько по жаре испарилось. Сливали в тазик и мылись, а потом ещё берегли уже грязную, хоть ту, которой мылись уже сразу чистой только называлась. А что делать! За привозной для питья — ходили в длинных очередях стоять. Страшно было, кругом стреляли, а они — в очереди.
Дарья Петровна зашагала по улицам, стараясь не оглядываться по сторонам, ей предстояло пройти с километра полтора, их дом был на улице почти прилегающей к дороге, отделяющей город от химкомбината «Азот». Это абсолютно необъятное предприятие, ради которого меньше ста лет назад и возник город, раньше тут и деревеньки не было. Дарья Петровна знала, что город разрушен, но их-то дом точно цел. Вот теперь шагала, тщательно глядя под ноги на исщербленный асфальт, обходя ямки и ямища, переступая валявшиеся куски дерева и пластика, которые когда-то были частями окон, крыш, дверей и стен. Стараясь не обращать взгляд на обугленные останки автомобилей и искорёженной военной техники. Она просто шла за вещами в свою уцелевшую квартиру, губы у пожилой женщины тихо шевелились — видимо читала молитвы.
Несколько раз по дороге ей как будто пахнуло отвратительной сладостью. Дарья Петровна к этому была готова — сосед предупреждал. Он в 2015 переехал в Луганск к тёще из разбомбленной в Первомайске квартиры и живо описывал, что да как, и почему там оставаться стало невыносимо. При первых же намётках вони Дарья Петровна прикрыла лицо густо надушенным платком, который хоть дыхать пожилой грузной женщине по жаре и мешал, но вонь противную почти перебивал. В надежде быстро проскочить эти участки шестидесятилетняя путешественница максимально для себя ускоряла шаг, таща иногда всё же противно поскрипывающую тележку. Дело было не в самом звуке, а в том, что Дарья Петровна совершенно непонятно для себя почему в какой-то момент начала остерегаться взглядов из пролетающих мимо автомобилей.
По дороге она увидела в двух местах подогнанные к подъездам грузовики, в которые одетые в хаки мужчины спешно грузили вещи. «Вот же — уезжают»,- подумала Дарья Петровна.
На перекрёстке она остановилась. Некоторая нервозность окончательно дала себя знать, и вот же оказия — Дарья Петровна потерялась. Он стояла озираясь и не понимая в какую сторону теперь идти. Промелькнула даже мысль, что она уже прошла нужный поворот с дороги. Местность узнать было невозможно, в том плане, что узнавать было нечего — в радиусе нескольких домов со всех сторон только полуразрушенные и обугленные развалины.
Стоять ей тоже было не по себе, надо бы быстрее пойти, пока на неё не обратили внимание. Пойти, но куда? В голове неприятно зашумело. Не так чтоб прямо упасть, но неприятно. Даже показалось, что от самого платка понесло сладкой вонью, и мешает дыхать. Она откинула его от лица, хоть это же невозможно — платок точно чистый.
— Он чистый, — сама себе громко вслух подтвердила женщина, стараясь сделать голос убедительным.
Выпрямившись во весь рост она стала лицом в сторону «Азота», потом повернулась влево и мысленно просчитывала траекторию: как обычно они с мужем ходили от автостанции, когда приезжали проведать сына: прямо, потом налево, потом прямо, за угол, вглубь…
Сзади поднимая пыль заскрипели тормоза:
— Мать, помочь чем? — раздался заинтересованный мужской голос.
На Дарью Петровну пахнуло горючим, она повернулась. Из покрытого пятнами серо-коричневой замазки синего Форда с растресканным лобовым стеклом и без левой задней дверцы, за которой виднелось полуразрванное кресло, на неё смотрел лет сорока водитель в военной форме, рядом с ним — автомат и на сидении — судочки с едой. Из под заднего сидения при торможении выкатилась пустая зеленая винная бутылка, на которую упал солнечный луч и отразился прямо в глаза Дарье Петровне.
— Да приплутала маленько. Как-то тут необычно стало, — сказала она оторопело озираясь.
