Данная статья в сокращении опубликована в газете
«Советская Сибирь» №11 от 16.03.2022 г. под названием:
«ГДЕ ТЫ ТЕЧЁШЬ, УГРЮМ-РЕКА?»
С выходом в свет замечательного романа «Угрюм-река» Вячеслава Шишкова многих людей до сих пор волнует вопрос: какая это река? Кто высказывается — Нижняя Тунгуска, а кто — река Витим, впадающая в Лену. А находятся люди, говорят река — выдуманная.
Вячеслав Яковлевич 21 год прожил в Сибири с 1894 по 1915 годы. Совершал длительные экспедиции по ряду таёжных рек. В 1911 году он побывал на Нижней Тунгуске и Лене.
В бытность трудовой деятельности я много читал и наслышан об истории Ленского золотоносного района, но работая над этой статьёй, использовал архивные материалы, чтобы увязать роман с географией событий:
РОМАН + ФАКТЫ = ВЫВОДЫ
Начнём с упоминания автором села «Разбой» и представления главного героя Прохора Громова. Откуда В. Шишков мог взять при описании событий не только прототип названия села и имя героя, но и раскрыть картину присущую Ленским золотым приискам, расположенные на Лено-Витимском водоразделе?
От очевидцев того времени до наших дней дошло, село «Разбой» не иначе как село Витим (слобода — центр Витимской волости Иркутской губернии), расположенное на правом берегу Лены против устья реки Витим. Так же известно, в 19 веке начале 20-го оно имело несколько десятков питейных заведений — кабаков и винные склады. Здесь преуспевал кутёж, разврат и разбой, этим село и прославилось. В эту «мельницу» попадал люд из местных и проезжих рабочих, возвращавшихся с заработками с бодайбинских приисков. Они оказывались под влиянием дельцов и аферистов спешивших напоить, обобрать, а то и лишить жизни обладателей денег и похищенных самородков. В селе были лавки и дома Громова, и до сей поры сохранились два дома Громова.
Полагаю Шишков, будучи в селе Витим был наслышан о происходивших в нём злополучий, а может, и свидетелем. Витим судоходная река, по ней доставляли пароходами с баржами различные технические грузы, продовольствие, вербованную рабочую силу и ссыльнокаторжных на прииски.
С фамилией Громов промыслы, и особо золотоносная речка Бодайбо, впадающая в Витим, связывает многое. Здесь имелись с одноимённым названием ключ, прииск, гидроэлектростанция, железнодорожная станция и, наконец, сам золотопромышленник Громов.
Потомки Громова не прекращали поиск и добычу драгоценного металла в Ленском золотоносном районе. Тому подтверждение найденный именной заявочный столб 1906 года, устанавливаемый при отводе земельного участка.
Был некий иркутский 1-й гильдии купец Иван Громов, скупал пушнину, занимался торговлей, имел два парохода, скупил несколько приисков на Ленских промыслах. Его супруга А. И. Громова расширила дело.
В романе Шишков довольно широко описывает волнения и недовольства рабочих, занятых на золотодобыче, переросшие в забастовку и их расстрел. Так это относится исключительно к Ленским приискам. На Нижней Тунгуске ничего подобного не происходило, как и не было приисков и объектов, со-звучных с фамилией Громов.
Судя по детальному описанию предзабастовочного периода, забастовки и расстрела рабочих, Шишков досконально изучил подробности жизни Ленских горняков и трагедию.
Вот малая характерная часть того о чём пишет Шишков в романе:
Священник обращается к рабочим: «Ходят в народе слухи, что вы, трудящиеся, недовольны получаемым жалованьем и собираетесь объявить забастовку. Говорю вам, как пастырь: забастовка – дело бесовское. Вы поступите правильно, если мирным путем будете просить у хозяев прибавки…». На что рабочие прошумели: «Просили… Просили… Толку нет.»
