Несмотря на то, что утром Анку разбудил озноб, который пробирал до костей, она всё равно считала, что неплохо выспалась. Неподалёку от неё сидел Джон, в руках у которого была отремонтированная одежда Анки, если эти тряпки вообще можно было назвать одеждой, но другой у девушки не было.
Бурбон подошёл к проснувшейся выжившей, небрежно кинул рядом с ней её тунику, штаны и пояс, где раньше та и носила пистолеты, и попросил одеться. Сам же он отвернулся и отошёл к двери, вернее отверстию, что напоминала дверь.
— Я давно уже никого не стесняюсь. — фыркнула Анка, надевая тунику, — я несколько лет бродила по пустоши с мужчиной. Он был тоже стрелком, как и я, но наши дорожки разошлись. — она сама не понимала, зачем перед ним распинается.
— Я рад, что ты не из застенчивых, но я ещё не разучился сохранять рамки приличия. — ответил капитан, всё так же стоя к Анке спиной.
Анка ещё раз фыркнула на его слова. Она быстро оделась, встала и расправила длинные, цвета вороньего пера волосы, которые доходили ей почти до поясницы.
— Можешь повернуться, я переоделась. — сказала она таким тоном, как будто делала одолжение.
После этих слов девушка принялась расчёсывать руками растрёпанные и запутанные волосы. Больше всего на свете ей хотелось бы ещё принять ванную и помыть голову. Она настолько об этом замечталась, что её мысли прервал капитан.
— Воды чистой у нас нет. — он как будто знал, чего она хочет. — Но неподалёку от тюрьмы, если двигаться на восток, есть ручей. Там вода ещё не заражена. И есть ещё несколько заброшенных домов, где, возможно, остался провиант. Я знаю, ты хочешь есть, поэтому в дорогу могу дать тебе лишь несколько сухарей. Если ты такая сильная и смелая, как ты о себе говоришь, то думаю, ты сумеешь добраться до ручья и даже поесть.
— Вы говорили… — начала было Анка разговор, но капитан её перебил.
— Можно на «ты». Мы здесь все как одна большая семья, ни к чему эта почтительность. Мой ранг сейчас не имеет никакого значения.
— Хорошо. Ты говорил, что за оградой полным полно тварей. И я, по-твоему, способна одна сквозь них пробраться? У меня же кроме этой чертовой дубинки ничего нет!
— Прости, но у нас у самих ничего нет. Запасы очень скудны. Я мог бы тебе выделить с десяток патронов, но стрелять тебе нечем.
— Но ты также говорил, что там полно трупов солдат, с которых я смогу стащить обувь, одежду и, возможно, даже найду оружие. Если только оно не отсырело и не сгнило… — как бы заключила она.
— Да, много наших людей в походе за ресурсами, так и не смогли вернуться назад. Поэтому остальные не осмеливаются туда соваться. Максимум, на что хватает их смелости, это отстреливать зомби вокруг посёлка.
— А ты сам? Что же ты?
— Если я покину пост, люди внутри посёлка сами станут вести себя не хуже, чем зомби. Да и к тому же, если со мной что-то случится, они лишатся единственного своего защитника.
— Да-да, где-то я это уже слышала. — Анка немного скривилась, и сделала жест рукой, как будто дразнит его («бла-бла-бла»).
— Что, прости? — Джону явно не понравился её жест и поведение.
— Забудь! Просто скажи, где этот чертов ручей. Я туда пойду.
— Раз уж собралась, я, пожалуй, всё-таки дам тебе несколько патронов. Вдруг найдёшь годный пистолет. И ещё я дам тебе нож, чтобы… можно было щепок для костра настрогать.
Джон провёл Анку к его убежищу, где похоже и хранился весь скудный провиант этой забытой богом деревушки. Он выделил ей с десяток патронов, как обещал, и отдал ей клинок внушительно размера, больше похожий на здоровый мачете. Ясное дело, предназначался он не для щепок.
Ещё капитан рассказал, как добраться до ручья, где найти заброшенные дома, в которых мог оказаться провиант и даже, возможно, остались рабочие печки. Он не советовал ей спать ночью вне убежищ и оставлять слишком яркий огонь. Твари эти хоть и боялись огня, но ещё они знают, что люди любят ошиваться у костров. Также капитан сказал, что некоторые из тварей, те что отсвечивают голубым (в некоторых из них торчат кристаллы) особо опасны. Умереть можно от одного укуса. А если монстр поцарапает, можно быстро стать одним из них. И это хуже смерти. Поведал капитан и о странных бутыльках с красной и голубой жидкостью.
