Попытка возврата 2 часть 7

2. Пионерский лагерь.

Мама выстирала и выгладила сыну обновки, и теперь он не отличался от остальных ребят, стоял в толпе ожидающих автобус ребят, в новеньких чёрных сатиновых трусах, белой рубашке с карманчиками, на шее повязан шёлковый галстук.

Ребят набрали, наверное, со всего города! От первоклассников до почти взрослых парней и девушек. Им, наверное, было лет по 14-15!

Саша держался среди ребят своего возраста, они постоянно двигались, перемешиваясь, и мальчик так ни с кем не познакомился.

Солнце уже поднялось довольно высоко, Саша мысленно поблагодарил маму за то, что настояла надеть белую детсадовскую панамку. Теперь он видел, в этих панамках бегают почти все мальчишки и девчонки, кроме старших. У тех были другие панамы, с широкими полями.

— Да где же эти автобусы?! – в сердцах ругнулась мама, и в это время появился первый автобус, похожий на какое-то громадное насекомое, из-за обилия полукруглых окошек на углах, между боковой стенкой и крышей

Ребята заждались уже автобусов, и вся толпа завопила и запрыгала от радости. Радости не было только у Саши и нескольких маленьких детей, те откровенно плакали, прощаясь с мамами и папами.

— Держи! – мама сунула Саше чемоданчик в руки. Саша хотел рюкзак, но родители объяснили, что в рюкзаке всё помнётся, а с таким небольшим чемоданчиком будет гораздо удобнее, если некуда будет сдать, задвинет под кровать, и всё, при надобности легко будет выдвинуть, взять что-то или положить, и снова задвинуть на место

Да и ничего ценного там нет, смена белья, спортивная школьная форма, шерстяной тренировочный костюм, на случай похолодания, полотенце, мыло да зубная щётка с порошком. Ну, ещё Саша взял с собой книжку почитать. Папа посоветовал взять такую, чтобы была дома в двух экземплярах. Потому что обязательно попросят почитать, и книжка затеряется.

– Посадить тебя или сам? Мне некогда, извини! – мама не дождалась ответа от сына, поцеловала его в щёчку и поспешила к подъехавшему автомобилю. Кто за ней приехал и кто из машины вышел, Саша уже не видел, да и знать не хотел. В душе он всё ещё был обижен на родителей, потому что, как он полагал, сын им не нужен, мешает.

Наконец все автобусы заехали на площадь, вожатые подняли большие таблички, на которых были написаны номера классов.

— Куда подходить? – растерялся Саша. – К четвёртому или к пятому классу? Лучше бы возраст написали!

— Ну и что, возраст! – фыркнул кто-то рядом. – Я уже окончил четвёртый класс, а мне ещё 10 лет! А тебе? – Саша посмотрел на собеседника. Рядом с ним стоял такой же мальчишка, как и он сам, с таким же чемоданчиком, только рыжий.

— Мне одиннадцать! – сказал Саша. В мае у него был день рождения, но никто не вспомнил об этом событии, только вечером попили чай с пирожным, и сам никому из ребят не сказал. Потому что пригласить к себе не мог, надо же было чем-то угощать, не только играть.

— Пойдём к пятому классу, там спросим. А то четвёртый, наверное, начальная школа, почти с первачками группы.

Мальчики подошли к вожатой пятых классов. Когда все собрались, вожатая попросила ребят построиться, зачитала список. Саша и его новый знакомый оказались в здешнем списке, значит, правильно угадали. Нового знакомого тоже звали Саша, только он учился в другой школе, а его родители тоже работали на Заводе.

— Я уже был в этом лагере, тебя не помню, — сказал рыжий Саше, — ты в какую смену ездил?

— Я не ездил ещё в лагерь, — признался Саша, — мы раньше жили у дедушки с бабушкой, у них свой дом, там я и проводил всё лето. Не скучно было, там много ребят живёт, а ещё больше приезжали на лето к бабушкам, мы играли целыми днями, на речку бегали, когда не надо было по дому помочь.

— А что надо было помочь? – спросил рыжий Саша.

