Десять дней. Или введение в счастье. Часть 1

Автор ответственно заявляет, что всем героям, на момент описываемых событий, исполнилось восемнадцать лет. Попытки читателей в своих фантазиях уменьшить возраст героев на два — три года целиком лежат на их совести. Автор за это ответственности не несет.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Как-то все незадалось с самого начала. Вернее не так. С начала то все задалось. Мне удалось выклянчить поездку к бабушке на лето. Дело в том, что нас с братом двое. И год за годом к бабушке ездил он. Я, как старший, оставался дома. На хозяйстве. Поливать огород, ездить за травой кроликам, пропалывать грядки. Мало того, что брат был начисто лишен всех этих забот в течение лета, так он еще, приезжая оттуда, рассказывал такие интересные вещи об отдыхе, что я практически с ума сходил от зависти. Я понимал, что скорее всего брат действительность приукрашивает. Так оно и было. К тем событиям, которые на самом деле происходили с ним, он бессовестно добавлял и те события, где его и близко не было, плюс те, о которых ему просто рассказывали его тамошние друзья. Роль свою он при этом преувеличивал до предела, становясь главным героем своих баек. Моя домашняя жизнь на этом фоне становилась необыкновенно серой и скучной. Надо было что то с этим делать. И я делал. В двух направлениях. Во первых ныл. Весь год я при каждом удобном случае заводил пластинку о том, что я всего два раза в жизни видел бабушку, что брату Витьке все, а мне ничего и что меня не любят… Во вторых я бил брата его же оружием, напридумывая разные небылицы про тутошнее житье бытье в самых ярких и соблазнительных красках, Плюс я его дразнил тем, что он плавать не умеет. У бабушки плавать было негде. Купаться в горной Кубани было невозможно. Сумасшедшее течение и ледяная вода напрочь отбивали охоту к купанию. А в многочисленных озерцах, остававшихся в пойме после весеннего разлива, воды было едва по грудь и никакой необходимости к обучению плаванью там не возникало. Другое дело у нас. Озеро, многочисленные каналы с теплой теречной водой были достаточно глубокими и все пацаны, без исключения, быстро осваивали несложную премудрость плаванья.

Короче, тактика двойного давления принесла плоды. Первым сдался брат. И стал в унисон мне канючить, что не хочет к бабушке, а хочет остаться летом дома. Вторым сдался отец. Ему надоело наше нытье и он встал на нашу сторону. И вот, свершилось! В первых же числах июньских каникул мама отвезла меня к бабушке, в поселок строителей ГЭС на Кубани, по дороге в Теберду.

И вот тут то все не заладилось с самого начала. Мама спешила. Ей нужно было на работу, поэтому приехав вечером и переночевав она утром уже уезжала. Я, проводив ее на автобус, возвращался по пустынному утреннему поселку к дому бабушки. Шагая по самшитовой аллейке, я представлял себе разные картинки своего предстоящего замечательного житья и, полагая что меня никто не слышит, озвучивал свои представления гудением, вжиканьем, отдельными фразами и междометиями. Согласен, со стороны это выглядело немного комично. Но именно что немного. И ехидный смех меня обидел. Ржали двое пацанов. Один постарше меня ,повыше и пообъемнее, другой помладше, худой и низенький, Ржали они громко. Тот что постарше, сквозь смех, спросил маленького, указывая пальцем на меня:

— Ромка, это че за гусь городской к нам залетел?

Фраза показалась мне жутко обидной. Я тогда не знал, что городским гусями в поселке называли всех, кто твердо выговаривал букву Г. В поселке Г произносили как что то среднее между Г и Х. Пацан я был не трусливый с жестким уличным воспитанием и твердо знал, что если тебя пнули раз и ты не ответил, пинать будут уже постоянно. И я ответил. Повернувшись в их сторону и сплюнув сквозь зубы я, как можно более уверено постарался сказать:

— Ты, Жирняк, хорош ржать, заткнись сам и заткни своего Хорька.

И это была моя ошибка. Сам того не ведая я мгновенно угадал их самые обидные клички, которыми в поселке их называли только за глаза. Надо было мне как то подипломатичнее… Но что сказано, то сказано. Оба моих визави мгновенно кинулись в драку. Не скажу, что я был великим мастером рукопашного боя, но и новичком в этом деле я тоже не был и некоторое время держался я более менее нормально. Но старший пацан дрался здорово, к тому же он был и сильнее меня и явно крупнее, так что не миновать мне было жестокого поражения, если бы не неожиданная помощь. Неизвестно откуда то появившийся мужик схватил старшего пацана, залепил ему затрещину и стал на него орать:
Мишка! Ты опять за свое?! Опять мне участковому за тебя магар ставить?! Пацан только приехал, в гости приехал, внук к бабе Доне (откуда то он это знал), а вы его уже бьете! Да еще вдвоем! Одного! Гостя!

Выкрикивая все это он продолжал отвешивать Мишке существенные подзатыльники. Мишка пытался увернуться и кричал, что я первым начал обзываться. На что я, понятно, возражал, что ничего я первым не начинал. Я шел себе и никого не трогал. В конце концов мой спаситель выпустил Мишку и очень строго, выдерживая паузы, сказал, обращаясь к двум местным, что если они еще хоть раз прикоснуться к гостю, хоть раз, повторил он, то он Мишке ноги вырвет. И мотоцикл отберет. Я догадался, что спаситель был или старшим Мишкиным братом или дядей. После всего обращаясь ко мне, мужик сказал, что бы я ничего не боялся, свободно себе гулял, Никто меня больше не тронет.

Довольно быстро я понял, что Мишкин дядя немного преувеличивал. Уже через час , сбегав по поручению бабушки за хлебом,я обнаружил местных мальчишек, человека три, которые смешками, свистом и подколами провоцировали меня на драку. Мишка был в поселке авторитет и весть о моем неподобающем поведение быстро стала общеизвестна. Перспектива все лето драться меня печалила. Никого вокруг я не знал, куда пойти не представлял. С горя я забрался в бабушкин малинник, который занимал приличный кусок сада не границе с соседями, продолжаясь и на их стороне. Малина была густая, высокая. Она сверху накрывала междурядья, образовывая туннели, скрытые от посторонних глаз. На улице была жара, в малине же была тень и прохлада. Крупные спелые ягоды сверху укрывались листьями, снизу же, из междурядий, они были абсолютно беззащитны и так и просились в рот.

