Попытка возврата

Трудности взросления.

1.

Лёшку никто ещё не видел таким злым. Войдя в кабинет, он не сел на своё место, где всегда сидел с Леной, а прошёл к самой последней парте. Мишка Соколов хотел поставить ему подножку, но Лёшка так посмотрел на него, что Мишка убрал ногу и обернулся вслед мальчику.

— Лёш, что случилось? – спросил Мишка.

— Ничего! – сердито сверкнул глазами мальчик, усаживаясь за парту.

— Ничего, так ничего, — отвернулся Мишка, хотя понял, что у их Малыша серьёзная ссора с Ленкой. Непонятно только, почему он держится за свою бывшую подружку?

Почему бывшую? Да потому что Ленка выросла, как и положено девочке 14 лет, а Лёшка так и остался пацаном одиннадцатилетним. Ни сантиметра не прибавил, и всё у него совсем детское осталось. Ну не растёт парень! Учителя сначала разъясняли одноклассникам, что у мальчика просто задержка в развитии, но через три года и они сами стали удивляться, почему мальчик не развивается, как ему положено, даже хотели отправить на исследования. Лёшка с трудом отбился от их притязаний. Сказал, что доволен своим возрастом, и что он растёт, только в десять раз медленнее своих сверстников. Тогда ему даже позавидовали, взрослые, которые. Дескать, детство будет долгим, им бы так…

А вот, когда ребята перешли в девятый класс, стало не до смеха. Все вытянулись, особенно девочки, а Лёшка так и остался мелким пятиклассником…

Конечно, учился он лучше всех, можно сказать, шутя, и не слабым был. Но что сила, если весу в нём, от силы тридцать пять кг?

— Ты чего тут? – на заднюю парту уселся хозяин этого места, Васюков. Лёшка только сердито сопел.

— Ладно, не злись. – Юрка Васюков хоть был троечником и хулиганом, Лёшку уважал. Вообще, Лёшка был всеобщим любимцем, на шутки в свой адрес не обижался, всем помогал, кто просил. Только вот настроение его с тех пор, как Ленка начала обгонять его в росте, падало всё ниже.

Лена вошла в класс перед самым звонком. Ни на кого не глядя прошла к своей парте и села, даже не оглянувшись на своего друга.

Вошла учительница и все встали.

— Здравствуйте, ребята! – поздоровалась она с классом.

— Здравствуйте! – проскандировали ребята.

— Садитесь. Дежурный, доложите, кто отсутствует.

Дежурная Зинка Вострикова вскочила, посчитала ребят, шевеля губами, потом доложила:

— Отсутствующих нет, Марья Николаевна!

— Как нет? А где Топольков?

— Я здесь… — нехотя поднялся маленький мальчик.

— Ты зачем туда забрался? Мне тебя не видно. Я не разрешала самовольно пересаживаться! Вернись на своё место!

— Не вернусь, — отвернулся мальчик.

— Меня меньше всего волнуют ваши мелочные разборки. Не отнимай время у класса!

Лёшка собрал в сумку учебник и тетрадку, аккуратно сложил в пенал письменные принадлежности и пошёл к двери.

— До свидания, Мария Николаевна! – и вышел из класса, тихонько прикрыв за собой дверь.

Учительница быстро подошла к двери, выглянула в коридор:

— Без родителей можешь не приходить! – крикнула она вслед. Будут ещё всякие выступать! «Хорошо!» — послышалось издали.

— У него нет родителей, — удивлённо сказала Вострикова.

— Ах, да, у него же опекуны! Пахомова! – Лена вздрогнула, подняв красное лицо, и встала. – Ты слышала? Скажешь маме Тополькова, чтобы пришла в школу… а ты куда?

Ленка бегом выбежала из класса.

— Кто-нибудь что-нибудь понимает? – спросила учительница у класса. Все молчали.

— Тогда продолжим урок. Новая тема. Открыли тетрадки, записываем…

 

Лена нашла Лёшку в их укромном месте. Когда-то давно, почти пять лет назад, они встретились здесь и подружились крепко-накрепко. Тогда Лёшке было уже одиннадцать лет, а ей только десять. Но оказалось, учились в одном классе, потому что Лена пошла в шесть лет, а Лёшка… Лёшка нашёлся. Его нашёл теперешний сводный брат Лёши, Витя. Лёша лежал недалеко отсюда, без сознания, голый совсем.

