На экране появилось взъерошенное веснушчатое лицо молодого парня, похожего на вчерашнего школьника, только что подравшегося со сверстниками за гаражами.  У него были коротко стриженные светло-русые волосы, оттопыренные уши и два старых шрама на левой щеке. Это и был старший лейтенант Александр Машура.- Здравствуйте, благородные сеньоры! Я дико извиняюсь, за нами прилетит кто-нибудь?! Или нам пешкодралом до базы шлепать?

— Да, мой господин, ваша покорная рабыня уже летит омыть ваши раны! – скривилась Стелла.

— Блин, Стелла, ты что ли?! Твою ж дивизию, что никого больше в транспортном отделении не нашлось за нами сгонять?!

— Нет, больше дураков не нашлось, — ухмыльнулась Жю Сет.

— Слышь, Машура, с дамой говоришь, выражения выбирай! – нахмурился Титов.

— Оставьте, Степан, я  уже привыкла к этому невоспитанному субъекту, — ответила графиня Титову, потом вновь продолжила громить старлея:

— Через пару минут уже у вас будем. Скажи, как ты умудрился энергоконтур машины сжечь, каторжник?!

— С мощностью переборщил, как умудрился?! Зацепили немного аномалку, движок встал. Слышь, кто тебе каторжник, я вообще-то твой командир! Степан, ты не знаешь, как она мне по шее кулаком заехала позавчера! Я вообще жалобу хотел написать командующему!

— Алехандро, ты бы написал на меня донос? Не верю. Ты не такой.

— Конечно не такой, что я, сука какая, на своих строчить?! А ты этим и пользуешься!

— Стой, подожди! Один движок? И ты пытался его запустить?

— Ну да.

— Я сейчас прилечу и посмотрю, что ты с техникой сделал. Сам в порядке?

— Да, только при ударе, кажись, ногу сломал. Распухла, встать не могу!

Отношения между Жю Сет и Машурой не решились бы охарактеризовать даже они сами. Точно было только то, что они не имели в основе никакого романтического или сексуального подтекста. В представлении Стеллы Машура был аналогом безземельного молодого дворянина из разорившегося рода, для которого военная служба – единственный социальный лифт. Она питала к нему некие чувства наподобие материнских или родственных, поэтому относилась к нему, как любящая тетка к непутевому племяннику.

— Это получил ты за язык свой черный. Ничего, вылечим, заговорами и святой водой. Хотя от святой воды тебе может плохо стать. Кто с тобой летел напарником? Кто этот несчастный?!

— Сержант Стеценко… На себя посмотри, нечистая сила!

На экране появилось лицо совсем юного чернявого парнишки, лет двадцати. Левый глаз смотрел из-за кровоостанавливающей биотканевой повязки, по щеке струилась сочилась тонкая струйка крови.

— Я, Стелла Альваровна. Немного не рассчитали, вот и приземлились жестко. Спасибо ЗП, смягчило. Но все равно приложились гарно: я — башкой, а командир, похоже, голеностоп сломал.

— Юра, дитя мое! – шутливо взмолилась графиня. – Вас чуть не убили?! Подождите, я сейчас буду, лично вами займусь.

— Какое тебе дитя?! – возмутился Машура. – Ты мне личный состав не разлагай! Не дитя, а сержант вооруженных сил Советской Армии!

— Да ладно, все нормально, Стелла Альваровна, не стоит, — зарделся Стеценко.  Циничный Машура, ставший свидетелем этой сцены, сплюнул с отвращением.

– Что вы делаете в настоящий момент? – спросила Стелла

— Кроссворды гадаем, блин! – гаркнул Машура. – Накинули «зонтик», сидим под куполом!  Вокруг нас рапторы бегают, они нас на х..р посылают, мы – их, каждый на своем языке! Правда, близко к барьеру приближаться сцут! Напротив здание, они, похоже, кого-то сожрали. Хари у них в крови.

— Высунь ему свой язык из-за барьера, всем только лучше станет! – сказала графиня. – Когда ты молчишь, ты просто золото!

— Стелла, не была бы ты женщиной, я бы тебе сказал, что у тебя бы уши свернулись!

— А ты и так не стесняешься!  Капитан, готовьтесь, – сказала графиня уже Титову. – Я сейчас осмотрю район падения, точно ли там чисто, потом сажусь. Оставьте мне двух-трех человек для помощи. Разбитую машину ведь кому тащить?! Мне!

— Есть. – Степан расстегнул ремни безопасности, встал с кресла, шагнул в пассажирский отсек. – Так братва, приехали, готовность номер один! Жиганов, Тылдыбеков, Ганушкин, остаетесь на судне в помощь графине!

Корабль снизился над бурой равниной, поднимая облака песка и пыли. Внизу лежал беспомощный дымящийся коптер. Левое несущее крыло было переломано на две части, антигравитационный двигатель был сорван с пилонов и валялся в нескольких метрах от машины. А еще метрах в десяти на бурой поверхности светился кругляшок защитного аварийного купола, под которым коротали время двое упавших с неба пилотов. В полусотне метров от точки крушения виднелись пять небольших трех- и четырехэтажных зданий с черными проемами окон. Стелла заметила, что у купола пасутся местные зверюшки:

— Господа, у купола наблюдаю стаю рапторов!