Из за угла соседского дома послышались голоса. Голоса приближались. Две девчонки явно шли в мою сторону. Одна из них что то рассказывала другой, а та оживленно охала и ахала. Девчонки показались на дорожке идущей к малиннику с их стороны. На вид им было как и мне, лет ***надцать. Одна немножко старше меня, другая немножко младше. Старшая была светленькая. Классический тип русской красавицы. Светлые волосы, голубые глаза, ямочки на щечках, легкие веснушки, округлые черты уже проявляющейся фигуры, заметная грудь под легкой трикотажной маечкой. В младшей был очевиден привкус кавказской крови. Худенькая невысокая брюнетка с короткой стрижкой. Фигурка еще мальчишеская и под маечкой грудь только-только обозначается. Как только они вышли из за угла, разговор стал отчетливо слышен. Старшая рассказывала чернявенькой, свою горькую обиду.

— Представляешь — говорила она – что это козел рассказывает?! Он ходит и всем говорит, что я сама показала Мишке сиськи. И что сама разрешала себя ТАМ – Она глубокомысленным взглядом обозначила место – трогать. Представляешь, сама! Я этого козла поймала, прижала, а он ржет как дурак и говорит, что ничего ему не разбалтывал. Что Хорек сам все выдумывает! Не, ну ты прикинь! Сама! Не он меня два часа мучил, под блузку лазая, а я сама!

— Он и ко мне под блузку лез. Фу! Чеснока нажрался, воняет, лапы потные, холодные! Ужас! Вот почему, кому не надо, те и лезут!?

Меня безумно заинтересовал диалог! ***надцать лет! При тебе девчонки обсуждают такое! Да это же с ума сойти и предел мечтаний! Но я читал правильные книжки, в которых говорили, что подслушивать нехорошо. И проклиная свою, невесть откуда то не вовремя появившуюся порядочность, я громко кашлянул в своем убежище, и выдал фразу, что я тут девочки. И подслушивать не хочу.

Девчонки замерли на месте. Светленькая начала заметно краснеть, а черненькая внимательно вглядываясь в малину спросила:

— Эй, ты кто?

Я приподнялся из малиновой чащи и представился:

— Я Юрка. Я к бабе Доне приехал.

А! Так это ты Мишке и Хорьку навалял! Молодец! Правильно сделал! Прикинь, у Хорька такой фингал! Он всем говорит, что они тебе наваляли, а все видят его фингал и ржут. Молодец! Так им козлам и надо. Правда они теперь тебя поймают и убьют.

Меня смутила версия, что это я навалял Мишке и Хорьку. Она сильно расходилась с реальностью. И перспективы мои, обрисованные девчонкой меня не порадовали. А та тем временем продолжала:

— Меня Дашкой зовут. А это Тоня. Но ты не бойся. Мы тебя в обиду не дадим!

Перспектива жить под девчоночьей защитой меня не воодушевила. Не видел я себя в этой роли. Между тем, старшая, Тоня, до этого молча слушавшая Дашкину трескотню и внимательно меня разглядывающая, вступила в наш диалог:

— А что ты слышал в нашем разговоре? Что я Дашке рассказывала?

И вот тут мой Бог встал на мою сторону. Подсказав мне единственно верный ответ. Я четко, без раздумий и запинки ответил:

— Ничего.

— Да ладно. Мы громко разговаривали. Что то ты все равно слышал Что?

— Ничего. Вот вообще ничего. А что слышал, то уже забыл. Смотрю, красивые девчонки идут. Сразу все и забыл.

— Ну, как забыл, так и вспомнить можешь. При случае.

— Не вспомню, Клянусь. Честное слово. Хочешь, честное комсомольское дам?

— А ты что, комсомолец уже? Нас только в этом году принимать будут. Хорошо, давай.

-Честное комсомольское не вспомню.

Неожиданно за меня бросилась заступаться Дашка:

— Тонь, ну что ты пристала к пацану? Видно же, нормальный пацан, не эти козлы. Он вот и подслушивать не стал!

Тоня еще раз посмотрела на меня, улыбнулась:

— Молодец, что не стал. Уважаю.

Еще пару часов мы дружески болтали не о чем и обо всем. О том как у нас, как у них, какая школа, какие классы, какие игры. Как то незаметно разговор перетек к мальчикам-девочкам…

— А у вас пацаны болтают про девчонок? Ну… — замялась Тоня — если чего было…

Пацаны у нас про девчонок болтали. Еще как болтали. Чего было рассказывая, а чаще чего не было. Правда, большей частью это было про каких то чужих девчонок. В лагере, в другом городе. Своим доставалось меньше, но доставалось. Но мой сегодняшний Бог опять стал за меня и я горячо возмутился.

— Нет! Ты что! Кто же с тобой пойдет если ты хоть раз разболтаешь? Даже если про других разболтаешь, кто ж пойдет!?

— А у нас вот болтают… Козлы!

А у тебя было что нибудь с девчонкой?

Ничего у меня с девчонками не было. Дурацкие записки, смешки томные взгляды. На том список заканчивался. Но опять вмешался Бог.

— Да про это же нельзя рассказывать! Ты что!

-А ты же без имени! И мы же их никогда не узнаем! Просто интересно вообще.

И я соврал.

— Было…

-А что? Ты ее трогал?

-Нет… Целовались… Немножко.

— Это как?

Я вспомнил про игру, которую описывала мне девчонка, приезжавшая к соседям. Описывала не мне, а подружкам. Это было пару лет назад, но подробности мне врезались в память

— Ну, короче игра. Любая, неважно, хоть в садовника. Главное, что бы на фанты. Проиграл фант, тебе говорят, иди поцелуй, к примеру, Таню. Вы идете за угол.

-А если Таня целоваться не хочет, тогда что? Не идете?

— Нет, все равно идете, но там тебе Таня говорит, типа иди нафиг. И вы просто обратно приходите через пять секунд. А если не говорит, то ты ее целуешь…. И никому не понятно, целовались вы или нет.

— Сильно? Сильно целуешь?

— Да кто же разрешит сильно? Так… Немножко в щечку…

— Это не считается. А трогать ты девчонку не трогаешь? Ну… За разное…

— Нет… Не трогаю…

— Почему? Не хочешь?

Да ты что! Еще как хочу…. Но страшно.

Чего боишься? Ударит?

— Нет, конечно! Пусть бы сто раз била, не в этом дело… Не пойдет же больше….

— Пойдет! Если нравишься, пойдет.

— А с нами бы поиграл?

