Арабский Танец. Глава 1.

ГЛАВА 1.

Норильск не принимает, и я уже десятый час сижу в аэропорту Домодедово. Мимо проходят люди, кто-то только пришел в зал ожидания, а кто торопится на посадку, а я сижу у барной стойки и пью, уже не помню какую по счету, рюмку виски.

Занесло же меня в этот ГАЗПРОМ, — думал я. Норильск… бл..ь, ну дыра же дырой… Утешает только сносная зарплата. Да в принципе, что в ней сносного? Офисные клерки в Москве, в моей родной Москве, получают не меньше, нежа свои зады в теплых креслах. Зря не послушался маму… Был бы сейчас торговым представителем где-нибудь в Таиланде, или Китае, а может и в Америке, да на худой конец в Марокко каком-нибудь. И то в тепле. А сейчас сиди жди когда тебя отвезут в тьму-таракань с 40ка градусными морозами, поработать за какие-то несчастные 2000 долларов. Мда, уж, ну ладно, выпью хоть за это.

— Парень, — обратился я к бармену. Налей мне еще также.

Напротив меня располагалась газетно-журнальная лавка. Невысокого роста стройная брюнеточка стояла возле стеллажа и рассматривала журнал. На ней был модный, цвета кофе с молоком, плащ, и красные туфли на высоком каблуке. Я засмотрелся на неё. Она повернулась в профиль, и он мне показался очень знакомым. Красивые черты лица, слегка смуглая кожа, и глаза! Глаза с только ей присущей искринкой. Неужели это Гулька? Неужели она?…

Передо мной промелькнула моя юность и её беззаботные дни, и что-то сжалось в груди. Комок подступил к горлу.

*********

Конец 80х и начало 90х. Вывод войск из Афгана, перестройка, преддверие распада союза, запад у нас в полном фаворе и подражании. Мы тогда не плохо жили еще. Отец с матерью работали в министерстве торговли, у нас была квартира в Москве, и дом в ближнем Подмосковье. Дом был настолько в ближнем Подмосковье, что мы практически жили в нем круглогодично. У нас была машина Волга ГАЗ-2410, и помимо этого у родителей еще были служебные машины, были при них и шоферы. У отца была младшая сестра Зинаида. Как то, где-то она познакомилась с арабским «шейхом», нафестивалила (забеременела) от него, и он уговорил её уехать к себе на родину. Любовь, арабский шейх и всё такое, вскружили голову, тогда еще молоденькой девушке, и она никого не спрося убежала за любимым. Ну женщины они ведь такие, вы знаете. Если кем увлекутся, думая, что любят, то за ним и в огонь и воду, а тем более уж в Эмираты, да еще в арабские. Экзотика блин. Уехала и зажила своей жизнью, вкушая все прелести жены шейха. От неё очень долго не было вестей. Ну, понятно, кому охота делиться счастьем! А как то, прошло 11 или 12 лет, и она проявилась. Стала писать письма отцу, плакаться про свою жизнь, и каяться что дурой была несмышленой. Шейх этот оказался не совсем шейхом, а простым лавочником, унаследовавшим свою лавку от деда. Он не пил как русские мужья, но отношение к белой жене с каждым годом становилось все хуже и хуже. Он винил её во всех своих неудачах, и частенько стал поколачивать. Дочь он конечно любил, но её мать перестал считать за человека. В общем, терпение русской женщины иссякло. Мой отец очень любил свою сестренку, и приложил все свои силы и возможности, а они у него тогда были, чтоб вернуть её на родину и восстановить в гражданстве.

И вот, после новогодних праздников, новоиспеченная россиянка со своей дочерью вернулись назад на свою историческую родину. Конечно же, отец всех предупредил об их приезде и рассказал про них все что считал нужным. Также он настроил всех чтоб относиться к его сестре и её дочери как к своим родным и самым близким. Поселились они естественно в нашем загородном доме, вместе со всеми нами по сути. Дом был большой и недостатка в комнатах не было. В двухэтажных хоромах было 8 спален, включая комнатки на первом этаже для шофера и помощницы по кухне, и не включая просторной гостиной и множества подсобных помещений.

Получается это была моя кузина, двоюродная сестренка. Её звали ГульзОда, но всем нам для простоты её представили как Гуля. Черноволосая девочка, с живыми юркими глазами-угольками, и тоненькой фигуркой. Ну девчонка и девчонка, ничего особенного, тем более была на три года младше меня. Поселившись к нам она сразу почувствовала себя всеобщей любимицей, ну конечно с подачи моего папочки. Он любил и жалел свою незадачливую сестренку, и как мог холил и лелеял свою племянницу. Меня же это наоборот раздражало. Всё внимание только ей. За общим столом все слушали только её болтовню. И даже моя мама, женщина деловая и серьезная, и то умильно улыбалась её шуточкам и с интересом выслушивала рассказы.

Да, еще надо упомянуть, у меня была еще старшая сестра Диана. Она закончила школу и уже год выбирала ВУЗы, куда попрестижней ей направить свои сиськи. Диана относилась к появлению новых членов семьи, и в частности к Гуле, снисходительно, или даже равнодушно. Она не разделяла ни моего недовольства, ни родительского восторга. Ну есть они и есть, ей было пофиг. У неё был ухажер, модник Стас, и она была увлечена только им и их отношениями.