— Ничего, мать, отстроимся! Адрес кажи.
Дарья Петровна назвала адрес. Военный нырнул в планшет:
— Так, мать. Вовремя спросила. Смотри, вон там позади — видишь обгорелое — общага, — указал он ей на обугленную пятиэтажку. — Сразу за ним — и есть твой дом. Видать прошла уже. Крепись, мать! Всё наладится.
Уже отъезжая он ей прокричал:
— Скажи всем, чтоб возвращались!
Автомобиль чихнул газом, подлетел и громыхая закрытым на проволоку багажником стал удаляться.
Оставшись одна Дарья Петровна смотрела в указанном направлении. Её губы теперь непроизвольно шептали: «Общежитие».
Выйдя из оцепенения она двинулась к указанному зданию. В какой-то момент в памяти всплыли слова сына: «Забудь». Она даже засомневалась, по телу прошла неприятная слабость. Но, как и в Луганске, она откинула все сомнения и бодро зашагала, тем более, что уже почти достигла цели.
Подойдя поближе Дарья Петровна опять начала сомневаться, тот ли это дом. Как-то всё неузнаваемо. Хоть вот и табличка. Она подошла поближе, надпись была почти выщерблена, но часть номера оставалась «пять», Ну, да дом «сорок пять», третий подъезд.
Соседние окна глядели на Дарью Петровну пустотой, на третьем этаже что-то выгорело, первый подъезд сбоку — полуразрушен. Но вот их третий подъезд — цел, и даже вот их окошки по первому этажу стоят занавешены, и стёкла на месте. И возле — припаркована легковушка. Или это она разбитая? Вся какая-то во вмятинах, неопределенного цвета машина стояла под окнами. Дарья Петровна приняла бы её за такую же брошенную, как она уже проходила мимо, но что-то её в этой оценке смущало. «Колёса», — смутно догадалась она, и свежий след в пыли, показывали, что этот транспорт всё же рано списывать в утиль, и он совершенно недавно ехал.
Обойдя машину Дарья Петровна вошла в подъезд, поднялась на пять ступенек, повернулась, прикоснулась к двери — та плавно открылась.
«Надо же», — подумала Дарья Петровна и шагнула внутрь, на неё пахнуло канализационной смешанной с хлоркой вонью. И она тут же наткнувшись на большой бак застоялой воды. Громыхнув криво лежащей на баке крышкой она испуганно обошла это препятствие, и вышла на свет комнаты. В лицо ей ударил новый запах.
=== 2 ===
Ахмат, Умар и Якуб мирно отдыхали, они только что горячо обсудили последние изменения стоимость рубля и свои возможности быстрой конвертации денег в другую валюту. Уставший после суточного дежурства Умар подсунув под голову плюшевого медведя, одетым лежал на покрытой бежевым атласным покрывалом разложенном диване, портупея была расстёгнута и отяжелённая пистолетом кобура свисала до пола, автомат стоял в кадке с усохшей пальмой. Его вспотевшие в обуви ноги просили воздуха, но пошевелиться лишний раз даже чтоб разуться — ему было лень, тем более остальные опять начнут возмущаться дикой вонью от ног. Придётся тогда вставать и мыть их, а кроссовки засовывать подальше под кровать и потом искать. Лучше уже так полежать, тем более всё тело болело от синяков и ссадин.
Ахмат с Якубом в расстегнутых рубашках расположились рядом с Умаром в креслах, сладко вытянув тоже обутые ноги на журнальный столик. Их автоматы лежали рядом на полу. Оба были погружены в смартфоны, они неторопливо листали страницы своих тик-токов на новеньких Apple. Ахмат откровенно любовался своим последним роликом, который поддержал весь аул. На фоне пленного он там выглядел просто орлом. Это был крутой успех — уже второй пленный с начала контракта, и всё — с Ахматом, но теперь он мечтал об офицере.
На кухне пытаясь разогреть оставленную ему кашу, громыхал Джамал, его утром срочно вызывали и он так и не успел позавтракать. Вот — только вернулся.
