Весна захватила город ярким цветочным буйством. Густой садовый яблоневый розовый слился с нежной зеленью свежей молодой листвы. Весна — само пробуждение жизни. Представить, что в такую жизнеутверждающую пору кто-то может задумываться об ужасном, что кого-то могут беспокоить причины самоубийств, практически невозможно.
Этот небольшой украинский городок весна мгновенно перекрасила своей яркой разноцветной кистью из монохромного в многоцветье. Балконы городских пятиэтажек уютно увились диким виноградом. Одноэтажные частные владения вообще потонули в зелени вместе с крышами. Но Аннушку весна не радовала – она её не замечала. Она прошла в самый дальний угол своего сада и легла на траву навзничь, лицом к весеннему небу. Сразу же нащупала в кармане твердый вонючий кусок, сжала его в кулак, поднесла к носу, понюхала, сморщилась от жуткого запаха, а потом впилась зубами в эту отраву. Она заглатывала дихлофос быстро, не прожевывая, будто боялась, что не успеет: увидят и отберут.
Скоро должна была приехать из соседнего города дочь. Здесь, в дальнем углу заросшего приусадебного плодового сада, дочь наверняка найдет её не сразу. Сначала подождет, поищет по дому – дом-то большой, двухэтажный, просторный и остался открытым. Сразу наверняка решит, что хозяйка ушла в магазин или по каким-то другим делам. И только через пару часов, утратив надежду дождаться, она тщательно обыщет сад и найдет её в бессознательном состоянии на траве под цветущей яблоней с куском вонючего дихлофоса в руках.
Так и вышло, только с одним нюансом: нашли Аннушку спустя не пару часов, а только к вечеру, когда почти стемнело.
* * *
Чудесное имя Аннушка ей дала не мама, а муж. Мама звала её в детстве Анютой, муж уже после на свой лад переименовал в Аннушку. Сергей ей достался крутого нрава, большой и серьезный, домовитый, хозяйственный и трудолюбивый. Только его слово в доме и имело силу закона. Домострой отчасти, конечно. Но ей он, казалось, легко давался, потому что компенсировался их обоюдной любовью. Любовью с юности и «до гроба», как думали они тогда. Правдой было то, что этот взрослый самостоятельный мужчина без неё не дышал.
Несмотря на всю внешнюю силу, жизненную устойчивость и несгибаемость, у Сергея была в жизни одна только слабость – его Аннушка. Только она могла повлиять на его решения своим тихим и ласковым женским словом, своим спокойным любящим взглядом и нежным прикосновением. БОльшей любви и нежности, век которой начался ещё в их юности и протянулся через взросление, зрелость и почти дотянувшей до перехода к старости, и представить себе было невозможно. Говорят, долгие отношения – это работа обоих. Но то, что многое в них зависит именно от женщины, вряд ли можно оспорить.
Женщины такого типа как Аннушка – большая редкость. Не женщина – сама драгоценность, изумруд. Характер ангельский и внешность подходящая: высокая, стройная украинка, с тонким станом и каштановой копной густых вьющихся локонами ниже плеч волос. На щеке родинка, на губах улыбка, а в глазах, как и положено по жанру, любовь — к этому суровому крупному мужчине, который её иначе как Аннушкой никогда и не называл. Удивительно хрупкая женщина, но именно она и была якорем их домашнего корабля, основным цементирующим звеном их семейного гнездышка под названием «родители – дети»: мама, а возле неё, рядом с ней папа, старшая дочка и младшенький сын.
Казалось, этой любви не будет конца. Конец пришел нежданно в виде молодой, бойкой и наглой невестки Русланы. Как ни странно, но в соответствии с законом жанра, внешность «молодой» вызывала отторжение мгновенное, как и скрывающаяся за ней внутренность. «Вот бывают же люди, над которыми природа поработала так, что при всем желании не исправишь», — говорила себе Аннушка, глядя на избранницу сына. – «Ну, просто топором рубленая девушка, что лицом, что фигурой. Хотел бы приукрасить, так не получится. Зато мальчик-жених красавец писанный».