Это Дашка спросила. Она вообще больше расспрашивала и болтала. Тоня ограничивалась редкими фразами. Так вот, Дашка еще договорить не успела, как я выпалил

— Да!!!!!!!

Девчонки дружно заржали.

— А с кем бы поиграть хотел, со мной или с Тоней?

И опять мой сегодняшний Бог помог мне с ответом. Я потупился и скромно так сказал:

С обеими… Вы обе красивые…

Девчонки опять заржали и Дашка стукнула Тоню веточкой малины по заднице:

— Смотри! Я тоже красивая! А ты говорила, мужики не собаки, им кости не нужны!

— Ой! — Тоня взвизгнула. Немного приспустила шорты, внимательно осмотрела место удара… — Теперь шрам будет.

Я превратился в соляной столб, наблюдая за половинкой девичьей задницы.

— Боишься Мишке не понравится?

— Фиг твоему Мишке! Всегда фиг, а теперь особенно!

— А кому же тогда?

— Не кому. Но вдруг найдется? — И девчонки опять засмеялись.

— А в доктора вы не играли?

— Это как?

— Значит не играли, если не знаешь…

— Ну давай сыграем!

— Прямо сейчас? В малине? — Девчонки хохотали в голос. – Быстрый ты какой! Заслужить надо!

— Я заслужу!

— Ну вот тогда и поговорим!…

В это время девчонок позвали. Тонина мама звала их кушать. Чуть отставшая Дашка наклонилась ко мне через невысокую ограду. Ее маленькие грудки рельефно выделились обозначенные ячейками сетки:

-Знаешь где наш сарайчик? Вон, над вашим, на втором этаже. Приходи вечером, часов в девять. Поиграем… — Дашка сделала паузу – Во что нибудь!

И убежала смеясь Догнала Тоню. Я услышал, как Тоня шепнула ей :

— Зачем ты его пригласила?

— А что, ты против?

— Не знаю… Не рано?

— Не рано! Отрезала Дашка. Он нормальный!

И повернувшись, помахала мне рукой. Я лежал в малине обалдевший от ощущения надвигающего счастья. Мой мальчик в штанах достиг невиданной твердости и напряжения. Казалось еще миг и он взорвется…. Я бочком добрался до уличного туалета. Пара движений и меня накрыл оргазм невероятной силы. На секунду мне даже показалось, что я теряю сознание. Но обошлось

Не Буду рассказывать, как я ждал этих девяти часов, поминутно бегая к бабушкиным ходикам. Покормив меня ужином, бабуля услала меня гулять, удивляясь, что я совсем не как Витька. Того было не загнать, а я каждые пять минут в комнату шмыгаю. Выгнанный на улицу, я не находил себе места. Обнаружив, что через неплотно закрытую шторку видны ходики , я последний час просидел под окном, скрытый от мира кустом жасмина. Где то без пятнадцати девять я увидел, как девчонки прошли к сарайке и поднялись на второй этаж по металлической лестнице. Сердце, и без того бухающее в груди забило в праздничный набат. Пришли!!!! Выждав последние пятнадцать минут и побежал к ним. Эти двухэтажные сараи входили в комплект квартир для строителей. В нашем, на первом этаже, было полно всякого ненужного хлама и паутины. Их же представлял собой вполне себе комнату, приспособленную под жилье. Там была большая самодельная тахта, стол, самодельное кресло. А также всякие занавесочки, коврики, половички. Там был даже свет. Тусклая лампочка была подключена к уже почти сдохшему большому аккумулятору.

— Ух ты! — Поразился я! – Вы это сами сделали?

— Да нет, что ты! Раньше с нами сестра моя жила с мужем. Ну вот, они и сделали. У нас тесно, им негде было… Тоня помялась подбирая слова – вместе побыть. Ну вот они сделали и тут ночевали пока совсем холодно не становилось. А сейчас у них дочка родилась и им комнату в малосемейке дали. Теперь тут мы с Дашкой.

Девчонки сидели на тахте. Меня усадили на кресло.

— Во что будем играть?

— Ух ты какой быстрый! В карты будем играть.

Видно, что разочарование на моем лице проступило независимо от моей воли и проступило вполне отчетливо. Не входила в мои мечты игра в дурака. Девчонки рассмеялись.

— Да не расстраивайся ты! Кто выигрывает, имеет право на желание. Только дурь всякую не желать! — Строго сказала Тоня. Но посмотрела почему то не на меня а на Дашку.

Раздали. В первой партии мне явно не шла карта. Да и сосредоточиться на игре я не мог. Девчонки были в халатиках. Мини по тогдашней моде. Тусклый свет лампочки создавал эффект полумрака и девчонки чувствовали себя вполне раскрепощенно. Меня же вид аппетитных Тониных ножек взвел сразу. Мальчик стал в боевую стойку и я постоянно менял позы в кресле, что бы как то скрыть сей факт. Первую раздачу выиграла Тоня. Она вообще играла хорошо. Дашка, та бездумно кидала карты, не строя никаких комбинаций. Тоня же могла выиграть и с кучей мусора в раздаче, чисто на тактике. А проиграл первую раздачу я. Желание загадывала Тоня. Мне завязали глаза и Тоня произнесла:

— Я хочу, что бы ты угадал, кто тебя поцелует.

Это такой проигрыш? Какой же тогда будет выигрыш?! Впрочем я решил проигрывать всю жизнь! Я сразу угадал, что это была Дашка. Ее маленькие сухие губы легко коснулись моих, где то ближе к уголку. При этом плечо почувствовало касание ее острых грудок… Голова закружилось и … все кончилось. Но угадывать я не стал. Мой сегодняшний бог велел мне сказать, что это Тоня. Потому что поцелуй строгий. Девчонки хмыкнули, поулыбались и я раздал. Второй раз я проиграл на нормальной карте. И меня целовала Тоня. Ее губы были мягкие и теплые. От нее здорово пахло молоком и свежей кожей. Если у Дашки был детский чмоки, то Тоня целовала по другому. Еще без страсти, но нежно… Она обволокла губы своими губами и поцеловала легко-легко. И мой Бог опять велел мне соврать. Я уверенно сказал, что это Дашка. Я, типа вижу, что у нее губы зарозовели. Третий раз я решил выиграть. Но не тут то было. Выиграла опять Тоня, но Дашка проиграла с треском. Теперь глаза завязали ей и велели целовать того, кто к ней подойдет, Понятно, что Тоня подтолкнула меня. И Дашка постаралась! Во первых она обняла меня. Во вторых, она первой склонила голову, подбираясь к моим губам. Я опять ощутил ее напряженные соски , уткнувшиеся в мою грудь! В третьих, это был уже настоящий стопроцентный поцелуй! Но как только я попытался ответить, Дашка вспорхнула и сорвав повязку проглотив комок выпалила : — А в ответ целоваться не договаривались! Хорошо! Посмотрим! В следующем кону я играл как черт и выиграл. А проиграла почему то Тоня. И я радостно пожелал целоваться! С Тоней! Но что бы меня целовали в ответ!!!! И так оно и было! Я пил ее губы и не мог напиться! Они мне отвечали! Мы еще ничего не знали про язычки… мы и так умирали от блаженства. Сосков Тони я не чувствовал, но ее грудь, прижалась ко мне и этот Тонин запах молочной кожи… На всю жизнь понятие кровь с молоком у меня ассоциируется с поцелуями Тони Я даже перестал комплексовать из за мальчика. Он уперся в бедро Тоне, и ей это не доставляло никакого видимого дискомфорта. Мы очнулись от того что Дашка завопила!

