Нашим покупателем был прапорщик. Крепкий мужик лет сорока, со строгим взглядом и усами. Когда мы поехали в часть, все выложили домашние припасы и пригласили к столу прапорщика. Но он отказался и заметил: «Отбирать у призывника кусок хлеба не в моих правилах». Все задохнулись от восторга: вот это командир! Сопровождавший прапорщика узбек – ефрейтор придерживался иных взглядов. Он активно поедал наши запасы и прятал в свой вещмешок консервы и долго портящиеся продукты, приговаривая при этом:
— Это все для сержантов. Если им мзду не отдать, плохо вам будет! Если есть бухло – сразу отдайте мне. Кусок вас обыскивать сейчас будет. У кого найдет – отведет в тамбур и отп**дит!
— А кто такой Кусок? – спросил кто – то.
— Прапорщиков так зовут в армии, — ответил узбек презрительно, но на всякий случай посмотрел в сторону, где сидел прапорщик. Вы давайте по-своим пройдитесь и принесите сюда все консервы. Скажите — для Бати.
— А кто такой Батя? – спросил я.
-Я, — ответил узбек, — и если у вас остались деньги – отдайте их мне.
— А ты вернешь? – спросил я.
— Нет, но у вас их отберут. А так вы мне отдадите, а я буду помнить. И у кого есть часы – сразу отдайте. Вам по сроку службы не положено их носить.
— Это подарок отца, — сказал кто-то.
— В армии это не е*ёт! – ответил узбек, – а вот Батя вам поможет, если что!
— Батя, а давай по пять капель за знакомство? – предложил один из наших и достал початую бутылку водки.
— Нет, — сдулся Батя, — если Кусок унюхает, мне – хана!
— А ты чесноком закусишь и все, — не унимался хозяин бутылки.
— Ладно, сейчас вещмешок Куску отдам и вернусь, — сказал Батя.
Вернувшись без вещмешка, Батя ткнул пальцем в стакан и пробасил:
— До краев! И все! Батя норму знает!
— Вот это по — нашему! – загудели мы.
Водку пил только Батя и вскоре вырубился. Мы затолкали его на вторую полку и грустно посмотрели друг на друга.
— Если уже тут начали обирать, что же в части будет? – подумал вслух хозяин опустевшей бутылки водки.
— А давайте деньги и часы сдадим прапорщику, а потом возьмем обратно? – предложил шустрый малый, которого вскоре увезут в госпиталь с триппером.
Идея была одобрена и вскоре около ста пятидесяти рублей я держал в кулаке, как старший по возрасту. И подталкиваемый «вкладчиками», я присел рядом с прапорщиком.
— Товарищ прапорщик, а служить в вашей части тяжело?- спросил я.
— Тяжело, — усмехнулся прапорщик, — но девки безотказные как пулемет!
— Понятно, а можно мы свои деньги и ценные вещи оставим у Вас?
— Это еще зачем? – удивился прапорщик, — свой автомат тоже мне отдашь для сохранности?
— Нет.
— Вот и держите деньги при себе! Они вам еще пригодятся!
Когда я передал суть беседы и вернул деньги, кто – то сказал:
— Я их лучше выброшу, чем этим сержантам отдавать!
— И часы разобью – добавил другой.
В часть прибыли ночью. Нас разместили в казарме среди бойцов. До утра нас деликатно избавляли от наших денег. К койке подходил сержант и начинал шепотом объяснять, что ему скоро на дембель и нужны деньги для подарков родным. Заминка возникла только со мной. Перед отъездом мои друзья, уже отслужившие в армии, ввели меня в курс дела: как защищать свои права, как прятать деньги и лезвия для бритвы, как отвечать дедам и сержантам, чтобы они поняли, что я уже на пределе. Свои двадцать пять рублей я спрятал между военным билетом и дерматиновыми корочками, туда же положил лезвия «Балтика». И когда сержант предложил мне отдать ему деньги и часы, я ответил:
— Все деньги я отдал Бате в поезде, а часы мне мама подарила. Я их не отдам. Отберешь – будешь жить до первых стрельб. Клянусь мамой.
— А сколько денег ты отдал Бате?
— Он все выгреб, бухой был, обещал что защитит от любого деда или сержанта.
— Ладно, спи. Раз часы от матери, оставь их себе. Я думал, что ты сам их купил.
Когда утром я одевался, то обнаружил, что из военного билета исчез рубль, который я положил для добычи, чтобы дальше не искали.
