Место в мире

Демон Страданий сдался. Уже второй час он бродил по Туле, но все никак не мог найти источник этого сладкого, столь манящего его запаха. Так пахнет страдание человека, ненавидящего свою жизнь.

Выдохнув, он предоставил запаху самому привести себя к цели. Мгновение – и он превратился в сгусток фиолетового тумана, невидимого для простых людей. Спустя пару минут он уже стоял в трехкомнатной квартире на шестом этаже на окраине города. Источник находился в соседней комнате. Окружив себя пузырем незримости Страдание пошел посмотреть на свою новую жертву. “Клиента” – поправил он сам себя. Ведь нужно быть толерантнее к людям.

Парень сидел на самом краю подоконника, всматриваясь в пейзаж перед ним. Муравейник большего города. С поправкой на то, что население города неуклонно уменьшалось, и на данный момент не составляло и трехсот тысяч человек. Однако мельтешащие внизу машины, пешеходы размером с муравья, снующие по своим делам действительно завораживали. Первые пару минут.

Страдание даже почувствовал некий укол зависти к этому парню. Он так красиво сидел, погруженный в свои мысли. Подобного удовольствия Страдание был лишен, в глубинах его сознания были картины, которые он страстно желал забыть.

“Пора бы и к делу переходить” – подгонял он сам себя, однако почему-то отнюдь не спешил. Ему хотелось, чтобы парень сам слез с подоконника, отошел от окна, признав тем самым несбыточность своих мечтаний. “Подобной логике должен позавидовать душевнобольной” – упрекнул себя Страдание и решил пока осмотреть комнату. Его внимание привлекли фотографии на столе. На одной парень с подоконника стоял в обнимку с мило улыбающейся девчонкой, на другой были они же, но в компании двух взрослых. На третей тот же парень был в компании еще шести подростков, включая девушку из прошлой фотографии. Рядом с фотографиями лежал студенческий. Иван Владимирович Золотов, второй курс физико-математического факультета. На фото был изображен молодой длинноволосый блондин с круглым лицом, серыми глазами, приплюснутым носом и тонкими, сжатыми губами.

Парень все сидел у окна и неотрывно следил за городом, практически высунувшись в окно. Казалось, еще немного и он выпадет. Однако это впечатление было обманчивым. Несмотря на страдания, аромат которых он продолжал источать, парень отнюдь не собирался сводить счеты с жизнью, о чем свидетельствовала напряженная поза, смещенный центр тяжести и положение рук, готовых в любую минуту схватится за подоконник. Демону Страданий надоело ждать и он убрал незримость с громким хлопком внезапно возникнув в комнате в клубах аметистового дыма.

Как он и ожидал, напуганный парень моментально качнулся, инстинктивно отшатнувшись от опасности и практически вылетел в окно. В ту же секунду, казалось беспечно свисавшие руки моментально схватились за оконную раму и вытолкнули тело в комнату.

Предпочитая не ожидать дальнейшего метания по комнате и криков, Страдание извлек из кармана плоский гладкий камень темно-серого цвета. В тот же момент клубы серого дыма вырвались из Ивана Золотова и устремились к камню, цвет которого все темнел, опасно приближаясь к черному.

“Плохо, место почти закончилось” – выдохнул Страдание. Тем временем парень был абсолютно растерян. Все, что он должен был испытывать в этот момент – страх. Но весь страх поглощался камнем – подарком госпожи Страхов.

– Ладно, парень, давай покончим с этим быстро – отложив камень и развалившись в кресле начал беседу Страдание – я демон, и исполню одно твое желание.

– Демон. Правда? – слегка отойдя от шока спросил парень.

“Нет конечно. Я ренегат, продавший душу Аду. Если бы ты увидел настоящего демона, обделался бы” – грустно подумал Страдание, но если он ответит так, то потеряет весь авторитет. Он уже привык к этому притворству и один раз даже назвался демоном при своем господине. По счастью Владыке Страданий было фиолетово как его слуга называл себя в мире смертных.

– Ну а ты как думаешь? – тем не менее он ответил уклончиво. Он вообще не любил врать.

– Ну, непохож просто…

Страдание осмотрел себя: белые кожаные туфли, черные брюки, фиолетовая рубашка, белый пиджак, черная трость с красными прожилками и крупным аметистом в набалдашнике, лицо закрывали крупные солнцезащитные очки алого цвета. У кого-то здесь просто нет вкуса.

– Мне все равно. У тебя появилась уникальная возможность. Загадывай желание, и я его исполню. И без глупых вопросов.

– Я хотел бы попасть в параллельный мир. Мир меча и магии. Как в тех…

– Понятно, фэнтези-попаданец. Сделаем. Вот только твои мама, папа и сестренка не расстроятся твоему внезапному исчезновению, а, Иван Золотов?

Удивленный парень непонимающе моргнул, а затем перевел взгляд на стол и понял где источник информации.

– Им будет без меня лучше. Я настолько бесполезен, что обо мне быстро забудут. А лучше сотри им память про меня.

– Только одно желание, парень. Перемещение или удаление памяти.

Иван грустно замолчал. Тогда, желая подстегнуть его, страдание взмахнул рукой. Комната окрасилась всеми оттенками фиолетового, а из парня снова повалили клубы дыма. Тяжелого, плотного, темно-фиолетового дыма. Внезапно в дыму возникли образы: неловкое молчание в кругу одноклассников, смех над его корявой попыткой познакомиться с девушкой, укоризненный взгляд родителей при виде его табеля, неспособность подготовиться к контрольной, радостная улыбка сестры-отличницы, отказ в трудоустройстве на работу, бессильное хватание воздуха при виде спортивных парней, спрашивающих о наличии телефона…

– Хватит – отшатнулся в сторону Иван и дым медленно подплыл к демону страданий, который впитал его в себя ленивым взмахом руки.

– Я питаюсь страданиями. И за сытный обед с меня, как я и говорил выполнение желания. Решай быстрее, хочешь ты в другой мир или нет.

– А если я захочу миллион?

– Ну а я хочу посмотреть, как ты объяснишь своей семье откуда у тебя в комнате взялся миллион. А даже если и выйдет, разве став богатым ты обретешь ту внутреннюю смелость, которой жаждешь. Разве став богатым, ты превзойдешь свою сестру, разве перестанешь быть разочарованием в глазах родителей? Впрочем, решать тебе. Страдание всегда остается в плюсе.

– Ладно. Переноси.

– Что значит переноси? Вот прямо махну рукой и привет приключения в новом мире? А как же грузовик-сан, или это клише уже умерло? Ну ладно, есть у меня другой вариант. Вон твоя дверь, ведущая к мечте – театральным жестом он указал на распахнутое окно.

– Но… прыгнуть… — побледнел Золотов.

– Или желай свой миллион, но учти, если захочу я материализую его четвертаками. Вот смеху будет. А пока думай. Молча.

Показательно откинувшись в кресле, страдание вытащил из клубов фиолетового дыма книгу. Это было ранобэ одного китайского автора, который так страстно желал быть популярным, что Страдание не мог не навестить его. С тех пор дважды в год выходили все новые тома приключений парня, попавшего в тело императрицы Цы-Си. Смешные, интересно написанные, с сюжетом, балансирующим на грани драмы и комедии, сочетающим в себе политические интриги, превозмогание и адаптацию парня к женскому телу со всеми вытекающими книги нравились всем… кроме их автора, мечтавшего написать меху в космосе. Он получил славу, потеряв мечту. Одна из лучших сделок. Плюс Страданию и правда нравилась это ранобэ.

Однако спустя пол часа он был вынужден отложить книгу. Сложно читать, когда кто-то нарезает круги по комнате.

– Ладно, смотри. В худшем случае прыгнув из окна ты умрешь. Но разве смерть — это не избавление от страданий? В лучшем, попадешь в свой вожделенный фэнтези мир. Откажешься – продолжишь страдать здесь. Я всегда в плюсе, а ты потихоньку начинаешь меня выводить.

– Ты гарантируешь, что я не умру, после прыжка?

– Ты не умрешь, вот тебе мое слово. Верить ему или нет – дело твое.

– Хорошо – решительно направился к окну Иван.

– Записку родным не напишешь?

– Нет.

Страдание хотел было спросить еще что-то, но в ту же секунду, не колеблясь, парень сиганул в окно.

– Хоть бы предупредил – лениво поднялся он из кресла, пустив вдогонку Золотову фиолетовый луч. Подойдя к окну Страдание какое-то время полюбовался на снующих туда-сюда людей вокруг распластанного по асфальту тела, растекающегося во все стороны кровью. Грустно выдохнув и в последний раз осмотрев комнату, демон страданий исчез из нее, растаяв в клубах фиолетового дыма.

*****************************************************************************

Сжавшись клубком, Золотов лежал на траве и тяжело стонал. Еще свежи в памяти были ощущения сломанных и раздробленных костей, толчками вытекающей крови, страха, боли…

Вставай, долго ты еще будешь лежать? – грубо спросил его Страдание. Боли нет, она лишь в твоей голове.

Хватаясь за ствол дерева, Иван принял вертикальное положение. Он все еще чувствовал боль в каждой клеточке тела, но также и понимал, что все его кости сейчас целы.

– Что же, как в любом исекае ты в праве взять себе стартовые бонусы, так что давай быстрее выбирай и до свидания. Меня ждет скорбь твоих родных. Не переживай, они будут вспоминать о тебе только хорошее. Возможно. Обещать не могу.

– Ах ты ж гад…

– Если хочешь, могу вернуть назад в то кровавое месиво, что сейчас отскребают от асфальта.

Понимая, что спорить бессмысленно и он сам виноват, Иван взглянул на всплывшее перед ним меню.

– Орк-танк, ассасин-зверочеловек, эльф-лучник, рыцарь-человек, маг-нежить, ремесленник-гном. Что это?

– Предыстории. В любом случае ты останешься человеком, но получишь некоторые стартовые бонусы, определенные таланты в различных отраслях. А обоснованием этого для местных будет твое, якобы, происхождение. Например, ты отпрыск человеческой женщины и гнома, пошел расой в маму, а папа за неимением других детей обучил тебя ремеслу. Примерно так.

– Я понял. Но ремесленником быть скучно. Танк, это который идет перед групой и получает весь урон на себя, пока остальные сражаются?

– Да, именно он. Таковы таланты орков: сила и устойчивость. Правда компенсируется это минусом к интеллекту, вот они и стоят на одном месте.

– Спасибо, обойдусь. Ассасины слишком сложно и уныло. А что будет если я выберу рыцаря?

– Бонус к интеллекту, обаянию и силе. Ловкость, маневренность, точность на низком уровне. Рекомендуется сражаться в составе крупного подразделения. Способность людей – становиться тем сильнее, чем их больше.

– Эй, мы же тебе не крысы!

– Да ну?

– В любом случае, оставаться в тени других я не хочу. Что на счет мага, я стану нежитью?

– Нет. Просто мертвым внутри.

– Я в этот мир рвался и в окно прыгал не ради того, чтобы внутренне умереть. Остается лучник?

– Стартовый бонус к точности, ловкости и интеллекту, при низком показателе силы, выносливости и обаяния.

– Что? Почему?

– Ну а что ты хотел? Просто почитай предысторию эльфа.

