Банкиры

==== ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА ====

Я поняла, что у автора есть две основные неприятности: никто не читает его тексты, и его текст всё же внимательно изучили )))
После того, как я сильно выдохнула, закончив рассказ о нотариусе Светлане Ивановне и её супруге Сергее Олеговиче, оставив их в интерьерах сокрушённой ими же спальни, чтоб они дальше разбирались между собой без моего взгляда, то неожиданно услышала от подруг: «А дальше?» Я поначалу поперхнулась, потом робко спросила: «А шо?» И мне разъяснили, что ничего же не ясно! Как Светланин папа на работе с завистниками борется? Как там психолог Сан Саныч поживать будет? И полюбят ли Света с Сергеем друг друга, или всё же разведутся? Вообще, получилось, что я оставила своих подруг — читательниц в толпе непривязанных к развязкам героев, и это форменное безобразие.
Тут я вспомнила свой идеал — Джоан Роулинг, которая по слухам примерно с третьей книги всё время мастерилась отправить Гарри Поттера к его родителям, и поняла её. Но она хоть по контракту, за некоторую плату всё корпела и корпела над своим героем, а мне-то за что???
Но как давно заметил Ремарк «Человек слаб — в этом и заключается его прелесть». И вот я открыла ноутбук и начала сочинять дальше. Но уже другую историю с теми же персонажами, назвав её «Банкирша». В название жанра я предусмотрительно уже не ставлю «эротико- криминальная», помня чего мне стоило выполнить это обещание хотя бы частично. А там уж — как получится, и на старуху бывают находят разные настроения. Итак, принимайте, «Банкирша», начало.

==================== «Банкирша» ===============

Светлана Ивановна ехала на работу, её «Инфинити» красиво бороздил улицы родного города, хоть их интерьер и не соответствовал красавцу- автомобилю, но где родился, там и родился…
Тут Света вспомнила, что собиралась утром заехать на заправку, и свернула с дороги — бак был почти пуст. Пока она ждала свою очередь, грустно думая о произошедшем в семье горе, то решила скоротать время попив кофе.
Подойдя к кофе — автомату она столкнулась с… Она — не она? Точно, это же Элла с её потока в универе!
— Элла, привет!
Высокого роста, одетая явно не по погоде в вычурно яркие дорогие шмотки, венчаемые на могучих, как у плавчихи плечах короткой шубкой из канадской норки, с выкрашенными в яркий блонд волосами, густо покрытая косметикой женщина отвлеклась от своего измазанного помадой стаканчика кофе.
— Светлана? Рогова? Привет. Тебя и не узнать. Как ты тут оказалась?
— Я здесь всегда заправляюсь, — ответила Света, — А ты как тут?
— Я? — вздохнула Элла, и эмоционально продолжила, — У меня водитель внезапно заболел. Представляешь, ему прямо утром плохо стало, когда уже за служебным автомобилем в гараж пришёл и за мной ехать сел в машину. Бац- и сердце. Хорошо, хоть ни когда со мной по дороге ехал… А ко мне из киевского главка с утра должны приехать. Они уже тут — сейчас в гостинице размещаются. Я в свою села, чтобы побыстрей было, — махнула она на стоящий как раз под заправкой красный Мерс, — Но забыла, что в баке пусто. Еле до сюда доехала. Так что с утра с приключениями. Ты-то как? — перевела она тему с себя.
— Нормально. Потихоньку.
— Слышала, что твой отец умер. Сочувствую.
— Да, такое горе. Внезапно. Сегодня как раз девять дней, — омрачилось Светланино лицо.
— Ты давай. заезжай ко мне. Только не сегодня. Дня через три — киевляне уедут, и приезжай. Кофейку попьём, институт вспомним, может что и вымутим, — сказала Эля закидывая пустой стаканчик в мусорник и разворачиваясь уходить.
— А ты где сейчас? — смутилась Света, что не очень-то знает о судьбе однокурсницы.
— Вот — держи, — кинула та ей свою теснённую золотом чёрную визитку, где на фоне эмблемы банка красовалось: «Элла Николаевна Брыленко — управляющая областным филиалом».
— Надо же! А я и не знала, — заметно удивилась Света, — Спасибо. Заеду.
И старые подруги разъехались по своим делам.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

После встречи с Эллой Светлана Ивановна заехала в кафе, где на час дня был заказан небольшой обед на тридцать персон. Девять дней отцу отмечали тихо, по семейному. Обстоятельства его внезапной гибели были трагичны и не до конца выяснены. Он занимал в областной полиции достаточно высокий пост, чтобы об этом событии судачил весь город. Служебное расследование ожидаемо для подобных случаев гласило: неосторожное обращение с оружием. Всё как обычно, «золотой стандарт»- «во время чистки пистолета», непредумышленная случайность, сам виноват и всё такое…
В это абсолютно не верилось, тем более после того, как Светлана узнала, что под отца подкапывал его же сотрудник, скорее всего чтобы отжать место в квартирном бизнесе.
Так или иначе, но отца больше нет, и судя по спешным кадровым перестановкам, услуги нотариуса — её мужа Сергея в новые построения не вписывались. Так что если учитывать и внезапно накатившую на того полгода назад депрессию, семьёй теперь рулить оставалось только ей.

В кафе всё было уже заранее приготовлено, в зале столы сдвинуты, последние тарелки со стуком расставлялись, помещение проветривалось.
Поздоровавшись с администратором, Светлана направилась к выходу. До обеда оставалось больше трёх часов. Светлана решила на всякий случай заехать к себе на офис. Сергей исправно вёл приём посетителей, пару человек на диванчиках листая журналы дожидалось своей очереди к нотариусу. Секретарь Ниночка ровным голосом что-то объясняла по телефону. Тут тоже всё было в порядке.

Озабоченная недавним явным нервным срывом мужа, опасаясь за его здоровье, полгода назад Светлана показывала его врачам, но ничего опасного в его поведении они не обнаружили, только переход в некоторую апатию. Именно тогда Света, стала наблюдать даже за построением речи супруга. Она опасалась, что тот мог попасть в суицидальную воронку. По необходимости она изучила как та выглядит: «Первый критерий: сужение контактов. С каждым месяцем, с каждой неделей количество социальных контактов меньше, чем за предыдущий период: «В этом месяце я ходил в кино реже, совершил звонков людям меньше, побывал в кафе меньше…», количество знакомых сужается. Второй критерий — это разделение понятий «смерть» и «самоубийство». То есть неизбежная естественная смерть, и есть — самоубийство, то есть это «не смерть», знак равенства перечёркивается. И третий момент- это устойчивое депрессивное состояние, когда агрессивность во внешний мир больше не срабатывает. То есть всё становится «хорошо», никто больше злости и активных ненависти и отторжения не вызывает, все становятся хорошими.»
Нет, за Сергея можно было относительно не беспокоиться, только постоянно встряхивать.А вот об отце она, конечно, вообще не думала, принимая как факт. что у того всегда всё в порядке, он — румян, здоров, полностью погружён в работу и нескончаемые мероприятия — офицерские пьянки, служебные тусовки. Горе приплыло откуда она не ждала.

Светлана вышла из офиса, села в автомобиль и поехала домой к матери.
Мама – Алефтина Степановна вся в чёрном встретила дочь тихо рыдая.
– Светочка, как вы там? Как доченьки?
– Мама, всё нормально, — ответила та ласковым убеждённым голосом, — Девочки пока в школе, но к часу их приведут в кафе.
– А муж?
– Он на работе. Мама, лучше расскажи как ты?
Света подошла к тумбочке, на которой лежала горка конвалют и таблички приёма лекарств.
Табличку с многочисленными пояснениями: что пьётся, что рассасываться, до/после еды, как запивать — большими печатными буквами для мамы составляла лично Света, разлиновав стандартный лист на три части утро/ обед/ ужин. Рядом лежала ещё один лист — полупустая таблица с названиями лекарств и датами. Света проверила насколько прилежно мама ставит в ней «птички» по мере приёма препаратов. Такую дотошность в организации лечения матери она проявила дабы та, с учётом наличия сильнодействующих седативных — ничего не напутала.
Но в семейных планах было ещё и отправить маму после сегодняшнего обеда на месяц к её сестре – в Харьков. Родственники приедут сегодня к обеду, они звонили, что уже подъезжают к городу.
Хорошо. Вот погостят пару дней и увезут маму с собой, пусть там и развеется от произошедшего.
Света понимала, что мама толком даже и не умела жить без своего Ивана – совсем молодой уйдя с работы тридцать три года назад, когда родила дочь, она так навсегда и осталась домохозяйкой. Теперь, в пятьдесят пять она оказалась совершенно одна в огромном доме, где лишь по двору бегали две овчарки, да подвал был набит законсервированными ею разносолами и вареньями.

– Мама, что тебе папа последние дни рассказывал? – начала Света запланированный давно разговор.
– И ты теперь начинаешь? – вспылила та, – Меня уже спрашивали и спрашивали.
– И что ты им ответила?
– Иван никогда мне про работу ничего не рассказывал. Никогда. Пришёл домой, снял мундир, переоделся в треники и всё.
– Хорошо, мама. Но он же при тебе по телефону разговаривал?
– Ты же знаешь как нынче все разговаривают. «Встретимся. Обсудим», — вот все разговоры.
– А с кем «встретимся»?

Долго, по слову вытягивая из матери всё, что было той известно об отцовской работе и круге его друзей, Светлана пыталась найти простую и понятную версию произошедшего. Застрелился ли отец? Или его убили? В обоих случаях есть виновник, и его цель – понятна.
Отец естественно официально не владел никаким бизнесом, не расследовал никаких особых криминальных дел, так что отжимать у него было нечего, кроме одного – налаженного потока информации. И кто-то захотел отодвинуть его. Очевидно, что тот, кто занял теперь его место.
Но сама должность ничего не решала, надо было теперь выйти на папиных бизнес- партнёров, чтобы замкнуть на себе связь заново. Партнёрам совершенно безразлична судьба Светланиного отца, и они сами выйдут на контакт в поисках новой связи для продолжения успешного бизнеса, здесь исключительно вопрос времени и личного доверия.
Кто же займёт его место?

Света заварила себе кофе, и в ожидании уже подъезжающих к городу родственников присела в гостиной. Её мама, запив очередную горсть таблеток, подсела к ней.
– Когда это произошло, то наверное не прошло и часа, как к нам в дом нагрянула целая толпа. Они вызвали меня в зал, усадили в кресло, рядом села по виду медсестра, и они начали шманат наш дом. Ходили со своими приборами, что-то простукивали. Я не знаю, что они искали, – мать попробовала зарыдать, но медикаменты ей эту возможность заблокировали.
Дальше она говорила каким-то чужим отстранённым голосом:
– Забрали из кабинета отца всё, что смогли придумать: его блокноты, компьютер. Сейф попробовали вскрыть, спрашивали меня, но я действительно не знаю как он открывается. Отец мне никогда этого и не говорил, он там хранил своё оружие. В конце концов приехал их специалист и вскрыл. Выгребли всё, оставили мне лишь опись.
– Дай мне её посмотреть, – попросила Света.
Мать принесла картонную белую папку и протянула её дочери.
Светлана стала изучать опись: валюта, деньги — немного, три охотничьих ружья… Ничего существенного.
– Я так рада, что хоть вы не с нами в одном доме живёте, что вас это не коснулось, – сказала мать.
– Может ещё коснётся, – вздохнула Светлана, сфотографировала документы, закрыла и отодвинула папку.
– Кофе уже остыл, – заметила она и пошла сделать себе другой. Ей хотелось именно горячий.

