О мальчишке-натуристе 16 Сестра приехала и снова Тенистый пляж 2

1.  Сестра приехала и снова Тенистый пляж 2

 

Получил травму. Мама и сестра лечили меня.

А на следующий день я попал в переделку со своим дружком. На косогоре, за пустырём, с автобазы сбросили старые скаты. Наверное понадеялись, что селяне из-за речки заберут по домам для хознужд. Но мы подсобили работникам сельского хозяйства. Поднимали тяжёлые скаты и толкали по склону к реке. Скаты весело прыгали по кочкам и некоторые даже перелетали на другую сторону не широкой реки. Но, на нас накричали какие-то мужики и мы бросились наутёк.

Дома я почувствовал боль в районе яичек. Сестре ничего не говорил, ждал мамы. Вскоре мама пришла и конечно же отругала меня, что сестре не сообщил, она бы позвонила ей и мама может, что ни будь подсказала. Потом занялась медосмотром. Интересно, что сестричка не ушла, а наоборот подсела ближе на стул и начала с интересом наблюдать. Мама стянула шорты и трусы и заставила меня лечь на спину. Потом начала надавливать пальцем вокруг дружка и на яички. Болело оказывается в промежности и верх ноги с внутренней стороны.

– Вроде бы обошлось. Боялась, что грыжа. По-моему, растяжение – говорила мама, одновременно ощупывая яйки.

– Яички в порядке. Боль от растяжения. Это излечимо, а вот голова не лечится. Ну, что тебя везде тянет, где не нужно – начала мама читать мне мораль.

Но тут меня поразила сестра. Она как-то уверенно, так сказала ей:

– Мама. Ну ведь мальчик же. И не может в девочку превратиться, как бы нам этого не хотелось.

Я с удивлением и благодарностью посмотрел на неё и мама тоже, но как-то непонимающе, развела руками и спокойно сказала:

– На тебе массаж, от растяжений и будешь яйки контролировать. Сейчас по горячему может и ничего не видно, а дальше. Короче утром посмотрим, может на приём придётся идти. А пока смотри – и мама начала показывать, где нужно прощупывать яички, чтобы определить отвердение, в случае обострения.

– А теперь в душ, а я пока примочку приготовлю – сказала мама, отправляясь на кухню.

Сестра начала помогать мне подняться, но я героически сделал это сам и поковылял в ванную. Там сестричка сбросила платье и помогла мне залезть в ванную. Открыла воду и направила струю на меня. Намочив всего принялась за голову обильно полив шампунем и быстро растянув пену по телу так, что задела лифчик и его пришлось снять. Я, не потеряв чувство юмора предложил и трусы сразу сбросить, а сестра за это пообещала язык, мне мылом намазать. Когда смывала тело водой, боль, как мне показалось совсем пропала. А сестра, покончив с ногами, направила душ на дружка и смыв пену, закрыла воду. Потом накрыла меня полотенцем и когда дошла до яичек начала медленно и осторожно прикасаться к ним, как бы вымакивая воду. Окончив, развесила полотенце. Я хотел вылезать из ванны, но она остановила меня и развернув к себе, наклонилась что бы ощупать яички. Пальцами обеих рук сестра прикоснулась к ним с обоих сторон, легонько придавила и так же, опускаясь и поднимаясь выше ощупала их все. А у меня начал ствол подниматься и не быстро, как обычно, а медленно, наливаясь и твердея. Сестричка смотрела на это с слегка округлёнными, с искоркой, глазами. Как я потом выдавил из неё, такое зрелище, как эрекция члена в действии, она видела впервые, хотя сам стоячок она у меня уже лицезрела. Такими же глазами сестра посмотрела на меня и спросила:

– Не болит?

