Часть первая
1

Как назвать это моё приключение? Да можно и романом. Или лучше пляжным романом, потому что он начался на нашем нудиском пляже в прошлом году. Был выходной и я решил поехать на пляж – поваляться голяком, что люблю давно, отдохнуть, а заодно посмотреть, какие новые люди сюда пожалуют. И в этот раз я не ошибся. В то воскресенье на пляж, где всегда яблоку негде упасть, пришла женщина лет так сорока, рыжая, высокая и вполне обаятельная. На ней тогда было лёгкое полосатое платье с открытыми плечами. Отыскав себе место недалеко от меня, незнакомка постелила полотенце и стала раздеваться. Я обратил внимание, что она это делает весьма спокойно и уверенно – «Видать, нудистка с опытом. И большим!» – подумал я и быстро извлёк из свей походной сумки книгу, которую раскрыл для конспирации.
Я смотрел поверх книги на её обнажённое тело,  как ребёнок на наряженную ёлку. Круглые плечи, пышная грудь, подтянутые фигура, ноги и ягодицы привлекали меня и возбуждали моё воображение. Всё было в ней сделано для того, чтобы попасть на картину художника!..
Раздевшись, незнакомка сперва слегка размялась, проделав наклоны вперёд и в стороны, выполнив повороты туловища влево и вправо, покрутив плечами туда-сюда и сделав растяжку, а после пошла купаться. Да уж, выглядела эта разминка весьма эффектно! Однако ж не менее эффектной была картина с купанием. Я любовался её грацией во время плаванья! Её движения были легки и спокойны. Руки опускались в воду так плавно, что, кажется, будто они гладят воду; ныряла незнакомка тоже легко, почти не поднимая Брызг; да и вообще все её движения были похожи на весьма загадочный подводный танец.
Я глядел на купальщицу, чертовски жалея о том, что не умею плавать: воды боюсь, как кошка – и потому моей смелости хватает лишь на то, чтобы  войти, обтереться и выйти прочь.
Накупавшись, незнакомка вышла на берег, вытерлась и легла, закрыв глаза. Я какое-то время ещё маленько посмотрел на неё, как бы взвесив: «не пошлёт ли она меня подальше, если я рискну с ней познакомиться, а заодно и нарисовать её?». Решившись, я достал альбом с карандашом и направился к женщине.

– Здравствуйте! – сказал я осторожно.

–  Здравствуйте! – ответила незнакомка, открыв глаза и приветливо улыбнувшись. – Чем могу помочь?

– Как вам сказать… – замялся я. – В общем, я хотел бы с вами познакомиться, а заодно, если можно, и нарисовать вас.

– Насчёт того, чтобы познакомиться, – я не против, – ответила, также улыбаясь, купальщица. – А почему вы хотите нарисовать именно меня?

– Просто вы мне очень понравились, – ответил я, недолго думая и тоже улыбнувшись моей возможной подруге и модели.

– Что ж, это уважительная причина, – иронично согласилась моя собеседница. – Давайте познакомимся! Меня Лариса зовут. Можно просто Лара и на «ты».
– А меня Антон, – сказал я. – Можно тоже на «ты». Ну, как, можно тебя нарисовать?

– Конечно! – сказала Лариса.

– Только ты ляг, как лежала, и помолчи немного, пожалуйста! – попросил я.

– Хорошо! – сказала Лариса и легла снова на спину, закрыв глаза.

Настала тишина, спокойная, как вода реки. Не скрою: рисуя Ларису, я с неописуемым бесстыдством рассматривал её тело с головы до ног,  точно или вовсе не видел обнажённого тела женщины, или, вернувшись из долгого и далёкого похода, где до того заскучаешь по своей любимой, по её губам, глазам и так далее, я захотел послать к чёрту все приличия и рассматривать её, целовать, а то и трогать её тело в любом его месте, где тебе захочется, без зазрения совести. Да, вот так я смотрел на Ларису; я буквально касался взглядом её милого лица, гибкой шеи, круглых плеч и груди… Господи, прости меня, грешного, но как же мне было хорошо и даже тепло в этот момент!

