Первый год обучения Феликсы у наставницы Маронды проходил очень тяжело. Старая волшебница была постоянно недовольна. “Думай хорошенько, прежде чем дать ответ, — постоянно повторяла она. — Когда маг ошибается, пострадать может весь мир”.
Феликсе хорошо давались большинство школ боевой магии, в особенности — магия огня. Но Маронда считала, что ей в первую очередь необходимо освоить то, что сложнее всего: прорицание, иллюзии и целительную магию. С последним у Феликсы совсем ничего не выходило.
— Калечить людей ты быстро выучилась! — ворчала Наставница. — А на ноги ставить — сразу проблемы. Правильно, ломать не строить! Еще раз!
И Феликса до одурения вникала в бесконечные формулы и рецепты исцеляющих зелий. Формулы казались невозможно нудными, а зелья требовали уйму времени. Но деваться было некуда. В глубине души она понимала, что Наставница права: без способности исцелять она не сможет считать себя полноценным магом.
К концу учебного года нужно было сдать промежуточную квалификацию. Этот специальный экзамен требовал создания принципиально нового заклинания, зелья или артефакта. Феликса немало времени проводила в библиотеки Академии, готовясь к нему.
До квалификации оставалось всего несколько недель, а она все еще не знала, что именно создаст для нее. Она была уверена только в одном: Маронда не примет боевое заклятие. Таких у нее был целый арсенал, а Наставница требовала от нее более широкого магического кругозора.
— Чтоб я сдохла, — шипела сквозь зубы Феликса, штудируя очередной фолиант по основам исцеления. — Хоть за помощью иди!
Большинство ее сверстниц изобретали свои квалификационные чары под строгим контролем Наставниц. Феликса работала одна. Маронда была уверена, что та способна справиться сама.
— Я присяду?.. — раздался над ней робкий мальчишеский голос. Он принадлежал темноволосому юноше чуть старше нее, лет пятнадцати-шестнадцати на вид.
Феликса молча хлопнула по скамье рядом с собой и снова уткнулась в талмуд. Парень сел, положив перед собой стопку книг по боевой магии.
— Я Горан, — вполголоса представился он. — А тебя как зовут?
— Феликса, — не отрываясь от книги ответила она. Очередная формула, сращивание костей, состояла из нескольких ломающих язык фраз и труднозапоминаемых, почти одинаковых жестов. — Составить что-то подобное… плохая идея, — бормотала девочка себе под нос.
— Приятно познакомиться, — сказал Горан так же тихо и открыл одну из своих книг.
Несколько минут они сидели в полном молчании. Горан иногда косился на Феликсу, шепчущую себе под нос и делающую пометки в пухлой тетради в кожаном переплете.
— Это правда, что ты разбила Ладомиру нос? — выпалил наконец ее сосед. Феликса шумно выдохнула, закатила глаза и повернулась к нему.
— Когда вы перестанете меня об этом спрашивать? Мы подрались. Я ударила. Такое случается, когда люди дерутся, — ехидно проворчала она. — Да, я девчонка, но умею драться. Меня научил отец. Еще вопросы?
— Научишь меня?
Вопрос застал Фель врасплох. Такого она точно не ожидала.
— Он и его дружки смеются над моей сестрой, — с горечью сказал он. — Она сошла с ума. На нее напал гуль, когда она была маленькая. С тех пор у нее шрамы на лице. Она не может говорить, только мычит. Целители сказали, это от шока. Ладомир и его придурки дразнят ее, когда видят. Она все время плачет.
— Вот урод, — с чувством сказала Феликса. Ей было очень жаль Горана и его сестренку. — Даже если наваляешь ему, все равно ничего, кроме выговора, не добьешься. Как я.
— Я ведь старший брат, — Горан стиснул зубы, — Кто еще ее защитит? Извини, — он смутился. — Я просто хотел сказать… эээ… спасибо. Ты поставила его на место.
Феликса кивнула, принимая благодарность. Она знала, что многие недолюбливали задиру Ладомира. И тут ее осенило.
— Говоришь, сестренка только мычит? А от резких звуков пугается? — спросила она.
— Еще как, — признался Горан. — Почему ты спрашиваешь?
— Я могу помочь тебе иначе, — выпалила Феликса. — То есть, твоей сестре. И при этом она поможет мне.
***
Девочка была хрупкой и бледной. Щеку от виска до подбородка пересекали три едва заметных белесых полосы — шрамы, залеченные магией. Она внимательно смотрела на Феликсу.
— Это — специальный амулет, — Фель раскрыла ладонь и показала кристалл розового кварца с пузырьком воздуха внутри. Невероятно редкий инклюз. — Он поможет тебе не погрузиться в воспоминания. Вместо этого в них погружусь я. Мы вместе одолеем твой страх перед случившимся, и тебе станет лучше. Обещаю.
Она все-таки обратилась за помощью к Маронде. Объяснила, что хочет сделать и как. Попросила проверить, на верном ли она пути. Она очень боялась вмешиваться в психику, тем более детскую. Но Маронда впервые посмотрела на нее с одобрением и охотно расписала, что из предположений Феликсы верно, а что лучше поправить.
— Сейчас я произнесу заклинание. Приготовься. Выпей отвар, — она протянула девочке чашку с легким успокаивающим настоем. Та вздрогнула, когда их руки соприкоснулись, застенчиво улыбнулась и выпила настой. — Хорошо. Аэн виртус анима, спиритус цессабит. Эст мекум, виде веритас, виде тиморос, виде гоэрос, виде санктум. Эст мекум, виде люциум, венире де люциум. Гоэте!
Глаза Феликсы встретились с голубыми глазами девочки, и она увидела то, что когда-то видела она. Опустевшая чашка в руках девочки дрогнула. Фель обхватила ее ладонь своей и нашарила рядом кристалл кварца. Девочка перевела взгляд на амулет, и Феликсу окончательно затянуло в воспоминания.
Ощущение ужаса стало почти осязаемым. Феликса видела горящие в темноте алые точки, чувствовала гнилостный смрад, но знала, что реальной опасности нет. Фель чувствовала, как холодные капли стекают по вискам, как тонкая рубашка липнет к спине.
— Мы справимся, — шепнула она себе, зная, что девочка тоже ее услышит. — Это прошло. Ты здесь, и я тоже. А остальное — нет.
Юная волшебница крепче сжала руку девочки. Ладонь была холодной, но больше не дрожала. Сквозь тьму и вонь стали проступать лучи розоватого света.
Спустя несколько мгновений чувство потустороннего страха стало отступать. Пальцы Феликсы по-прежнему были холодными, ладони тоже намокли, и связь между ней и сестрой Горана ослабла и вскоре вовсе сошла на нет.
Девочка подняла глаза на Феликсу, все еще сжимая в руках чашку. По тонкому фарфору пролегла кривая трещина – след выплеснутых через магию эмоций. Горан и их родители наконец рискнули заглянуть в комнату. Девочка коротко взглянула на них и снова повернулась к Фель.
— Спасибо, — выговорила она впервые за несколько лет. — Спасибо тебе.
Алиса Локалова
61
Загрузка...