– Четверть-эльф, сын проститутки, чью мать изнасиловал эльф и неизвестного мужчины. Считает эльфов виновными в тяжелой судьбе матери и ненавидит их, одновременно презирая людей. От деда унаследовал некоторые, характерные черты… Да что за ужасная предыстория?

– Чего ты хотел от демона страданий?

– Ладно, всяко лучше других. Беру!

Не прощаясь Страдание пропал в фиолетовой вспышке. В тот же момент Золотова подхватило нечто незримое и подвергло изменениям. Он стал выше, уши стали более вытянутыми, волосы длиннее, а одежда изменилась в нечто, более подходящее времени и эпохе. Здравствуй новый мир!

*****************************************************************************

Айвен, как решил называть себя под стать новой внешности Иван, полусидел, полулежал в мирно поскрипывавшей телеге и боролся со сном. Правда однообразие пейзажа ему в этом не способствовало. Трава! Кому вообще пришла в голову мысль поместить его в степь. Эльфы ведь живут в лесах и стреляют из лука из засады. Что им делать в голой степи? Вопрос был само собой риторическим. Тот, кто питался страданиями явно не был намерен устроить ему курорт в новом мире.

“Сейчас, наверное, стоит у меня дома и ухмыляется, глядя на мою семью. Мать проклинает меня, что так из окна высунулся, отец молчит, сестра ревет. Скоро будут похороны в закрытом гробу. А там сестра вступит в колледж и про меня забудут”.

Решив больше не вспоминать семью Айвен сосредоточился на своем первом квесте. В этом мире он пробыл уже десять дней, большую часть которых он плутал в окраинах Кахора – крупного города на севере этого региона, которую местные называли Долонье. На юг от города простиралась Великая степь, в которой находились либо военные крепости, защищающие Кахор от набегов южан, либо укрепленные остроги, жители которых собирали и заготавливали травы, меха, мясо или что еще. В один из таких острогов, Живицу, и направлялась телега с Айвеном.

Встретил хозяина телеги, крепкого седого старика по прозвищу Рах, Айвен в здании городской ратуши. В этом мире она выполняла так же роль стандартной гильдии искателей приключений, то есть тут можно было узнать где и кому нужны люди. Кроме того, так как задание Раха было очень сложным, но сравнительно низко оплачивалось, шансов что в ближайшее время за него кто-то возьмется было мало. И Айвен решил рискнуть. Ведь он попал в новый мир не для того, чтобы выживать, цепляясь за легкие задания для новичков. Он достигнет вершин славы, иначе в чем был смысл заставлять страдать родителей и переноситься в иной мир?

Все равно мысль о родителях и прошлом мире возвращалась раз за разом. Но почему, ведь он не должен об этом думать, попаданцы же не испытывают ангста по родным. Нужно сконцентрироваться. “Я ведьмак, я ведьмак. Я ведьмак, я ведьмак. Да!” – шутливо стал насвистывать Айвен и вскоре смог мысленно вернуться к плану по ликвидации монстра.

Водянка, он же водяной паук – любит обитать в мелких пресноводных озерах, как то, что в Живице. В знойной степи вода дорога, и жители прибрежного поселка были вовсе не рады, что в их драгоценном озере появилась плотоядная тварь.

Дышит воздухом, хоть и проживает в воде. Как крокодил, вынужден время от времени выныривать на поверхность. Имеет пузырь на спине, в котором хранит воду для увлажнения тела находясь на суше, и желудок, в котором сохраняет запасы крови, которую высасывает из жертв. Может очень долгое время обходится без пищи.

Задание явно для профессиональной группы наемников, коих в этих местах было достаточно, но у Айвена был план. В здешних местах существовало снадобье, сгущающее жидкость. Применяли его в основном в медицине, когда надо было остановить кровотечение, но местные умельцы нашли ему другое применение. Если соединить снадобье с водой получалась клейкая, склизкая смесь, похожая на жидкие сопли. Путешествуя через жаркие степи, местные клали ее под язык и сосали на протяжении дня, погашая тем самым жажду. От милостивого предложения Раха попробовать это Айвен отказался и теперь изнывал от жажды.

Однако порцию снадобья он взял. Она должна была сыграть ключевую роль в его плане. А план был простым: Попасть в пузырь на спине стрелой, измазанной сгущивателем и ждать. Когда вода свернется или вытечет из дыры в пузыре, тварь потеряет возможность вылезать на сушу, а соответственно и доступ к столь питательной крови. Тогда ей ничего не останется как впасть в сон на дне озера. Гениальный план.

Уже после заката Айвен и Рах прибыли в Живицу – небольшой поселок, огражденный деревянной стеной и земляным валом. “Ужин и сон” – размечтался было Айвен. Однако судя по крикам женщины подбежавшей к Раху было ясно – что-то случилось.

– Новое нападение – глухо сообщил старик и дал понять что бы Айвен двигался за ним. Вместе они пришли к небольшому дому на окраине поселка. Судя по всему, случилось что-то серьезное, ведь у дома собралось довольно много людей.

– А это кто такой? – спросил, указав на Айвена еще один старик, немного младше Раха.

– Охотник на водянку. Из Кахора привез – слегка растеряно ответил тот.

– Да ну? – удивился старик. Ну вовремя, стало быть. Я – Марук, старший в деревне.

– Что здесь произошло – холодно оборвал его Айвен. Буду отыгрывать крутого охотника на монстров, слегка грубого и бесцеремонного профессионала.

– Вот Цевек и расскажет – кивнул Марек в направлении кровати. Там, в окружении женщины, что их сюда привела и девушки лежал человек. Айвен медленно подошел к нему.

– Вот как, замену мне нашли – зло процедил Цевек. Только сейчас Айвен заметил, что у него, по самое бедро отсечена левая нога. Видя, что на его слова никто реагировать не собирается Цевек продолжил.

– Отправился я искать водяного паука утром. Наше озеро, парень, южнее превращается в небольшую заводь. Вода там стоячая, мутная и грязная, мы не ходим туда. Наш поселок стоит на северном крае озера, недалеко отсюда в Живицу впадает река Сужень, здесь озеро более глубокое, а вода холоднее. Так вот, живем и воду берем мы с северного края, а скот поить или купать водим к старой вербе, чуть южнее. Там у нас что-то вроде границы. Южнее уже больше болото, чем озеро. И, собственно, паук водяной поселился в том месте. У нас, рядом с поселком ему слишком холодно, а южнее слишком грязно. А там вода теплая, мелкая и чистая, плюс добычи в виде нашего скота навалом. Вот я пошел проверить там ли он и можно с ним сделать что-то. А паук вчера овцу выпил, сытый должен быть. Вот только эта тварь под вербой в яме ночевала. Ночью дождь был, в ямке вода была. Ну и напала на меня тварь, клыки в ногу и давай сосать кровь. Я топориком в нее, она ноль внимания, тогда я отсек ногу и пополз, а паук ногу ухватил и в воду.

Айвен чувствовал боль в его голосе. Зависть, злобу, стремление самому справиться с проблемой. Одним словам – страдание. Это был еще один подарок демона – серьга с небольшим аметистом. Именно она позволяла Айвену слышать чужие страдания.

Он не стал говорить это вслух, а только изложил свою стратегию.

– А затем мы выследим монстра на дне и потопим – улыбнулся он в конце, пытаясь вселить в своих слушателей уверенность. А также впечатлить девушку у постели Цевека. Высокая, темноглазая и светловолосая девушка, она была дочерью раненого следопыта. “Интересно, она входит в приз?” – хищно размечтался Айвен. Ведь это был бы неплохой эпилог – победа над монстром и жизнь следопыта в степи при раненом тесте и миленькой жене, которой тоже судя по всему не терпелось на поиски приключений.

– Я, конечно понимаю, что это не совсем по-геройски – продолжил он, глядя прежде всего на девушку – но главное это результат. Я не собираюсь рисковать напрасно. В этом мире необходимо быть не только сильнее, но и хитрее…

– Ну что же – перебил его столь красивую речь Марек – вот тебе расписка, чтобы по утру тебя из поселка выпустила стража, а переночуешь тут. Ты не против, Целла?

– Нет – не особо радостно ответила девушка. Казалось, Айвен ей был абсолютно безразличен, а волновало ее только состояние отца.

“Хм, ну, наверное, логично что она беспокоиться о раненом отце, а не строит глазки его потенциальной замене. Но все же хоть какой-то интерес у нее я должен был вызвать! Похоже я слишком переборщил с показным безразличием. Но все же разве она не должна упрекать меня в излишне хитрых планах, спорить со мной о стратегии и восхищаться моей уверенностью, да и симпатичных парней здесь не так и много, тем более эльфийской крови. И в конце, совместными усилиями убив монстра, между нами вспыхнет искра”.

Но видимо вспыхивать ничего не собиралось. Подав Айвену теплого мяса с овощами и воды, девушка указала где его комната и отправилась дальше ухаживать за отцом. Быстро поужинав, парень отправился спать.

*****************************************************************************На следующее утро, еще затемно Айвен отправился в свой первый квест. С разрешения отца Целла отправилась с ним, держась, однако на некотором отдалении. “Проследи за всем и в случае чего возвращайся” – сказал ей отец. Собственно, Айвен на что-то подобное и рассчитывал. Он уже видел, как убеждает ее не лезть на передовую, а она спорит с ним, бросается на водянку и ранит ее, а Айвен ее добивает.

В любом случае первым делом Айвен приступил к тщательному осмотру пространства возле упомянутой вербы, у которой так любил совершать свои нападения водяной паук. Ночь выдалась сухой, но все же, памятуя об участи Цевека осматривался он тщательно.

Все окрестности возле вербы были затянуты влажной тонкой паутинкой. Значит существо действительно устроило свое логово где-то поблизости. Идеально. Нужно просто выманить паука из воды, залезть на дерево и заковырять стрелами.

От неимоверного отвращения Айвен поежился. Ствол дерева был просто облеплен паутиной. Оглянувшись, парень увидел Целлу, державшуюся на отдалении. “Она вообще-то должна быть рядом и несмотря на все просьбы помогать мне. Ладно уж, одолею его сам. В конце концов без возможности увлажнять тело, водянка почти не сможет передвигаться по суше”.

Наконец, собравшись, Айвен стал рвать и резать паутину, надеясь привлечь внимание водянки. И монстр не заставил себя долго ждать. В нескольких метрах от берега из фонтана брызг возникло нечто…омерзительное. Четыре пары длинных, загнутых лапок быстро перебирая тащили в направлении Айвена чудовищное продолговатое тело, почти в метр в высоту и полтора в длину. Тело было разбито на два сегмента; голова, размером с две-три человеческих была снабжена жвалами, выделяющими парализующий яд и двумя парами глаз. И, собственно туловище, к которому крепились конечности. Небольшое, отвислое, наверняка полное крови брюшко слегка колебалось, а наполненный озерной водой горб на спине, размером с детский бассейн, ходил ходуном. Именно в него и прицелился Айвен, стараясь сохранять хладнокровие, несмотря на то, что тварь уже выбралась из воды и их разделяло всего полтора-два десятка метров. Секунда, выстрел, и щедро покрытая сгущающим снадобьем стрела вонзилась точно в горб, с легкостью его пробив. Теперь нужно бежать.