– Ну, вот и готово! – объявил я, закончив портрет и обратив его к Ларисе.
– Шикарно! – воскликнула Лариса. – Ей-богу, просто здорово!
– Спасибо, – сдержанно улыбаясь, сказал я. – Рад, что тебе понравилось.
– Где ты рисовать учился? – спросила Лариса, разглядывая портрет.
– Да нигде, – ответил я. – Я сам понемногу научился. Сперва рисовал домики, собак, кошек, затем натюрморты рисовал, а, набив руку, потихоньку перешёл к портрету. Да и то, по началу, рисовал лица, а попозже стал пробовать изображать тело человека. А почему я рисую голое тело? Да потому что в этом случаи лучше всего видишь то, как человек сложён – и, исходя предлагаемого вида, понимаешь, как подойти к работе. Да и, наконец, я склонен думать, что художники, писавшие обнажённую натуру, желали  подчеркнуть природную красоту человека, которой одарил его Всевышний.
– А сюда приходишь за новым материалом, – иронично заметила Лариса.
– И за материалом, и просто так отдохнуть, – ответил я.
– Любишь нудизм? – спросила Лариса.
– Да, люблю позволить себе побыть немного в естественном виде,  – сказал я. – Два года назад дерзнул сюда приехать – понравилось…
– А что тебе именно тут понравилось и что тебя сюда привело? – спросила Лариса.
– Пари с друзьями, – сказал я, смеясь. – Я поспорил, что смогу придти на голый пляж, раздеться и пробыть тут хотя бы часа два. Итог – меня теперь отсюда пряником не выманишь. А понравилось мне тут больше всего поведение людей. Никто в тебя пальцем не тычет, что у тебя, допустим, что-то не так, не хамит, не обзывается…
Лариса с улыбкой покачала головой.
– А на что спорили? – спросила она.
– Да какая разница, – сказал я.
–А и то верно! – сказала Лариса. – А мне мама позволяла всегда купаться голышом. Я помню, летом мы на двух велосипедах могли укатить куда-нибудь в лес, найти там опушку с речкой, раздеться и загорать да купаться, сколько влезет. Или на даче в пруду барахтаемся… То есть, барахтались.
– А что, теперь нет этой дачи? – осторожно спросил я, видя погрустневший взгляд Ларисы.
– Дача-то есть, – сказала Лариса. – Мамы нет. И отныне я одна хожу купаться: у сына моего другие интересы и занятья, к тому же он учится на журналиста; а подружек, которые бы разделяли моё увлечение, у меня тоже нет.
– Прости! – тихо сказал я.
– Ничего страшного! – сказала Лариса и тут же предложила. – Окунёмся?
– Ты иди, а  я оботрусь, – сказал я.
– А что так? – спросила Лариса.
– Я плавать не умею, – сказал я, сгорая от стыда за это.
– А хочешь, я покажу те6е, как плавать, – предложила Лариса. – Хочешь?
– Я воды боюсь, – сказал я.
– Не бойся! – сказала Лариса и тут в её взгляде и голосе появилось что-то волшебное или, лучше сказать, магическое. – Я буду рядом. Пойдём со мной!
На последних своих словах Лариса протянула мне руку и улыбнулась. Я готов был пойти за этой женщиной не то что в реку, а к чёрту в лапы, до того она мне и понравилась,  и… полюбилась.
Мы вошли в воду и Лариса стала мне методично говорить, что и как делать. При этом она не командовала, а говорила тем же магически-мягким голосом каким она звала меня купаться. И, видно, отчасти под влиянием этой магии, отчасти под влиянием магии очарования Ларисы, я делал всё, что было нужно. Мы решили начать с плаванья на спине. Признаюсь, сначала было страшно и я реально боялся утонуть; однако я по совету Ларисы  вспомнил один из законов физики – а именно, что вода покроет моё тело на столько, на сколько оно, тело, её вытеснит. С минуту я просто лежал на воде (привыкал к ней); потом потихоньку стал работать руками… Войдя слегка во вкус, я как-то забыл про свои страхи, будто их и не было. Наконец мы вышли из воды.
– Как ощущение? – спросила Лариса.
– Хорошо, – сказал я. – Но есть лёгкая усталость.
– Это ничего, пройдёт! – сказала Лариса. – А вообще понравилось?
– Ещё бы! – воскликнул я.
Запикал мобильник – Лариса ответила и выражение лица её резко поменялось с весёлого на не очень.
– Прости, мне надо уехать, – сказала Лариса.
– Дела? – спросил я.
– Да уж! – грустно улыбаясь, ответила Лариса.
– А мы ещё увидимся? – спросил я.
– Я не против, – сказала Лариса и дала мне номер своего телефона. – Если заскучаешь – звони! Спасибо за портрет.
– А тебе за урок, – сказал я и мы расстались.
Лариса ушла. Я, проводив её взглядом, слегка загрустил. Это первая за 35 лет моя встреча с женщиной и первое расставание. Да, не надолго, но расставание. А мне очень не хотелось с ней расставаться… Однако, грусти —
не грусти, а надо было тоже собираться восвояси.
Вероятно, кто-то из читателей, прочтя эти строки вытаращит глаза от удивления, что Лариса – моя первая женщина. Я – не отшельник; просто раньше обстоятельства складывались так, что было не до романов. Мне надо было и учиться на автомеханика, и работать грузчиком в нашем продуктовом, и помогать матери ухаживать за её больной тётей, а после смерти той ещё и за мамой пришлось ухаживать… Я спал, в лучшем случаи, три часа. Так что какие тут романы!..

