Госпиталь

Весной 1986 года я служил в армии. Мои гланды почти постоянно были воспалены и я часто обращался в санчасть. Лечение было мгновенным мне смазывали гланды чем-то невкусным и я шёл служить дальше. Боль утихала, а потом появлялась снова. Видимо капитану надоело переводить на меня лекарство и он решил отправил меня в госпиталь на операцию. Операция предстояла несложная и капитан планировал моё возвращение в часть через две недели.

Госпиталь находился в родном городе капитана и он решил лично меня туда отвезти. Наша часть находилась в лесу и добраться напрямую до госпиталя без пересадок было невозможно. Маршрутов было два: часть – областной город нашего гарнизона – госпиталь; и второй: часть – узловая станция – госпиталь. Второй маршрут проходил через мой город. И при желании он мог стать узлом пересадки с неизбежным ожиданием нужного поезда и возможностью для меня навестить дом на три — четыре часа. Всё зависело от капитана.

Капитан был рыжим и не был идеалистом. Готовя сопроводительные документы он обратил внимание на место откуда я призывался вызвал меня к себе и спросил:

— Ты в курсе, что мы поедем в Куйбышев?

— Так точно.

— И будем проезжать твою Сызрань. А можем и пересадку в Сызрани организовать. Ты как?

— Никак. Толку смотреть на город через окно вокзала? Только душу травить. А пересадка займёт час. На Куйбышев полно поездов и электричек ходит.

— Но мы можем приехать в Сызрань, а в Куйбышев поехать на следующий день, — многозначительно сказал капитан и пристально посмотрел на меня.

— Тогда другое дело! – обрадовался я.

— Ясен пень но мне нужен стимул. Эти сутки я бы мог провести и в Куйбышеве родном городе. Навестил бы родителей, друзей, пивка попил, на рыбалку бы съездил.

— Это правильно.

— Хватит тупить! Ты мне сможешь досуг организовать?

— Смотря какой.

— Бабу отзывчивую. Тебя ведь из института призвали?

— Так точно.

— Ну и давай студентку с пятого курса.

— Я не могу гарантировать. На это время нужно.

— Беда с тобой! Поедем без пересадки в Сызрани.

Когда мы проезжали Сызрань поезд остановился напротив моего дома. Мимо нашего окна проходили железнодорожники в оранжевых жилетах, что – то высматривая в рельсах. А я пытался рассмотреть сквозь лесопосадку крышу своего дома. Капитан не выдержал и сказал:

— Чего сидишь? Вещмешок в зубы и бегом до дому.

— А как же Вы?

— В Куйбышеве себе бабу найду. Встречаемся завтра утром на площадке где конечная электрички. Я там буду в десять часов.

— Спасибо, товарищ капитан!

— На здоровье, а я люблю коньяк «Белый Аист». Уловил?

— Так точно!

— Бегом — марш!

Мамы дома не оказалось. Я зашёл к соседке у которой обычно хранился наш запасной ключ и узнал, что мама уехала в командировку. Я переоделся и пошёл в магазин за коньяком. Цена меня расстроила: пятнадцать рублей восемьдесят копеек. А мой капитал составлял всего три рубля. Я стоял около магазина и пытался найти ответ на классический вопрос: где взять деньги на коньяк?

От раздумий меня отвлёк женский голос:

— Артур, это ты?

— Так точно ответил я, повернулся и увидел Ленку, которая жила в соседнем подъезде.

— Как ты похорошел! Прямо Бельмондо! Всё, дембельнулся?

— Нет. Ленка мне двадцать рублей взаймы надо.

— А ты что — сбежал?

— Нет, на побывку. Завтра утром уеду. Деньги дашь?

— Подожди, посмотрю сколько у меня в кошельке.

— Давай, не жадничай защитнику Родины!

— Хитренький! Я тебе сейчас дам, а тебя убьют. Кто мне вернёт?

— Кто меня убьёт? Я в лесу служу. У нас пули не летают.

— На восемнадцать рублей, а трёшку себе оставлю. Мне сегодня в ночь, а утром с девками в баню пойдём.

— Спасибо! Я матери напишу и она тебе отдаст.

— Нет уж, сам взял — сам и отдавай.

— Но это только в декабре следующего года как из армии вернусь.

— Я терпеливая. Пока!

Время пролетело быстро. Я съездил в институт и посмотрел на свою группу. Долго искал свою девушку которая мне сообщила, что встретила другого. Вечером посидел во дворе с приятелями. И за полночь лёг спать, поставил стрелку будильника на пять утра, чтобы успеть на первую электричку до Куйбышева.

Проснулся я от того, что выспался. Мне было хорошо как в детстве. Я стал осматривать свою комнату и вдруг увидел свою парадку. Будильник! – стрельнуло в голове, и я посмотрел на циферблат. Стрелки показывали пятнадцать минут девятого…

Дальше всё было очень быстро: парадку с коньяком в сумку; вокзал; скорый поезд; а в двенадцать часов я уже ходил по перрону и искал капитана. Надо отдать должное капитану, он сидел на скамейке и читал газету.

— Здравия желаю, товарищ капитан! Виноват, опоздал!

— Молодец, что сообразил приехать. Где форма?

— В сумке.

— Бегом в кусты и переоденься!

— Слушаюсь!

Когда мы подошли к госпиталю капитан нарушил молчание и сказал:

— Ты понимаешь, что подвёл меня?

— Так точно!

