Просьбы бывают разными. Кто-то просит взаймы, кто-то совета, кто-то помочь с ремонтом. Бывают интимные просьбы: секс без обязательств; зачатие ребёнка, без юридических последствий. А меня однажды попросили помочь осуществить древний славянский ритуал…
С Виктором мы вместе работали в небольшой фирме около двух месяцев. Потом он поругался с директором и уволился. Подружиться мы не успели, да и сильно к этому не стремились. Я семейный человек, а он вольный человек, с двумя разводами за плечами. Мы один раз сходили в бар попить пиво, но откровенного разговора не получилось. Поговорили за политику и футбол, посетовали на жадность нашего директора, и разошлись по домам. Не знаю как Виктор, а я с облегчением, трудно было с ним общаться. А когда он уволился, никто не горевал, мало ли слесарей на Руси…
Когда несколько лет спустя мне позвонил Виктор, я напрягся: «Откуда он узнал номер моего домашнего телефона?» Я с тоской подумал, что он будет о чём-то просить, и не ошибся. Виктор предложил встретиться и поговорить по важному делу. Домой он не напрашивался, и предложил встретиться в том баре, где мы когда-то пили пиво. Я согласился.
Виктор сильно изменился: похудел, осунулся, синяки под глазами и тусклый взгляд.
— Спасибо что пришёл, я очень рад, – оживился Виктор, когда я подошёл к столику.
-Дело житейское, – ответил я, – только у меня времени в обрез, поэтому давай сразу к делу.
-Хорошо, я понимаю, ты человек семейный. Как твоя Нива? Бегает? Или поменял на иномарку?
-Бегает, куда я без неё, а ты на чём рассекаешь?
-На своих двоих, – грустно улыбнулся Виктор, — давай к делу. У меня в вашем городе только ты знакомый. Звонил ещё одному, а его уже схоронили. Просьба будет необычная, но ты не откажи.
-Излагай, – бодро ответил я, и стал прикидывать, сколько денег попросит Виктор.
-Я скоро умру, а хоронить меня некому. Оказаться невостребованным трупом не хочу. Видел я их могилки на кладбище. Поначалу позорный крестик из некрашеных палок, а когда он сгниёт – ямка. Не хочу позориться, да и обузой тоже.
-Ты хочешь, чтобы я тебя похоронил?
-Нет, кто я тебе? Да и ухаживать за могилкой тебе будет напряжно. Хочу попросить тебя устроить мне кроду.
-А что это такое? – удивился я.
-Погребальный костёр.
-Ты индиец? – удивился я.
-Русский я, славянин. Древние славяне сжигали тела своих соплеменников. Ритуал у них такой был.
-Ты хочешь, чтобы твоё тело кремировали?
-Крематорий – штука дорогая, и в нашем городе его нет. Да и таких денег у меня тоже нет. Я думал и придумал. Обнаружил я в районе заброшенную избушку. Крыша в ней уже обвалилась, окон нет, идеальное место для кроды. От тебя потребуется поджечь эту избушку после моей смерти. Вместе с моим трупом.
-Посадить меня хочешь? – прошептал я.
-Всё чики-пуки! Искать меня некому, поэтому мою пропажу никто не заметит. Я нигде не прописан, родни нет. Мало ли от чего избушка загорелась? Может молния ударила.
-А соседи?
-Да нет там никого. Крепкие избы видимо на бани растащили, остальные на дрова попилили. А эта в таком состоянии, что к ней подходить боятся.
-Ты шутишь?
-Нет.
-А откуда ты знаешь день смерти?
-Я её сам организую.
-Самоубийство?
-Да.
-Жить надоело?
-Да. Да и не живу я, а существую. Посуди сам. Я детдомовский, дважды пытался создать семью, чтобы роднёй обзавестись. Но жёны меня бросали. Вроде пил в меру, но так получилось. Детей Бог не дал. Жилья нет, профессия – так себе, на квартиру не заработать. Здоровье стало подводить, аж две операции доктора посоветовали сделать. А третья болячка – аритмия. Я теперь даже быстро ходить не могу. Глотаю таблетки чудесные, и это на всю оставшуюся жизнь. Эта аритмия даже сексом заниматься не даёт. Зачем мне такая жизнь? Хотел принять горсть таблеток, чтобы не задыхаться на бабе, да доктор предупредил что нельзя, иначе сердце встанет. Эти таблетки пульс понижают. Вот я и расстанусь с жизнью при помощи этих таблеток. Сердце встанет — и никаких мук. Ты приезжаешь, смотришь на мой труп, есть ли на нём трупные пятна, и если есть – поджигаешь.
-А если нет? – задал я глупый вопрос.
-Тогда не поджигаешь, значит я передумал. Разбудишь меня и отвезёшь в город.
-А сам ты не можешь?
-Что именно?
-Выпить горсть таблеток и поджечь дом.
-Так я не знаю, как долго сердце будет останавливаться. А гореть заживо – не хочу. Договорились?
В тот вечер мы не договорились, но Виктор несколько дней названивал мне и уговаривал. И уговорил…
Наверно в прошлой жизни я был фашистом в концлагере. К своему удивлению я хладнокровно убедился в наличие трупных пятен на лице Виктора, и даже прощупал пульс на его шее. Убедившись что Виктор мёртв, я поджёг пластинку для розжига угля, и положил её на пол рядом с Виктором. Пусть эксперты решат, что возгорание произошло от непотушенной сигареты, если до этого дойдёт. Отъехав подальше, я наблюдал как разгорался пожар. Избушка была старой, и горела бодро. Я не стал ждать появления пепелища и уехал домой.
Прошло много лет, я иногда вспоминал эту историю, анализируя просьбу Виктора, и в который раз оправдывая его решение и своё участие в ритуале. Всякий раз я вспоминал заброшенные могилки на кладбище. С убогими крестами, а то и без них. Жалкое зрелище. Наверно Виктор принял правильное решение…
191
Загрузка...