Она сидела и думала, что самоубийство полностью исключается. Отец не мог бросить семью не закрыв вопросы по жене. Если бы он действительно собирался, то как-то бы о ней побеспокоился.
– Мама, а папа тебе последнее время не предлагал куда-то съездить. К родственникам, там – погостить.
– Не предлагал. С чего бы. Мы всегда вместе ездим, – ответила мать.
Света стала чуть не дословно спрашивать, что отец в ближайшее время говорил, как он вообще строил фразы.Она пожалела, что редко с ним общалась.
Вспоминая как психологи предварительно вычисляют суицидалов, она пыталась выяснить было ли в поведении отца что- либо похожее. Как там на лекциях объясняли: «Никогда не забывайте, есть достаточно сильный по модулю агрессивный компонент, если этот компонент не направлен во вне, то он направлен вовнутрь. То есть, разговор, о том, что «все козлы» всегда есть. Чем больше я говорю: «Все козлы,» тем меньше я обвиняю себя. Это постоянная установка апатичного человека, у него не будет никогда ни язвы, ни астмы, ни всего остального, он себя любит до бесконечности. Всем остальным рядом с ним достаточно тяжко». Но Светин отец был совершенно другим, уж кем — кем, а апатичным он — служака точно не был.
Чему там ещё учили. Света вспоминала: «Чем сильнее происходит невротизация, тем больше разговор «все козлы» переводится в разговор: «А всё таки козёл — я». Самооценка этого слова не допускает, поэтому фраза: «Я козёл» превращается в невербальный вид: «Я должен получить удар под дых в буквальном виде», но молча, без оскорблений. То есть я начинаю сам себя без вербалных оскорблений избивать, начинается суицид. Поэтому всегда внешняя агрессия исчезает. Если человек начинает вещать: «Вот! Все мерзавцы, все меня обижают, подонки такие. Всё! Пойду повешусь!» можете совершенно спокойно всё игнорировать — повешения не будет, потому что кто-то виноват в его проблеме. А вот когда никто не виноват и никого напрягать мы этим не будем, тогда повесится точно. Если обвинения во вне есть, то обвинения вовнутрь не будет, суицида не будет со стопроцентной гарантией. Модульная величина по вектору направлена или во вне, или внутренне.»
Мысль о самоубийстве отца была Светланой окончательно отброшена. Ни в чём в поведении отца не угадывались даже намётки на его склонность к подобному поступку. Она вспомнила, как в недавней проблеме с ожидаемой проверкой документов тот сразу набросился на её мужа, рассказывая кто и чем должен заниматься, и что если у Сергея с нотариальными заверениями что и не так, то уж точно не по вине отца.

Неосторожное обращение с оружием? – вычисляла дальше Светлана. Сказки для гражданских, он же не курсант был. Но судя по тому, что обыскав весь дом, не нашли никаких нычек, то всё же к обыску отец был готов. В доме ничего, кроме зарегистрированного охотничьего оружия так и не нашли, хоть искали пещеру Али Бабы.
Во дворе раздался лай, приехали родственники и Светлана встала встречать гостей.

Во двор заехал микроавтобус Мицубиси, из него вышла сестра Светланиной мамы — тётя Анфиса, её муж — отставник Петр Иванович и ещё несколько более дальних родственников. На похороны они не приезжали — находились далеко за границей и так быстро вернуться не смогли. Выглядели Пётр Иванович и Анфиса Степановна замечательно — с дороги шумные, розовощёкие, покрытие бронзовым загаром.
Из машины выгрузили пару ящиков со спиртным и завёрнутую в целлофан, на вешалках одежду — переодеться с дороги.
Оказавшись рядом с вдовой гости несколько смутились. Анфиса обняла сестру, крепко прижала к себе и немножко подвыла.
Мама Светланы всегда поддерживала тёплые родственные отношения с сестрой, а их мужья по мужски дружили — ездили вместе на охоту. Плотный рабочий график не давал возможности на особо долгие встречи, но пару- тройку дней мужчины вместе проводили довольно часто.
Пётр Иванович совсем недавно после очередной большой проверке в военкомате, где он служил, вышел в отставку. Как он сказал: «Нашли крайнего по выслуге, чтоб всех собак повесить». Но особо на службу он не обиделся, так как далеко не один сотрудник перед ним был уволен таким же образом. Это давало возможность и результаты проверки показать, и службе обходиться малой кровью: «Заработал пенсию? Иди на неё», а Пётр Иванович выслуги имел «столько не живут», так что переходил на службу больше, чем на десять лет.

Разместив гостей, Света с матерью стали ждать, время уже поджимало. Первым вышел Пётр Иванович. Он переоделся в военный костюм с наградной планкой, то есть оказался при полном торжественном параде, собираясь перед кафе ещё и заехать и на кладбище — отдать дань уважения свояку, даже прихватил охотничье ружьё — пару раз стрельнуть.

Все гости опять загрузились в микроавтобус и Алефтина Степановна повезла их перед обедом показывать могилу мужа. Светлана, оставшись во дворе одна, проверила корм у собак, закрыла ворота и уехала. Ей ещё надо было заехать в школу за детьми. Не могли же девочки отсутствовать на таком важном семейном мероприятии.

Вечером, когда все вернулись с мероприятия, Пётр Иванович значимым, с расстановкой голосом тихо позвал Светлану:
— Пойдём, выйдем.
Когда они оказались на веранде, он ещё раз конспиративно осмотревшись, спросил:
— Как тут было?
Света описала устроенный в доме после случившегося шмон, и он кротко резюмировал:
— Понятно, — и молча поманил её выйти дальше.
Когда они оказались в его микроавтобусе, который он ещё не загонял во двор, то машина слегка отъехала от дома, свернула на ближайшую улицу и только тогда Пётр Иванович начал:
— Смотри, Света. Отец всегда понимал, что всякое в любой момент случиться может. Поэтому вряд ли в доме с обыском что-то найти смогли. Даже точно, чего искали — не нашли. Но батя про всё позаботился. Для матери на первый случай деньги в Харькове в банковской ячейке лежат. Она даже не знает, что та на неё и зарегистрирована. А тебе- вот, — и он протянул Свете маленький пакетик, — Иван сказал, что тут — не основное, а главная запчасть — у тебя самой давно лежит.
Света, которая была полностью не в курсе, взяла конверт, в нём лежал стартовый пакет с выломаной из него симкартой и не новый смартфон. Когда Света его осмотрела, то сим- карты в нём не оказалось. О чём-то смутно вспомнив, она ответила:
— Спасибо, Пётр Иванович, и положила вещи поглубже- во внутренний карман куртки.

Они вернулись к дому, Пётр Иванович загнал свою машину, а Светлана вскорости с мужем и детьми на такси отправились домой, чтоб уже выпившими не попадать на патруль.
Мужу своему Светлана ровно ничего о разговоре не сказала. После всех, связанных с Сергеем приключений, она решила, что он достаточно опасен, и может быть непредсказуемым. Но тот конечно же заметил, что они с Петром Ивановичем некоторое время отсутствовали. Вопросительно посмотрел на жену, но видя, что та просто молчит — спрашивать не стал — не было настроения.

Светланин отец начинал службу сразу после армии с постовых, потом перешёл в участковые, знал город до последнего переулка и имел удивительную память на объекты. Что другое он может и не помнил, а вот кто где когда жил, куда переселился, где какой дом в каком году снесли, продали или построили — тут ему равных не было. Поэтому, в своей работе он особо ничего и не записывал — на то голова была.
Как Иван Алексеевич говорил: «В древности только неграмотный грек всю «Илиаду» на память не помнил, а правоверные и по сей день весь «Коран» знать считают за должное. Я же — грешник всего-то и помню, что пару сотен улиц нашего города. Тут и хвалиться особо нечем».

На утро Света в своём кабинете поставила этот смартфон на зарядку, достала отданный ей когда-то отцом на сохранность маленький пакетик, в котором лежала лишь сим-карта, и хотела её вставить, но в последний момент передумала. Не зная чего опасаться, она, подождав пока смартфон подзарядится, взяла его и отъехала от офиса как можно дальше. Но и этого ей показалось мало: «А вдруг мне пеленгуют машину?» Она вышла из автомобиля, села в маршрутку и отъехала почти до конечной остановки, вышла и только тут включила смартфон. На нём открылся частный телеграмканал, на котором хранилась сбрасываемая туда сообщениями информация.
Скачав историю канала Света опять выключила смартфон, вытащила из него симку, и на автобусе вернулась к автомобилю. «Дома буду изучать», — решила она.

В офисе её уже ждали новости. К ней в кабинет зашёл муж, взял из шкафа два бокала, налил на треть в них красное вино и сказал:
— Сегодня от пацанов узнал, как там место отца на службе делят.
— И как? — внезапно закашлялась Света.
— Очень сложно. Заму ничерта не досталось. Прислали вообще со стороны — молодого майора, который недавно восстанавливался на службу после увольнения.
— Даже так! — удивилась Света.
— Да, даже так, — подтвердил Сергей, — И уволили его по дисциплинарке не из МВД, а из СБУ. Оклеветанный — год судился, пока восстанавливали. Предложили вариант — сразу же перевод в МВД, он согласился. Потом полгода в областном штабе пересидел, а теперь — повысили.
— Чудесное происшествие.
— Без чуда тут явно не обошлось, — согласился Сергей, — Но и это не всё. Зама батина экстренно отправляют на пенсию. Типа когда шла внутренняя проверка по случаю отцовской гибели, то на него что-то нарыли. И вот на место этого зама уже претендует пацан, который тоже с роднёй из СБУ.
— Похоже на оккупацию.
— Хорошее сравнение. Где-то так и есть. Так что бенефициары вырисовываются.
Света слегка покачивая бокал размешала остатки вина, выпила и грюкнув поставила его на стол. Загадка, над которой она хотела ломать голову, рассеивалась как дым. Её больше не было. Отца убили, чтобы перетянуть его схемы, сразу же бросились искали годами собранную им картотеку, но её нигде не оказалось, она была только у него в голове.

— Зря батя тогда полгода назад в СБУ пошёл к «Самому» улаживать, когда меня в разработку взяли,- задумчиво сказал Сергей, — Я думаю, что уладить-то он тогда — уладил, но заинтересовал кого не надо, обратил их внимание на жирный кусок — вот и результат.
— Он нас защитить хотел.
— Я давно думал над этим. И пришёл к выводу, что в нашем обществе лучшая защита это полный отмороз. Они бы ещё годами следили, собирали, докладывали, искали причины и следствия. А он пришёл к волку и выложил ему свои карты, тот посмотрел- посмотрел и съел. Нельзя с ними дел иметь. Просто низзя.
— Возможно это и была его роковая ошибка. Единственная, но роковая. А ведь он всю жизнь был такой аккуратный, осторожный, доскональный. Всегда любое действие обдумывал со всех сторон…
— Теперь надо просто ждать что они ещё предпримут, и не поддаваться на провокации. Надеюсь, что мы им не нужны.
— И что нам лучше, — задумчиво спросила Света, — Чтобы мы им были не нужны или всё же понадобились?
— Не нужны, — твёрдо повторил Сергей, — Они из тех, кто на грош заплатят, а запросы будут безмерные.
— Наверное, ты прав, — вздохнула Светлана, — Ты же сам изрядно послужил, повадки знаешь.
— А ты — хоть и дочь мента, а какая-то вся гражданская, — ответил Сергей, — Ничего ихнего к тебе так и не прилипло.
— Бывает, — улыбнулась она.

Вдруг Света внезапно вспомнила:
— Я вчера Эллу встретила на заправке. Помнишь её? Приглашала.
— Банкиршу? — быстро спросил Сергей.
— Ты прямо знаешь. А я даже понятия не имела где она работает, — слегка ревниво отозвалась Света.
— Ну, я постоянно слежу за городским движем, и пацаны про неё рассказывали, — несколько оправдываясь отозвался Сергей.
— Ааа, пацаныы, — растянула Света, — Кстати, к себе в гости приглашала.
— Так пойди!
— У неё пока киевская комиссия. В пятницу пойду обязательно, — по глазам мужа догадалась о чём он думает Света, — Надо выбираться на новый рынок.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

В пятницу вечером Света, как и договаривались, была уже в банке. Сотрудников почти не оставалось и пройдя мимо любезного охранника на второй этаж до кабинета Управляющей она особо никого и не встретила. Только в приёмной слегка столкнулась с рослым блондином лет тридцати пяти, который выходил из кабинета с длинной надписью «Заместитель… «, расположенного прямо напротив Управляющей. Он был в слегка помятом костюме и тёмно-синей спортивной куртке, явно спешил, и нёс небольшой чемодан.
Света с ним на всякий случай поздоровалась, а он окинул её осматривающим взглядом, который в равной мере можно было отнести ко всем поводам.
Зайдя в кабинет свой однокурсницы Света застала её в слегка расстроенных чувствах.
– Привет, присаживайся, – указала Элла на угол, где были уютно расположены два кресла и журнальный столик.

