Она приезжала почти каждую весну и иногда осенью. Появляясь в его жизни так же неожиданно, как исчезала. Теперь уже приезжала не в тесную квартиру в Ташкенте, где между рам, холстов и эскизов ютился матрас и две табуретки, а в просторную израильскую студию известного архитектора и художника, занимающую весь последний этаж, с садом на крыше, в пяти минутах от набережной Средиземного моря.
Он погружался в сладкое предвкушение этого дня, но ожидание не портило праздника, потому что Она была словно сумасшедший торнадо и Он никогда не мог точно предсказать её появления.
Звонок. Несколько метров до двери. Поворот замочного затвора. Её губы в усмешке: «Ну, здравствуй…» и его горячий поцелуй вместо ответа.
Он жадно поглощал каждый миг её безумного фейерверка, а Она, рассыпалась искрами впечатлений и откровенности, сгорая в его руках, но боясь опалить.
Пластичная грация в движениях, меткий юмор с серьёзным лицом и брошенное между прочим: «Призвание у меня такое – делать, из жизни мужчин, сказку…». Он не ревновал.
После её прихода, он знал наверняка только то, что примерно через сутки Она посмотрит на него единственным за всю встречу грустным взглядом и тут же в момент повеселев скажет: «Ну как же ты мне надоел?!». Встанет и уйдёт. А вернётся только через несколько месяцев. Если вообще вернётся.
Она появилась днём, несколько часов назад. И сидела в его гостиной почти реальная, поправляла волосы, улыбалась, вспоминала, как в Ташкенте Он рисовал по её спине красками, а потом прижимал к белой стене и дорисовывал оставленные следы в сказочные сюжеты. Красный дракон в китайском стиле, бирюзово-зелёная птица с удивительными глазами, дымчато-синяя кошка в желтом окне ночной многоэтажки.
Телефон неожиданно зазвонил и Она вздрогнула. Он поднял трубку, перебросился парой слов с организатором собственных выставок в Европе и отключил телефон, потом отключил мобильный. Весь мир подождёт. Он крепко обнял её и закрыл глаза.
Её кожа особенно пахла и Он чувствовал это, даже не смотря на духи, мог отделить её ни на что не похожий запах и насладиться им. Почти касаясь носом шеи Он делал глубокий вдох, пытаясь запомнить этот аромат. Не терпкий и не сладкий, немного свежий и чуть пряный, но ни каких конкретных нот, что-то напоминающих. Это был просто Её запах.
Она сладко потянулась, поцеловала мочку его уха и встала, чтобы налить виски. В бокале зазвенели льдинки, Она вдруг подняла на него глаза и сказала:
– Помнишь, когда мы познакомились, ты сказал что даришь мне луну. А я сказала, что ты банальный врунишка, который просто хочет со мной переспать. Тогда ты сказал, что и звёзды тоже мне даришь. Я только ехидничала. А в мой следующий приезд ты на самом деле подарил мне луну и звёзды и даже чёрного ворона на сухой ветке. Просто нарисовал и подарил. И я не устояла.
Этим вечером он ждал в гости друзей. Раз в неделю у него собирались самые разные люди с необыкновенной харизмой. Друзья были художниками, актёрами, музыкантами, при чём иногда одновременно и сочетали это абсолютно неожиданно. Они привлекали своими яркими талантами, но порой, были слишком огромными мирами для трёхмерной реальности. А уж сбор за одним столом превращался в парад планет. С кем-то из них он ночами не мог наговориться в одинаковых маленьких кухоньках постсоветского пространства, а кем-то был навсегда очарован уже здесь в Израиле, где явь неожиданнее снов.
Он так часто рисовал в воображении, как она появиться именно в один из таких дней, как будет, словно бриллиант сверкать среди собранных им рубинов, сапфиров и изумрудов, как удивлённо и одобрительно будут хлопать его по плечу драгоценные друзья.
Но сейчас, он не находил себе места, когда она сидела и улыбалась им, ловила восторженные взгляды, смеялась их шуткам и ловко парировала. Всё как он и представлял. Но что же не так? Ему почему-то хотелось спрятать её в самый неуязвимый сейф, подальше от пришедших, подальше от всего мира.
Он очень любил эти вечера, когда его друзья собирались здесь, у него на крыше, но сегодня покоя не давала лишь одна мысль: «Пусть все уйдут, пусть этот ужин поскорее закончится, хочу остаться только с ней.»
Она сидела в его рубашке на высоком стуле у барной стойки, ребячилась, зачёрпывая пальцем джем и покачивая длинной, почти достающей до пола ногой. В заполненной светом студии на её буйных золотых кудряшках своими лучами играло утро.
Он быстро делал эскизы. Кончик пальца во рту вокруг гривы волос… Угадывающееся очертание груди выше локтя… Линия спины… Немного мягче линия бедра… И мягкий карандаш зашуршал по новому листу бумаги.
Внезапно рука застыла, он прекратил улыбаться и сказал:
– Мне надо с тобой поговорить.
– Прям-прям поговорить?! – подмигнула она, – Валяй!
– Серьёзно поговорить. Я никогда ни о чём тебя не просил. Никогда не вмешивался в то, что ты делала. Никогда не брал с тебя обещаний. Ты знаешь.
– Знаю, – насторожилась она.
– Но сейчас у меня к тебе есть только одна просьба. Только одна. Обещаю, что больше никогда ни о чем тебя не попрошу. Только сейчас. И только одну просьбу.
Её взгляд застыл на чашке кофе, из которой шел дымок. А в голове мысли уместные и не очень устроили хоровод. «Удивительная штука – пар над чашкой, а мы и внимания не обращаем. Ну что он может захотеть теперь такого невыполнимого? Ручка, кажется, была сколота, а потом заклеена. Что же он скажет? Что попросит?»
Не в силах оторваться, она смотрела на чашку, а он набрал в лёгкие воздуха и произнёс:
– Останься.
Она медленно встала со стула, подняла на него глаза. И неожиданно одела джинсы. Взяла сумку. Пошла к выходу.
Он услышал щелчок закрывающегося замка. Очнулся, словно по команде гипнотизёра, и побежал к двери, но её там уже не было.
В одном из баров на набережной только начали собираться люди, чтобы провести вечер с друзьями. Мужчины любопытно посматривали на девушку, сидевшую за стойкой. Она была странно одета в соблазнительные обтягивающие джинсы, босоножки на высоком каблуке и большую ей мужскую рубашку, а на ступнях виднелись оставшиеся от прогулки по пляжу песчинки. Глаза немного припухли и покраснели, но, не смотря на это, девушка казалась прекрасной. Уже почти час, потягивая виски, она по-русски рассказывала что-то, вытирающему давно уже сухие бокалы, бармену. Он внимательно слушал, качал головой, иногда вставлял вопросы, а она всё говорила, пока не закончила свой рассказ и, сделав большой глоток, замолчала.
— Неужели тебе не хотелось остаться!? – с негодованием воскликнул бармен, так что несколько человек обернулись.
— Хотелось. Больше всего на свете хотелось. Может быть поэтому я и ушла.
— Ушла, потому что хотела остаться? Как это?
— Я ищу другого мужчину. Мужчину, с которым всё получится наоборот. Мужчину, от которого я не найду сил уйти, даже если очень захочу.
Она приезжала почти каждую весну и иногда осенью…
149
Загрузка...