День шел за днем, наши родственники обживали новый ареал обитания, и моя арабская сестренка все больше и больше вторгалась в моё личное пространство. Ну, по крайней мере мне так казалось, и это задевало. И мне конечно же хотелось как-то поддеть её и поставить на место. Утром как-то слышу за окном скрип качелей. Было только 8 часов утра, я встал и выглянул во двор. Холод, а Гуля сидит на качелях и катается, при этом замерзшие качели противно скрипят в своих несмазанных петлях.

— Эй, Гульзода-пиз.а, — крикнул я открыв окно. Люди нормальные вообще то спят!

— Дима, добрый утро, — улыбнувшись как ни в чем не бывало сказала она. Мне скучно, все спят и спят. А что, нельзя мне покататься на качельке?

Гуля довольно сносно говорила и понимала по-русски, но некоторых слов она не знала. Поэтому не поняла толком как я её обозвал, ну и естественно не обиделась.

— Нет! – твердо сказал я. Пока все спят нельзя!

— Ммм, хорошо, — промычала она. А можно на велосипеде покатаюсь, хорошо?

— Нет! – просто из вредности ответил я. Это мой велик и я его кому попало не даю. И холодно еще для велика, — сказал я и закрыл окно.

В общем так и жили. Потом прошли зимние каникулы, все пошли в школу. И родители устроили её именно в мою школу. Утром нас отвозил водитель, днем забирал. У меня в школе были друзья, это Вадик-очкарик, по фамилии Болтман, Сережка – балагур и бабник, сын директора автобазы, и Катя – моя первая любовь и самая красивая девушка в школе. Друзья конечно узнали, да я им и сам рассказал про новую родственницу, и время от времени прикалывали меня. То подковырнут, что я нянькой стал, то наоборот, увидя как ждет меня сестренка у машины, говорили, что она мой надзиратель или нянька, ну и многое другое. А Катька как-то выдала, что мол родители мне невесту готовят, и будет у меня гарем, ну и первая это конечно арабка Гуля. Я тогда здорово на неё рассердился, но злился я больше конечно на эту приблудшую арабку.

Однажды ехали в машине в школу, она заснула, а я втихаря вытащил учебники и засунул ей пластмассовую собаку с болтающейся головой, которая стояла на заднем стекле машины. В школе рассказал друзьям, была конечно хохма. Правда Гульке было не до веселья, когда она в классе вытащила вместо учебников этого тупомордого барбоса. Мне рассказала её учительница, что она плакала, но в машине она мне ничего не сказала. Просто выложила собаку на заднее стекло, а я ей отдал учебники, лежащие в кармане спинки заднего сиденья.

Ну потехи продолжались. Сейчас уж все и не вспомнить. А с этим прозвищем? Как то я её опять назвал ГульзодА-пиз.А, и она обратила на это внимание.

— Дима, — спросила она. А почему ты называешь меня ГульзодА-пиз.А? Я же ГульзОда. Называй меня Гулей просто, вы же так меня зовете. Что такое слово пиз.а? А? Я его не знаю, объясни.

— Ха-ха, — рассмеялся я. Ну у мамки спроси, она расскажет.

Наивная девочка и правда вечером озадачила этим вопросом свою маму. Та её спросила откуда она это услышала, ну дочь ей честно и ответила, что от меня. Тетя Зина пожаловалась отцу, и тот, мягко говоря, провел со мной беседу. Нет, он не бил меня не кричал. Он просто отвел меня за дом, заставил раздеться до трусов и приказал отжаться от земли сто раз. После пятидесяти отжиманий я скис и уткнулся лицом в землю.

— Вот так, — сказал он. Надеюсь урок запомнишь. И запомнишь, что мы все родные люди и должны держаться друг друга и помогать, а не обижать и тыкать друг друга в грязь. Она твоя сестренка, и ты наоборот, должен её защищать, а сам её обижаешь. Сестренка к тебе так хорошо относится. Все время только и слышно – Дима, Дима, мой брат Дима! Может еще пригодиться как-то воды напиться, а? Подумай! Чтоб такое я слышал в первый и последний раз, — закончил он свою речь и ушел.

Я конечно перестал себя так вести и явно выражать своё отношение и пренебрежение, отец был прав. Он всегда прав. Но все равно она меня раздражала. Да еще друзья со своими подколами, да подковырками. Гуля могла свободно зайти в мою комнату и начать просто болтать со мной, хотя даже отец и мать не входили без стука, у нас так было принято – у каждого должно быть своё личное время и пространство. Она часто заходила и просила помочь ей с уроками. Скрепя сердце, я делал усилия, только ради отца, и что то ей там помогал. У неё в основном не шел русский с литературой, и немного математика, а в других предметах она как бы и не отставала. А по английскому она была первая в классе да и в школе. Хм, еще бы… Английский был её вторым родным языком после арабского. Также она посещала наш школьный кружок танцев, и говорят блистала там, что аж у неё появились мальчики-ухажеры.

