Музыкальная поляна

Герасимов Анатолий Макарович
•

Музыкальная Поляна.
Фантастический рассказ

Эта история произошла в те далекие и туманные времена, когда я ещё каж­дую ночь летал во сне, мир был ярок и пронзителен, сказки могли в любую минуту превратиться в реальность, а люди были добры и приветливы друг к другу. Тогда зимой стояли рассыпчатые, скрипучие морозы, от которых слипались ноздри и ресницы становились заиндевелыми. Снег был белый-белый, глубокий и рыхлый.

За зимой сразу и неожиданно наступала весна. Толстые сосульки блестели на солнце и таяли на глазах. Вдоль тротуаров по дорогам неслись вначале бурные и мутные, затем спокойные и чистые ручьи, в которых мы, мальчишки, пускали на­перегонки бумажные кораблики и бежали за ними, спасая от заторов и водоворо­тов, пока ручей, пенясь и шумя, не исчезал за сливной решеткой. Потом наступало лето с длинными днями, деревней, всегда ободранными коленками и футболом. Днем было очень жарко и сухо, а дожди в те времена шли, как правило, по ночам с полыханием молний и грохотом грома. Но ночами я крепко спал и это буйство до­носилось лишь урывками и было почти нереальным. Зато утро наступало всегда чистое, умытое и очень яркое, как бы обрызганное солнцем. Конечно, иногда грозы случались и днем, зато какие это были грозы! Веселые, шумные, они загодя преду­преждали о своем приближении тяжелой канонадой, затем налетали, срывая ли­стья с деревьев, и обрушивались на землю сплошными потоками ливня, огня и гро­хота, а затем внезапно улетали, унося за собой бесшабашную удаль и перекаты грома. Когда подходила грибная пора, я считал, что лето уже заканчивается. Осень для меня в то время — это пора новых учебников, тетрадей, покупка ручек и перьев — «скелетиков» или «рондо», это школа и запах хризантем.

В то прекрасное и незабываемое время мне было только восемь лет. Именно то­гда мне и рассказала моя бабушка о музыкальных Полянах. В годы её детства они, говорила бабушка, ещё изредка открывались людям, да и то далеко не каж­дому. Побывать на такой Поляне считалось большим везение и счастьем. Человеку там открывался мир невиданной красоты, в котором он постигал великую тайну счастья, мог увидеть свою жизнь на много лет вперед и для него исполнялось одно самое заветное желание. Где находились эти Поляны, никто не знал. На них люди оказывались всегда случайно. А потом, сколько бы не искали вновь, никогда не на­ходили. Да и увидеть Поляну мог только ребенок и то, если за свою маленькую жизнь он не успел ещё нарочно обидеть, а то и убить какого-нибудь зверька или сломать дерево. Взрослым людям с их задубевшими сердцами и злым детям По­ляна никогда не открывается. Может они и бывают с ней рядом, как говорится в двух шагах, только не видят и не чувствуют.

Моя бабушка сама этой Поляны никогда не видела. Время было такое: револю­ция, гражданская война, коллективизация, Великая Отечественная война, восста­новление разрухи. Все время кровь, грязь, опять кровь и она во всей этой гуще. А вот её мама на такой Поляне в детстве, как говорила, целый день провела. Бабушка ей, конечно, не верила, ведь она была учительница и к тому же партийная, но мне об этом рассказала, как сказку.

Так вот, это заповедное место хоронится подальше от людей, жилья и дорог. И Поляна сама, как бы вовсе и не поляна в общепринятом смысле слова. Она бывает не в лесу, а на каком-нибудь нетронутом лугу, невдалеке от речки или ручья. Вот представьте себе такой луг и в одном его месте словно большой круг очерчен. Во­круг обычная разнокалиберная трава, а внутри всегда темно-зеленая ровная, низ­кая, словно специально подстриженная и среди неё множество сказочной красоты невиданных цветов всех мыслимых и немыслимых оттенков. Они излучают собст­венный свет, как Аленький цветочек из сказки, и мелодично переговариваются между собой в перерывах звучания невидимого оркестра, когда общий хорал не­много затихает. На этой поляне обязательно растет один-единственный самый обыкновенный большой лопух, который прикрывает от дождя небольшую мши­стую кочку. Под этой кочкой есть небольшой торфяник, где и находится малень­кий городок или большой дом, если угодно, в котором живут крохотные гномы. Они называют себя плюмами. Почему так? Да потому что есть гномы-тролли, есть гномы — эльфы, а эти гномы — плюмы, вот и все. В этом доме есть спаленки, общая столовая и все другое, что нужно для жизни. Плюмы питаются нектаром цветов и пьют росу. Зимой они спят и просыпаются лишь, когда весеннее солнце прогреет землю, появятся трава и цветы. Все плюмы — музыканты. Они по очереди играют в небольшом оркестре, волшебная музыка которого и создает музыкальную Поляну. Над Поляной возвышается прозрачный, сотканный как бы из цвета, радужный ку­пол, в точности похожий на мыльный пузырь в блюдце. Внутрь купола может по­пасть беспрепятственно любое живое существо, если у него нет злых мыслей и на­мерений. Попав на поляну и побыв там немного, оно на долгое время, иногда и на­всегда, освобождается от дурных наклонностей и поступков, начинает или продолжает жить по законам естества, справедливости и доброты. Тех, кто побывал у них в гостях, плюмы стараются в течение жизни опекать и поддерживать своим волшебным биополем. Действие же этого поля в простран­стве безгранично.

