Наш завод в 1989 году выпускал металлические канистры. Товар до недавнего времени расходился как горячие пирожки. Но на заводе появилась Госприемка, и часть канистр завернули обратно – брак. Брак был исправимым, только за это цех деньги уже не получал. Очень скоро работники цеха перестали получать премию, и начался отток кадров. Пожилой начальник цеха винил во всем Госприемку и просил ее убрать. Убрали начальника цеха, а на его место поставили молодого инженера.
Новый начальник цеха откуда – то узнал про завод в Латвии, который тоже выпускает канистры. Причем, с конвейера канистры идут и в СССР, и в Швецию. Вот такое у них качество! И было решено отправить специалистов в Латвию для обмена опытом. В группу включили технолога, Начальника цеха и инженера — электрика, чтобы оценил уровень автоматизации. Так я оказался членом этой троицы.
Нас экипировали и инструктировали как шпионов в фильмах: три фотоаппарата «Чайка», в которых по 72 кадра; три десятка заправленных кассет с фотопленками; три рулетки и три общие тетради формата А4. Правда, денег на вербовку не выделили.
Завод располагался в Валмиере. Валмиерчане встретили нас недружелюбно. В гостинице, посмотрев на наши паспорта и оценив строку «национальность», номер дали только мне, так как у меня было написано «немец». Мои коллеги растерянно посмотрели на меня, а я понял, что надо что-то придумать:
— Милая девушка, — обратился я к «нацистке», как я ее прозвал, — эти двое очень богатые люди, и они приехали купить очень много канистр на вашем заводе, который производит лучшие канистры в СССР!
— И в Европе, — ответила «нацистка», а её щеки слегка порозовели.
— Не сомневаюсь! Если в Латвии производят шикарные микроавтобусы «РАФ», приемник «ВЭФ, а рижский бальзам! Меня попросили купить три бутылки!
— О да! Латыши всегда умели хорошо работать! – ответила «нацистка» и, понизив голос, сказала, — мы поставим в Ваш номер две раскладушки для ваших спутников. Но это нарушение, поэтому оплата без квитанции. Вы согласны?
Я вызвал на улицу мужиков и провел блиц-совещание:
— Могут дать один одноместный номер и поставить в него две раскладушки. Но квитков вам не дадут.
— Альтернативы нет, — констатировал Начальник цеха, — а к авансовому отчету копию твоей приложим, скажем, что свои потеряли.
Оформив документы, я прочитал в карте гостя: «Артурс Буерас». А «нацистка», которую я стал называть «жужей» дала мне хороший совет:
— У нас принято здороваться, заходя в помещение и прощаться, когда уходишь.
— На русском можно?
— Нет. Лабдиен – здравствуйте, Ардивас – прощайте!
— Спасибо! Ардивас!
Номер оказался угловым и в нем стояли три кровати. Мы проголодались и решили сходить в столовую. Я обратился к «жуже»:
— Лабдиен! А где у вас тут столовая?
— Рядом есть уютное кафе.
— Нет, нам столовая нужна. Финансы поют романсы!
— Понимаю. Прямо триста метров, угловой дом.
— Арвидас!
Столовая была похожа на нашу заводскую. Мы решили не рисковать и заказ блюд поручили мне, как знатоку латышского языка. Девушка на раздаче русским не владела. Пришлось перейти на язык жестов. Я показал пальцем на глубокую тарелку, а потом показал три пальца. Девушка кивнула головой и выставила три тарелки первого блюда. Я ткнул пальцем в неглубокую тарелку и опять показал три пальца. Девушка выставила три тарелки второго блюда. Привычного разноса со стаканами с компотом я не обнаружил. Пришлось щелкнуть по горлу и снова показать три пальца. Она звонко рассмеялась и выставила на полку три стакана с компотом. Хлеб лежал как у нас около кассы, но был накрыт марлей и брать его надо было щипцами. Расплачивались молча. Я протянул рубль. Кассир что-то сказала на латышском языке. Я ткнул пальцем себя в грудь. Кассир кивнула головой и отдала чек и сдачу мне. Мои спутники повторили за мной. Уже за столом Начальник цеха осмотрел еду:
— Что за суп? Почему без мяса? Бульон белого цвета и кусочки теста плавают? А рыба мелкая и риса две ложки! Я не наемся! Артур, иди за салатиком, возьми сметану, булку и пару котлет с картошкой!