— Они тут уже с четверть часа околачиваются, суки! – сказал Машура. – Видать, ждут, пока мы купол снимем, чтоб на мясо нас пустить.  В здании еще рыл пять тусуются! Эти типа как на шухере. И нам факи показывают, когти демонстрируют, приглядываются! Я одного хотел шмальнуть, так эта падла бластер увидела, как ломанулась наутек! Боятся, суки! А потом опять подошли! Денег что ли просят?

— Вы бы ликвидировали одного на шашлык! Скоротали бы время с пользой! Экологов здесь нет, не привлекут!– засмеялся Титов

— Ты че, они же тут людей жрут, — вдруг посмурнел старлей. – Это, типа, мы через них тоже человечину жрать будем? Ну, нах..й.

Следов «посторонних» замечено не было, поэтому Стелла приземлила корабль рядом с рухнувшим коптером и временным укрытием потерпевших, чуть не сдув их вместе с аварийным куполом. Открылась рампа, включились дез-экраны, десантники вместе с роботом выбежали, гремя металлизированными ботинками, во внешний радиоактивный мир. Со Стеллой осталось трое бойцов.

Умные рапторы уже на значительном расстоянии наблюдали за происходящим из-за песчаного холма , как диверсанты-подпольщики.

Вот, наконец, по трапу подняли пострадавших. Машура, превозмогая боль, скакал на одной ноге, опираясь на Стеценко. Они прошли через дезактивационный экран, где их приняла Стелла:

— Ноль-первый, это борт ноль-двадцать один. Докладываю: мы на точке, пострадавших приняла на борт. Десант ушел на территорию, — сообщила графиня в комлинк.

— Принято, ноль- двадцать один. Долго не задерживайтесь. С «Ерофеева» сообщили, что в сто километрах к востоку предположительно в вашем направлении вылетел вертолет противника. Ведем его дальше, если что, его встретит сопровождение.

Сопровождение – это сверхбыстрый легкий робот-истребитель, который шел впереди Стеллиного корабля. Модель «F-455» североамериканского производства, наследство, оставшееся от старого хозяина базы. Его путь можно было отследить только на радаре: беспилотный самолет сначала играл роль путеводителя, «расчищая» путь транспортнику, а сейчас он встал в круг и патрулировал участок неба в радиусе километра вокруг точки.

Стелла подошла к старшему лейтенанту.  Он, доскакав до кресла, опустился и с болью, кряхтя и матюкаясь, выпрямил ногу. Стелла попросила бойцов-десантников, чтобы его отвели в медблок, а сама занялась молодым сержантом. У того было рассечение кожи у виска сантиметров десять, и синячище величиной с кулак. Стелла сняла старую повязку, достала из ящичка шприц-тюбик с вакциной комбинированного действия, а также тюбик с заживляющим гелем. Невесомыми движениями, стараясь не причинить боль Юрию, она сделала ему инъекцию в шею, а затем нанесла гель на поврежденный участок. Рана тут же затянулась. Сам сержант в это время героически зажмурил глаза, будто ребенок на первой прививке. Стелла наложила свежий пластырь.

— Все, Юрий, можете расслабиться. А то у вас выражение лица, будто я вам трепанацию черепа зробила! – Она улыбнулась, специально исказив слово на украинский манер.

— Что уже все, можно?! – Лицо киевлянина Стеценко приняло детское, изумленное выражение. – Ой, дякую, Стелла Альваровна! Хорошо, что в шлеме был… Ударило-то дюже гарно, первосортно.

— Если бы не шлем и поле, которое сработало как амортизатор, головы бы у вас могло и не быть, — кивнула Стелла. – Вы приняли антидот и антирад?

— А как же, еще на земле! Все, как учили.

— Я тоже добавила, лишним не будет. Все-таки, вы были на открытом грунте и контактировали с наружной атмосферой. Булавка моя на месте?

— Конечно, як без нее! – Стеценко был абсолютно честен. – Под скафандром, у нагрудном клапане, как учили.

— Ну, слава богам, с вами все. Отдыхайте пока. Пойду к нашему любимому командиру.

— Стелла Альваровна, если что, я помочь могу, если чего надо. Шо я инвалид, из-за простой царапины отсиживаться?

— Голова гудит? Кости ломит от удара? – строго посмотрела на него графиня. – Если нужно будет помочь, я вас позову, а пока расслабьтесь.

Закончив с одним, женщина пошла по коридору ко второму болящему, попутно дав команду корабельному роботу активироваться и занять оборону возле рампы. Паукообразная боевая платформа отлепилась от внешней обшивки корабля, опустилась на землю, включив свои боевые системы, и стала разгуливать вокруг корабля, обозревая местность на предмет угрозы. Заодно Стелла отправила отчет в санчасть Иванниковой о состоянии раненых.

— Так, где наш славный гвардеец? – сказала она, войдя в медблок.

Трое бойцов-десантников обступили лежащего на столе-койке Машуру и изучали показания робота-врача на голографическом дисплее, одновременно хлопая пострадавшего по плечу и желая скорейшего выздоровления. Система показала, что у молодого офицера перелома не было, зато был вывих, стопа была повернута внутрь, поверхность надулась, как воздушный шарик. . Хозяйка корабля отправила десантников к Стеценко, а сама взялась за старшего лейтенанта.

— Блин, Стелла, хорош! Аккуратнее же! – поморщился от боли командир.