На мой вопрос, откуда она знает такие подробности, бабушка отвечала, что тем, кто побывал на такой Поляне, всё это открывается само собой

Повторяю, бабушка мне рассказывала это, как сказку, но я почему-то верил всему и страстно желал найти Поляну. То, что дальше произошло в моей жизни, было так давно, что уже сейчас я воспринимаю это событие, как нечто далекое и почти нереальное, а потому и расскажу о нем в третьем лице.

___ * ___

Солнце грело все сильнее. Последние капли росы просыхали на траве, впиты­вались теплым воздухом, призрачно струились ввысь и исчезали в её безмолвной прозрачности.

Умытый ночным дождем луг просушивал свои зеленые волосы на солнечной сушилке, и они распрямлялись, становились пышнее, гибче. Налетевший откуда-то легкий порыв ветерка, аккуратно расчесал травы, и луг загляделся на себя в синее зеркало неба.

Одной своей стороной луг плавно спускался к глубокой, прозрачной речке, та­кой же синей, как небо, и, казалось, пил оттуда прохладную вкусную воду. С трех других сторон он был, как бы обвит ожерельем сосен со стволами цвета старого зо­лота и голубыми кронами, надежно укрывшими его от ветров и зимних метелей. На противоположном высокому берегу реки, почти вплотную к ней, молодой порос­лью подступал старый непроходимый лес.

По лугу, разбрасывая травы, бежал к реке мальчик. На бегу он кувыркался, подпрыгивал и пел что-то свое, мальчишеское, без слов и мелодии, щедро распле­скивая вокруг радость бытия. Бронзовый от загара, с русыми, разметавшимися на бегу прядями волос, белозубый и голубоглазый он оживлял луг и словно привел в движение какие-то его дополнительные таинственные силы.

Около реки мальчик на бегу скинул шорты, рубашку и, поднимая тучу брызг, бросился в воду. Накупавшись вволю, он забрался на мягкий холмик над рекой и, раскинувшись, блаженно закрыл глаза. Солнце грело нежно и ласково, слегка по­калывая кожу лучами. Мальчик чему-то засмеялся. До чего хороший день! Сегодня день Его рожденья. Пусть только восемь лет, но ведь это не семь и тем более не шесть, как соседу Витьке. Он уже большой. Умеет плавать и не боится один ходить даже в дальний лес .Там интересно. Мальчик совершенно убежден, что деревья почти такие же разум­ные существа, как люди или звери. Как-то в Подмосковном лесу он попал с мамой на участок леса, через который прошел месяц назад смерч. Почти все деревья там были покорежены, поломаны, многие вырваны с корнем. Деревья лежали в беспо­рядке, часто навалом друг на друге и медленно умирали. Тогда все его маленькое существо вдруг пронзила физически осязаемая боль и тоска. Страдания и стоны деревьев были так явственны, что казалось ухо вот-вот услышит их мольбу о по­мощи. По крайней мере, в голове у мальчика ясно слышался, какой-то странный приглушенный гул, похожий на траурные звуки, струящийся как бы со всех сторон, но явно исходящий от лежащих деревьев, которые плакали и хоронили друг друга. В том страшном месте им обоим с мамой стало так жутко, что они почти бежали оттуда назад к машине и ещё долго потом находились под этим гнетущим впечат­лением. С тех пор отношения Толи ( так звали мальчика) с лесом стали ещё более близкими и доверительными. Входя в лес, он непременно здоровался с ним, а вы­ходя, прощался. Он никогда не кидал в деревья нож и не ломал ветки. С домаш­ними животными у Толи то же сложились особые отношения. У них дома жили: кошка-шиншилла по имени Бесси, два маленьких пуделя Чарли и Джонни, чере­паха Жужа, два волнистых попугайчика Кешка и Дуська и рыбки в аквариуме. Толя всегда уважал достоинство и гордость всех своих маленьких друзей, никогда не старался навязать им свою волю или дрессировать, и тем более не обижал. За это они платили ему любовью и преданностью.

И вот сегодня у Толи День рожденья! С утра мама уже поздравила его и пода­рила великолепный перламутровый перочинный нож со множеством лезвий и даже складными ложкой и вилкой, а пудели облизали ему все лицо. Вечером мама обещала пригласить его друзей и накрыть стол с чаем и яблочным пирогом.

Мальчик блаженно потянулся. Мягкое ложе было почти не ощутимо. Солнце нежно просвечивало сквозь закрытые веки. Было такое ощущение, что его тихо по­качивает, как в лодке и Толя представили себя невесомым, парящим над этим лу­гом, рекой, лесом в бездонной голубизне неба….