Вите было тогда девять лет, он пытался привести мальчика в чувство, но мальчик не просыпался, и Витя сбегал за старшими. Папа Вити отнёс мальчика в больницу, где ребёнка привели в чувство. Спрашивали, откуда он взялся в этом посёлке, но мальчик только хлопал глазами и удивлённо всех разглядывал. Тогда спросили у папы Вити, и тот сказал, что это его двоюродный племянник Топольков Лёша. Вот только местное милицейское начальство ему не поверило, определило мальчика в сельский детдом, и начало проверку. Проверка ничего не дала, мальчика с такими приметами никто в округе и области не знал. Тогда папа Вити, Светляков Николай Иванович, оформил опеку над Лёшей, против усыновления была мама Вити. Может, поэтому папа заявил, что Лёша Топольков всего-навсего его дальний родственник.

Несмотря ни на что, мама не делила Лёшу и Витю на своего и приёмного, доставалось обоим за проказы. А Лёша, немного подлечившись, оказался весьма подвижным и радостным мальчиком, к тому же, на редкость умным. И когда пришло время идти в школу, его определили по возрасту, в пятый класс. Не в начальную же отдавать!

Само-собой, директор, покряхтев, решил устроить ему экзамены за четвёртый класс, но, как потом он сам сказал, Топольков легко мог сдать и за пятый, а, может быть, и за шестой класс. Но Лёшка упёрся, потому что в пятый пошла его подружка, Лена…

Они первый раз встретились здесь, на берегу речки. Лёшка, в одной набедренной повязке, прикрывающей его маленькое тело только спереди, с томагавком в руках и петушиными перьями на головной повязке, и Лена, в шортиках и мальчишеской маечке. С короткой стрижкой, почти как у Лёшки, облупленным носом, она почти не отличалась от мальчишки, поэтому Лёшка не смутился своим почти голым видом, только приложил палец к губам: тихо! Обернулся к Лене загорелым задом, внимательно осмотрелся.

— Мы играем! – прошептал мальчик Лене на самое ухо, повернувшись. — В индейцев! – Лена кивнула, потому что и так поняла. Ей тоже ужасно захотелось присоединиться к мальчикам, а то одна да одна. Недавно папу перевели в это село, на Научно-Исследовательскую станцию. Чем занимались на станции, было жутким секретом, поэтому о нём знала вся окрестная детвора, только все молчали, ибо тайна!

— У-у-! – говорили они, многозначительно закатывая глаза. Так Лена и не узнала ничего, пока не познакомилась с этим смешным мальчишкой.

Наверное, Лена выдала их присутствие, поэтому их скоро взяли в плен. После этого игра на сегодня закончилась. Лену никто не расспрашивал, кто она и откуда. У сельских ребят не было привычки лезть к новеньким с расспросами, придёт время, сами расскажут о себе. Пацанам от 9 до 11 лет уже пришлось немало пережить, так что научились уважать чужие тайны.

Играющих было четверо: Лёша, Витя и братья-близнецы Кузьмичёвы, Славка и Валерка, десяти лет. Они все были в такой же лёгкой одежонке. Когда зарыли топор войны и «выкурили» трубку мира, сбросили с бёдер последнюю одежку и пошли купаться, чтобы смыть пот и пыль, обильно покрывавшие их маленькие тела.

Лена с завистью смотрела, как они барахтаются в тёплой и чистой речной воде, и не могла пересилить себя и раздеться. В городе она уже привыкла стесняться, даже девочек.

Ребята накупались, один из них сбегал куда-то и принёс одежду, состоящую из трусов и маек, сложил всё в кучку.

— А ты что не купаешься? – спросил Витя, — Вода тёплая! Или не разрешают?

— Не разрешают, — отвернулась Лена, слегка покраснев. Не то, чтобы она стеснялась вида мальчишек, только неудобно быть, одетой, среди голых ребят. Между тем, обсохнув, мальчики оделись.

— Ну, что, домой? – спросил Лёша. Тогда Лена ещё не знала, как его зовут, но уже ощутила к нему симпатию и не хотела, чтобы он уходил.

— А можно с вами играть? – решилась девочка спросить.