— Эй! Хорош! Все выцелуете, мне не оставите!!! Но больше раздать не получилось. Я только взял карты, как во дворе закричали :

— Тоня! Дашка! Домой !

Тоня встала.

— Даша, пошли, опоздаем, мама завтра не выпустит…

На Дашку было жалко смотреть. Наш поцелуй ее зажег. А тут ее срубили, как птичку на лету. Глаза полные слез… И опять меня спас мой Бог. Я быстро подошел к ней и не говоря ни слова начал целовать с силой прижимая к себе, приподнимая над полом и потихоньку кружа в тесном пространстве комнаты.. Дашка запрокинула голову и тихонько стонала. Вот ее язычок я почувствовал первым . Он коснулся моих губ. Один раз всего, но меня как током поразило и я застонал в ответ. Тоня от двери останавливала нас:

— Дашка! Хватит! Завтра губы все вспухнут ! Дашка оторвалась от меня улыбнулась и сказала:

— Пусть. Пусть пухнут. Еще раз улыбнулась Девчонки побежали вниз, велев мне подождать немножко и все закрыть, положив ключ под коврик.
Знаете ребята, никогда в жизни у меня не было более продолжительного оргазма, чем тогда когда мой мальчик наконец то получил от меня свою долю ласки. Я кончал и кончал. В ушах звенело, звезды зажигались и гасли а я все кончал и кончал и чувствовал и запах кожи Тони и острые грудки Дашки…

ДЕНЬ ВТОРОЙ

Утром я проснулся рано. Быстро позавтракал. Немного помог бабашке по саду, сбегал за хлебом, опять наткнувшись на стайку пацанов. Мне, кстати, было уже абсолютно пофиг, что они там про меня лапотали. У меня были такие прекрасные дела! До них ли мне? Короче, управившись со всем этим повседневником, я занялся ожиданием продолжения праздника. Вчерашний вечер еще звенел у меня в ушах. Еще не погасли звезды салютов , еще не забылся вкус губ. Но моих девчонок не было видно. Меня начало понемножку грызть беспокойство. Наконец, где то ближе к обеду я увидел Тоню, идущую на кран за водой. Я пулей вылетел навстречу. Увидев меня бегущего к ней на встречу, Тоня сделала ужасно строгое лицо. Я замер, не добежав пару шагов. Не меняя выражение лица, Тоня сказала:

— Юр. Подойди сюда. Ну-ка убери улыбку. Никогда, слышишь, никогда на улице не показывай, что у нас какие то отношения. Мать увидит, каждый шаг станет отслеживать. Фиг мы тогда поиграем.. Понял ?

Конечно понял! Что я дурак или враг себе? Все. Ухожу в подполье. Тоня между тем продолжала: — Дашки нет. Только к вечеру приедет. Ты вечером приходи к нам. Ключ знаешь где? Ну вот и жди. Мы постараемся пораньше. Ты никому не рассказывал? Да ладно, не обижайся ты так … Больше не буду про это. Придешь вечером?

Господи! Да конечно же приду Я хотел бы, что бы вечер наступил прямо сейчас и никогда бы не кончался!

Днем я побродил по окрестностям. Наконец то увидел Кубань, ГЭС, пойму всю в озерцах и зарослях боярышника и облепихи. По пути мне попадались пацаны, они неодобрительно щурились в мою сторону, но этим все и ограничивалось. Ни Мишки, ни Хорька я не встретил. Уже в семь вечера я забрался в каморку. Свет не включал, девчонки еще вчера попросили экономить аккумулятор. Пол-восьмого послышались шаги. Пришли!!!! С ними вместе пришли запахи. Девчонки сегодня благоухали стыренным у матери парфюмом. Дашка увидела розы на столе, которые я потихоньку срезал у бабули. Обрадовалась! Подбежала! Понюхала!

— Это нам?! Слушай, мне первый раз в жизни дарят цветы! Как много всего в первый раз! В первый раз меня назвали красивой, в первый раз я целовалась, в первый раз мне подарили цветы! Мы с Тоней смотрели и улыбались, Она была похожа на довольного ребенка. Впрочем она, по сути и была довольным ребенком, в котором начинала просыпаться женщина. Неожиданно я заметил, что девчонки пришли без карт, а я точно помнил, что вчера карты унесли. Эй, девушки, а вы ничего не забыли? Где карты???? Как это карт не будет? А что будет???? Увижу? Ну хорошо… посмотрим. Началось все с того, Что я безапелляционно заявил, что не могу больше терпеть и хочу целоваться. Просто так! Один раз! Авансом! Девчонки совершенно не возражали. Сначала Дашка, а потом Тоня Целовались со мной. Это было уже не чмоки. Девчонки губами ловили мои губы, но чувствовалось, что они чуточку не дожимают… Сберегая что то на потом. Тем временем Тоня достала из под кушетки стаканчики и бутылку слабенькой вишневой наливки. Вишен в тех краях было несметное количество. И наливка эта была в каждом доме. Девчонки свистнули у родителей несколько бутылок и сейчас мы пробовали одну. Слабенькая то слабенькая… Но нам по ***надцать. В голове зашумело, а миру добавилось красок. Хотя, казалось бы, куда больше?! После наливки Тоня, загадочно улыбнувшись, объявила, что она помнит свои обещания. Я вчера себя хорошо вел, заслужил, и сегодня мы играем в доктора! Правила просты и неказисты. Бросаем жребий. И тот, кому выпало быть пациентом ложиться на кушетку. Если пациент я, то девчонки обследуют меня. Если пациентки они, то я обследую их. По очереди. Согласен? Спросили меня. Да я на все согласен! Не разболтаешь? Опять ты начинаешь? Обещала же! Ладно. Молчу. И так жребий! Но тут мне мой добрый бог подсказал без жребия напроситься в пациенты. И это был правильный ход. Не дай бог мне пришлось обследовать девочек первым. Внутренние тормоза не сняла даже вишневка. Я бы скорее всего гладил плечи, не решаясь подобраться к важному! А так мне завязали глаза, объяснив мне, недоуменному, что они же девочки. Они стесняться будут, если я буду смотреть! Положили меня на кушетку, причем поперек и я даже не видел, кто забрался справа, а кто слева от меня. Надо сказать, что осмотр предполагал некоторые ограничения. А именно. Можно было только гладить, не сжимая и не придавливая, нельзя было забираться под одежду и нельзя было щекотать. Да! Пациенту нельзя было шевелиться, За шевеление полагался штраф. Доктор мог загадать желание. Не дурацкое! И Тоня опять стрельнула глазами на Дашку. Короче я устроился на кушетке с завязанными глазами.