— Ничего, потерпишь. Я тебя за прошлые камни в мой огород не простила еще! При всем народе меня чуть ли не публичной девкой назвал!

— Я так не говорил..! Что ты меня при бойцах позоришь?!

— Не слышит никто.  Еще бы ты так сказал! Лежи и не дергайся, наказание мое! Во всех ротах командиры как командиры, а мне послали боги счастье!

Несколько гибких «шупалец» сделали снимок стопы встроенной микрокамерой, затем вкололи обезболивающее, антидоты, охладили поверхность, чтобы снять отек. Стелла осмотрев повреждение, решила вправить вывих на месте. Компьютер показал последовательность действий, дополнительные захваты зафиксировали ногу пострадавшего. Машура горячо протестовал, но кто его слушал! Глядя на экран, Стелла своими тонкими пальчиками прорепетировала последовательность движения, задействовав в помощь еще еще пару машинных «щупалец». Потом одна ее рука взялась за ногу командующей особы, другая легла на виртуальные клавиши…  Щелк!..

— Бляха-муха, ну ты реально ведьма! – заорал он, хватаясь за очаг боли, быстро, правда, стихавшей. – Что, нельзя было до санчасти подождать?

— А зачем, когда можно на месте все исправить?! – Стелла осторожно растерла стопу, принялась накладывать тугую повязку. — Булавка при тебе?

— На хрен мне булавка твоя, я, что тебе, дикарь какой, в ваши суеверия загоняться в наше время?!  Я тебе не пещерный человек!

— После того, как Никита Сенцов упал, я заговор сделала на удачу, и бойцам раздала заговоренные булавки, — три недели ни аварий, ни поломок не было! И вот нашелся умник, все испортил! Слава богам, не убились! Если ты не пещерный человек, как ты умудрился аппарат уронить, безбожник?!

— Я же сказал, над зоной движок глюканул! Я попробовал запустить, но без понта.

— И как ты его запускал? — не унималась графиня. – Дай угадаю: когда встал движок, ты вместо того, чтобы аккуратно лететь на одном и аккуратно же запускать-глушить-запускать вставший, дал на него максимальную мощность, в надежде, что его прорвет, и он запустится моментом?! И так пару раз! Движок пришел в изумление от такой радости и загорелся. Коротнула вся система, счастливо умер второй движок, так? И вы весело полетели в объятия планеты?  Ну, говори, чернь трактирная, так дело было?!

— Ну так…примерно, — сконфуженно ответил Машура, понимая, что допустил в общем-то детскую ошибку.

— Ох, жалко ты не холоп, а я не твоя барыня! Кнут бы об тебя сломала!  А то образованные вы все, в другие измерения уже шастаете, а как чинить, так Жю Сет и Магомед Султаныч! Отдыхай уже, грешник падший! – Она еще раз проверила состояние пострадавшего и прикрепила на его ногу иммобилизационную планку.

— Вот ты только что сама призналась, что ты над простыми трудящимися людьми издеваешься на своей планете, барыня хренова! – возмутился Машура. – Буду на вашей планете, сагитирую народ, как Ленин с танка, чтобы революцию у вас устроили!

— Ты на танк-то залезть сможешь, кузнечик хромоногий?!

Слушая ворчания советского молодого офицера, Стелла вышла из медблока и уединилась в одном из закутков, приспособленных ей под гардеробную. Сняла пояс с инструментами и оружием, отстегнула юбку (платье было своеобразным комбинезоном с пристяжной юбкой), оставшись в кокетливых чулках на черных резинках. Сняла туфли, облачилась в скафандр, активировала его. Скафандр загудел, принимая габариты владелицы. Шлем… Пояс… Проверила подачу воздуха, потом прошагала в пассажирский отсек:

— Господа, я прошу вашей помощи! – позвала графиня десантников. – Юрий, а вы остаетесь на корабле. В кухне, в холодильнике есть что перекусить, на всякий случай.

Она направилась к выходу, за ней послушно шагали трое бойцов в полном облачении. Дама прошла через шлюзовые экраны и оказалась в страшном и чуждом мире. Никто не знал, как колотится ее сердце от страха и волнения.

Чтобы немного успокоиться, она включила по внутренней связи музыку, — запись одной модной оперетты, которую она записала на фотонный носитель во время посещения Килибурского Королевского театра около года назад.

В аудиосистеме герои оперетты пели шуточные баллады о любви и подвигах, а перед ней по каменистой бурой земле ветер гнал песок и пыль. Десантная группа ушла к зданиям, и они остались у корабля одни. Стелла увидела справа от нее погнутый металлический остов транспортного средства, по-видимому, легкового автомобиля. Одна из передних стоек была согнута, крыша просела, стекол уже давно не было. Какого цвета был аппарат, можно было только гадать. Блестящая когда-то металлическая поверхность давно стала ржавой и шершавой от многочисленных реакций с химическими веществами и кислотными осадками.

Передняя правая дверца машины была распахнута. Метрах в пяти был виден отполированный до белизны круглый камень. Нет, это не камень… Человеческий череп в небольшом наметенном барханчике бурого песка. Череп глядел на пришельцев пустыми глазницами.

