Зрение
Глава первая
Интересный от скуки
Деревню, в которой я жил, когда мне было шестнадцать, язык не поворачивается назвать деревней, это, по сути, коттеджный поселок в глуши. В деревне что-то сажают, выращивают, а у нас около домов были только клумбы и газоны. Здесь все дома стояли в отдалении друг от друга, как ранчо или поместья. Молодёжи почти не было, развлечений и кабельного интернета тоже. Было электричество, воду качали электропомпами из колодцев.
Наверное, именно из-за скучности и изолированности нашей деревни родители Риты отправили её к нам. Она – дальняя родственница по папиной линии, семнадцатилетняя тогда, блондинка. Её отправили сюда на всё лето, в качестве наказания. За что именно, осталось неизвестно.
Моя сестра Аня, которой на тот момент было пятнадцать, познакомилась с Ритой ближе и быстрее всех в нашей семье. Они стали проводить вместе максимум времени. Мне дома было неинтересно, и я пропадал в лесу, на реке, на крыше с утра до ночи.
На второй день после приезда Риты, вечером, я возвращался домой, и меня на веранде остановил папа. На мне были надеты только шорты, и он положил руку на моё голое плечо.
— Рома, ты бы футболку надел. Всё-таки гостья в доме.
— В лесу её нет.
— Я имею ввиду, первым делом поднимись в свою комнату и оденься.
— Она у нас всё лето пробудет, мне что, полностью одетым ходить?
— Ну по крайней мере, в доме то можно одеться.
По-моему, шорты и кроссовки – вполне нормальная одежда для парня летом, но папа попросил, и пришлось надеть футболку. Я стал делать так: утром после завтрака поднимался к себе, скидывал ненавистную футболку и вылезал через окно в поле. А вечером возвращался в обратном порядке.
Первую половину июня я пытался построить автономное убежище на деревьях в лесу. Скажете, детская игра? Не совсем. Конструкция крепилась на высоте десяти метров. Она состояла из досок и синтетического шпагата. На деревьях ниже платформы росло много разлапистых веток с густой листвой, так что её было совсем незаметно. Строить было трудно и интересно, поэтому я мало времени проводил дома.
Рита и Аня всё время были вместе. Чаще всего я их видел загорающими. То они лежали на крыше, то на газоне. Аня раньше увлекалась игрой на свирели, но тогда совсем её забросила. Весь день её рот был занят болтовнёй с новой подругой. Я не понимал, о чём они могли так долго разговаривать.
У нас с сестрой в то время существовала традиция: вечером, после того, как она примет душ, я делал ей массаж. Она ложилась на кушетку, я брал вместо масел её крем и массажировал с головы до ног. В процессе она засыпала. Когда я заканчивал, она в полудрёме шла в свою комнату, или я сам тащил её туда на руках.
Этот небольшой ритуал был для меня чем-то таким родным, личным… вплоть до того лета.
Видимо, Аня разболтала о нашей вечерней традиции Рите. Кстати сказать, о ней даже папа за пять лет не узнал, а мама узнала лишь недавно. Мы не скрывали, просто так получилось.
Четырнадцатого июня, вечером, я сделал Ане массаж, и она ушла из «игровой» комнаты в свою. Я тоже вышел, помыть руки, а потом вернулся задвинуть кушетку в угол. Зашёл и увидел, что на ней лежит Рита. Почти голая, только два места полотенцами прикрыты.
Она повернула на меня голову и сказал, томно растягивая:
— Ро-омочка, сделай, пожалуйста, мне массаж, как своей сестрё-ёнке…
Слово «сестрёнка» из её рта прозвучало дико, не знаю, почему.
— Хм, ты так уверена, что я соглашусь, что разделась и улеглась?
— Да… ты же не откажешься?
Ну что я мог сделать? Она была гостьей в моём доме и уже лежала на кушетке. Я сказал: «Ладно» и опять намазал руки жидким кремом. Она принесла свой крем, значит, Анька передала ей все подробности.
У Риты было очень красивое тело, хотя у Ани не хуже. Но если Анину фигурку я мог сравнить с фигурой дриады или эльфийки, то Ритину – с фигурой фотомодели на рекламе купальника.
Я разминал ей ноги, снизу вверх. Икры, ляжки… Она сдёрнула с попы полотенце и попросила разомлевшим, слегка хриплым голосом:
— Дальше, не останавливайся…
Я опешил и не мог придумать, что сказать или сделать. Секунд через пять сообразил:
— Ты просила, как Ане? Вот я и делаю — поднял полотенце, положил на место и стал проминать спину.
Я закончил массаж очень быстро, пропуская нетронутыми большие области кожи. После этого сказал: » Всё» и ушёл. Мне было очень неприятно. Мо́я руки, я увидел в зеркале своё лицо, искаженное злобой. Этот случай взбесил и оскорбил меня, внеся в спокойное, эстетическое действие элементы сексуальности.
Я попытался успокоится и пошел спать.
Утром проснулся позже обычного, прямо перед завтраком. После него собрался на реку. Я зашел за полотенцем в ванную, и сразу после меня зашла Рита. Полотенце никак не находилось, хотя я посмотрел на крючках и в шкафу. Раньше такое бывало, это значило, что оно упало за стиралку. Рита просто стояла и смотрела мне в спину. Я мысленно махнул на полотенце рукой и поскорей вышел.