Надо сказать, что наученный вчерашним опытом, я предпринял некоторые меры предосторожности. Да, все было суперпуперклассно, но еще бы немножко моих поцелуев с девочками и я бы кончил в трусы. Подобного позора я допустить не мог. К тому же от мощного и долгого стояка потом, после всего, ломило яички. (Как будто там зубы болели) И что бы избежать подобных проблем, я хорошо подрочил накануне. Надо сказать, что помогло это слабо. Первый же поцелуй поставил мальчика по стойке смирно и более он в этот вечер команд вольно не получал.

И вот я лег. Тоня объявила, что у них пять минут. И запустила таймер. Старенький такой, от сломанной стиралки. Не знаю чего я ожидал. Наверное что то типа массажа. ФИГВАМ! Ладошки девчонок мгновенно и в унисон опустились вниз. К замершему по стойке смирно бойцу.. Я сразу понял, что Дашка слева. Потому что именно слева послышалось Дашкино :- Ух ты! – как только девчачьи ладошки коснулись моего стойкого бойца, Никакого особенного Ухты там, с моей точки зрения не было. Но и стыдится перед пацанами мне тоже было не чего. Скорее наоборот, я в развитии ушел немного вперед своих ***надцати. Но тем не менее проведя ладошкой по мальчику, Дашка прошептала свое — Ух ты! Тоня ничего не прошептала. Только шумно выдохнула воздух. Следующие пять минут я уже ничего не слышал. Звуки исчезли. Сразу же за мучительной неловкостью и желанием закрыть мальчика руками. Его и без меня закрывали руками! И даже через ткань меня жег огонь девчонкиных ладошек. Они сначала пробегали по нему, слегка касаясь. Потом любопытство победило стеснительность, да и глаза у меня закрыты были. Девчонки уже гладили его со всех сторон! Вот Тонина ладошка прошла по головке.. Раз, другой… Снизу, через ткань гладя уздечку, сверху… и еще снизу.. А затем вниз по стволу, до самых яичек, оценивая размер… Вот Дашкина ладошка обнаружила яички и кружила по ним, знакомясь с непонятным объектом, а потом что то шепнула Тоне и по яичкам стали бегать уже две ладошки… А вот ладошки поднялись вверх и мальчик попал в плен между двух ладошек. Девчонки быстро поняли, что если ладошки одной сверху мальчика а другой снизу, то они запросто могут не просто погладить мальчика, но и прижать, ощутив напряженную готовность, не нарушая правил игры.

Сказать, что я летал, это ничего не сказать! Особую пикантность в эти ласки вносило то, что я должен был оставаться неподвижным! Треск таймера меня огорчил. Но не надолго. Я мгновенно вспомнил, что теперь доктором становлюсь я. Но Сначала Дашка объявила , что с меня штраф. Она, видите ли, заметила, что я дергал ногой и руками шевелил, сжимая и разжимая кулаки. Штраф взяли уже ставшим традиционным способом – мы долго и чувственно целовались сначала с Дашкой, потом с Тоней. И девчонки уже не сдерживали губ. И Дашка опять попробовала коснуться язычком моих губ… Закончив со штрафом я потребовал пациентку. Тоня плеснула еше по капельке вишневки, после чего Тоня выдохнула глубоко и вызвалась быть первой. Ей завязали глаза. На мое удивленное: — Зачем? – последовал стандартный ответ: — Мы же девочки! Мы стесняемся! Тоня устроилась на кушетке и я, не веря своему счастью, провел рукой от ее шеи вниз, на грудь.. Покружил по полушарию… несколько раз прошелся снизу, как бы приподнимая … Удовольствие немного портило то, что на Тоне был бюстгалтер. Он напрочь не давал возможности почувствовать ладошкой сосок девочки… Но и того что мне разрешили хватало выше головы! За первой грудкой последовала вторая, а потом я рискнул пустить в дело уже обе руки массируя твердые полушария Одна ладошка побежала вниз… Ниже… Ещи ниже… Живот вздрогнул и напрягся, когда она добралась до пупочка… Еще ниже.. Немного огорчает, что ноги девочки плотно сжаты и платье туго обтянуло бедра, но все равно, ладошка гладит лобок. Тоня часто дышит и облизывает губы… Чертов звонок! Мне показалось, что я только начал! Дашка опять назначила штраф, Почему то, хоть проштрафилась Тоня, я целовался и с ней и с Дашкой. Целуя Дашку я тоже пустил в ход язычок и почувствовал как девочка вздрогнула и мгновенно напряглась… Мы еще глотнули вишневки. Пусть ни у кого не сложится впечатление загульной пьянки. За три раза мы едва выпили половинку бутылки из под шампанского. Голову нам кружил не хмель, а совсем другие вещи. Пришла очередь Дашки ложиться на осмотр. Только коснувшись ее я мгновенно ощутил разницу. Под маечкой Дашки не было ничего! Ничего, кроме ее маленьких острых грудок! И соски Дашки торчали не хуже моего мальчика! Каждое касание их, каждое кружение ладошки по ним вызывало маленькую судорогу. А уж путешествии е ладошки вниз вообще породило целую бурю чувств! Дашка пыталась извиваться. Напряженное тело порой напоминало связанную гимнастку, пытающуюся встать на мостик! Да и внизу осматривать Дашку было куда интереснее! На ней была легкая юбочка разлетайка, Которая не создавала значительной защиты ее прелестям! Да и не стремилась Дашка к этому! Она не сжимала ноги так, как Тоня. Ни о каком полном доступе речь не шла, но моя ладошка явно чувствовала начало ложбинки в самом низу лобка, и как только она это чувствовала, Дашку накрывал новый импульс ! К тому же Дашка стонала! Первый раз она не выдержала уже через пару минут и до конца осмотра стонать не переставала. Это был даже не стон а какое то легкое поскуливание маленького котенка… В маленькую коморку проник какой то новый аромат, который безумно волновал и заставлял раздуваться ноздри… Аромат уловил не только я… Тоня хитренько так прошептала:- Поплыла…

