Туман в лесу был настолько густой, что Соня боялась ненароком заблудиться в нём. Но всё же запасной фонарик и навигатор в телефоне внушал доверие.
Знакомая с виду тропа то ускользала из-под ног, то выпрыгивала снова из-за кустов черники. Ягод на них давно не было, но голые веточки без единого листка сохраняли свой насыщенный зелёный цвет даже в такое время года, как глубокая осень.
Пар изо рта быстро смешивался с туманной дымкой. Иногда Соне казалось, что это просто лесные жители надышали, отчего воздух стал таким тягучим и плотным.
«Эх, вот бы сейчас сюда солнышко! — думала Соня. — Оно бы в миг разогнало эту белую мглу.» От того, что вокруг ничего не видно, а в ближайших оврагах может кто-то прятаться, Соне становилось не по себе. Она порой пугалась даже шороха собственных ботинок.
Вот, наконец-то она нашла тот самый пенёк, на котором когда-то сначала потеряла, а потом снова нашла Пимкинса. Соня достала медвежонка, который всё это время только приносил ей неприятности, из рюкзака, тяжело вздохнула, крепко обняла на прощание плюшевого медведя и посадила его на тот самый пень.
— Прости меня, Пимкинс! Когда-то ты был мне хорошим другом, но так дальше продолжаться не может. Мы должны расстаться. Может, кто-то другой тебя здесь найдёт, и я надеюсь, ему ты не будешь доставлять неприятности. В любом случае, я сюда больше никогда не вернусь. Прощай!
Соня не помнила, когда последний раз она чувствовала себя такой печальной. Вроде бы обычная детская игрушка… Но когда она расставалась с Пимкинсом, из глаз у неё невольно покатились тёплые и горькие крупные слезинки, такие же тяжелые, как капельки росы для маленького стебелька.
Соня вспомнила всё: маму с папой, как они тогда гуляли по лесу, собирали грибы и ели ягоды, как потом родители закатывали урожай по банкам, а бабушка им помогала. Вспомнила девушка и как потеряла медвежонка, а потом долго плакала, потому что не могла его найти. Для неё это тогда было равносильно потери самого близкого друга.
И вот сейчас она была вынуждена ради своего счастья снова отказаться от этой дружбы. Ну почему? Почему в мире всё так не справедливо?
Соня пыталась смахнуть капли с щёк, но на их место скатывались новые. Это было бесполезно, и поэтому она дала им время высохнуть самостоятельно.
Постояв ещё немного, девушка наконец-то развернулась на 180 градусов и решила поспешить домой, пока совсем не стемнело. Но вдруг где-то по правую руку раздался треск толи сучьев, то ли ягеля, и Соня расслышала топот чьих-то ног.
Сначала она думала, что это мог быть лось, потому что больше походило на топот копыт. Но лось кроме топанья, мог издавать ещё другие звуки, вроде фырканья или чавканья. Девушка ещё раз прислушалась, ей померещилось будто топающий толи кашлянул, толи чихнул.
В лесу какая-то сосна издала старческий скрип такой жуткий, как будто у неё ломило весь ствол от сколиоза и артроза, и она попыталась выпрямиться, да не получилось.
Это заставило Соню спринтовать так быстро, что ей бы сейчас позавидовал, пожалуй, даже кенийский бегун. Ей казалось, что она бежит просто прямо, напролом, спотыкаясь по пути за обрубки молодняка и камни. Когда страх отступил, а в боку закололо, она всё-таки остановилась.
Соня постаралась успокоиться и прийти в себя. Она решила не полагаться на свою бурную фантазию, а решила поразмыслить логически. Даже если в лесу кто-то был, это мог быть как лесничий, так и охотник, и даже грибник, ищущий запоздалые лисички или сыроежки. А этот жуткий треск издало обычное дерево. Бояться ей нечего, однако и из леса пора было выходить. Кроме тумана на лес ещё опустился и мрак, поэтому в ход пошел фонарик.
Девушка осветила тропу, и сначала ей показалось, что она даже увидела бабушкин дом. Когда она подошла к нему в плотную, то это оказалась какая-то заброшенная постройка посреди леса. Возможно, даже зимовье.
— Вот я глупая! Сейчас так совсем заблужусь. Пора включать карту. В таком «идеальном» освещении я сама из леса могу и не выйти.
Навигатор долго крутился на месте в поиске спутников. Поскольку Соня плохо понимала, какой из домов на карте её, ткнула точку маршрута просто на улицу. Главное, из леса выйти, а там она найдёт дорогу домой. Всё СНТ освещалось фонарями, а улицы, как и на многих дачах, были прямые и перпендикулярные. Название улицы Соня знала, а потому ткнула именно в неё, то есть дом в любом случае был где-то рядом.
«Странно, — подумала Соня, когда навигатор повел её сначала вокруг, а потом в противоположную сторону от места. — Может, я что не понимаю. Или просто тропа так поворачивает. Но мне сейчас больше не на что положиться, кроме смартфона. Если я пойду наугад, могу и в трясину зайти или ещё куда. Лучше уж идти по навигатору.»
Каким же было удивление девушки, когда она снова пришла к месту, где оставила Пимкинса. У неё чуть фонарик из рук не выпал.
— Так, спокойно. Я не могла вернуться назад. Это просто место похожее, да и на пне никто не сидит…
Но тут она вспомнила, что слышала чьи-то шаги, Возможно этот кто-то вышел на полянку и забрал игрушку… Соня собралась свернуть обратно на тропу и идти дальше, как вдруг её ботинок наступил на что-то мягкое.