Кабинет был просторный, светлый, обильно декорированный ухоженными живыми цветами в красочных кашпо на стойках и по стенам. Напротив входа — большой полированный коричневый с заметным тёмно- вишнёвым отливом письменный стол, к которому перпендикулярно примыкал другой, за который могли одновременно с двух сторон разместиться человека по четыре, о чём свидетельствовали задвинутые деревянные стулья в тон столам.
Слева — почти во всю стену окно, занавешенное тяжёлой тёмно- вишнёвой шторой, выходило на Театральную площадь, а с противоположной от окна стороны небольшая дверь в углу вела, видимо, в комнату отдыха. Два уютных кресла с журнальным столиком располагались слева от входа, в углу к окну, а дальше за ними вдоль окна стояла большая пальма и драцена.
На противоположной от окна стене висела стенд, на котором красовалась схема расположения филиалов банка по всей стране, и даже парочку – за рубежом.
На стене за спинкой высокого кожаного кресла красовались грамоты и серификаты, среди которых два – от Епархии, что было из далека видно по крупным заглавиям и общему оформлению.
Придраться к статусности кабинета было невозможно, но Света и не придиралась, она лишь осматривалась.
Элла была в слегка примятом деловом костюме, тёмном жакете и белой блузке. Лишь немного более, чем уместно, укороченная юбка указывала на некоторые её проблемы в личной жизни.
– Светка, как же я рада тебя видеть, – начала она, усаживаясь в кресло напротив. — Будешь? — подняла она с полу из под стола начатую бутылку коньяка.
Размешивая свой кофе, Света согласилась.
— Тебе в кофе или так? — уточнила Элла.
— Так, — выбрала Света.
Элла встала за бокалами.
— Надо было сразу приносить, — пошутила она.- А помнишь, ты в юности вообще не пила?
— Да, я в юности сильно скромная была.
— Много потеряла, — засмеялась Элла. — Такое сочетание здоровья и возможностей больше не повторится.
— Да, быт потихоньку заедает.
Элла налила по первой и сказала:
— Ну, не чокаясь, помянём твоего папу.

После третей пришлось открыть новую бутылку, Элла в конец растроганная сказала:
— Ты когда заходила — я видела — с ним столкнулась.
— С кем? — не поняла Света.
— С Андреем.
— А,- вспомнила Светлана парня с чемоданом. — Твой зам?
— Да, заместитель.
— Куда это он в пятницу с чемоданом направился? Не местный?
— Местный. В Киев на поезд опаздывал, в командировку. Ему на понедельник в Главк, а завтра вечером там футбол какой-то. Он как раз хотел. И на воскресенье его киевский друг пригласил на Вечер бокса. Так что совмещает приятное с работой.
— Хорошие выходные, даже завидные. Он что — холостой?
— Нет, — глубоко вздохнула Элла, — женат.
— Понятно, — глядя ей в глаза ответила Света. — Ну, как ваша киевская комиссия? — решила она перевести тему.
— Комиссия — прекрасно. Будем ещё расширяться. Хорошо работаем, кредитуем, планы, всё такое… Андрей их ублажал, по фирмам возил, фабрику показывал, с лучшими клиентами знакомил. Даже организовал, что их в администрацию пригласили, — махнула она рукой в окно в сторону неподалеку стоящего здания Облисполкома. Так что — всё на ура.
— Молодец какой! — восхитилась Света. — Смотри, тебя подсидит.
— Не подсидит, — опять вздохнула Элла. — У него свой бизнес есть, ему некогда ещё и банком заниматься. А тут — в кабинете — находиться надо, особо не отлучишься. Постоянно вопросы идут.
Тут Элла встрепенулась:
— Пошли, наше хозяйство покажу, — потянула она Светлану.
И девочки, слегка подшафе отправились в путешествие по зданию.
— Вот кабинет мой был, — ткнула она на выгороженный застеклённый угол большого операционного зала. — Я тут лет пять просидела, пока не перешла, сейчас покажу, — и Элла потянула Свету опять на второй этаж, — вот! Тут мой путь наверх начался, — показала она на табличку «Юридический сектор». — И тут же я с тем козлом познакомилась.
— С каким козлом? — не поняла Света.
— С мужем! С каким ещё? — ответила уже порядком развезенная Элла.
Света в какой-то момент начала понимать,что когда она пришла, Элла и тогда была слегка пьяна, просто «ещё не взяло», а теперь, когда они вдвоём почти усадили новую бутылку «Алекса», то спиртное постепенно сделало своё дело.
Девушки вернулись в Эллин кабинет, но уже направились в её боковую комнату отдыха. Там оказался разложенный диван со смятой постелью.
— Я тут теперь и ночую, — рухнула Элла на диван.
— А домой? — попробовала уточнить Света.
— Развожусь, — ответила та, разуваясь. — Видишь: халат, тапочки.
— И давно?
— Уже неделю.
— А муж что?
— А что муж? Он дурак, — закурила Элла и включила кондиционер, потому что в этой комнате окон не было.

Дальше девочки просидели до глубокой ночи, пока сон окончательно не сморил Эллу, а такси не увезло уставшую Свету домой. Контакт с банком был налажен.

============= 5 ========

На следующий день Света проснулась очень поздно, голова дико гудела, шум из зала отдавался гулким эхом. Сергей, заглянув в спальню, увидел, что жена наконец проснулась, сочувственно спросил:
– Может пивка?
– Ты издеваешься, – прошептала она и пошла под душ.
После того как Светлана с замотанным чалмой полотенцем, в махровом халате наконец выбралась в зал, то мультики с детьми смотреть уже не стала. А услышав, что сейчас к ним придут ещё и их подружки, ретировалась в кабинет.
В своём семейном кабинете она бывала крайне редко, предпочитая работать только в офисе, где всё под рукой. Так что бывала она там в основном с целью пропылесосить, а Сергей превратил этот кабинет в полуспортивный зал. Там почему-то стояли его огромные гантели, валялся под ногами футбольный мяч, который он иногда набивал на ноге, и стоял боксёрский стенд по имени «Черчилль». Почему это всё находилось тут, а не в полуподвале, рядом с беговой дорожкой, Светлане было не известно. Но, видимо этот инвентарь у её мужа больше ассоциировались с нотариальной работой. чем со спортом, раз он всё это сюда перенёс.
Усевшись в угол кожаного дивана, Светлана вспоминала вчерашний вечер. Тяжёлая всё же работа у банкирши. Тяжелее, чем у нотариуса: тьма подчинённых — вечно чем-то озабоченных, скубущихся баб и инфантильных юнцов, чужие деньги, которые то нижайше выпрашиваешь, то с риском предлагаешь, ведь нельзя, чтобы они застоялись… И просто тьма хозяйственных вопросов по всем этим разбросанным по области отделениям. Вся эта нервная бесконечная кутерьма… Да, именно – бесконечная в своём непрерывном движении, остановка которого означает лишь неблагополучный конец игры.
«Наверное, поэтому банкиры так часто удирают, прихватив наличку. Устают и хотят покоя, — решила она.- Один вопрос: сколько надо унести с собой, чтоб уже не возвращаться? У каждого своё представление».
Потом Света вспомнила, что Элла сейчас совершенно одна в этом своём банке, и позвонила. Ей ответили далеко не сразу:
– Ты как? – воскликнула она, услышав, что на той стороне, наконец сняли трубку.
– Это не Элла.Это её муж, – раздался сухой ответ. – Она сейчас занята. С кем я разговариваю?
– Передайте ей, что Светлана Рогова звонила, – смутилась от неожиданности она и быстро нажала на сбой связи.
«Хто поймёт, что происходит», – задумалась она. Потом вышла и прошмыгнула мимо играющих с гостями дочерей в спальню переодеться.
Ближе к вечеру позвонила Элла, голос её был слегка хриплым, чувствовалось «после вчерашнего»:
– Привет. Ты звонила?
– Да, утром. Хотела узнать как ты и пригласить, может, в гости. А то — что ты там одна. Но ответил муж, – опять смутилась Светлана.
– А, да. Вчера припёрся ночью и забрал меня домой. В гости, говоришь? — вдруг оживилась она. – Так я сейчас приеду. Диктуй адрес.
Света даже толком не успела понять, что происходит, как через минут пятнадцать к их дому подъехало такси и из него выгрузилась Элла. На этот раз она была облачена в красный спортивный костюм и белые кроссовки.
– Сказала своему, что пойду побегаю, – сообщила она слегка удивлённо осматривающей её Свете.
– А потом что ты ему скажешь?
– Потом? Чтоб развод подписывал, — внезапно отвердел её голос.
– Понятно.
И Света, хоть и очень ревновала своего мужа, но предоставила именно ему дальше развлекать подругу, потому что пить с ней с субботы до воскресенья у неё здоровья уже бы точно не хватило.
Компания расположилась в столовой, и Сергей принялся угощать свою новую гостью.
Света только любовалась на его неистребимые ментовские мансы, когда тот явно же со всех сил раскручивал пьяную банкиршу на: «А поговорить?» Но надо отдать должное, Элла и сама горела желанием вести бесконечные разговоры «про любофф».
Со своим «козлом» она познакомилась работая юристом банка. Её стукнуло двадцать восемь, все вокруг уговорили, что вот он, вот же — он — последний вагон. И Элла ухватившись за поручень запрыгнула в него не очень разобрав номер и маршрут этого транспорта. И только она вышла замуж, как ей внезапно очень попёрло по службе. От трёх подряд повышений отказываться было глупо, поэтому с ранее запланированным срочным рождением ребёнка она решила сильно повременить. А теперь, спустя пять лет законного брака поняла окончательно, что этот муж — ей совершенно не пара. Просто даже рядом находиться — раздражает. И выйти с ним куда- нибудь в общество — стрёмно. Вот не такой он и всё. А кроме того — у неё роман. Она абсолютно влюблена в своего Андрея, и он даже обещал, что разведётся и они поженятся. Поэтому Элла очень переживает, что муж ей мотает нервы и не даёт развод.

— А ты ему про Андрея рассказывала? — решила влезть с уточнениями Света.
— Ты хочешь чтобы вокруг банка трупы валялись? — спросила Элла, внимательно орудуя с косточками в сёмге холодного копчения.
— Тогда что ты ему говоришь? Что за причина? — не поняла Света.
— Причина? Он и есть ходячая причина! С ним ничего не возможно, деньги заработать — невозможно. То он свои «семь раз отмерь» проводит, когда всё уже отрезано, или впереди всех в пекло лезет, а потом думать начинает. Странный человек. На работе начальству слово поперёк не скажет, элементарно повышения попросить не может — ему типа ничего не надо, а по вечерам пьёт. Это он так обижается, что ничего не просил — ничего и не получил. Расслабиться-то от досады не может, а признать, что злится — ни за что, но: «Справедливость невыносимо попрана».
Элла распаляясь продолжала:
— Я ему говорю — давай что-то сами замутим, он мне — «всё должно быть чётко по закону, я в ваши вшивые игры не играю, и не вмешивай меня никуда. Хорошо, Вася, не вмешиваю.
— Ну, ладно, допустим не дано ему с бизнесом, — резюмировала Элла, — но так и дома от него проходу нет. Выходной, утро — лежу никого не трогаю, он тянет на зарядку. Уже у него и вообще весь день расписал. Я ему: «Расслабься. Обними меня, у тебя жена- красавица» , не понимает: «Надо, надо решать вопросы». Решала хренов. «Какие вопросы, Вася? Я уже всё порешала. Выходной!». Нет, ему всё время куда-то надо, и меня при себе таскать.