С трудом, путаясь в остатках влажной паутины, призывая на помощь всю свою эльфийскую ловкость, Айвен взбирался по гибким и тонким ветвям. К его ужасу, обозленная водянка даже и не думала возвращаться в озеро, хотя ее горб стремительно опадал, а, следовательно, существо лишалось столь необходимой ему влаги. Более того, пауку взбрело в голову преследовать свою потенциальную добычу и на дереве, так что водянка, с поразительной для такого громоздкого существа ловкостью стала подниматься на дерево. Более в панике, чем рассуждая, Айвен выхватил из колчана вторую стрелу и пустил ее вниз, с единым желанием помешать пауку взобраться. И желание его было услышано, ведь стрела пронзила переднюю лапу монстра и тот, отчаянно цепляясь за ствол, заскользил вниз.

“Не хочешь лезть в пруд, так я тебя добью. В одиночку уничтожу, заковыряю с безопасного расстояния!” – разъяренный горячкой сражения, Айвен выпустил новую стрелу туда, где, по его мнению, у паука должен был быть мозг. Или что-то подобное. Увы, но дешевая стрела с хрустом пробила хитиновый панцирь, покрывавший тело чудовища и застряла в нем, не причинив водянке вреда.

Удивительно, но озлобленная, раненая, стремительно высыхающая на утреннем солнце тварь никак не желала лезть в озеро, а упорно кружила вокруг дерева. Когда она предприняла новую попытку залезть очередная стрела пробила ей брюшко. Ее единственная слабая точка, вот только добраться до нее можно, лишь оказавшись под пауком, чего Авен отнюдь не желал. Надежда, что все запасы крови вытекут и паук умрет тоже не оправдались, ведь стрела закупорила рану. “Почему у тебя нету полоски жизней?”

В последней попытке закончить бой Айвен послал следующую стрелу прямо в правый верхний паучий глаз, и не промахнулся. Однако снова жизнь водянки спасло низкое качество стрелы, которая вошла в тело монстра недостаточно глубоко, чтобы добраться до мозга.

Покружив еще какое-то время у дерева и получив еще три стрелы в спину, водянка все же сдалась и отступила под воду. Выдохнув, Айвен оглянулся убедиться, что с Целлой все в порядке. “Цела ли Целла” – усмехнулся про себя он, увидев, что она стоит на одном месте, практически не моргая уставившись на воду. “Переживает за меня и восхищается моим упорством и смелостью” – быстро отходил от напряжения Айвен и уже собирался слезть с дерева, когда увидел, что девушка отчаянно машет ему руками. Пытаясь понять, что же ей надо, он потерял равновесие, и, цепляясь за скользкие, покрытые паутиной ветки, оборвал одну из них, упавшую в воду. В тот же момент над водой показался какой-то предмет, в котором Айвен узнал хвост своей стрелы.

“Поджидает в засаде” – расстроился он и решил подняться повыше, чтобы найти хоть какую-то возможность уйти и не попасть в лапы весьма резвой твари. Однако увиденное на вершине дерева просто парализовало парня. Три круглых, бледно-голубых с алыми прожилками предмета лежали в небольшом мешке из паутины. Паучьи яйца! “Я нахожусь в гнезде огромного, плотоядного, и судя по всему заботливого паука” – он едва не плакал от паники. Будто в ответ на его находку вода покрылась волнами ряби, а хвост стрелы нервно задергался. “Злиться, боится за своих детей. Чувствует опасность, собственное бессилие, ярость”. Класс, эта серьга еще и страдания животных может слышать. Сейчас от этой способности только минусы.

После часа раздумий, который ни к чему не привел, Айвен все же сдался и попросил на удивление безынициативную Целлу привести помощь, как бы жалко это не звучало. Солнце поднималось все выше, ему ужасно хотелось есть, пить и справить нужду. Однако лишь спустя несколько часов процессия из десятка вооруженных мужчин, под командованием опирающегося на костыль Цевека аккуратно приблизилась к дереву. Судя по всему, подробности сражения были им известны, ведь убедившись, что водянка все еще сидит у берега Цевек задал лишь один вопрос.

– Ты сильно ее потрепал. Так чего же она не уходит?

– А вы чего так долго, мне помощь нужна.

– Молчи, и отвечай на вопрос – холодно перебил следопыт.

– Проклятие, гнездо ее тут, три яйца.

– Понятно.

– Так вы поможете? – с надеждой и слегка неуверенно спросил Айвен. Что-то во взгляде раненого следопыта ему не нравилось. От него чувствовалась зависть, ревность, надменность, уязвленная самодовольством Айвена. Он предвкушал.

– Видишь какое дело, парень – нехорошо улыбаясь притворно дружелюбно заговорил Цевек – водянка – существо не глупое. И материнский инстинкт у нее развит. А поэтому слушай: если не этой, то следующей ночью яйца проклюнутся. Паук это понимает и пойдет в атаку, несмотря ни на что. Если ты сейчас спустишься, она на тебя нападет, и мы попадем под удар вместе с тобой. Кто-то может погибнуть. Нет, лучше мы подождем пока паучиха кинется на тебя и застрелим ее. Вряд ли ты при этом выживешь, но что же, так все будут в выигрыше. Кроме тебя.

– Но так нельзя! Целла, помоги мне. Не бросайте меня тут – осознав свою роль в плане Цевека Айвену стало дурно – я вас перестреляю.

– В кого-то может ты и попадешь, но всех не убьешь – гадко ухмылялся Цевек.

–Ты ведь так и лучился надменностью и превосходством. А как наш дом разглядывал, и на меня пялился. Нет, если твоя смерть поможет отцу и деревне против ничего не имею. Ты всего лишь один из наглых, самоуверенных сволочей – вот такого он от Целлы никак не ожидал. Хотя должен был, ведь они почти не общались, чего он от нее хотел? Недооценив никчемность своего обаяния и выйдя на плохую концовку Айвен мог лишь тяжело вздохнуть. По счастью, этот мир не был ограничен парой сюжетных выборов, и у него еще был шанс спастись.

– Ты же так рвался нам помочь. Вот и помогай – зло бросил Цевек на прощание.

“Прекрасное начало карьеры, Айвен” – печально корил себя Золотов – “Останусь здесь или попытаюсь сбежать, все равно местные поймают меня и используют в качестве щита против водянки. Думай, что же делать!”. Солнце начинало свой путь к закату, голод и жажда, понимая, что рассчитывать не на что отступили. Малую нужду он показательно справил в сторону деревенских, разбивших лагерь в метрах двухстах от дерева.

Самое тяжелое для обреченного – ждать свой конец. Чувствовать, как минута за минутой, час за часом, неотвратимое приближается все сильнее. Он уже устал бояться, он просто ждал. Ведь знал, что у него еще осталась возможность выжить.

Наконец, момент настал. Чувствуя, что яйца скоро проклюнуться, водянка, стремительно вырвавшись из фонтана брызг рванула к дереву. В оранжевом освещении заходящего солнца можно было рассмотреть, насколько ухудшилось состояние паучихи.

Один глаз отсутствовал, одна из лап свисала и почти не участвовала в передвижении, все тело было утыкано стрелами, горб на спине пустым мешком опал вниз, а в брюхе торчал измазанный кровью обломок стрелы. И все же, даже с такими ранами, мать спешила спасти своих детей. Не успел Айвен опомниться, как тварь уже достигла дерева и начала на него взбираться. И кроме того, она извлекла урок из предыдущего поражения.

Айвен успел выпустить четыре стрелы, прежде чем осознал, что все они попадают в передние конечности, которыми водянка закрывала голову, и которые не были задействованы в движении наверх. Тварь, терпя боль в простреленных конечностях упорно, цепляясь остальными шестью лапами и помогая себе жвалами лезла наверх. Даже приблизившиеся было к дереву местные, оцепенев, застыли в нерешительности. Однако Айвен слишком устал бояться, он был зол. И именно злость руководила им, когда он попросту схватил из паучьего гнезда одно из яиц и швырнул вниз.

Отскочив от паучьего тела и ударившись об ветки, яйцо полетело вниз, и разбилось об землю. На мгновение водянка оцепенела. И в это мгновение Айвен начал действовать.

Первая стрела попала пауку в одно из жвал, вторая выбила нижний правый глаз. Теперь водянка была полностью слепа с правого боку. Решившись, он схватил и сунул в карман второе яйцо и, зажав в другой руке короткий клинок, прыгнул вниз, точно на морду твари. Вложив всю силу в один удар, он отсек переднюю правую конечность паука и, оттолкнувшись от водянки, прыгнул вниз. “Теперь я могу ударить ее ножом в слепую зону, в просвет, незащищаемый больше передней правой конечностью”. План был в общем неплох, но проигнорировал желание самой водянки. Чудовищно извернувшись, она таки пробила ногу Айвена своими жвалами, заставив его потерять равновесие и очень неудачно упасть, подвернув ногу.

Растянувшись на земле Айвен, как в замедленной сьемке наблюдал, как чернеющая на фоне оранжевого закатного неба водянка еще немного лезет вперед, разворачивается и готовиться прыгать вниз; как небо озарил десяток огненных стрел, и как в хороводе, подхваченные порывом ветра они летят прочь; как изрядно сдувшееся брюхо монстра лениво колышется, и становиться все ближе. Лезвие ножа горело, отражая последние лучи солнца, а водянка в который раз подтвердила наличие у себя интеллекта. Приземлившись, она сжала свои челюсти вокруг левого запястья парня, одновременно ранив его в правый бок одной из своих лап. Понимая, что приходит его конец, и скорее из желания уязвить, чем в результате хитрого плана, лучник вытащил из кармана яйцо и метнул его по дуге, в направлении воды. Новая волна боли раздалась в боку, но в то же время водянка инстинктивно отпустила его руку. Отчаянно хватаясь за свой последний шанс, Айвен перехватил нож невредимой правой рукой и с силой всадил его в место, где голова паука переходила в шею. Не помогло.

Протяжно шипя, водянка резко метнулась в сторону, вырвав из руки Айвена нож и замахнулась для последнего удара. В голове у него не пронеслось ни одной мысли. Только пустота, чернота и…глухой треск. Он слышал какой-то голос и звуки борьбы. Лениво повернув голову, он увидел человека в глухой черной броне. На вытянутых руках он держал яростно брыкающуюся водянку. Ее лапы бессильно колотили по черному доспеху, оставляя лишь небольшие царапины.

– Та где ты, Шег, я долго не продержу – послышался из-под шлема глухой голос. Что-то белое мелькнуло перед глазами Айвена. Воин в таких же глухих, но более легких доспехах белого цвета на невероятной скорости промчался мимо раненого лучника и одним ударом своего кривого клинка вспорол пауку брюхо. Второй, уже колющий удар по-видимому попал в сердце водянки, ведь больше она не шевелилась.

– Ех, а ведь мы сюда не тебя спасать шли, парень, а за яйцами водяного паука. А ты их бить – грустно сказал… Вот тебе и фэнтези, выдохнул Айвен глядя на полутораметрового, пепельно-зеленого карлика с длинными руками, глубоко посажеными глазами, копной черных волос и крохотным приплюснутым носом.

– Да чего ты, Грах, не видишь, он кровь истекает. Сейчас я его подлечу.

Этот мягкий завораживающий голос принадлежал красивому парню в облагающей кожаной одежде. Лишь тщательно всмотревшись, Айвен разглядел его неестественно белые волосы, узкие красные глаза, наличие всего трех пальцев, серую чешую вместо кожи и волочащийся толстый хвост.