                                                                          2
Вероятно, кто-то из читателей, прочтя эти строки, вытаращит глаза от удивления, что Лариса – моя первая женщина. Я – не отшельник; у меня и до Ларисы в разное время моей жизни были романы с девушками и женщинами, начиная со студенческой скамьи… Помню, я с одной даже зажить хотел, замуж позвал, хотели уж заявление пойти подавать… Но за пару дней до этого дела, чёрт знает, откуда появился её бывший кавалер. Я не знаю, что он ей напевал, но в итоге моя несостоявшаяся невеста свалила с ним, оставив мне в сети письмо, где просила меня простить её за это. Однако я не простил. Скажу больше, я после этого предательства ненавидел всё женское племя вообще, и прошло немало времени, пока я восстановился, и стал вновь к женщинами относиться с любовью. И первой такой женщиной стала Лариса! Я хотел (и хочу до сих пор!) любить её, ласкать, баловать, заботиться о ней, жить для неё… Только бы бог позволил мне это!

Прошло два дня со дня моего знакомства с Ларисой. Я не звонил ей. Во-первых, у меня дел было по горло; а, во-вторых, просто не было повода. И всё же я часто вспоминал её большие глаза, тёплую улыбку, подтянутую фигуру… Рисуя её, я хочу целоваться с ней, трогать её плечи, руки, грудь, колени… И не меньше хочу её объятий и поцелуев.
Интересно знать, есть ли у неё муж? Но, если бы был, то Лариса вряд ли бы дала мне номер телефона… Но, с другой стороны, если муж он только по паспорту, а по жизни он хуже соседа?.. Что ж, тогда вполне понятно желание женщины найти себе любви на стороне. Нет, я не трушу; более того, я даже нисколько не побрезгую быть любовником Ларисы, если всё именно так, как я думаю. А если наоборот?..
Бывает же так, что у бабы и муж – золото, а она с жиру бесится, по любовникам гуляет налево и направо. И именно этого я и опасаюсь. Не знаю, кто как, а я не хочу попасть в грязную историю и стать в ней крайним. Я бы хотел, чтобы у нас было всё по-честному. Надо позвонить Ларисе, пригласить её куда-нибудь, хоть погулять, а там попробовать её разговорить. Правда не факт, что Лариса будет со мной откровенничать… Но чем чёрт не шутит?..

3

На ловца и зверь бежит. Вчера залез в социалку и увидел там заявку в друзья от Ларисы и её письмо. Последнее я читал, почти не дыша, будто бы стараясь расслышать её тихий голос. Вот это письмо:
«Антоша, милый мой друг, привет! Вот не думала тебя найти здесь. Как ты? Как твои дела? Что ж ты мне не звонил?..
У меня всё хорошо; правда, вчера работы было много – подустала. Я не говорила, что работаю психологом? Клиент бывает разный – с кем-то без труда и разговоришься, и найдёшь решение его проблемы; а с кем-то приходится повозиться, как вчера, подобрать пароль к его душе… Быть, если хочешь, хакером его души. Итог – я пришла, как выжатый лимон. У меня есть идея: может, в кино сходим в пятницу? Жду твоего ответа с нетерпеньем. Пока».
Ответ мой не заставил себя ждать. Я согласился и на кино, и предложил ей после погулять, но попросил это всё устроить не в пятницу, а в субботу, так как в пятницу я буду уставшим после смены. Хотя какая мне, к чёрту, разница?! Беда великая – устал! Душ принял – и порядок! Лариса тоже устаёт!.. И всё она меня хочет увидеть, а я выламываюсь. Что ж, суббота – так суббота! Да и Лариса мне написала, что не против.

                                                                       4
«Наконец уже суббота!» – пелось в одной легкомысленной песне. День был тёплым и ясным, как улыбка матери! Не день – а подарок!.. Оттого и настроение моё было соответствующим. Надо сказать, что я ждал этой субботы, как жених и невеста ждут дня свадьбы! Уже с раннего утра я стал наводить марафет – побрился, костюм отутюжил… Честное слово, как в ЗАГс собирался!.. Господи! Мне 35 лет, а у меня в башке чёрти что, всякая романтическая ерунда!.. И с чего я взял, что между мной и Ларисой будет хоть намёк на любовь? Может, она избегает этого «счастья». Но почему бы это не проверить? Каким образом? Пока ещё не знаю. Но, в конце концов, если Лариса избегает любви, то я это переживу и мы будем друзьями; а если всё наоборот и Лариса не против любви?.. Рискну!.. Иначе плох тот мужчина, который не попытался покорить сердце женщины. Надо ещё цветы купить.

К вечеру я был уже на месте встречи. Правда, я пришёл чуть пораньше: пока билеты взял, пока то и сё…  И вот я вижу её! Даже с чем сравнить это появление Ларисы. Да и надо ли? Скажу лишь, что я ей был рад, как юнец! На Ларисе было закрытое кремовое платье, подчёркивающее красоту её фигуры. На ногах были туфли на шпильках, а в раках Лариса держала клатч – всё это так же было в тон к платью. На шее Ларисы были маленькие чёрные бусы, а в ушах висели серёжки в тон бусам.
– Привет! –сказала Лариса, подойдя ко мне.
– Привет! – сказал я, протягивая ей свой букет. – Это тебе!
– Какая прелесть! – воскликнула Лариса. – Спасибо. Я обожаю цветы!
Её глаза смотрели на букет взглядом девочки, которой на новый год подарили хрустальные туфельки Золушки. Признаться, я этому взгляду был рад больше, чем тому, что я сделал.
– Ну, что, пойдём! – сказал я.
– А я билет не взяла, – сказала Лариса.
– Я обо всём позаботился, – сказал я Ларисе, улыбаясь. – Пойдём!
Мы пошли. По лицу Ларисы было видно, что ей слегка неловко идти в кино не за свой счёт. Но, с другой стороны, чёрт возьми, полюбил женщину – изволь для неё что-то сделать! Купи для начала ей билет в кино.