Эта каким-то чудом уцелевшая квартирка, которую среди царившей вокруг разрухи они — четверо земляков с трудом разыскали — была их островком покоя. Они даже пусть кусками и кустарно, но закрыли окна, найдя и приладив стёкла из других квартир. Воевать им по контракту ещё два с копейками месяца. А там, если поступит команда, и больше, поэтому надо как-то и поберечь себя, расслабиться. Тем более, что особых перспектив на дальнейшее продвижение линии фронта явно нет. Так что логово это надолго, и оно — точно нужно.
Электричества правда тут, как и везде по городу, как впрочем и воды — не было. Но они притащили большой от грузовика аккумулятор, которого хватит очень надолго. Не сидеть же в темноте. Да и заряжать технику надо. Если остаться с разряженным смартфоном, то от скуки хоть волком вой.
Воду тоже притащили с запасом, хоть и противно — вонючую, годную только для канализации, от которой дико разило, хоть они нещадно заливали всё хлоркой. Жратва — дерьмовая, от которой вечно несёт, плюс вечно кто-то да и мимо нассыт. Короче, наладили парни свой быт, и сейчас после нескольких месяцев тарарама наконец тихо кайфовали от тишины: контракт идёт, деньги копятся, а можно и в нарды поиграть, и отоспаться за все дни, подлечить ушибы.
Город вщент? Им ли — чеченцам за это переживать, после того что было сделано с их родиной? Что им до этого города? Они видели и похуже. Хоть и куда уже хуже? Кому надо — пусть отстроят, а нет- так и нет.
На скрип двери первым выглянул Джамал.
— Ты не закрыл дверь, — услышал он голос моментально пробудившегося от дремоты и схватившего пистолет Умара.
Остальные тоже автоматически потянулись к «калашам».
На пороге стояла какая-то крашенная в блонд старуха в светлом парусиновом брючном костюме, с голубым платком на плечах, и с тележкой на колёсиках. Джамал молча смотрел на неё. Она как-то немного по инерции сделала несколько шагов дальше. Дошла до двери комнаты и обомлев удивлённо уставилась на лежащего в обуви на покрывале Умара.
— Здравствуйте, — произнесла она. И через паузу добавила, — Хозяйка — Дарья, Артюхова.
Ахмат и Якуб моментально отложили свои смартфоны и тоже стали смотреть на старуху.
— Здравствуйте, ребята, — повторила она как можно вежливей, слегка кланяясь.
Первым заговорил Ахмат:
— Тут мы теперь хозяева. Так тебе чего надо, мать?
Дарья Петровна стала, подёргивая правой рукой свою тележку озираться, очередной раз видимо не узнавая местность:
— Да вот, пришла вещички кое какие забрать…
Ахмат с Якубом переглянулись…
=== 3 ===
В Луганск домой Дарья Петровна вернулась только ближе к ночи. Уехать-то в Север у неё получилось быстро, а вот обратный автобус подождать пришлось. Хорошо, что нашёлся, потому что где ночевать ей в Севере она не представляла и пока ждала обещанную маршрутку, то прокоротала время сидя на лавке у синего стола, к которому периодически подходили люди зарядить свой смартфон и тяжело косясь на незнакомку.
Из вещей в Луганск она притащила только вышитую её бабушкой икону, которую ставила над кроваткой новорождённого внука и подаренный на свадьбу сына пейзаж — картину с видом их родного села, писанную его дядей. Остальные вещи, даже детские игрушки ей забрать не разрешили. У Ахмата и его друзей тоже были дети.
— Ну как же так! — возмущалась поражённая случившимся женщина. — Я же — своя! Я же — из Луганска.
— Скажи спасибо, что они ещё не знали, что ты — мать украинского офицера, а то бы и по другому твой визит бы мог окончиться, — «утешил» её сосед.
О своём фиаско Дарья Петровна со временем не сдержалась и рассказала и сыну, на что тот только вздохнув ответил:
— Мать, не скули! Они тебе жизнь подарили. Я же сразу сказал: «Забудь!»
67
Загрузка...