— Ну, там много чего надо. Грядки прополоть, полить, у курей почистить. У них курятник маленький, взрослым не развернуться, а мне вполне. Только запах там… — сморщил нос Саша, вспоминая, как жаловался, что не может дышать в курятнике, голова кружится, но ему никто не поверил:

— Яичницу, так любишь, а убирать за несушками у тебя сил нет! Или охоты? – сердилась бабушка. Пришлось, превозмогая себя выгребать помёт, а потом высыпать его в бочку с водой, потому что надо было разбавлять помёт, а то чистый, концентрированный, сожжёт растения. Отсюда потом Саша черпал удобрение и поливал грядки с помидорами и огурцами. «Любишь свежий салат? Вырасти его!». Сашка любил салат из огурцов и помидоров, со сметаной, выращивал овощи, и картошку пропалывал, потом окучивал, под сердитое ворчание бабушки.

Ещё Сашиной обязанностью было выращивание цыплят. Маленькие, жёлтые и пушистые, они нравились мальчику, он кормил их рубленным варёным яйцом сначала, потом пшеном.

Когда вырастали и оперялись, становилось понятно, кто из них курочка, кто петушок. Петушков раздавали или продавали, Саша не знал, что тем, кто оставался, рубили головы, и в суп. Потому что петушки отчаянно дрались между собой.

Взрослым интересно было смотреть на петушиные бои, некоторым мальчишкам тоже, а Саша старался их разогнать, если это были свои, или покидал место драки, хотя в мягкотелости его обвинить было нельзя, при конфликтном случае драки не избегал.

Как проводил лето приятель, Саша не успел узнать, потому что объявили посадку.

Сашки уселись на одно сиденье, решив держаться вместе.

По проходу шли мальчишки и девчонки, некоторые знали Сашиного соседа, кто-то здоровался, кто-то натягивал ему панамку на нос, пока мальчик не снял её.

Все дети были одеты одинаково, в чёрных трусах или юбочках, белых рубашках и в пионерских галстуках. Почти на всех были надеты панамки.

Саше надоело мельтешение ребят, всё равно сразу всех не запомнишь, потом познакомятся, поневоле.

Он отвернулся к окну, и ему показалось, что среди ребят мелькнула Наташа. Даже сердце ёкнуло: неужели опять девчонка продолжит над ним издеваться? Но скоро он успокоил себя тем, что ему просто показалось.

Наконец все угомонились, вожатая и сопровождающая ребят до лагеря учительница из соседней школы снова тщательно сверились со списком и пересчитали всех по головам, вздохнули, то ли тяжело, то ли облегчённо, и дали сигнал водителю к отправлению.

— Хуже нет этого возраста! – пожаловалась вожатой учительница. – Вроде, ещё малыши совсем, и в то же время уже становятся подростками, стараются быть личностями, появляются лидерские качества! Построже с ними, Таня! Как вас по отчеству?

— Татьяна Васильевна! – краснея, ответила девушка, почти девочка, наверняка, ещё школьница лет 17-ти, с пионерским галстуком на небольшой груди.

О чём они ещё говорили, Саша уже не слышал за шумом мотора и гвалтом, поднявшимся возбуждённой толпой детишек. Ребята на последних местах начали беситься, к ним стали бегать пацаны с других мест, пока учительница не навела порядок, включив динамики через усилитель и строго пообещав наказать неслухов.

Потом предложила спеть походную песню. К удивлению Сашки, ребята с удовольствием запели песню о походе, в которой весело повторялись слова: «мы ребята-бята-бята- бята!» или «ах, картошка-тошка-тошка!».

Потом пели песенку велосипедиста, и даже «взвейтесь кострами, синие ночи!». А какой-то хулиган запел: «а я еду, а я еду за деньгами, за туманом едут только дураки…».

— Сидоров! – гневно воскликнула сопровождающая. – Ты у меня допоёшься!

— А я что? – возмутился мальчишка, даже вскочив с места. – Это Петров… — и сразу началась возня на задних местах.