Мелодрама, которую мы смотрели, была не очень интересной. И потому, не  дождавшись  финала, я и Лариса вышли из кино. Вечер был солнечным, точно день и не хотел кончаться. Мы не спеша шли и говорили о том и о сём… И нам было легко, словно мы сто лет знакомы.
– А ты женат? – спросила Лариса.  Это облегчило мне задачу – узнать о её семейном положении.
– Не поверишь, – говорю я, – даже не был ни разу женат.
– А что ж так? – спросила Лариса..
– Не могу найти ту, которая бы меня вкусно накормила, – отшутился я и Лариса засмеялась.
– Браво! – сказала она. – Люблю людей с чувством юмора.
– Это у меня от мамы, – сказал я. – Она весёлый человек была.
– Была? – удивилась Лариса. – А где ж она теперь?
– Там же, где и твоя, – с грустью ответил я.
– Прости, – тихо сказала Лариса.
– Ничего, – ответил я. – А ты замужем?
– Была, – легко ответила Лариса, – но недавно развелась.
– Почему? – спросил осторожно я.
– Мы решили, что дали друг другу всё, что могли. А жить, что называется, «для приличия» мы не видели смысла. Слава Богу, мы и развелись по-хорошему, и общаемся теперь по-дружески. Никогда не забуду, как мы после всех разводных дел, бросив у дома машину, пошли в ресторан, где и отметили это дело даже ещё радостнее, чем свадьбу. Помню, и я, и муж пожелали друг другу счастья в новой жизни.
Слушая Ларису, я едва верил ушам, так как все мои друзья и подруги разводились тяжело, и о каком ресторане пойдёт речь! Неужели есть люди, умеющие непросто расстаться по-людски, а ещё превратить это обычно печальное событие в праздник? – подумал я.
– Сын сначала это переживал болезненно, – продолжала Лариса, – а когда увидел, что отец о нём не забыл, что он звонил ему, приходил, забирал на выходные, – успокоился.
– Любил отца? – спросил я.
– Обожал! – сказала Лариса.
Помолчали немного.
– Лариса, – обратился я решительно. – А можно я тебя поцелую? Очень хочется!
Что на меня нашло – чёрт его знает, но Лариса кивнула головой и мы поцеловались.
– Ещё хочешь? – спросила Лариса.
– Да, – сказал я.
– Тогда пойдём ко мне! – сказала Лариса. – Здесь не очень далеко.
Мы поймали машину и поехали.