Возможно, здесь когда-то была дорога, потому что рядом с машиной высился бетонный столб высотой метров пять. На столбе были видны фрагменты осветительного плафона, на металлических контактах ветер колыхал безжизненные обрывки проводов. Поодаль был виден такой же столб, еще метров через десять, — такой же.

По местному солнечному времени было около полудня. Но уровень освещенности под желто-оранжевым небом достигал, дай бог, процентов пятьдесят от привычного земному наблюдателю. Горизонт вообще сливался в темно-синюю туманно-пылевую массу, непроницаемую для невооруженного взгляда.

Стелла перевела взгляд на заброшенные дома. Она закрыла глаза и ясно представила три черных пятна. Три черных силуэта, лежащих на полу. Мужчина, женщина и ребенок. Вон там, на первом этаже. И чуть в стороне Стелла почувствовала еще что-то…

— Господа, в бывшей лавке три покойника, — передала она бойцам. – Больше никого не вижу, кроме рапторов. Да и те убегают. Поторопитесь, не худо бы возвращаться. Мне страшно, господа мужчины. Что-то страшное здесь…

— Принято. Диспетчеры передали приказ от Первого и текущую обстановку.

— Графиня, не бойтесь, за вас стоят горой двадцать советских воинов!

Стелла выключила музыку. Веселая, легкая музыкальная постановка на фоне постядерного пейзажа дала обратный эффект, только усилив депрессию и тоску по дому. Да и глумление какое-то над покойниками получается. Стелла ненавидела и боялась эту планету всей душой, и ее маленькое сердце сжималось всякий раз, когда приходилось покидать уютные пределы базы или корабля, и вступать с этим миром в непосредственный контакт. Здесь повсюду веяло смертью. Слышались какие-то обрывки голосов, плач, крики прямо из воздуха… Отпечатки боли на энергетических линиях изуродованной планеты. Стелла вспомнила свой родной мир, пусть и несовершенный, несуразный, полный глупостей, но живой, солнечный, уютный. Вспомнила густые заросли кипарисов и акаций на побережье, сине-зеленые горы в дымке, белые домики в горах, ярко-синее небо в ослепительно белых облаках, побеги виноградной лозы, оплетающие заборы крестьянских дворов. Там всюду царила жизнь, там, несмотря на все проблемы, дышалось легко, а здесь какая-то бетонная плита давила на разум. И сюда она хочет привезти дочку?! В уме ли она?!

Графиня добралась до поверженного коптера. Достала из подсумка тестер, проверила активность энергоконтура. Десантники заняли позиции вокруг машины, готовые к отражению возможной атаки. По команде графини из-под днища корабля по земле, подобно исполинским червям к кораблю поползли живые тросы. Тонкие, в палец толщиной, пупырчатые, теплые, и в то же время неимоверно прочные, способные держать груз в несколько тонн. На некоторых были «колпаки» антигравитационных захватов.

Инопланетянка включила другую музыку, чтобы избавиться от дурных мыслей. Европейский хард-рок коллектив «Стальной шлем» и ревущая композиция «Владыка металла» больше соответствовали обстановке. Жю Сет вздохнула и, позвав на подмогу бойцов, принялась вместе с ними закреплять на корпусе машины буксировочные тросы-щупальца…

… При высадке пришельцев рапторы, разумеется оставили в покое силовой купол и отбежали за бугорок, от греха подальше. Они понимали своим звериным умом, что с землянами шутки плохи, это не местная двуногая закуска.

Титов с бойцами развернулись в цепь и двинулись к строениям. Перед бойцами семенил боевой робот с двумя спаренными ионными установками и плазменными блоками. От него отделился головной модуль и направился в сторону домов, сканируя пространство. Все, что видел робот, поступало на мониторы солдат.

В современной армии войсковые подразделения и соединения представляли собой информационные модульные системы, где каждая тактическая единица являлась и источником, и пользователем информации, составляющей единую картину поля брани. Бойцы, техника, киборги, боевые роботы и аппараты, тактическое и стратегическое командование, спутниковые группировки, космические корабли были объединены информационным полем, из поступающей информации с десятков источников складывалась единая картина боя в режиме онлайн. Информационная система же составляла стратегию операции и подсказывала каждому солдату варианты действий и выбирала для него приоритетные цели, она могла по принципу модуля сопрягаться с другими более крупными подразделениями. В то же время каждый солдат располагал персональным баллистическим компьютером, выбиравшим цели, оружие, траекторию выстрела, направление движение, так что бойцу оставалось только выбирать приоритетность задач. В боевых скафандрах солдаты редко промахивались, потому что за них прицеливалась кибернетическая система. Впрочем, на крайний случай, бойцов учили действовать и по старинке, в том числе и стрелять «вслепую», используя простейшие прицельные приспособления на стволе плазматов.

Вот и сейчас на встроенные мониторы солдат постоянно поступала свежая информация с орбитальной спутниковой группы, боевого робота, головного модуля, улетевшего за угол в поисках неизвестных. На обзорном стекле выделялись цветными контурами предполагаемые цели, направления движений, шел расчет расстояния, сведения о температуре, ветре, радфоне, и тому подобное. Чтобы получить более подробную информацию, человеку достаточно было просто выбрать взглядом нужную опцию или подумать о ней.