— Мальчики, перестаньте! – взяла микрофон вожатая, и, на удивление, возня прекратилась, а Таня начала петь песню о маленьком принце. Ребята невольно начали подпевать.

Но через час все утомились и даже задремали. У Сашки тоже слипались глаза, немного посопротивлявшись сонливости, с удовольствием закрыл глаза.

Проснулся от того, что автобус стоял, опять поднялся шум и гам, ребята выходили из автобуса.

— Что случилось? – хрипло спросил Сашка, зевая.

— Ссать хочешь? Пошли, сходим? – предложил рыжий Саша.

— Неплохо было бы! – согласился Сашка, поднимаясь с места. Выйдя, не сразу сориентировался и попёрся в сторону, куда ушли девчонки. Те подняли визг и стали громко ругать мальчишек, которые не знают, где право, где лево!

К удивлению Сашки, не он один перепутал, куда идти, а детей много, вожатые не успевали следить за всеми. Старшие быстро разобрались, побежали каждый в свою сторону, а младшие мальчики не обращали внимания ни на кого, опускали трусы до колен и делали своё дело, стоя по пояс в высокой траве. Увидев такое дело, Саша тоже не пошёл через дорогу, тем более, некоторые девочки даже помогали малышам из первых классов заправиться.

Покурив на свежем воздухе, водители снова завели двигатели своих автобусов и колонна двинулась дальше, на удивление не потеряв в высокой траве ни одного ребёнка.

Выспавшись, Сашка уже более свежим взглядом осматривался кругом. Самую унылую часть дороги, где за окном были сплошные поля и чахлые лесополосы, он благополучно проспал, теперь по обочинам дороги тянулся смешанный лес и кусты, припорошенные жёлтой пылью.

— Скоро приедем! – сообщил рыжий, смачно зевнув, но это «скоро» растянулось ещё на час.

Наконец автобусы затормозили и остановились у ворот. На территорию лагеря решили не заезжать, выгрузили пионеров на большой утоптанной площадке, где построили по отрядам, снова пересчитали и повели отдельными кучками к корпусам.

Коттеджи, о которых рассказывал папа, оказались обычными щитовыми бараками, с комнатами на десять ребят каждая, только «вожатская» была на двоих. Как позже узнал Саша, первые, «взрослые» отряды селились в «мужские» и «женские» корпуса отдельно, средние отряды, от 10 до 12-ти лет, в корпуса, где с одной стороны были мальчишечьи спальни, с другой девчоночьи, а между ними «вожатская», а младшие группы были смешанные, девчонки и мальчишки спали в одной спальне, причём в смешанную группу могли попасть ребята как 10-ти, так и 11-ти лет, вожатые сортировали их по внешнему виду и физическому развитию, чтобы отряды были примерно одинаковыми по числу детей.

Мальчишкам это не нравилось, и они старались делить общую спальню пополам, стеснялись девочек, считая такое положение дел наказанием.

Девчонки, как водится, к 10-ти годам были выше и сильнее мальчишек, помыкали ими, назначая дежурными чаще, чем девочек, а провинившихся селили на «девичью» половину, помогали им раздеваться перед сном. Малыши пытались протестовать, даже жаловаться вожатым, но девочки объясняли, что они просто следят за гигиеной и порядком, а мальчишки, как известно, те ещё грязнули! Вожатые не препятствовали «проверкам», когда большие девочки строили голых мальчишек и проверяли, чисто ли они помылись. «Грязных» вели за руку по территории лагеря, в душ с холодной водой, без трусов, конечно.

Саша, узнав от своего нового друга о таких «порядках», передёрнул плечами, порадовавшись, что его уже определили в среднюю группу.

Никаких удобств, конечно, в корпусах не было, душ, умывальники и туалет располагались отдельно, душ и туалет делились на мальчишеский и девчоночий, а умывальники были общими, обычные рукомойники, чтобы не лили воду, почём зря, открыв краны.

А пока ребят заселили в спальни, причём ребятам позволили самим выбрать себе кровати. Поскольку многие ребята были уже знакомы между собой, быстро разобрались, где с кем кто будет спать, не без ужасного шума, конечно. Рыжий Саша, по фамилии Лисицын, быстро застолбил две сдвинутые кровати, предложил Сашке поселиться вместе.