                                                                      5
Было солнечное утро, когда я проснулся в спальне Ларисы.  Я бы сказал, что это были королевские покои, нежели спальня скромной женщины. Почему? Да потому что выглядела она, по моим меркам, весьма роскошно. Начну с того, что стены были оклеены голубыми обоями с разнообразными золотыми узорами; кроме того в комнате стояла шикарная тёмная мебель – комод, трюмо, шефонер и огромная кровать. Что ж, если бывший Ларисы хорошо зарабатывал – почему бы не позволить?.. Мы с Ларисой провели неописуемо-страстную ночь! Ещё ни с одной женщиной я так горячо не занимался любовью; ещё никого я не целовал так жарко, как Ларису; ещё никто из женщин не ласкала меня с такой нежность, с какой это делала Лариса. Мы оба этого хотели – и были свободны этой ночью!
Я лежал ещё в постели, когда Лариса вошла и внесла поднос с завтраком. На подносе были по два сваренных в крутую яйца под майонезом, по два бутерброда с маслом, по яблоку и чай с вафлями. Завтрак был не плох.
– Доброе утро! – сказала Лариса, входя в спальню. Поставив на постель поднос, она поцеловала меня в губы. – Выспался?
– Вполне! – сказал я. – И вообще я доволен нашей ночью. А ты не жалеешь?
– Нисколько! – сказала Лариса. – Напротив, благодаря тебе, я вспомнила, как тепло в объятьях мужчины и хорошо от его поцелуев. Ты ещё не видел, что висит у тебя над головой?
Я взглянул – а там, над кроватью, висит тот портрет, который я писал в первый раз. Он был вставлен в темно-коричневую рамку.
– Здорово! А сын не увидит? – спросил я.
– А  он сюда не ходит, – сказала Лариса. – Давай, угощайся!
Мы  стали завтракать.
– Спасибо, – сказал я. – Всё было вкусно.
– Ты знаешь, я почему-то так и подумала, – иронично сказала Лариса. – Что мы будем делать весь этот день?
Я подумал.
– Сейчас мы поедем на пляж, –  начал я,  – там поваляемся, покупаемся; к обеду поедем ко мне – ты увидишь, как я живу… Там же и пообедаем, и отдохнём; а вечером пойдём в парк или на танцы, что в той же стороне.
– План хорош, – начала Лариса, – но один пункт мы исключим: обед у тебя.
– Почему? – спроси я.
–  К обеду мне надо бы быть дома: вдруг Кирюшка раньше придёт – покормить его надо. – Кирюшка – это сын Ларисы. – А вечером я вся твоя!
– Хорошо, – сказал я, – ответный визит отложим на будущую субботу!
– Согласна! – сказала Лариса и поцеловала меня.
На том порешив, мы стали собираться на пляж. Надо бы сказать, что ко мне мы всё же заехали, так как я был в костюме и без полотенца. Я предложил Ларе зайти, но она предпочла погулять. Переодевшись и взяв полотенце, я вскоре вернулся, и мы тронулись дальше.
Народу на пляже хватало, но мы сумели найти себе место и устроиться. Сделав разминку, я и Лара пошли в воду. Я лёг на спину и, полежав так с полминуты, стал грести руками. И в этот раз я плыл более уверенно, чем в первый, хотя ещё побаивался. Поплавав, мы вышли из воды.
– Устал? – спросила Лариса.
– Немного, – ответил я.
– Ну, тогда ты отдохни, а я искупнусь, – сказала Лариса. – А после ещё подход сделаем.
– Добро! – сказал я и Лариса пошла в воду.
Пока Лариса купалась, я, полулёжа на полотенце, наблюдал за отдыхающими. Сам не знаю, почему я обратил внимание на парня лет 20-ти, с длинными и тёмными волосами. В поведении юноши вроде не было чего-то из ряда вон  выходящего – человек спокойно себе отдыхает, делает фото для своей коллекции… Но вдруг он видит Ларису. И присматривается к ней, будто увидал кого-то знакомого. Лицо его поменяло выражение, мол, «Какие люди!», парень снял Ларису и стал скоренько собираться. Я хотел подойти к нему и спокойно попросить удалить снимок с Ларисой (почему-то почуял неладное), но меня отвлёк мужик, спрашивая время и прося закурить. Я, найдя часы, сказал время, а на просьбу дать закурить ответил, что не курю. Поворачиваюсь назад – парня и духу нет. «Чтоб тебе курить навсегда расхотелось!» – с досадой думал я про того мужика. Признаться, я сам едва понимаю, как парень так скоро свалил. И даже глазами я его найти не смог.  Вернулась Лариса и я ей всё рассказал.
– Ты считаешь, что он какой-нибудь папарацци? – смеясь, спросила Лариса.
– А кто его знает! – сказал я.  – Знаешь, всё бы ничего, но что он так на тебя глянул, снял затем резко сдёрнулся…  Ой, Лара, как бы ты не вляпалась в грязную историю.
– Брось! – отмахнулась Лариса. – Кому я нужна? Я – простой психолог… – Однако после короткой паузы Лариса добавила: – Однако за предупреждение спасибо. Поживём – увидим!
Навалявшись всласть, мы пошли в воду на ещё один заход.
– Ты просто молодчина! – сказала Лариса, когда мы вышли на берег. – У тебя всё было классно!
– Спасибо, –  сказал я смущённо. – Я рад, что наши старания не зря!
–В другой раз попробуем на животе плавать! – сказала Лариса.
– Хорошо! – сказал я и мы стали собираться.
К обеду мы прибыли в город и расстались. К вечеру у меня заболел живот и я перенёс танцы на следующий раз.

 

Часть вторая

6

Однажды вечером Лариса пришла ко мне с синяком под глазом. Я обалдел, увидев это.

– Ничего себе!  Это какой поганец с тобой такое сотворил? – спросил я Ларису.

– Да был один хам молодой, – ответила она. – Хотел пролезть без очереди в магазине. Ну, я ему замечание, а он мне в глаз, сволочь такая…

– Больно? – спросил я Ларису и, не дождавшись ответа, поцеловал её в синяк, а затем в губы.

– Вот так лучше, – сказала Лариса. – Поцелуй меня ещё раз!

А мне разве жалко! Целуя Ларису, я уже беззастенчиво стал гладить её по груди, спрятанной пока под цветастой блузкой.

– О, какие у нас далеко идущие планы! – заметила Лариса, отняв свои губы от моих.

– Я просто по тебе соскучился, – сказал я.

– Я по тебе тоже, – ответила она.

Уйдя в спальню, мы, наверно, в три секунды отделались от одежды и, упав на кровать, занялись любовью с такой страстью, нежностью и желанием друг друга, как будто бы до этого у нас было года три разлуки.

– Ты мой лучший любовник! – сказала Лариса, придя в себя. – Если я в старости что-то вспоминать, как самое светлое и лучшее, – так это наш с тобой роман; даже если он будет коротким.