Элла перевела дух, Сергей принёс ещё упаковку «Баварского». Света попробовала навести небольшой порядок на заметно выпачканном рыбой столе.
— Ну, хоть без особо вредных привычек, — попробовала она найти положительное зерно в этом Васе, вспомнив на что способен её собственный замечательный и не занудный Серёжа.
— Без привычек? Без привычек, значит! С этой сукой дома находиться невозможно. Он тапочки просто так не попросит. Сначала тебе расскажет где ты что и когда не так сделала, не туда посмотрела, не тогда пришла пять лет назад, четыре года тому как что-то перепутала, а потом: «Дай тапочки, пожалуйста». Так бы и дала тапочками. Занудный козёл.
— А разговорчивый! — Эллу несло «о наболевшем».- Особенно когда пьяный приходит. Как начнёт заливать свои логические построения чуть не до утра… С ним общаться — в такие дебри заведёт. Оно будет мудрое и умное до невозможности, вы забудете вообще о чём разговор шёл. Потому что оно уже ушло чуть не в библейские предания о добре и зле, потом какие у них дома традиции были, что вообще такое традиции, чем важны, и чем восточные от западных отличаются. А Вы будете сидеть и вспоминать с чего разговор-то пошёл. Ах, да — мы не поедем в Киев на корпоратив, потому что там «критическая масса идиотов и невыносимые выскочки», а у него — свои строгие идеалы. Какие, Вася, у тебя идеалы? Откуда? Зачем именно так делать?
— На «зачем?» его вообще клинит, — резюмировала Элла. — Нет у него такого слова. Вот «Библия» есть, уголовный кодекс — интересная книжка, а рассказать зачем нам каждые выходные к его маме в деревню ездить — не спрашивай. Так обозлится: «Потому ездить, что это правильно, ведь я в прошлый раз маме пообещал». Жить с ним тупо невозможно…

Тут начал настойчиво звонить Эллин мобильник.
— Вот, уже меня недосчитался, — она подняла трубку.
— Приеду я, приеду. Через час буду дома, Коля! — и Элля положила трубку.
— Так твоего Васю Колей зовут? — почему-то решила уточнить Света.
— Падлой его зовут, — резюмировала Элля. — Давай что ли полирнём белой, да я поеду. Чувствую в себе силы для хорошей беседы с этим Коленькой.
Полирнув стопкой водки, Элла вызвала такси и поехала разбираться со своим мужем, в ней заметно чувствовалось настроение продолжить начатый здесь монолог. А Света начала отмывать липкий стол от рыбной вони, пока Сергей разбирался с таблицами ставок.
С некоторых пор — полгода назад Сергей вдруг глобально заинтересовался тотализатором. Светлана не спорила с новым увлечением мужа, приняв его как замену его бывшему ужасному на её вкус хобби, хоть с замиранием думала о том, что понятия не имеет сколько и на что тот ставит. Но пока, по крайней мере — с его слов, он даже был на плюсе, во многом разобрался и их ждали огромные выигрыши.
— Когда Эллин зам приедет, надо будет с ними встретиться,- вдруг как бы между прочим сказал Сергей. — С этим своим Васей-Колей она точно жить не станет, а насчёт Андрея — интересный тип.
— Вот я думаю, как она к нему сейчас поехала. Как бы он её не избил.
— Дорогая, ты недооцениваешь женщин. Ты видела какие у неё плечи? А рост, а когти? А взгляд бешеный? Ты думаешь, такая радость напрыгнуть на эту бешеную влюблённую рысь? Там такие куски свежего мяса отлетать будут. И по её рассказам главное оружие этого зануды — слово. Так что я думаю им предстоит ночь сложных дебат. В крайнем случае переломают мебель,но это упростит делёж имущества, -. и Сергей обратно уткнулся в свои таблицы результатов футбольного чемпионата Италии.

==========
В Киевской головной конторе банка Андрей Васильевич бывал часто, намного чаще, чем его начальница. Случайно это получалось, или руководство предпочитало общаться именно с ним — кто же признается, но факт оставался фактом.
За свои частые визиты Андрей успел сдружиться со многими ключевыми сотрудниками. А зачастую приезжая накануне, он ещё и в клубном дыму весело проводил с ними вечера, заранее решая все ключевые вопросы.
Он безусловно легко мог бы стать управляющим областным филиалом, но в банк часто наведывались то регуляторы с контролем, то из бесконечных проверяющих контор, кроме того на местном уровне нужно было нести представительское бремя, присутствуя на всевозможных нудных областных конференциях…
Эти сопутствующие должности мероприятия занимали уйму времени, а встречаться все хотели именно с первым руководителем и отсылать их к заму — напрашиваться на предвзятое отношение «нас тут не уважают». Поэтому должность Управляющего не устраивала делового и активного коммерсанта, предпочитающего не терпеть ненужных неудобств. Ведь в это же время можно предаваться нужным или приятным удобствам. Обсудив с киевским руководством ситуацию, он предложил им кандидатуру Эллы, которая на тот момент уже состояла с ним в отношениях и явно в него втюрилась. Руководство спорить не стало, и Элла Николаевна Брыленко в тридцать с небольшим неожиданно для себя высоко взлетела по должности, вселившись в шикарный по областным меркам кабинет.
Конечно же во всех действительно важных вопросах Андрею приходилось её подстраховывать, но с основной частью должностной рутины, такой как разбор бесконечных жалобы и склок среди сотрудниц, общение с коммунальными или контролирующими службами — Элла быстро наловчилась общаться сама.
Достаточно остро для новой Управляющей по началу стояла проблема представительства банка в администрации, Элла всё же была слегка неотёсана. А если на мероприятие надо было ещё и прийти с мужем, то и вообще получалось слишком «провинциально». Но Элла взяла себя в руки, обновила гардероб, поднабралась «мансов» и прекратила таскать за собой своего Колю-Васю, осознав, что лучше быть совсем без эскорта, чем лишний раз краснеть.

Первое время, заимев новые большие возможности Элла как-то пыталась «растить» мужа, чтобы он открыл своё частное предприятие, раз уж у себя на фирме он не мог даже получить повышение. Но с частным бизнесом у Коли пару раз не вышло, и выданные банком кредитные средства тихонечно списали на «сомнительные к возврату». Хорошо ещё, что фирмы открывались на всякий случай на совершенно левые документы, а суммы были по банковским меркам мизерные. Что уже там у супруга так не клеилось Элла не вникала, поскольку и сама была не коммерсантка в душе. Да и сил на это после банковской кутерьмы уже не оставалось. Поэтому, отбросив от себя все прочие личные хлопоты Элла с головой окунулась в роман с Андреем.

Своего возлюбленного Элла находила совершенным. Он был предприимчив, красив, молод, щедр и всегда на праздники дарил абсолютно шикарные подарки. От него прекрасно пахло, он был замечательным любовником — такого секса у неё раньше никогда не было, хоть Элла была в этих вопросах достаточно опытной — ещё с юности имела многочисленные связи. Но то всё быстро заканчивалось, было совершенно не романтично, и омута любви она ни с кем так до дна и не достигала, а ей так хотелось. Одно Эллу сильно огорчало — Андрей был женат, а ей уже давно хотелось завести детей.
Но последнее время удача склонялась в её сторону — Андрей стал поговаривать, что ничего невозможного нет, и они со временем обязательно поженятся. Тут-то Элла и заторопилась разводиться. И к её удивлению столкнулась с огромной проблемой — её муж, отношения с которым и с самого начала не были пламенными, а теперь вообще сошли на полный нет, соглашаться на развод отказался. И объяснение его было совершенно по мнению Эллы дурацкое: «Ты не понимаешь, куда идёшь. Тебе без меня будет плохо, ты обязательно встрянешь в какую-то аферу и пропадёшь. Я не могу тебя отпустить, ведь я обещал всегда заботиться о тебе.»
Месяцы шли, а отвязаться от опеки мужа Элле не удавалось: «Вот вступила — так вступила! — сокрушалась она. — «И в радости, и в горе, пока смерть не разлучит нас». Зачем я только с ним венчалась?!» Даже раздельные спальни и бюджеты не возымели на супруга никакого воздействия — нет и всё. А обращаться в суд ей поначалу очень не хотелось, поэтому она сначала ограничивалась бесконечными спорами и скандалами, но наконец, подала заявление в суд и на всякий случай даже обзавелась адвокатом, выставив причиной «непримиримые противоречия». Теперь она подыскивала куда бы ей от супруга отселиться и собиралась снять квартиру.
Андрей ей объяснил, что нужно поступить немного иначе, и пообещал в Киеве попутно решить и этот вопрос. Так что на этот раз Элла ждала своего Андрея из командировки с особым нетерпением.

После возвращения киевской комиссии, руководство банка неспроста срочно вызвало к себе именно Андрея. Изучив материалы докладной записки и пообщавшись с довольными и откормленными членами выездной группы, Леонид Михайлович — наиболее влиятельный совладелец, один из основателей и Почётный Президент банка понял, что этот филиал — то, что он срочно подыскивал в сложившихся обстоятельствах.
Раньше Андрей лишь вскользь на корпоративах и банкетах общался с Президентом, так как всё же был значительно ниже того по рангу. Тем более Леонид Михайлович был значительно старше по возрасту, по клубам не гулял, предпочитая духовные практики, семейные ценности и чтение книг. На корпоративах он лишь присутствовал на торжественном открытии, произнося вдохновляющие речи. Утверждалось даже, что Леонид Михайлович не пьёт. Но обычно когда о подобных людях говорят: «Он не пьёт», то в глубине кроется остаток фразы «… с такими, как ты».
На этот раз Андрея провели в кабинет к самому Леониду Михайловичу, который располагался на самом верхнем этаже здания банка, и выходил на небольшой зимний сад, в окна которого открывался чудесный вид на старые районы Киева и на Днепр.
Когда Андрей вошёл, то Леонид Михайлович как раз стоял и любовался видом города.
— А, здравствуйте, Андрей Васильевич, — очень радушно начал тот. — Проходите пожалуйста, — хозяин предложил ему не присесть в кресло для посетителей, а пройти в смежный кабинет:
— Знаете ли, на мой взгляд кругом есть чужие уши. Мы, конечно, работаем открыто, тайн не держим, всё для людей, — усмехнулся он, — но иногда явно направленные на наши окна пушки немного мешают. Поэтому вот, — поднял он руки, — наши кустари оборудовали небольшое место, где можно предаться некоторому временному уединению.
Они присели за сервированный кофейными приборами круглый столик и Леонид Михайлович начал расспрашивать Андрея о перспективах, планах и связях. Когда разговор длился уже достаточно долго, то Андрей по ходу вставил и предложение о развитии инфраструктуры банка: «Хотелось бы иметь и небольшие служебные квартиры, чтобы как можно удобнее размещать наших гостей, независимо от внешних обстоятельств. Чтобы они не попадали в лишнее ненужное поле зрения. А то знаете, город маленький, кругом уши…» Леонид Михайлович, который был уже прекрасно осведомлён о его романе с Управляющей, даже и виду не подал, что понимает почему вдруг Андрей так забеспокоился о быте приезжих. Он ответил: «Хорошая идея. Резонное предложение. Подыщите вариант, а мы изыщем ресурсы. Да, конфиденциальность — это очень важно. Нехорошо когда пьяные сотрудники разгуливают по этажам гостиницы и общаются с кем ни попадя.» Андрей смутился, что подумают — он кого-то из киевских гостей хочет заложить: «Ну, такого, конечно, пока не было…»
Перебрав все темы беседы об их областном филиале, Леонид Михайлович перешёл на покровительственно отеческий тон, напомнил насколько нынче сложная в стране политическая обстановка, банковскую систему постоянно лихорадит из-за систематически меняющихся законодательных требований и правил игры, поэтому будущее здесь всегда очень туманно… А в конце, со словами: «Я вижу, что не ошибся выбирая именно Вас. Именно Вы можете наиболее блестяще решить поставленную задачу!» — дал очень конфиденциальное задание, которое надо было выполнить в жёсткие сроки. Озадаченный масштабом указания Андрей отправился домой. Впереди его ждали действительно серьёзные дела.

==============
Дни летели, дела шли неважно. Светлана Ивановна чувствовала, что без отца им станет совершенно нелегко. Это абсолютно другой уровень жизни, даже простое техобслуживание автомобиля превращалось в ужасную головную боль.
Отец покидая этот мир считал, что позаботился обо всех, но он понятия не имел, что Сергей пустил половину их запасов по ветру. Когда они строили себе эти большие дома, один, потом — второй, то не очень задумывались о расходах на коммуналку, на содержание. Когда они покупали эти прекрасные дорогие автомобили, то не думали, что любая даже самая мелкая запчасть к ним по стоимости это — половина стоимости отечественной дрынчалки, не говоря о такой мелочи, как топливо.
Репетиторы, кружки девочек — всё это надо. Но заработать такие деньги тихо сидя в офисе невозможно. Баланс не сходился, они всё глубже тянули из и без того уже тощей нычки.

