Некрасивая

Он устал от этих командировок, от этих самолетов, аэропортов. Но куда деваться? Работа есть работа! Порой даже было приятно, когда, встречая его в аэропорту очередного города, директор завода или главный инженер честно признавались: «Вся надежда на Вас!» А он, и правда, умел «разруливать» ситуацию в одиночку: мозги Бог дал, опыт большой, слушать людей умеет – и никакого высокомерия. Поэтому и был так востребован.

Сегодня в ожидании своего рейса глубоко и как-то по-детски сладко задремал в кресле аэропорта, но вскоре был разбужен негромким женским смехом. Выныривать из сна не хотелось, но смех повторялся вновь и вновь – и он с раздражением открыл глаза.

— Ладно бы была красивая! – подумал он уже с какой-то злобой, как будто некрасивым женщинам смеяться запрещено.

Его взаимоотношения с женщинами закончились давно и, похоже, навсегда: позади остались воспоминания о двух необыкновенно красивых и поэтому необузданно строптивых женах, которые дали ему самоутвердиться как мужчине, родили каждая по сыну – и мешали заниматься делом, мешали работать. А сейчас , как в дурном сне, у него была тихая, смиренная вдовушка, соседка по дому, к которой он иногда захаживал на огонек, чтобы приласкать ее и быть обласканным самому. Встречались очень редко, но обоих это устраивало без всяких ссор и обид.

………………

А она опять рассмеялась, причем громче и задорнее, чем прежде.

— Придушил бы! – подумал он, вновь открыв глаза и уже пытаясь понять, чему она смеется.

Они, видимо, вспоминали что-то веселое: она, ее дочь (очень похожая на маму) и молодой приятный мужчина – зять.

По-хорошему нужно бы было встать, уйти в какой-нибудь уголок потише и еще немного поспать. Но тут эта некрасивая легко повернулась к зятю, изящно забросила ногу на ногу – и он увидел ее кукольную аккуратную стопу с маленькими напедикюренными пальчиками… Ножка была столь хороша, а босоножки на средней высоты каблучке так здорово подчеркивали ее грациозность, что внутри него что-то просто ахнуло… Мало того, он тут же представил эту ножку в своей огромной ладони – и пропал!

Другой бы плюнул, и ушел-таки в уголок потише, и через 3 минуты забыл бы о ней… Но только не он! Он все свои мечты, идеи, проекты всегда доводил до конца! За это и уважал сам себя, за это и ценили его другие… А «проект» уже нарисовался в уме: эта чертова ножка в его ладони!!!
……………………….

— Вдохнем! – услышал он вдруг от ее дочери. – Только вдохнем – покупать не будем!

«Это они про духи, — тут же догадался он и незаметно проследил взглядом их маршрут до отдела духов дьюти фри.

Через 5 минут он спокойно поднялся и пошел вслед за ними, прикидывая, как начать разговор, чтобы эта ножка, ножка, ножка…. Придет же такое в голову? Главное, чтобы дочь где-то оторвалась от «мамки» и он смог с ней заговорить…

На помощь совершенно неожиданно пришел зять, который вызвал зачем-то дочь из отдела… И вот теперь он стоял, спокойно ожидая, когда же наконец некрасивая выйдет и попадет в раскинутые им невидимые сети…

— Можно узнать номер Вашего телефона? – без обиняков спросил он, когда она очутилась перед ним.

— Я же Вам не понравилась! – неожиданно дерзко, с усмешкой проговорила она, взглянув ему прямо в глаза.

И он на несколько секунд растерялся: такого смелого утверждения он не ожидал. Но нашелся быстро:

— Но я же здесь!

— Я удивлена! – продолжая смотреть ему прямо в глаза, спокойно призналась она.

— Удивлять я умею! – проговорил удовлетворенно он.

— Записывайте! 89033454545…

— Когда Вас можно потревожить? – спросил он, уже поняв по ее уверенному тону, что некрасивой она себя не считает.

— Думаю, все будет наоборот! – хитро улыбнулась она. – Тревожу обычно я! Вы готовы к «тревогам»?
…………………………………..

Они разлетелись в разных направлениях, но он теперь звонил ей каждый день, а порой и несколько раз в день… И разговор клеился! Она была необычайно проста и приветлива в общении и всегда ему рада. Ее голос и смех быстро стали такими близкими и родными, что через две недели он встретил ее в аэропорту как желанную, как долгожданную…
……………………………………

Едва выйдя из душа, она, вся еще пахнущая морем и южным солнцем, попала в его объятья.

Положив ее на кровать, он медленно развернул укутывающее ее полотенце и так же медленно обцеловал всю с ног до головы…

А потом – ножки! Снова и снова – ножки! Он брал их в ладони, словно желая убедиться в том, что ладонь действительно больше, и с восхищением рассматривал каждый пальчик, подъем, ноготок, пяточку…

— Как у куколки! – проговорил наконец с восторгом, даже не вспоминая, что поначалу про себя назвал ее некрасивой…

Чуть позже пришел черед колен, бедер, живота, подмышек, груди.

Когда же он поставил эти ножки себе на плечи – слова уже были ни к чему…

Он смотрел теперь на нее сверху сквозь ресницы, почти как тогда в первый раз в аэропорту, и думал: «Как хорошо, что она тогда рассмеялась! Как хорошо, что разбудила меня!»