Признаться, я тогда и думать не мог, что слова Ларисы о нашем романе станут столь пророческими… Думаю, и сама Лариса вряд ли вкладывала в них столь трагический смысл, какой они обретут в итоге этой истории. На мой же, по-моему, наивный вопрос, что она имеет в виду? Лариса легко ответила:

– Ну, всякое бывает: вдруг ты от меня устанешь, захочешь другой женщине… И, поверь мне, я не буду обижаться. Только об одном прошу: скажи всё сам, пожалуйста, в этом случаи! Я просто очень болезненно переживаю предательство.

– Ах, вон ты о чём! – понял я. – Ларочка! Я постараюсь сделать всё, чтобы и я от тебя не устал, и тебе со мной было хорошо как можно дольше. И вообще, давай не будем о грустном, тем более, о старости! Ведь ты у меня такая красивая.

– Правда? – спросила  Лариса.

– Да, – сказал я и вновь поцеловал её в губы. – И я бы хотел нарисовать ещё не одну картину с тобой.

– Я буду рада тебе в этом помочь! – сказала Лариса. – Только ты меня для начала покормишь.

– С огромной радостью! – ответил я с улыбкой, поняв шутливый тон её последней фразы. – Признаться, я и сам проголодался. Пошёл разогревать ужин. Если хочешь – ты можешь не одеваться, я здесь один живу и никого не жду.

– А если кто случайно пожалует? – спросила Лариса. – Нет, лучше всё-таки приодеться.

Мне ничего не оставалось, как последовать примеру моей подруги, хотя обычно спокойно хожу дома без ничего.

Тем временем, пока я готовил всё к трапезе, зазвонил мобильник Ларисы.

– Алло! – сказала она, взяв трубку. – Я у подруги. Это не твоё дело, у какой я подруги, и я у неё пробуду столько, сколько захочу, понял? И вообще, я не должна отчитываться сопляку, который порвал мой портрет, нахамил мне, своей матери, и ударил меня. Ничего, денёк-два побудешь один! Может, тогда, змеёныш, поймёшь, как к матери следует относиться! Холодильник полон – с голоду не помрёшь! Всё, пока.

Разговор был кончен. Понимаю, что подслушивать некрасиво, но нечаянно узнанная история и, главное, судьба моей работы, побудила меня предложить Ларисе нарисовать тот портрет снова.

– Лучше сбрось мне его фото мне на почту! – ответила она. – Так будет надёжнее. Помнишь, ты говорил про шпиона, который за нами следил? – я ответил утвердительно. – Это был мой негодяй. Что он там делал – не знаю, но дома я узнала о себе много нового. И самое «яркое» среди всего было то, что я – шлюха бесстыжая. Я, правда, тоже ему сказала, мол, выбирай слова, когда с матерью говоришь, да и вообще, у тебя свои увлечения, у меня свои, и я, слава богу, заслужила право жить так, как хочу! Вспыхнула ссора, в результате которой я получила в глаз, а твоя картина была порвана и выброшена в мусор. – тут Лариса на миг всплакнула, вспомнив эту утрату. Я подошёл, нежно погладил её по спине, и она тут же успокоилась. – Я у тебя побуду день-два?

– Да хоть неделю! – ответил я. – Благо, я один живу.

– Поглядим, – с улыбкой ответила Лариса.

Наконец мы приступили к ужину и тогда наш разговор перешёл уже в другое русло.

 

7

Мы Ларисой жили в любви и счастье! Конечно, были и работа, и другие мелочи (куда они денутся!)… Но вечера были наши!

Почему-то, говоря о вечерах, мне первое, что приходит на память, – это ужины, которые готовила Лариса. Не то, чтобы  я не мог приготовить  для своей возлюбленной ужина, но бывало так, что Лариса и самая хотела что-нибудь сготовить. А готовить она умела здорово! Элементарно, она могла простую картошку пожарить так вкусно, что ты её будешь уписывать за обе щеки не хуже всяких паэльев. А какой вкусный она борщ однажды сварила! За ужином мы вели тихий и неспешный разговор о разных интересных вещах, а потом, под спокойную инструментальную музыку, мы или танцевали, или я рисовал Ларису в самых разных образах – от весёлой кокетки до строгой дамы или мечтающей женщины.

Надо ли говорить, что нам было хорошо с Ларисой в эти моменты? Особенно, когда мы занимались любовью. Да простят меня мои читатели, но для меня сладостнее всего в этот момент было целовать мою «Афродиту». Я целовал её с головы до ног, горячо, страстно, я бы даже сказал, щедро, словно осыпая мою возлюбленную драгоценными камнями или чем-нибудь лучше этого. Особое наслаждение мне почему-то доставляло, когда я целовал Ларисе её загорелую попку. Помню, как я, добравшись до этого места её тела, целовал его почему-то особенно долго и нежно. Я не могу этого как-то объяснить. Просто нравилось – и всё!  И мне порой очень грустно, что этой части тела отведены самые не завидные назначения: или сидеть, или получать ремня, или искать на себя приключения. Любая часть тела человека должна быть достойна того, чтобы её любили и целовали! Тем более, если это тело ребёнка или любимой женщины… Однако, что-то я распалился.