— Тащ капитан, модуль признаков противника не обнаружил. Строения, — предположительно бывшие жилые дома. В квартиры идти нет смысла, робот сейчас дополнительно обследует местность на предмет противника, — сообщил сержант Голованов. – Мы прекрасно знаем, что мы можем увидеть в домах. Основную задачу мы выполнили, так смысл здесь еще находиться?

— Ну да, — согласился капитан Титов. – Я ближайшее здание осмотрю, первый этаж. Стелла сказала, что там трое «двухсотых». Потом уходим.

— Титов, закругляйтесь! – раздался недовольный голос полковника Иоффе. – Проверяйте быстро, и эвакуируйтесь. Стелла, вы решили вопрос с транспортировкой машины?

— Все буднично, господин полковник. Как обычно, под днищем на буксировочных захватах. С антигравитаторами, иначе я просто я не взлечу. Пожалуйста, господа воины, поторопитесь.

— Сообщаю, что по прогнозу метеорологов в районе проведения операции возможно возобновление ураганного ветра аж до тридцати метров в секунду. К вам идет новый циклон, расстояние на данный момент около трех сотен километров, — сообщили с базы. – У вас не больше часа, а то и того меньше.

— Сообщает «Виктор Ерофеев», — вышел на связь малый крейсер с орбиты. — Вертолет аборигенов развернулся и ушел обратно на базу. Видимо, ему тоже не по душе погодные условия. Видим формирующийся циклон. Смещается в вашу сторону.

— Эй! – крикнул Титов рапторам, которые смотрели на него своими змеиными глазенками и переглядывались. – Идите сюда, придурки! Шоколадку дам!

Одна из тварей, видимо, вожак, задрал клювальник и громко и выразительно застрекотал. То ли говорил Титову все об его матери и родственниках, то ли звал подмогу. Точно, — из черных проемов первого этажа выбежали еще пятеро пернатых архаровцев. У многих морды и перья на горле действительно были замараны красным.

— Сейчас будет заруба, стенка на стенку! – прокомментировал один из воинов, выбирая мишень. Его плазмат угрожающе загудел.

— Спокойно, не тратьте зря энергию, — приказал Титов. – Сейчас сами убегут. Умные, твари, понимают, что ловить им нечего.

Звериный пахан оценил обстановку и крякнул что-то своим сородичам. Ящеры развернулись в сторону пустыни, и вскоре вся хвостатая бригада убийц галопом уматывала в пустоши. Вожак, похоже, понял, что пряников им пришельцы не поднесут, а на фарш пустить вполне могут.

Болхианские рапторы были описаны земными биологами почти сразу, как началось промышленное использование планеты. Титов вспомнил целую статью про этих животных в одном из научно-популярных журналов, описание исследований профессора Баева, работавшего с рапторами в Каракалпакском заповеднике, куда были переселены две пары этих зверюг в порядке эксперимента.

Тем временем  шеренга бойцов разделилась на три подразделения. Одна группа ушла во двор за здание, вторая заняла позицию у фасада здания. Титов оглядел ослепленные глазницы на этажах. Странное чувство страха посетило его. Смотришь в черные окна и подсознательно боишься увидеть в этих черных проемах что-нибудь…лучше даже не представлять что.

На первом этаже, похоже, размещалось что-то типа супермаркета. По крайней мере, над широкими дверьми сохранились несколько массивных металлических букв чужого алфавита из бывшей когда-то разноцветной вывески.

Титов, держа пространство перед собой на прицеле, вошел в здание. Под ногами противно скрипел песок, наметенный на керамическую или кафельную плитку. Через огромные проемы, бывшие когда-то стеклянными витринами, влетели на АГ-ранцах десантники, деля помещение на сектора обстрела.

В темном углу лежала перевернутая металлическая корзина на колесиках. Два ряда стеллажей с металлическими серыми шкафчиками, в некоторых даже торчали ключи с рекламой магазина на огромных брелоках. В магазин вели дорожки, когда-то разграниченные заборчиками из алюминия, — вон фрагменты этих заборчиков валяются на полу. Кости, — непонятно звериные или человеческие. Следы рапторов – полуметровые, трехпалые, по всему полу, где был наметен песок с улицы. Дальше проход разделяли на отдельные полосы широкие массивные возвышения с широкими столами,  — видимо, здесь размещались кассы. Самих аппаратов, равно как и кресел, давно уже не было. Пыль, песок, грязь, все в запустении…

А дальше – ровные ряды стеллажей с металлическими полками, на которых раньше громоздились товары. Многие стеллажи были повалены «посетителями», на некоторых виднелись пробоины и круглые отверстия. Когда-то светлая плитка на стене была сколота, сама стена была покрыта щербинами от пуль и черными следами пожара. У стены – посеревшие тяжелые холодильные камеры. Товаров, разумеется, уже давно не было, — все было разграблено мародерами в черные дни. На полу, правда, валялись несколько пластиковых разноцветных коробок с изображением каких-то зверушек. Коробки были  деформированы, растоптаны.  Где-то с потолка свисали на проводах остатки осветительных приборов. Свет, оживляющий пространство у окна, терял свою силу за стеллажами, где было почти темно.

Титов заметил человеческую руку из-за дальних полок, — видимо, убитый лежал на спине, раскинув конечности.  Капитан осторожно подошел к полкам. Сердце бешено колотилось, несмотря на всю защиту и компьютеры, — все равно страх выползал из его подсознания, пытаясь парализовать волю.