И тут мальчик услышал звуки странной музыки. Она была так тиха, прозрачна и нежна, что скорее напоминала шелест трав, да и сравнить её с какой-либо ранее слышанной Толя не мог. Вот-вот, кажется, уловишь знакомые звуки флейты или колокольчика, но прислушаешься — и отдельные звуки исчезают, растворяются в общей музыкальной гармонии звучания. Толя уже знал, что музыка не появилась внезапно, что она была здесь всегда, только он не слышал её за купаньем и раз­мышлениями. Лишь сейчас он задумался о том, как очутился здесь. Место совер­шенно незнакомое, хотя было сравнительно недалеко от дома , а все здешние места Толя знал как свои пять пальцев. Мальчик стал вспоминать. Вот он выбежал из дома и помчался через небольшое поле к лесополосе, за которой было другое поле со множеством ромашек, васильков и колокольчиков. Толя хотел набрать букет цветов, чтобы мама поставила их на стол к празднику. Лесополоса была длинной, но не очень широкой, всего каких-то метров пятьдесят в поперечнике. По её середине проходил довольно глубокий овраг, через который надо было перейти. Напомним, что было раннее утро и в том месте, где мальчик спускался в овраг и выходил из него, ещё задержался ночной туман. Поднявшись по откосу, Толя по­шел сквозь туман между деревьями к выходу на поле. Он уже давно должен был выйти, но лес почему-то не кончался, а туман становился плотнее. Толя начал уже волноваться, но тут внезапно туман рассеялся и лес кончился. Мальчик стоял на краю прелестного луга, который плавно спускался к синей реке. Он был так оше­ломлен этой красотой, а река так манила к себе, что мальчик, не задумываясь как сюда попал и не осмотревшись как следует, со всех ног бросился к реке.

Припомнив все это, Толя поднялся на ноги и огляделся. Он стоял на изуми­тельно прекрасном травяном ковре цвета темно-зеленого изумруда, идеально ров­ном и густом. На этом фоне группами и поодиночке в зависимости от размеров были разбросаны яркие, никогда ранее не виданные мальчиком, цветы. Темно-ли­ловые, вишневые, алые, карминно-красные, бирюзовые, фиолетовые, оранжевые, лимонно-желтые, ярко-синие они тихо покачивали своими огромными головками и соцветиями, и казалось, пели. Но если окраску цветов ещё можно как-то прибли­зительно, хотя и условно, передать, то их форму описать человеческими словами просто невозможно настолько они были необычны и затейливы. Цветы испускали тончайшие запахи, каждый из которых был неповторим и прекрасен, но смешива­ясь, они создавали такой невообразимо волшебный феерический аромат, за право вдохнуть который могли бы все отдать многие лучшие парфюмеры мира. Кроме того цветы светились своим собственным внутренним светом. И все по-разному. Одни ярко и светло, другие тихо, как бы приглушенно, третьи мягко мерцали, чет­вертые через ровные промежутки времени пульсировали светом, пятые неистово полыхали.

Над этим сказочным ковром сновало немыслимое количество насекомых. Гу­дели неповоротливые шмели, жужжали быстрые пчелы, сухо шелестели крыльями разнокалиберные стрекозы, но особую прелесть составляли бабочки от крохотного розового мотылька до огромного перламутрово-синего махаона. Они были тоже самых разных цветов и оттенков. Создавалась иллюзия, что это сами цветы оторва­лись от своих стебельков и порхают, хороводятся в воздухе. Бабочек было так много, что они беспрестанно задевали Толю крыльями, садились ему на голову, плечи, руки.

В густой траве копошилась масса больших и маленьких, глянцевых и матовых, пятнистых, полосатых и перламутровых разноцветных жуков, кузнечиков, прыгали лягушки, сновали ежи, полевки и даже кролики.

Везде царил мир и правила доброта. В этой траве ежи не ловили мышей, пауки не плели свои сети, и никто никого не обижал.
Мальчик поднял голову. Над тем место, где он стоял возвышался огромный прозрачный мерцающий купол. Тончайшие его стенки переливались всеми цве­тами радуги, струились и постоянно менялись, как в калейдоскопе. И весь этот ку­пол был заполнен звуками музыки, буйством красок, ароматом цветов, добротой и покоем.

Толя уже раньше понял, где он очутился, но теперь убедился в этом полно­стью. Он снова опустился на землю, но не на кочку, а рядом с ней, нежно погладил ладонями шелковистую траву и восторженно прошептал: « Так вот ты какая, музы­кальная Поляна!- Затем погромче добавил. — Здравствуй, Поляна, я нашел тебя». И ему показалось, что звучание торжественного хорала мягко перетекло в музыкаль­ную фразу ответного приветствия: «Здравствуй, мальчик».

Толя снова радостно рассмеялся и лег на траву, прижавшись щекой к её прохладной поверхности. Он закрыл глаза, но каким-то внутренним зрением и особым чувством видел её всю целиком и понимал, что на ней происходит.

____ * _____

Как только на траве высохла последняя капля росы, в нижней части кочки от­крылись небольшие воротца, наружная часть которых была покрыта мхом. Из них вышел плюм в длинном белоснежном плаще, почти прикрывающим сереб­ряные туфельки, в алом колпачке и с длинным блестящим предметом в руках. Он остановился у самого выхода, медленно поднял руку, приложил эту штуковину ко рту, и тут же все вокруг наполнилось радостным и одновременно торжественным звуком Гимна Наступающего Дня. Звук напоминал немного наш фанфарный, но был бесконечно чище, светлей и радостней. Плюм-герольд опустил свой инстру­мент, но мелодия не исчезла сразу, а долго ещё звучала, постепенно замирая, пока не слилась с другими звуками.