А здесь пастырь Александр обращается к Прохору Громову: «…я против ожидаемой забастовки выдвинул страх божий.» На что Громов ответил: «Вы можете выдвигать против забастовки что угодно. Даже божье слово. Только вряд лионо имеет силу. Я же выдвину нагайки, а если понадобится, то и порох с картечью. Мне забастовка не страшна.»
В романе Прохор Громов не раз вступает в диалог со священником Александром. Из летописи приисковой Благовещенской церкви следует, что на самом деле был такой священник Александр Черных.
Рабочие так отзываются о Громове: «Да будь он проклят, этот самый Прошка Громов!.. Вы подумайте, братцы, сколь мало он нам платит. Да какой тухлятиной кормит! Да как дерет в лавках своих!..» Громов открыто выражается: «…И пусть они, сволочи, посмеют поднять открытый бунт. Пусть!.. Они тогда увидят, что мы-с ними сделаем…», «… Я их расстреляю бунтарей!..»
Для прототипа вполне подходит того времени Главноуправляющий про-мыслами И. Н. Белозёров и его заместитель А. Г. Теппан. Они ввели на приисках несносный режим, чем и довели ситуацию до трагических событий. Теппан и вызвал вооружённую команду на промыслы.
В романе явно усматриваются их натуры, манеры поведения, характеры и открытые угрозы в адрес рабочих, вложенные в уста Прохора Громова.
В марте 1912 года в Бодайбо на самом деле прибыли окружной инженер, прокурор и рота солдат с двумя офицерами для подавления забастовки рабочих. И прямо усматриваются персонажи:
Черношварц (в романе) — это прокурор Преображенский.
Ротмистр Пфеффер (в романе) — никто иной ротмистр Трещенков.
Протасов (в романе) — это инженер Тульчинский
В произведении упомянуты и другие персонажи: урядники, исправники, судьи, выборные от рабочих и члены стачечного комитета с изменёнными в романе фамилиями, но о них ниже.
ПРОДОЛЖИМ СРАВНЕНИЯ
Сопоставим исторические сведения с романом «Угрюм-река».
Из романа: «А этой ночью жандармским ротмистром, при участии мирового судьи, были арестованы многие выборные и уцелевшие члены забастовочного комитета.»
Реально так и происходило: в ночь с 3 на 4(17) апреля 1912 г. при участии судьи Рейн, штабс-капитана Лепина и исправника Галкина были арестованы часть выборных и членов стачечного комитета на приисках Андреевском и Васильевском, а при участии прокурора Преображенского и ротмистра Трещенкова, судьи Хитун и полицейских в приисковом посёлке Надеждинском.
Из романа: «В десять часов утра вся масса двинулась к главной конторе, в резиденцию «Громово». Единая цель многотысячной толпы — подать прокурору «жалобную» докладную записку, а также вручить ему сотни четыре личных прошений…»
Резиденция «Громово», подразумевается контора на прииске Надеждин-ском, здесь находился прокурор с представителями власти, сюда и шла колонна людей с массой «личных прошений». По архивным данным действительно было 400 заявлений.
Ещё более важный абзац из романа: «…Речка прорезала поселок и впала в Угрюм-реку. Мост через речку; из тайги через мост широкая дорога, по ней должны показаться почти четырехтысячной толпой рабочие. По ею сторону речки, в полверсте от моста, на возвышенном, покрытом луговиной взлобке – цепь вооруженных солдат. Они заграждают путь в центр поселка. Ими командуют безусый толстяк Усачев и усатый Борзятников. Сзади солдат на бугорке – жандармский ротмистр Карл Карлович фон Пфеффер, пристав, судья, горный инженер Абросимов. К их услугам готовые ринуться на толпу верховые стражники с жандармами. С горки видно и мост, и дорогу, и весь плац. По обе стороны дороги, между мостом и солдатами огромные, в высоту человека, штабели шпаж; она тянутся сажен на сто, образуя неширокий коридор. Толпа, пройдя мост, неминуемо должна попасть в этот коридорчик, как в ловушку.»