Однажды, осмелившись, Светлана всё же раскрыла оставленные отцом файлы. Перед ней развернулась целая городская сеть: квартиры, квартиры, квартиры… Эти уже проданы, с теми ещё работают. Здесь — конкуренты. А вот — тёмные пятна: есть родственники или нет — выясняется.
Она попробовала связаться с маклером — старым евреем Аркадием Исааковичем, с которым отец сотрудничал добрые полтора десятка лет. Но когда она пришла к нему на фирму — маленькую комнатушку в захолустном районе, то увидев её, он сразу же сделал знак — чтоб она молчала, вывел на улицу и, для начала рассказав, как он безгранично сожалеет, что такой хороший, правильный человек — её отец столь нелепо погиб: «Ещё жить бы и жить. Разве это возраст?!». Потом мягко перейдя к теме сотрудничества, объяснил: «Пока не получается. Как что-то будет, то обязательно, конечно — только к вам».
В какой-то момент он пристально — пытливо посмотрел на неё, и она поняла — схема занята, маклер не может ей этого сказать открыто, но лучше — забыть и никогда здесь не появляться.
Напоследок Аркадий Исаакович взял Свету за локоть и спросил: «А ваш папа вам случайно не оставлял никаких документов?» Света сделала вид что не понимает о чём он: «Каких именно? Наши документы все на месте и всегда в прекрасном состоянии». Покачав головой, маклер с ней очень вежливо распрощался.

Домой Света приехала очень расстроенная. Допустим отцовская схема у неё есть, но что она с ней может сделать? Работать по ней- нужна целая команда. Он и сам, как видно, выпускал информацию очень дозировано. Каждого нового клиента аккуратно обхаживали, никакой мокрухи не допуская. Тихо- мирно обменивали, перемещали по богадельням… Надо было лишь словить нужный момент. Поэтому и ни в глаза не бросались, ни нажили бешеных денег.

Сергей её уже ждал:
— Ну, как?
— Глухо. Надо искать что-то другое. Ты собирался пробить этого Эллиного Андрея Васильевича.
— Работаю над этим. Уже обещали познакомить.
— Кто? Как обычно?
— Нет, на этот раз по старой памяти другие друзья — боксёры. Я подумал: «Неспроста же он в Киев на матчи ездит. Наверняка занимался хоть немного». Занимался, разрядник был юношеский. Так что общие приятели нашлись. Столкнёмся скоро случайно за бильярдом в клубе.
— А что про него вообще рассказывают?
— Ну, у Эллы действительно большие шансы выйти за него замуж.
— Да?
— Да. Он больше пяти лет ни с одной женой не живёт. Так что она будет гордая четвёртая, и соответственно с четвёртым ребёнком.
— У каждого свои маленькие недостатки, — вздохнула Светлана, как обычно в этот момент вспомнив «невинные» шалости мужа.

О бизнесе Андрея тоже Сергей подробно разузнал — типография:
— Всех трудов — слупить какой-нибудь госзаказ. Вот он по администрациям и шарится. И в Киеве хорошо прибился к парочке министерств. Печатает им продукцию, и — грузовиками по всей стране. Но всё держится на личных связях, поэтому он постоянно занят на дружеских встречах. Так что Элла права, в кабинете ему сидеть некогда. Но из банка он так просто не уйдёт никогда — кредиты ему самому нужны постоянно: госзаказы — вещь нервная, по ним оплата неровно поступает. Сама знаешь как финансирование штормит — даже по зарплатам кругом задолженности, а тут какие-то бланки с брошюрами… Ждать приходится месяцами. А без этого много не наторгуешь. Так что у всех свои трудности.

— В городе, вроде и без него типография от старых времён огромная осталась. На ней газеты ещё для самого Киева печатали. «Вечерний Киев», например.
— Сейчас «Вечерний Киев» они уже не печатают, а госзаказов по тендерам почему-то не выигрывают. Так что — забудь и не морочь себе голову. Прими как факт.

Не очень весело было в это время и Андрею. Он пытался понять как можно выполнить спецзаказ самого Леонида Михайловича. Задача была поставлена явно не его уровня. Но с другой стороны — если выгорит, то можно уже и не работать всю оставшуюся жизнь, или стать коммерсантом намного более крупным. Андрею больше хотелось второго. И он начал планомерно прощупывать всех своих знакомых — где-то должен найтись выход.
Любовница же напирала на него своим жилищным вопросом, тем более настроение у неё сильно штормило от перманентной ругани с мужем. Пару раз она даже показательно снимала номер в гостинице, откуда неотступный Коля тут же забирал её домой. Дата судебного развода приближалась.

Андрей, устав слышать стенания Эллы, решил, что великие вопросы могут хоть немного, но и подождать. Он вызвал начальника юридического сектора и спросил, как лучше всего им оформить приобретение новой недвижимости для банка. Порешали, что лучше всего купить отдельно-стоящий особняк с хорошими подъездами к нему, объявив, что туда планируется перевести городской филиал. Подготовить проект реконструкции этого здания и за неимением свободных средств — работу оттянуть как можно на дольше. Тогда в этом доме можно будет якобы временно и гостей принимать, и самим жить. А там — видно будет.
— Что же, вроде всё правильно по документам выходит. А кто план реконструкции будет делать? — спросил Андрей.
— Об этом — не беспокойтесь, пректно- сметная будет в лучшем виде. И, кстати, оценщик недвижимости — у меня тоже есть. Все — очень хорошие знакомые. Всё будет в лучшем виде.
Оставалось как можно быстрее подобрать объект.

Мама Светы — Алефтина Степановна нагостившись у сестры через недельку вернулась.
Покрутившись одна и в без того огромном доме, она перебралась к дочери. Тут и внучки, и всегда есть чем привычным заниматься — готовить, убирать.
Зять к новой жительнице отнёсся совершенно спокойно. Тёща была не говорливая, заселилась в комнату на первом этаже и лишний раз ему на глаза не попадалась. Единственно, теперь приходилось два раза в день ездить кормит овчарок.
— Давай его уже продадим, что ли, — однажды вечером предложил он жене. Или сделаем там ресторан.
Света, которой на ум и самой уже приходила эта мысль ответила:
— Надо у матери спросить.
Раньше она эту тему не заводила, присматриваясь как уживутся мать с зятем. Но — грех жаловаться — ужились.

Когда мать Светы услышала предложение дочери, то ответила, что никакого ресторана тут она не хочет, а вот если бы на море домик у них был, то с удовольствием с внучками там всё лето и жили, а в другое время — можно и сдавать.
Короче, решили — однозначно продавать, а покупать уже в курортной зоне.
Теперь Сергей временно отложил свои таблицы футбольных чемпионатов и углубился в цены Крымской недвижимости. Предложение его всё больше увлекало. Он был человек азартный.

Один особняк ему очень приглянулся, и невзирая на то, что их собственный дом был абсолютно не продан, более того, даже и объявление о продаже ещё не вывешивалось, он срочно укатил смотреть предложение. Вернулся абсолютно вдохновлённым: «Берём! То, что надо!»
Света, которая с бухты-барахты не делала ничего, очень смутилась такой скорости и решительности, отметила, что денег собственно ещё вовсе нет, и они даже не очень чётко знают сколько можно получить за отцовский дом и как скоро. Но на ближайшие выходные вся семья отправилась к морю, даже и тёщу прихватили — смотреть новую жизнь.
Пыль родного города действительно угнетала, хотелось света и тепла. Через два дня они все вернулись зачарованные.
— Давай что ли кредит возьмём у твоей Эллы, — предложил Сергей.
— А даст? А отдавать?
— Давай под залог. Договоримся, — взял на себя решение вопроса Сергей.

===========

Сергей Олегович никогда не терял связь со своими старинными друзьями. Не то чтобы он с ними постоянно встречался, но не упуская их из виду периодически давал им о себе знать. Это хорошее коммуникативное качество открывало ему широкие возможности к быстрому получению нужной информации.
Вот и сейчас прежде чем пойти в банк к Элле за кредитом, он созвонившись со старым другом, с которым в юности патрулировал улицы, а нынче тот занимал приличный чин в Госслужбе охраны, и отправился к нему поиграть вечером в бильярд.
Бильярдная находилась в подвальном этаже здания Областного Управления охраны – эти ребята не очень любили фигурировать на чужой территории, подальше от чужих глаз, и всеми правдами и неправдами умудрялись на государственные деньги обустраивать свои здания подобными уголками отдыха.
Конечно, Управление охраны было нынче далеко не то, что при СССР. Общая численность сотрудников всей области нынче равнялась тому, что раньше было одним далеко не самым большим районным подразделением, но пока закон об оружии заставлял банки обязательно охраняться только у них. Частные охранные фирмы могли лишь выступать в роли усиления.
Поэтому что-что, а банковская движуха через шуры- муры охранников с офисными девочками сюда стекалась.
Вот поэтому Сергей прихватив пару бутылок коньяка отправился к Вовику, который нынче майор милиции Владимир Иванович, на разведку. Конечно профессионализм Владимира Ивановича по сравнению с Сергеем уже был на голову выше, сказывались ежедневные тренировки. Но тот боролся как лев, ведь раньше он легко Вовика обыгрывал.
Поговорили о жёнах, детях, а за одно Сергей не преминул рассказать, что вот же – его Светочка с подружкой недавно так набухалась, эти девичники – ещё тот рассадник.
Таким нехитрым способом как бы случайно мягко переведя тему на Эллу, остаток вечера Сергей слушал сплетни о её яркой жизни. Кто бы сомневался, что мальчикам на входе в здание банка хорошо известно о её шашнях и матримониальных планах. Да и приезжающий по ночам муж, чтобы пьяную супругу утащить домой у них по категории «лох» прекрасно звездил.
– Этот её так называемый заместитель – Андрюшенька, он ещё тот хмырь. Кстати, в нашем Министерстве неудачно засветился несколько лет назад, чуть по миру не пошёл, – весело вспомнил Вовик.
– Да ну, прямо в Киеве? В Министерстве?
– Я тебе говорю! Не знаю как там его уже познакомили, но в Департаменте обеспечения тяги себе нашёл и заказ получил.
– Большой?
– На всю страну печатать бланки админпротоколов.
Сергей представил себе мысленно этот бланк:
– Так там же степени защиты, голограмма… У него даже такие допуски есть?
– Вот, вот. Улавливаешь сразу. Короче, напечатали они и голограммы нарисовали. Только конкуренты проклятые на них тут же телегу и накатали. Пришла проверка. Вот не всё подряд, а именно по этим бланкам.
– И что? – сглотнул от любопытства Сергей.
– Они голограммы ставить – понятно, что не имели право. Вот Андрюша и пояснил: «Тираж мы напечатали, а голограммы – не ставили. Знать не знаю откуда тут они взялись. Может их на складе потом наклеивали».
– На каком складе? Вручную? Это невозможно.
– Понятно, что не возможно. Их сразу на тираж штампуют. Но соль не в том. Им ответили: «Хорошо. Мы согласны, что вы их не ставили. За руку не пойманы. Но тогда же и цена другая.»
Взяли из договора калькуляцию на стоимость печатания бланков и пересчитала: «Раз голограмма не ваша, то эти бланки должны стоить…» Короче, в десять раз дешевле им это всё переоценили и потребовали вернуть государству излишне уплаченное. Типа мошеннически завышена цена. И это после того, как он уже всем и откаты раздал, и на голограммы потратился.
– Пипец. И как он? Возвращал?
– Никак. Он сказал, что денег нет, но на указанную сумму допечатают ещё бланков. Подписал договор и несколькими грузовиками отправил всю эту полную макулатуру на центральный склад.
– Почему полную макулатуру? – не совсем понял Сергей.
– Да потому, что на этот раз там точно уже на плохой бумаге и действительно без голограмм. А кто их на эти бланки теперь приклеить сможет? Их же миллион!
– Так зачем же соглашались?
– Потому что этот честный договор с ним подписывал тот, кто откат с прошлой авантюры получил, не ревизоры же. Вот выгрузили они себе эти грузовики ясно, что дефективных бланков и отчитались: «Спасибо проверке. Напрасные расходы не допущены. Возместили нам переплату – на всю сумму по рекомендованной вами цене нам ещё бланки предоставили.»
– И что было дальше?
– А дальше заваленные склады… Такое количество, что на несколько лет вперёд потребность, правда – без голограмм, то есть- использовать незаконно. И в министерстве принимают решение «в целях того- сего» поменять вид бланка: добавить графу, переименовать графу, был вертикальный – будет горизонтальный, а старые формы категорически запретить использовать с ближайшего первого числа. Вот всю эту кучу списали, в другом месте разместили новый заказ и живут дальше. Но глаз кое у кого от воспоминаний дёргается. И на память- заваленные макулатурой склады.
– Круто. А здесь на местности?
– Он, конечно, после той истории серый ходил. Но – крученный, долго не страдал. Для местных администраций на выборы бюллетени напечатал.
– Там же централизовано.
– Для всеобщих государственных – да, привозят. А по местным – тут на месте.
– И что он с такими способностями в банк пошёл?
– Он там- ключевой. Через него депозиты идут. Но я слышал, что скоро та лавочка совсем закроется. Хозяева покупателей иностранных ищут. Сделка почти на мази и скорее всего местных специалистов сильно перетрясут.
– То есть надо успеть вынести своё перед пожаром? – усмехнулся Сергей.
– Вот- вот. Но не всё тонет. У нас местный банк будут открывать – свои коммерсанты сейчас согласовывают.
– У нас кстати своего и нет ни одного, только филиалы, – вспомнил Сергей.
– Вот. Теперь будет. И возможно, что вся эта гопкомпания туда и переберётся как только здесь владелец сменится.
– Откуда ты всё знаешь? – удивился информированности друга Сергей.
– Кореша киевские рассказывают, и тут мы со всеми дружим, – ответил Владимир Иванович, весело орудуя кием.
– Ты там часто бываешь?
– Где? В Киеве? Последнее время не реже, чем пару раз в месяц ездить приходится. Так что – общаемся. А в администрации – сам понимаешь, личный состав распускать нельзя, так что бываем, с руководством встречаемся постоянно. Общаемся.
Проиграв ещё пару партий и допив коньяк, Сергей отправился домой. Его даже подвезли на патрульном автомобиле. Осторожный и заботливый старый друг — Вовик сказал:
– Серёга, я хочу спать спокойно. Нас тут кругом пасут.