— Раньше я дружил с Ветровым Серёжкой, но его почему-то нет, так что, занимай это место, а вот эта тумбочка твоя! – показал Лисицын на деревянную тумбочку, выкрашенную в салатовый цвет с большой цифрой 4 на дверце. – И эта табуретка твоя! Будешь на неё класть одежду на ночь!

Следующая кровать стояла у окна, в одиночестве, и её никто не занимал.

— А эта кровать чья? – спросил Саша.

— Здесь командир будет спать, — неохотно ответил сосед.

— А кто у нас командир? – автоматически спросил Сашка, хотя в данный момент это ему было неинтересно.

— Владька Поляков! – поморщившись, ответил Лисицын, разбирая свой чемоданчик. Он положил в выдвижной ящичек тумбочки зубную пасту, щётку, расчёску и зеркальце. Сашка удивился:

— А зеркало тебе зачем? – сосед рассмеялся:

— У тебя нет? В моё по утрам будешь смотреться. Или я тебе лучше скажу, если что с тобой будет не так!

— А что со мной может быть? – спросил Саша, тоже выкладывая предметы первой необходимости в тумбочку.

— Да, понимаешь, девчонки могут ночью прийти, пастой лицо вымазать, а ты не заметишь, и будешь так ходить, а все смеяться будут! – Саша оторопел:

— И никто не скажет?!

— Могут и не сказать. Мы тоже сходим в соседнюю спальню, я тебя ночью разбужу. Только не сегодня, я точно просплю, устал! Да, если есть что съедобное, надо съесть сегодня, завтра утром вожатые и командиры отрядов проверят тумбочки, всё заставят на кухню отдать. Сам понимаешь, не нужны тут тараканы и мыши! И в чемодане не держи, попросят показать, что там у тебя. Лучше всё нужное оттуда выложи в тумбочку. Чемодан можно сдать завхозу, а то сам будешь ругаться, когда придёт твоя очередь спальню убирать.

— Как убирать? Пол мыть? – не удивился, а просто уточнил Саша. Дома он всегда мыл пол в своей комнате, папа сказал, дескать, если хочешь, чтобы у тебя было личное пространство, наводи порядок в этом пространстве сам, иначе ничего не спрячешь от посторонних глаз.

Сначала Саша лишь пожал плечами, потому что ничего от родителей прятать не собирался, однако, когда получил в своё пользование целую комнату, понял, что значит личное пространство, и как его оберегать от посторонних глаз. Тем более, у него появилась рогатка, потом поджиг, другие мелочи. Скоро комната превратилась в маленький склад. Тогда однажды поздно вечером папа провёл с ним небольшой ликбез по наведению порядка, и заставил сына убраться в комнате, чтобы к утру всё сверкало чистотой, а лишние вещи перенести в сарай. Подождать до утра папа не согласился, несмотря на уговоры мамы.

Так Саша впервые проработал всю ночь, а утром пошёл в школу.

Рыжий Саша подтвердил догадку соседа.

— Ещё с этого года нас будут ставить дневальными по корпусу, вместе с девчонкой из соседней спальни, по четыре часа. Один дежурит, другой спит, а днём наводят порядок в своей спальне. Вожатые тоже по ночам дежурят, так что, не выходи ночью из барака.

— А если…

— Отпросишься у дневального, скажешь, куда идёшь и насколько, — Сашка фыркнул.

— А что ты удивляешься? – сказал Саша. – Они же за нас отвечают!

Пока они таким образом общались, позвали строиться на обед.

Большинство ребят были в лагере не раз, быстро построились, а новичков построили соседи.

Таня опять пересчитала всех по головам, сама скомандовала повернуться направо и повела отряд в столовую.

— После обеда никому не расходиться! – сказала она. – Будем выбирать актив отряда! – никто не спорил, наверное, все были голодными.