— Конечно можно! – удивились ребята. – Мы после обеда опять сюда придём, ты тоже приходи!

Так они подружились. То, что она девочка, мальчишки догадались, но не придали особого значения, просто не стали играть голышом, хотя купались, как прежде. Лена, отойдя на пару шагов, тоже входила в воду, потом присоединялась к ребятам.

Крепче всех подружились они с Лёшей. Ребята не завидовали и не посмеивались над ними, уважая их чувства. Они даже слегка целовались, отчего сердца трепетали, а души покидали тела. Но такие моменты случались изредка, больше они играли. Чаще впятером, иногда разбивались на пары. Лёше и Лене было удивительно хорошо вместе, любая игра для них была в радость. То, что они девочка и мальчик, вспоминали, только когда целовались.

Так длилось несколько лет, пока не стало понятно, что Лёша не взрослеет и не растёт. Сначала никто не принимал этого всерьёз, а когда прошло четыре года и Лёше исполнилось 15 лет, его друзья потихоньку стали удивляться, потому что изменения в их телах стали явными, было с чем сравнить. Лёшка так и остался мальчиком одиннадцати лет!

Лёша убеждал друзей, что растёт, просто его детство продлится гораздо дольше их, и что он этому даже рад. Но видно было, как он страдает. Из-за Ленки. Если раньше им немного завидовали, то теперь посмеивались, видя, как они идут рядом. Лёша стал ниже на голову своей подружки. Часто он сидел, задумчиво глядя перед собой.

Лена давно уже знала его историю, знала, чем занимаются в НИИ. Одно только ей не сказал Лёша: откуда он здесь взялся. А НИИ занимались проколом параллельного пространства.

Сейчас Лена смотрела на него издалека и не верила сама себе: неужели Лёша из-за Грани? Может, он из эльфов? По сказкам они живут тысячу лет, а значит, и развиваться должны дольше? Через минуту выбросила эту чушь из головы. Эльфы выглядят совсем по-иному, а Лёшка… её Лёшенька, она ведь изучила его тело ещё в детстве, и оно ничем не отличается от других ребят, разве что на правой ягодичке родинка необычной формы, как птичка, и шрам на боку, похожий на птичью лапу, грубо зашитый. Откуда шрам, мальчишка не помнил.

Но теперь, наверное, Лёша не её. Надо подойти, объясниться. Лена немного помялась, но была довольно решительной девушкой, поэтому подошла и села рядышком, на бревно.

Лёша покосился на неё, но ничего не сказал. Взял камешек, бросил в воду, потом ещё, пытаясь попасть в медленно проплывающую мимо щепку.

— Лёш… — позвала его девушка.

— Слушаю вас, — сухо отозвался мальчик.

— Лёш, ну что ты, в самом деле! – повысила голос Лена.

— Что? – вскочил на ноги Лёшка, воскликнув тонким голоском, — Я во всём виноват? Ты променяла меня на моего брата, да ещё пыхтели всю ночь за стенкой, а я виноват?! В том, что не вырос?! Да пошли вы все! – Лёшка схватил свою школьную сумку.

— Лёш, у нас с Витькой ничего не было, да и не могло быть, мы же ещё не взрослые…

— Хочешь сказать, что только дразнили меня, да? Чтобы я мучился? – обернулся мальчик, с исказившимся от злости лицом.

— Всего лишь петтинг. Мы же растём, нам интересно.

— Петтинг? – нахмурился Лёшка. – То есть, полизали друг у друга, и всё?

— Ну, да… и всё. Я не могла тебе изменить, я люблю тебя, ты ещё ребёнок, а с ребёнком так нельзя же…

Лёшка остановился, с вытаращенными глазами и открытым ртом.

— Такое у вас считается нормальным? – сглотнув, спросил Лёша.

— Где это, «у вас»? – не поняла Лена.

Лёша подумал, что сболтнул лишнего, развернулся и пошёл домой.

— Лёша, подожди, — догнала его девушка, — ты что, не понимаешь, что нам не суждено быть вместе?

— Понимаю, — ответил через минуту Лёшка, — только зачем было так делать? С моим братом? Через тонкую стенку всё слышно! – с мукой в глазах спросил мальчик. – Я же любил тебя!

— А теперь, что ли, не любишь? – удивилась Лена. Лёша остановился, задрал голову, чтобы посмотреть бывшей подружке в глаза.