— Такие носили с собой в походы солдаты. Те, что голубые, придают много сил и энергии, а красная — быстро заживит даже глубокие раны. На вкус обе мерзкие, но если выпьешь, то быстрый эффект гарантирован.
— Это что, какие-то наркотики?
— Я не знаю, что такое наркотики. Мы называем их зелье выздоровления и энергетическое зелье. Их для нас разрабатывали алхимики, которые давно канули в лету или пошли служить тёмным силам. Иногда эти бутыльки могут быть и у тварей. Но будь осторожна, забрать ты их сможешь у них, только если убьёшь. — капитан как-то неумело и криво улыбнулся, когда говорил последнюю фразу.
Казалось, он не мог поверить, что эта хрупкая девушка, вообще там выживет. Он, конечно, был бы рад новым сильным солдатам, но не лишним нахлебникам.
— Кстати, если найдёшь другие зелья, не пей их. Лучше принеси сюда. У нас есть медик, который в них более-менее разбирается. Если ты вернёшься…
— Пффф, ты надеешься, что я НЕ вернусь! — фыркнула Анка. — Вернее, что не выживу. Не на ту напал! Я вернусь, ещё и принесу сюда достаточно еды и воды и этих, как их там, железок. Если вообще захочу вернуться. Но сначала, я искупаюсь в реке, даже если та окажется жутко ледяной, и набью себе живот едой. Спасибо за патроны и за клинок. Им действительно можно «наколоть щепок». — на слове «щепок» она сделала особый акцент и подмигнула Джону.
Джон немного опешил от натиска этой девчонки, но не повёл даже и бровью.
— Что ж, удачи. — он даже по-джентельменски откланялся, сняв шляпу. — Надеюсь, ты не найдёшь смерть на этой тропе и сможешь вернуться назад. Ах, да! Чуть не забыл! Держи хлеб. До первой еды тебе ещё неизвестно сколько идти, и будет очень досадно, если ты умрёшь от того, что упала в голодный обморок среди кучи этих тварей. — он протянул ей несколько ломтей хлеба, завёрнутых в ткань. Хлеб был черствый, но есть можно.
Анка тоже решила немного поиздеваться и выдала небольшое плие:
— Благодарю.
В глубине души она мечтала наброситься на эту единственную еду, что у неё была за первые два дня, но она вспомнила о тех временах, когда они с Роландом попадали в похожую западню, и как он научил её сдерживаться от естественного желания поесть. Потому что, когда еды крайне мало, к ней необходимо относиться очень бережно.
Сглотнув слюну, она сдержала своё животное желание наброситься с аппетитом на хлеб. Она просто развернулась и молча пошла к выходу из этого мрачного места. Но путь ей предстоял ещё куда мрачней. Казалось, в этом мире навсегда поселилась тьма, потому что солнце даже днём практически не светило. Небо покрывали огромные свинцовые тучи, которые так и хотели обрушить на этот мир миллионы литров осадков, но как будто терпеливо ждали чего-то.
И вот она уже ступила на свою тропу. Из всего снаряжения у неё была только дубинка, кинжал, патроны, которые могут оказаться бесполезными, да несколько скудных кусочков черствого хлеба.
Анка ещё раз вспомнила Роланда и всё, чему он её учил. Вспомнила молитву стрелка, которую и повторяла про себя на протяжении всего своего пути. И пусть, у неё не пистолеты, а дубинка и клинок, но это всё же какое-никакое оружие.
«Я не целюсь рукой. Тот, кто целится рукой, забыл лицо своего отца. Я целюсь глазом. Я не стреляю рукой. Тот, кто стреляет рукой, забыл имя своего отца. Я стреляю разумом. Я не убиваю оружием. Тот, кто убивает оружием, забыл имя своего отца. Я убиваю сердцем.» (из «Темной башни» С.Кинга. Кредо стрелка)
Тёмная Башня Мальмуты. Фанфик по Grim Dawn
87
Загрузка...
Люблю Кинга и эти слова))) Сто лет не слышала их))) Читать мне интересно 👍
Спасибо. Приятно слышать))) Я задумала как раз максимально приблизить идею к оригиналу. Как будто Анка тоже пошла искать свою Темную Башню