Из ворот вышли сразу четыре плюма в курточках, коротких штанишках, чулках, панамах различных синих оттенков и черных туфельках. Все плюмы были одинако­вого роста, не больше размеров среднего кузнечика. Они подошли к большому ло­пуху, растущему возле кочки, расстелили по земле и прикрепили к ней его ниж­ний лист. На заостренный конец верхнего листа быстро забрался большой паук и спустил вниз конец толстой паутинной нити. Плюмы подтянули лист и закрепили нить за прочную травинку, образовав таким образом своеобразный полог для за­щиты площадки от дождя и цветочной пыльцы. На ночь они этот полог обяза­тельно разбирали, что бы лопух мог отдохнуть. Из ворот тем временем выходили другие плюмы. Они поочередно медленно и плавно поднимались в воздух и разле­тались по Поляне по своим делам. Да, плюмы могли летать. Причем безо всяких там моторчиков и крыльев. У всех было какое-либо дело. Одни собирали в сумки пыльцу с цветов, другие — нектар, третьи — воск с травы. Плюмы — врачи лечили на­секомых, плюмы-художники рисовали новые цветы или бабочек, наиболее удач­ных оживляли и находили им место на Поляне. Вышли из ворот и расположились со своими инструментами на лопушиной площадке плюмы- музыканты, чья оче­редь играть в оркестре наступила сегодня. Дудильник в малиновой курточке и си­них штанишках принес тонкую длинную тростинку с маленькими дырочками, по­хожую на флейту. Звонильник прикрепил к пестикам нескольких колокольчиков, растущих рядом, паутинки и настраивал свой инструмент. Пилильник поднял и прижал к плечу согнутый дугой стебелек травинки с натянутой серебристой нитью и мягко трогал её другим тоненьким стебельком. Несколько других оркестрантов с совершенно непонятными инструментами то же настраивали их.

В проеме ворот торжественно появился Главный Сочинитель с двумя ассистен­тами. Они были одеты в одинаковые широкие плащи глубокого темно-синего цвета. Когда они зашли на площадку, все оркестранты прекратили настраивать ин­струменты, встали полукругом и замерли в ожидании. Все вокруг стихло, было слышно только, как мелодично позванивают под ветерком цветы. Поблек и стал почти невидимым купол Поляны. Главный Сочинитель стоял несколько минут не шевелясь, сосредотачиваясь. В этот момент он впитывал в себя запахи и краски цветов, сияние солнца и переливы неба, живые звуки реки, травы и леса. Он созда­вал свое Настроение и входил в Творческий Экстаз. Наконец он резко поднял вверх обе руки, держа края плаща, и образовал как бы большой овальный экран. То же самое сделали, стоящие по бокам ассистенты. Сразу по центральному экрану по­плыли цветовые волны. Красный цвет внимания сменился на желтый ожидания. Музыканты напряглись и подняли инструменты. Дирижерским взмахом палочки полыхнул зеленый цвет и вдруг цвета смешались и понеслись. Сразу со всех сторон мощно и радостно грянул первый аккорд, похожий на звуки органа. На плащах ас­систентов смешивались почти такие же краски, только с большим количеством оттенков. Они вели синхронную аранжировку. Музыканты играли по цветам, как по нотам. За первыми аккордами приветствия музыка вошла в плавное эпическое русло.

Звуки оркестра устремлялись вверх, смешиваясь с цветовыми волнами и аро­матом трав. Там высоко вверху, дойдя до невидимой черты, они отталкивались, возвращались назад, попадали на цветы, которые их по-своему преломляли, резо­нировали и усиливали, опять смешивались с цветом, запахами и уже новыми зву­ками оркестра и снова летели вверх. Там у невидимой границы и возникал этот феерический купол. Так происходило бесконечно, потому что за пределы купола звуки не вылетали и циркулировали только внутри него, постоянно отражаясь и подпитываясь новыми. Эта смесь божественной музыки, рождаемой самой приро­дой, цвета и аромата и создавала ту сказочно-прекрасную атмосферу Красоты, Добра и Счастья, которая царила на Поляне.

___ * ___

Сейчас музыка звучала значительно тише. Она была почти фоновой, что бы не отвлекала от дел обитателей Поляны, но создавала им настроение и давала насла­ждение. Мальчик открыл глаза. В каком-нибудь полуметре от него на дорожке, ве­дущей от ворот, стоял белобородый плюм в вишневом плаще и таком же колпачке с золотистым посохом в руке. Он смотрел прямо на мальчика и рот его был закрыт, но в голове Толи возникли четкие слова, произнесенные тонким голосом:

— Здравствуй, Толя. Добро пожаловать на музыкальную Поляну. Ведь ты давно хотел на ней побывать, правда? — плюм добро и весело сощурился и добавил. — Пусть это будет тебе подарком ко Дню рождения.