Впрочем, нам с Ларисой и без секса было хорошо. Скажем, я читал ей стихи любимых мной Есенина, Бунина и Рубцова, а она читала мне Блока или пела романсы (да как пела!).  Бывало, мы могли посмотреть какую-нибудь мелодраму, а в выходные ходили на пляж и на танцы. Плохо ли?!

Конечно, не забывала Лариса и о сыне: нет, с ним она по известной причине не разговаривала, но через сестру, жившую неподалеку от их дома, узнавала всё о его жизни. Парень жил нормально, ни болел, ни голодал, немного учился, тусил с приятелями, водился с девчонками… словом, он жил вполне активной и насыщенной жизнью молодого человека.  Но самым горьким было для неё узнать, что он по матери даже не скучает и не вспоминает о ней. Видели бы вы, как она плакала…

 

8

Вот и кончилась неделя нашего с Ларисой блаженства. Мне было так грустно, что даже завтрак не лез в рот.  Хотя Лариса его готовила с любовью.

– Ты что не ешь? – спросила Лариса. – Смотри, какие сырники вышли аппетитные!

– Да что-то не хочу, – угрюмо ответил я.

– Да что с тобой? – спросила Лариса.

– Ты бы могла ещё остаться? – спросил я.

– Я бы и рада, – начала Лариса, – но у меня сын. Хоть и негодяй он после того, что он сделал, но я его люблю.

– А он тебя любит?! – взбесился вдруг я. – Он тебе с того дня, когда ты ко мне пришла, хоть раз позвонил, спросил, как ты, или умолял тебя вернуться, прося прощение? Нет! Напротив, это ты о нём справлялась у сестры, это тебе до него было дело, а ему до тебя – нет! И ты его сыном называешь?! Да ты помрёшь – он о тебе едва ли вспомнит, а куда там заплачет!

– Антоша, опомнись! Что ты говоришь?! – почти крича, сказала Лариса. И я опомнился.

– Прости, любимая! – спокойно говорю я, обняв Ларису. – Конечно, ты права: сын – есть сын, какой бы он ни был. Прости, пожалуйста!

– Не грусти! – сказала с улыбой Лариса. – Я вечером позвоню тебе! А в выходные я снова вся твоя! Вся, вся, вся!!!

Говоря последние слова, Лариса оставила на моих губах три коротких, но нежных поцелуя, и мне быстро полегчало. Выйдя из подъезда, мы поцеловались ещё на прощание, и разъехались по работам.

День прошёл в обычном рабочем режиме. Отработав смену в автосервисе, я хотел немного покататься по городу, заодно подкупить хлеба, сыру, молочки… Я просто хотел отсрочить возвращение в пустую квартиру, где больше нет любимой мной женщины, с которой я смеялся, грустил и целовался. Я всё могу понять, даже то, что у Ларисы сын, которого она любит, и который её любви не стоит; но я уже нажился один, без любви.

Лариса позвонила мне, когда я был уже дома и готовил себе пельмени. К слову сказать, она тоже скучала тогда одна, так как с сыном у неё разговора не вышло, и он ушёл ночевать к отцу. Мы немного поговорили о разных мелочах, посмеялись, и нам стало легче на душе (по крайней мере, не так одиноко было!).

– Ну, ладно, Антоша, не буду отвлекать тебя от ужина! – сказала Лариса. – Сейчас тоже что-нибудь себе в рот положу, потом вымоюсь, а затем лягу спать.

– Спокойной ночи, моя хорошая! – сказал я, прощаясь.

Поужинав и помыв посуду, я попытался посмотреть телевизор; но, не найдя ничего интересного, выключил его, и решил тоже принять душ и лечь спать.

 

9

Утро вошло в мою спальню с тёплой улыбкой солнца, пробуждая меня, точно добрая мать или нежная подруга. Я так-то не спал уже; просто нежился голышом в кровати, мечтая, бог знает, о чём. У меня иногда  так бывает, особенно, когда надо на работу: хочется просто поваляться ещё минут пять и спокойно о чём-нибудь помечтать. Если хотите – можете это считать зарядкой для души. Так-то вот я и лежал, когда мне позвонила Лариса. – Доброе утро! Не разбудила?

– Нет, Лара! Я уже не спал, а так валялся. А ты зачем позвонила? Что-то случилось?

– Нет, Антоша. Я просто хотела узнать, как ты провёл ночь?

– Хорошо провёл, во сне.

– И что тебе снилось?

– Мне снилось, что мы с тобой лежим под солнцем где-то на необитаемом острове, и я тебя долго и горячо целую.

– Понимаю тебя, мой хороший! Сама по тебе скучаю. Вот что: заедь за мной на работу в семь часов, и мы вместе поедем ко мне домой.

– Договорились! До вечера.

– До вечера, Антоша.