И опять чертов таймер! Дашка даже после звонка еще почти пару минут лежала, не могла подняться. Мы с Тоней ее не трогали. Когда Дашка с выпученными глазами уселась на кушетке, Тоня дала ей вишневки. Зубы Дашки стучали по стакану. Тоня На ушко спросила ее, стараясь что бы я не услышал: — Ты что, кончила? Я услышал все равно и покраснел. Хорошо, темно… Дашка посмотрела на Тоню безумным взглядом и сказала

— Не знаю…

— Ты, сестренка, не на один штраф заработала а на сотни две штрафов!

Рассмеялась Тоня.

Ничё! Отработаю! – Дашка бесшабашно махнула головой. Вишневка помогла, Дашка быстро вернулась к нам из полубезумного состояния.

— Кто бы сомневался! Захохотала Тоня.

Мы традиционно долго целовались и я все смелее пускал в дело язычок, да так, что Дашка опять начала поскуливать. Тоня, как строгая мама, буквально оторвала Дашку от моих губ:

— Хватит уже! А то при осмотре не поняла, сейчас допоймешь!

Некоторое время мы проболтали , обсуждая свои чувства. Мучительно не хватало слов, о многих моментах было говорить стыдно, даже наверное стыднее, чем осмотр делать , и сам этот разговор вызывал не меньшее волнение в мальчике, чем ощущение от ладошек Дашка! Домой — донеслось с улицы – Мать приехала! Девчонки вспорхнули, оставив меня навести порядок и закрыть коморку. Я сполоснул стаканчики, спрятал остатки вишневки и уже собираясь уходить заметил мокрое пятнышко на кушетке, там где сидела Дашка… Пятнышко пахло именно тем ароматом, что проник в комнату накануне. Дразняще и жутко волнительно. Мне нестерпимо захотелось прямо здесь и сейчас кончить. И я с успехом справился с этим занятием изрядно залив пол в коморке…

ДЕНЬ ТРЕТИЙ.

Самый скучный день из предыдущих. После всех утренних дел я опять немного побродил за поселком. Возвращаясь у самого дома увидел Дашку. Она стояла с незнакомой мне женщиной. Увидев меня Дашка подбежала:

— Привет, Юрчик. Прости, милый, но сегодня вечером не получится поиграть. Мама приехала. Вечером будут ее День рождения отмечать. Мы с Тоней заняты. Нам очень жаль, не сердись на нас, хорошо? Я ответил, что хорошо, что не сержусь, куда тут деваться? Что буду ждать завтра. И послезавтра, и месяц если надо. Но очень верю, что так много не понадобиться!

— Не понадобиться! Рассмеялась Дашка. – Она завтра утром уезжает! Пока! И помахав мне пальчиками убежала. Вечером я сидел у малины, слушая звуки веселого соседского праздника. Мое сиденье было вознаграждено! К малине по дорожке прибежала Дашка Жадно целуясь она шептала, что знала, что я здесь.. Потом она убежала и позвала Тоню… За вечер они еще пару раз прибегали… Гулянка затянулось далеко за полночь. Я слышал, как девочек погнали спать Вот в их окне загорелся свет… Сквозь задернутую шторку я видел силуэты переодевающихся ко сну девчонок. Вот свет потух… А потом произошло вот что, — на подоконнике загорелся ночник. Два женских силуэта подошли к окну, шторка отдернулась и я обомлел… Девочки стояли голенькие! Во всяком случае по пояс, ровно столько сколько мне видно было из моей малины. Они смеялись! Это продолжалось секунд пять. Потом девчонки помахали рукой в сторону малины. Свет потух. Шторки задернулись Напрасно я еще час- полтора сидел, неизвестно чего ожидая. Гулянка понемножку стихла и только цикады и я не спали во всем поселке.

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ.

День начался с сюрприза. Хозяйственных дел не было и я валялся на застеленном диване читая страшно скучную книжку , оставленную когда то, еще до женитьбы, жившим тут дядей. Неожиданно меня позвала бабушка, сказав , что ко мне пришли. Я вышел и увидел Тоню. Тоня прижала палец к губам, типа молчок, и сказала – Привет! Я Тоня. Я твоя соседка. К нам твоя бабуля приходила, говорит ты только приехал, друзей у тебя тут нет, Ты тут ничего не знаешь. Если хочешь, мы тебе тут все покажем. Я очень хотел , что бы мне ВСЕ показали! Включившись в игру я сказал, что я Юра и очень рад, что у меня такие соседи! Когда Тоня ушла Бабуля принялась ее нахваливать. Молодец девка. И по дому все делает, и пирожки печет не хуже матери, и отличница, и здоровается всегда, и красавица и пацанов не приваживает! Никто тут не бегает вечерами , углы не обсыкает! А вот Дашку бабуля не хвалила. Дашка – Тонина двоюродная сестра. Но мать ее, со слов бабушки, шалопутка. Вечно ей гулянки да мужики нужны были. Дашку родила сама от кого не знает, Да сейчас шаболдается по общежитиям, ни мужа, ни угла. Одни женихи. Человек пять уже приводила знакомиться. Только никак они на ней не женятся. Дашку подкинула бабке с теткой, что бы ей гулькать не мешала. А Дашка и учится кое как, и по дому ни к чему не приучена, да и порода знать дает, хоть мелкая еще, а бабулю не проведешь! Она ее бл*дские глаза сразу разглядела. Короче, видя мою дневную неприкаянность, бабуля договорилась с Тониной мамой, что бы Тоня надо мной шефство взяла. С этой минуты кончилась наша дневная конспирация. Я получил официальный статус подшефного. С этим статусом мы вполне могли гулять по поселку, ходить купаться, ездить в центр городка из нашего поселка на окраине, мы даже в кино один раз ходили. К тому же мне удалось помириться с поселковыми пацанами. И именно в четвертый день это произошло. Я за хлебом бегал. Его в поселок привозили раз в день, и надо было караулить хлебовозку. Иначе можно было мимо хлеба и пролететь. На прилавках он не лежал. И вот я бегу за хлебом, я опаздываю и бегу через пустырь. И на пустыре я натыкаюсь на группу пацанов из соседнего села, которые зажали трех местных. Местные выворачивают карманы, ноют и канючат. Приезжих четверо. Трое на годок младше меня, один примерно моих лет. Я почему то сразу решил вмешаться. Как то сама собой всплыла в голове тактика, однажды подсказанная мне старшим троюродным братом. Широко улыбаясь, со словами — Привет, пацаны! Молодцы, что приехали!, Я вас ждал! – я пошел к приезжим. По пути я добавил пару известных мне фраз на чеченском. К делу они не относились никак, но я справедливо полагал, что ребята-карачаевцы чеченского не знают. Приезжие замерли, сбитые с толку. Продолжая улыбаться, я подошел к старшему развел руки, типа обнять его, но вместо этого врезал ему в челюсть. Попал я удачно, старший упал, а рявкнул местным – Хера ноете! А ну мочи их! — И кинулся на остальных. Те бросились в рассыпную. Их главарь, очухавшись и осознав, что он остался один, убежал следом.