Так прошло несколько месяцев, наступил теплый май, я сидел на качеле с наушниками в ушах и слушал музыку на CD-плеере, который мне подарила мама. Ей его привез из загранкомандировки какой-то её подчиненный. Я смотрел на дом и мерно покачивался на качелях. Почти во всех комнатах горел свет. В левом крыле, на втором этаже виднелись силуэты мамы и папы. На первом – суетилась в гостиной помощница по дому. В моем правом крыле на втором этаже окна моей комнаты и комнаты сестры были темные, а прямо под моими была комната, где обитали тетка со своей дочкой Гулей. Через полупрозрачную тюлевую занавеску было видно как тетя Зина заправляет постельное на кровати, Гули в комнате не было. Через какое-то время, я увидел её. Она видимо была в ванной, и только что зашла. Она была подпоясана по грудь махровым полотенцем. Гуля вошла, подошла к стулу и сняв с себя полотенце, повесила на спинку. Она прохаживалась по комнате абсолютно голой, что-то рассказывая матери и жестикулируя, и одеваться видимо и не собиралась.

— Хе, писилявка, — подумал я, увидев её в таком виде.

Поначалу меня это никак не тронуло. Да и на что там было смотреть? Другое дело девушки из журнала плэйбой, ну или Катя. Там точно было на чем остановить взгляд. Я сидел и просто наблюдал за ней, как она ходит по комнате. Наконец она одела пижамную рубашку, и так, без трусиков, улеглась в постель. В наушниках звучала приятная расслабляющая музыка, и у меня внутри, как будто что-то стало произрастать. Не могу описать как это, но вот только что ничего не было, полный покой, а то вдруг забурлили какие-то жидкости в организме и во мне пробудился интерес. Я даже встал с качели и подошел поближе к окну. Но Гулька уже лежала, укрытая по горло одеялом, а вскоре её мама и вообще выключила свет, и мне пришлось на цыпочках удалиться от окна. Я пошел в свою комнату. Сумбурные мысли не давали мне покоя. Мне почему-то захотелось увидеть её снова голышом, и я стал придумывать планы. Я знал, что имел на неё влияние, и подумал, что не составит особого труда уговорить её раздеться, но надо было обставить это как-то, чтоб не напрямую, а как бы случайно.

Утром нас отвезли в школу, а после учебы мы опять встретились в машине. Я приветливо улыбнулся (наверное, первый раз за все время) и спросил её про дела. Гуля сразу стала весело тараторить про школьные события, а я типа внимательно слушал и кивал головой.

— Ну а как у тебя с матешей? – наконец спросил я. Помогло тогда моё решение примера?

— А тот пример что-ли, что ты решил своим способом? – стала вспоминать она. Да, сложное решение ты придумал, но ничего, нормально, за домашку мне тогда 4 поставили.

— Ну, чё, тоже норм, — сказал я. Если что, говори, помогу.

— Хорошо, — сказала Гуля, и придвинулась поближе. С математикой то у меня ничё. Вот русский язык, правила никак не могу запомнить. Поэтому сегодня вот изложение написала на трояк, — пожав виновато плечами, улыбнулась она. Ты мне поможешь сделать упражнения домашки по русскому?

— Да, конечно, заходи, — как можно безразличней ответил я. Может, и ты мне поможешь.

— Конечно! – обрадовалась она. По английскому, да?

— Ага, по английскому, да и еще там…

По приезду мы пообедали в кухне и разошлись по комнатам. Не прошло и полчаса, как она прибежала. Она стукнула для приличия пару раз в дверь, и не дождавшись ответа, зашла. В руках у неё была тетрадка и учебник, а в зубах ручка. Я сидел на диване, облокотившись на боковину, и делал вид, что рисую.

— Я пришла, — сказала она и села за мой письменный стол.

— Ну, давай, что у тебя там, — я отложил альбом и подошел к ней.

— Вот, эти два упражнения, — тыкнула она пальцем в учебник.

Я стал читать и морщить лоб, делая вид что разбираюсь со сложным вопросом. Потом сел с ней рядом и мы стали делать домашку. Я пояснял каждый непонятный ей момент в упражнении, уточняя и напоминая правила правописания. Она сидела и слушала меня, прилежно выводя в тетради домашнее задание. Наконец, с домашкой было покончено. Она довольно дописала предложение, и еще раз пробежав глазами текст, закрыла тетрадку.

— Спасибо, — сказала она. Без тебя бы не справилась. А что тебе помочь? Перевод?

— Да, ммм, — стушевался я, не зная как подступить. Английский само собой, но вот нам по черчению задали нарисовать натуру.

Гуля, улыбаясь кивала, ожидая продолжения.

— Да, вот… понимаешь… ммм, — опять начал я. Нам задали нарисовать натуру. Ну понимаешь, да? Обнаженную натуру. И я выбрал тебя как модель, натурщицу для моей натуры.

— А, как? – по-прежнему улыбаясь спросила сестренка.

— Что как? – нарочито обиженно ответил я. Ты раздеваешься, встаешь, а я тебя рисую.

— Как? Я буду совсем голая, без одежды? – захлопала она ресницами.

— Ну, да, а что здесь такого? Была бы Катька, я б её позвал, — сказал я. А что вам не задавали рисовать с натуры? Ах, да, у вас же еще рисование… Солнышко, травка…

— Ну, Дима, — скуксила обиженную рожицу Гуля. Ну, это же не хорошо. Это… ммм… это харам называется!