– Все правильно, я Кат Дол Део Марот Умербан из расы нагов.

Полу ящер Кат Какой-То-Там что-то пробормотал, и рана в боку Айвена затянулась практически сразу.

– И где наша выгода? – шипел тем временем коротышка.

– У тебя лишь деньги на уме, Грах? – воин в черных латах снял шлем и оказался очень симпатичной зеленокожей девушкой с голубыми глазами и медно-рыжими волосами.

– Яйцо –внезапно подскочил Айвен, видя, что уже наступают сумерки – на дереве. Люди – там.

– Яйцо! Шег, вперед – коротышка прыгнул на белого воина и тот нечеловечески быстро помчался к дереву. С легкостью вскарабкавшись на него, коротышка быстро обнаружил третье паучье яйцо и бережно спустился с ним.

– Повезло – проговорил он, покрыв яйцо неизвестным серебряным веществом – такое яйцо буде дорого стоить. Думаю, оно оплати наши расходы, а деньги забирай себе.

– За людей не беспокойся, эти деревенские хамы прослушали мою лекцию об опасности огня. Представлюсь еще раз – Кат Дол Део Марот Умербан, колдун по профессии, наг по расе. Для всех просто Кат.

– Все, что после Кат – дворянские титулы?

– С дворянскими титулами – это тебе к Граху. Мое полное имя означает Кат, рожденный второго числа второго месяца шестнадцатого года восемьдесят девятого цикла. Но вам этого не понять, так что давай без моих, так сказать, титулов – улыбался Кат, демонстрируя острые клыки и сдвоенный язык.

– Меня зовут Ядира, оркка из клана Плеюр – мило улыбнулась зеленокожая. Наш клан был уничтожен, и я скитаюсь по миру.

– Орки всегда стоят на передовой и принимают урон на себя – растеряно попытался поддержать беседу с девушкой Айвен.

– Таков уж талант – пожала плечами оркка.

– Шег – сняв шлем воин в белом повернул к Айвену свое лицо. Точнее череп, ведь он оказался разумным скелетом.

В любой другой ситуации Айвен бы вскрикнул, подхватился на ноги или отшатнулся, но он был слишком измучен, и лишь продолжил сыпать справками из фэнтези:

– А разве нежить не должна быть магами?

– Нет – бесстрастно ответил Шег – не обязательно. Внутренняя пустота помогает сосредоточиться. Я сосредоточился на скорости и точности, от скелета этого не ожидают.

– Ну а я – Грах, кобольд. Как и сказал Кат, мой отец – князь небольшого государства кобольдов на севере Кондоминиума.

– Айвен – после короткой паузы, видя, что все на него смотрят он понял, что не представился – очень приятно.

– Ну так что будем делать, Айвен? Деньги оставь себе, ты хорошо потрепал того паука…

– Можно мне в ваш отряд?

Остальные переглянулись. Вопрос их явно удивил.

– Почему человек с эльфийской кровью хочет вступить в отряд с темными расами?

– Потому что, и среди людей, и у эльфов я не нужный изгой, да и пропаду я в степи сам. А мне бы пожить хотелось – Айвен рассудил, что в такой ситуации голая правда лучше сработает чем пафосная речь. И не прогадал.

– Ну что же, он ответил честно, и я его понимаю. Он, конечно, слабоват, но не безнадежен. Я могла бы его потренировать.

– Я уважаю мнение других. Если остальные не против, то и я за – скелет тоже был на его стороне.

– Если Ядира поможет ему набраться сил, то это будет кстати. Лук разнообразит нашу тактику.

– Но нам нужно будет делить выручку на пятерых.

– Парень, ты же не против, что в первое время будешь получать чуть меньше?

– Нет – Айвену начинал наскучивать этот фарс. Они обязаны его принять, так работают клише. Раз уж не вышло стать крутым охотником-одиночкой, станет частью команды. В которой есть красивая, зеленокожая крсотка.

– В таком случае я не против – смирившись с небольшим падением доходов сдался Кат.

– Что же, поздравляю. Ты в команде, Айвен. Но учти, тебе нужно стать сильнее.

– Я вас не подведу. Ядира, рассчитываю на твою помощь – слегка карикатурно, по-японски поклонился Айвен.

– Хорошо, но учти я не люблю лжецов и лентяев.

– Так точно.

*********************************************************************

“Вернись, пожалуйста. Прости нас, Ваня.”

Мама.

“Не бросай нас, прошу.”

Папа.

“Очень жаль, но мы ничем более не сможем помочь.”

“Сколько на это понадобиться денег?”

Я не хотел.

“Дурак, высказала я бы тебе все. Но отложим на другой раз.”

Прости, Тань.

“Уже год прошел, как там у тебя дела? Мы скучаем по тебе. Не знаю, слышишь ли ты меня, но ты – сволочь. Я не смогу передать тебе и одной десятой доли того ада, что у нас творился.”

Мне жаль.

“Хотя и моя вина в этом есть. Да все мы виноваты. И все таки, я бы все отдала, что бы поговорить с тобой еще раз, братишка. Понимаешь?”

Я дурак.

“Интересно, каково тебе сейчас?”

Паскудно.

“Все бы отдала, чтобы поговорить с тобой. Прошу, дай мне знак, если слышишь меня. Вань!”

Поговори с ней!

Мне нет места в том мире.

Дай знак!

Вам будет лучше без меня.

Слышишь?

Я выбрал свой путь!

Ваня!!!

Нет!!!

Вскрикнув, он подскочил в своем спальном мешке в поту, пытаясь сообразить где он.

– Айвен, все в порядке – быстро подсела к нему Ядира, дежурившая, пока остальные спали.

– Думаю да. Просто дурной сон – кисло ответил он. Подробности сна никак не желали оставлять его. “Я не должен о них думать, я не должен оглядываться на свою прошлую пустую и уже завершенную жизнь в том мире. Реален этот, и я обрету в нем счастье.”

– Уверен? – оркка была явно обеспокоена выражением его лица.

– Уверен. Всего лишь сон.

Ведь сон же. Точно сон. В любом случае…

Тишина все затягивалась.

– Вряд ли я уже засну, так что могу подменить тебя на дежурстве?

– Так ведь через десять минут и так твоя очередь – улыбалась оркка. За год, что он провел с ними она здорово ему помогла. Тренировала его, помогла влиться в коллектив, ее простота и прямолинейность часто помогали ему лучше понять себя. Понять, что она ему нравиться. Но этот последний, логичный шаг ему все не удавалось сделать.

– И как ты ориентируешься во времени ночью? – она была потрясающая. Ей удавалось все. Наставница и ученик. Воин в глухой броне и лучник, действующий издалека. Прямолинейность и хитрость. Они были созданы друг для друга. Мешало только одно.

– Немного практики и у тебя все выйдет, Айвен. А пока что как обычно, увидишь рассвет – буди нас.

– Хорошо – грустно кивнул он. Какой хороший момент, он, она, лунный свет…

Тишина.

– Если что-то понадобиться или будешь в чем-то не уверен смело буди. Даже если будешь сомневаться, кузнечик это или вражеский шпион. И ты же понимаешь, я это не из вежливости, я и в правду тебе помогу. Тебе ведь еще столькому учиться.

Он понимал. Знал. И не хотел ее отпускать.

– Почему Шег за нас не караулит? Он ведь скелет, ему не нужно спать.

– Его телу не требуеться отдых, но он необходим разуму и духу. Никогда не требуй от другого того, на что не пойдешь сам. Даже если ему это легче сделать.

– Да-да, прости – Айвен сожалел, что его не особо смешной комментарий, призванный продлить диалог еще чуть-чуть ее так задел. Ему все еще было сложно привыкнуть к ее стилю беседы и мировоззрению.

– Он рассказывал, как стал нежитью? – поспешил он перевести беседу в другое русло.

– Только то, что это было против его воли. И в его сердце навеки будет жить желание мести.

– Сердце? Он же скелет. Интересно, оно привязано к костям или как?

– Думаю это просто метафора – в очередной раз не поняла шутку Ядира – вера в то, что он все еще тот, кем был когда-то. Что он еще жив.

Где-то через час-полтора наступит рассвет. Столько времени. Так много и так мало.

– Мне точно можно тебя здесь оставить? – не смотря на убийственную прямолинейность Ядира была очень проницательна. Почему же тогда она не могла понять, что нравиться ему? Или она тем самым подталкивала его к действию? Не, очевидно дело в другом. Другом парне.

– Мне бы этого не хотелось.

– Тогда еще посижу.

Прекрасно, вот он, шанс. Сколько таких шансов у него уже было и ни один он с толком не использовал. Так, хватит ныть, Айвен. Ты же выпрыгнул в окно, обрекая свою семью на ужасные страдания, все это для того чтобы жевать сопли в новом мире? Нет! Нужно стать совершенно другим человеком – резким и решительным, прекратить сомневаться и пройти этот неловкий романтический диалог.

– Можно тогда личный вопрос? Почему он? Грах. Вы полные противоположности, но тебя все время тянет к нему. Ты всегда делаешь все как он говорит, ищешь его одобрение, здороваешься с ним раньше, чем с другими, постоянно смотришь на него, да даже стоять ты стараешься всегда поближе к нему. Он тебе явно нравиться. Почему?

– Это о чем вы там болтаете? Не обо мне ли? – пока смущенная оркка не могла сказать и слова из лагеря послышался ворчливый глухой голос кобольда.

– Нет, конечно. Кто тебя воспитывал, Ваше высочество. Если бы ты посещал уроки этикета, ты бы понял, что это называется искусство ведения диалога, и оно подразумевает плавный переход от одной темы к другой. Ты просто к слову пришелся. И вообще разве ты не должен спать и не портить этот прекрасный момент. Луна, интимная обстановка, приятный собеседник, не влезай в общем.

– Ах вот оно как. Искусство, говоришь. Что-то у вас всех, стоит только обнаружить хоть какое-то родство с эльфами даже пердеж превращается в искусство. Ну прости, в моей семье нас чему-то полезному старались научить, а не как чужой девушке глазки строить.

– Девушке? – Айвен и Ядира спросили в унисон. И если в голосе оркки была надежда, то Айвен заметно поник. Он ожидал, максимум, неразделенной любви или короткого влечения, легкой заинтересованности Ядиры этим грязным, наглым, острым на язык кобольдом княжеского рода. Грах же, по мнению Айвена, должен был влюбиться в темно-зеленую полутораметровую гномиху с носом в форме картофелины в пропорции один к одному и вообще не реагировать на влюбленность Ядиры, считая ее в первую очередь товарищем по оружию. Ну а как иначе объяснить, что он все еще не ответил на чувства этой красавицы.

– Ну, в смысле напарнице – нервно подхватившись на ноги Грах неловко пытался уйти от темы, но увидев грустно опущенную голову Ядиры сдался. Ох, Яра, за ликвидацию этих разбойников-дрессировщиков мы заработаем по сто тысяч каждый. На эти деньги мы сможем забросить скитания по свету и осесть где-то в вольном городе. Семьей. Если тебе по какой-то причине нравиться старый ворчливый жадный кобольд.