— Здравствуйте, дедушка, — вежливо ответил мальчик. — Спасибо. Я очень, очень хотел увидеть Поляну. Здесь все так красиво: трава, цветы, бабочки, музыка, вы — гномы. Это, наверное, сказка и мне всё снится? Ведь такого не может быть взаправду. И откуда Вы знаете про мой День рожденья?

— Может, Толя, и ты не спишь. Просто люди думают, что они все знают, но это далеко не так. Не каждому человеку природа раскрывает свои секреты. А о твоем празднике мы знаем потому, что вообще многое знаем о людях и о каждом из вас. Ты не случайно к нам пришел, это мы тебя пригласили.

— Как это пригласили? Меня никто никуда не приглашал.

— Ты это потом поймешь. А сейчас можешь задавать мне любые вопросы, я по­стараюсь на них ответить, но твоё время истечет, как только тень от моего посоха упадет вот на этот камень, а то твоя мама будет волноваться.- С этими словами он воткнул посох в землю недалеко от гладкого фиолетового камня.

Мальчик задумался, какой вопрос задать гному. Он не был готов к такому не­ожиданному предложению, кроме того вопросов было так много, а времени так мало, что Толя растерялся. Он молчал, но, тут поняв, что его остаётся всё меньше, неожиданно спросил:

— Скажите, дедушка, кто вы, гномы?

— Мы такие же люди как вы, только гораздо меньше ростом. Давай догово­римся, я буду говорить с тобой почти как с взрослым. Кое-что ты сейчас не пой­мешь, но то, что я посею в твоем сознании сегодня, и тебе покажется непонятным, прорастет пониманием через некоторое время, когда ты будешь большой и у тебя появятся знания. Договорились? Так вот. Мы, гномы, большой народ и живем на той же планете, что и вы, то есть на Земле, но не здесь вместе с вами, а в парал­лельном мире. Кое-что люди знают о нас, например, что наш большой народ со­стоит из народов поменьше: троллей, эльфов, нас — плюмов и других. Но вы счи­таете нас сказочными существами, этакими уродцами, охраняющими сокровища. На самом деле ты видишь, какие мы.

У нас нет богатых и бедных, но мы имеем все, что хотим. Нет войн и тяжелых неизлечимых болезней. Все гномы живут по законам Добра и Справедливости. Мы создаем Красоту и Гармонию, но каждый своим способом. Ибо, если ты задума­ешься, то поймешь, что именно это должно быть конечной целью науки, техники и искусства. Наши ученые уже давно открыли секрет преодоления силы земного притяжения и поэтому мы умеем летать без всяких самолетов и ракет не только над землей, но и на другие планеты. Для нас не существует расстояний, так как мы можем перемещаться мгновенно, причем прихватывая с собою живую копию того уголка планеты, который нам особенно дорог. — Плюм обвел рукой вокруг себя.- Все, что ты видишь вокруг- это кусочек нашего мира, как и большинство обитате­лей этой Поляны. Мы научились проникать в параллельные миры и помогать их обитателям, если такая помощь требуется. Конечно, не все гномы идеальны. Есть у нас и свои неисправимые романтики, есть и мелкие хулиганы. У нас им разгу­ляться негде, так они проникают в параллельные миры и пакостничают там. При этом они могут принимать любой облик. Появляются они иногда и у вас. Вы их на­зываете лешими, домовыми, русалками, приведениями и ещё…

-Знаю, знаю, — замахал руками Толя, перебивая плюма. — Барабашками. Пра­вильно?

-Правильно, — подтвердил тот и продолжал, — Когда они возвращаются, мы их на­казываем и они постепенно исправляются, поэтому и появляются у вас все реже и реже.

Гномы живут очень долго, практически вечно. У нас нет мужчин и женщин, нет детей. Но раз в двести лет мы меняем свою оболочку и перебираемся в новую.

— Как это может быть?- удивился Толя.

— Ты заметил, что некоторые плюмы собирают с цветов пыльцу? Так вот, когда пыльцу берут у цветов, которых мы называем «бульбоносы», то её засыпают в осо­бые серебряные ящички, смешивают с нектаром цветка по имени «сладкогуб», плотно закрывают и помещают в глубокие подземные пещеры сроком на пятьдесят лет. Там смесь созревает. Когда подходит срок обновления гнома, он натирает себя с ног до головы этой смесью, через день счищает её золотым скребком, скатывает в шар и кладет в особый футляр, который помещают в инкубатор. Сам старый гном через некоторое время выпивает сок цветка «забвение» и засыпает. Почти сразу после этого открывают инкубатор, и из футляра выходит тот же самый гном, только молодой, то есть в новой оболочке. Причем учить его заново не надо, так как у него полностью сохраняются знания старого. Поэтому ты можешь представить, сколько знаний хранится в голове у одного гнома, — плюм замолчал, задумался и печально продолжил, — Но к несчастью наш народ обречен на исчезновение. Хотя мы можем сколько угодно раз обновляться, но у нас нет детей. А гномы хоть и редко, но всё же погибают от разных несчастных случаев, особенно на других пла­нетах. Поэтому постепенно наше число сокращается и когда-нибудь наступит та­кой момент, когда мы исчезнем. Поэтому мы стараемся найти таких разумных су­ществ, которым могли бы безбоязненно передать все накопленные нами знания, без риска, что они могут быть использованы во вред Природе и Разуму.