Весть о моей геройской победе облетела поселок мигом. В глазах пацанов, вместо залетного гуся, я мгновенно стал положительным примером. Желающих вписываться со мной в разборку из за Мишки и Хорька сразу не стало.

Но вернемся к девчонкам. После обеда мы ходили купаться. Купаться, с моей точки зрения, в поселке было негде. В Кубани не покупаешься. Вода ледяная, да и течение бешеное. Взрослые ездили купаться на пруды. На другую сторону сильно вытянутого вдоль трассы городка. Но это очень далеко! Для детей администрация ЖБК посылала в пойму бульдозер в начале лета. Он углублял одну из луж, ее наполняли подпочвенные воды. Вот в этой луже и купались местные.

Однако девчонки повели меня совсем в другую сторону. Оказывается в пойме был небольшой водозабор технической воды местного ЖБК. Работал этот водозабор не все время, а только тогда, когда из за поливов падало давление в поселковом водопроводе. Случалось это в основном вечерами. Тогда на водозабор приезжал электрик, включал насос, стоящий в небольшом железном вагончике, Насос за пару часов перекачивал воду из маленького бетонного пруда,, размером где то 10 на 15 метров, в башню завода. Электрик выключал насос и уезжал. К следующему вечеру подпочвенные воды, свободно проникая через многочисленные трещины в бетоне, наполняли пруд снова. Днем на водозаборе не было никого. Он был огорожен высоким дощатым забором, с колючей проволокой наверху. Купаться в пруду водозабора было категорически запрещено, о чем вещали многочисленные табличке на заборе и воротах. Но дело в том, что электриком, включавшим насос вечерами, был Тонин зять Николай. Муж ее старшей сестры. И этот самый Николай, еще когда жил у них дома, потерял один комплект ключей, который через несколько месяцев благополучно нашла Тоня. Николаю она об этом не сказала, ибо Коля запрещал девчонкам там купаться еще строже надписей на заборе и мог бы, по словам Дашки, прибить, если бы узнал. Поэтому купались девчонки там тайно. Они мало чем рисковали, потому что спускающийся в пойму старенький «москвич» Николая было слышно за версту и у девчонок было полно времени спрятаться в многочисленных зарослях рядом с водозабором.

Надо сказать, что купание меня сильно разочаровало. По абсолютно неведомой мне причине Тоня резко поделила свое поведение на дневное и ночное. Мои попытки попробовать целоваться днем были пресечены жестоко. Повторные попытки привели к тому, что мы чуть не поругались На мой недоуменный вопрос – Почему???? – следовал простой ответ:

— Юрчик, но сейчас же не вечер!

Также жестоко пресекались попытки пощупать девчонок, когда мы дурачились в воде. Тоня строго попросила не делать этого. Угроза наказания была страшная, она пригрозила, что в противном случае они с Дашкой вечером не придут, Я смирился и под Тониным давлением пообещал не предпринимать «Случайных» попыток. Следующим ударом для меня явилось то, что девчонки за вагончиком насосной загорали. Причем скрытые от всех они загорали топлес. Правда тогда таких слов не знали. Так вот меня лишили возможности видеть это. Каких только обещаний я не давал! Что буду сидеть молча, что не подойду ближе двадцати метров, что вообще глаза завяжу…

Нет. Ни в какую…. — Юрчик, милый, пойми, мы же девочки! Мы стесняемся! Как это совмещалось с видением в окошке и осмотрами у доктора мне никогда не понять…

Зато вечером меня ждали награды! Много наград! Начать стоит с того, что по дороге обратно с пруда я усердно играл роль обиженного. Все меня обижают. Мир полон несправедливости! Даже вечером обижают! Я прихожу в тоненьком трико и не надеваю тугие плавки, что бы все спрятать. И ноги не сжимаю! А некоторые специально два лифчика надевают! Один??? Да он такой толстый, как два! Чего там стесняться! Мне же глаза завязывают!!!