— Я ненавижу предателей! – сказал он, будто хлестнув по щеке. И ушёл.

— Кто ты, Лёша? – удивлённо спросила неведомо у кого Лена, глядя вслед рассерженному мальчишке.

 

Лёшка плакал. Он забрался на чердак, где когда-то был штаб их детской компании, упал на топчан, пахнувший ещё летом, и проливал слёзы.

Если бы Лена не пришла объясняться, он так и ходил бы, с застывшим от отчаяния сердцем, а Ленка пришла, с детской непосредственностью рассказала, что было прошлой ночью. По её представлению, извинилась перед любимым мальчиком. С ним ведь нельзя. А хочется!

Не пойму, думал Лёшка, чем Витька может быть интереснее его? Не настолько старше. Или меня совсем за маленького ребёнка считает? Да я… Да сам мог бы рассказать больше, чем папа! Ну, может, это я погорячился, насчёт папы, но насчёт Витьки, точно! Но этот пацан разглядывал в упор то сокровенное Ленкино, что она не разрешала ему смотреть! Лёшку даже скрутило от ревности. Всё равно теперь, было между ними что, не было… Даже муж и жена не все знают, как устроен его супруг, а тут, на тебе!

— Не пойду больше в школу! – сквозь слёзы бормотал мальчик. Вспомнив, что его опять заставят сидеть рядом с Ленкой-предательницей, стиснул зубы.

— Не пойду!

Другой школы в посёлке не было, и так во всех классах с трудом набиралось по двадцать человек, мальчиков и девочек. Так что, только один выход – ездить в город.

А выход ли? Здесь он живёт уже четыре года, к нему все привыкли, а там? Кто его пустит в девятый класс? Лёшка задумался. А ему надо в девятый? Ну, окончит школу, что делать будет? В НИИ устроится, работать? Не возьмут без образования. Пойти учиться в институт? Можно, с помощью папы. Объяснит, что такой эффект получился, во время опытов по пробою пространства. Надеюсь, никто не догадался, что он не здешний?

Лёшка вытер слёзы, тяжело вздохнул. Подрастает новое поколение, можно с ними играть, выкинуть из головы выросших сексуально озабоченных дурней.

Хорошо, что у Лёшки только влюблённость появляется, без этих взрослых глупостей, а то наделал бы, эм, глупостей.

Но в школу точно не стоит ходить, пока не успокоюсь. Или опять пойти в пятый класс? Больше не буду с девчонками связываться. Я же не знал, что расти не буду! Теперь знаю, буду очень осторожен.

— Лёшка, ты здесь? – услышал мальчик голос брата. Даже зубами заскрипел:

— Уйди отсюда, предатель! Видеть тебя не хочу! И вообще уйду от вас! В детдом вернусь!

Виктор помолчал, повозился там и сказал:

— Тебя мама ищет. А я не предатель тебе. С чего ты взял?

— Ленка сама сказала, да и я не глухой. Хоть бы ушли куда… — голос у Лёшки снова сорвался, и мальчик завыл сквозь слёзы.

— Лёш, прости, я не знал, что ты всё ещё её любишь. Вы же не будете вместе.

— Не будем! Теперь уже никогда! – крикнул Лёшка, — Даже если к восемнадцати я вырасту! – Витя промолчал и спустился по приставной лестнице в сад.

— Не трогайте вы его, — услышал Лёша Витькин голос. – Успокоится, придёт.

— А что случилось? Зачем вы его обидели?

— Обидели? – растерянно переспросил Витя, — Почему ты так думаешь?

— Иначе Леша не плакал бы.

Больше мальчик ничего не слышал, как ни прислушивался. Конечно, Лёша хотел, чтобы мама его любила так же, как Витьку, но понимал, что это невозможно, и поэтому ещё больше хотелось материнской заботы. Сейчас, когда Лёша стал младшим, мама ему стала оказывать больше внимания. Может, из ревности Витька сделал такую подлость? А Ленка? Не знала, что их комнаты смежные?

Мальчик представил себя на месте Витьки, когда он был с Ленкой. На лице появилась гримаса отвращения и его передёрнуло. Тьфу ты! – сплюнул он. Потом улёгся на спину, задумавшись. Ему всегда казалось, что он проживает не первую жизнь, что был уже взрослым, был с девушками. Но не помнит ничего, что было до того, как очнулся в больнице, только появляется в памяти что-то смутное, как будто видел это прошлое во сне.