Вот оно ТО, на что следует обратить особое внимание!
Достаточно точно, словно позаимствовано из архивных источников или взято со слов очевидцев в романе описываются все участники, их действия и место расстрела. Дорога, штабель леса, взлобок, где были построены солдаты, мост через речку, «прорезавшая» посёлок, которая «впала в «Угрюм-реку».
Имеющаяся на местности речка Нижний Аканак действительно «прорезает» посёлок, она тут же впадает в речку Бодайбо, а та впадает в Витим. Указанный мост с широкой дорогой — это и есть реальный мост через речку Нижний Аканак и через него дорога на прииск Феодосиевский (ныне Артёмовский) и далее другие прииски. К этому мосту и приближалась колонна 2500 рабочих, где были построены солдаты, открывшие по ней огонь. И упомянутые «штабели шпаж», это штабеля леса, имевшиеся вблизи у дороги и перед мостом на Надеждинском за который укрывались люди, когда по ним окрыли оружейные залпы. Надеждинский — ныне Апрельский. Усачёв и Борзятников — это штабс-капитаны Лепин и Санжаренко. За мостом, где была цепь вооружённых солдат, действительно на местности возвышенность (взлобок).
Если взгляните на широко известную картину художника А. В. Моравова «Ленский расстрел», то обратите внимание, как точно изобразил он кровавое событие, опираясь на свидетельства очевидцев расстрела. На переднем плане рабочие подверженные винтовочным залпам, рядом вдоль дороги штабеля леса, за людьми виден мост через речку Нижний Аканак, за мостом строй вооружённых солдат.
Речка Нижний Аканак длиной 12 км протекает через Апрельский и впадает в речку Бодайбо. Речка Бодайбо никак не может быть «Угрюм-рекой». Она протяжённостью 98 км, не судоходная, мало пригодная для сплава. И она не подходит к обращению Прохора Громова к реке: «Угрюм-река! Здравствуй!.. Я – твой хозяин! Погоди, пароходы будут толочь твою воду. Я запрягу тебя, и ты начнешь крутить колеса моих машин…»
Здесь только одно понимание: Нижний Аканак тут же у посёлка впадающий в Бодайбо, несут свои воды в реку Витим, получается он и является с подсказки Шишкова по тексту романа «Угрюм-рекой».
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
В совокупности складывается, В. Шишков основывался и использовал для написания произведения в большей степени жизнь Ленских приисков. Безусловно, писатель включил в роман жизнь, увиденную им при путешествии по Нижней Тунгуске, где при сплаве по ней он чуть не погиб. Этот эпизод он использовал, описывая сплав Прохора Громова с черкесом Ибрагимом-оглы. Назвал в романе, к примеру, и два населённых пункта, созвучные с действительными сёлами на этой реке: «Ербохомохля» — Ербогачён и «Подволочное» — Подволошино. А на реке Лена: «Почуйское» — Чечуйск, а сама Лена — «Большой Поток».
Но это никак не указывает, что Нижняя Тунгуска это «Угрюм-река», нет связи, событий и персонажей, которые засвидетельствованы именно на Ленских промыслах.
А природа, описанная в романе, она схожа пейзажами, что на Нижней Тунгуске, впадающей в Енисей, что на Витиме впадающего в Лену. Сибирская тайга однолика от Урала до самых окраин России — дикий урман, представленный гольцами и сопками, покрытыми соснами, елями, кедрами, лентами таёжных рек в многочисленных долинах, болотами и марями, и задумчивыми скалами.
Витим, повидавший на своих веках «золотую лихорадку» и трагедии людских судеб, оттого он местами свирепый, не терпящий беспечности, а больше молчалив и угрюм от давящих его тяжких воспоминаний явно заслуживает называться «Угрюм-рекой».
Александр МИНЧЕНКОВ,
писатель, журналист.
Сайт: http://alexmin.mya5.ru
74
Загрузка...