Так что ожидающая мужа Светлана увидела в окно, как к их дому подъехал сначала патрульный автомобиль, открылась задняя дверца и из машины пошатываясь вылез Сергей, а следом – неизвестный ей мент подогнал к воротам их собственную машину, пересел в патрульную и уехал.

– Ну как? – спросила мужа Светлана.
– Сейчас расскажу, – загадочно улыбался Сергей. Он так всегда улыбался,когда удавалось узнать что-то очень полезное и он был внутренне готов к новой авантюре.

====

На следующий же день Сергей Олегович с супругой к вечеру рабочего дня сидели в приёмной Эллы Николаевны с документами на дом отца, который естественно был полностью записан на маму Светы, поэтому никакой мороки с вхождением в наследство не требовалось.

Андрей Васильевич через видеокамеру увидел этих посетителей, и в Сергее узнал своего недавнего знакомого, представленного ему как крутого специалиста- нотариуса, когда весело проводил время в клубе, в компании старинных друзей — любителей бокса. Город вроде и не мал, а как одна большая постель — все переплетены.

Андрей вышел в приёмную, и на его вопрос о возникших проблемах услышал от Сергея, что тот всего лишь сопровождает супругу, которая решила заложить дом, чтоб срочно купить понравившуюся ей крымскую недвижимость. Андрей, который как раз и был озабочен поиском дома, оживился и попросил показать документы.
Так, как бы и случайно компания собралась в кабинете у зама, хоть изначально направлялась к Управляющей. Разглядывая фото и примерную оценку Андрей мысленно прокручивал схемы. И даже не позвав Эллу он решил, что более удобный случай быстро прокрутиться с вопросом её переезда в новое жильё на удобных для всех условиях придумать трудно: дом вполне хорош, владельцы — контактные и готовые к сотрудничеству, поэтому искать дальше «от хорошего к лучшему» — только зря время тратить.
К вечеру подъехала и Элла. У неё сегодня наконец состоялся личный праздник — её с мужем развели. На суде Коля вёл себя тихо, в ожидаемый ею конфликт не вступал и процедура заняла пятнадцать минут. Элла сильно пожалела, что сразу не подала в суд, а пыталась развестись по взаимному согласию — просто потратила несколько месяцев на ругань.
Приехав на работу явно в приподнятом настроении она обнаружила, что её любимый Андрей сидит в кабинете с подругой и её мужем и они все уже хорошо знакомы. Тогда Элла пригласила всех отметить её радость в ближайшем ресторане. И компания, оставив разговоры о залоге отправилась праздновать.

Сергей был весь вечер в ударе, рассказывал анекдоты и случаи из жизни. Обстановка ресторана располагала к кайфу, интерьер был выполнен в стиле райского сада с беседками, тропинками и фонтанчиками. По дорожкам гуляла пара кошек, а в центральном газоне топтался павлин.
— Как это всё напоминает Крым, — вздохнула Света.- В нашем пыльном городе здесь просто единственный оазис.
— Да, у нас город — потрескаться можно, — согласилась Элла, которая тоже в тайне мечтала уехать в какой- нибудь приморский город. Но кто о таком не мечтает? Хоть в родном городе всё помогает — и вопросы быстро решаются, и деньги заработать можно, а в чужом городе — ты чужой, и ещё пятнадцать лет чужим будешь. Так что, климат приходится терпеть, ради должности в банке. Переедешь хотя бы в Киев — и ты уже оператор на кассе, а в Крыму не в сезон — вообще останется только крупу варить.
— Крым, конечно, прекрасен, — начал разбирающийся во всём Андрей. — Но сильно там бабки не поднимешь — сезон очень короткий. Чтобы что-то заработать, надо постоянную клиентуру набить, бассейн с подогревом, кухню приличную… Все пансионаты сидят на профсоюзных деньгах или принадлежат крупным госпредприятиям. Они убыточные.
— Как они могут быть убыточными? — удивилась Элла.
— А как они могут быть прибыльными, — ответил Андрей, — если там сезон с 20 июня по 20 сентября, и то — сентябрь во многом прицепом идёт, ну и пусть майские десять дней — святое. Это тебе не Турция. Все пансионаты в плесени, их охранять и обслуживать хоть как-то, но круглый год приходится, а сезона, повторяю: два- три месяца. Постройки не новые, чтобы привлечь туристов надо бассейн крытый иметь… А там сервис — за что ни возьмись: питание, спорт пляжи — грязь одна. Цены очень высокие, сервис — очень низкий.
— Но кто-то туда всё равно любит ездить, — Свете не нравилось, что убивают её мечту о Крыме.
— Знаете как там делается курортный бизнес толковыми директорами санаториев? Через профсоюзных корешей за существенный откат. Какой- нибудь меткомбинат или шахтоуправление ставит три автобуса в отпускной сезон и отправляет туда по профсоюзной льготе своих сотрудников. Потом этих сотрудников забирают, а на смену им теми же автобусами — присылают новых.
— Что значит три автобуса? — спросила Элла.
— Ну, может — четыре, — прикинул Андрей. — Вместимость пансионата примерно двести коек, и они заинтересованы в том, чтобы заезд- выезд был общий. Чтобы ничего не простаивало пустуя по несколько дней. Вот осталось только откаты обналичивать, и вы- на плаву. А ловить одиноких туристов — прогоришь.
Сергей, который примерно точно так и понимал, тем не менее был настроен значительно более позитивно:,
— То, что мы присмотрели — совершенно другой формат: маленький домик, маленький садик, в удобном месте, рядом остановка, рынок, кафе. Тут нет таких расходов как на содержание огромного здания с прогнившими коммуникациями, или парка, за которым надо ухаживать и чистить бурелом, или склона с оползнем. Потом санаториям ещё надо на каждый сезон паспорт готовности оформлять… Я слышал: все комиссии пока тебя не оберут — не успокоятся: санстанция, пожарные, коммунальщики, проверка пляжа, дна акватории, наличие в штате квалифицированного медперсонала и медикаментов, обученного матроса-спасателя, обработка парка от клеща… Что я ещё забыл? Ты ещё и копейку не заработал, а уже всем должен. А тут- просто комнаты постояльцам. Они будут одни и те же. Люди привыкают к месту. И мы будем туда наведываться, а дети — всё лето с бабушкой в одной комнате жить.
— А сколько там вообще комнат, — спросила Элла.
— Шесть, — ответил уже обо всём расспросивший Андрей.
— Не хило такой домик. Как в анекдоте: «Качество дома определяют шторы — если их отодвинуть, и видно море, то дом- хороший», — помечтала Элла.
— Вот мы на выходные ездили туда, и там народу по набережной ходило много, — вступила Света. — Так что этот курорт будет развиваться. Снесут гнильё, отстроят новое и с годами всё наладится, а мы в это время будем уже там, воздухом дышать. Я вам скажу — там у людей местных совершенно другая энергетика — они значительно спокойнее и добрее наших. У нас куда ни зайди — обложат и пошлют… А там искренне помочь хотят, советуют.
— Там синяков местных — валом, — задумчиво добавил описание населения Андрей. — И даже если кому-то специалисты понадобятся, то вынужденно приглашают приезжих. И обслуга вся почти сезонная — приезжие.
— Так что ты хочешь, — вступился за местных Сергей. — Местные там какие? Те, кого на стройки в пятидесятые переселили, они там по баракам с семьями так и остались. Работы у многих почти год нет, сидят да квасят бражку на пособие.
— Ой, давайте что-то повеселее, — не выдержала угнетения мечты Света. — А то получается- у нас плохо, у них- плохо. А где же тогда хорошо?
— Хорошо не «где», а «когда». Когда бабки есть, — пояснил ей Андрей.

Компания весело прозаседала до глубокой ночи и навеселе разъехалась с тем что не завтра, а вот — послезавтра встретятся в банке и попробуют найти выгодный вариант кредита под залог.

=====

Через день Сергею даже не пришлось ехать в банк. Андрей сам с ним связался и предложил встретиться на нейтральной территории.
— Наверное, что-то хочет предложить, — сказал тот жене и поехал на встречу.

По возвращении Сергея Светлана ещё издали по его лицу увидела, что сделка состоится.
— Ну, как? — с надеждой спросила она.
— Они ездили смотрели дом, расположение…- начал Сергей. — Потом приценялись что вокруг по чём продаётся…
— Да не тяни, — взмолилась она. — Да/ нет.
— Что значит «не тяни»? Я стратегию продуманную раскрутил, так и потемнить немного не могу?
— Хорошо, темни.
— Короче, к нашей цене приростили горку за откат. Для Киева.
— Сколько?
— Тридцать процентов.
— Не хило. И ведь это частный бизнес.
— Бизнес-то частный, а деньги — от вкладов. Зачем им лишнюю прибыль показывать. Да и потом, не забывай, что банк принадлежит вовсе не тем, кто в нём работает, а тем, кто им управляет. И важно, чтобы те кто в нём работали правильно докладывали инфу тем, кто управляет. Вот те, кто работает и просят свои законные тридцать процентов, чтобы правильно рассказать тем, кто управляет. Нам-то что? Мы цену поставили — по максимуму. Всех делов- получить и часть отнести. Не сложно.
На том и порешали. Родительский дом был не сдан под залог, а продан банку.

В головную контору лёг пакет проектных документов по перестройке: о подводке банковской коммуникации, усилении охраны и перепланировке первых двух этажей. Комнаты отдыха для приезжих командировочных займут третий этаж. Подвалу, в котором нынче стояли стройные ряды консервов от Алевтины Степановны, естественно отводилась карьера хранилища и небольшого депозитария.
Скорость создания проекта могла вызвать только восхищение. Все явно торопились — в воздухе витала определённая непонятка с будущим и надо было спешить.
Элла Николаевна пока оформлялись документы, опережая события, срочно отселившись из дома своего супруга в новую резиденцию, естественно выдохнула с огромным облегчением, и уже решала как бы заполучить своего Андрея полностью. На волне этой радости происходящее вокруг её особо не интересовало, она в него и не вникала, полностью доверившись своему заместителю.