Ну вот, Толя, я тебе коротко рассказал о нас. Хочешь ли ты задать ещё во­просы?

— Да, конечно хочу, — воскликнул мальчик, — Дедушка, но если у вас так хорошо и вы помогаете другим, то почему не поможете нам, что бы у нас стало так же хо­рошо? Откуда взялись люди, от обезьян? Откуда взялся я? Ведь меня раньше не было, а теперь я есть. Для чего живут люди? Что бы умереть?

— Подожди, подожди, Толя, — замахал руками плюм, — Не всё сразу и не вали все вопросы в одну кучу. Что бы на них ответить подробно надо очень много времени. Но я попытаюсь тебе коротко кое-что объяснить. А сейчас отдохни немного, пере­вари то, что уже услышал, а я пока сделаю одно дело,- он нажал на какую-то кнопку в ручке своего посоха и пояснил, — Настало время полива, а вокруг ни об­лачка, вот я и вызвал сюда одну тучку с чистой водой.

Мальчик не поверил гному. Как это можно вызвать тучку? Она же не такси. Но широко раскрытыми глазами все же напряженно стал вглядываться в небо. Через минуту он увидел, как из-за леса показалась большая и лохматая туча. Она задум­чиво и одиноко плыла по небу прямо на них, лениво волоча за собой прозрачный шлейф дождя. Вот она доползла до Поляны, остановилась, подтянула свой шлейф и пролилась на них веселым, теплым дождем. Горячее солнце из под края тучи наис­кось пронизывало летящую воду, высвечивая хрустальные стержни струй. У самой земли они радужно дробились на тысячи цветных брызг и, горячими искрами звонко шлепались на пузырящуюся спину реки, листья, траву.

— Цветной дождь!- в восторге закричал мальчик, — Смотрите, дедушка, смот­рите, как красиво!

Плюм с ласковой улыбкой посмотрел на него.

— А теперь давай поблагодарим и отпустим тучку, — он опять нажал на посох, та неуклюже развернулась и так же медленно поползла туда откуда пришла.

— Продолжим, — гном теперь сидел на невесть откуда взявшейся скамеечке, — Я буду отвечать на твои вопросы немного не в той последовательности , как ты мне их задавал. Итак, сначала разочарую тебя и скажу, что люди произошли вовсе не от обезьян.

— Я так и знал!- радостно воскликнул мальчик, — Я то же говорил маме, что не от обезьян.

— Подожди, не перебивай, — остановил его плюм, — Люди, так же как и мы гномы, прилетели на Землю с другой планеты. Там мы то же жили вместе, только, как и здесь в параллельных мирах. У вас было такое же общество Добра и Спра­ведливости, как у нас. Но ученые установили, что наше Солнце должно было вскоре взорваться. Вот тогда люди и мы построили космические корабли и поле­тели искать новые планеты. До Земли долетел только один корабль людей. Здесь были суровые условия для жизни, не то, что сейчас. Что бы выжить, надо было при­лагать очень большие усилия. Постепенно люди утратили свои знания, одичали. Они забыли законы, по которым жили раньше и приняли закон Силы. Сильный уг­нетал слабого и за этот счет выживал. Так появились новые поколения людей с жестокими и эгоистичными сердцами. Отсюда пошли войны, революции и все беды. Помочь вам было нельзя, так как любую помощь и знания вы тут же обра­тили бы во зло, для покорения и угнетения слабых.
Толя, как в школе поднял руку:

— Можно спросить?

— Хорошо, спрашивай.

— Тогда почему вы не обратились к нашему правительству, Президенту или ца­рям раньше?

Плюм горько усмехнулся:

— Если люди злы и эгоистичны, то их главарем или руководителем может стать только ещё более злой и эгоистичный человек, а он уж подберет себе таки же соправителей. Беда ещё в том, что эти люди умны и наиболее активны, потому и пробивают себе дорогу, распихивая и давя других. Представь себе, что будет, если мы передадим свои знания таким правителям. Нет, мы выбрали другой путь. Добро и Справедливость не могут быть введены приказом начальства, они должны произ­растать снизу, из самой гущи народа. Далеко не все люди плохи от рожденья. Многие сохраняют душевную чистоту довольно долго, пока их не начинает пор­тить окружающая жизнь. Вот мы и находим таких людей, приглашаем к себе, очи­щаем от уже залетевшей пыли Зла и сеем в их души семена Добра. Как бы потом не сложилась их жизнь, они уже никогда не смогут сознательно творить Зло. У них появляются дети, в которых от рожденья заложено чистое и доброе основание и кроме того их воспитывают хорошие люди. Ты понял меня, Толя?

— Конечно, понял, дедушка, — серьезно ответил мальчик, — Я же не маленький.