Степан увидел руку человека,… оторванную по самое плечо, изодранную острыми звериными зубами. Всюду были жирные пятна крови. Само тело валялось в закутке у двери, которая, видимо, вела в подсобные помещения. Рядом еще одно тело. Точнее, то, что от него осталось.

Мужчина и женщина, уже немолодые, одетые в темные лохмотья. Тела были изодраны до крайности хищниками, целые куски были вырваны из тела, в ранах, все еще сочащихся кровью, противно белели кости. Титов почувствовал резкий укол жалости и сострадания к разумным существам, людям, умерших около часа назад такой ужасной смертью. Если бы Машура и Стеценко рухнули бы на своем коптере пораньше, возможно эти люди были бы живы.

— Командир, тут еще один труп. Ребенок, — сообщил боец.

Титов подошел к своим воинам. Метрах в десяти среди этажерок с деревянными полками лежало детское тело с разбитой головой. Худенькая девочка лет десяти, в оборванном платье в синий горошек. В руках застыла игрушка – грязный нелепый зверенок с большими смешными глазами-бусинами. Длинные русые волосы приклеились к полу в отвратительном кровяном месиве. Рядом же валялся окровавленный тяжелый камень, которым и было совершено убийство. Именно, убийство. Титов, присел рядом с телом девочки на колено.

— Не понял, командир? Это не рапторы! Тело не тронуто хищниками.

Действительно, тело ребенка было целым. По каким-то причинам звери пощадили, не разорвали детский трупик. Просто прошли мимо. На полу в кровавой каше были видны отпечатки трехпалых лапищ. Рапторы здесь ходили. Видели следы трагедии. Убивать ребенка уже не было смысла, но почему не сожрали? Это было очень странно, ведь пустынные охотники не брезговали и падалью, пожирая все, что можно было съесть. Суровая пустыня не оставляла шанса чистоплюям, жри, что можно сожрать!

— Это не рапторы, Иванов, — с горечью ответил Титов. – Это твари куда хуже! Какой же надо быть гнидой, чтобы своего собственного ребенка грохнуть?!  Предполагаю, что кому-то из них выпал «черный крест» в их нечеловеческой лотерее смерти, и они сбежали из какого-то бункера в надежде спастись, или добраться в другое убежище. Да вот не смогли добраться, и решили сами убить ребенка, типа как откупиться от властей. Возможно, ему и выпал жребий. А тут рапторы шастали… Они же людей за километр чуют. Вот и произошла трагедия. Уже не в первый раз такие картины встречаются.

— Риторический вопрос, Сергеич, — заметил солдат Иванов. – Какими надо быть дикарями, чтобы собственную планету превратить в такое?! Если уж с этим справились, остальное уже вопрос техники.

— А рапторы-то ребенка не сожрали! – заметил один из бойцов. – Выходит, у них совести больше, чем у местных людей?

— Давайте не будем углубляться в высокие материи и сентиментальные сопли, – сказал Титов. – И так от всякой чертовщины голова пухнет. Возможно, были какие-то иные объективные причины. Тот же падающий коптер, например, мог спугнуть. Просто не успели… Давайте аннигилятор…

…Корабль, приняв на борт своих пассажиров, нехотя поднялся в воздух, неся на аварийных тросах поврежденный коптер, как хищная птица несет в гнездо пойманную добычу. Стелла не могла решить, как держать обратный путь: по старой траектории, делая петлю (дольше) или напрямик, над разрушенными кварталами пригородов столицы аборигенов (опасение обстрела агрессивными дикарями). Не напрягая на этот раз свою красивую головку, она запросила штаб. Штаб приговорил идти прямым путем в сопровождении истребителя. Теперь серебристое «крыло» в форме буквы «С» сопровождало транспортник, двигаясь с минимальной скоростью на высоте не более километра, как бы напрашиваясь на вероятный огонь противника первым. Сам транспортник тащил лишних пять тонн груза, поэтому о быстроте или маневренности не могло идти и речи.

Десантники молчали в пассажирском отсеке, лишь изредка обмениваясь фразами и репликами о текущих делах. Балагур и дамский любимец Титов тоже молчал. Хоть земляне уже не первый год находились на этой планете и уже привыкли ко многому, все одно,  — тяжело наблюдать смерть ни в чем не повинных людей и осознавать, что теоретически мог бы их спасти, но не спас. Такие ощущения были частыми спутниками землян, слишком много творилось на этой планете зла и жестокости, чему они,  «пришельцы», были невольными свидетелями. Уничтожив планету в ядерной войне, уничтожая друг друга химическим и бактериологическим оружием, убивая друг друга от злобы, от сумасшествия, ради пропитания и просто ради удовольствия, местные жители, похожие на земных людей, заставляли усомниться в своем разумном статусе.