— Если ты научишь меня как это изобразить жестами, я схожу. Но на стойках у них ничего не стоит. Может, уже съели, а может от мух прячут. Иди сам.
— Да ну их! Предлагаю съесть рис с рыбой и компот; потом пойти в магазин. Купим колбасу, сыр, кофе, пиво, печенюшек. И пожрем нормально в номере.
В магазине у нас возник спор:
— Ты куда столько набираешь? – спросил я увидев, как мои спутники положили в тележку батон колбасы, несколько приличных кусков сыра, — мы все сразу не съедим! А холодильника в номере нет! За форточкой лето! Все пропадет! Возьмите каждый себе на сегодня, ну и кофе, печенье, чай и сахар. Но я кипятильник с собой не взял!
— Верно говоришь! – ответил Начальник цеха и вскоре в тележке продукты лежали в цивилизованном количестве.
К счастью, в гостинице стоял титан с кипятком, а в номере мы обнаружили три стакана. Вечер мы провели в номере, пили чай с местными печенюшками и делились впечатлениями о Латвии.
Утром нас разбудил стук в дверь. Открыв дверь, я увидел женщину:
— Здравствуйте, я занимаюсь продажей канистр на заводе и могу вас проводить к нам.
— Спасибо, мы сейчас выйдем.
Закрыв дверь, я разбудил спутников и сказал:
— Ни хрена себе! Тут у них наверно все на завод работают! За нами пришли!
— Хотят поскорее всучить нам свои канистры, чтобы мы уехали, — ответил Начальник цеха.
— Да ладно вам, — вмешался технолог, — люди о нас позаботились, чтобы мы не плутали! Где мы этот завод искать будем?
Выйдя из отдела сбыта, Начальник цеха сказал:
— А канистра то получше нашей будет! А как покрашена! Ни одного подтека! Как им это удалось?
— Может эксклюзивный экземпляр? – вмешался технолог, — покрасили в тепличных условиях.
— Посмотрим, сейчас за нами Главный технолог подойдет и проведет экскурсию. Все станет ясно, — ответил Начальник цеха.
После экскурсии мы вышли с завода подавленными. Мы словно побывали на западе. Высокая культура производства! Ветошь не валяется, а рабочие в чистых спецовках. И ни одного перегоревшего светильника!
Закупив продукты, мы поели и начали излагать увиденное на бумаге. Фотографировать нам не разрешили, техдокументацию не показали – коммерческая тайна. Удивляться было чему. Чистота в цехах и на территории была идеальной. Изготовление канистр отличалось от нашей технологии. От штамповки до сварки были минимальные расстояния. Сварку производил робот. Окраска велась в электростатическом поле, и расход порошковой краски был минимальным, а качество окрашенной поверхности идеальное. Потом краску запекали, а остывали канистры в соседнем цехе, приезжая туда по подвесному конвейеру, заодно обогревая его. И наконец самое эффектное: с одного конвейера канистры упаковывают и в СССР, и в Швецию. И никакого отбора. Качество всех канистр – идеальное!
Главный технолог рассказал, что металл и порошковую краску завод покупает в Швеции, а технологическое оборудование приобрели в Германии. И на прощание Главный технолог сказал:
— Если бы «Лады» производили в Латвии, мы бы предложили комплектовать каждый автомобиль канистрой – чебурашкой на 10 литров. Она идеально влезет в багажник. Эту идею дарю вам!
Весь обратный путь мы обсуждали увиденное и все на минорной ноте. Мы понимали, что нам так не жить! А когда мы вышли на работу, то узнали, что цех по производству канистр сгорел дотла — замкнула проводка…
46
Загрузка...