— Тогда слушай дальше. Люди, как и гномы живут вечно. Когда ваша оболочка старится и нуждается в замене или, когда разрушается из-за несчастного случая, то человеческое понятие «Я» вместе со всей информацией об этом человеке переме­щаются в новый зародыш и этот человек рождается как бы заново. Это тебе сейчас понять невозможно, но когда-нибудь поймешь. Человек вновь появляется на свет, только в отличии от гномов, он не знает, что уже жил раньше и не сохраняет нако­пленные за прошлые жизни знания. Однако у вас есть решающее преимущество перед нами — ваш народ никогда не исчезнет, пока у двух человек, в среднем, рож­дается больше двух детей и если люди не уничтожат сами себя в какой-нибудь ка­тастрофе. Что бы этого не случилось Добро у вас должно победить Зло. Поэтому мы вам и помогаем.

Мальчик посмотрел на посох. Тень медленно приближалась к камню. Он хотел что-то сказать, но гном, проследив направление его взгляда и поняв мысли, показал рукой на плоскую коробку, которая вдруг оказалась рядом с Толей:

— Ты хочешь знать, что будешь делать, когда вырастешь? Надень эти очки, закрой глаза и смотри. Да не волнуйся, наше время ещё не ис­текло.

— Как же я буду смотреть с закрытыми глазами? — удивился Толя про себя, но послушно выполнил указания плюма. Сначала ничего не было видно. Затем ярко и сочно показалась Поляна, на которой он лежал, и мальчик увидел себя как бы со стороны. Затем быстро и отрывисто, как слайды, замелькали отдельные картинки, содержание которых он понимал совершенно ясно. Вот он в школе на уроке, но уже в старшем классе. Здесь выступает на соревнованиях по гимнастике. Теперь сдает зачет в институте. А вот в белом халате склонился над больным. Он видел себя в собачьих нартах на Сахалине, в Египте рядом с пирамидами, в Багдаде после ракетного удара; удивился, когда увидел рядом с собой красивую девушку, но тут же понял, что это его будущая жена. В конце просмотра, как на старинных фотографиях, он сидел рядом со своей женой и старушкой-мамой на диване, а вокруг них стояли их дети. Толя снял очки и открыл глаза. Плюм пристально, не мигая, смотрел на него.

— Тебе не будет очень легко в жизни. Ты не будешь богат и тебе не стать боль­шим начальником. Теперь ты уже знаешь почему. Да, ты правильно думаешь. И те, и эти достигают своего положения за счет других. Вольно или невольно они возве­личивают себя, думают, что они ловчее, удачливее, что они занимают подобающее им место. Но их путь — путь в тупик, в никуда, потому что, утвердившись, они хотят все больше и большего. Алчность и властолюбие в конце концов разрушают их жизнь и судьбы. Они умирают хоть пышно, но в одиночестве, так как этого мо­мента с нетерпеньем ожидают их наследники или преемники, чтобы возвыситься самим. Так что не жалей о богатстве и славе, Толя, тебе суждено жить по Совести. И поверь мне, это гораздо лучше и приятнее.

Плюм замолчал и на минуту задумался. Огромная синяя бабочка плавно опус­тилась рядом с ним и доверчиво протянула к нему свои усики. Гном дал ей что-то на ладони. Бабочка съела лакомство, благодарно провела усиком по его плащу и осторожно, чтобы не задеть крылом, взлетела. Проводив её взглядом, плюм сказал.

— Ты должен очень бережно относиться, Толя, не только к людям, но и ко всему, что тебя окружает. Животные, птицы, насекомые нуждаются в твоей любви и за­щите. Они, как дети и очень благодарны, если ты заботишься о них и оберегаешь. Растения то же живут своей жизнью. Они едят, пьют, дышат, чувствуют, любят, бояться, могут узнавать знакомых людей, умеют отличить плохого человека от хо­рошего, читают мысли и чувства тех, кто с ними общается, и могут даже думать, только по-своему. Могут быть живыми и минералы, металлы, но только когда они в кристаллическом виде. У них очень медленный обмен веществ и всё же они жи­вые. Обычный камень, который ты поднимаешь на дороге, сложен из тысяч кри­сталликов минералов, значит в нем тысячи маленьких жизней. Поэтому будь очень внимателен к Природе, никогда не пытайся её покорять или переделывать, а живи по её законам в полном согласии с ней и всегда помни, что ты сам лишь час­тица Природы. Она дала человеку Разум для того, что бы он осознал её, понял своё предназначение и место в общем движении к цели. Цель, к которой идет развитие Природы — это Красота. Красота -это гармония. Ты ведь знаешь, что гармоничная музыка или цвета всегда красивы. Добро и Справедливость — необходимые состав­ные части такой гармонии. Поэтому в далеком будущем не будет место для зла и несправедливости. В этом состоит основной закон развития Вселенной.

Тень от посоха была уже рядом с камнем.

— Я ответил на все твои вопросы. Ты своими глазами увидел и прочувствовал, что такое Красота. Теперь ты можешь сказать мне свое самое заветное желание, и я его исполню, но только одно.

Мальчик не задумываясь, попросил:

— Я хочу, что бы всегда жила мама и никогда не умирала.

— Люди не умирают, я тебе уже говорил об этом. Но сохранить именно таким её внешний вид я не в силах. Телесные оболочки всех живых существ со временем из­нашиваются и нуждаются в замене. Этот закон Природы никто изменить не может. Но она с тобой будет жить долго, очень долго, это я тебе обещаю.