— Хе, — усмехнулся я. Придумаешь тоже мне! – сказал я и вытащил из-под матраса журнал с картинками голых девушек. На взгляни, это у вас там харам, а у всех людей давно это нормально. Нууу, ладно, тогда пойду на урок без рисунка, придумаю что-нибудь, а после Катьку позову попозировать. Может и сам ей попозирую, если она еще не нарисовала натуру.

Гулька с явным интересом рассматривала фотографии в журнале.

— Митя! Они и правда все голые! — захихикала она. Как им не стыдно?

— Фу, ты темнота! Чего здесь стыдиться! Это же красота! – сказал я и убрал альбом и карандаш в стол.

Гуля наблюдала за моими действиями и что-то решала в голове.

— Ладно, я согласна. Только можно я в трусиках буду? — попросила она.

— Не, — решительно отверг я. В трусах это не натура, это и любой так сможет. И потом, чего, я тебя голой не видел что-ли? Видел. Ты каждый вечер по своей комнате голышом ходишь.

Гуля засмущавшись отвернулась к окну.

— Ладно, как нужно встать? – после недолгой паузы спросила она.

Ого! Прогресс! – подумал я.

— Ну, можно встать вот здесь, у окна. А если хочешь, можешь у кресла. Только чтоб свет на тебя падал, — сказал я. И теней не было.

— Я возле кресла буду, — решила она. Только ты отвернись!

Я рассмеялся.

— Good, OK, я отвернусь, — сказал я.

Я достал обратно свой альбом и отвернулся к стенке.

Послышался шорох снимаемой одежды, и через какое-то время её голос.

— Ну, всё, можешь рисовать, — еле слышно произнесла она.

Я повернулся. Гуля стояла, прижав рукой свои невидимые груди и скрестив ножки.

— Хорошо, — сказал я как можно более спокойно и типа как профессиональный художник.

Я сел за стол, раскрыл альбом, и посмотрел на неё.

— Хорошо, — повторил я. А ты можешь так не кукожится сильно? Расслабься. Положи одну руку на подлокотник кресла, выпрямись, и поверни голову к окну и смотри в него.

Она сделала как я просил, и даже немного расставила ноги, чтоб удобней было стоять. Я заметил, как её щечки стал заливать стыдливый румянец. Я начал рисовать, периодически поглядывая на неё.

Честно говоря, я в первый раз видел голую девочку. Пускай это была моя сестренка, пускай у неё еще мало что женского было в фигуре, но это была девчонка, и меня это заводило.

Я не плохо рисовал, и уже вскоре набросал эскиз. Но я не собирался заканчивать, и всё больше смотрел не в альбом, а на неё. Иногда я вставал со стула и подходил ближе и рассматривал её, и конечно особенно то, что у неё виднелось между ножек.

Смешная она все-таки. Вообще голые девчонки смешно выглядят, — подумалось мне. Между ног ничего нет, виднеется только маленькая полосочка между пыхлыми складками кожи. Но чем больше я смотрел, тем больше это меня и притягивало, именно то что там у них ничего нет, и хотелось смотреть и смотреть еще.

Гуля видимо заскучала так стоять неподвижно и молчать, и первая завела разговор.

— Дима, — обратилась она. А чё, Катя твоя подружка?

— Ага, а чё?

— А ты видел её голой? Она твоя невеста? – с любопытством спросила она.

— Ну, да, конечно видел, хе, — соврал я. И может станет моей невестой потом.

— Даа? — протянула она. У нас там так нельзя было. Девушке до свадьбы никак не можно было показывать себя без одежды, и даже перед женихом.

-Хех, Гуль. Во-первых, нет такого выражения в русском «не можно», надо говорить «нельзя». А во-вторых, вы же сами с мамой своей убежали от этих законов. Ведь правда? Мама то твоя все понимала. Здесь была свобода, а там кабала и рабство. Вот так. И ты привыкай к свободе, хорошо? У нас здесь не средневековье, здесь цивилизованная страна.

Гуля улыбнулась краешками губ и кивнула головой.

— Гуль, а я знаю у тебя ухажер есть, да? – продолжил я интересную тему.

— Да? – удивилась она. Кто это?

— Да ладно тебе, ты сама знаешь про кого я, — усмехнулся я. Как его, Улубек или Улубей? Ну такой узкоглазый, черненький. Типа ухаживает за тобой. Видел, как он на тебя смотрит, когда ты из школы в машину идешь.

— А, Улугбек, что-ли, — захихикала она. Ха-ха-ха, да мы просто дружим же! Но он мне не нравится. Такой лопоухий, ха-ха-ха.

Тут засмеялся и я.

— А, вот, вот, Гулька, — сказал я. Ты знаешь, ты уже совсем как женщина говоришь! А хочешь я тебе открою секрет?

Гуля повернула голову и посмотрела на меня.

— Ага, какой?

— Он, этот Улугбекчик, хочет увидеть тебя обнаженной! Ну голой, как ты сейчас. Я эти пацанские секреты знаю.

Гуля засмеялась.

— Дим, я уже устала стоять. Ты когда закончишь?

А я уже и закончил рисунок, я просто водил карандашом и ластиком, подравнивая кое-какие детали и просто наслаждался видом обнаженной Гульки и её болтовней.