Обедали не все сразу, а по очереди. Сначала младшие отряды, потом средние, и последними приходили старшие, от 13 и вплоть до 15-ти лет. Таких переростков обычно ставили дежурными по столовой, чтобы пресекали хулиганство среди мелкого непоседливого народа.

Дежурные сразу заставили вымыть руки перед едой и показали, куда садиться. Столы были каждый на 10 человек, назначался котловой, который тут же бежал к раздаче, брал котелок с борщом или супом, потом менял на второе и компот, ему подавали алюминиевые чашки, и мальчишка, с серьёзным видом накладывал в них еду. Хлеб лежал в хлебницах, вилки и ложки лежали возле чашек, тоже алюминиевые.

На удивление, обед показался Саше очень вкусным, он даже не наелся! Хотя дома съел бы только половину того, что наложили ему здесь! И компот оказался в меру сладким, с кислинкой, да ещё с мягкой булочкой!

— Спасибо нашим поварам, что вкусно варят нам! – проорали ребята кричалку, и встали, по команде пионервожатых. Перед столовой опять построились, и довольные, отправились в свой корпус.

На обед мальчики и девочки ходили отдельными группами, а в пионерскую комнату пригласили всех вместе. Конечно, расселись, как кто хотел, а мальчики с девочками не желали сидеть вместе, расселись парами, кто с кем дружил.

Вожатых было двое, Катя, Екатерина Андреевна, руководила девочками, Таня мальчиками. У старших отрядов вожатыми были парни, студенты педучилищ на практике.

Вожатые спросили, кто ещё не был в лагере. Подняли руки только четверть ребят.

— Тогда утвердим прошлогодний актив! Кто за? Против? Воздержался? Единогласно! Тогда командиром отряда утверждается Поляков… Где Поляков? Нет ещё? Хорошо, его заместитель Света Романова здесь? Выходи, Света! Потом, стенгазетой кто у нас занимался? Ага, Синичкина, Петров, Лисицын! Выходите тоже, представляйтесь тем, кто вас не знает! – Саша равнодушно смотрел, как распределяются роли в отряде. Если отряд уже спаянный, зачем что-то менять? Тем более, после обеда его потянуло в сон. Он услышал, что в этом году отряд решили назвать «Орлята», как в прошлом году назывался прежний 5-й отряд. А до этого, их малышовый назывался «Лисята». Саша даже усмехнулся про себя. Тогда Лисицын должен был быть командиром!

Ответственным за спорт, физорга, выбрали опять же старожила, Сидорова, самого крупного мальчика в отряде. Над девочками командовала хрупкая Селезнёва. Оказывается, она занималась спортивной гимнастикой, даже занимала первые места в соревнованиях.

Когда спросили, кто каким спортом занимался на «гражданке», Саша скромно промолчал, потому что занимался самбо мало, разряд не получил, и вряд ли теперь получит.

— Каким видом спорта можно будет заниматься в нашем лагере, вам расскажут позднее ваши физорги, после собрания актива. Теперь отправляйтесь на тихий час. После отдыха одевайтесь в повседневную одежду, парадную аккуратно сложить и убрать в тумбочки. Все пришили бирки на одежду? – ребята загудели, подтверждая. Мама Саши тоже не забыла пришить бирки, вспомнив своё детство. Ребятам Сашкиного возраста ещё не разрешали самим гладить одежду и стирать, сдавали в прачечную, а более старшие назначались дежурными по прачечной, раскладывали чистые вещи по отрядам, девочки гладили трусы и майки малышам.

Дома Саша никогда не спал днём, сильно удивлялся, узнав, что в детском саду спят в самое интересное время, даже не верил, как это, спать днём?

Сейчас же радовался предстоящему сну. Не торопясь разделся, сложил одежду в тумбочку, а на табуретку уже хотел положить повседневные трусы и футболку, но передумал, потому что пацаны, раздевшись до гола, начали бегать по спальне друг за другом, вопить от радости, пока не зашла вожатая. Тогда голыши быстро бросились по кроватям.

— Чтобы ни звука! – сказала Таня. – Иначе тех, кому не хочется спать, построю перед корпусом на весь тихий час! – в спальне стало очень тихо.