Тень от посоха коснулась камня. Плюм хлопнул в ладошки и в проеме ворот по­казался другой гном, который катил перед собой тележку. На ней лежала неболь­шая бархатная коробочка небесно-голубого цвета. Старик подошел к тележке.

— Я тебе уже говорил, Толя, что звезда, с планеты которой мы с вами прилетели, взорвалась. Гномы побывали потом в том районе Космоса и собрали немного её осколков. Мы хотим подарить тебе один из них.

Он взмахнул рукой, и тележка сама подъехала к мальчику.

— Запомни, когда тебе будет трудно выбирать дорогу, когда перед твоей сове­стью встанет вопрос нравственного выбора пути и тебе самому трудно будет ре­шить эту задачу, то потри о свою грудь, там, где сердце, полированной его сторо­ной и к тебе придет правильное решение.

Мальчик взял коробочку и открыл её. Внутри на алой бархатной подушечке ле­жал небольшой кусочек дымчато-черного металла. Все его стороны были оплав­лены, кроме одной, отполированной до блеска. На этой стороне виднелись, какие-то странные вихреобразные линии. Толе почему-то захотелось заплакать.

— Спасибо, дедушка, — сдерживая слезы, сказал он, — Спасибо Вам за все, за все. Я все сделаю так, как Вы сказали. Честное слово, — тут он не выдержал и все же за­плакал,- И я не хочу, не хочу расставаться с Вами и с… Поляной.

— Ну, ну, будь мужчиной. Тебе ведь сегодня восемь лет уже. Да и не расстаемся мы вовсе. Мы всегда будем здесь, рядом с вами, может быть даже ближе, чем ты представляешь. А теперь прощай, Толя, закрой глаза и досчитай до десяти. Береги камень и помни, что это частица нашего родного Солнца.

— Прощайте, дедушка, — ответил, всхлипывая, мальчик,- Крепко стиснул в кулачке коробочку и случайно бросил взгляд на посох. Тень от него лежала строго посере­дине фиолетового камня. Толя закрыл глаза.

Звуки волшебной музыки усилились. Теперь она звучала громко, торжественно и немного печально, наполняя все существо мальчика огромной светлой радостью и в то же время щемящей грустью. Перед закрытыми глазами проносились светя­щиеся цветные, но непонятные образы. Аромат цветов стал гуще, насыщеннее и пропитывал каждую клеточку его тела. Ощущение невыразимого счастья охватило мальчика. Оно было так велико, что, казалось, ещё вот-вот, и он не выдержит, что-то случится. Но тут музыка смолкла. Мальчик подождал немного и открыл глаза.

Он сидел на знакомой поляне среди васильков и ромашек недалеко от лесосеки. Когда Толя вернулся домой, солнце стояло уже высоко, но мама почему-то его не ругала и не спрашивала, где он был. Все случившееся было нереально, как сон, если бы… Мальчик разжал кулачек. На ладони лежала небесно-голубая бархатная коробочка с осколком Солнца.

____ * ____

С тех пор прошло много лет. Годы стерли за это время из памяти многие собы­тия, но та Поляна до сих пор стоит передо мной, как живая. Правда, сейчас я уже сомневаюсь, было ли это все на самом деле или она просто наваждение и плод моей фантазии. К сожалению, взрослея, человек перестает верить в сказки и раз­ные там чудеса.

Вот только, как не странно, но сбылось то, что мне было предсказано. Я кончил медицинский институт, стал врачом, много помогал людям, работал на Сахалине и побывал в разных странах. Я не стал ни богатым, ни знаменитым, ни большим начальником. Но все, что мне надо, у меня есть, а к лишнему я не стрем­люсь. Всю жизнь я старался жить по совести и справедливости, никогда не лез вперед других, не старался первым схватить кусок, не обижал тех, кто слабее меня. Выполняю ли я свое предназначение на Земле? Не знаю. Но у меня хорошая любя­щая жена, добрые дети, которые то же стараются жить по законам Со­вести. Моя мама жива и здорова, и ей уже много лет. Как-то я стал копаться в древнем чемодане, который лежал на чердаке нашего дома в деревне и где хранились кое-какие вещицы, оставшиеся еще со времен моего туманного детства. Среди свистулек, оловянных солдатиков и прочих моих прежних увлечений я неожиданно нашел голубую бархатную коробочку. Я страшно удивился, так как думал, что она давно и безвозвратно потеряна. Ведь сразу на следующий день после моего «наваждения» с Поляной она куда-то исчезла, и сколько я не искал, найти не мог. Исчезновение «вещественного доказательства» лишний раз подтверждало, что никакой Поляны на самом деле не было и она лишь плод моего воображения. И вдруг вот она! Я дрожащими руками открыл потемневшую от времени коробочку. На алой подушечке лежал кусочек оплавленного по бокам металла с одной отполированной гранью. По ней струи­лись вихревые линии. Но теперь я уже знал, что такие линии бывают только у ме­теоритов и полностью подтверждают внеземное происхождение. Называются они по научному — Видманштеттованые фигуры.

.