— Ну, хочешь, можешь присесть на кресло пока. Уже недолго, скоро закончу, — сказал я.

Гулька устала плюхнулась на кресло.

Я тут вспомнил, что у меня есть фотоаппарат с заряженной пленкой и решил и его в дело пустить. Я достал его из ящика стола и сразу взвел пленку.

— О, ты классно смотришься! — сказал я. Облокотись-ка на стол и посмотри вот сюда.

Сестренка подперла ладонью голову и устала посмотрела на меня. Я щелкнул затвором.

Фото 1

— Классно! — сказал я и поднял большой палец.

Я думал, что сейчас моя арабка будет протестовать и требовать засветить пленку или еще что-то в этом роде. Но нет. Она также продолжала сидеть и смотреть на меня, со своей невинной улыбочкой.

— Я классная да? – спросила она. Мить, а что значит «классная»? Как девочка из класса, школьница?

— Нет, — засмеялся я. Это значит You are super!

— Ха-ха, — засмеялась она и откинулась на кресло. OK, I understand, and you too! Но по-английски, лучше сказать “You are look cool” или просто Cool.

— Дима, а ты говорил своей Кате “I love you”? – неожиданно спросила она.

— Ммм, — смутился я. Нет пока.

— Если ты её любишь, значит должен сказать, — со знанием дела произнесла она.

Я кивнул. Внутри меня всё трепетало от новых ощущений, и не хотелось заканчивать этот разговор и не хотелось, чтоб она одевалась. Мне была так классно и хотелось какого-то продолжения. Но Гуля уже начала ерзать на кресле.

— Дим, ну ты уже закончил, — спросила она. Мне не хорошо так сидеть перед тобой.

Я не стал больше мучать сестренку и заставлять её позировать, боясь, что в следующий раз её будет труднее уговорить.

— Да, — сказал я. Вот, пару штрихов и всё.

Я последний раз взглянул на свою «натуру» и без удовольствия закончил.

— Всё, теперь уже всё. Можешь одеваться.

— А, покажи мне рисунок, — одев быстро трусики попросила Гуля.

— Ого, я такая да? – рассмотрев рисунок сказала она. Хорошо вышла. Похожа. Только ты никому не показывай … ну если только учительнице… но только не говори, что это я! Хорошо?

— Ладно, ладно. Не волнуйся! – сказал я, пряча альбом в стол. Твоему Улугбеку не покажу точно.

Гуля улыбнулась, и одевшись ушла к себе.

YES!!! – шепотом сказал я, когда она закрыла дверь.

Мне очень понравилось, как я осуществил свой план, и я стал придумывать новый. Можно сказать, все мысли мои были в этом.

Я не особо хотел посвящать своих друзей в свои забавы, но все-таки не выдержал. Как-то на большой перемене мы ушли за школу, чтоб Серега мог покурить и я похвастался. Ну я это преподнес немного по-другому. Как-будто арабка пришла ко мне за помощью с уроками, и потом попросила, чтоб я её нарисовал голой.

Особенно возбудился мой дружок Вадик. Он прям домогался подробностей и требовал доказательств, что я не треплю.

— Хе, да запросто, — уверенно ответил я. Подожди только пленка закончится в фотике, и я тебе так и быть покажу.

Вопросы у Вадика были сразу сняты, и он с нетерпением ждал фотографий. Серега и Катя тоже как бы поверили в мой рассказ, не допытываясь подробностей.

— Да, девчонки такие, это точно, — со знанием дела сказал Серый. Я то знаю по себе…

— Ой, прям! – перебила его Катя. Знает он, можно подумать. А Гулька просто еще маленькая и глупенькая.

Меня так и подмывало описать им подробности, и я почувствовал даже какое-то превосходство перед ними, свою значимость, но не стал, оставив им интригу.

С тех пор они меня каждый день, видя нас вместе с Гулей, выходящими из машины, допытывали о новостях. Особенно интересовался Вадик. Катя всё больше смеялась над его расспросами и называла пиз..страдальцем.

***

А у меня уже созрел другой план, и я был полностью погружен в его воплощение. Также как и всегда, по дороге домой, я расспрашивал сестренку о делах и слушал её новости. Она с удовольствием рассказывала обо всем что произошло сегодня на уроке, и вообще, про всякое разное. Я как обычно сказал ей, что если надо помочь с уроками, приходи.

Приехав домой и пообедав, мы разошлись по комнатам. Я был уверен, что не пройдет и часа, и она прибежит ко мне.

Я принес из маминой библиотеки книжку «Здоровье женщины». Давно как-то я рассматривал эту книгу с рисунками женских половых органов, и тогда она мне казалась верхом откровения. Я обернул её в белую бумагу и подписал «Анатомия», и вложив несколько закладок, положил на письменный стол.

Потом я пошел в ванную у себя на этаже. Она располагалась напротив наших с Дианой комнат. Включив воду, я разделся, и стал поглядывать в полуоткрытую дверь и поджидать Гульку. Я не ошибся, и вскоре, я услышал её быстрые и легкие шаги по ступенькам. У меня немного перехватило дыхание и заколотилось сердце. Я высунул голову в дверь, и глядя в сторону комнаты старшей сестры стал звать её.

— Дианка! Блин! Ну ты идешь или нет!