Стелла оставила Титова следить за приборами, включила автопилот, а сама вышла из кабины. Она избавилась от скафандра, облачившись в привычное одеяние. Ее интересовали товарищи, незадачливые сослуживцы. Заносчивая скучающая аристократка, входящая в список десяти богатейших людей своего королевства, другой планеты, помещица и искательница приключений, была женщиной доброй, отходчивой, и относилась к молодым воинам Советской армии как детям, или младшим братьям, которые пусть и образованнее дамы из прошлого, и умеют обращаться с разной диковинной техникой, но часто совершают глупости, да и вообще, жизни не знают. Наверное, сказывалось отсутствие родных детей, и из души рвалось желание нянчиться и воспитывать хоть кого-то…

Пять лет прошло с момента ее появления здесь. За это время Стелла успела стать своеобразной живой достопримечательностью советской базы. Разумеется, были попытки со стороны земных мужчин завести романтические отношения, как необременительные, так и постоянные. Некоторые даже, набравшись смелости, глядя в огромные колдовские черные глаза, признавались в любви, в том числе и до самой смерти. За пять лет пребывания Жю Сет в этой земной колонии счет таким признаниям и предложениям руки, сердца, души и прочего стандартного мужского набора пошел, наверное, на третий десяток, причем половина, — от мужчин, с которыми она и знакома-то была едва-едва. Стелла всех выслушивала. И всем давала уважительный, но решительный отказ, подробно объясняя, стараясь не обидеть кавалера, почему она не может ответить взаимностью. На самом деле Жю Сет не видела ничего зазорного, чтобы связать свою судьбу с достойным человеком незнатного происхождения. Но после всего того, что случилось с ней в юности, она до сих пор побаивалась отношений с противоположным полом. Хотя инопланетная дворянка уже привыкла, что добрая половина мужского населения советской базы к ней в той или иной степени неровно дышит. Она привыкла к мужскому вниманию в своем родном мире, привыкла к нему здесь, и это внимание поклонников ее больше даже напрягало, чем льстило. А что касается каких-то легкомысленных романов или, упаси Богиня, разовых связей, тут и говорить нечего – это было просто ниже ее достоинства.

А вообще у Стеллы было умение, попав в добрую и душевную компанию через некоторое время прибирать эту компанию к своим рукам. Она отличалась от окружающих ее советских граждан темпераментом и психологией, как отличается героиня сериала про любовь от обыкновенного  обывателя. Стелле  нравилось быть в центре внимания, выплескивать эмоции и страсть, ссориться, мириться, скандалить, брать под покровительство слабых и нерешительных, и в то же самое время бросать вызов сильным и заносчивым. Темперамент есть темперамент. А куалийцы-земляне, как она уже успела изучить их, были такими же людьми, что и гурриасийцы, примерно с теми же мечтами, слабостями, представлениями о добре и зле, более мудрыми, образованными и воспитанными, чем ее соплеменники, но и чересчур загнанными в рамки, холодными, зарегулированными, механизированными что ли… Слишком зависимыми от машин и многочисленных законов и предписаний. За редким, редким исключением… Тем более, русские – немного угрюмые, сдержанные светловолосые северяне-молчуны. Неудивительно, что на их фоне так выделялась своей непохожестью и горючим темпераментом  жгучая черноволосая, согретая жарким солнцем  красавица-графиня  с далекой планеты.

Стелла увидела сидящих поодаль Стеценко и Машуру. Машура, кряхтя и хромая, все-таки поднялся с ложа (помогли заживляющие средства и фиксация поврежденного сустава) и сейчас, нахмурившись, писал фоторучкой на виртуальном листе какую-то петицию или рапорт. Сержант Стеценко же на позитиве, уже с зажившей головой, смотрел в своих «умных» очках какую-то комедию.

— Ну что, горе мое? –  Стелла склонилась над командиром своего подразделения, ее голос выражал сочувствие, — Что ты сочиняешь?

— Блин, Стелла, опять ты? – огрызнулся Машура. – Не наглумилась еще?! Рапорт пишу. Наш Царь Давид сказал по возвращении на базу рапорт о происшествии в двух экземплярах: один ему, другой нашей Япона Матери! Стыдно, елы-палы, правду писать! Тоже мне командир подразделения: должен пример подчиненным показывать, а так накосячил! И так никакого авторитета перед бойцами, да ты еще ходишь чмыришь меня!

— Перед подчиненными стараюсь этого не делать,  – заметила Стелла – Ты, между прочим, тоже не ангел. Расслабься, ты же второй месяц после курсов, все понимают. Да и кому какое дело, что говорит глупая баба с дикой планеты. Я, вон, на прошлой неделе с самим Иоффе так разругалась, весь штаб на ушах стоял! Ничего, все пережили.

— Да нет, у ребят ты в авторитете! – усмехнулся старлей. – Я вот только понять не могу: ты вроде с доиндустриальной планеты… Ну поместья там, дворяне, короли… А так аппаратом рулить умеешь, как будто всю жизнь летала!

— А я и есть всю жизнь… — весело ответила Стелла. – Почитай, с двадцати двух лет за штурвалом! И училась я у вас на Куали, и высшее образование получала,  и второе высшее… Между прочим, осмелюсь рекомендоваться, два с небольшим года службы вторым пилотом в Космическом флоте, три года в Медицине катастроф работала с майором нашим, Иванниковой Ириной Геннадьевной… Сколько мы людей вывезли из разных клоак, с гибнущих кораблей, с астероидов, из зон аварий разных… Сколько я по торговой части товара перевезла на Гуриасс, одних тряпок женских только – тонны! На Абилоне закупалась, на Гуриассе реализовывала через собственный магазин. Металлы там разные тоже, лекарства, технику невоенного назначения возить приходилось. Сюда сколько тонн продукции перевезла, и до сих пор иногда вожу. Вот и считай… Ладно, больше не буду с тобой ругаться, если только ты сам не будешь провоцировать. Ну, свали все на меня, скажи, произошло  возгорание оборудования, которое Жю Сет ремонтировала! И пусть  мне выговаривают, если захотят!