Это была лапка Пимкинса. Он валялся прям на тропе, в сторонке от пня, но не сильно далеко от него.
На мгновение Сони показалось, что его глаза блеснули белым светом. Плюшевый медведь как будто протянул к ней лапки, вопрошая: «Ну как же так, Соня? Мы же друзья! Друзей не бросают!»
И тут Соня опять услышала знакомое покашливание почти возле её уха:
— Кхм, Соня это ты?
Голос был шершавым и грубым, как будто простуженным. И показался Соне как будто знакомым. «Нет! Неужели это тот самый голос из моих снов?!» — промелькнуло у девушки в голове. В этот момент где-то за спиной она услышала протяжное и скрипучее «Соооня!».
Инстинкт самосохранения и сверкающие в тумане пятки сделали своё дело. Уже через несколько минут девушка выбежала из леса самостоятельно и без помощи фонаря и навигатора. Вылетела она из чащи как раз в том месте, где они с Колей когда-то уже выходили, то есть у той же самой свалки.
Хорошенько отдышавшись, поняв что за ней никто уже не гонится, Соня отправилась домой по уже знакомой дорожке. Сердце её пыталось выскочить из груди, даже, когда восстановилось дыхание. Девушке казалось, что его шум эхом отражается у неё в ушах. Страх ещё долго не отпускал её. Окончательно успокоиться она смогла только когда подошла к дому.
У крыльца её встречал взволнованный Коля.
— Ну наконец-то! Ты вернулась!
Он обнял девушку за плечи и сопроводил в дом.
— Где ты так долго пропадала? — спросил парень, пока Соня снимала с себя грязные ботинки и намокшую от тумана куртку. — Я уже начал было волноваться. Хотел пойти за тобой, да боялся, что мы где-нибудь разминёмся. Стемнело совсем. Чего ты так долго? Ты обещала управиться быстро до темноты.
— Для начала наведи мне чего-нибудь успокоительного и теплого. Дай я приду в себя, а потом тебе всё расскажу.
Коля послушно пошёл ставить чайник. Он видел, что девушку слегка лихорадило, и подумал, что она просто продрогла в лесу, и ей надо было согреться.
Ничто так не спасало от холода, как бабушкин травяной чай с липой, ромашкой и календулой. Теплый напиток быстро заставил Соню прийти в себя, и она рассказала Коле о своём приключении в лесу.
— Жуть какая! — сделал парень вывод. — Значит, говоришь, тебя кто-то позвал по имени? Может, это был просто кто-то местный, кто тебя узнал?
— Не знаю, и знать не хочу! Я туда больше ни ногой! И здесь больше не могу оставаться. Слишком много всего плохого с этим местом связывает.
— Но что ты будешь делать? В общаге место сложно выбить, там в первую очередь дают место тем, кто из других городов приехал, а то и из стран.
— Не знаю. Попробую через однокурсниц что-то найти. У нас есть те, кто живет в Питере, может к кому-то можно прибиться.
— Да, но степухи тебе хватит только на еду и проезд, даже если на отлично будешь учиться. А за жильё, даже за койку платить надо ещё.
— Не знаю, устроюсь официанткой или продавцом в магазин посменно. Вон другие и учатся, и работают, и ничего.
— А как же твоя бабушка?
— Буду навещать её на выходных. К тому же сейчас у всех есть телефоны, если я ей понадоблюсь, она всегда может позвонить.
-И когда думаешь переезжать?
— Как можно скорее. Найду куда и съеду отсюда. Может это надо было сделать давно, чтобы меня перестали мучить кошмары.
Руки у Сони лежали на столе. Коле так хотелось поддержать её, но он не знал, что и сказать. Поэтому всё что он сделал, это положил свои ладони поверх её.
— Я постараюсь тебе помочь, чем смогу. Хочешь, я узнаю у своих друзей по поводу жилья или работы.
— Спасибо, Коля. Ты всегда был добр по отношению ко мне, но я бы не хотела тебя лишний раз напрягать.
— Да это пустяки для меня.
Через несколько дней Соне удалось переехать в город и даже найти подработку достаточно хорошую, чтобы позволить даже самой платить за комнату. В университете она написала заявление на свободное посещение, чтобы после смены не приходилось думать об утренних лекциях. Работу она нашла самую обычную для студентки официанткой в ночной паб.
Одна смена выматывала её так сильно, что она не могла ни о чём думать, и со временем даже стала забывать о недавних кошмарах. Бабушке она сказала, что ей надоело сидеть у неё на шее, и она решила стать самостоятельной.
Первый месяц ей вообще не удавалось выбраться. Приближалась сессия, а тут ещё под Новый год заставили работать. Но всё же к Рождественскому сочельнику ей удалось навестить свою бабулю, и она привезла ей кучу подарков и вкусностей…
Бабушка была очень рада приезду внучки. Она пожурила её за то, что та так много потратилась на подарки и зачем-то ещё привезла еду, когда у самой Лидии Евгеньевны осталось много всего с Новогоднего стола.
Больше всего бабушка хотела удивить внучку своим подарком.
— Соня! А у меня для тебя особый подарок. Он тебя тут ждёт почти с самого твоего отъезда.
— Да? Интересно, что это?
— А ты загляни под ёлочку.
Девушка подошла к камину, рядом с которым стояла ёлка. Живая, пушистая и наряженная она была по прежнему главным украшением этого дома. Сюрприз, который ждал Соню под ней, действительно, произвёл на неё впечатление. Впечатление столь сильное, что Соня побледнела, отшатнулась, сделала пару шагов назад и будто опьяневшая рухнула на пол…
Под ёлочкой её ждал никто иной, как Пимкинс…