Подошла Гуля, и я сделал вид как будто растерялся и не ожидал её увидеть.

— Ой, Дима, ты купаться собрался? – сказала она, поглядывая на меня в полуоткрытую дверь.

— Ой, — тоже ойкнул я. Да, блин, собрались купаться, а она не идет. Не дозовусь никак.

— Я схожу, посмотрю, — сказала Гуля и направилась к комнате Дианы.

Она постучала несколько раз, прислушалась, и потом посмотрела на меня.

— Нет, что-то не отвечает, — пожала она плечами. Может ушла?

— Вот обломщица! — сказал я. Сама сказала, набирай ванну я сейчас приду. Я жду её! А она ушла. Наверное, опять убежала к Стасу.

— А что вы вместе купаетесь? — удивилась Гуля.

— Да, а чё, мы часто вместе купаемся, — ответил я, по-прежнему выглядывая в полуоткрытую дверь. Она мне спинку потрет, я ей. Ладно, черт с ней, заходи, с тобой искупаемся.

— Со мной?! – удивленно спросила она.

— Да, да, заходи, не стесняйся, — у меня пересохло в горле и стали гореть уши, но я не выдавал своего волнения.

Я раскрыл дверь пошире и впустил её. Она вошла и уставилась на меня, хлопая своими длинными ресницами.

— Ну, давай, раздевайся, чё стоишь? – как можно непринуждённее сказал я.

Самого же меня уже колотило от прилива адреналина. Я сейчас решился показаться голым перед девчонкой, и это было в первый раз. И знаете, это было приятное ощущение, и не было никакого стыда. Я думаю, она тоже в первый раз видела перед собой голого пацана.

— Ну, давай, раздевайся, — повторил я и стал залезать в ванну.

Фото 2-1

Она положила учебник на стиральную машинку, и замотав свои длинные волосы в клубок на макушке, стала снимать платье. Потом она скинула трусики и села ко мне в ванну. Мы сидели в теплой воде и смотрели друг на друга.

— ЗдОрово, же, — сказал я. Мне нравится вместе купаться, я привык.

— Хм, — пожала плечами Гуля. А я никогда еще …

Я протянул ей наручную мочалку и сам стал намыливать вторую такую же.

— Ну, давай, я тебе спинку потру, — сказал я, и не дожидаясь ответа, приблизился к ней и стал водить мочалкой по спине. Ну, как, классно?

— Угу, — кивнула она, не глядя на меня.

— Ну, вот, видишь. Ничего здесь такого нет. Теперь ты мне, — сказал я и повернулся к ней боком.

— Я просто никогда не купалась с мальчиками, и вообще никогда не видела голых мальчиков.

— Ха-ха-ха, — засмеялся я. И пацаны у вас там никогда голых девчонок не видели, наверное? Вы же все в паранджах ходите?

— Нет, Мить, не в паранджах, а в хиджабах. Это как занавесочка, прикрывает нос и рот девушки. А паранджа это когда полностью скрыто лицо. Но вообще то, я еще не надевала ни хиджаб, не паранджу.

— Ну и хорошо, что и не оденешь никогда. Прощай средневековье и да здравствует свобода, — сказал я, и встав в полный рост, стал тереть себя мочалкой.

Фото 14

Гуля сидела в ванне и украдкой бросала на меня взгляды. Я потер мочалкой шею, руки и живот, и стал мыть свои причиндалы. Я залупил головку и помыл её.

Фото 15

Делая вид, что занят мытьем, я посматривал на сестренку и ловил её любопытные взгляды. Тут она вдруг громко рассмеялась и прикрыла лицо мочалкой.

— Чего ты? – тоже стал смеяться я.

— Ничего, — ответила она. Просто смешные они у тебя, эти, как их… Как черепашка вылезла из панциря.

— У меня всё просто, — стал пояснять я. Это член, а это его головка, а это яйца. А вот у вас не понятно ничего. Просто пустое место с щелью посредине и всё.

Сестренка снова засмеялась.

— Ну, теперь твоя очередь, вставай, а я посмотрю, — сказал я и сел в ванну. Ну, ну, давай, вставай!

Смех сразу прекратился и стыдливый румянец залил её щеки. Она поднялась, и повернувшись ко мне полубоком, стала водить по телу мокрой мочалкой.

Фото 16, 17

 

Я лежал и рассматривал её. Она помыла грудь, потом потерла подмышками и перешла на живот. Затем она опустилась ниже и стала водить вдоль своей щелки. Плотно сжатые пухлые губки то появлялись, то исчезали под мочалкой. Мне нестерпимо хотелось их потрогать, но я по-прежнему делал безразличный вид, как будто для меня это обыденно, и ничего особо интересного нет.

Фото 18, 19

 

— Ну, всё, я тоже помылась, — сказала она и села в ванну.

— Ну, как, скажи же, здорово ведь вместе купаться?

Гуля неуверенно кивнула головой.

— Теперь с тобой лучше буду мыться, — сказал я. А то Дианка уже слишком большая стала со своими сиськами. Тесно с ней в этой ванне!

Сестренка засмеялась и плеснула в меня водой.

— А чё, ну правда! Ты видела какие у неё сиськи и попа? Ляжет такая в ванну, всё место займет, а мне и места нет. Я сбоку ноги вытяну и сижу. А потом её ещё всю мыть надо, такую большую. А ты маленькая, мы с тобой как раз помещаемся.