Я покачал головой. А она, бросив яйки, начала гладить промежность до попки, нежно, пальчиками, касаясь дырочки. Потом другой рукой живот до прутика, задевая его. Надо сказать без вранья, я отреагировал весьма чутко. У меня даже в голове помутилось, до того было хорошо. Хотелось, чтобы это, не кончалось. А сестричка, положив руку уже прямо на прутик опять посмотрела на меня. Было видно, что ей тоже нравится такой массаж. Я как-то, интуитивно, кивнул и она начала медленно и аккуратно водить рукой взад вперёд, всё сильней и сильней сжимая ладонь. Я, конечно, пробовал как-то баловаться, но то, что делала сейчас сестра было бесподобно. По мере ускорения ладони она, обняв другой рукой попу, приближала меня всё ближе к себе. Так продолжалось каких-то пару минут. У меня начала кружиться голова. Сестра только сильней работала ладонью. Тут меня передёрнуло. Необычайно приятное, знакомое с моря, чувство возникло в кончике дружка. Он начал дёргаться и я, вместе с ним. Через это чудесное ощущение тупо чувствовалась боль в промежности. Но блаженство, усиливаемое каждым подёргиванием прутика, сводило боль на нет. Всё это время сестричка держала моего дружка, не выпуская из ладошки.

Наконец подёргивания прекратились, спермы не было. Это, как я понял позже, был самый настоящий мужской оргазм. Я ещё не пришёл в себя, как сестра, открыв воду начала поливать мой членик, как-то виновато глядя на меня. На удивление мне, после проявления такого бурного восторга, мой дружок быстро устремился вниз. Сестричка всё ещё поливала его водой и глядя на меня произнесла:

– Извини. Я не думала, что так получится. Думала немного поглажу, тебя жалея – она действительно разволновалась и судя по виду, даже испугалась.

– Хорошо, что упал у тебя. Мама бы увидела. Мне несдобровать – сказала сестричка.

– Я бы сказал, что сам это делал – произнёс я решительно и добавил:

– У меня, он и без твоих рук поднимается. Иногда.

Сестричка посмотрела на меня провинившимся взглядом, подошла поближе, и поцеловала в губы. Поцелуй получился простой, не такой как с Меседрой или мамой, но какой-то честный и откровенный. Она хотела отойти, но я не пустил её и потянув к себе поближе, тоже поцеловал, но крепче чем она. Груди сестрички щекотно касались моего тела.

– Я бы хотел, как тогда, на кухне. У тебя такие буфера классные.

Сестра отстранилась, засмеялась и мы обнялись. Постояв так какое-то мгновение, она сказала:

– Мне тоже понравилось. Я автоматически грудь тогда подставила. Ты так смотрел на меня.

И бросив взгляд на дверь, продолжила:

– Давай только быстренько. А то мама увидит.

– Маме я тоже соски целовал. И на кухне, и на море – сказал я как-то буднично и принялся за грудь сестры.

Сказать, что сестричка удивилась, будет мало. Она выкатила глаза и даже рот приоткрыла. Эта новость, о маме, её ошарашила. А я ещё добавил:

– И тёте тоже. И дома. И на море, когда она, на Солнце обгорела. А потом и на пляже, когда загорала.

Похоже сестричка потеряла дар речи.

– Ну ты даёшь …- только и сказала.

– А ещё – не унимался я – Мне, на море, в первый заезд, докторша говорила, чтобы при торчке, сам, рукам волю не давал, а говорил маме, а она знает, как и что делать. Значит, ты, сделала мне это, вместо мамы.

Сестра вновь, посмотрела на меня взглядом, который выражал, что-то среднее между удивлением и шоком. Она отстранилась от меня и спросила:

– И что? Мама тебе уже делала так?

Я отрицательно покачала головой:

– Я ей, ещё, не говорил об этом.

Сестричка улыбнулась и смешно скривила лицо, типа – знай наших:

– Всё, одеваюсь. Скоро мама звать будет. Что на меня нашло? Как я успела? – это, она за мой стоячок. А за грудь добавила поговоркой:

– Послушный телёнок двух мамок сосёт.