Лучше и не скажешь. Сам Грах весьма подробно разложил по полочкам причины по которым они не должны быть вместе. Нет, конечно Айвен мог бы присовокупить туда еще пару-тройку десятков аргументов, но вряд ли они серьезно поменяли бы суть. И все же видя в глазах оркки счастья столько, сколько у Хатико, если бы он воссоединился со своим хозяином, Айвен вынужден был прикусить губу, чтобы не вздохнуть от отчаяния. Рут провален!

– Ваша милая сценка конечно по-своему очаровательна, меня даже не тошнит от переизбытка клише, но мы вообще то должны обсуждать мои проблемы. Так что давайте, помогайте мне! – все равно сдерживать свою ярость у него получалось очень так себе.

– Давай я помогу – глухой и бесстрастный голос Шега заставил всех вздрогнуть. Из темноты лагеря к периметру приблизился белеющий в лунном свете скелет, как обычно облаченный в такие же белые доспехи.

– Или я тоже своим появлением испортил тебе красоту беседы? – пустые глазницы скелета смотрели в никуда. Вот попробуй пойми, издевается он или нет, голос то у него всегда одинаковый.

– Пустое, Шег. Разве ты не должен спать и восстанавливать душевное равновесие – сумел таки уйти от неудобного вопроса Айвен.

– Не уверен есть ли у меня душа, но в любом случае мне хватает и небольшого отдыха.

– Извини если что, но может скажешь, как ты стал таким?

– Здесь нечего рассказывать. Один лич захватил нашу деревню и проводил опыты на людях, пытаясь создать нежить, способную мыслить в категориях, понятных человеку и понимать их эмоции. Мой брат и его девушка погибли, а я выжил. Я даже не чувствую ненависти к тому личу, но стараюсь убедить себя, что я его ненавижу, что я больше чем ходячий мертвец, что у меня есть сердце.

Айвен вздохнул. Очередная плоская и скучная биография, написанная как под копирку. Удивительно, что не этот скелет стал главным героем. Нашел бы себе помощницу, которая в него влюбилась бы и шлялся по миру…Что-то его понесло. Кому вообще есть дело до этого скучного скелета.

– Ладно, раз мы уже все встали, что будем делать? – зевая возник из тени Кат. Там в степи гнездо гулей-падальщиков и логово разбойников. И это еще если отбросить иную фауну, как например двухметровые ядовитые аспиды, как тот которым мы вчера поужинали. Так что чем раньше начнем, тем раньше выберемся из этой дыры.

*************************************************************************

С собственно задачей все были несколько раз ознакомлены. В этой пустой, удаленной части степи находилось логово разбойников, перерезавших все ближайшие дороги. Где-то там же находилось гнездо гулей – небольших, похожих на кроликов стайных животных, обожавших мясо во всех проявлениях. Каким-то образом разбойникам удалось непросто сосуществовать с этими всепожирающими тварями, но и использовать их для своей выгоды, натравливая на торговые караваны. Уничтожить и тех, и других – вот задача за которую щедро готов был заплатить один купец, терявший много денег из-за необходимости везти товары в объезд.

Шли молча, каждый погруженный в свои мысли. Утренний разговор все не уходил у Айвена из головы. Грах и Ядира собрались завязать, Кат за завтраком тоже изьявил желание вернуться в болота на северо-востоке, в которых преимущественно жили наги. Стать той самой помощницей молчаливого скелета и таскаться в паре с ним по миру Айвен не горел желанием. Как и возвращаться к сольной карьере. Но принять что отряд распадется так глупо он не мог, ну вот не так это работает. Возможно, в логове разбойников они найдут что-то загадочное, что заставит их еще какое-то время оставаться вместе, или их всех убьют. В любом случае он оставался начеку.

Небольшой, почти незаметный холм едва возвышался среди ровной степи. Небольшая, почти незаметная, бурого цвета тварь сливалась с травами, покрывавшими холм и ожидала подходящего момента для атаки. Полдюжины ее собратьев притаились вокруг холма, яро желая выпотрошить незваных гостей. Однако, в отличие от их обычных жертв, эти гости были готовы. Две стрелы Айвена вонзились в головы гулей у подножья, залп теневой стрелы, призванный Катом сразил еще трех, что обходили с боков. Одного, ловким ударом уполовинил Шег, последний в прыжке налетел на Ядиру и врезался в ее доспех.

– Вот, пожалуйста, гуль обыкновенный – проворчал Грах указывая на оглушенное, но отчаянно брыкающееся существо, которое Ядира успела схватить за длинные, точно кроличьи уши.

Выглядел гуль мерзко. Земляно-бурая шерсть была сросшейся и колючей, покрытой какой-то слизью. Три пары скрюченных конечностей, снабженных длинными острыми когтями, скребли по черной броне оркки. Большую часть морды занимала длинная вертикальная щель, видимо служившая твари носом, а под ней находилась круглая, полная острых клыков пасть. Крохотные, налитые кровью глаза злобно бегали по сторонам, выискивая возможность сбежать и убить.

– А вот и вход – протянул Кат, указывая на дыру метром в диаметре у самого холма – думаю одна, или даже обе интересующие нас группы рядом.

– Думаешь – зло буркнул Грах – ты же колдун, используй обнаружение.

– Вот только так как сегодня у нас много врагов я взял больше атакующих заклинаний и телепортации.

– Ты не взял заклинание обнаружения? – не поверил своим ушам кобольд.

– Ну обнаружу я их, а дальше что. Мы же не потерявшихся детишек ищем…

В этом была большая проблема магов этого мира – вместо стандартной магии, основанной на манне, здесь заклинания зашивали в одноразовые кольца, которые крепили к жезлу, проводящему магическую энергию заклинателя. Количество таких колец, которые можно было надеть на посох было ограничено. Исключением была лечебная магия, ее использовали, черпая силы именно из манны.

– Есть у меня обнаружение, только на короткую дистанцию – продолжали тем временем спорить кобольд и наг.

– Хорошо, хватит спорить, в любом случае нам вниз – прервала спор Ядира и свернув брыкающемуся гулю шею прыгнула в дыру. Айвен тут же последовал за ней. После короткого спуска он оказался в длинном и прямом подземном коридоре, освещенном горящими факелами, воткнутыми в земляные стены. Явно рукотворная работа. Еще толком не успев сосредоточиться, он почувствовал, как что-то схватило его и с силой потянуло в сторону. Ядира! Хоть она была в глухом тяжелом доспехе, она успела отойти в сторону и сейчас оттащила его с пути остальных.

Вскоре все пятеро спустились вниз и построившись, двинулись по коридору. Впереди шла Ядира в своей неуязвимой броне, сбоку и сзади от нее – Шег, способный в любой момент стремительным выпадом ликвидировать любую угрозу. Грах шел в середине группы, готовый приди на помощь, откуда бы не возникла угроза. Айвен шел в тылу, держа стрелы наготове. Замыкал построение Кат, державший над группой сканирующее поле, покрывающее расстояние всего в десять метров.

Метров через двести коридор резко сворачивал налево, но в сущности не менялся. Те же усеянные факелами прямые земляные стены, пол. Однако ближе к концу коридор становился шире и заканчивался деревянной дверью. Перед ней стоял лысый, покрытый татуировками, напоминавшими вязь толстяк. По правую руку от него стоял бурого цвета монстр, напоминающий медведя с длинными ушами. Лишь через несколько секунд Айвен понял, что это просто очень большой гуль, и стоит он посреди нескольких десятков обычных гулей, практически слившихся с полом в факельном освещении.

– Высший нечистый, так же известный как королевский гуль, любимый питомец нежитей. Вырастить такого очень, сложно, а держать под контролем и того труднее. Не часто встречаются такие исключительно сильные дрессировщики.

– Благодарю, господин скелет – подвизгивая протянул толстяк – я в это дело сердце вложил. Десяток сердец. Чужих.

Он мерзко захихикал над своей плоской шуткой, однако внезапно, как по щелчку умолк и уставился своими маленькими, черными в свете факелов глазами на Граха.

– Вы убили Седрика?! Его жена только что отложила яйца, она голодает, а вы убили ее мужа. Сволочи – пронзительно визжал он. Услышав его, из тени позади вылез еще один черный аспид – такая же змея как та, которую они убили вчера вечером. Длинный, черный с желтыми узорами аспид овился вокруг толстяка и развернув свой капюшон злобно зашипел.

– Они хотят убить и съесть твоих детей Сабрина – холодно процедил он, глядя в ядовито-зеленые глаза змеи – но мы убьем их.

– Ну чего развопился, Караб, сейчас поможем – дверь за спиной дрессировщика открылась и за ней показалось еще трое человек.

Первый, высокий и стройный смуглый брюнет холодно улыбнулся группе Айвена и помахал им кривой саблей, густо смазанной черной жидкостью. За ним стояла чуть менее смуглая женщина с полным решительности выражением лица и луком в руках. В конце комнаты невысокий, бледный парень лихорадочно собирал какие-то механизмы и чертил на земле руны.

– Десяток-другой крыс, неповоротливая громадина, еще один комплект змеиной кожи, бесполезный без своих питомцев толстяк, самовлюбленный шут из мелких дворян, его телохранительница с луком и маг-артефактор. Даю семьдесят процентов на нашу победу –попытался вселить уверенность в товарищей Грах.

– Мешок костей, глухой кусок железа, крикливый кобольд из мелких дворян, хилый наг и недо-эльф. Даю семдесят пять процентов на нашу победу – перекривил его брюнет – к тому же это не все наши.

Грах хотел еще что-то сказать, но Ядира резко его осекла, указав в направлении врагов. Практически незаметные в земляном коридоре гули, повиновавшись некой незаметной команде дрессировщика всей стаей бросились на отряд.

Кат, не дожидаясь команды поднял свой жезл. С утра на нем было десять колец, теперь стало семь. Однако новая волна теневых стрел сразила пол десятка мчащих на отряд гулей.

– Клин – скомандовал Грах. Больше ничего и не надо было, все члены группы прекрасно понимали, что имелось ввиду и немедленно образовали построение.

В центре, слегка впереди стояла Ядира, по правую руку от нее Грах, слева – Шег. Слева сзади Айвен, правее него Кат. Первые гули уже преодолевали последние метры, отделявшие их от добычи, уже оттолкнулись от земли, уже летели к цели. И врезались прямиком в разведывательный экран, который еще в начале установил Кат. Этот прозрачный экран мог уловить опасность лишь в радиусе десяти метров, зато, в отличие от других подобных заклинаний, мог остановить атаку врага. Правда он был очень хрупок, но даже его небольшой прочности хватило чтобы задержать гулей. Задние отряды натолкнулись на передние, передние упали, началась суматоха. Как и планировал Грах.

Широким ударом меча Ядира разбросала скопище гулей в разные стороны, отправив никак не меньше четырех на тот свет. Широкий взмах делал ее открытой с левого бока, но тут подстраховал Шег. Взмах, выпад, отскок, удар. Еще три твари повалились мертвыми. Некоторые гули попытались зайти справа, благо их небольшой рост позволил им поднырнуть под удар. Грах был начеку. Удар топором, удар щитом, удар щитом, удар топором. Этим нехитрым танцем он покончил еще с полудюжиной монстров.

Не спал и Айвен, хотя его вклад был значительно меньше. Растерявшийся гуль между Шегом и Ядирой, наглец, почти кинувшийся в колено оркки, чем угрожал повалить ее на землю и отставший, находившийся вне ударов Граха, но уже готовившийся прыгнуть ему на голову. Все три гуля упали пронзенные стрелами.