Потом был детский дом, где дети его считали придурком, издевались над ним, по мелкому делали подлянки. Лёшка делал вид, что его это не касается, улыбался, свысока поглядывая на мелких проказников. Даже защищал некоторых.

Вернуться, что ли? Лёшка даже улыбнулся. Это тогда он был дебил дебилом, сейчас уже совсем другой. Научился драться, приёмы самообороны и нападения изучил, бегал с ребятами на Станцию. Очень интересное место. Снаружи маленькое, а внутри необъятное. Самое интересное, что там были горы, лес, поле, река и море.

Не та речка, которая протекала по их селу, а настоящая река.

Папа сначала приводил Лёшку туда одного. Провёл по краю поля, спросил:

— Не узнаёшь ничего, Лёша?

Лёша отрицательно помотал головой.

— Мне кажется, на море был. А туда можно пройти? – поднял он голову, чтобы взглянуть на папу.

— Туда можно. Оттуда сложно вернуться. Вернее, никто ещё не вернулся.

Потом они приходили сюда с друзьями, даже купались в реке. Рабочие огородили мелкой металлической сеткой участок, размером с плавательный бассейн, и ребята веселились в тёплой и чистой воде.

Иногда Лёша приходил на это место вдвоём с Леной…

Вспомнив об измене подружки, сами стиснулись кулаки. Не хотелось понимать, что подружка выросла из детских игр, а он остался маленьким мальчиком.

Поднявшись с кровати, Лёша взял школьную сумку, посмотрел учебники. Мало, надо взять остальные. Для этого у него есть рюкзак, с которым когда-то ходил в поход с папой. И с братом. Они тогда очень подружились, лучше родных были, даже спали в одной кровати, потому что жалко было расставаться даже на ночь. Жаль, в разные классы пошли. Витя для Лёшки был вторым другом после Лены. Но Лена девочка, значит, Витя был первым, тем более что брата он нашёл, уговорил папу усыновить Лёшку. Если бы не Витя, Лёшка так и остался бы в детдоме, местным дурачком. Это в семье мальчик оттаял, начал играть с детьми, разговаривать, а потом быстро освоил предметы, которые брат изучал в школе. Оказалось, ему очень легко даются все науки. То, что Витя учил в течении трёх лет, Лёша шутя освоил за три недели. Потом попросил учебники более старших классов, прилежно учился вечерами, а после сдал экзамен для поступления в пятый класс.

Нет, Витю надо простить. Вот схожу в детский дом, подерусь, а когда выгонят, вернусь, прощу всех. Только с Ленкой больше не буду дружить. У них тут какие-то свои понятия о дружбе.

Хм! А они примут меня обратно? Хочу приду, хочу, уйду…

И что это за мысли меня посещают? Что этот мир мне чужой? Всё время «у вас тут», «у них тут». Лёшка попытался вспомнить, где жил до того, как попал сюда, но, кроме головной боли, ничего не почувствовал.

Так что я решил? Уходить? В животе заурчало. Покушаю и уйду… Чёрт возьми, Витя! Как ты мог так поступить со мной?! Лёша опять захныкал. Не могу тебя больше видеть! Рыжий-рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой! За рыжего Витьку я многим носы расквасил зареченским пацанам. Позже в одну школу с ними ходили, иногда дрались, но больше дружили. Зимой снежные крепости строили, устраивали весёлые штурмы, по застывшей речке гоняли на коньках, и я, конечно же, бултыхнулся в полынью. За мной прыгнул Витька. Мы пытались выплыть, а над головой лёд. Витька держал меня, чтобы не унесло течением, пока не задохнулись. Очнулись уже на берегу. Ребята позвали взрослых, они взломали лёд и вытащили нас. Мне ничего не было, а Витька заболел воспалением лёгких. Месяц с лишним болел, я за ним ухаживал, мама с папой работать должны были, в больницу почему-то не положили.

Лёшка научился ставить уколы, горчичники и банки. Выносить горшок…

Хороший мальчик Витька был, пока был мальчиком. А когда стал старше Лёшки, всё изменилось. Стал таким же, как дети в детдоме, заносчивым, смотрит свысока. Толкнёт иногда. Если неожиданно, то и упасть можно. А Витьке весело. Ещё бы, больше брата стал, выше и тяжелее, можно пошалить.

