Семидесятые годы прошлого столетия.
Первомайская демонстрация на Красной площади. И нас, молодых ребят, работающих в крупных предприятиях Москвы, как бы «по желанию» заставляли идти на это шествие. Можно было взять своих жен и детей.
Начинали собираться в колонну обычно по линии метро: Белорусская- Динамо. Затем нас проверяли, и мы уже организованно, не выходя из нее, шли в центр Москвы и выходили на Красную площадь. Затем вниз по Васильевскому спуску, и народ шел кто куда: погулять, полюбоваться прекрасным видом на Москва — реку, или в метро, к дому…
Два раза и меня включали в «почетный» список колонны. Все проходило нормально. Наши ответственные от парткома за делегацию понимали важность порядка, хотя и также, как и мы, но «незаметно», запивали горячительным приготовленные дома бутерброды. Правда в меньшей степени.
Это было время «застойного периода» и тогда во главе нашей страны с партийной стороны стоял Брежнев Л.И., а управлял экономикой Косыгин А.Н.
…в той демонстрации меня не было, а то-бы и я может и зацепился бы сбоку.
Пронесло…
Рассказал мне об этом случае Сережка Смуров. С ним мы часто ходили на такие мероприятия, который и оказался действующим лицом этого воспоминания.
…Как только мы прошли Красную площадь, демонстрация для нашей колонны кончилась, все стали рассасываться, и мы оказались на Васильевском спуске (площади), примыкающей к Собору Василия Блаженного.
В этот раз я взял с собой свою жену и сына, Гошку, шестилетнего шустрого мальчугана, за кем нужно было смотреть и смотреть. Поэтому и на демонстрации, да и сейчас, после нее, мы его цепко держали за руки, как бы, не давая ему реальный повод резко рвануть от нас, вырваться, и побегать где ни будь.
В то время семидесятых, можно было проехать смело на личной машине к ГУМу, затем краем заскочить на Красную площадь, и потом спуститься вниз через Васильевский спуск к набережной. Ограничения на проезд в тех местах ввели уже потом.
Васильевская площадь была широкая. И ведь недаром на нее в свое время сел самолет Руста, прилетевший к нам из-за границы в «гости».
Но продолжаю…
У моего сына была одна слабость. Он, если хотел задать вопрос, то всегда произносил его громче всех. И нам приходилось его выслушивать.
А вторая особенность была еще в том, что он в нашей квартире жил с дедушкой жены, который каждый вечер слушал последние известия сидя за телевизором, и почему-то эта политическая информация вклинивалась в его маленькую головку очень быстро. Он мог говорить с убеждением, как некогда С.Фарада в короткометражном фильме «Голос» (1986 г.)
Громкая политбеседа из телевизора врезалась надолго без понятия политических событий, прочно заседала там, и мы уже утром понимали, почему, например, Пиночета так не любили в нашей стране…
Все это выплескивалась громко, без всяких возражений, за утренним чаем в нашей семье на кухне. Никто не мог перебивать малыша, и если ему мешали, — начинался крик…
…Итак, мы шли по спуску Васильевской площади, и находились уже где-то посередине спуска, и каждый думал о своем.
А Гоша, как всегда, продолжал вокруг громко «поливать» окружающий мир богатой свежей информацией, почерпнутой из телевизора, которую дедушка, иногда, более простым языком, старался подкорректировать его знания с целью простого усвоения в головке сына политических событий.
Вдруг!
Вдруг я услышал какое-то шипение за нашими спинами, и мгновенно повернулся назад.
И Обомлел. За нами ехала громадная черная машина. Я сразу понял, что это ЗИЛ-114. Для первых лиц нашей страны.
Перевел взгляд на окно, и ОБОМЛЕЛ!
На меня смотрел Председатель Совета Министров СССР Косыгин Алексей Николаевич.
Стали немного дрожать ноги. Я не знал, что делать.
Гоша тихонько продолжал идти вперед, продолжая болтать политические новости, вчера услышанные из телевизора. Громко, как будто читал передовицу перед слушателями.
Я весь покрылся мурашками. Дыхание замерло. Соображение приостановилось.
Машина, медленно поравнялась со мной, и ко мне лично, обратился наш Косыгин, которого каждый гражданин нашей страны мог ежедневно видеть и слушать его, но лишь по телевизору!
Я обалдел…
Мы все мгновенно остановились. Я оказался около открытого окна на расстоянии протянутой руки. А Гоша все болтал и болтал.
Время затихло, и чтобы в этот торжественный момент никто не мешал такому случаю, я наконец «гаркнул» на Гошку, чтобы он прекратил молоть чепуху. Это конечно я не произнес вслух, только показал мимикой…
— «Какой у Вас развитый сын»! — произнес Алексей Николаевич из машины. Мы к этому времени уже немного отошли назад, от испуга, и, внимательно смотрели на него.
Мой язык сразу отсох во рту, как, и у моей, жены немного поговорливей меня.
Стало особенно тихо.
Он продолжал!
— «Я поражен воспитанием Вашего сына, и рад, что в нашей стране с детства прививают любовь к политике. Уверен, что из него вырастет в дальнейшем настоящий гражданин нашей страны, и возможно и дипломат!».
И подумав немного, произнес:
-«Я хочу сделать Вашей семье подарок на память в этот прекрасный и солнечный день нашего Праздника. Пусть он будет памятным сюрпризом от меня! Скажите, что Вы хотите получить в подарок?»
Возникло некоторое молчание…
Моя жена опомнилась первая, потом и я за ней, и после этого мы одновременно перебивая друг друга стали говорить:
— «Нет, нет, Алексей Николаевич. Нам ничего не нужно. У нас все хорошо. Мы всем довольны. Нам все нравится в нашей стране. Мы хорошо живем». И потом что-то стали добавлять к этим словам. Гоша уже молчал и не вступал со своими «политическими взглядами» в наш разговор.
Косыгин немного подождал, что-то ответил нам, затем махнул шоферу. Машина тронулась, и тихо отъехала от нас…
Я ужаснулся! Мне стало страшно от вдруг возникшей внутри сейчас в моем коротком мозгу от простой и потерянной мысли, которую я, кандидат наук, не смог высказать Косыгину!
Гром и молния мне!
Ко мне в голову привалила новая часть свежей, «жадной» крови, которая как обухом толкнула и сдвинула мою память в нужное ей русло.
-«Дурак, я закричал, но конечно не так, но громко. Какой же я дурак!»
-«Нужно было сразу попросить машину «Волга» ГАЗ -24!
В таком состоянии и в присутствии необычного политикана в виде болтающего моего сына о Пиночете, он бы не позволил себе не выполнить наше пожелание, мелочное для него в масштабе всей страны, и значительное для нас!
Я трижды дурак…
С понурым настроением и опять же громко болтающим Гошкой мы начали свой отход в сторону дома. Настроение было подавленным. Меня, обманывающим всех в карты, достигающего своих целей во всех делах немного честными, а по правде в большинстве нечестными путями. Меня Сергея Смурова, провело какое-то подобострастие к Председателю министров СССР. Так это позор. Никому я раньше не подчинялся, а здесь «попал как кур во щип» … Просто позор мне!
Гошку сразу заставил замолчать, и понуро, без машины ГАЗ-24, новой и чуть не подаренной нам главой нашего государства, но с мечтой в мыслях о ней, уныло пошли к метро.
«Негритянское счастье» нам не улыбнулось в тот день, но оставило яркое воспоминание, будто птица счастья, внезапно упорхнувшая из наших рук. Такой шанс выпадает лишь раз в жизни.
69
Загрузка...