Однако еще десяток существ остался цел и рассыпался, пытаясь зайти с флангов. Тяжело вздохнув, Кат в очередной раз взмахнул посохом. Заклинание зыбучего песка. Все его спутники провалились по щиколотку в землю, однако гули увязли по колено. Это был рай для Айвена, который за тридцать секунд которые действовало заклинание поразил одиннадцать целей. Оставшиеся семеро гулей отступили, встав живой стеной перед своим хозяином.

Щелчок, вспышка, звон, крик, аплодисменты. Айвен, решивший, что первая схватка закончена и ожидавший перепалки между врагами не успел снова перейти в режим сражения и был максимально уязвим. Однако удар пришелся не на него.

– Если бы Караб не взбесился, я бы договорил, что вы еще не познакомились со всеми моими друзьями – улыбнулся брюнет. С задержкой оглянувшись Айвен увидел, что сзади отряда из незаметной ниши в стене вышли двое мужчин. Один был среднего роста, широкоплечий с грубыми чертами и взведенным арбалетом. Второй, гораздо моложе и более хилый на вид сжимал перед лицом посох, примерно как у Ката. На нем было четыре кольца. У Ката оставалось пять. И наконец, Айвен заметил, что находиться внутри полупрозрачного зеленоватого купола. Все стало на свои места. Вражеский колдун метнул им в спину заклинание, а Кат защитился своим последним оборонительным заклинанием.

– Хм, как скучно. Автоматически активирующийся барьер? Ты ведь знаешь, что он скоро иссякнет. Кроме того, Мефой мог бы пустить тебе болт в ногу и барьер бы не сработал, но мне хотелось поиграть.

– Спасибо, Дариан. Дай теперь нам поговорить – холодно осек его брюнет. Слушай сюда, кобольд, ваши шансы на победу тают как кольца на посохе этой ящерицы, но мы можем договориться. Я не хочу чтобы ты неверно понял меня, я уверен в своей победе, но вижу что у вас есть возможность нанести нам серьезный урон. Зачем нам убивать друг друга ради интересов купцов? За деньги? Не смеши, я готов заплатить каждому из вас деньгами и товарами по двести тысяч. Кроме того, сыворотка из яиц гулей уже почти готова, и мы уйдем отсюда и вы, формально, выполните свой контракт. Ну так что решаете, двести тысяч на каждого и спокойная, сытая жизнь, или риск умереть под землей за жалкие, уж не знаю сколько, но явно меньше?

“Вау, здесь еще и сюжетный выбор есть” – пронеслось в голове Айвена. Он готов был поклясться, что перед его глазами всплыло окно выбора.

– Я как всегда уважаю мнение других – Шег в таких ситуациях всегда говорил одно и то же но сейчас внезапно добавил – но я их всех уничтожу!

– Шег? – удивленно проговорил Грах.

– Я стал таким из-за экспериментов лича. И я поклялся уничтожить всю противоестественную нежить. Они создают сыворотку из яиц гулей, которая превратит того, кто ее выпьет в вампира. Я не допущу этого.

– А я вот, ничего не имею против вампиров, я за сделку – выразил сторону практичности Айвен.

– Мне тоже нечего делить с этими парнями – поддержал его Кат.

– Я сделаю так как скажет Грах – грустно пробормотала Ядира из-за глухого забрала шлема.

– Ты ведь согласен, Грах. Это же деньги. Уйдешь на покой, осядешь с Ядирой в городе, ты же сам говорил – улыбнулся Айвен, радуясь, что все закончиться так просто.

– Нет парень – удивительно твердо сказал он – эти вампиры потом кучу народу перебьют.

– Да кому какое дело – спиной чувствуя что финальной драки не избежать все же пытался переубедить его Айвен – Шегу не нужна наша помощь, он волен выбирать свой путь сам. А деньги…

– Деньги не главное – холодно перебил его кобольд.

– Ты же всегда…

– Он притворялся, Айвен – подняв забрало и повернувшись к ним Ядира мягко улыбнулась глядя на них – Я всегда видела, что ты добрый и честный, Грах, я ведь не дура. А тебе, Айвен, глаза застелили стереотипы людей о кобольдах, и вообще темных расах. У кобольдов тоже есть честь и достоинство, а у конкретно этого еще и мужество его показать.

– Ладно – повернулся Айвен к Кату – похоже решили за нас. Скажи, ты можешь оставить барьер только сзади? А еще сделать в нем бойницы?

– Попробую – угрюмо пробормотал наг.

– Тогда – выдохнул Айвен – я свой сюжетный выбор сделал.

Выхватив из колчана стрелу с волшебным наконечником, способным пройти сквозь любую поверхность Айвен стремительно, не давая никому опомниться, выстрелил. И рассчитал все правильно. Волшебный наконечник прошел сквозь доспех как сквозь воздух и прошила Шега насквозь. Закованный в белую броню воин упал на колени, его белый, будто из кости шлем слетел с него. Повернув голову, пустыми глазницами скелет с укором глянул на лучника, после чего, сбросив железные перчатки, стал лихорадочно расстегивать застежки, пытаясь стянуть с себя доспех. Ядира и Грах картинно замерли, уже готовые атаковать врагов, а Кат уже было открыл рот, чтобы снять заклинание барьера. Даже бандиты застыли в нерешительности, не понимая, что происходит. Наконец стащив с себя доспех, Шег схватился за небольшой, пробитый стрелой мешочек, привязанный к ребрам на том месте, где у людей заходилось сердце. Он еще пытался что-то сказать, но жизнь явно покидала его.

– Если бы ты не упоминал всем подряд о своем сердце, пытаясь убедить самого себя, что ты человек, а не груда костей, я бы и не догадался, где твой филактерий, скелет. Конечно, был шанс что ты не носишь его с собой, но я бы что-то придумал. Списал бы все на комедийный момент посреди пафосного момента единения команды – холодно разъяснил Айвен.

Внезапно все как будто проснулись. Кат убрал барьер, сосредоточив защиту лишь около себя, Караб дважды коротко свистнул и из-под земли выскочил еще один его питомец.

Коил – порождение больного воображения создателя этого мира, чудовищная смесь крота, ежа и пираньи, прозванный в народе земляная акула. Унизанное шипами чудовище, преодолевающее огромные расстояние под землей и утаскивающее туда все живое, до чего могло дотянуться.

Прикрывая собой арбалетчика по имени Мефой и колдуна Дариана тварь оттопырила свои смазанные ядом иглы и хищно оскалила два ряда острых клыков.

– Яра, атакуй тех, кто спереди, я прикрою тыл – крикнул Грах и помчался в направлении Айвена.

– Кат – панически вскрикнул он, пятясь от мчащего на него кобольда. Грах уже успел оттолкнулся от земли и летел на беззащитного Айвена, когда перед ним вспыхнул зеленый огонек – перенаправленные Катом остатки барьера. Однако вместо того¸ чтобы врезаться в него, Грах сделал переворот, и на мгновение встретившись с предателем взглядом полным ненависти, оттолкнулся от барьера ногами и стрелой помчался в направлении коила. Соперники были примерно одного роста – полутораметровый Грах легко закрывался щитом от атак земляной акулы, однако и сам не мог задеть защищенную иглами спину коила. Поняв это, кобольд отвлек соперника, бросив щит в морду животного и молниеносным движением отсек ему часть лапы. Понимая, что останавливаться нельзя и абсолютно не заботясь о защите он вторым ударом снес ряд игл, прикрывавших голову соперника. Однако тут же нанести решающий удар он не успел. Вытянувшись вперед, коил пробил своими острыми, но, к счастью не ядовитыми когтями правый бок и вцепившись в соперника оттолкнулся задними лапами, целясь Граху в горло своими зубами. Лишь фантастическая выдержка спасла кобольда. Полностью игнорируя боль в пробитом боку и несущуюся на пасть, он поудобнее перехватил топор и разсек более незащищенную голову врага надвое. Едва туша умирающего коила коснулась земли как воинственный принц-кобольд перевел взгляд на пару разбойников. Арбалетчик по имени Мефой прицелился в Граха, но руки у него тряслись. В его взгляде явно сражались страх, растерянность, инстинкты убийцы и жажда крови. Трясущимися руками он навел арбалет на спокойно стоящего Граха и выстрелил. Кобольд не пошевелился, даже когда болт пробил его левую ногу выше колена.

Резко вскинув руку, напарник Мефоя, названый Дарианом вскинув руку с посохом спешно метнул одно из своих оставшихся четырех заклинаний, огненный шар. Хищно улыбнувшись, Грах упал на правое колено, изящно уйдя от выстрела и поднял топор, явно намереваясь метнуть его. В панике закрываясь руками и арбалетом Мефой пятился к стене. Пытающийся, судя по цвету лица, притвориться куском мела Дариан выставил перед головой посох. По-видимому, у него не было защитных заклинаний, и он пытался отразить топор атакующей магией.

Однако метнуть топор Граху помешала пробившая его запястье стрела. Уронив топор и едва удерживаясь чтобы не упасть, он с ненавистью оглянулся. Кат был уже не в состоянии поддерживать даже остатки барьера, из-за чего Айвен, потеряв защиту одновременно перестал быть ограничен в движении. Первым в ситуации сориентировался Мефой, вытащив из-за пояса длинный нож он схватил Граха за голову и крикнул:” Стой или я его прирежу!”

Обращался он к Ядире. Оркка, как и ожидалось с легкостью смела остатки мелких гулей. Понимая свое тяжелое положение Караб приказал аспиду, которого он называл Сабриной связать неповоротливую, закутую в глухой доспех оркку. И частично у змеи это получилось. Не в состоянии взмахнуть рукой и уронив меч, Ядира, однако, выхватила из сапога короткий клинок и отсекла Сабрине кончик хвоста. Истекая кровью и страдая от боли, аспид немного ослабила хватку, чем оркка воспользовалась.

Высвободив руки, она схватилась прямо за голову Сабрины и буквально разорвала ей пасть, после чего, закованными в железные перчатки руками раздавила ей голову об стену.

Бросив быстрый взгляд на взятого в плен Граха, она показательно медленно подняла меч и повернулась в сторону Караба. Брюнет и его помощница попятились к двери, однако их место занял второй колдун, вооруженный странной трубкой и деревянным кубом. Внезапно из трубки выстрелил мощный поток света, тут же ослепивший и дезориентировавший Ядиру, чем воспользовался медведеподобный королевский гуль, впечатав Ядиру в стену, ударом в стену своей могучей лапой. Не давая ей даже передохнуть, колдун бросил в ее направлении деревянный куб, из которого вырвались цепкие ветви, моментально связав Ядиру.

Битва была окончена. Плененные оркка и кобольд ожидали своей участи, Шег был мертв, а брюнет заинтересованно смотрел на Ката и Айвена.

– Браво-браво. Вы меня поражаете, особенно лучник. Я Касим Отар-бай обещал, что отпущу и заплачу по двести тысяч каждому, кто откажется с нами сражаться и я сдержу обещание.

– Почему? – шепотом спросила крепко связанная Ядира.