А я как к нему относился, когда он маленький был? Нет, так не делал, только иногда указывал на место, где положено быть мелюзге. Но так, как он сделал, с Ленкой, никогда бы не поступил! Всё, решено! Надо идти!

Лёшка решительно поднялся с топчана, прихватил с собой школьную сумку и спустился с чердака по приставной лестнице. В саду никого не было. Обойдя дом, он добрался до открытого окна, залез в него, потом поднялся по лестнице в свою комнату. По дороге к себе учуял соблазнительные запахи с кухни, приглушённые голоса. Наверное, там обедали Витька и мама. Маму жалко, но не навсегда же Лёшка уходит! Позлится и придёт. А не примут, уйдёт, куда глаза глядят. Погуляет по стране, пока не поймают.

Лёшка достал походный рюкзак, открыл. Внутри остался спецпаёк, оказывается! Целая неоткрытая коробка! И ещё банка консервов и пачка галет! Ничего себе, с лета лежат! Почему так?

Этим летом они не один раз ходили в поход. С папой, мамой и братом они ходили в лес, который рос недалеко от гор, ставили палатки, готовили на костре, ночевали. На зорьке ловили рыбу в прозрачной холодной речке, потом варили уху. Потому и остались у Лёшки припасы. А потом он засунул рюкзак в шкаф, и совсем забыл о консервах.

А до этого они ходили с классом, но без ночёвки, в ближайший лес. Там учитель ботаники им рассказывал о полезных, целебных и ядовитых травах и ягодах. Кстати, в одном из кармашков должна остаться одна травка, успокаивающая.

Лёшка достал уже высохший пучок травы, понюхал и сунул обратно. Продаст, по случаю. Некоторые за эту травку готовы неплохо заплатить!

Мальчик собрал все свои учебники, пару любимых книг, всё это уложил в рюкзак. Потом упаковал повседневную и школьную одежду. Сам переоделся в синие шорты и футболку, обулся в кожаные кроссовки. Хватит. Если примут в детдоме, выдадут казённое.

Подумав, Лёшка осторожно спустился на первый этаж. На кухне уже никого не было. Тогда мальчик по-воровски умыкнул каравай свежего хлеба, сахару пачку и банку сгущёнки. После чего быстро вернулся к себе. Чего не хватает? Воды не хватает, а у брата стоит упаковка минеральной воды. Ему после болезни так понравилась минеральная вода, что теперь ему папа привозит её упаковками. Надо сказать, Лёшка тоже таскает оттуда воду.

Прокравшись в комнату брата, он сначала просто хотел взять бутылку, но застыл на месте. Его чуткий нос уловил ещё не выветрившийся запах тонких духов подружки.

Теперь вместо обиды и отчаяния появилась злость. Лёшка выдернул из коробки полуторную бутылку и вернулся к себе. Жалкие панические мысли отступили на второй план, на первом была решимость покинуть этот предательский дом.

Упаковав бутылку в рюкзак, мальчик затянул горловину, застегнул все кармашки, потом выглянул в окно. Рядом с его окном была прикреплена пожарная лестница. Хоть и второй этаж, а прыгать высоко, в случае опасности!

Лёшка надел на себя рюкзак, повесил через плечо сумку, и вылез в окно. По лестнице спустился вниз, никем не замеченный, и отправился в первое своё убежище в этом мире и посёлке, в сельский детский дом.

Сначала Лёшка удивлялся, откуда в таком небольшом посёлке оказался немаленький детдом. Оказалось, сюда привозят городских. В городе климат не такой хороший, загазованность, то да сё. И побеги нередки. А из этого детдома бежать бессмысленно, некуда бежать. И редких беглецов быстро ловят. Среди ребят ходили слухи, что всем детдомовцам вживили ЧИПы.

Лёшке не стали, потому что он там был временно, ждал документы на усыновление.

А сейчас, наверное, вколют что-нибудь, в мягкое место, потом не побегаешь.

Лёшка вздохнул, но не свернул с пути: он не собирался убегать отсюда. Если укажут на дверь, тогда уйдёт. Эх, молодость…