Киевское руководство в лице Леонида Михайловича безусловно лохом не было, и о происходящем трезво понимало, но учитывая масштаб ожидаемой от Андрея сделки, о которой он докладывал, что почти нашёл подходящий вариант, закрыло глаза на мелкую шалость с ценой, совершенно не собираясь ближайшее время что-то там переоборудовать или расширять. Тем более, что как и рассказал Сергею его сведущий друг — Вован, банк действительно собирались продать. А дом — как актив для развития в целом был вполне приличным вложением, так что особо пострадавших и не наблюдалось.
Андрей же действительно кое что присмотрел в дебрях местного движняка. И схема всей жизни у него вырисовывалась.

=======

Антон Исаевич с незапамятных коммунистических лет был директором, попав первоначально на эту позицию по семейно — родственным связям. С наступлением новых времён он отложил подальше свой красный партбилет и принялся участвовать в деребанах. И опять по устоявшейся схеме — его проталкивали директором, объясняя очередному трудовому коллективу что с таким-то опытным асом их ждут инвестиции, успех и процветание. И очередной лохотрон срабатывал — разорённое предприятие уходило за бесценок в чужие руки, а граждане дольщики оставались с вот такенной не выплаченной задолженностью по зарплате и искали себе новую работу. В это же время Антон Исаевич уже вселялся в следующий начальственный кабинет госпредприятия.
В отличие от персонажа «Золотого телёнка»- зицпредседателя Фунта, анкета Антона Исаевича была хрустально чиста: не был/не состоял/ не привлекался, и он на работе действительно работал — то есть выруливал корабль очередного субъекта хозяйствования на очередную мель. Как говорится: «Кто на что учился».

На этот раз «партия» бросила его на руководство «Областной типографией. Этот осколок СССР кто-то и когда-то расположил в самом центре города. Странная идея — с учётом наличия вредного типографского производства — свинца и всего подобного.
Теперь предприятие еле теплилось, с распадом СССР ушли и многочисленные заказы Ростовских издательств, а в своей стране особо ничего и не печатали… Газеты стремительно уходили в прошлое, а вот ларьки пестрили цветными журнальчиками с рецептами и моделями на фоне чернушных историй. Но специализируясь последние несколько десятков лет на книгах и газетах, типография никак участвовать в Новой журналистике не могла — оборудование для цветной печати отсутствовало.
Раньше в книгах когда- никогда попадались полукартонные листки- вкладыши, но их заказывали и завозили со стороны. Короче, типография в конкуренцию никак не встраивалась, сотрудники сидели на двухдневной рабочей неделе и постепенно увольнялись. Вся надежда сосредоточилась на новом толковом руководителе, который очень опытный и обязательно что-то придумает. Всем хотелось чуда возрождения.

По мере сокращения производства освобождались помещения, и их стали сдавать в аренду. Административное здание Типографии обросло вывесками, как ёжик осенней листвой. Основная часть арендаторов была- бывшие сотрудники типографии, которые обзаведясь хоть какой-то современной техникой принимались печатать то бланки отчётов, то визитки…
Но вот само наличие этой Типографии в центре города было нонсенсом, землю многим хотелось отобрать и построить что-то более успешное, чем четыре отравленные химией полупустые здания цехов. Надо было всё это у государства забрать… И лучше, конечно, бесплатно.
Андрей Васильевич с Антоном Исаевичем не был связан никак. Молодой блондин, крепыш из деревенских и пожилой потомственный завмаг не совпадали никаким боком, ни словарным запасом, ни самим произношением слов, ни одним своим интересом, хобби или траекторией. Но как было сказано в одном образном стихотворении о пригнутой под тяжестью снега к оконному стеклу ёловой лапе и пустившей в окно к свету стрелу экзотичной бегонии: они такие разные, но вот — встретились.

Бегония на подоконнике,
стрелы в стекло.
Листья — экзотика,
упёрлись в окно.

Еловая лапа, снегом прибита,
к окошку прилипла тоже.
Такие разные виды
но встретились всё же.

Вот так и Андрей Васильевич встретился с Антоном Исаевичем. Сами бы они ни в какие дальше погоды и цен на бензин разговоры не вступили, но некто повыше, и у кого совсем другая крыша — их близко познакомил.
И родился исполинский план, в полном соответствии с ожиданиями Леонида Михайловича, который в это же время, сидя в своём зимнем саду смотрел в бинокль на тех, кто его «слушал», и на прекрасный город, в который он однажды и сам перебрался чтобы работать простым сотрудником сыска, а вот же судьба повернула в другую сторону.
Жаль, годы уже не те, но есть ещё время немного порадоваться жизни на покое. Только где он — покой?

====
Элла, погружённая в обустройство своего пока что временного, а там видно будет, жилища действительно не вникала что там глобальное Андрей Васильевич затевает. Только заметила, что он стал слегка нервный, особо на неё внимание перестал обращать, и где-то днями пропадает. Это её заметно беспокоило.
Плюс у неё появились большие расходы, хотелось обставиться по самому высокому уровню.
Элла любила тяжёлую мебель несколько напыщенного стиля, в городе такое не купишь, поэтому она изловчилась поехать в Киев «за указаниями» и прихватила с собой главного бухгалтера — Зинаиду Петровну, предпенсионную женщину, всю жизнь проработавшую в банках и знавшая Киев как свои пять пальцев.
Зинаиде Петровне тоже как раз нужна была мебель — она обставляла только что купленную для дочери квартиру. И дамы отправились рыскать по мебельным салонам столицы, покупая и откладывая «потом заедет машина и заберёт».
Супруг Зинаиды Петровны трудился заместителем начальника областной госавтоинспекции и, поэтому доставка отложенной мебели была его проблемой: «Пусть Вася тоже позанимается, а то что я всё вечно бегаю».
И пока дамы занимались своими покупками, то зашли и в Головную контору банка на чай/кофе, и командировки отметить. Оттуда они вышли через пару часов слегка оглушённые: «Готовят пакет документов на продажу. Покупатель приступил к изучению».
— Зинаида Петровна, если бы мы сейчас не зашли случайно, так потом бы эта новость — как снег на голову, — серьёзно испугалась Элла, которая была не очень уверена, что занимает свою должность по праву. Гулял в ней «синдром самозванца».
— Эллочка, — ответила ей Зинаида Петровна, которая мало того, что была почти на двадцать лет старше своей нынешней начальницы, но ещё и лет пять молодую Эллу учила банковским премудростям, будучи её наставницей, — не переживай, всё будет как будет. Но приедем, и надо срочно начинать спрашивать куда в случае чего перевестись. Мне до пенсии два года и хотелось бы их спокойно досидеть.
— Зинаида Петровна, с вашим опытом — вас кругом с руками оторвут, — вздохнула Элла.
— Ты зря так думаешь, сейчас на возраст очень стали смотреть.
— Ваш супруг поможет, он личность в городе видная.
— Видная, но мы уже старики.

После этой новости настроение дальше тратя деньги гулять по мебельным салонам у женщин испарилось, поэтому скинув адреса где что забирать, дамы погрузились в ближайший Экспресс и отправились домой.
По дороге Зинаида Петровна вздохнула:
— Столько потратили. А как заработаем ещё — не известно. С этой дочкиной квартирой — такие расходы!
— Да, — вздохнула и Элла, которая как раз прикидывала, как её из этого только что обретённого принадлежащего банку жилья отправят восвояси. Тогда зачем ей эта вся мебель? Куда её потом ставить?
Женщины помолчали…
— Я вот думаю, тут мне одна схема на ум… Мелочь, конечно, но для поправки, — начала тихо Зинаида Петровна.
И женщины пришли к соглашению, что всё это — целиком возможно, а Элла добавила:
— Насчёт нотариуса — вообще не беспокойтесь.
После этого настроение у них хоть как-то, но поправилось.

========

Чем дольше Андрей работал над новой сделкой, чем большими деталями обрастал договор, тем больше он убеждался, что одному ему не справиться. И если обратиться за помощью к Леониду Михайловичу, то скорее всего большая ложка его обойдёт стороной, нужен кто-то совершенно не их круга.
В поисках человека с которым бы он мог находиться в относительной безопасности — не кинет, Андрей перебирал и перебирал знакомых, но все они ему внушали огромное подозрение, что если и не убегут, всё же для этого надо быть абсолютным авантюристом, то сдадут информацию, и зыбкая ситуация полностью выйдет из под контроля. Вряд ли судьба сможет подарить второй раз такой жирный кусок, если первый не использовал. Вот если первый съел,то и второй скоро может приплыть, а иначе — не бывает.
Андрей вспомнил, как легко и гладко прошла недавняя сделка с домом, откат не только быстро без проблем отдан, но и слухов по городу не пошло, а это — редкость. Слухов действительно не было: «Ну, продали и продали. А куда им такой огромный дом трёхэтажный с подвалищем? Мы всегда так и говорили — там точно банк можно разместить.»
И Андрей решил попробовать ещё раз посотрудничать с Сергеем Олеговичем, руководствуясь принципом «От добра добра не ищут».
Заранее договорившись и предупредив, что встретиться хочет как можно в более тихом месте.он направился к Сергею, прихватив свои схемы и записи. Шёл как на защиту диплома в приподнятом настроении и несколько робея. Сергеево доброжелательное:
— Так бери такси и приезжай ко мне домой, — успокаивало.

Мужчины заперлись в кабинете. Обстановка там располагала Андрея расслабиться. Он примерил валявшиеся тут же на диване боксёрские перчатки, попинал Черчилля, споткнулся о гантели, осмотрел слегка пропылённую книжную полку… И, наконец добравшись до пустого письменного стола, разложил схему.
Сергей открыл бутылку коньяка, принёс нарезку и фрукты, и они уткнулся в разложенную схему.
Часа через три, с детальным списком надлежащих дел Сергей уже бронировал билеты для завтрашнего отлёта. Лёд тронулся. Одно его смущало:
— А вдруг они откажутся?
— Но мы же не сделав всего этого предварительно не можем им и предлагать ничего. Схема должна быть абсолютно готовая, — убедительно ответил Андрей.
— Тоже -да. В худшем случае останется для другого удобного случая.
— Вряд ли такой больше подвернётся — сильно много совпадений для этого потребуется.
С тем новоявленные комбинаторы и разошлись.

Вечером Светлана не совсем поставленная мужем в известность смотрела как тот пакует сумку для срочного утреннего вылета.
— Ты ввязываешься не пойми во что, — сокрушалась она. Но подспудно что-то в ней тоже горело азартом «А вдруг выгорит». На этом ощущении она ловила себя всякий раз когда муж делал свои ставки на тотализаторе. Сама-то она в жизни не стала бы играть ни в какие азартные игры, но скорее всего именно потому, что чувствовала это в себе: «Я не смогу остановиться», как зарёкшийся алкоголик боится сделать хоть один глоток.

Пока Сергей открывал за границей фирму, Андрей судорожно шерстил прайсы в поисках типографского оборудования для цветной печати. Предварительно проконсультировавшись у специалистов примерный список с названиями и параметрами он имел. Всё же не был он полным дилетантом в типографском деле.
Набрав примерный перечень и прикидывая цены Андрей начал высылать запросы на приобретение. Ему для работы для начала понадобится сформировать что-то абсолютно реальное, манёвры пойдут дальше.

После возвращения Сергея, собрав папку наработанных документов Андрей Васильевич отправился к Антону Исаевичу. Вкратце объяснив предлагаемую схему, Андрей спросил:
— Кто будет делать оценку залога? У нас в банке есть прекрасный сертифицированный специалист, даже два — можем вызвать и из Киева.
— Я уточню этот вопрос, — ответил скользкий директор.
— Тогда мы всё же пришлём нашего специалиста, он всё у вас осмотрит, но это не будет считаться официальным документом, просто будет банку для контроля. Сделка очень большая, а руководству в Киев докладывать надо.
— Хорошо, — смирился с неизбежностью присутствием на объекте постороннего для себя человека Антон Исаевич.
С тем и разошлись.
Садясь в машину Андрей бормотал стихи Пушкина: «Я сам обманываться рад, парам- пам-пам»…

Вечером уже Андрею позвонил сам Леонид Михайлович, что было очень удивительным и говорило о непохожих на того спешке и нетерпении, очевидно даты совсем подпирали
— Идём плотно по графику, дня через три выеду в Киев показывать вам документы, — убеждённо рапортовал Андрей.