Утром нас перевели в изолированное помещение. После завтрака мы получили форму и пошли в баню. Потом мы слушали вводный курс об армейской жизни. Меня смутило, что погоны и прочие причиндалы нам не выдали. И мы были похожи на штрафников.
После ужина Кусок нам объявил:
— До утра у вас должны быть пришиты погоны, шевроны и петлички на х/б и шинели, кокарда, эмблемы и т.п.
— А разве их нам не должны выдать? – спросил я.
— Должны, но в настоящее время их нет в наличие, — ответил прапорщик.
— И как нам быть? – продолжил я.
— Привыкайте, в армии ищут способ, а не причину.
— Них*я себе, — сказал кто – то, — а патроны тоже сами будем покупать?
— Будете, если потребуется, — усмехнулся Кусок.
— А военторг в части есть? – спросил я.
— Есть, но он уже закрыт, — ответил Кусок.
— А можно попросить продавца открыть на часок?
— Могу попробовать, а деньги у вас остались? – спросил прапорщик с некоторым удивлением.
— Сколько надо? – спросил я.
— Рублей по шесть на каждого.
— Товарищ прапорщик, Вы поговорите с продавцом, а мы сбор денег проведем.
— Отлично, — обрадовался Кусок и ушел.
— Мужики, — крикнул я, — нас пятнадцать человек, надо собрать девяносто рублей. У меня есть четвертной, скидываемся.
Я зашел в туалет и достал из тайника четвертной. После меня все заходили в туалет и выходили с купюрами в руках. Видимо, не одного меня проинструктировали отслужившие товарищи. Удалось собрать сто три рубля. Кто – то посоветовал пойти мне с Куском, чтобы проконтролировать освоение денег. Когда я предложил Куску помочь донести покупку, он зловеще сверкнул стальной фиксой, и кивнул головой.
Продавец военторга с поросячьими глазками достала из – под прилавка картонную коробку, наполненную погонами, и сказала:
— Коля, вот на пятнадцать человек.
— Сколько? – спросил Кусок.
— Восемьдесят, как ты сказал.
— Расплачивайся, — сказал мне Кусок.
Я отсчитал восемьдесят рублей и отдал продавцу.
— А можно на остаток денег пряники и конфет купить? – спросил я.
— Можно, но мы еще не все купили. Таня, давай ваксы пятнадцать банок, пятнадцать щеток, бархоток, подшивон, зубной пасты и щеток пятнадцать штук, банного мыла пятнадцать штук, пятнадцать расчесок, платков, ниток, ручек и блокнотов. Да, забыл про общие тетради, тоже пятнадцать. Отдай тете все деньги. Тань, а на остаток взвесь ему пряников. Хотя из вас еще мамкины пирожки не вышли. Ну да ладно! Меня не забудьте угостить!
Мы пришивали погоны и прочую атрибутику, а я думал о том, что Кусок нас кинул. Друзья говорили, что все это должно выдаваться бесплатно. А зубную пасту и щетку мы привезли из дома. Зачем нужно было покупать? Тогда я еще не знал, что мне повезет, и я попаду в пожкоманду, а у остальных четырнадцати Кусок будет старшиной. Продавец магазина оказалась его женой.
У Куска была забава. Перед получением денежного довольствия он обходил спальное помещение и делал отметки в блокноте. Сдвинуто полотенце – значит, его нет в наличие. А рядовой Иванов получит семь рублей за вычетом стоимости нового полотенца, которого он никогда не увидит. Зубная паста и щетка лежат не на месте – новая покупка. Тетрадь лежит косо в тумбочке – покупай новую! Носовой платок грязный – покупай новый! Сапоги не чищены – покупай ваксу. Куску не понравилась прическа — бегом в парикмахерскую. Стрижка «под ноль» — пятьдесят копеек. А уж погнутые эмблемы или помятые погоны после стирки х/б – с новой покупкой! Безнадежно испачканное х/б (протекла паста из ручки или заляпал чем – то в техпарке) – пиши родным, пусть на адрес Куска высылают пятьдесят рублей, и у тебя на руках новое х/б. А отсылка домой гражданской одежды – миф. Кусок все продавал деревенским. В начале службы в баню каждому выдавали кусок банного мыла и кусок хозяйственного на двоих. В конце службы выдавали кусок хозяйственного и кусок банного мыла на двоих.
Вот такой Кусок был в нашей части…
82
Загрузка...