– Трёх – подсказал я – О тёте забыла.

Мне стало весело и смешно. Глядя на меня, заразилась и сестричка. А я подумал, что не вспомнил за Лору и её восхитительную грудь. И хорошо, а то упомянув об этом, можно было нарваться на разговор с сестрой. Неизвестно, как бы она на это отреагировала. А вдруг запретила бы голышом ходить.

Я осторожно перелез через край ванной, обул тапочки и приоткрыл дверь. В спину себе, услышал:

– Принеси мне трусы со спальни. Эти немного намочились.

Я вышел и прямиком, через зал, в спальню, к шифоньеру. Только открыл, как сзади подошла мама и положив мне на плечо руку спросила:

– Неужели одеться решил?

Я обернулся. Мама уже одела свою, любимую, ночнушку. Короткая и воздушная, она очень молодила маму.

– Я? Нет. Это сестре. Когда мыла меня, рассеиватель упустила и облилась – нашёлся я .

– Вы там случайно, не вместе купались? – начала донимать мама, копаясь в шифоньере. Она тянулась к полкам и ночнушка задиралась, показывая попу и покрытый, уже отросшими, коротенькими волосами, треугольник. Мама не одела трусов. Но, меня, это, уже не волновало, как раньше. Я начал привыкать.

Потом мы пошли в ванную. Сестричка стояла совсем голая, ждала меня с трусами. Мама посмотрела на неё, на меня, но ничего не сказала и дала сестре бельё:

– Пойдёмте на диван – просто сказала.

Положив на диван клеёнку, а на неё простынь, мама велела мне лечь на спину и после того, как я это сделал, присела рядом, забыв одёрнуть ночнушку, которая немного задралась, показав короткие волоски на лобке. Но мама, поймав мой взгляд, нацеленный на низ её живота, не стала одёргивать ее, а начала процедуру осмотра.  Потрогала яички, надавила пальцами в промежности и узнав, что сильной боли нет, начала ставить компресс.

Подошла сестричка. Она была в трусиках и лёгкой майке, на которой, отчётливо, выдувались сосочки. Мама увидев это, сказала:

– И ты скоро голой начнёшь по квартире ходить? Тогда и стиральной машины не надо.

Сестра покрылась лёгким румянцем, но ответила:

– Сама-то – и показала на приподнятый подол – Ночнушка, скоро, в лифчик превратиться, а внизу-то, не прикрыто.

Мама одёрнула подол и начала давать наставления дочке. Как ставить компресс, не забывать щупать яйки, на предмет утолщения, как последствие травмы. Сестричка внимательно слушала и повторяла, мамины, движения. А мне, мамина ночнушка, стала нравиться ещё больше. При малейших движениях она, снова, лезла вверх, да и в разрезе декольте стали мелькать красивые сосочки. Но, похоже, мама об этом не думала.

Об улице, на время, мне пришлось забыть.

Я так и проходил все моё лечение, голышом. Даже трусы не натягивал. Сестра смеялась, когда я примерял новые шорты и брюки, которые купила мама. Она привыкла ко мне голому и подшучивала на до мной, насчёт одежды. Сама же, голой, так и не ходила. Правда перестала носить платье, но всегда в трусиках и  в майке или лифчике. Я же нашёл, что мне так даже нравится, с ней рядом, полуголой. Тем более, что сестра всегда приглашала меня потереть ей, голенькой, спинку и сделать массаж. При этом призывала меня не быть скованным, а быть по-смелее и с удовольствием подставляла мне грудь или ложила мою руку на свою писю. Тогда я гладил её и дырочку попы. Сестричка улыбалась, бросала на меня искрящийся взгляд, открывала ротик, а потом, смешно так, дëргала животом и попкой.

Но приближалось время второй поездки на море. Оставалась пара недель.

Денис Донгар