— Да ну, что я совсем падла?! – вспыхнул Машура. – За чужой спиной прятаться буду?! Тем более, за спиной женщины. Напишу все, как есть, пусть снимают с должности.

— О, Богиня Ирада, всему учить надо?! – возмутилась графиня – Пиши: при возвращении на базу под воздействием сильных порывов ураганного ветра аппарат вынужденно изменил траекторию полета. При движении вдоль границы такого-то района произошло возгорание двигательной системы и замыкание, а потом отключение силового контура машины. Кто проверять будет?

— Наверно, ты права, – улыбнулся Машура. – У тебя, я смотрю, опыт рапорта писать. Тебе командовать надо, соображаешь, как старший офицер.

— Нет уж, увольте! —  Жю Сет картинно вздернула носик и вытерла пальчики в черных перчатках. – Это ваше, мужское дело, — командовать, воевать… А мы, слабые женщины, помогаем вам, чем можем, и не более того..! У нас забота – дом, семья и прочее. Все, я ушла… Принесу булавку – чтоб прицепил!

Машура скривился, но возражать не стал. Стелла вернулась в кабину, где скучал капитан Титов.

— Все нормально?! – спросил тот, глядя на Стеллу.

— Да, абсолютно. У нас тут без происшествий?

— Так точно, — Титов показал на один из мониторов. – Чужаков нет. Стелла, я краем уха, извиняюсь, слышал про какие-то булавки. Расскажете, или секрет?

— Да нет тут никакого секрета, — усмехнулась графиня. – Помните, капитана Сенцова? Месяц назад, или около того, коптер Сенцова упал в подобной ситуации, отказала система стабилизации, и коптер перепутал верх и низ. Самого капитана комиссовали из-за травм… И до этого еще куча поломок, у нас же хронический дефицит запчастей. Вот я и подумала, — только не смейтесь! -прибегнуть к одному очень старому обряду. Взяла булавки, заговорила на удачу по прабабкиной книге, и буквально заставила всех наших носить на одежде постоянно. И вроде как помогло… До сегодняшнего дня. Но, даже учитывая сегодняшнюю аварию, оба пострадавших, почитайте, отделались легким испугом.

— Понятно, колдуете помаленьку! – засмеялся Титов, — Вы же сами недавно говорили, что никакого колдовства нет, и магии нет.

— Говорила, — кивнула Стелла. – Но есть или нет, почитайте, три недели ни одной аварии, ни одной поломки, все работало как часы. Можете считать это совпадением. Степан Сергеевич, простите мое невежество, я совсем забыла спросить про вашу семью и про вашу дочь! Мне очень стыдно, грош цена моему воспитанию!

— Да ладно, ничего страшного, — ответил Титов. – Дочка сейчас с женой у ее родителей, на Филиппинах. Девять лет ей. Вот, посмотрите, — Титов включил фотографию, в воздухе появилось трехмерное изображение красивой маленькой хохотушки, бегущей по морскому пляжу. – Жена прислала вчера.

— Красавица! – улыбнулась Стелла. Она с нежностью провела пальцем по изображению. – Очень красивая девчушка! Вы счастливый человек, капитан, вы знаете, что такое растить ребенка с самых пеленок.

— Не совсем так, — почему-то нахмурился Степан. – Что касается суеверий, смеяться точно не буду. Космонавты и летчики во все времена самыми суеверными были. До сих пор бортового номера « 13» не найдете ни на одном корабле на всем флоте! Ну, вы служили, вы знаете! Кстати, чего вы так боялись там, на точке?

— Местных обитателей, — посерьезнела теперь Жю Сет. – Я чувствовала их присутствие. Потом они, правда, быстро исчезли.

— Каких обитателей, — спросил Степан. – Которые у магазина бегали что ли?

— Нет. Которые за нами из окон одного из домов наблюдали. С торца, с первого этажа. И это были не люди. Что-то другое, дикое…

— Вы меня сейчас пугаете? – посмотрел на нее Титов. – Робот обследовал все строения. Никаких признаков биологической жизни не обнаружено.

— Ошибся ваш робот, — буркнула Стелла. – Проморгал. Либо они уже после появились.

— А вы их прямо видели?

— Я их чувствовала. И не горю желанием их увидеть. Если бы я их увидела, сударь, неужели я бы молчала?!

Корабль со своей ношей снижался. Уже можно было различить на поверхности контуры периметра безопасности, а за ними, как огромная белоснежная гора, высился энергокупол базы. Небо же вновь стало хмурым, темно-фиолетовым, тревожным.

Восточный ветер сменялся западным, с океана, а он, возможно, принесет новую бурю и порцию редких осадков, скорее всего, кислотных. Впрочем, нормальная довоенная циркуляция атмосферы и океанских течений здесь была нарушена еще во время ядерной войны, а сам океан представлял собой вонючую химическую жижу, в которой вряд ли могло уцелеть что-то живое, по крайней мере, в шельфовой зоне.

Стелла запросила разрешение на посадку и осторожно повела корабль к силовому барьеру, в котором сейчас откроется шлюзовое окно…