И дня через три Андрей действительно стоял в зимнем саду Леонида Михайловича и свысока смотрел на Киев.
После этого они опять отправились в закрытую от чужих ушей комнату, где Андрей и изложил разработанный им план.
Внимательно рассматривая схему прохода денег, шеф обратил особое внимание на надёжность ключевых моментов перевода средств, чтобы они случайно не попали под арест или не исчезли вовсе.
— Мы в контракте сразу пропишем что куда шлём, — никаких случайностей, — убеждал Андрей. — Даже больше — контракты все уже подготовлены, — и Андрей положил на стол самую объёмную папку, где лежали в ожидании подписей контракты на двух языках и трёх экземплярах каждый — плод бессонных ночей начальника юридического отдела.
— Хорошо, хорошо, — начал листать увесистую стопку Леонид Михайлович.- Оставляйте, я вам сообщу наше решение.
Андрей встал и вышел. Его от усталости уже заметно пошатывало.
Выйдя из банка, он сел в свой автомобиль. Он всегда ездил в Киев только сам за рулём, не признавая других видов транспорта, потому что по Киеву тоже хотелось перемещаться с удобствами, а не ловить такси. Некоторые областные руководители, Андрей это знал, поступали круче, они отправляли машину гружённую презентами и прочим барахлом с вечера, а сами утренним рейсом вылетали самолётом, чтобы их же служебка с уставшим за ночь водителем встречала в Жулянах и везла в гостиницу или куда им надо. Но Андрей до таких высот не дорос, поэтому приходилось самому крутить баранку собственного автомобиля. Показываться в Киеве на фоне банковских служебных автомобилей Андрей считал для себя стрёмным. В столице, демонстрируя свой уровень,.он мог фигурировать только рядом с люксом.
Отъехав от города километров на сто, он остановил машину, откинул сидение и заснул на полтора часа, даже не доезжая до всех этих приятных гостиниц в районе Полтавы. Голова заметно кружилась, то ли от усталости, то ли от суеты последних дней. Всё же он уже очень долго для себя что называется держал улыбку, стремясь манерами и поведением полностью соответствовать ожиданиям своих оппонентов, ничем не разрушить игру, а это очень утомляло, всё же он по жизни не привык напрягаться.

Когда Андрей вернулся домой, то придя на работу на стоянке во дворе банка обнаружил новенький Хюндай без номеров. Не поняв, что это за незнакомая машина здесь внезапно появилась, он спросил об этом начальника юридического отдела. Оказалось — это залог, а номера забрала себе в кабинет Элла Николаевна.
Андрей не стал уточнять детали и уткнулся в собранную секретаршей для него стопку новых полученных от продавцов факсов в ответ на его запросы о продаже типографского оборудования. Он уже вполне освоился с названиями и неплохо стал ориентироваться во всех этих длиннотах. Картина подлинной цены всё больше прояснялась. Осталось собрать услуги наладки и монтажа. Эти специалисты тоже должны будут приехать из за границы. Тут с таким точно никто не знаком, но в цену входит и обучение персонала.
— Как всё сложно, — вздохнул он листая прайсы.

Вечером Андрей смог, наконец, полноценно расслабиться — отмашка из Киева ещё не поступала, со своей стороны он уже всё что мог сделал. И он отправился в любимый клуб, где очень плотно напился. По дороге домой он заметно превысил скорость, очевидно забыл, что он уже не на трассе Киев- Борисполь, а едет по ухабистому провинциальному городу. Случилось то, что обычно и происходит в самый неподходящий для жизни момент, на повороте его занесло и машина с грохотом врезалась в акацию, которая будучи достаточно ломкой и трухлявой грохнулась на крышу одноэтажного мергельного флигеля. Был второй час ночи. Во флигеле включили свет, раздались крики. Пока Андрей приходил в себя в машине, то приехала постовая служба и его попробовали извлечь из машины. Он, придя в некоторое сознание, попробовал завести автомобиль, и его тогда силой стали вытягивать из машины. Оказавшись на асфальте, слегка покачиваясь, он стал рассказывать постовым, какой значимой в городе фигурой является, но те никак не реагировали. Со двора вышли наспех одетые жильцы флигеля, начался шум. У Андрея в голове окончательно перещёлкнуло, он был, что называется «человек раненый» — до этого уже несколько раз, будучи отъявленным лихачом, попадал в тяжёлые аварии, и он начал активно сопротивляться ментам. Те доложили в дежурку. Минут через пятнадцать подъехала ещё одна машина, на этот раз — дежурка облГАИ.

Супруг главного бухгалтера банка — Зинаиды Петровны в эту лунную ночь дежурил от руководства. Услышав о происходящем, он тут же сел в машину и приехал в больницу, куда вот-вот должны были подвезти на освидетельствование Андрея Васильевича. Василий Иванович, как и говорила Элла, был человек в городе и узнаваемый и уважаемый, обладал огромным авторитетом и продержался на должности больше десяти лет, далеко миновав пенсионный для милиции возраст, поэтому моментально приготовиться к происходящему ему не составило труда.
При появлении Андрея, Василий Иванович отправил сопровождавших его сотрудников, и оставшись наедине с местной медициной сдал анализы за Андрея. И со словами: «Будешь должен. Автомобиль завтра заберёшь во дворе ГАИ», отвёз того домой.
На завтра автомобиль Андрея с капитальной вмятиной и сбитой правой фарой уже красовался на станции техобслуживания. Сам Андрей на работу только заглянул, попил минералку, а вступать в неприятные для себя разговоры ни с кем не стал. Но Элла от Зинаиды Петровны была абсолютно в курсе произошедшего.
— Хорошо, что хоть человека не сбил, — вздыхали женщины.
Ожидаемый Андреем звонок из Киева застал того дома с примочкой на голове только на следующее утро.

==========

На следующий день за Андреем домой с работы подъехал тот самый Хюндай, который он уже видел на парковке во дворе банка, на это раз номера на нём уже были установлены.
Водитель был новенький, но водил лихо, поэтому придирчивый к чужому вождению Андрей ехал без комментариев. А может ещё не отошёл от позавчерашнего приключения, голова всё же гудела, но в больницу он не пошёл.
Придя на работу, он захватил начальника юридического отдела, и они вдвоём поехали к Антону Исаевичу вершить свои дела.
Вечером, сидя в кабинете у порядком за ним соскучившейся Эллы Николаевны, Андрей наконец полюбопытствовал, что это за новый автомобиль появился у банка.
– Ах, этот, – слегка смутилась Элла. – Это мы тут с Зинаидой Петровной решили…
Слово за слово, из сбивчивого рассказа своей начальницы Андрей узнал, что этот Хюндай официально принадлежит Госавтоинспекции, но передан банку в залог за наличный валютный кредит.
Андрей крайне удивился, поскольку даже аналогов подобным операциям ему на ум не попадало, но вот же…
Всё было так: пока Василий Иванович временно руководил Областной госавтоинспекцией в период смены очередного начальника, то одни богатые коммерсанты ему крайне задолжали за услуги, но их уровень был достаточно высок, чтобы просить у них взятки наличными (не комильфо), а вот поплакаться, что нужен служебный автомобиль — вполне достойный вариант. Автомобиль из салона коммерсанты оплатили, но конечно же — сразу оформляли получателем ГАИ. После этого, действуя на правах начальника Василий Иванович «забыл» занести в свою бухгалтерию накладные на «небольшое приобретение», а оформив через нотариуса залог, получил в банке долларовый кредит на стоимость автомобиля.
Авантюра? Ну, да. А кто пьёт шампанское? Только тот, кто рискует. И чтобы впредь к нему не возникло никаких серьёзных претензий, Василий Иванович подготовил пакет документов о заграничном выезде делегации ГАИ в служебную командировку. Сложил он документы у себя дома и стал ждать – всплывёт или нет история с залогом, но поскольку автомобиль на учёт в бухгалтерию никто и никогда не ставил и доверенностей на его получение не брал, то никакая проверка недостачу не обнаруживала, а всплыла она только спустя лет шесть, когда в государственном реестре судебных решений появилась информация, что банк подал в суд на изъятие залогового имущества в свою пользу за невозврат кредита, требуя перерегистрации Хюндая в свою пользу. Но это уже мы в своём рассказе забежали сильно вперёд, для любопытствующих. А сейчас катался Андрей Васильевич на новеньком автомобиле, пока его собственный очередной раз рихтовали на СТО.

Как же обстояли дела у Антона Исаевича, ведь не шуточное дело – заложить всё предприятие как комплекс недвижимости, все здания за кредит на покупку оборудования для цветной печати. Предприятие — не частное, и подлежит приватизации трудовым коллективом, хоть всё ещё только в планах, в процессе.
Антон Исаевич, будучи опытным мошенником, без бумажки и шага не ступал. Поэтому было собрано большое собрание трудового коллектива, где он красиво рассказал о могучих планах обновить Типографию, превратить её в идущую в ногу со временем и способную выполнять актуальные на рынке услуг заказы: «Ушли чёрно- белые времена, пора и нам двигаться дальше, иначе так и будем два дня в неделю работать без копейки на ремонт.»

Трудовой коллектив, а вернее то, что от него осталось после нескольких лет простоев и не выплат зарплаты – предпенсионеры и пенсионеры с мнением своего руководителя полностью согласился. Заручившись Протоколом решением общего собрания сотрудников, письмами из Облисполкома и прочими полезными свидетельствами коллективности решения, Антон Исаевич подписал договор о предоставлении кредита под залог всех зданий
Типографии. У нотариуса оценочные и все прочие документы подписали, и деньги согласно комплекту документов двинулись из банка, минуя давно арестованные за долги по налогам и зарплате счета предприятия, сразу на внешнеэкономический контракт – на закупку оборудования.
Сотрудники Типографии с большим интересом ждали своё новое оборудование. И однажды ближе к вечеру пришёл большой грузовик с опечатанными ящиками. Их и выгрузили частично в боксе, а частично – во дворе. Не распечатывая груз так и оставили, в ожидании специалистов по наладке.
Прошло несколько месяцев, деревянные контейнеры много раз накрыл ливень, в боксе ящики тоже заметно намокли – не ремонтированная крыша неимоверно текла, наладчики всё не ехали.
Банк стал требовать проценты по кредиту, но денег взять было абсолютно неоткуда. И Типографию из зданий попросили. Нет, станки в залоге не были. Кому нужны старинные станки. И найдя на краю города полу заброшенное обанкротившимся заводом здание, станки стали перетаскивать туда.
Типография переехала. А освобождённый в центре города комплекс недвижимости перешёл в собственность банка.
Эти непонятные контейнеры с непонятным оборудованием продолжали кваситься под дождём и снегом, ящики постепенно открывались, но что в них- разобрать было сложно даже желающим пограбить.

Андрей Васильевич с Эллой Николаевной покинули стены банка, с иностранными хозяевами им работать было бы сложно. Эллочке перевестись пусть на должность и поменьше помогла Зинаида Петровна, а Андрей — он никогда бы не пропал. Жить Элла продолжила в этом самом доме, теперь она платила банку за аренду нескольких комнат, пока здание всё равно не реконструировалось. Выселить её пару раз попробовали, но вопрос застревал в суде, у неё был очень хороший договор аренды, подписанный буквально за пару дней до смены владельца.
Уважаемые в городе люди вежливо подали заявку на приобретение у банка комплекса Типографской недвижимости — уже заметно разрушенного и разворованного объекта – система отопления почему-то оказалась кем-то вырезана, наверное – украли в металлолом, крыши все текли. Не надо и упоминать, что цена была уже значительно ниже, чем та за которую банк принял её в залог. Ветер гулял через выбитые стёкла, и всё что можно было бы сделать из реального с этими зданиями – только снести путём взрыва. Но это опять же стоило очень больших денег и приняться за такой проект далеко не всем по силам.
В это же время, где-то совершенно в другом месте выгружалось и постепенно настраивалось оборудование для цветной печати. Пусть не большая, но вполне оснащённая и уже не маленькая частная типография начала принимать заказы. Первый был Леонид Михайлович:
– Напечатай, сынок, мои мемуары, но чтоб было красиво, по современному и с суперобложкой.