Я взял удочку и мягкое полиэтиленовое ведро и собрался спустится вниз, когда сзади снова подошла Рита.
— Рома, ты что, обиделся вчера?
— Да как сказать…
— На что?
— Ну представь: ты причесываешь волосы пацану, а он вдруг расстёгивает ширинку.
— Фу, ну и аналогия. Я не думала, что ты так это воспримешь.
— А о чём ты вообще думала?..
— Ну прости, Ромчик. Просто ты так хорошо массажировал, я хотела, чтобы ты продолжал по прямой.
Я угукнул (боюсь, что грубо), обошел её и сбежал по лестнице вниз.
После этого случая Рита стала вести себя так, словно была моей девушкой. Например, если я сидел на скамье-качелях, садилась рядом и клала голову мне на плечо; утром заходила в мою комнату и просила застегнуть платье; собираясь загорать, просила завязать купальник, намазать кремом для загара; и тд. и тп.
Первую неделю такого поведения мне было дико, а пото́м я привык. У меня на тот момент ни разу не было девушки, и, если бы Рита потащила меня в постель, то я бы испугался. Но она этого не делала, и по этому я позволил ей дальше так ко мне относится.
Мне не было с ней интересно, тянуло чем-то другим. Теперь я понимаю, что во мне с максимальной силой бурлили только проснувшиеся гормоны. Но тогда меня манило к ней, и я не понимал почему. Несмотря на легкомысленный характер и полное непонимание истинной, природной красоты, она меня привлекала к себе какой-то похотливой сексуальностью, хоть и не проявляла её.
Закончился этот дурман так же быстро, как и начался. Двадцать девятого у Вадима, восемнадцатилетнего парня, был день рождения, и он пригласил на него всю молодёжь деревни, в том числе меня, Аню и Риту. Кроме нас было ещё две девушки и парень.
Двадцать восьмого, вечером, я лежал, писа́л стихи в Альтусе (так я назвал платформу на деревьях) и услышал голоса́ Ани и Риты. Я перелёг поудобнее и прислушался. Их разговор звучал неприлично, поэтому я не стану его передавать. В общих чертах: Рита убеждала Аню в том, что она (Рита) вчера соблазнила меня на секс с извращениями, и Аня проиграла спор. Аня ей не верила, отвечала, что знает меня и что я бы на такое не пошел. Рита засмеялась и начала приводить выдуманные детали моего унизительного положения. Что они говорили после, я не мог слышать.
Удивление. Мат. Бешенство. Презрение. Смех и слёзы. И снова смех. Тёплый дождь лил на плечи. Я не заметил, когда он начался, я плакал от того, что люди могут врать ради повышения своего «веса» в чьих-то глазах, и мне дальше жить в таком мире.
В двенадцать ночи я залез в свою комнату через окно. Рита ещё не спала и попыталась ко мне зайти, но я закрыл дверь изнутри.
Всю ночь мне снилось бесконечное падение, и проснулся я только в десять утра. Чувствовал себя невыспавшимся и неловким.
На кухне я обнаружил только маму. Она сказала, что завтракали в обычное время, и спросила, почему проспал. Я ответил, что грёб на лодке весь вчерашний день (у соседа была лодка, которой он разрешал пользоватся), и очень устал.
На кухню зашла за мороженым Аня. Я пошел за ней и на веранде сказал, что хочу поговорить наедине. Она отнесла мороженое Рите, и мы пошли за дом. Около забора я остановился и спросил:
— Что за спор у вас был по поводу меня?
— Да ничего…
— Скажи. Я узнал почти все, хочу узнать остальное.
— Ты подслушал, или она тебе рассказала?
— Подслушал.
— Ладно… ну, ты ей понравился. Весь такой загадочный, в лесу почти живёшь. Она привыкла, что за ней ухаживает несколько парней сразу, а здесь никого нет, ей стало скучно. Мы поспорили, что она тебя… совратит. Я говорила, что не получится.
— Ты выиграла.
— Ром, не надо. Вы весь месяц миловались, как голубки́.
— Она наврала тебе там, в лесу. Не было у нас с ней никакого секса, тем более – садо-мазо.
— Вообще никакого? У неё не получилось?
— Ага. Она даже не пыталась. Делала всё, чтобы инциатором стал я.
Остальную часть дня я провёл в лесу. На день рождения Вадима я пришел позже всех. Уже стемнело, и все прилично выпили. Вечеринка была организована в саду. Я сел в сторонке и наблюдал. Никогда не пил алкоголь и не стал в тот раз. Часам к одиннадцати одна из приглашённых девушек опьянела, и её увели в комнату для гостей. Вторая в обнимку с парнем гуляла по саду. Я сидел на пеньке в тени, рядом устроилась Аня. Она беспокоилась, что я могу потерять контроль над собой. Почему? Потому что Рита обнималась с Вадимом. Они оба находились под действием алкоголя и очень скоро стали лапать друг друга и целоваться так, что сразу было видно – дальше секс.
А я смотрел, и мне было всё равно, скучно и смешно
Зрение
51
Загрузка...