– Да все же знают, что если тебе осталась неделя до пенсии, тебя убьют. А мне что делать? Я провалил рут, завали отыгрыш и начал выпадать из роли гг. И вообще это мой мир, я протагонист, а вы все лишь НПС! Я не для того прыгал в окно – заходился, срываясь на истерический хохот объяснять свой поступок Айвен, внезапно перейдя на крик – Снова ангст!? Нет! Это же всего лишь клише устаревшего исекая!

– Он всегда такой? – слегка испугано косясь на Айвена спросил Касим Отар-бай у Ката.

– До этого был обычный – едва выдавливая из себя слова прошипел наг, пятясь подальше от слетающего с ума напарника.

– Тогда давайте рассчитаемся, а то он меня пугает – улыбнулся брюнет – по двести тысяч каждому.

– По четыреста – злобно улыбнулся Айвен. В его глазах светился нездоровый огонек, руки опасно замерли в позиции из которой было легко дотянуться до стрелы.

– Ты готов был отдать пятерым миллион, отдай двоим восемьсот тысяч, так ведь даже выгоднее – подавляя явно срывающийся истеричный хохот упрямился парень. Теперь он чувствовал себя

– Еще пожелания будут? – язвительно спросил Касим.

– Будут, мне бы поглядеть на ваши эксперименты и взять немного яиц – неожиданно поддержал Кат.

Тяжело выдохнув главарь бандитов перевел вопросительный взгляд на колдуна позади себя.

– Сыворотка почти готова, а запас реагентов включая последнюю кладу яиц мы сделали. Остальное нам все равно уже не понадобиться. Да и денег у нас достаточно.

– Недолго вам радоваться, выродки – внезапно зашипел подозрительно молчавший до того Грах и из его рта вылетел светлый луч, пролетел сквозь потолок и исчез.

– Племенной зов – тут же сориентировался Дариан – он отправил весть своим соплеменникам, скорее всего поделился с ними своей судьбой. Он был кем-то важним?

– Его отец – князь где-то на севере – пробормотал Кат.

– Нужно было сразу кончать с ним – процедил Мефой и без прелюдии перерезал кобольду шею.

– Ну а я займусь ей – коварно улыбаясь Караб насвистывая подошел к пленной Ядире и наклонился, выискивая прореху в доспехе. Тем временем на свист приползли трое черных аспидов, сантиметров то десять каждый и устремились к пленнице.

– Они сожрут ее изнутри – радостно улыбался толстяк – растите большими, кушайте хорошо.

Тем временем девушка подала Касиму два других деревянных куба.

– Не бойтесь, это всего лишь бездонный инвентарь – успокоил он занервничавших Ката и Айвена – тебе, лучник четыреста тысяч монетами и вещами, тебе же, ящер, двести тысяч и реактивы, компоненты и записи наших исследований. Нам не жалко, только не стойте больше на нашем пути. И да, можете забрать награду у купца, мы ведь покинем дороги, а все гули кроме здоровяка погибли.

– Здоровяк уйдет вместе со мной – прогудел Караб.

– Мне все равно. Я отправлюсь к себе на родину – холодно дал понять, что разговор окончен Кат.

– Да и мне тоже пора начинать новую жизнь. Жизнь богатого владельца ЧВК – улыбка Айвена была такой злобной, что у матерых бандитов и полу-ящера побежали мурашки.

*****************************************************************************

Это утро нельзя было назвать добрым. Его тошнило, в горле стоял ком, в затылок будто всадили иглу. Конечности тряслись и отзывались на команды хозяина с задержкой и неохотно, учащенное тяжелое сердцебиение навевало воспоминания о приступе, который случился с ним пару месяцев назад.

Все-таки смешивать стимуляторы, галлюциногены и алкоголь вчера не стоило. Тяжело вздохнув, он слез с кровати и натянул свою вчерашнюю, мятую одежду. Бегло осмотрел комнату. На девушку-нагу, вольготно занимавшую большую часть кровати в весьма соблазняющей позе он практически не обратил внимание. Инстинкт самосохранения подсказывал ему что его и без того слабое сердце может и не выдержать повторения вчерашних подвигов. “А ведь мне даже и тридцати еще нет” – тяжело подумал он, взглянув на карту региона, которым теперь, фактически, владел. Осмотр своих территорий всегда его успокаивал.

Эльфы, гномы, зверолюды, энты и перри – невысокие, живущие в гармонии с природой гуманоиды, составляли Пентархию Светлых Народов, которая занимала западную часть континента. В противовес ей, на востоке лежал Кондоминиум Темных Государств, состоящий из зыбкой конфедерации орков, кобольдов, нагов, троллей и бургов – карликов, тела которых состояли из стылой, разъедающей все слизи.

Пока все эти народы создавали свои бесчисленные государства, вытесненные из этого праздника жизни люди вынуждены были отойти в пустынные и сухие регионы юга.

Освоив негостеприимное южное побережье, люди объединились в единую империю и официально занимали нейтралитет. На деле же это означало, что наемники-люди активно участвовали в сражениях по обе стороны баррикад. Долонские равнины, известные так же как Великая Степь находились как раз между Пентархией и Кондоминиумом и часто становились полем кровавых сражений. Однако природные богатства, сухой климат, усталость обоих сторон от войны и преобладание людей среди населения равнин привели к тому, что со временем эти земли отошли к человеческой империи.

Однако теперь проблемы с управлением начались у империи. Неразвитая инфраструктура, враждебная фауна, недружелюбный климат, удаленность от центра страны и наплевательство со стороны имперских наместников привела край в состояние вольного самоуправления. До тех пор, пока не появился Айвен. На деньги, получение после сражения в гнезде гулей, он основал Орден – нечто среднее между гильдией приключенцев, наемной армией и полицией. С каждым годом организация становилась все сильнее, и богаче, назначая своих ставленников во всех поселениях в обмен на защиту от бандитов и монстров. И, разумеется, имела с этого значительную финансовую выгоду, из которой регулярно выплачивались налоги и личные подарки имперскому наместнику в далеком юго-западном Полоде.

Натянув штаны и набросив сверху плащ, он поднялся на верхний этаж, где его уже ожидали трое ближайших помощников. Огол был орком, но в отличие от многих своих соплеменников имел помимо умения вмазать врагу дубиной еще и смекалку, и хорошо подвешенный язык. Полу-кот Ферро был его личным телохранителем и, как и почти каждый зверочеловек, прекрасно умел таиться. Даже сейчас, в светлой, просторной комнате его неподвижная фигура в углу сливалась со стенами, и не знай Айвен, что он должен там быть, он мог его и не заметить. Гномка Риена, его личный секретарь и бухгалтер, подняла на вошедшего Айвена тяжелый взгляд и, не ожидая вопросов, сразу взялась за дело.

– Господин Айвен, сегодня вас ожидают кахорский староста и глава имперских купцов в Долонье – она говорила настолько властным тоном, что сразу можно было и не разобраться, кто тут кем командует – а так же пришел некий человек и сообщает что у него информация по К.

Одновременно Айвен испытал и испуг, и облегчение. Семь лет спустя…

– Огол, ты знаешь что сказать купцам, Риена собери отчет о действиях старосты и настроениях в городе, тогда и посмотрим, поддерживать ли его на выборах, или нет. Ферро, за мной.

Пройдя по коридору, Айвен поспешил по задней лестнице к черному ходу, пересек небольшой сад и попал в дальнюю часть особняка, находящуюся вплотную к незаметной калитке. Здесь Айвен встречал тех, кого видеть в его доме не должны были. Молчаливый привратник проводил его, и тенью следовавшего за хозяином Ферро в небольшую комнату, где их ждали двое человек.

– Наконец то, а уж думал помереть со скуки – проворчал тощего вида, заросший щетиной субъект с длинными, грязными волосами черного цвета – шляюсь по всей степи, а благодарности никакой.

– Моя благодарность будет на твоем счете в банке, если будет за что благодарить, Вернег. Кто это? – указал Айвен на второго, лысого человека с сильно обожженным лицом.

– Меня зовут Абир, и я командир одного из отрядов ранга Д.

– Хорошо, что там по тем кобольдам? Покороче только, у меня еще дела.

– Все произошло в Кутене – начал было Абир, и Айвен не смог сдержать смешок. Регион Кутень – пойма реки Пагана, холмистый, скудный на ресурсы край на юго-востоке, формально спорная территория между Империей и Кондоминиумом, на деле же не нужная никому дыра, пристанище нищих, разбойников и изгоев.

– Нас нанял некий бледный господин. Денег заплатил прилично, и мы согласились. Этот господин собрал несколько шаек с окрестностей и явно готовился к крупному сражению.

– C кобольдами? – Айвен терял терпение, когда его перегружали бессмысленными подробностями.

– С ними. Грязно-зеленые, в доспехах, шли строем. Разбойники заволновались и думали бежать, но бледный господин сказал им что все в порядке и тут же еще трое таких же белокожих налетели на кобольдов.

– Опиши их – перебил Айвен.

– Один был высоким брюнетом с серьгой в ухе, вторая – девушка с луком и хлыстом, третий – невысокий, тощий, весь увешанный какими-то странными штуковинами.

Описания совпадали с внешностью тех троих, что семь лет назад стояли перед ним. Значит трое других…

– Их резали, рубили, а они не замечали даже. Бандиты тогда тоже кинулись на кобольдов, а наш отряд в тылу стоял. Тут к этим карликам пришло подкрепление. Орки, тролли, люди, бурги – все напали та тех бледнокожих. Наш отряд тоже пошел в бой. Половина моих бойцов погибла и тогда стали мы отступать. Господина с черными волосами на моих глазах на куски порубали, его друзей тоже убили, а тот, который нас нанял прочитал заклинание и переместился вместе с нами в пещеру. А там еще двое, как смерть бледные.

– Дай угадаю, ваш наниматель был тощий, невысокий блондин с заостренным лицом и голубыми глазами, а в пещере вас ждали коренастый крепыш ростом выше среднего с арбалетом и лысый толстяк?

Хотя прошло семь лет Айвен, понимая, что он столкнется с вампирами вновь, с помощью магии восстановил и навсегда запечетлил в памяти внешность всех бандитов, включая те детали внешности, на которые он и не обратил внимания в тот раз, и все что они говорили.

– Два из трех – нервно улыбнулся Абир – лысого не было, вместо него был парень, лет десять с виду. А так все верно.

“Парень? Значит, был еще седьмой вампир? Или, даже больше? Но сейчас это не так важно. Дариан и Мафей скорее всего залегли на дно, Ката даже мне не удалось обнаружить. А это значит, что самая удобная цель для кобольдов – я”.

– Так чем же все закончилось?

– Бледнокожие посмотрели на нас и сказали, что им нужно восполнить запасы. И улыбнулись, показывая свои клыки. Ребята попытались телепортироваться, но тот, что нас нанял что-то колдовать начал и отменил телепортацию. А затем…

– Вас всех съели вампиры – спустя пару секунд молчания довершил за него Вернег.

– Я достал бомбу. Магическую. Полгода на нее копил, и еще год берег. Ну а тут, вижу, что ситуация безвыходная, достал ее и взорвал. И, пользуясь шумом, активировал перстень с телепортом и сбежал.

– Когда это все произошло?

– Четыре дня назад.

Тяжело выдохнув, Айвен откинулся на спинку стула. Хотя подобный взрыв был очень сильным, вампира можно было убить только отсечением или раздроблением головы.