— И что думаешь делать?

— Вторую бутылку коньяка?

— Это за залёт, а за мои погибшие нервные клетки? Я ведь подумал, что ты на радостях попёрся в кабак и там тебя патруль замёл или менты. Переживал.

— Третью бутылку коньяка?

— Договорились. Сумку с твоей гражданкой я заберу в часть. Пригодится в самоход ходить, когда дедом станешь. Запиши номер телефона дежурного по части. Как сделают операцию — неделю на поправку, а потом попроси старшую медсестру позвонить.

Планы капитана на моё двухнедельное пребывание нарушила медсестра Нина, которой я чем – то понравился. Обходы я в госпитале отсутствовали и она положила мою карту в отсек для тех кого лечили без операции. Каждые четыре часа мне кололи уколы, а днём я чистил картошку на кухне. Не служба – а мечта!

На исходе третьей недели Нина сказала мне:

— Пришла телефонограмма из твоей части. Тебя потеряли. Завтра не ешь — будут анализы брать. Послезавтра операция.

— Больно будет?

— После операции. Но я тебе волшебные капли дам.

Гланды удалили за семь минут. Боль, о которой говорила Нина, проявилась утром: казалось, что в уши воткнули по гвоздю. А при попытке сглотнуть боль усиливалась. Нина закапала в уши капли и сказала:

— Никому не говори про капли. Их разрешают капать только офицерам. Как только боль появится – подходи к медсестре. Я всех предупрежу. И ещё, тобой интересуется твой хирург.

— Хочет вернуть гланды?

— Ты ему спасибо скажи, у него золотые руки. Ты обратил внимание на молчаливого паренька невысокого росточка? Ходит по нашему отделению.

— Да, а чего он молчит?

— Ему удаляли гланды и задели голосовые связки. Теперь он немой.

— Ни хрена себе! Лекари!

— После обеда, сходи к хирургу. Подполковник Павлов.

После обеда я нашёл хирурга. Увидев меня, он спросил:

— Жалобы?

— Никак нет, — тихо прошептал я. Вы меня искали.

— Искал, присаживайся. Ты с шестьдесят второго года, староват для солдата, уклонист?

— Студент.

— Какой курс?

— Четвёртый.

— Отлично! Поскольку медицинское обслуживание в СССР бесплатное, а ты должен мне за блестяще проведённую операцию, я предлагаю погасить твою задолженность написанием конспекта по материалам двадцать седьмого съезда КПСС. Готов?

— У меня уши болят.

— Это мы исправим. Тебе будет помогать Нина с волшебными каплями. Соглашайся я вас закрою в кабинете с идеальной звукоизоляцией. Она за тебя как за родного просила, три недели балду гонял. Отблагодаришь её.

— Я согласен, а какой объем?

— Общая тетрадь, — ответил хирург и достал из ящика общую тетрадь, формата А4.

— Ого!

— Чего ого? Крупным почерком и через строку. Вот тебе две ручки и газету. Чем неразборчивей почерк – тем лучше.

В кабинете где я писал конспект проверяли остроту слуха. И в нём были не слышны наружные шумы. Уже через сорок минут мне казалось, что голова взорвётся от этой тишины. Я пожаловался Нине и она принесла мне вентилятор. С каким наслаждением я слушал как он жужжит!

На четвёртый день конспект был готов. Хирург меня похвалил и подарил шоколадку, которую я отдал Нине. А вечером состоялась беседа с двумя другими хирургами. Они предложили мне написать конспекты и им. Взамен они предложили мне удалить и грыжу, и аппендицит. И тогда мне обеспечено пребывание в госпитале два месяца как минимум. А потом пойдут: урология, терапия, кардиология и кожвен. Конспекты можно будет писать до самого дембеля который приключится двадцать восьмого сентября следующего года сразу после выхода приказа Министра обороны. Я попросил время «на подумать до утра».

Утром после завтрака в отделении я столкнулся со своим капитаном:

— Ты чего корнями тут пророс? Почему никто не позвонил в часть? Ты просил позвонить?

— Никак нет неделя после операции ещё не прошла.

— А почему? Противопоказания?

— Не могу знать.

— Вещи в зубы, бегом в камеру хранения, получай парадку и жди меня на лавочке около входа!

Из здания капитан вышел сердитым. Подойдя ко мне он спросил:

— Чем ты тут хирургу понравился? Стоит за тебя горой.

— Конспекты ему написал.

— Понятно! И тебе наверняка предложили написать и за других врачей?

— Так точно.

— Ясно. Приказать не могу и забрать тебя не могу без разрешения начальника госпиталя. Они хотят прикомандировать тебя к госпиталю. Сам решай. Служба тут не пыльная, медсестёр полно и до дома три часа езды. Только в нашей части интересней. А я бы тебе долг простил.

— А какой Ваш интерес?

— Зампотех имеет на тебя какие – то виды. Ему автоэлектрик нужен. Уже решён вопрос о твоём переводе. Будешь в проводах копаться и никаких тебе тревог. А я подал рапорт, хочу в Афгане служить. Выслуга, чеки и прочие радости. Если не привезу тебя – мой косяк. Могут не подписать. А твой долг мне зампотех вернёт.

Не знаю почему но я согласился вернуться в часть. И никогда об этом не пожалел. А после увольнения в запас мне выдали в финчасти восемнадцать рублей, наверно мой заработок за два года службы, которые я вернул Ленке когда приехал домой…