Повесив трубку, я вылез из постели и в довольно приподнятом настроении стал завтракать да собираться на работу. День  мой не прошёл, а пролетел в работе и ожидании вечера встречи с Ларисой! Нет, не думайте, что в любви я вовсе забыл свои обязанности или исполнял их плохо; слава богу, любовь на мои рабочие качества влияла только благотворно. И всё же я очень ждал вечера, ждал встречи с Ларисой, будто мы не видались не два дня, а два века. Я уже в мыслях обнимал и целовал её, как и куда хотел!

Я пару раз уже забирал Ларису с работы, когда мы жили вместе: она работает психологом в психоцентре «Новый путь». Работает уже давненько, о своей работе, как правило, Лариса говорила с любовью и интересом, что меня, как работающего человека и тоже любящего своё дело, не может не радовать; хотя бывали у неё клиенты (особенно клиентки!), которые, видимо, сами или просто не хотели выбираться из какой-то своей депрессии, или вообще не знают, чего хотят от жизни. И тогда работа для Ларисы была просто адовым мучением.

Едучи к Ларисе, я, как это всегда бывало, когда мы виделись, купил ей цветы. Правда, она почему-то их принимает с такой виноватой улыбкой, словно бы она их незаслуженно выпросила. Понятное дело – мужиков нет: муж ушёл к другой жене, а от сына этой роскоши не жди. Зато хамства – сколько влезет! Обидно мне за вас, мужики! Особенно за таких сыновей, которые мам своих не любят, а только лишь обижают, как дворовых собак. И в этом смысле глубоко прав наш Данилыч, который старается с каждой зарплаты и жене букет купить, и детей побаловать. Молодец, уважаю!

Лариса уже ждала меня на улице, когда я подъехал. Припарковавшись, я тотчас же взял цветы, и вылетел из машины.

– Привет! Давно ждёшь? – спросил я, целуя её.

– Нет, минуты три, как вышла, – ответила она, переключаясь на цветы. – Это мне?

– А кому ещё? Конечно, тебе! – говорю я, смеясь.

– Ну, зачем? – спросила она с виноватой улыбкой.

– Да хотя затем, что я тебя люблю, и хочу просто хочу сделать тебе маленькую радость, – говорю я.

– Спасибо, – сказала Лариса, поцеловав меня. – И я тебя люблю.

– Ну и, слава богу! – отвечаю я. – поехали?

– Поехали! – сказала Лариса, и, сев в машину, мы поехали к ней, не подозревая, что нас там ждёт.

 

10

Едва Лариса отперла дверь, и мы вошли в не большёй коридорчик, как к нам вышел её сын. В нём я узнал того длинноволосого брюнета с пляжа, которого тогда упустил. Ничего ещё не ожидая, я поздоровался с парнем, однако, не ответив мне на приветствие, он вдруг накинулся на мать с хамством:

– Ты ещё и любовника в дом привела, бесстыжая! – эти слова меня просто покоробили; однако я решил взять первым инициативу и поддержать Ларису:

– А у меня что, на лбу написано, что я любовник твоей матери? – спросил я, хотя и жёстко максимально сдержанно. – Да и вообще ты бы повежливее с мамой был!

– Ты не поверишь, Антоша, но это и есть вежливый разговор сына с мамой         — так что не удивляйся! – едко сказала Лариса, после чего обратилась к сыну: – А тебе, мой милый, я скажу: это мой гость, я привела его к себе и тебя не касается, какие отношения между нами. А если тебя что-то не устраивает – у тебя есть своя комната, либо ты можешь пойти к отцу!

– Да ты себя в зеркало видела? – спросил Ларису хамоватый юнец. – Тоже мне, королева Марго предпенсионного возраста! И на что он у тебя клюнул?

– А я скажу тебе! – отозвался я, и тотчас въехал хаму в нос кулаком с такой дури, что он влепился башкой в стену, после чего обмяк. – А теперь имей в виду: упаси тебя бог когда-нибудь оскорбить мою любимую женщину; я тебя уделаю так, что тебе надолго мало не покажется! Понял? Не слышу!

– Да понял я! – ответил слезливо юнец.

– Вот так! – говорю я, после чего обращаюсь к Ларисе: – Лара, собери свои вещи, и поехали ко мне! Причём навсегда!

– А ты, пожалуй, прав! – сказала она, глядя на сына. – Довольно я натерпелась здесь хамства!

Она пошла собираться, я же тем временем помог юнцу дойти до кухни, чтобы приложить ему холод к носу. Спросите – зачем? Да просто жаль его, дурака, стало. На кухне мы оба сидели молча, пока не пришла Лариса и не сказала, что она готова. Никогда не забуду один момент: Лариса подошла к сыну, чтобы спросить, как он? А тот, нет бы сказать, мол, мамочка, прости меня, пожалуйста, и не уходи (чему бы я порадовался!), ударил её, назвал шлюхой и велел убираться вон. Лариса тоже влепила ему по щеке, и мы ушли. С тех пор они больше не виделись. Очень грустно об этом писать…

Однако я с радостью сообщил бы вам другую, радостную весть (да не одну!): мы с Ларисой решили пожениться! А ещё Лариса ждёт ребенка! Только бы бог дал нам с ней это счастье!..

2014-2020гг.