Погруженный в печальные мысли, Айвен почти машинально выписал своему главному шпиону Вернегу солидный чек, а капитана ранга Д Абира перевел в отряд ликвидаторов. Теперь он, за весьма щедрую плату, становился пушечным мясом, которое, по первому требованию Ордена, будет брошено в бой в любой точке мира, на любой, платежеспособной стороне.

********************************************************************

Весь оставшийся день он пробыл в своем кабинете, не выходя даже чтобы поесть или по нужде. Лишь, когда солнце соприкоснулось с горизонтом, он вызвал к себе Ферро.

– Ты все слышал утром. Те кобольды, скорее всего, нападут на меня. Это мои приготовления на худший случай.

Он продемонстрировал своему доверенному охраннику кипу заполненных за день бумаг.

– Это мое завещание. Мое личное имущество в равных долях будет разделено между моими детьми. Да, Ферро, у меня их трое. Но, так как старшей всего четыре года, деньгами будут пользоваться их матери. Деталями пусть занимается нотариус, я свою подпись уже поставил.

На минуту он замолчал, вспоминая всех трех своих женщин. Медноволосая оркка Ивама, торговка и резчица по кости, которой он овладел против ее воли в минутном помешательстве, вспоминая старые времена. Она родила дочь и заставила Айвена признать ее своей даже не угрозами, а просто посмотрев на него. Этот полный укора взгляд еще долго преследовал его. Макила, служанка из его загородного дома, жениху которой он щедро заплатил, а ее саму ненадолго ввел в высший свет. Наблюдать как деревенская девчонка удивляется городу, восхищается обычным водопроводом, стесняется принимать совместную ванну и смущается от галантных комплиментов было весело, первое время. Затем, когда она ему наскучила, беременность стала удобным поводом ее отослать назад, в деревню. Наконец Акита, как и Ферро женщина-кошка, была обычной содержанкой. Вот с ней все было просто, она мило улыбалась и вела себя как светская дама, он ей за это платил. Он даже был рад, когда узнал, что ее ребенок – его сын.

Оторвавшись от мыслей, он поднял взгляд на своего телохранителя и задействовал подаренную демоном аметистовую серьгу. Он опасался, что чувствуя конец своего господина, Ферро воткнет ему нож в спину, ибо он тоже был влюблен в Акиту. Однако Ферро страдал прежде всего из-за отвращения к самому себе и тайно желал получить возможность проявить себя перед девушкой, вызвав ее восхищение. Желания предать, захватить власть в Ордене или убить своего начальника он не испытывал, к облегчению последнего.

Убедившись в верности Ферро, Айвен деактивировал ловушку с ядовитыми стрелами и бросил в камин указ, о назначении руководителем Ордена Огола.

– И последнее, вот бумаги, подтверждающие, что после моей смерти главным в Ордене станешь ты. Думаю, с наглецами ранга А ты справишься, с наместником сторгуешься, а с остальными… Ну, не мне тебя учить. А теперь ступай, лично отнеси это все нотариусу. Кроме того, пусть Огол мобилизует мою охрану особняка, и пусть утром свяжется с территориальными подразделениями охраны. На этом все. Встретимся утром.

Отослав Ферро с поручением, Айвен откинулся в кресле, повернулся к окну и взял кубок с вином. Ему хотелось отвлечься, подумать о вечном, о великом. Но внезапная боль в сердце заставила его с криком сползти на пол.

“Неужели снова приступ? Черт, поблизости ведь нет ни одного слуги”.

Превозмогая боль и стараясь контролировать дыхание Айвен пополз к двери. Внезапно, все цвета в помещении потемнели, будто кто-то наложил темный фильтр, а в воздухе заплясал хоровод фиолетовых искр. Отовсюду звучали голоса, воздух будто стал более плотным, боль иглой пронизывала грудь, он практически терял сознание. Внезапно боль отступила, мир наполнился всеми оттенками фиолетового, а плясавшие перед глазами искры слепились в один ком, из которого появился он.

– Иван Золотов, почти девять лет не виделись – криво ухмыльнулся он правой стороной лица – а ты тут не плохо поработал.

Аметист в серьге Айвена треснул и целый поток страданий потек к демону. Чувства людей, которых Айвен грабил, предавал, обирал или над которыми насмехался. Его собственная скорбь, печаль, сомнения, раскаяние, чувство вины – все единым потоком устремилось к его протянутой руке.

– Эмоции людей эпохи средних веков имеют своеобразный вкус, но как по мне им не хватает немного пряности. Понял, пряности! Эх, специи в этот период истории были дорогой роскошью. А, впрочем ладно, нет у тебя чувства юмора.

– Что происходит? – слабым голосом спросил Иван.

– Ты умираешь – жизнерадостно сообщил демон и увидев недоуменный взгляд парня, после короткой паузы объяснил более подробно.

– Тогда, я ведь обещал тебе что прыгнув из окна ты не умрешь. И ты не умер. Более восьми лет в коме в больнице, под всякими аппаратами. Восемь лет твои родные плакали у твоей постели, винили себя, надеялись на лучшее. Оплачивать палату было не дешево, твоей сестре не хватило денег на поступление в более престижный университет. Но они все надеялись, что ты придешь в себя. И один раз я дал тебе возможность вернуться, ответив на зов твоей сестры. Но ты отказался. А я не даю людям второй шанс. А как они страдали, когда собственноручно лишили своего сына жизни, отключив его от аппаратов, понимая, что из комы ты не выйдешь. Восемь лет отменнейших страданий, какая вкусная сделка.

Улыбнувшись хищной улыбкой до ушей, он рассмеялся. Ужасным смехом, похожим на фырканье проглатывающей слишком большой кусок мяса собаки, плачь и предсмертный хрип одновременно. Жуткая, темная, наполненная оттенками фиолетового комната, казалось, вместе с ним содрогалась от хохота. Инстинктивно сжимаясь от ужасного смеха, вещавшего его смерть, Иван Золотов попытался отползти в угол, но внезапно задел рукой что-то холодное. В комнате уже было темно, будто глубокой ночью, но он понял, что это за предмет. Нож для бумаг!

Прикосновение к холодному лезвию моментально остудило Ивана. Он видел ситуацию четко и ясно. Понимал все последствия своих действий. Понимал ждущий его финал. А также то, что он должен сделать.

Перехватив нож поудобнее, на одних инстинктах он сделал резкий прыжок в сторону продолжавшего хохотать демона. В полете он видел как меняется его лицо; улыбка застывает, глаза концентрируются на приближающейся цели, рука, получив сигнал от мозга поднимается вверх, сжимая кулак. Он чувствовал, как нож соприкасается с телом, пробивая плоть. Пошатнувшийся демон махнул рукой в его сторону, и волна фиолетового пара смела Ивана к противоположной стене.

Обретя равновесие, он решил было повторить атаку, но споткнулся об что-то и упал. Комната теперь была больше похожа на грубый набросок мелом на доске, посреди которого оставалось одно тусклое пятно света.

– Благодарю что напомнил о времени – холодно повернулся к нему демон – пообщался бы с тобой еще, но пора и честь знать. Прощай.

– Стой! – сил подняться у Айвена не было, и он, растянувшись на полу мог лишь жалобно смотреть на демона, из груди которого все еще торчал нож, а в уголках рта выступила кровь – скажи, что меня ждет.

Практически растаявший в пятне света, демон страданий повернулся к нему. В его взгляде не было радости, надменности, ехидства. Лишь жалость и страх.

– Я пошел на сделку с адом для того, чтобы никогда не узнать ответ на этот вопрос – полным грусти тихим голосом сказал он.

**********************************************************************

Выдернув из груди нож он зашелся глухим кровавым кашлем. По-видимому, нож пробил легкое. Столб фиолетового дыма тут же окружил Страдание, выполняя сразу три функции: установил вокруг переулка барьер, отгоняющий обычных людей, вылечил рану и отправил нож в одну из его квартир. Не пропадать же добру!

Боль прошла, однако ее тут же сменил неприятный озноб, сигнализирующий, что у него почти не осталось сил. И оставлять это без внимания было бы опасно. Тяжело вздохнув, он сосредоточился на своем замедленном сердцебиении.

Рожденный обычным человеком, он был обязан своими силами падшему ангелу, а ныне одному из владык ада Белиару. Он, истинный демон страданий, наделил его, своего вестника и помощника своей демонической милостью, силой, именуемой аспект. Именно эта сила, хранящаяся в его сердце, давала ему возможность поглощать энергию людских страданий и трансформировать ее в энергию тьмы. Большую ее часть он отсылал хозяину, вниз, а с помощью остатков мог делать все, что пожелает.

Однако существовала одна проблема. Поглощая чужие страдания, он чувствовал их так как будто пережил их сам. Такова была цена за право человеку пользоваться демоническим аспектом. Практически все его предшественники на этом посту не выдерживали и пятидесяти лет, сходя с ума от потоков чужой боли. Он служил Белиару втрое больше.

Сердце продолжало вяло стучать в груди. Собственно, при желании он мог бы легко жить и без сердца и крови. Благодаря темной энергии он мог трансформировать свое тело до неузнаваемости. Мог заполучить все деньги мира, сделать все, что придет в голову. Однако всему была своя цена.

Обычно, он трансформировал страдания в энергию тьмы крохотными дозами, отдача от которых грозила ему, максимум, слегка плохим настроением. Но сейчас, ему срочно нужна была подпитка, сейчас он был слишком слаб. Оттягивать неизбежное все равно было бесполезно. Пора начинать.

Будто вода из пробитой плотины, боль и страдания других людей вырвались захлестнули его волной.

Мать, похоронившая своего ребенка, отличница, впервые получившая двойку, мальчик, потерявший любимый мячик, парень, которому отказала девушка. Он будто был каждым из них по-отдельности и всеми ими в целом. “Это не моя боль, это не мои страдания” – губы самостоятельно начали повторять заученную мантру, позволяющую хотя бы сохранить рассудок в подобной ситуации.

Но боль все нарастала. Вот что значит откусить кусок больше чем можешь проглотить. Его накрывало желание покончить с собой, к счастью уравновешенное апатией и полным безразличием к миру. Из глаз струились потоки слез, ноги подкашивались, не в силах стоять он сполз по стене на землю. “Это чужие страдания. Страдают они, не я” – пытался он перекричать целый хор стенаний в голове, но ответом ему был лишь новый взрыв чужой боли. Снова и снова, волна за волной, подобно приливу эти страдания атаковали и атаковали, размывая границу между его личностью и своей трагедией. Он уже чувствовал их вес, который неумолимо тянул его в бездну вечного отчаяния.

“Плохо им, страдают они. А мне не так плохо как им, я не страдаю. Плохо другим, мне гораздо лучше. А это значит, что мне хорошо, значит пока они страдают, я счастлив”!

Наконец чужие страдания начали постепенно отступать, превращаясь в далекий гул где-то в глубинах сознания. Трясущимися руками опираясь на трость он поднялся на ноги, смахнул слезы из глаз и криво улыбнулся. Взмахнул рукой – и из кончиков пальцев вырвался поток того, что недавно было чужими страданиями, а сейчас стало темной энергией в виде фиолетового тумана. Спустя секунду туман превратился во внушительной толщины пачку банкнот. Ему было все равно что это за страна и как называются эти деньги. Ему оставалось решить главную проблему – найти поблизости достойный ресторан.