Вот так примерно я канючил всю дорогу. Мне возражали, со мной не соглашались, и я ни на что не рассчитывал вечером. Что бы подразнить девчонок я надел широкие короткие шорты, невесть как оказавшиеся у бабушки. Надел я их без плавок. И только мысль о том, как я в них буду выглядеть приводила мальчика в боевое состояние. Когда же пришли девчонки, я обалдел! На них были легкие сатиновые шортики-трусики, которые в наше время носили на уроках физкультуры. И физкультурные же легкие маечки. Причем маечки были из прошлого учебного года и девчонки из них немножко выросли. А под маечкой у Тони, я мог бы покляться, ничего не было… Для виду, сверху, девчонки накинули куртки, но в коморке куртки прочно заняли место на гвоздиках вбитых в стену у двери и играющих роль вешалки. Ставшим традиционным аперитив с вишневкой никто не отменил. И пока мы смаковали эти три сладких глотка, Тоня, сильно смущаясь , предложила изменить правила осмотров. Предлагалось узаконить не только простое глаженье ладошкой. Предлагалось разрешить пускать в дело пальчики. Т.е, можно становилось не только гладить, но и ощупывать. Предложение было принято единогласно! Мы парочку раз поцеловались. Губы девчонок становились все смелее, а наши поцелуи уже практически стали взрослыми и возбуждали нехило. Особенно Дашку. Она улетала практически сразу. Стонала и прижималась ко мне своими острыми грудками, Мой напряженный боец ее ни капельку не смущал, наоборот, она старалась прижаться так, что бы боец уперся ей куда нибудь рядом с лобком… Традиционно первым осматривали меня. И это было замечательно. Если бы меня осматривали последним, то не спасли бы меня предохранительные меры в виде контрольного сеанса онанизма перед нашей встречей. Я бы не выдержал и кончил под ласками девчонок, заливая спермой трусы и, с моей точки зрения позорясь перед ними. А осматривая девчонки все сильнее и сильнее входили во вкус. Они еще не начали делать фрикции пальчиками , но сжимали и отпускали головку, спускались ниже по стволу , ощупывая и теребя мальчика, Тоня чутче ловила мою реакцию. Она быстро обнаружила, что самым чувствительным местом у меня была головка и уделяла ей массу внимания. Ласки Дашки были более хаотичны, она прежде всего прислушивалась к своим чувствам и делала то, что нравилось именно ей. Но как раз Дашка, при этом нашем сеансе осмотра начала легонько покусывать мои соски. Особого кайфа именно от этого действа я не испытал. Тем более, что я весь был в чувствах от пальчиков Тони теребящих головку моего бойца. Она сводила меня с ума, поймав головку в щепотку своих пальцев и часто часто сжимая ее на одном месте и с одним ритмом! Жутко хотелось показать ей , как заставить меня кончить побыстрее! Но то, что покусывание сосков возможно, и не вызвало возражения Тони, я запомнил, Мне назначили пару штрафов. Я, как обычно начал целовать девчонок и немножко не понял, чего они хотят, когда Дашка сказала, что это только один штраф.

— Хорошо, давай, говори второй.

— А сделаешь?

— Конечно!

— Клянешься?

— Клянусь. Говори. – Дашка помялась немножко а потом выпалила:

— Покажи!

Я посмотрел на Тоню, не объявит ли она Дашкино желание дурацким. Но Тоня молчала… И я дернул шорты вниз. Более того, я взял мальчика рукой и оголил головку.

Дашка охнула — Вот как надо было – И облизнула сухие губы…

Действо продолжалось секунд тридцать. Я стоял бешено красный. Сердце колотилось на вылет, я почти физически ощущал взгляды девчонок! Потом я натянул шорты и сказал Дашке:

— Ложись. Твоя очередь! — И Дашка безропотно полезла на кушетку. Она даже чуточку раздвинула ножки и в слабом свете нашего ночника я увидел небольшое мокрое пятнышко на спортивных трусиках. Я не стал сразу кусать Дашкины грудки. Как настоящий змей искуситель я оставил главное на потом. Я пробежался пальчиками по Дашке… От груди вниз, по бедрам… Потом вверх, пробежал пальчиками по темному пятнышку на трусиках.. Еще раз .. И Еще… Погладил лобок, поднялся ладошками к грудкам покружил по соскам. Дашка напоминала маленькую темную скрипку и отзывалась музыкой на любое мое движенье. И мне безумно нравилось играть на скрипке-Дашке! Я еще раз повторил этот цикл с пальчиками вниз-вверх.. А потом поцеловал сосок. Дашка охнула и подалась своей киской навстречу моему пальчику, который гладил заметно выросшее мокрое пятнышко. Больше я стиль не менял. Я Ласкал Дашкины соски через маечку. Целуя и покусывая. Теребил их пальчиками. Сжимал и слегка покручивал… А другая рука терзала вдруг ставшими явно больше губки на Дашкиной киске… Дашка билась под моими ласками пойманной ящеркой, извиваясь и тоненько поскуливая… На трусиках сухими оставались только места поближе к резинке. Наконец Дашка выгнулась как то неестественно, громко застонала (я видел, как Тоня ладошкой зажала ей рот), задрожала мелко мелко и сжала ноги… Тоня остановила меня, пытавшегося что то еще поласкать у бесчувственно обмякшей Дашки:

— Оставь ее, Юрчик… Она улетела….

— А время? Звонка еще не было!

— Какое там вам время! Я таймер остановила, что бы Дашке не мешать. У вас уже и третьи пять минут кончились бы!

Наконец Дашка пришла в себя. Глотнув вишневки она потребовала штрафа. Тоня засмеялась:

— Сиди уже. Штраф ей подавай. Понравилось? Без штрафа обойдешься! Беги лучше плавочки стирать!

— Не обойдусь! И Дашка задрала маечку выставив в сантиметрах от меня свои острые грудки… Ее рука потянулась вниз, к трусикам, но Тоня шлепнула ее по заднице и рука быстренько вернулась на место. Я сидел притихший. Таинство женского оргазма, одним из соавторов которого был я, наполнило меня каким то чувством, смахивающим на благодать…
Наступила очередь Тони и она сразу же огорчила меня.

— Юрчик, миленький, ты видишь, я и так только в маечке… Пожалуйста, не надо целовать грудь… Ну пожалуйста! А то я не лягу! Я немножко привыкнуть должна…

Волей-неволей мне пришлось согласиться.

Тоня реагировала на мои ласки куда сдержаннее Дашки. Физически она даже не реагировала практически никак. Да, сосочки под моими пальчиками немножко набухли и стали напоминать вишенки, да, дышала она заметно чаше и иногда с придохом, но к киске своей она мои пальчики не допускала, плотно сжав ножки. Уже поближе к концу отведенного мне времени я нашел Тонин ключик. Поглаживая пальчиками лобок девочки я по наитию спустился вниз… По внутренней стороне бедра… касаясь кожи одними подушечками пальчиков. И Тоня чуть слышно охнула… Я мгновенно повторил маневр и Тоня опять дернулась от моих касаний. А потом она резко села и сказала глядя на Дашку:

— А ну кА покажи Таймер! Зачем остановила?! Ну и что, что я тебе останавливала!? Тебе нужно было, а мне пока рано! И штраф Тоня выдавать отказалась. Но уже уходя, и видя мой грустный вид, она подскочила ко мне, сладко, с язычком поцеловала и прошептала на ушко:
Не грусти, Юрчик… Ну не могу я как Дашка… Дай мне немножко привыкнуть!

И убегая, у самых дверей подмигнула мне и быстро, на секундочку подняла маечку показав мне спеленькие грудки с темным ореолами набухших сосочков….