Всё время слышу, что за место под солнцем нужно бороться. А ещё за любовь и семейное счастье. И, разумеется, за свои убеждения. Только почему-то никто не объясняет, с кем именно нужно бороться. Вроде уже и цели поставили, и методы выбрали. А про предмет приложения усилий забыли. И бросаются грудью на амбразуру новоявленные спасители мира, забывая спросить у психологов, против кого воюем.
Сейчас очень модно стало противостоять. И даже больше — противопоставлять себя. Политикам, руководителям, менее успешным коллегам, родителям, учёным. Все вокруг только и занимаются тем, что разжигают революции. Они волевым решением отказались ото всего, что им навязывают.
Ей чуть за 50, она работает на никому (включая её) не интересной должности. Она играет в пасьянс «Косынка» и не знает, что такое «сингулярный». Зато она точно знает, что в образовательных учреждениях врут. Она уверена, что невозможно измерить остроту зрения стрекозы. Потому что у насекомого нельзя спросить, хорошо ли оно видит букву «ш» на таблице. А раз кто-то говорит, что стрекоза видит в 32 раза лучше человека — он врёт. Нужно сократить финансирование биологов, они ничего не смыслят в таблицах из кабинета окулиста.
Раньше считалось, что чувство противоречия сродни юношескому максимализму — присуще только незрелым юным особам и носит стихийный характер. Теперь это превратилось в национальную идею. Все кому-то сопротивляются. Все пытаются кого-то обличить, прищучить и вывести на чистую воду. Недоверие и стремление отрицать любую полученную информацию уже вышло из рамок допустимого.
Они кивают головой на Советский Союз и его ещё живых адептов. Мол, те верят вообще всему, что вливают им в уши из телевизора или радио. Мол, у них есть установки с детства, которые они никак не могут ставить под сомнение. Поэтому мы не будем верить ничему и начнём сомневаться во всём. Опять крайности, опять бездумные решения, опять все живут одними идеями. И в чём тогда разница? Верить, что всё неправда, нисколько не лучше, чем верить во всё.
118
Загрузка...
