В пол первого ночи, раздеваясь в спальне, он пытался разглядеть супругу, распростёршуюся на кровати, поверх одеяла.
В ночной темноте черты её лица расплывались и превращались в белое пятно. Впрочем, на лицо он и не смотрел. Всё его внимание было сосредоточено на теле: на холмившейся груди с тёмными напёрстками сосков, торчащими в разные стороны, на пухленьком, словно из сдобного теста, животике с дырочкой пупка, на крепеньком лобке, покрытом тёмным шёлком вьющихся волос, в которые она запустила пальцы рук. Красный лак ногтей в ночных сумерках, поблёскивая, создавал впечатление разбрызганной крови, от вида которой он начинал звереть. Вот уже и трусы ситцевым занавесом упали к ногам, полностью обнажив его. На авансцену, возвышаясь, раскачиваясь, подрагивая и пытаясь заглянуть за горизонт, выдвинулось его мужское достоинство. И когда он уже был готов с победным кличем броситься в атаку, вспыхнул свет, и в комнату вошла теща.
Зажмурившись от стыда, он пытался прикрыть то, чем секунду назад так гордился.
Как назло это не удавалось. Сигнал тревоги, посланный из головы, не доходил до адресата. Тот, которого он укрывал, не желал прятаться, а, наоборот, от прикосновений возбудился ещё больше и, огибая руки хозяина, «пялился» на вошедшую.
Тёща проиграла гляделки, и, отвернувшись, бросилась к трельяжу, где схватила большую хрустальную вазу, в гранях которой отразился вспыхнувший пожар её стыдливого румянца. Согнув коленки, он безрезультатно пытался бороться со своим естеством, перебирая в памяти все нецензурные слова, которые знал, посылая их любимой тёще с её вазой.
Лишь супруга была абсолютно спокойна – «Подумаешь, мама зашла». Она продолжала лениво почесываться. Наконец теща решила ретироваться, но, чтобы зятек ничего такого не вообразил и не подумал, попыталась ехидно крякнуть, однако, из пересохшего горла вылетел лишь приглушённо-скрипучий звук, похожий на стон. Дочка удивленно посмотрела в спину удаляющейся матери.
Свет был погашен, и они снова остались вдвоём. Ещё не оправившись от потрясения, он юркнул в постель, укрывшись для безопасности одеялом по самую шею. Она последовала за ним, но лишь тела их оказались рядышком, как тот, который не слушался, вновь проявил свой вредный нрав: скукожился и затаился.
– Как тебе не стыдно?! Ты же меня подводишь! — в сердцах воскликнул он.
— А в чём я виновата? — обиделась она.
— Да не ты.
— А кто? Нас ведь двое. Ты с кем сейчас говорил?
— Да… так. Мысли вслух (он не хотел называть собеседника).
— Скажи. Ну, скажи, милый. Вот еще новости, что за секреты от законной жены?
Тут он остро почувствовал, что страшно устал и ему не хочется ни разговаривать, ни любить.
— Спокойной ночи, дорогая, — и, чмокнув по-братски её в лобик, отвернулся к стенке.
«Он меня разлюбил!» — ужаснулась она – «Он меня не хочет. Наверное, у него есть другая. Надо срочно что-то предпринять!» И она погрузилась в раздумье, нервно погрызывая ногти. А он уже спал тем первым тревожным сном, который несёт в себе все неприятности минувшего дня.
Услыхав его похрапывание, она перешла к решительным действиям. Прижавшись к его спине, «воткнув» соски под лопатки, щекоча лобком ягодицы, она запустила руку между его ног и, гладя круговыми движениями, медленно подняла её до упора. «Упор» шевельнулся. Пробудился и муж, не сразу осознавший, что происходит. Поняв, что он не спит, супруга быстро отпрянула, приняв равнодушно-завлекательную позу. Наконец до него дошло, что «они» от него хотят.
Повернувшись к жене, он без предварительных ласк овладел ею.
Она и не думала сопротивляться, лишь пыталась кое-что уточнить, но он зажал ей рот поцелуем, а когда она всё же сумела разомкнуть губы, сунул ей в рот язык, и ворочал его, не переставая, до самого окончания процесса. После чего молча отвалился, как насосавшийся клоп, и мгновенно уснул.
Сглотнув слюну, выждав немного, она отвернулась от супруга с мыслью, что всё-таки он её любит, и успокоившись, отдалась во власть сна. Когда разум уже затуманивался и явь, растворяясь, перемешивалась с фантазией, ей представился смуглый мачо из нового сериала, бесстыже разглядывающий её обнаженное тело, что ей, почему-то было приятно. Тёплая волна, поднимаясь снизу, мягко укачивая, постепенно накрыла её с головой.
Тёща, вымыв вазу, водрузила её в гостиной посреди стола на белоснежную скатерть. Работала она машинально, всё время мысленно возвращаясь к увиденному. Чтобы стряхнуть наваждение, заговорила вслух.
-Что хорошо, то хорошо! Даже отлично! Главное, чтобы хоть у неё всё ладно было, — тут она вспомнила своего покойного мужа и всплакнула. Однако, утерев слёзы, заставила себя продолжить работу – сервировать праздничный стол.
-Лишь бы он, касатик, не забыл. А забудет, так не беда: я напомню. Дочка и не узнает.
Всё же первый юбилей! Годик, как вместе живут. А цветочки сама куплю, на всякий случай…
8 828
Загрузка...