Мы рассмеялись.

— Ладно, — вдоволь нахохотавшись, сказал я. А у тебя чего сегодня за уроки?

— Да, там примеры по математике, — ответила она. Немного.

— А, это фигня. Тогда ты мне с Анатомией поможешь, хорошо?

— Ага, хорошо. А что вам задали?

— А, сейчас расскажу, — сказал я, поднимаясь из ванны. Ну че пойдем?

Фото 20

— Ага, пойдем, — сказала она и тоже стала вылезать из ванны.

Я подал ей полотенце и вытерся сам.

— Ну, всё, пошли, — бросил я полотенце на крышку унитаза.

— Подожди, я оденусь, — сказала она.

— Да не надо, вон полотенцем обвяжись как ты это обычно делаешь, и пошли.

— А ты че прям так пойдешь? – удивилась сестренка.

— Да, а чё, нет же никого, — ответил я и открыл дверь. Пойдем, не бойся.

Гуля нацепила полотенце и поспешила за мной. Мы зашли в мою комнату и я плюхнулся на кровать. Гуля села на кресло и посмотрела в окно.

— Класс! – сказал я. В этом году май такой теплый. Я такого еще не помню. Вроде недавно только был снег, а сейчас уже все в зелени и жара что хочется искупаться.

— Это же не жара, — ответила Гуля. У нас в Элавире в мае уже 40 градусов, а зимы и нет как здесь. Зимой тоже тепло, никто даже куртки не носит.

— Охо-хо, здОрово! Наверное, целыми днями на водоеме проводите. У вас там какое море?

— Там не море, там залив. Но я там только раз была и то не купалась. Папа не разрешил.

— О, бедняжка, — посочувствовал я. Ну, ничего, здесь тебе никто не запретит, покупаешься. Мы летом обычно на Черное море ездим, в Крым, или в Болгарию. Наверное, в этот раз отец нас всех повезет. Ох, скорей бы уж эта учеба закончилась.

— Да, хорошо если вместе поедем. Я тоже хотела бы, — мечтательно сказала она.

— Ну, ладно, надо учебой заняться, — спохватился я. Гуль, принеси со стола учебник пожалуйста. На нем написано Анатомия.

Гуля принесла книжку и присела возле меня.

— Открой там закладку. Ты ведь по-английски хорошо разбираешься, переведешь?

В книжке я сделал две закладки. Одна на страничке с рисунком женщины в поперечном разрезе, а второй – рисунок где женщина показана с разведенными ногами. Везде были стрелочки и написано английскими буквами. Сестренка открыла страничку, а я следил за её реакцией.

— Ой, — удивленно сказала она, поняв, что именно изображено на картинках. Это вы что проходите? Вот это да!

Она пролистала дальше и дошла до второй закладки.

Фото 7

— Да, вот задали женские половые органы изучить, — зевая сказал я, и сел на кровать. Что там написано на стрелочках, можешь прочитать?

Гуля стала читать английские буквы.

— Но это не совсем по-английски. Буквы такие же просто, а язык другой. А, вот, смотри, здесь же сбоку по-русски всё написано, — сказала она, показывая на сноски.

— А, точно, — согласился я. Но мне всё равно ничего не понятно. Лучше давай на тебе посмотрим?

— Ну, я не знаю. Ты меня и так уже всю увидел, и мне и так стыдно.

— Хе, да че я там видел у тебя? – усмехнулся я. Вот ты у меня всё увидела. А у тебя одна щель только видна и всё. А в учебнике вон сколько всего нарисовано! Да и чего там стыдного? Это же для учебы. Вы тоже будете потом всё это проходить. Да и вообще, сними ты это мокрое полотенце, простудишься еще.

Гуля повесила полотенце на ручки кресла и подошла к кровати.

— Ну, а что мне делать? – спросила она.

— Сядь на кровать и расставь ноги, — сказал я и подошел к ней с учебником в руках.

— Так? – сказала она.

Фото 3, 4

 

— Ага, — ответил я и сел перед ней на колени. Ну, давай посмотрим, что там у тебя.

Губки слегка раскрылись и за ними показалась розовая щелочка. Я с интересом стал разглядывать её.

Фото 6

— Так. Здесь написано, что вот это labia majora, — я потрогал её пухленькие губки. Это значит, что это у тебя большие половые губы.

Я очертил пальцем овал вокруг её щелки.

— А это всё называется vulva. Ты знала? – спросил я, не отрываясь от изучения её письки.

— Нет, — пожала она плечами. Мы ведь еще этого не проходили.

— А вот это – clitoris наверное, — я погладил пальцем выпуклость между её губками. Клитор – прочитал я по-русски.

— Слушай, здесь на картинке так много написано, но я больше ничего не вижу в твоей письке. Раздвинь пожалуйста свои большие губы.

Гуля послушно взялась за края и растянула их насколько смогла.

Фото 5

Я придвинулся ближе. Под клитором показались две кожные складочки, прикрывавшие дырочку. Я потрогал их на ощупь. Они были совсем тоненькие и похожие на лепестки.

