Первый всадник

Я шел под стрелами проливного дождя, все глубже утопая в переплетениях улиц безлюдного города. Пустые глазницы окон, неодобрительно разглядывали нарушителя спокойствия. Безумно хотелось закричать, что бы хоть как-то разбить кокон оглушающей тишины, что взял в плен все вокруг. Двери домов распахнуты, но зайти невозможно. Вязкий, липкий, перехватывающий дыхание запах разложения сбивал с ног. Мертвый город. Город, покорившийся первому всаднику.

Ужас мурашками пробежал по коже. Чем я холодный и мокрый отличаюсь от тех, кто спал сейчас вечным сном в своих уютных квартирах, превратившихся в семейные склепы. Жив ли я или ночная прогулка лишь бред на грани иного существования? Плотный темный силуэт мелькнул в конце переулка. Лучик света в непроглядном мраке. Я не один. Бросился вперед, не замечая воды льющейся за шиворот и промокших хлюпающих ботинок. Все это такие мелочи в сравнении с надеждой. Неважно кто это. Сейчас все равны. Из-за поворота раздался перебор гитарных струн. На мгновение я замер, прислушиваясь к такой живой музыке. Боясь спугнуть, заглянул за угол. Мужчина сидел на бордюре, мокрый до последней нитки и играл, еле слышно подпевая веселой мелодии. Он казался чем-то инородным в месте, насквозь пропитанном болью, страхом, смертью и отчаянием.

Почувствовав мой пристальный взгляд он, обернулся.

— Привет, друг. Живой еще? Садись, сообразим напоследок. – Говорил так, словно мы старые приятели, не видевшиеся много лет, встретившиеся в больнице для онкобольных. Хотя, наверное, это недалеко от истины.

— Живой еще. Что нового?

-Из нового только трупы и водка. – Хрипло рассмеялся товарищ по несчастью. – Ты что выбираешь?

— Наливай.

— Не барин, и из горла нормально пойдет.

— Сергей.

Представился, принимая эстафетную бутылку.

— Толик. Хотя уже неважно.

Он протянул руку. Лицо было чистое, но рука… вся испещрена язвами. Действительно. Уже не важно. Скоро и он станет лишь очередным мертвецом.

— Давно?

— Утром еще. К черту! Выпьем!

Все кажется нереальным: гитара, жидкость обжигающая горло и мужчина, сидящий напротив, которого почти не стало. Словно декорации, вырезанные из картона, и умело вставленные в городской пейзаж.

— Знаешь, друг, странные мы люди существа. Никогда не задумывался о нашей природе, а тут… свободное время появилось. – Толик грустно усмехнулся, делая очередной глоток. – Как думаешь, где сейчас все живые?

Я недоуменно пожал плечами, не понимая подоплеки вопроса.

— Прячутся, наверное. Или сбежали куда подальше.

— Наивный албанец. Они там. – Он неопределенно махнул рукой в направлении ближайшего дома. – Даже крысы бегут с тонущего корабля, а у нас только одно желание. Жажда наживы. Ограбить мертвых и умереть. Хочешь? Иди, держать не буду.

— Спасибо, мне и здесь неплохо.

Толик шумно выдохнул. Казалось, он действительно ждал моего ответа. Моего выбора.

— А самое смешное, что ни мы, ни они не пытаемся спастись. Вот и ты. Сидишь, пьешь и ни хрена не делаешь.

Слова собутыльника разозлили меня. Обида, подогретая алкоголем, взяла верх. Я схватил его за грудки и притянул себе.

— А ты! Ты что делаешь?!

— Я думаю. Полезное иногда занятие. – Он улыбнулся тепло и открыто. – Хватит уже меня обнимать. Помочь хочешь?

Злость ушла, сменившись жгучим стыдом. В кого я превращаюсь? Улыбка мертвеца буквально вывернула душу наизнанку.

— У меня проблемы с мыслительным процессом, в последнее время. – сказал, рассматривая носки лакированных ботинок.

— Ну, с этим и сам справлюсь. Их нужно сжечь.

— Кого? Мародеров?

— Да ты суровый парень, Серега! – расхохотался товарищ. – Трупы нужно сжечь. Все.

— Нереально! Ты хоть понимаешь, сколько людей в этом городе? Почти все мертвы! А нас двое, пока.

— Вот пока нас двое, и нужно успеть как можно больше. Один ты точно не справишься.

День сменял ночь, мы вскрывали каждую квартиру, вынося тела. Женщины, мужчины, дети, старики. Все сначала вызывали жалость, но сейчас я уже не чувствовал ничего. Руки на автомате несли очередную жертву на улицу, ног не чувствовал вообще. Толику становилось хуже с каждой минутой, но он упорно цеплялся за жизнь.

— Не хочу оставлять тебя одного, сломаешься.

Отвечал он на мои вопросы о его состоянии. Может и сломался бы, не знаю.

Я вытащил последний труп. Посреди улицы уже был сложен погребальный костер и все билеты на него проданы. Не хватало только последнего пассажира.

— Все? – Толик сидел, привалившись к стене и положив руку на гитару. Играть он уже не мог, пальцы перестали слушаться еще сутки назад.

— Все. Это последний дом.

Скинул труп полного пожилого мужчины к остальным и сполз по стенке, присоединяясь к товарищу.

— Слушай, курить хочется, ты там нигде сигарет не видел?

— Вроде были где-то.

— Будь другом, сгоняй.

И не откажешь ведь. Я еле поднялся и пошаркал обратно в подъезд. Где же я видел это чертово курево? Второй этаж, третий… заходил в каждую квартиру и не мог ничего найти. С улицы, в открытое окно потянулся ощутимый запах дыма. Подошел посмотреть и остолбенел. Толик стоял на горе из тел. Доски уже полыхали, но пламя еще не коснулось его.

— Ты что делаешь, идиот?! Слазь оттуда! – кричал и понимал, что уже не успею спуститься.

— Знаешь, что главное в зачистке, брат? Никого не пропустить. Мы победили!

Огонь подобрался к нему вплотную, облизывая ноги. Толик поднял вверх трясущуюся руку, в которой словно меч гладиатора держал гитару.

— Прощай, Серега, может, еще встретимся.

Он рухнул в мешанину тел, сливаясь с ними.

Скрежет металла о металл, привел меня в чувство. Я стоял посреди дороги, в страшной суматохе сновали медики и гаишники. Рядом, накрытый темной тканью лежал труп. Только рука с знакомой серебряной печаткой выглядывала из под мешковины.

— Слышь, Сань, что случилось-то? – спросил один из зевак у медика.

— Уснул за рулем, кажется…

Все совпадения с реальными людьми являются случайными