— Потому-то я и была против, — шептала на ухо на свадьбе Аннушка. – Погляди, каков он и какова она? Это ж он сейчас «голодный», только из армии, а потом ведь все равно разглядит какая «красавица» с ним рядом, гулять же от такой начнет наверняка. А дети? Что тогда, ведь будут же дети?.. И потом, штучка она ещё та… погляди, погляди на это! Шокирует? А я уже, представь, почти привыкла – ложится на моего старого всеми своими огромными молодыми телесами, не стыдно, что на свадьбе на собственной, Господи… А этот, этот? Старый, а туда же, аж млеет! И сынок словно не видит происходящего. А ведь сыну перечить, все равно, что против себя настраивать…
* * *
Среднего возраста Руслана с её мамашей поселились от Аннушки через дорогу недавно, но уже успели «наладить мосты» не только со всей улицей, но и с доброй половиной этого городского района. Что-то, а поговорить эти дамы любили. Поболтать, пообсуждать соседей, поделиться сплетнями и местными небылицами. Соседский дом напротив, правда, очень сильно глаза мозолил и достатком своим и жизненным укладом его хозяев. А когда соседский сынок из армии вернулся завидным юным женихом, так женщины срочно решили принимать меры: прибрать к своим рукам чужое богатство. Через юношу, конечно, иначе как?
И завертелась, закрутилась на этой улице «любовь», которая очень быстро закончилась скоропалительной свадьбой. Все были дружно «за», все, за исключением Аннушки. Не о такой невесте она для своего сына мечтала. Да и предчувствовала опытная по жизни зрительная Аннушка беду, ощущала в новых амбициозных кожных родственничках коварных хищниц. Если уж «молодая» свою тяжелую сексуальную артиллерию начала не только на сыне применять, но и на будущем свекре, как тут не заподозрить неладное?
Аннушку слушать никто не захотел, ни сын, ослепленный «любовью», ни муж, ослепленный тем же. После свадьбы невестка быстренько начала действовать. Сразу с вещами в дом мужа переехала, а Аннушку из собственного дома начала выживать. Хуже того, «любовь» закрутила уже настоящую, в двойном размере: из спальни мужа в его отсутствие плавно перекочевывала в спальню к свекру, по возвращению мужа – назад, в семейное ложе.
Аннушка пыталась все это прекратить, глаза сына раскрыть на происходящее, если уж муж от «счастья» ослеп окончательно. Сын не поверил – поверил много и «правдиво» говорящей жене и теще. Ну, а те в ответ развернули настоящую, нешуточную, гражданскую войну Аннушке, вовлекая в неё все больше и больше жителей маленького городка.
Теперь уже все соседи, близкие и дальние родственники были посвящены в интимные подробности Аннушкиной жизни — в то, что именно Аннушка и есть шалава и гулена. В то, сколько любовников у Аннушки за годы жизни с мужем не перебывало, с кем она только не спала и продолжает спать, никак не угомонится на старости лет, как она неопрятна и бесхозяйственна, какая из неё никудышная мать и жена и так далее, и в тех же разных интимных подробностях. Затравили Аннушку настолько, что она и на улицу уже боялась показаться.
Дошло до того, что, чтобы оправдаться и остаться жить в собственном доме, Аннушке пришлось подать в суд на собственного сына, подстрекаемого ненасытной невесткой. Вот этой трагедии, разрыву с собственным любимым сыном, она пережить и не смогла. Лучший, любимый, её драгоценный и добрый мальчик под каблуком кожной жены прекратил с матерью всяческие человеческие отношения. Как и другой любимый — дорогой, взлелеянный ею как лучший из мужчин, её Сережа. Поддерживала маму только старшая дочь, живущая семьей в другом и далеком городе.
Она и ехала в тот день в родной город с конкретной целью забрать Аннушку к себе. Боялась не успеть к развязке, опасаясь суицида. Успела-таки приехать вовремя, если бы не декорирующие обстоятельства: тенистый яблочный сад и несколько потерянных часов одного теплого майского дня, которые сыграли в этой истории свою трагическую роль.
Почему люди кончают жизнь самоубийством
Довести до самоубийства можно, конечно, человека любого, если хорошо постараться. Загнать его в угол, надавить так, что он начнет задыхаться, запаникует и потеряет жизненные ориентиры: психологическое состояние человека и причины самоубийств тесно между собой связаны, и их нужно рассматривать в разных комбинациях.
В попытках раскрытия тяжелого вопроса психологии суицида содержится много неверных интерпретаций, много мифов и ошибочных суждений. Мифом, например, является тот якобы факт, что мысли о суициде настоящий самоубийца никогда не проговаривает до совершения действия, и совершает его всегда без предупреждения. Это не всегда так, это заблуждение.