Фото 8

— Labia minora, — прочитал я в книжке. Малые половые губы. Ох, елки-палки, сколько у вас этих губ! Еще вот эти, — я дотронулся до её губ на лице и засмеялся.

Потом я обвел пальцем вокруг дырочки.

— Это Int-ro-itus, — по слогам произнес я. Вагина. Это вагина значит. Как мне всё это запомнить? Спрашивать же будут!

Девочка улыбнулась.

— Тут еще много чего написано, Himenos какой-то, Urethal, но я этого не вижу что-то. Может ты ляжешь и еще побольше разведешь ноги? – попросил я.

— Ну, давай лягу, — со вздохом произнесла она. Но моей писе уже холодно.

Она легла на кровать, и обхватив ноги под коленями широко развела их. Я придвинулся почти вплотную и продолжил осмотр.

— Хм, вижу еще одну дырочку, — сказал я. Только она совсем маленькая. Ты знала об этом?

Гуля захихикала.

— Да, я знала, — ответила она. Эта маленькая, чтоб писить…

Тут в дверь постучали и раздался голос сестры.

— Митя, Мить! Ты здесь? – спросила она.

Гуля испуганно соскочила с кровати и побежала за полотенцем. Я приложил палец к губам и сказал – Тссс!!!

— Да, дома я. Занимаюсь! – крикнул я.

— Ну, блин, что, войти к тебе нельзя что-ли? Че-то передать надо, — сказала она.

— Сейчас открою, — сказал я.

Я кинул Гуле свою футболку и усадил её за письменный стол, а сам быстро надел шорты, и пошел к двери.

Я приоткрыл дверь, не давая сестре войти внутрь.

— Чего это ты спишь что-ли? – спросила Диана. Там в ванной Гулькины вещи, платье, трусики. Она купалась здесь что-ли? – сестра вытянула шею, заглядывая в комнату.

Она увидела Гулю, сидящую с книжкой в руках.

— А, привет, Гуля, — сказала она.

— Ой, Диана, здрасти, — торопливо ответила ей Гуля и снова уткнулась в учебник Анатомии.

— Занимаюсь с ней, отец попросил, — нарочито недовольным голосом ответил я.

— На тебе журнальчик, — сказала она, протянув, завернутый в газету пакет. Стас передал.

— Ага, спасибо.

— Ну понятно, чем вы тут занимаетесь, — рассмеялась Диана и ушла в свою комнату.

Я закрыл дверь и повернулся к Гуле, и тут заметил, что майка у неё была задрана и виднелась попа. Я засмеялся, представив, что увидела и подумала сестра. Гуля хлопала ресницами и недоуменно смотрела на меня. Я подошел и поправил на ней майку.

— Дим, чё теперь будет? Диана, мне кажется не совсем поверила тебе, что мы уроками занимались.

Я опять рассмеялся.

— Да, что ты испугалась. Всё нормально, это же моя сеструха Диана. Она вот такая, — я вытянул большой палец.

— А я подумала она меня отругает, — сказала Гуля.

— И потом ей вообще все пофиг. Она со своим Стасиком еще и не тем занимается. Так что нечего волноваться, никто твоей маме не расскажет.

— Ааа, понятно. Дим, принеси мои вещи из ванной, — попросила она.

Я принес её платье и трусики, и она оделась. Мы сели делать теперь её домашнее задание – примеры по математике. С ними расквитались быстро. Я не стал долго объяснять, а просто продиктовал решение. Закончив, Гуля стала собираться к себе.

— А почему тебя иногда Дима зовут, а иногда Митя? — спросила она. Я сама не пойму как правильно.

— Ну, это одно и тоже. Только имя Дима это по-современному, а Митя, как бы по старинному, мама так любит меня называть. А ты можешь как тебе больше нравиться, хочешь Митя, хочешь Дима.

— А, понятно, хорошо. – кивнула она головой. Дим, а у нас в пятницу уже последний день и учительница сказала, после обеда пойдем все гулять в парк на какие-то пруды.

— А, знаю я на какие. Ну хороший там парк вообще-то. Повезло вам с вашей ботаничкой Зоей. А нам еще неделю пахать, а потом еще экзамены.

— Она сказала, что будет очень рада, если еще кто-то из родителей или старших пойдет с нами. Ты не хочешь пойти со мной в парк. Ты же большой, Зоя Ивановна тебя знает и будет рада.

Я прикинул свои планы на пятницу и решил почему бы и нет.

— Хорошо, я иду. Скажи училке, — ответил я. Буду за вами следить.

— Здорово! – обрадовалась девочка. Ммм, тогда может ты скажешь папе, чтоб водитель приезжал за нами попозже, часам к 5ти?

— Да не проблема, я сам Мише скажу, — ответил я.

Гуля ушла, а я завалился на кровать и начал распечатывать свой новый журнал, подарок от Стаса. Это был свежий номер Плейбой. Я стал рассматривать фотографии и думать о сегодняшнем приключении. Я никогда не видел голых девчонок живьем, только вот так, фотки в журнальчиках от Стаса или у друзей. Еще несколько дней назад я и представить себе не мог, что не только увижу, но и рассмотрю все девчачьи премудрости в деталях. Я был так горд собой, то что у меня получился мой план, что начал придумывать новые. Я разглядывал картинки в журнале и уносился в своих фантазиях.