Аннушка, например, как оказалось, за последние два года до трагедии не раз говорила о своем намерении уйти из жизни и даже пережила ещё одну попытку суицида, как рассказывал позже Сергей, оправдывая себя и называя Аннушку «сумасшедшей». Она даже получала психологическую помощь при суициде. Только вот такая помощь внутри неразрешенной конфликтной семейной ситуации оказалась абсолютно недейственной. Да и Аннушка совсем не сумасшедшая, а загнанная в стресс зрительная женщина, у которой вполне естественным образом для её врожденной зрительной природы выстроилась связь между потерей любви и суицидом. Ведь весь смысл жизни зрительника в любви, и её потеря для него и означает наивысшую из утрат, когда душевный комфорт зависит от присутствия рядом любовного объекта.
Зрительные люди – это люди эмоциональные. Основная их жизненная нехватка, основное желание и наслаждение, которое они получают от жизни – это эмоции. Неразвитые зрительники истерят, требуя к себе внимания и любви. С помощью истерик они получают необходимые им эмоции, в их случае чаще негативные. Развитые же, наоборот, умеют выстраивать прочные эмоциональные связи со своими возлюбленными, отдавая любовь и получая положительные эмоции от такой эмоциональной отдачи.
Зрительники, как и все остальные, тяжело переживают стресс. Что такое стресс для зрительника? Разрыв, утрата самого важного для него – дорогой ему эмоциональной связи. Такая потеря способна толкнуть зрительника на крайние меры – на эмоциональный шантаж: «Вернись, любимый, или я умру».
У Аннушки разорвались все важные для неё связи с дорогими ей людьми: с любимыми сыном и с мужем. Порушился и главный оплот ее анальных ценностей – отношения с мужем, разрушилась семья, ее вечная отдушина, разрушился весь мир, к которому она привыкла. Это тяжелый, в её случае даже двойной стресс, из которого она нашла выход в шантаж — суицид, его совершив. И при этом она словно оставила для себя дверь назад приоткрытой, надеясь вернуться в лучшее.
Системно-векторная психология Юрия Бурлана говорит о том, что настоящий суицид – это попытка покончить жизнь самоубийством, которую совершают люди, носители звукового вектора, находясь в состоянии депрессии. И они действительно практически никогда не предупреждают о суициде, не запугивают близких, эмоционально их этим шантажируя (в особенности звуковики без зрительного вектора), подсознательно тем самым предупреждая их о своих намерениях (в тайной надежде быть остановленными в последний момент на пороге смерти). В звуке, единственном из всех, абсолютно нематериальном векторе, нет ценности физической жизни, поэтому звуковой уход из неё, как правило, совершается без истерик — один раз и навсегда.
Так что причины самоубийств чаще всего следует искать именно в звуковых депрессиях. Это состояние, когда полностью исчезает всякое желание жить, потому что жизнь не имеет смысла вообще, вне зависимости от присутствия или отсутствия рядом других людей. Психологически и системно верно определять суицид как желание покончить с жизнью именно в звуке, а не в зрительном векторе, который пользуется суицидом как эмоциональным шантажом в попытке вернуть себе своих любимых. Зрительники в таких своих порывах даже выстраивают картины собственных похорон, как бы воображая слезы и убитые горем раскаявшиеся лица.
Аннушка именно так и уходила из жизни – по-зрительному, с надеждой остаться. Сделав шаг на ту сторону, проглотив смертельную дозу дихлофоса, она словно не до конца прикрыла за собой дверь, подсознательно подгадав в выборе дня и времени прямо к приезду дочери — спасительницы. Она решила покончить с собой в тайной надежде, что её найдут и откачают, вернут к жизни и раскаются. Найти — нашли, но, нашли поздно.
Умирала она долго и мучительно, в сознании. Прекрасная Аннушка гнила заживо. В очень сильных болях она так же сильно сожалела о содеянном. Но возможности что-либо исправить ни у неё, ни у медиков уже не было: дихлофос проник во все ткани Аннушкиного организма, пропитав и отравив его полностью. Вывести эту отраву из организма для врачей не представлялось возможным. Органы начали отказывать и отмирать один за одним, постепенно…
Хоронили Аннушку, когда яблоневый цвет ещё полностью не опал. Едкий запах дихлофоса, идущий от гроба с её телом, установленный в их семейном приусадебном саду, забивал долгожданные свежие весенние запахи. Моя мама, приехавшая на похороны, сказала на поминках своему старшему брату:
— Что же ты наделал, Сергей. Осталось только увидеть, как тебя вышвырнет из собственного дома его новая хозяйка.
— Да она просто была ненормальной!..
— Ненормальной? Ну-ну, так что ж ты её не лечил? Ну а вот теперь и поглядим…
2 674
Загрузка...
